Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки"
1905 г. Август

1 августа. Утром Л. Н. поручил Страхову прочесть Хельчицкого и по своему усмотрению сделать поправки. Страхов нашел Хельчицкого великолепным, нечего поправлять, но совсем нецензурным — из-за него может цензура всю книгу1 задержать.

Л. Н.: Я был у Николаевых. Он придет вечером читать свою статью. Она длинная. Герценштейн — тупоумие, наглость, невежество. Тупоумие, глупость, присущая именно ученым-профессорам. Не знает Генри Джорджа, а пишет про него; не знает, что такое «рента». Николаев взял его в когти и не выпустит, он умница, логично, последовательно рассуждает. Я хочу написать предисловие, чтобы обратить на его статью внимание.

Софья Александровна: Куда поместите ее, в те же «Русские ведомости», где Герценштейн писал?2

Л. Н.: Они не поместят. Про «Русские ведомости» знаю два факта: 1) статью Давыдова против убийства городовых не поместили; 2) Иван Иванович предлагал им мое изложение Генри Джорджа, не приняли. «У нас есть свои взгляды и сотрудники по земельному вопросу», — ответили ему и из-за этого два раза утруждали его в редакции. Они, то есть «Русские ведомости», недобросовестные, они консерваторы либерализма, как Герцен говорил о консерваторах революционизма. Герценштейн спорит так, как умный Бестужев-Рюмин. Он прочитал в «Times», что я предлагаю разделение земли, и сейчас же высказал свои противные доводы, каждому известные.

Что это так, подтвердилось в заглавии статьи в «Courrier Européen», который только что принес Андрей Львович. Там есть статья «Tolstoï et le partage de la terre» — «Великий грех» почти целиком.

Л. Н. (спокойно, грустно): Вот оно! Как они понимают, вникают в мою статью. То самое, о чем говорю.

С 7 до 8 Николаев читал свой ответ Герценштейну.

Л. Н.: Герценштейн не знает, что такое рента. Упускает из виду, что с десятины на Кузнецком мосту, стоящей миллион, была бы рента 40 тысяч; когда говорит, что ренты с земли не хватало бы на покрытие государственных нужд, имеет в виду только доход с обрабатываемой земли.

— Что за вранье, — сказал далее Л. Н., — что капиталисты будут конкурировать с мелкими хозяевами. Мелкие хозяева всегда имеют больше дохода с земли, чем крупные землевладельцы, не только у нас: и во Франции, и в других местах. Крупные землевладельцы с мелкими хозяевами конкурировать не могут. Помню, я читал сперва «Progress and Poverty», а потом с великой легкостью, с увлечением: «Social Problems»3 и дал их читать Олсуфьевой, которая занималась социально-политической экономией. Знала всех профессоров политической экономии. Воейков ей сказал, что это писал не ученый, и она не стала читать. Какое свойство толпы — не понимать простое и ясное! А хитрое — это все знают. Был лакей у нас. Говорил, что нашел такую книгу — ни слова нельзя понять.

Л. Н.: Какими путями решит народ освобождение земли — неизвестно. Герценштейны далеки от него.

— Когда будете с Николаем Алексеевичем Хомяковым, — обратился он к Софье Александровне, — узнайте, насколько он еще славянофил.

Софья Александровна: Он славянофил, как был.

Л. Н.́ они, славянофилы, сделали. Власть захватывают пустые, дерзкие люди. Я ожидал, что Гапон захватит ее, настолько он дерзкий и ограниченный, и при помощи обстоятельств (священнический сан) такие люди захватывают власть.

Мы сидели на скамейке в узкой, темной аллее, где Похитонов написал Л. Н. и где, по словам Бирюкова, Л. Н. имеет обыкновение по утрам во время прогулки молиться.

Л. Н.: Нынче удивительное лето. Как хорошо! Десять раз в день слышишь, это говорят. А прошлым летом только раз похвалили погоду... Это лето я мало работал. Когда печень болела, и утром, и в эти жары — отсутствие энергии. Занимался выписыванием из записной книжки4. Наши понятия так сложны, внутренняя работа (идет), передача ее словами... Вполне откровенным можно быть с одним богом.

Л. Н. удерживал Страхова еще на завтра.

2 августа1*. Тиф в Ясной все больше свирепствует: заболели еще четыре двора.

Приехал Август Шереньи, молодой мадьярский еврей, сотрудник «Budapesti Hírlap», журналист, интервьюировать Л. Н. Поразительно мало знает Л. Н., об учении его (им, впрочем, и не интересуется) почти никакого понятия не имеет, а об особе Л. Н. знает из газет больше выдумок, клеветы — вроде того, что Л. Н. «в ссоре» с Горьким, что он не принял какого-то немца-теолога, даже пригрозил ему полицией, и т. п.

Я его повел в свою комнату, скоро вошел к нам Л. Н., вернувшийся с прогулки и узнавший от Ильи Васильевича о приезде «не знающего по-русски» посетителя. Я оставил их одних. Когда Л. Н. вышел, он поманил меня к себе и сказал:

— Что это — журналистика! Человек, которому дела нет до вопросов, которые задает, который это делает только ради денег, пишет о них. Отправляется в Россию без знания языков — ни немецкого, ни французского. Наружность непривлекательная. Что этот напишет!

Сказав это, Л. Н. пошел спать перед обедом. Мы с Шереньи пошли погулять в Чепыж и на Отвод. Я перевел его вопросы к Л. Н., на которые Л. Н. и ответил ему за обедом по-немецки. Он задал Л. Н. следующие вопросы:

1. Принимает ли он в какой-либо форме участие в теперешнем политическом движении в России и если да, то в чем состоит это участие?

2. Каким, думает, будет исход нынешнего внутреннего кризиса?

3. Какое будет воздействие войны, теперь происходящей, на внешнюю политику России? Не предполагает ли он, что с Востока Россия снова поднимет восточный вопрос?

4. Считает ли он нужным для сохранения русского государства железную руку монархии?

Вопросы эти Шереньи предлагал Л. Н. на мадьярском языке. Я переводил их на русский. Л. Н. отвечал ему по-немецки. Общий ответ Л. Н. на все вопросы был следующий:

— Was Sie mich fragen, alles dies negiere ich. Das sind Fragen, die mich gar nicht interessieren, und ich glaube, daß ich kein Recht habe darüber zu urtheilen; ich bin zu alt und nicht genug leichtsinnig, um solche Fragen zu beantworten2*.

Шереньи настаивал на каком-нибудь объяснении. Л. Н., подавляя в себе недовольство, ответил:

— Ich habe darüber geschrieben, daß die wichtigste Frage, die jetzt solviert werden kann, das ist die Landfrage (Bodenfrage). Das Land (Boden) kann nicht Privateigenthum sein. Das ist die einzige Antwort, die ich Ihnen geben kann3*.

На дальнейшие вопросы Шереньи Л. Н. ответил:

— Das, was wir wünschen sollen, ist, daß das Volk sich befreit von aller Regierung, muss aufhören sich den Regierungen unterzuordnen. Jetzt sieht man in Russland was die Regierung ist. Es ist Zeit die <monarchische> Regierung abzuschaffen in Russland, in Deutschland, in Frankreich — die respublikanisch4*.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

В. ФРЕЙ

Петербург. 1886 (?).

Фотография Г. Перла

К записи от 10 августа 1905 г.

Шереньи спросил, к каким результатам приведет теперешнее общественное движение в России: Л. Н. ответил:

— Man kann nicht in voraus wissen. Wär ich 18 Jahre alt... Jetzt weiss ich, daß ich in voraus nichts wissen kann5*.

Шереньи во второй раз спросил и особенно желал узнать, считает ли Л. Н-ч Вильгельма гением. Л. Н., наконец, сказал:

— Ein großer Dummkopf ist er und sehr dreist. Er kann dem russischen Volke nichts thun. Was er thut, das hat keinen Einfluß auf russischen Volk6*.

Шереньи совсем не ожидал услышать такое мнение, не верил своим ушам, вопросительно глядел на Л. Н., переводил взгляд с него на нас и, наконец, стал превозносить государственный ум Вильгельма и говорить о том, какие бедствия он может в данное время принести России.

Шереньи еще спросил Л. Н., нужно ли России, по его мнению, открытое море, т. е. свободный проход через Дарданеллы.

Ответом ему был дружный смех сидевших за столом (большинство молодежь).

Шереньи был удивлен, что Л. Н., его домашние и гости так мало интересуются политикой.

В заключение разговора Л. Н. сказал Шереньи:

— Sie hätten besser getan, wenn sie um dasselbe Geld, was sie auf die Reise verwendet haben, meine Bücher über diese Fragen sich angeschafft und gelesen hätten7*.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

М. Н. ДОНДУКОВА-КОРСАКОВА

Брюссель. 1860-е годы

Фотография братьев Jhomar

«Мери Дондукова. Живет в Петербурге... ходит в тряпье, все раздала, по бедным бегает». — Запись от 10 августа 1905 г.

Судя по этой записи (ответы Л. Н. на немецком языке записаны мною почти вполне точно), может показаться, что Л. Н. был грубым с Шереньи. Но это не так. Л. Н. был с ним доброжелателен, добродушен, особенно к концу разговора.

— Все <дело> не в том, чтобы свергнуть правительство, — сказал еще Л. Н., — а чтобы не повиноваться ему. Народ теперь видит, куда привело его правительство: к маньчжурской войне (к войне с японцами), к порабощению на фабриках...

За обедом было решено сегодня же ехать в Пирогово (35 верст). Андрей Львович настаивал на коляске, Л. Н. не хотел: «Не по чину» — и согласился только на пролетку. Потом хотели, чтобы я по очереди с Александрой Львовной правил тройкой, на что я, никогда не правивший тройкой, не соглашался, не желая брать на себя ответственность везти Л. Н. В самую последнюю минуту Л. Н. сказал подавшему лошадей кучеру Адриану, что тот повезет.

Собрались быстро. Уезжая, Л. Н. пожалел, что не мог еще поговорить с Лебреном, проститься. Оставлял его до своего возвращения из Пирогова.

Вечер был теплый, ветерок сзади. Первых верст двадцать с лишним ехали по большаку, остальные — по проселочным дорогам. Там, где большак пересекает Киевское шоссе, уцелело еще несколько лозин из окаймлявших большак лозиновых аллей, посаженных при Екатерине. Дорога, хотя нигде не шоссированная, мягкая и гладкая.

— Только в самый лучший санный путь так без тряски, как теперь, — заметил Л. Н., — читать можно.

От самого прешпекта (яснополянского) и почти до самой усадьбы пироговской кучер пускал лошадей рысью и, спускаясь в Диготню и поднимаясь из нее, ища по изрытому вымоинами большаку дорогу.

Выехали в половине седьмого, приехали в четверть десятого. Л. Н., как сел без пальто, так и не надевал его всю дорогу. Сперва надел темные очки от острого воздуха и от пыли, но снял, сказав:

— Скучно (темный горизонт).

Посматривал на пристяжных, замечал все перекрестки, рассказывал, куда ведут дороги, — в связи с прежними поездками к брату, с охотой. В семи верстах от Ясной, в одной из лощинок за Старой Колпной, Л. Н. сказал: «Тут начинается чернозем, пыль черная».

Влево осталась деревня Городня, где жила молочная сестра Л. Н.

Александре Львовне рассказывал о Ф. А. Страхове и о его жене:

— Какой человек Федор Алексеевич! Самого скромного мнения о себе, смиренный, глубокоумие, образованность, доброта! Как замечательно пишет — например статья, в которой доказывает из слов самого Евангелия — это для простых людей, которые Евангелием руководствуются, — что Христос — не бог.

Было полнолуние. Огромный месяц над самым краем земли.

Когда подъезжали к усадьбе Малое Пирогово, нас встретили Оболенские, Мария Львовна с Николаем Леонидовичем, и И. К. Дитерихсом, гостящим у них, а также гуляющие перед домом (женская прислуга). Оболенские живут сравнительно просто и скромно. На них действует пример Л. Н.

3 августа. Пирогово. Л. Н. чувствует себя слабым. Но сам убрал свою комнату и ходил гулять в Большое Пирогово, версту с лишним (в один конец). Там поплакал с Марией Михайловной, вдовой умершего месяцев десять тому назад брата Сергея Николаевича.

Л. Н. купался в речке, у того места, где в нее втекает глубокий ключ; этот хороший ключ навел Л. Н. на мысль лет 50 тому назад выбрать это место для будущей усадьбы; вымерил аллеи и дороги и обсадил их деревьями. Через несколько лет здесь построилась Мария Николаевна.

Разговор о плохом урожае (недороде) в здешних местах. На посев получили рожь от земства, доставленную комиссионером из Курска по 75 коп. пуд, 80 возов, рожь гнилая, мужики недовольны, Гвоздев (председатель управы) утишил. Поздно сеяли. Тяжело хозяйничать.

Разговор о судах и о том, как господа стали далеки от крестьян. Николай Леонидович рассказал (в качестве примера), как старуха, степенная баба, была приговорена к пяти дням ареста за то, что сказала мужику, что он бродяга.

Л. Н. по этому поводу сказал, что такие люди, как Андрюша, который ничего не знает, будут судить старика.

— Как суды, попы портят народ! — сказал Л. Н. — Бобринская, крестьянка8*, говорила: «Как мы господ ненавидим!»

Л. Н.: Вчера были погорелые, я им дал серебром; потом мне показалось, что я дал им мало: дал золотом и взял серебро обратно. Оказалось его на 40 копеек больше. Это что? Оказалось, Ваня9* дал им 40 копеек.

Еще Л. Н. говорил о романе Диккенса «Martin Chuzzlewit»1:

— Нехорошее сочинение: кроме одного, всё недобрые характеры.

4 августа. Л. Н. слаб. Приезжала Александра Владимировна, невестка Л. Н., жена Михаила Львовича, со своей сестрой, Любовью Голицыной, основавшей и содержащей приют для сирот. Л. Н. поинтересовался им:

— Вы заботитесь о материальном благосостоянии сирот, а нравственное воспитание даете им?

— Бывает, что дети отца-пьяницы, видя пример отца, не пьют, дочери распутной матери — то же самое. Что́ и как действует в нравственной области воспитания на человека — загадка.

До полудня Л. Н. писал предисловие к статье С. Д. Николаева о Генри Джордже, а может быть, поправлял «Конец века». Написал много.

За обедом спросил Николая Леонидовича, что будет в Земском соборе. Услышав, что на 520 депутатов из крестьян будет 90, сказал:

— Крестьян будет одна шестая, а их девять десятых!

А на право Собора выработать новый проект, заметил:

— Но уже будет Петрункевич I.

Л. Н. спрашивал о детях дочери Сергея Николаевича, Марии Сергеевны (Бибиковой). Мария Львовна хвалила их. Л. Н. сказал:

— Дети у всех молодых хороши: у Бибиковых, у Горбуновых...

Л. Н. пошел к знакомым мужикам и к Марии Михайловне. Согласился, чтобы за ним прислали шарабан.

Говорили о довольстве англичан своей жизнью. Потом о Карпентере, что он наследник Карлейля и Рёскина. Из всех книг Карлейля меньше всего нравится Л. Н. (отталкивает его) «Sartor Resartus»1.

Мария Львовна: У Карпентера в книжке «Civilisation: its Cause and Cure», которую ты мне дал перевести, в самом начале та же мысль, что у Герцена: мы стараемся о спасении других, а надо нам самих себя совершенствовать2.

Л. Н. спросил Александру Владимировну, что́ читает, и посоветовал ей читать Герцена. Прочел вслух выписку из его статьи о 48-м годе: «Когда бы люди захотели вместо того, чтобы спасать мир, спасать себя; вместо того, чтобы освобождать человечество, себя освобождать, — как много бы они сделали для спасения мира и для освобождения человечества». Сказал:

— Выписку эту поместить в «Круг чтения»10* 3.

Л. Н.: Если бы Кавеньяк и не подавил революцию, и так свелась бы на нет, потому что имела только остатки идеалов Великой революции. Конституция — форма правления, только орудие осуществления идеалов.

Л. Н.: Крестьян будет в Государственной думе одна шестая, а их девять десятых; и какие это будут представители крестьян! Если бы туда попали и настоящие заступники крестьян, как же им обсудить: продолжать ли маньчжурскую войну, или нет? Какое дело кавказцу, архангельцу, самарцу до Маньчжурии? Сибиряки — те высказались бы за нее. Нынешняя Россия — уродливое чудовище, как ваш приют, Любовь Владимировна. Почему ваши девочки брошены? Причина, что ввергла их матерей в ложную жизнь, — алкоголь, разврат. Крестьянские представители могут решать свои домашние дела, а не маньчжурские вопросы.

Еще говорили о будущем Земском соборе. Николай Леонидович говорил, что, если там окажется большинство крестьян, будут бояться, что не удастся проводить западные реформы.

Разговор о кликушестве. Л. Н. сказал, что оно выводится.

— Кликуша хохочет, плачет, кличет того, кто ее испортил.

Говорили об Абрикосовых.

Л. Н. сказал, что он советовал Н. Л. Абрикосовой, чтобы они не строили дом, а жили в старом.

Мария Львовна: Как же им жить? Тесно. Одна комната. Как трудно было Илье (так тесно жить), когда женился!

Л. Н.: Как трудно? Прекрасно.

— Когда мы были у них, девочка спала в передней на полу.

— Это от беспорядка.

— Абрикосовы хотят выстроить дом с электричеством, водопроводом, линолеумом, чтобы потом не нужно было прислуги.

— Это как духоборы заводят дорогих лошадей, машины. Но ведь нужно или приобрести богатство, то есть разбой, или в долг, и чтобы его выплатить, — аферы... Абрикосов и Наташа были сами по себе хорошие, как шипучие порошки, а как соединились — пшш!

Николай Леонидович мне рассказал, что Берте Зутнер Л. Н. ответил о Вильгельме II, что он — l’idiot couronné11* 4, а Волконскому (Григорию Михайловичу) на корректуры его статьи, которые он Л. Н. присылал, прося совета, может ли печатать их (о союзе России, Франции и Германии, чтобы принудить Англию прекратить войну в Трансваале, и в ней остро писал про Вильгельма), Л. Н. ответил, что мог писать острее о нем5.

5 августа. Утром Л. Н. слаб, болит печень. Ночью не спал до двух часов, решал математическую задачу.

Л. Н.: Всегда, когда я в дурном настроении, решаю ее и никогда не дочисляю до конца1— пункт сумасшествия.

Между прочим, говорили о кокетстве.

— Одна кокетничает плечами, это простительно, а другая добродетелями, это отвратительно, — сказал Л. Н.

6 августа. Пирогово. Л. Н. здоров, в бодром, веселом настроении. Съездил верхом в Чифировку, к Михаилу Львовичу. Там было шумно, 16 человек гостей, между ними и Софья Андреевна.

За обедом Л. Н. разговаривал больше с приехавшим сегодня П. И. Бирюковым о воспитании.

Л. Н. смотрел (взяв в руки) книгу Моода о нем:

— Интересная тем, что в ней мысли самого Моода1.

Вечером Л. Н. был в пасмурном настроении, вероятно, от печени, распухшей от ослабления сердца и тряски на лошади.

7 августа. Пирогово. Утром у Л. Н. большая слабость. На вопрос Марии Львовны, как себя чувствует, ответил:

— Хорошо, идет, куда следует.

Мария Львовна рассказала мне, как она переписывала Л. Н-чу. Первое, что помогала переписывать, — «В чем моя вера?». Копии писем Л. Н. стала делать, когда ей было 12—13 лет. Читая, думала: «Какие хорошие письма! Спишу их себе». Потом Чертков поощрял ее. Софья Андреевна тогда восставала против того, что писал Л. Н. Переписчика Александра Петровича прятали от нее. Он приходил иногда пьяный, черновики Л. Н. дарил, продавал или отдавал за водку. Из черновиков «Войны и мира» и «Анны Карениной» мало сохранилось: Софья Андреевна ими заклеивала окна. (Софья Андреевна сама вспоминает, что по незнанию не дорожила ими. Если бы Л. Н. ей напомнил хоть одним словом, что надо хранить!1)

8 августа. Л. Н. спрашивал Николая Леонидовича о Государственном совете. Заговорили о Magna Charta. Л. Н. не мог вспомнить, когда она была издана1.

Л. Н.: Историю забываю, она мне неинтересна. Меня интересует психологическая сторона, а когда это было — меня не интересует.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

ТОЛСТОЙ

Ясная Поляна, 11—16 августа 1905 г.

Фотография Д. А. Олсуфьева

Я спросил Л. Н. (по поводу его письма к Воинову2

Л. Н. ответил, что ему кажется это натуральным (само собой разумеющимся). Духовное сознание стремится разрушить свое ограничение.

— Об этом, — сказал Л. Н., — что вы меня спрашиваете, я много писал в дневниках. Два-три года занимался этим: духовное ограничение в пространстве и времени. Метафизический узел, как говорит Шопенгауэр. Это ограниченное духовное — жизнь.

По какому-то поводу Л. Н. сказал сегодня:

— Все художественные работы — всё только младость.

Когда Л. Н. говорит, молодежь не слушает его, разговаривают друг с другом, даже перебивают его. Он не служит таким центром внимания, как, например, в нашей семье отец, когда приезжает к дочери.

Начинается утомление от волнений.

В Риге рабочие избили агитаторов, одного до смерти, подобно как в Нижнем Новгороде.

Николай Леонидович рассказал:

— В Балашове съезд врачей. Казаки эскортовали их перед толпой, один из казаков ударил нагайкой врача Львова.

И. К. Дитерихс: Помещики доживают свои дни. Кулаки, купцы еще могут сыграть роль.

Николай Леонидович: Надо сравняться с мужиком12*.

Сегодня говорили, между прочим, об общинном землевладении.

Л. Н.: Теперь в высших кругах намерение уничтожить его, потому что в Европе его нет. Чичерин был против него из-за этого довода. Как его уничтожат, будет скупка земель богатыми у бедных. Теперь, когда бедный уходит в город, надел его остается; он имеет на что вернуться. Лева тоже против общины, потому что в Швеции ее нет, а там земледелие усовершенствовано. Но ведь и у нас оно усовершенствуется при общинном владении. Лева, когда выскажет одну глупость, готов сказать еще сто, чтобы отстоять ту (первую)... Если будет Государственная дума, то найдется целая партия, которая будет отстаивать общинное владение, а этак (при теперешних порядках) министр может непродуманно уничтожить старый добрый обычай.

Еще Л. Н. сказал:

— На моей памяти, лет пятьдесят тому назад, лес рубили и корчевали. Брат Сергей много корчевал. С тех пор — нет. Озер и болот было больше, высыхают.

Говорили об американских политических деятелях:

Л. Н.— нет. Его обращение с неграми... доказывает весь его либерализм.

Вчера был разговор о верхних палатах (парламентов).

Л. Н.: Удивителен ценз пэров. Кто награбил, тот может управлять.

8 августа вернулись из Пирогова. Ехали на тройке с Софьей Андреевной3.

Вечером приехала Л. Ф. Анненкова (с Марией Александровной), ради которой Л. Н. и Софья Андреевна поспешили домой. Миловидная, сердечная особа. Хорошее впечатление.

Кросби пишет Л. Н-чу, что Стэд хочет приехать4, оба имеют намерение первый номер «Review of Reviews» посвятить Толстому.

Софья Андреевна решила печатать 15-й том5, первая статья о Шекспире. «Календаря» не будет6.

Софье Андреевне Николаев советовал напечатать в 15-м томе «Великий грех».

9 августа. Вечером были Лебрен и Николаев. Николаев прочел и поправил предисловие Л. Н. к его статье, вычеркнув похвальное выражение: «знаток» литературы по земельному вопросу1.

Л. Н. читал нам письмо Кросби, в котором пишет, что не раз высказывал ту же мысль, что и Л. Н., — что Россия укажет всему миру путь к разрешению земельного вопроса2.

Л. Н. рассказал про тульских слесарей и других рабочих, уволенных с заводов, которые его сегодня посетили. Один, который зарабатывал 30 р., жаловался, что не может найти работу.

— Работу на 6—15 рублей я нашел бы ему, — сказал Л. Н., — но я не сказал ему этого.

Далее Л. Н. продолжал:

— Когда мы ехали в Пирогово, встречали людей с котомками — шли в Тулу искать работы. Слышали, что рассчитали забастовщиков. Другой мне говорил, что был у Куна — узнать, почему его рассчитали. Кун ему сказал, что это дело его совести. Наверно, тот был социалистический агитатор, и Кун хотел оградить от его влияния прочих рабочих. У этого рабочего вопроса религии не существует. Заняло все социалистическое учение о материальном устройстве. Десять часов без отдыха работают, от семи до пяти.

Сергей Дмитриевич рассказал о крестьянине, социалисте-революционере из Геленджика, который, под влиянием Юшко, заявил на социал-революционном съезде, что надо национализировать землю, помещикам дать пенсию и тем решить земельный вопрос. Николаев спросил его: «Почему не провести национализацию по системе Генри Джорджа?» Ответил: «Не знаю его, хотя сам распространяю его книги, а не читал их».

Л. Н.: У них все старое дурно, наскоро же и кое-как придуманное на его место новое — не сомневаются — будет хорошо; правительство самодержавное — дурно, конституционное — хорошо; обязательное обучение — хорошо; брак — дурно, а развод — хорошо.

Л. Н. рассказал:

— После Крымской войны посылали в Китай людей. Приятель уговаривал меня пойти в инструкторы артиллерийских офицеров. Помню, я очень колебался. Товарищ поехал Колумчек (?), который получил и другие предписания; с восточными народами поступают хитро. Стал позже послом3. Может быть, и я стал бы послом.

Вечером Николаев, Анненкова. Софья Андреевна раздражена; завела речь о том, что последние статьи Л. Н. взял Горбунов, а они были в единственном экземпляре, что этого раньше не могло быть. Бранила отсутствующих Александру Львовну и Юлию Ивановну, потом Горбунова, Сытина за то, что наживают деньги на сочинениях Л. Н. Потом пошла к Л. Н., и слышно было, как, не сдерживаясь, в истерическом припадке упрекала Л. Н. Долго у него пробыла (через три дня Софья Андреевна рассказала, что вышла сцена, какой десять лет не было. Л. Н., дескать, упрекал ее4).

10 августа. Приехал Сергей Львович. Приходила Л. Д. Николаева проститься.

Сегодня с Лебреном приводили в порядок амбулаторию. Много тифозных. Александра Львовна купила для них лимоны и сахару.

Вечером Л. Н. просматривал фотографии, сделанные Софьей Андреевной, и другие (около 200), которые она принесла1.

Рассматривая их, Л. Н. рассказывал о разных лицах:

— Волконский... Промотал большое имущество, получил должность, жил с семьей на маленькое жалованье, в квартире, которую сделали так, что переделили высокую комнату потолком. Окна были наполовину переделены. Пока был бедным, был милейшее существо. Тогда они жили, как голуби счастливые2.

О Миклухо-Маклае:

— Это человек, который совершил величайший подвиг: поехал к диким, уничтожил оружие и стал с ними жить и запретил им воевать; они послушали его. Великий человек остался незамеченным. Мне говорил Орлов, он слыхал от старика, что дикие возмущаются, замечая, как матросы чувственно смотрят на их нагие тела. А для Миклухо-Маклая этого не существовало. Был святой. Я видел фотографию умирающего Миклухо-Маклая, лежит на боку спокойно3.

Сергей Львович: Мне рассказывал, не помню кто, какой-то матрос, что причалил туда английский корабль; туземцы прибежали и кричали: «Маклай, Маклай!», а матросы по ним стреляли, как по диким зверям.

Л. Н.: Тютчева дочь4. Считалась самой умной женщиной, а родить не умела. Раз была беременна. Читала об окаменелых плодах; вообразила себе, что и у ней так. Брала горячие ванны, преждевременно родила.

— Мери Дондукова. Живет в Петербурге, верит во всевозможные веры, ходит в тряпье, все раздала, по бедным бегает5.

— Фрей. Дал себе это прозвище13* за границей, чудесный человек. Решил: нельзя жить в России, эмигрировал в Америку, принял веру — учение Конта, обращал меня в контизм. Потом жил в Англии с женой и двумя детьми на какие-то 10 копеек в сутки6.

— Келлера я привез из-за границы. Потом стал учителем немецкого языка в гимназии7.

Когда просматривал фотографии, вздохнул:

— Это целый мир воспоминаний.

— Пишет мемуары, — ответила она.

Л. Н.: Мемуары лучше, чем законы писать. Это хорошо. Жизнь всякого человека интересна. Если бы кто умел ее правдиво рассказать! До женитьбы так грязна, пишущий невольно останавливается на том, односторонне выходит, <но> надо писать то, что стыдно. Хороши Руссо мемуары8.

Лебрену Л. Н. говорил, что «Психологию» Геффдинга находит лучшей; что, когда писал «Воскресение», читал много «Психологии» и эту нашел лучшей9.

11 августа. Утром уехал Сергей Львович, вечером — Анненкова. Приехал Д. А. Олсуфьев из Японии. Обедал Forbes, слушатель Оксфордского университета. Вечером был Николаев. Л. Н. дал ему свое письмо — предисловие к его ответу Герценштейну, который Сергей Дмитриевич хочет послать в «Сын отечества».

Л. Н. спрашивал Форбса о русских профессорах в английских университетах.

Форбс: Виноградов читает в Оксфордском университете о положении русского крестьянства в XIII веке.

Л. Н.: И ничего другого?

— Ничего другого.

— А имеет слушателей?

— Много.

— Праздных людей много.

Потом Л. Н., обращаясь к Сереже, сыну Варвары Валерьяновны:

— Ты будешь читать о положении башмачников в Шлезвиг-Гольштейне в XI веке?

Софья Андреевна: Виноградов выслан?

Л. Н.: Нет, лестно быть профессором Оксфордского университета1. Там был Мэтью Арнольд. Написал статью о том (в ответ на хвалебную статью о республиканском правлении), что в Соединенных Штатах есть только отсутствие государственного устройства. Естественно, что самостоятельные государства соединяются в федерации. Там был Макс Мюллер, свободомыслящий немецкий эмигрант 1848 года. (О нем Л. Н. говорил с уважением и любовью.)

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

ТОЛСТОЙ В КРУГУ РОДНЫХ И ЗНАКОМЫХ В ОКРЕСТНОСТЯХ ЯСНОЙ ПОЛЯНЫ

Фотография Д. А. Олсуфьева

12 августа. Снегирев, Черкасский, Олсуфьев. Вечером Кузминские с двумя сыновьями. Двое Языковых, Варвара Валерьяновна, Гольденвейзер.

В «Русской мысли» «Великий грех» прошел1. Радость Николаеву и Л. Н-чу. Николаев уже получил письмо от революционера, что с восторгом принял решение земельного вопроса, предложенное в «Великом грехе».

Л. Н. поправлял Николаеву стиль его статьи — как внимательно, метко, быстро.

14*13 августа. Д. А. Олсуфьев вернулся из японского плена: Мукден, Инкоу, Шанхай, Одесса. Он говорил Л. Н.:

— Проигрываем не потому, что нехорошо воюем, но потому, что японцы лучше воюют.

Л. Н.: Вы говорите то, что я написал, даже теми самыми словами.

Дмитрий Адамович: Они (японцы), когда шрапнель разрывается — разбегаются, перед штыками уступают, чувствуя себя слабыми. Они жесточе наших. Не заботятся о тяжелораненых, на которых нет надежды, чтобы они выздоровели, тогда как мы (наши сестры милосердия) душу за них кладем. На нас смотрят с подобострастием, как на высшую расу.

Л. Н.: В этом сомневаюсь.

Дмитрий Адамович: О них не могу сказать ничего, кроме как самое хорошее: с нами были приветливы, услужливы, обходительны. С китайцами поступают хуже, чем мы.

— Дух армии, — сказал Л. Н., — главное. В 1877—78 годах шли охранять христиан от агарян1... <?> В «Буши-до» восхваляется харакири. Наши тоже топились с кораблями, а не сдавались.

Дмитрий Адамович: Теперь сдались.

Л. Н. добродетели.

Вчера и сегодня я переписывал черновые «Конца века»2. Очень трудно читать. Пополудни катались Кузминские, Софья Андреевна, Варвара Валерьяновна, я. У станции Рвы встретили Л. Н. с Олсуфьевым верхами. Старая Тульская дорога тянется среди великолепного старого леса. Л. Н. нам указал сросшиеся березу с дубом на границе наших владений и казенных.

Кузминский был так очарован красотой мест, что сказал:

— Сколько ни путешествовал (по России, Финляндии и Кавказу), ме́ста, красивее Ясной Поляны, не видел.

Николаев приходил прощаться, уезжает с дачи в Москву.

Л. Н.: Герцену Чичерин не нравился. У Чичерина нет ничего своего. Он талантливый компилятор. У Владимира Соловьева тоже нет ничего своего, а что есть — то самые слабые места его писаний. Но блестяще подает чужие мысли.

Олсуфьев рассказывал, что он начинает разубеждаться в том, что русский народ скажет новое слово; что он начал оставлять славянофильство. А теперь прочитал «Конец века», оживают надежды.

На какие-то замечания Олсуфьева Л. Н. заметил:

— Маркс в переписке с каким-то русским допускал, что в России социальное развитие пойдет другим путем, чем в Англии3.

Кузминский рассказал:

— Государь, прочитав письмо к нему Льва Николаевича из Гаспры, велел передать ему, что «благосклонно принял»4.

Л. Н.: Я писал ему — если хочет сохранить самодержавие, надо поднять вопрос самый важный (о земле), как было при освобождении крестьян. Надо вперед вести народ, а не задерживать.

Олсуфьев: Мария Федоровна говорила Кривошеину, товарищу министра внутренних дел, что у них, в Дании, где каждый владеет своим клочком земли, есть спокойствие и что так должно быть и в России.

Л. Н. (с изумлением): Роковое влияние на устройство земельное русского народа может иметь шлюха!

Олсуфьев: Она со своей точки зрения добра хочет. Кривошеин ее не послушается.

Л. Н.: Как не послушается?! Евгения-шлюха5

Л. Н. (вчера Граубергеру): Я анархист, но думаю, что русскому народу свойственно самодержавие, а потом анархия. Конституция — будет хуже.

Затем Л. Н. рассказывал о старцах: Амвросии, Иннокентии... Потом вспоминал, как был в Киеве в довольно поношенном платье. В монастыре не было места. Привратник предложил ему свою постель в башне. Привратников было двое, чередовались по ночам, и потому одна постель была пуста. Один — толстый малый, бессарабец, другой — малоросс, высокий, длинноволосый, богатырь-красавец, был солдатом, унтер-офицером, ходил на Сербскую войну с турками и вернулся опять в монастырь, спокойный. Радовался, что бог привел воевать против агарян. Там в келье был вятский мужик, разговаривал с ним (Л. Н.) о похоти: рекомендовал читать и сам читал в такие минуты псалтырь. Но беспокоили его мысли, боролся с ними...6

Л. Н. рассказывал с художественной ноткой, с восхищением, с радостью вспоминая это.

14 августа. Л. Н. вчера и сегодня в добром, веселом настроении.

Среди просителей — мужик, просящий помощи, чтобы взять жену на поруки или, по крайней мере, добиться свидания с ней: она в предварительном заключении из-за подозрения в поджоге.

За обедом Гольденвейзеры, Олсуфьев, Л. Н., Софья Андреевна, Андрей Львович и я. Л. Н. вспоминал, как началась консерватория.

— Собственно, он был ее учредителем, — вставила Софья Андреевна.

Л. Н. вспоминал, как в Петербурге он, Аркадий Столыпин и Алексей Толстой устраивали музыкальные вечера, трио, квартеты. (Вечер обходился рублей в 100.) В Москве, у Киреевых на Никитской, каждую неделю один концерт1 (Софья Андреевна помнит эти концерты, ей было 15 лет). Из этих концертов образовалась консерватория.

Л. Н. спросил Олсуфьева:

— Знаете, что такое régime professionnel?15* У вас его нет? Советую вам... При соблюдении ее слабые люди, как Кант, доживают до глубокой старости. «Herr Staatsrath Kant»... 16* — Тут Л. Н. рассказал про правильный образ жизни Канта. — По нему поверяли часы... А в старости становится неизбежным.

Потом Л. Н. говорил, отвечая Олсуфьеву на его вопрос (говорил и цитировал что-то из Пушкина): что вдохновения не ждет, каждый день равномерно работает, но не одинаково напряженно, что это у него очень различно. В 20 дней один день совсем ничего не пишет.

Я переписывал «Конец века» — нет ни Юлии Ивановны, ни Александры Львовны. В зале играли Гольденвейзеры симфонию Гайдна. Л. Н. был в восторге, умилялся.

Л. Н.: При менуэте плясать хочется, если б его слышали крестьянские бабы, наверно бы им понравился. Симфония эта напомнила мне, во-первых, деда и мать, которые играли это, и я это также играл; во-вторых, Германию хорошую, истинную, с маленькими княжествами, вроде Гольштейна, с центрами образованности, тонкости, а не соединенную, грубую Германию; в-третьих, Федора Ивановича Рёсселя с его добротой... Музыка при Гайдне, Бетховене — в первых его вещах — достигла зенита. С тех пор не то чтобы падала, но не прогрессирует... Что́ нынешние русские, французские композиторы против старых?!. Аренский выше Чайковского.

Л. Н. читал вчера на ночь Герцена, ищет для «Круга чтения». Казалось ему, что нашел сцену из истории декабристов2, но Завалишин ее совсем иначе описывает.

— А Завалишин будет прав, — сказал Л. Н.

Л. Н.освободился от гегельянства. К концу жизни политическими взглядами он склонялся к славянофильству.

Когда я был в Лондоне, зимой, недель шесть — восемь, почти каждый день бывал с ним. Был бойкий, веселый3.

Дня четыре тому назад Л. Н. сказал:

— Герцен мне говорил: «Я тут стал генералом: являются <ко> мне полковники, офицеры, у которых еле погоны на плечах обсохли». И Л. Н. рассмеялся над этим богатством юмора.

Л. Н.: Герцен не уступит Пушкину. Где хотите, откройте, везде превосходно. В своем возрасте на Пушкина не могу смотреть иначе, как на мальчика. Проза его лучше стихов. «Пиковая дама» хороша...

Олсуфьев: Пушкин подражал Мериме...

Л. Н.: Пушкин выше его: у Мериме хорош один рассказ, «Кармен».

С Олсуфьевым Л. Н. говорил о современной европейской цивилизации.

Л. Н. (Олсуфьеву): Цивилизация катится под гору. И религия, и философия, и наука, и все искусства ослабели. Через 50 лет кто-нибудь вспомнит Толстого... Ницше в конце концов проповедует эгоизм и распущенность...

Л. Н. говорил про Ницше, что его «Антихриста» поместил в «Круг чтения», что Ницше сравнивает католицизм с христианством и отбрасывает в христианстве смирение и кротость.

Л. Н.: По-моему, европейский мир кончился, должны прийти другие народы, варвары.

Л. Н. (Олсуфьеву): Вам 45 лет... — И что-то говорил ему о женитьбе, между прочим, что сватанье было хорошо, теперь нашли его смешным, но ничего смешного в нем нет: родители устраивали браки; молодые не смели признаться друг другу и даже не имели иногда случая познакомиться.

Олсуфьев: Через неделю должны начаться занятия в университетах. Начнутся ли и не прекратятся ли скоро опять?

Л. Н.: Меня интересует, скоро ли совершится этот психологический процесс — что всем надоест раздражение; теперь можно говорить, пока это ново... Ах, Никифоров! (Сына Л. П. Никифорова, знакомого Л. Н., на днях казнили4

Л. Н. вспоминал юмор Бибикова-отца, бывшего владельца Телятинок, как тот рассказывал об Александре II.

15 августа. Утром приехал Рейнак1. Л. Н. гулял с ним по парку. Остался на завтрак, потом и на обед, и на вечер. Олсуфьев и Л. Н. жаловались, что устали от него.

Софья Андреевна: Лев Николаевич записывал себе выражения, обороты речи у странников; пока был православным, много с ними общался. Говорил: «Странники живут без средств, религия их соединяет».

Рейнак говорил о Гамбетте подробно, обстоятельно. Л. Н. перевел речь на земельный вопрос.

Рейнак: Во Франции мало крупных имений.

Л. Н.: Это утверждал и Анатоль Леруа-Болье; национализация там была бы как раз на очереди — мелкие хозяева. <Надо> сделать землю доступной рабочим заводским, фабричным. Не было бы несправедливостью лишение земли тех, которые ее унаследовали или купили.

Вечером Горбунов.

Рейнак с «научной» точки зрения оправдывал войну. Л. Н. сказал ему:

— Представление ученых, что они знают ход исторического прогресса и что на основании этого то-то и то-то можно делать (например, вести войну с Пруссией), это представление ужаснее, чем была инквизиция. А мы должны смотреть так, что это грех и мы не должны его совершать. Война — грех. В Маньчжурии, и в Москве, и в Ясной Поляне (если бы сюда пришли японцы).

Разговор об уменьшении прироста населения. Рейнак говорил, что это вопрос экономический — меньше расходов семье. Много детей считают роскошью. И привел слова из драмы Ожье «Luxe d’un garçon».

Говорили о японцах. Л. Н. сказал:

— Их книги философско-религиозные («Буши-до») sont très peu forts17*.

18*Л. Н. сказал, что надо писать Булыгину (министру внутренних дел), чтобы освободить павловцев от стеснений. Такие добрые люди, в экзальтации дали подбить себя на насильственный поступок, теперь страдают за него. Того человека, который привел их к этому, зовут искусителем.

Рейнак — оперившийся (жирный). Разговор за обедом был формальный. Не было в нем души Л. Н-ча. Темы разговоров за обедом были искусно навязанные. Оживляли его Софья Андреевна и Олсуфьев. Л. Н. участвовал из учтивости, но больше молчал. Шестичасовое присутствие человека незнакомого, его обильные речи и бесплодные разговоры с ним утомили Л. Н.

16 августа. Спас. — не ответили ему на его телеграфный запрос за недосугом. Приехал, просил автограф, цветы, которые должен был сорвать Л. Н. Просил Л. Н-ча помахать двумя привезенными американскими флагами; желает этого его сын. Фотографировались вместе с Олсуфьевым1.

Л. Н. рассказал, что от Овсянникова ехал с мужиком, настоящим серым2. Заговорил с ним о земле, сейчас улыбка на лице. Изложил ему систему Генри Джорджа. Когда Л. Н. ушел от него, мужичок ему вслед кричал: «Приложите трудов!»

Получена телеграмма, просят Л. Н., чтобы поддержал просьбу «Le Matin» к Рокфеллеру3.

Л. Н., Олсуфьев, Гольденвейзер говорили о требованиях японцами контрибуции — один миллиард; о высоких процентах, на каких банкиры соглашаются дать деньги русскому правительству с условием, что даст евреям в России равноправие.

Л. Н.: Как постыдно, что то, что должно было быть давно сделано, настанет под давлением заграничных банкиров.

Говорили о том, что немцы побуждали русских занять Порт-Артур.

Олсуфьев рассказывал о войне, о русских неустройствах: возле вокзала, чуть ли не в Мукдене или Харбине, ужасная мостовая, по ней возили больных, раненых. Разные ведомства не могли между собою столковаться, которому ее починить. Так и осталась непочиненной. Мука̀ в Мукдене в три раза дороже, чем в Харбине. А вагонов, в которых эвакуировали больных в Харбин и которые шли обратно пустыми, не давали для подвоза муки. Пьянство и проч. Хвалил Владивосток по сравнению с Иркутском, Хабаровском (он, как Константинополь). Где чужие народы, там город живой. Хвалил чужие города и порицал русские.

Л. Н. ему сказал, что он не так думает.

Олсуфьев рассказывал художественно.

Софья Андреевна переписывала свои письма к Л. Н. в книгу4. Между ними письмо к ней от Ванечки, когда ему было пять лет, диктовал его. Не удержалась и прочла вслух, но как бы для себя. Великолепное, интересное, длинное письмо5.

17 августа. Среда. Переписывал Л. Н-чу1. Дождь, холод, мало больных в амбулатории. Ездил с Александрой Львовной в Тулу.

За чаем Л. Н., Софья Андреевна, Андрей Львович и я.

Вечером получена неподписанная телеграмма из Москвы: «Слава богу, мир заключен». Андрей Львович пошел с ней к Л. Н. в кабинет. Выйдя после этого из кабинета, Л. Н. сказал:

— Какая важная новость! Мне стыдно, но хочется высказать, что я борюсь с чувством патриотизма. Я должен сознаться, что во мне патриотическое чувство есть и я все надеялся, что русские победят. А коли мир заключен, тогда и политическая победа японцев над нами окончательная. Какой переворот это будет! Во-первых, успокоятся мысли, внутренние волнения. И теперь уже получил два письма от революционеров. Один цитирует Чехова. «Надо учиться, учиться науке спасения» <?>. Искусственная, насилу придуманная фраза, которой он, Чехов, закончил какой-то рассказ. Они видят в Чехове (как видят в Горьком, Андрееве — в том их великое влияние, придаваемое им значение) таинственные пророчества. Я в Чехове вижу художника, они — молодежь — учителя, пророка. А Чехов учит, как соблазнять женщин2. Во-вторых, настанет общение с японцами: они нахлынут к нам, наши — к ним. Знаете оборотную сторону письма «Matin» к Рокфеллеру? «Matin», наверно, подкупленный, обращается к Рокфеллеру, чтобы ради прекращения кровопролития между двумя великими народами дал три миллиарда за Россию Японии, чем он составит вместе с Рузвельтом славу Америке3. Профессор Шкляревский из Киева прислал мне телеграмму; сперва меня превозносит, потом просит, чтобы я поддержал «Matin»4— нефтяной король. Он уже прежде инкогнито ездил в Петербург, хочет приобрести монополию на Сахалине лет на 30—40, а приобретет ее, только если Сахалин не будет японским. Как надо быть осторожным!

Л. Н. получил письмо от Тамуры из Токио: «Не глупое, но и не значительное»5.

Л. Н. четыре дня в очень хорошем настроении.

Л. Н. получил «Рассказы об инквизиции». Исторический очерк Н. Н. Гусева, изд. «Посредника». Просмотрел, понравился ему и рекомендовал читать6.

Сообщил нам из этой книжки, что инквизиция осудила 340 тысяч человек. Из них 32 тысячи сожгла.

Л. Н. об уехавшем Олсуфьеве:

— Он простой и правдивый (нет в нем ни позы, ни фальши). У него в Смоленской губернии шесть тысяч и в Саратовской шесть тысяч десятин. В Смоленской хочет продать лес; я советовал ему, чтобы он сам сводил его, наняв приказчика. Я два раза так делал.

18 августа. Утром приехала М. В. Сяськова. Привезла вечерний «Московский листок» с известием о заключении мира1. Л. Н. прочел и сказал:

— Кажется, здесь <действует?> Рокфеллер, а Рузвельт <выступает> как его компаньон. Северная часть Сахалина, которая остается в России, наверно, та часть, где нефть.

Пополудни возвратилась Юлия Ивановна из Пирогова. Вечером пришли Гольденвейзеры. Л. Н. принес книжку Гусева об инквизиции и сказал, что это краткая история ересей.

— Настоящее христианство, — сказал Л. Н., — в ересях. Следовало бы написать подробную историю ересей. Что называется историей христианства — это история церкви, одной из самых извращенных видов ересей.

Л. Н.: Есть у меня толстая «Ketzergeschichte».

Н. Б. Гольденвейзер: У Канта есть о ересях2.

Л. Н.: Вот об альбигойцах — и Л. Н. прочел соответствующее место из книги Гусева, сказав: — Самое высокое учение, какое может быть: нельзя ни прибавить, ни убавить ничего. Гусев как славно изложил.

Н. Б. Гольденвейзер: Они и убийство животных считали грехом. А епископ Арльский возбуждал крестоносцев: «Беспощадно бейте всех (в Лангедоке), бог там разберет, кто еретик, кто нет».

Л. Н.: Книжка — 30 копеек, дорогая — 15 копеек следовало бы3.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

ТОЛСТОЙ И С. А. ТОЛСТАЯ

Ясная Поляна, 13 августа 1905 г.

Фотография Д. А. Олсуфьева

Сегодня получен полный экземпляр «Великого греха» в издании В. Г. Черткова.

Умерла жена Русанова Антонина Алексеевна. Л. Н. написал Гавриилу Андреевичу соболезнующее письмо трогательное4.

Сегодня был 12-летний мальчик, сказал, что из Гамбурга и что идет на Дальний Восток на войну. По выговору было видно, что он из прибалтийских провинций или славянин (чех, поляк). Л. Н. разговаривал с ним правильно и плавно по-немецки. Дал ему позавтракать и 50 копеек. Вечером Л. Н. жалел, что дал ему. Мальчик врал, случайно встретился ему.

Вечером Л. Н. играл в шахматы, потом согласился на винт с Андреем Львовичем и Гольденвейзерами.

19 августа. Тиф в 16 дворах Ясной Поляны. Л. Н. сегодня вечером говорил, не надо ли закрыть на время колодцы и вычерпать всю воду. Он согласился со мной, что частные веревки и частные ведра — вещь плохая.

За обедом Л. Н. с Гольденвейзером-отцом говорили о князе Черногорском Николае.

— Он, — сказал Л. Н., — переводил и мое что-то, он и поэт.

Н. Б. Гольденвейзер добавил:

— И издатель «Гласа Црногорца», сам издает.

Потом говорили о славянских языках и способах письма.

Н. Б. Гольденвейзер: Чешский язык самый далекий от русского.

Я поправил:

— Словинский1.

Л. Н.: Я думал, что буду понимать по-чешски, взял их прославленную «Краледворскую рукопись»...

— Как правило, музыка играет в мысли после исполнения, а у меня — перед. Когда натягиваю сапоги, мне все слышится менуэт Гайдна.

Все рассмеялись.

Л. Н.: Чешский квартет играл «Жаворонка» Гайдна, прекрасно2. Но я предпочитаю трио квартету, а дуэт — трио. Чем меньше инструментов, тем точнее игра. У квартета больше дисгармонии. На струне есть только одна математическая точка, которая издает идеальный звук, правее или левее уже звук нечистый. Тут все в мелочах. В темпе четырем нельзя так совпадать, как двоим, и двоим нельзя, чтобы их мысли одинаково, ритмически действовали.

Александр Борисович: Шуман не любил оркестр, все слышал дисгармонию.

Л. Н.: В красках то же. Я знал «Тайную вечерю» Ге по копии Крамского пером, тушью, она в Румянцевском музее. Когда увидел оригинал в красках, не понравился мне3.

Вечером Гольденвейзер с женой играли третью (?) симфонию Гайдна.

Л. Н.: Чудесно! Прелестная симфония! — и хлопал. Благодарил.

С Гольденвейзером-отцом Л. Н. говорил о «Review of Reviews». Л. Н. заметил, что журнал содержит самые разнообразные короткие статьи, после которых остается хаос, сумбур в голове. Стэд — по сегодня полученному «Новому времени» — в Петербурге4, через своего друга писал, что хочет приехать. Л. Н. ему не ответил.

Л. Н.: Стэд — ловкий человек, он мне не понравился. Был давно, сначала у Александра III, потом у меня5. Поднял вопрос о разврате в Англии и ради разоблачения его сам ухаживал за девушкой, но не обольстил ее (not abused her). Писал об этом в «Pall Mall Gazette», которую сам основал (?). Но все это было денежное дело. Нефть, золото можно копать ради наживы, но писательством деньги наживать — безнравственно.

О мире. Газеты пишут, что японцы приняли русские условия (они пишут «ультиматум»).

Юлия Ивановна: «Новое время» сердится на заключение мира. Суворин пишет, что Россия никогда не заключала такого позорного мира6.

Л. Н.: Как же! А Парижский?7

А. Б. Гольденвейзер: Теперь газеты так читаются, что перестают читать не только книги, но и журналы.

Л. Н.: Что «Новое время» пишет, это читателям — источник их знания, вершина их ежедневного образования! Образованные люди читают «Новое время»! Все это ложь...

Был разговор о Н. Ф. Федорове, библиотекаре Румянцевского музея. Л. Н. обстоятельно рассказывал про него. Он был знаток литературы по истории, философии, юриспруденции и проч. Советовал охотно каждому книги, которые нужно читать по его предмету. Библиотекарство было для него священным долгом.

— Кто под его руководством читал книги в библиотеке, уже, наверно, были лучше образованны, больше знали, чем окончившие университет, чем те, которые слушали лекции, — сказал Л. Н. — Он и мне помогал. Жил в каморке, спал на сундуке на «Новом времени», но оно ему не повредило. Был целомудренной, святой жизни. Все раздавал бедным. Дожил до 80 лет. Верил, как Достоевский, Соловьев, в материальное воскресение, что все люди будут жить <после смерти> и достигнут блаженства. Это сделает наука. В библиотеках, музеях хранятся труды ученых, которые мы должны усваивать. У него было смешение начал религиозного сознания с грубым материализмом. Меня не любил за мое нематериальное, духовное понимание жизни.

Еще был разговор о Пшибышевском, о Канте.

Н. Б. Гольденвейзер сказал о Пшибышевском, что он ницшеанец, его герои делают то, чего желает их тело...

Л. Н.: Я Пшибышевского не читал. Верлен, Брет Гарт напивались и писали в таком состоянии.

Николай Борисович о Канте.

Л. Н.: Я его «Критику практического разума» выше ставлю «Критики чистого разума».

Николай Борисович: Кант говорит, что есть одна религия (Евангелие)8.

Л. Н.: И Гюго в стихотворении «Religions et religion» говорит то же самое. В этом стихотворении он сравнивает грехопадение Адама с ниспровержением бога во Французской революции9.

Посетители, желающие приехать: англичанин, рекомендованный Львом Львовичем и Барятинским. Л. Н. ему отказал: «Сожалею, не могу вас принять». Потом он писал, что хочет посоветоваться, как поступить со своими подданными в Индии (100 тысяч человек живет в его имении)10. Мандельштам телеграфировал — принял.

20 августа. Суббота. Л. Н. за обедом:

— Сегодня был у Шеншина. Не нашел никого, возвратился. Тут бежит за мной <человек> и кричит: «Барыня велят возвратиться!» Вышла мне навстречу, просила подождать, пока предупредит мужа. Когда вошел в его комнату, увидел: сидит старушка. Ищу его, а это он так постарел, похудел, стал похож на старушку или на Плюшкина. Был такой толстый, красивый, здоровый. Он расшибся о луку седла, когда лошадь оступилась в засыпанную яму. Теперь опухоль кишки, врачи говорят: рак. Снегирев говорит: не рак — и посылает его в Швейцарию на операцию к Кохеру. Я согрешил немножко, рекомендовал вас позвать, — сказал Л. Н., обращаясь ко мне. Л. Н. рекомендовал меня, вероятно, из желания — хотя надежда была небольшая — помочь ему. Точно так же поступил бы мой батюшка или же другой старый добряк-словак, хотя, если бы он посоветовался со своим разумом, то убедился бы, что это напрасное дело.

часто спрашивают женщин об их летах. У нас это не принято.

Вечером на великолепной лошади за мной приехали от Шеншина. Домой в 11 ночи.

Л. Н.: Я виноват, что вас позвали, — и спросил, что̀ у Шеншина.

Я: У него саркома, вырезать немыслимо, так что ездить за границу бесполезно, а проходимость кишки восстановить и здесь можно. С ней (женой) можно все открыто говорить.

Л. Н.: И с ней нет, а с больным тем менее. Мне говорил Захарьин, что такие больные не любят, когда им не дают надежды.

Я: Как вы описывали болезнь Ивана Ильича? Изучали учебники?

Л. Н.: Не помню. Кажется, расспрашивал докторов. Напишите, пожалуйста, — сказал мне Л. Н., — два немецкие письма — к Кросби1 и Боде (Боде прислал статью о посещении Л. Н-чем Веймара2). «Правильно описано», — сказал про эту статью Л. Н.

Л. Н.: Сегодня были у меня двое, один — учитель-ницшеанец. Говорит: все — в характере, в силе.

21 августа. Л. Н. получил книгу «Japan» by Lafcadio Hearn1. Вероятно, ее послал Рейнак, т. к. он говорил о ней.

— Различает три степени шинтоистской государственной религии японцев, — сказал Л. Н. и кратко познакомил нас с этими степенями. Первая степень — личная, духи умерших; вторая — общинная: глава семьи становится патриархом; третья... — (эту) «chapitre»19* я еще не читал — духи микадо самые высокие.

Мария Александровна: Бога не имеют?

Л. Н.: Не имеют. Скудная религия. Теперь после мира скоро приедут ко мне японцы.

Я сказал Л. Н., что теперь было бы время отменить дисциплинарные батальоны и что напишу об этом Меньшикову.

Л. Н.: Да, ему это будет удобно. Либералы думают, что стало везде свободнее, вольнее, а там, в глуши, закостеневшая каторга, дисциплинарные батальоны. Я написал министру Булыгину о павловцах2.

Л. Н.: Третьего дня говорил с колпненским безграмотным мужичком о мире и о земле, об отмене податей на сахар, железо, чай, водку. . Это упрощение ему очень понравилось. Когда мы разошлись, крикнул еще мне вслед: «Приложите трудов, постарайтесь об этом!»

Софья Андреевна: И водки? Будут больше пить.

Л. Н.: Я помню, когда в Малороссии свободно по домам курили водку и меньше пили, чем теперь. Водка дома есть, но богатые меньше пьют, а пьют бедные из-за нужды. При едином налоге нужда стала бы меньше.

22 августа. Рождение Софьи Андреевны. Л. Н. посещает тифозных из дома в дом. Я был три раза у Шеншина. Деятельный человек, организатор, каких среди русских мало. Вечером были Кузминские, Митя (их сын), семья Эрдели, А. А. Берс, Мария Александровна, Надежда Павловна, Мария Васильевна. Эрдели играл венгерские танцы Брамса. Л. Н. просил повторять, топал ногой в такт. Татьяна Андреевна пела романсы. Сидели до часу ночи. Все было без всяких условностей, натянутости, как если бы не было дня рождения, а просто собрались родные, гости. Л. Н. с Кузминским интересно разговаривали о Баку, армянах, татарах, грузинах.

В «Русских ведомостях» 21 августа статья об июльской книжке «Русской мысли», где между прочим сказано: «Внимание читателя привлекается прежде всего подписью Л. Н. Толстого под помещенной в июльской книжке статьей «Великий грех». Редакция «Русской мысли» поместила статью, сделав примечание, что она расходится с автором ее по существенно важным вопросам. «Великий грех», о котором говорит Л. Н., — «грех земельной собственности». Великий писатель земли Русской, излагая учение Г. Джорджа и считая это учение неопровержимым, далеко уходит от тех воззрений, которые он проводил когда-то, задаваясь вопросом «сколько мужику земли нужно». Воззрения, выраженные в статье, имеют интерес, главным образом, благодаря громкому имени знаменитого автора»1.

23 августа. Дождливый, пасмурный день. А у меня на душе тоже пасмурно. Я читал «Tagebuch einer Verlorenen» Margarete Böhme1. Писал письма, много: восемь. Я отчаивался, что батюшку огорчаю, что еще остаюсь, а когда отсюда уеду, куда пойду? В клинику мне не хочется. Получил письмо от отца, зовет домой, просит, настаивает. Мне трудно ему отказывать, но не хочется ехать.

Л. Н. играл в шахматы, в винт. Заметил, что я грустный, и спросил про мое здоровье. Потом дал мне письмо Черткова, который просит Л. Н., чтобы писал, главное, о религии, о положении человека в мире. Присылает ему книгу о Японии и книгу «Prince Bulbul» (написанную английским пастором, сделавшимся единомышленником Л. Н. и вследствие этого оставившим пасторство) — о персиянине, приехавшем в Англию узнать христианство2.

Л. Н.: Во вчерашних «Русских ведомостях» сообщается, что я раньше мужикам меньше земли сулил. Никакого земельного надела им не определял. Эта сказка, «Много ли человеку земли нужно»3, христианская. Христианину не нужно земельной собственности. Как это видно, как им эти мои взгляды не по шерсти!

Я: Я написал ночью заметку по этому поводу и послал в «Русские ведомости»4.

Л. Н.: Меня интересует то, что вы написали...

Л. Н. сегодня получил книгу Андреевича «Толстой». Собраны статьи Андреевича о нем; хороши его беседы с Л. Н-чем. Андреевич — псевдоним5.

Л. Н. показывал Кузминскому «Историю Александра I» Шильдера.

Л. Н.: Моя — разумеется, не исполню — мечта — написать историю Александра Первого с точки зрения Кузмича, как если б он ее писал6.

24 августа.

За обедом Л. Н. сказал:

— Читаю «Japan» и «Bulbul in Search of a Religion». Хорошие. Я хочу предложить Маше перевести «Japan» и «Bulbul». «Japan» испорчен ученостью, но автор рассуждает... До сих пор он наполнен спенсеризмом, надо выпускать.

— Сегодня был у меня студент Технологического института петербургского, — сказал Л. Н. — Ему не нравится революционное движение. Я спросил: «Почему?» — «Тем, что зло делают при том». — Я дал ему несколько книжек.

Софья Андреевна собирает произведения Л. Н. для XV тома. Отложила «Великий грех» и монографию Андреевича «Л. Н. Толстой». В ней «Ответ Синоду» Л. Н.

В час ночи собака лаяла перед домом. Л. Н. вышел на балкон и тихо окликнул ее: «Цыган, чего ты, Цыган, Цыган!»

25 августа. Был у Горбуновых. Там Сакс, социал-демократ. Он против национализации земли. Горбунов говорил: «Вы, социал-демократы и либералы, за полумеры, компромиссы, но когда народ будет домогаться кровопролитием того, что ему можно уже теперь дать, а вы воспрепятствуете, в том вы будете виноваты».

Сакс: Во всем борьба, экономические условия. — Рассказывал о Соловецком монастыре, что там эксплуатируют годовиков (рабочих), которых там бывают тысячи в год.

В это время приехал Л. Н. Услышав о Соловецком монастыре, сказал что Соловки, социал-демократизм, духоборство — все это попытки заведения новой формы жизни. В Соловках деспотизм и у духоборцев деспотизм, как только речь идет о роскоши жизни, <устанавливается> форма правления деспотическая. Если бы трудились...

Л. Н.: Монастырь Соловецкий играл, да и до сих пор играет заслуженную роль в просвещении народа. Я всю жизнь желал в Соловецкий монастырь, но не удалось. Вы были в озерной части Олонецкой <губернии>? Былины не слушали? — спросил Л. Н-ч Сакса.

Горбунову я говорил, что Чертков побуждает Л. Н. написать христианский катехизис и не отвлекаться работами на злободневные темы.

Л. Н. никогда не напишет катехизиса. Он не может переделывать, он все вперед идет и творит. Начнет катехизис, и получится новая работа о религии.

За обедом Софья Андреевна:

— Я сегодня думала о том, что ты сказал, что те умирают трудно, у кого воображение. Это неправда. Надо сказать: «У кого воображение на неправую сторону направлено».

Л. Н.: Жизнь — постоянное умирание. Дети Горбуновых — умирают. Надо жить так, чтобы легко было умереть.

Софья Андреевна: Почему надо постоянно думать о смерти? Надо радоваться жизни.

Л. Н.: То, что мы, живя, приближаемся к смерти, математически верно. Это не исключает радостей, они будут от такого сознания чистые, непреходящие... Мы родимся, чтобы умирать. Когда знаешь, что идешь в Архангельск, то глядишь, куда идешь — в Архангельск, а не в Мамадыш.

Потом говорили о Саксе, как он по-марксистски понимает жизнь. Все сводит на экономические условия и на борьбу классов. По его мнению, без борьбы классов достичь ничего нельзя. Крестьянам надо обеспечиться таким государственным строем, при котором они могли бы добывать и отстаивать добытые права.

— Цыган видели? Укрылись от ветра в овраг.

Л. Н. (о Саксе): Он (Сакс) путешествовал с учениками (десять учеников Тенишевского училища). В Соловках не обращал их внимания на старцев, на духовную жизнь монахов, странников, на вегетарианство (запрещают убивать дичь, лисицы приходят в монастырь); видел и показывал им только, как грязно живут годовики, как много работают. Это могут видеть в Петербурге, и работу тяжелее, и нужду. Ученикам пользы не было, а скорее вред от такого учителя. Он говорит, что дольше года не остаются там годовики, что они недовольны, а я знаю, что туда охотно идут и довольны. Дома сноха, сын ему нагрубит, кабак, брань, заботы. Там не слышит брани, не заботится о завтрашнем дне, верит в святую жизнь монахов — спокоен. Постится весь год, не убивает животных.

После прочли в Энциклопедическом словаре о Соловках1, затем я ушел к больному на Отводе.

Вечером Л. Н. читал нам долго книгу «Japan» by Lafcadio Hearn. Рассказал нам, что прочел в ней о японских церемониях. У них есть предписание не того, чего нельзя делать, а что надо делать, как надо поступать с другими. Обращение на «ты» в девяти различных формах, «отец» тоже в девяти разных способах. Рубанком строгают на себя.

Л. Н.: Как радостно жили, а переняли европейскую цивилизацию с фабриками и войной.

— Читаю Канта, — сказал далее Л. Н. — В первый раз его «Die Religion in Grenzen der Vernunft». Кант различает три стороны в человеке: животную — инстинкты; человеческую — рассудочную, как у пчел, общественную; третью, личную — persönliche2.

Я показал Л. Н. в Энциклопедическом словаре данные, как за первые годы монополии в России уменьшилось употребление спирта с 0,70 до 0,49 (ведра) на человека3.

Л. Н.: Неужели это от монополии?

Л. Н. не верилось, чтобы внешняя мера могла это сделать; должно быть, в народе сознание греха пьянства усилилось.

26 августа. Пятница. Приехал Сергей Львович. Вернулся Андрей Львович из Москвы. Вечером пришли Горбуновы.

Л. Н. (за обедом): Получил два письма о «Великом грехе» из Америки. В России тихо, до сих пор ни одного письма, отзыва. Адвокат из Нью-Йорка пишет: «Вы правы, что против Генри Джорджа заговор. Кроме чикагской «Public», ни одна газета не перепечатала целиком «The great iniquity» из «Times». Проект Генри Джорджа осуществится». Другой — фермер 68-ми лет — пишет: «Я охотно отдал бы 10 акров общине, учрежденной на началах Генри Джорджа, и оставил бы себе для обработки только 11-й (только один акр я в состоянии обработать)».

Вчера читали вслух повесть Льва Львовича, напечатанную в «Ниве»1.

О толстой книге «Аграрный вопрос» различных профессоров Л. Н. отозвался недоброжелательно2.

— один из русских представителей на конференции в Портсмуте — сказал, что Россия теперь после урока будет осторожнее на Дальнем Востоке3.

Л. Н.: Они (правители России) видели обирание чужих народов с помощью какой-то тонкой операции. «Когда англичане обирают народы, почему и нам не обирать, тут ничего худого, можем и мы». И они прямо полезли в карманы, а тут их по морде. А тут умные Мартенсы глубокомысленно заключают: «Не захватывать слишком много».

Горбунов прочел Л. Н. письмо Щербака из харьковской тюрьмы. Пишет, что за 20 лет тюрьмы в России ни в чем не изменились.

Его поймали обманом, полиция обманула стороживших его крестьян4.

Л. Н.: Розги в XVII веке не были так чувствительны, как теперь тюрьмы. Ваши внуки будут удивляться, как это сто лет тому назад люди могли ловить людей, заключать их и не выпускать?! Как Щербак из Калифорнии, где у него семья, хозяйство, <мог> очутиться в тюрьме!

Сергей Львович: Пытали декабристов?

Л. Н.: Нет. Но заточили их в сырой подвал, что же больше? Это Черкасский проговорился: «Убийцу Плеве надо бы попытать; застрелить мало, стреляют и солдат».

Л. Н. нездоровилось три дня. Когда ему нездоровится, утром при свидании спрашивает меня: «Как поживаете?», чтобы я его не расспрашивал о здоровье.

27 августа. Суббота. Теплый день. Завтракали и обедали на веранде. Приехала Софья Николаевна с третьим сынком1.

После обеда пришел ко мне Л. Н. и сел у постели.

— Что делаете? Живой ли вы, Душан Петрович? Как холодно у вас, не сердитесь ли?

— Да, сержусь, только на себя.

Л. Н.: Получил «Public» с «The great iniquity» и критику на него в «Spectator»2, и письмо Кросби. У его жены 1000 акров земли не приносят дохода. Затрачивают на нее 10 тысяч. Когда сдали в аренду, получали 400 долларов, а арендатор потерял свое. На Broadway у них есть участок — отец лет 60 тому назад купил за 10 тысяч. С этого участка платят налогов 20 тысяч, стоит полтора миллиона... Письмо Кросби — play for Henry Georgeism20*, и в «Public» есть в этом духе статья3.

Кросби в своем письме благодарит Л. Н., что обратил его внимание на Ллойда Гаррисона и Генри Джорджа, которых он раньше не знал (Гаррисона совсем).

«I like your way too of combining the doctrines of the Single Tax with those of non-resistance. The inconsistency troubled me for years, but I settled it just as You have. People are going to collect taxes whether we wish them or not. That being the case, it is better that they should collect them justly than unjustly, and scientifically than foolishly»21* 4.

Л. Н. было холодно в моей комнате, пошел наверх в свою, где гораздо теплее, хотя двери на балкон были открыты. Отдал мне еще письмо редакции «Echo de Paris» и приложенный к нему «Questionnaire»22*.

Л. Н.: Интересный «Questionnaire», прочтите. В пункте первом: «Полагаете ли вы смертную казнь законным правом общества?». Во втором: «В каких случаях она допустима?». В третьем: «Если не признаете смертной казни, то не предпочитаете ли ей одиночное заключение?». Это для нас, русских, славян, непонятно, как можно об этом разговаривать. Его (редактора) фамилия Sauvage, он и есть sauvage23*. Я так и хотел ему написать5.

Оленин прислал Л. Н. свой роман (переписанный на ремингтоне) и просит отзыва. Л. Н. ему ответил, что нет у него времени и сил читать, и поручил вернуть рукопись6.

Софья Николаевна пела, Сергей Львович аккомпанировал, Л. Н. слушал через открытую дверь из своего кабинета. Спрашивал о газетах и о том, где Портсмут? В атласе Маркса его нет7

28 августа. 77 лет со дня рождения Л. Н. Утром я был у Шеншина. У него асфиксия. Спросил меня, опасно ли это. Я ответил, что нет. Как я ему это ответил, стало совестно, что умирающему, с таким доверием ко мне обращающемуся, говорю неправду. Просил еще приехать. Пополудни в три с половиной часа, когда я приехал, он уже скончался.

Жена его не плакала, не потерялась, сказала: «Вы были такой хороший. Зачем он умер?». Для меня с Шеншиным умер близкий друг

Л. Н.: По-моему, надо было сказать.

Приехали Сухотины, Илья Львович с Софьей Николаевной и Анночкой, А. А. Берс, С. А. Бибикова, Мария Александровна, Горбуновы, Коншин, Булыгин, А. Н. Дунаев, княгиня Волконская, князь Черкасский и его мать (?), Гольденвейзеры.

Л. Н. сказал Булыгину:

— Почему же вы приехали тогда, когда меня дома нет? — намекая на шум и обязанности внимания к другим гостям. Черкасский, адъютант Максимовича, рассказывал Л. Н. о Варшаве. Л. Н. внимательно слушал и очень жалел поляков.

— Русские, — сказал Л. Н., — виноваты перед ними. Несчастные, натрое разорванные поляки! Если наши (поляки) и станут сами себе господами, Пруссия своих никак не выпустит.

Речь о Варшаве, где военное положение, забастовки, резня. Потом о Баку, где новая страшная резня и горят нефтяные промыслы (всего там 2 500 нефтяных вышек). Л. Н. сочувствует и полякам, и кавказцам (он за федерализацию).

Вечером Кузминский читал вслух «Корнея Васильева».

Л. Н.: Историю эту мне рассказал Петрович (В. П. Щеголенок)... В общем эпический рассказ, как библейский, без приключений1.

Л. Н., как был, так и остался художником, разве еще выше поднялся.

«Конец века», который Л. Н. сегодня хочет закончить2.

И. И. Горбунов послал телеграфные известия о сегодняшнем дне в «Русские ведомости» и «Сын отечества». Посылал ради друзей, которым эти известия драгоценны3. Мы забываем про них. Мы эгоистичны, не сообщая сведений о Л. Н. Общество теперь очень мало внимания обращает на Л. Н. 50-летие его литературной деятельности, 75-летие со дня рождения прошли тихо, почти незаметно. Для нас так лучше, но для широкой публики — нет.

Сегодня повесили вывеску на книжном магазине «Посредника» в Москве4: будут иметь, кроме изданий «Посредника», книжки детские, школьные и избранные книги других издательств.

у всех распущенное, не соответствующее дню. Только Мария Александровна вела себя, как следует, тихо, сдержанно в еде и питье, скромно. Воодушевления не было. Торжественных поздравлений, речей — тоже нет: они русским — настоящим — не по духу. Л. Н. терялся в шумном обществе.

Между прочим Л. Н. сказал:

— Прудон (Герцен меня к нему направил) устраивал рабочие собрания; ни к чему не вели. Все начинали болтать, ораторствовать. Не то, чтобы имели о чем говорить, а искусственно.

29 августа. У Л. Н. был П. Ф. Безверхий, телеграфист из Асхабада, из крестьян Харьковской губернии. Очень симпатичный, хочет идти к крестьянину в работники и отказаться от воинской повинности. Л. Н. ему первое отсоветовал — советовал ему остаться в положении, в каком есть. В Асхабаде у него два единомышленника.

Л. Н.: Он разочаровался в европейской цивилизации; в России есть одно (сулящее надежду): «общинное владение землею», взгляд на землю, что она не того, кто не работает на ней, и незакоснелость во взглядах, искание, готовность. Герцен 40 лет тому назад видел: главный вопрос русского народа — земельный1.

— А Бакунин? — спросил кто-то.

Л. Н.: Бакунина не люблю. Бакунин — такой революционер. Герцен — это поэтическая натура и философская.

Л. Н. читал вслух рассказ Герцена «Поврежденный» и восхищался им. (Историческое развитие — morbus endemicus24* Европы, который распространяется отсюда по миру, как желтая лихорадка с устьев Миссисипи, холера с берегов Инда2.)

Л. Н.«Поврежденного» Герцен высказывает свои мысли, которые он не берет на себя, чтобы прямо высказывать, а так это можно кидать необдуманно, смело. «Поврежденного» надо всего в «Круг чтения»3.

Какой Л. Н. упорный в работе! Чтобы найти в «Круг чтения» что-нибудь, перечитывает всего Диккенса, всего Герцена.

Л. Н.: А как он ехал с немцем от границы, когда первый раз проезжал (читал в третий раз вслух до того места, где рассказывается о «собственноручном носе» немца)!4

30 августа. Был Тимофей Тарханов из Екатеринодара. Много говорил. Л. Н. дал ему «В чем моя вера?». Когда он уехал, Л. Н. сказал нам:

— Этот был философ, а вчерашний (Безверхий) — христианин. Вчерашний получает 50 рублей, а тяготится, что живет чужим трудом.

Вечером Штанге. Приехал поговорить о крестьянском съезде, на котором был. Крестьяне все были за то, чтобы не было земельной собственности, только в том расходились — выкупить ли ее у помещиков, или отнять и дать им пенсию. Приехал поучиться у Л. Н., но против каждого слова Л. Н. спорил.

— это малая мера: остается дом, капитал, не обложенные налогами; отнятие земли — это слишком радикально; будут строить 28-этажные дома в городах, чтобы эксплуатировать землю.

Л. Н.: Это делают и теперь, переселенцы должны будут сразу платить налоги с земли и т. п.

Л. Н.: Придумайте лучшее, я охотно приму.

Штанге: Что же, земля будет принадлежать государству?! Или общинам?!

Л. Н.

Штанге: Оценка домов в городах легка, через пять лет по аренде вычисляют, а землю как будут оценивать?

Л. Н.: Генри Джордж говорит: «Земля не может быть собственностью. Рента с земли пусть будет общая, пусть идет в пользу всех, пусть все имеют равные права на нее, это можно и при анархическом строе».

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1905 г. Август

ТОЛСТОЙ НА ПРОГУЛКЕ

Фотография С. А. Толстой

Л. Н.: Если бы при освобождении крестьян выдумывали подобные возражения, ведь им конца нет, ведь это так же могли бы, как теперь (против Генри Джорджа).

Штанге спорил, как Бестужев-Рюмин, обо всем. Л. Н. ему сказал словами Диккенса об английском парламенте, что он (Штанге) старается how not to do it25*, а Штанге повторял, что пришел поговорить о национализации, чтобы ее Л. Н. не отметал.

Л. Н. ему, наконец, сказал:

— Не стоит с вами говорить, придумайте лучший проект, я его приму. Генри Джордж — какой ум, душа христианская. Посвятил 20 лет этому вопросу, но его и в Америке, и у нас замалчивают. «Times» к моей статье сделал примечание, что проект Генри Джорджа устарелый, оставленный.

Л. Н.: Американские газеты — conspirative reticence26*. Одна «Public» напечатала полностью «Великий грех». «Русские ведомости» и «Московские ведомости» — одно и то же в смысле лжи.

На возражения Сухотина и Штанге Л. Н. сказал:

— Как не хотели напечатать статью Давыдова об убийстве городовых, так консерваторы и радикалы-либералы сошлись на замалчивании Генри Джорджа. Но решат земельный вопрос не они, а те, которые работают, — калужские мужики, которые сегодня пруд копали и усталые легли спать. Как это случится (или какие будут последствия Русско-японской войны), ничего не предвижу. Это как берег под водой. Видна только гладь воды, вода опадает, а берег постепенно открывается. Так, как в духовном бог открывается.

Говорили о современной культуре.

Л. Н.— железом крытая изба, паровые плуги, бетонная плотина, автомобиль, но есть пределы приобретения их. Как тот мужик сказал, что скорее дойдет, куда ему нужно, пешком, чем <доедет> по железной дороге, потому что на билет надо, во-первых, заработать деньги. Так и на плуг, на сеялку. Мужики, которые их заводят, это кулаки или такие, которым это при насильственном порядке жизни возможно. Человек, который может другого заставить работать на себя, может покупать паровую молотилку, как Сухотины, за семь тысяч рублей на тысячедесятинное хозяйство.

— Это глупость, что мы сделали, — сказала Татьяна Львовна.

— Ка́к подмосковные мужики, — продолжал Л. Н., — заводят плуги, железные крыши и пр. — это предмет сложного исследования, они живут деньгами, получаемыми из Москвы, с дачников, — (деньгами), которые получаются насилием, как деньги англичан с Индии, Египта.

Духоборы купили паровые плуги, влезли в долги, а на перевоз якутских (180 духоборов, к которым поехал два месяца назад Конкин) не было денег.

— Были, через мои руки прошло 20 тысяч, — возразил Дунаев.

Л. Н. плуги для рекламы.

Веригину выстроили комфортабельный дом, имеет слуг. Деспотическое правление. Конкин — его министр. Все это распадется. Голые спасут.

Еще Л. Н. говорил о современном разделении труда.

— Графины — практичная вещь, но гибнут мальчики, производящие их. Только в нормальном обществе можно будет определить, , чего нельзя. Когда не будут насилием заставлять одни других на себя работать. Автомобиль это лучше всего иллюстрирует. Сколько врач отдает труда, а сколько получает? Вчерашний крестьянин (Безверхий) служит телеграфистом на железной дороге в Асхабаде, тяготится 50-рублевым жалованьем.

Л. Н.: Симон говорил китайцу, что могут машинами уменьшить себе труд. Китаец ответил: «Мы хотим трудиться»1. Когда человек в день не работает пять-шесть часов, он уже ненормально живет.

Л. Н.: Сперва мир задел во мне патриотические чувства, что он позорный, что мы слишком много уступили, но потом утешился и не перестаю радоваться. Именно так нужно. Унижение и неозлобление. — Затем Л. Н. с истинной радостью и умилением: — Если бы немцы отдали Киао-Чао, англичане — Вэйхайвэй, то было бы торжество мирного разума. Если вернут, что отняли, то будет торжество их поведения, подобно тому, что случилось со штундистами.

— Собственно с Сютаевым, — вставил я.

Л. Н.: Православные из соседних деревень пришли и разграбили их имущество. Штундисты не препятствовали им силой. Когда привезли домой, раздумали и отвезли обратно.

Л. Н. об окончивших высшие учебные заведения сказал, что не имеют оригинальных мыслей. Витте имеет их. Хотел распустить земства: на что они, когда есть Трепов?

Л. Н.

Заговорили о Государственной думе, что не успокоит интеллигентов, а рабочие туда не попадут.

Штанге упомянул, что Родичев — тверской земский деятель (нынче адвокат) — всецело за Генри Джорджа.

Л. Н. сказал, что Юшко пишет, что не может осуждать убийства, поджоги, и просит от Л. Н. строгого, прямого ответа2.

Дунаев со Штанге и Ильей Львовичем уехали в полночь.

Л. Н.: Он хотел, чтобы я ему подтвердил, что правда то, что он думает, <и> что неправда — государственное владение землей. Он социал-демократ.

31 августа. Приехали П. И. Бирюков с сынишкой Борей и Саломон. Уехал М. С. Сухотин. Вечером Л. Н. с Саломоном и Бирюковым.

Л. Н.: Когда будут за границей говорить, что бакинские резни вызвало правительство, знайте, что это неправда. Как неправда то, в «Times» писали, будто существовало письмо Плеве, призывавшее к кишиневскому погрому, — никакого письма не было1— так и в Баку была одна растерянность, испуг властей, полиции против вооруженной толпы.

Примечания

1 августа

1 «Круг чтения».

2 М. ГерценштейнР. вед., № 186 и 190—12 и 16 июля).

3 Кн. Г. Джорджа «Progress and Poverty» и «Social Problems» T. читал в февр. 1885 г. (см. т. 83, с. 480 и 482 и т. 85, с. 144).

4 Мысли, внесенные кратко в Зап. кн., к-рая всегда была при Т., он обычно переписывал, иногда расширяя их, в Дн.

1 Ch. Dickens. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, his Relatives, Friends and Enemies, vol. I—II. Lpz., 1844 (ЯПб).

4 августа

1 T. Carlyleöckh. Boston, 1856 (ЯПб). Прислана Н. Н. Страховым в 1884 г. Рус. пер.: Т. Карлейль. Sartor Resartus. Жизнь и мысли герр Тейфельсдрека в трех книгах. Пер. с англ. Н. Горбова. Изд. 2-е. М., 1904 (ЯПб).

2 См. запись 15 янв.

3

4 Излагая свой взгляд на войну в письме к Б. Зутнер от 15/28 авг. 1901 г., Т. назвал Вильгельма II «cet idiot bavard et cruel» («этот болтливый и жестокий идиот») — т. 73, с. 125, 126.

5 Письмо к Г. М. Волконскому от 4/16 дек. 1899 г. (т. 72, с. 254—256).

5 августа

1 См. т. 55, с. 152, 304—305, 315, 319, 321 и 596.

1 Вероятно, A. Maude. Tolstoy and his Problems. L., 1901 (ЯПб).

7 августа

1 Сохр. около 8 000 л. рук. обоих романов Т. Гл. переписчицей была в те годы С. А. Толстая, к-рая их сберегла. Из черн. «Войны и мира» и «Анны Карениной» утрачена только незначительная часть (см. ОР I—162, 187—234).

8 августа

1 «Magna Charta Libertatum» — «Великая хартия вольностей» — была подписана королем Иоанном Безземельным в 1215 г.

2 Письмо от 11 нояб. 1902 г. (т. 73, с. 320—321).

3 Т. и Маковицкий уехали в Пирогово 2 авг., 7 авг. туда приехала С. А. Толстая. В Ясную Поляну вернулись втроем.

4 «Review of Reviews» В. Стэд собирается посвятить Т-му рождественский № своего журн. и просит разрешения приехать в Ясную Поляну. 20 авг. Т. в письме к Мооду выразил желание видеть Стэда (т. 76, с. 15). Стэд и сам написал Т. 11 сент. н. с. Т. отв. 4 сент. (т. 76, с. 24—25).

5 С. А. Толстая надеялась издать доп. томом новые соч. Т., написанные после выхода 11-го изд. Соч. в 14 ч. (1903). Этот замысел не был осуществлен.

6 «Календарь» — «Календарь графа Л. Н. Толстого на каждый день года» (выборки мыслей из «Круга чтения») <СПб. — Ясная Поляна> был опубликован в «Полн. собр. соч. гр. Л. Н. Толстого, печатавшихся до сих пор за границей» (тт. I—III. СПб., 1906—1908). В него включены ст. «О Шекспире», «Великий грех» и др. См. запись 26 февр., прим. 2.

1 В черн. тексте письма, написанного рукой неустановл. лица, было: «Моего приятеля, переводчика и великого знатока не только Г. Джорджа, но и всей литературы о Г. Джордже и земельном вопросе — Николаева». Зачеркнуто и сверху рукой Т.: «Статья эта принадлежит моему приятелю Николаеву, переводчику и большому знатоку и сочинений Г. Джорджа, а также и литературы о нем и вообще о земельном вопросе». В печ. вар. несколько изменено (СО, № 169, 31 авг.; т. 76, с. 9).

2 Письмо Э. Кросби от 4 авг. н. с. (ЛН, т. 75, кн. 1, с. 402). На конв. помета Т.: «Напишите, что получил письмо». Отв. Маковицкий; см. запись 20 авг.

3 — «Колумчек», в пер. Шкарвана — «Колумзек». Сохр. поправка рукой Гусева (по свед. Н. П. Чулкова): «По-видимому, речь идет о полковнике Льве Федоровиче Балюзеке (1822—1879), который был товарищем Л. Н. Толстого по Севастополю и был министром-резидентом в Пекине в 1860-х гг.».

4 9 авг. в ЕСТ записано: «Вечером тяжелый разговор с Л. Н. Несправедливые упреки, злоба, и опять тоска жизни...»

10 августа

1 10 авг. в ЕСТ «Вечером разбирали старинные фотографии, и Л. Н. радовался на них, вспоминая старину. Мы опять дружны».

2 На обор. этой фотогр. надпись рукой С. А. Толстой: «Кн. Волконский» (Ясная Поляна).

3 В ГМТ есть копия фотогр., на к-рой изображен Н. Н. Миклухо-Маклай с мальчиком-туземцем (фото М. Конарского). (См. на с. 361.)

4 Фотогр. с надписью на обор. рукой С. А. Толстой: «Аксакова, рожденная Тютчева» (ГМТ).

5 Фотогр. также хр. в ГМТ «Мери Дондукова». (См. на с. 365)

6 Фотогр. В. Фрея (В. К. Гейнса) с дарств. надписью: «Л. Н. Толстому на память от В. Фрея, 24 февраля 1886 г.»; и еще 2 фотогр. 1886 г. (ГМТ). См. на с. 364.

7 На фотогр. подпись С. А. Толстой: «Келлер, привезенный из Германии Л. Н. в 1861 г. Г. Ф.» (ГМТ).

8 J. J. . Les Confessions. Genève, т. II, 1782 (ЯПб) и Р., s. a. (ЯПб, пометы).

9 Г. Гефдинг

11 августа

1 Проф. Моск. ун-та, историк-медиевист П. Г. Виноградов, в 1902 г., после конфликта с мин. нар. просвещ. П. С. Ванновским, переехал в Англию; с 1903 г. стал проф. Оксфордского ун-та.

12 августа

1 Ст. опубл. в № 7 журн.

1 Русско-турецкая война.

2 В неск. рук. есть страницы, переписанные Маковицким (см. т. 36, с. 670—672).

3 В переп. К. Маркса с рус. корресп., например, в письме в ред. ОЗ от нояб. 1877 г., в письме к В. И. Засулич от 8 марта 1881 г. и др., встречается ряд высказываний о возможности некапиталистического развития России. Однако Маркс, как и Энгельс, всегда указывал, что такая возможность может превратиться в действительность только при условии победы пролетарской револ. на Западе (см. «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями». Изд. 2-е. М., 1951, с. 221, 301 и др.).

4 —197).

5 Франц. императрица, с 1852 г. — жена Наполеона III.

6 Т. был в Киево-Печерской лавре 14—16(?) июня 1879 г. (см. т. 83, с. 270—271).

14 августа

1 См. запись 31 дек. 1904 г. Т. нередко посещал эти концерты в 1857—1858 гг.

2 «Былое и думы», ч. 1, гл. III. «Смерть Александра I и 14 декабря» (Герцен, Женева, т. VI, 1878, с. 63—68; Герцен—62).

3 Т. был в Лондоне с 18 февр. по 4 (?) марта 1861 г.

4 См. т. 76, с. 15—16. Сохр. замечание С. А. Толстой к этой записи Маковицкого: «Сын Никифорова не застрелился, а облил себя керосином и сгорел в тюрьме».

15 августа

1 С. А. Толстая записала: «... умный и живой француз Joseph Reinack» (ЕСТ).

1 В письме от 8 окт. н. с. Э. Валкер вспоминал о поездке с Т. верхом по направлению к Туле и просил прислать «адрес господина, сфотографировавшего их на лужайке». «Я жажду ее (фотографию) получить».

2 В Овсянниково Т. провожал Валкера (ЕСТ, 16 авг.).

3 Телегр. от проф. А. С. Шкляревского из Киева (см. запись 17 авг.).

4 — «Книга 5» и «Книга 6», содержащие копии писем с 5 мая 1893 г. по 11 мая 1905 г.

5 Сохр. 2 длинных письма к С. А. Толстой от 9 и 16 сент. 1894 г., написанные Т. Л. Толстой под диктовку Ванечки.

17 августа

1 Черн. рук. «Конца века».

2 По-видимому, Т. имеет в виду рассказ «Дама с собачкой», к-рым он был недоволен (см. т. 54, с. 9).

3 «Matin» обратилась к Рокфеллеру с просьбой уплатить за Россию контрибуцию Японии (об этом сообщали рус. газ.; см., напр., Р. вед., № 220, 15 авг.).

4 Телегр. А. С. Шкляревского от 16 авг.

5 Письмо от Тамуры от 29 июня н. с., написанное под впечатлением от чтения религ. соч. Т.

6 Н. Гусев«Посредник», 1906, с. 68—75 (ЯПб, дарств. надпись 6 авг. 1905).

18 августа

1 «К заключению мира с Японией» (МЛ, № 228, 18 авг.).

2 I. KantЯПб, пометы).

3 «Посредником» было напечатано 2 изд. этой книжки: одно — в 30, другое — в 12 коп.» (Прим. Гусева в машинописном тексте).

4 О смерти своей жены Г. А. Русанов сообщил 15 авг. Т. отв. 17 авг. (т. 76, с. 11).

19 августа

1

2 Сохр. записка Маковицкого: «Чешский квартет. Исполнители: Карл Гофман — 1-я скрипка, Иосиф Сук — 2<-я скрипка>, Оскар Недбал — альт; Ганс Виган — виолончель. Играли у Толстых в Москве между 4 февр. и 20 марта 1899». В дн. В. Ф. Лазурского указано, что 19 дек. 1895 г. исполнялись квартеты Бетховена, Шуберта, Гайдна и Танеева (ЛН, т. 37—38, с. 486). О. Недбал в ст. «Россия вчера и сегодня» вспоминал о своем посещении Т. в 1895 г., в день св. Сильвестра (Архив Национального музея в Праге).

3 Копия И. Н. Крамского (уголь, соус), к-рая была в Румянцевском музее, находится в Музее русского искусства в Киеве. «Тайная вечеря» Ге (масло, 1863) — ГРМ; уменьшенное повторение (1866) — ГТГ.

4 НВ

5 В. Стэд был у Т. в сент. 1888 г.

6 В НВ, № 10581, 17 авг. сообщалось: «Японцы приняли русский ультиматум».

7 Парижским мирным договором, подписанным 18/30 марта 1856 г., завершилась Крымская война.

8 Kant. Kritik der praktischen Vernunft. В., s. a. (ЯПб«Die Religion...», S. 113.

9 По-видимому, сб. V. Hugo. Religions et religion, 11-e éd. P., 1880 (ЯПб, пометы). Однако стихотв., упом. Т., в этом сб. нет.

10 Е. Дж. Солано писал Т. 21 февр. (см. запись 15 марта). Отв. Т. известен только по наст. записи. См. т. 76, с. 12, где обозначено: «Неизвестному (англичанину)».

1 Об отв. Маковицкого на письмо Э. Кросби к Т. от 4 авг. н. с. см. в т. 76, с. 274.

2 15 авг. н. с. д-р В. Боде послал Т. корр. ст. «Tolstoj in Weimar». На конв. Т. написал конспект отв. (см. т. 76, с. 274). Ст. опубл. в журн. «Säemann», Sept.

21 августа

1 Кн. изд. в Нью-Йорке в 1904 г. (ЯПб).

2

22 августа

1 Р. вед., № 226, 21 авг. — «Внутренние известия».

23 августа

1 ЯПб).

2 Письмо Черткова от 12 авг. н. с. Присланная кн. <A. Anderson>. Bulbul in Search of a Religion. L., s. a. (ЯПб).

3 «Много ли человеку земли нужно?» (т. 25).

4 Р. вед. не появилась.

5 Андреевич (Евг. Соловьев). Л. Н. Толстой. Монография. СПб., 1905 (ЯПб

6 Начиная с 1890 г. среди сюжетов, к-рые Т. намеревался обработать, много раз упоминается «Александр I — Кузмич». Работа же над задуманным произв. началась лишь в конце 1905 г. Готовясь к ней, Т. читал «с отметками» кн. Н. К. Шильдера «Император Александр Первый, его жизнь и царствование», тт. I—IV, изд. 2-е. СПб. (ЯПб, пометы). Над произв., получившим загл. «Посмертные записки старца Федора Кузмича, умершего 20 января 1864 года в Сибири близ Томска на заимке купца Хромова», Т. работал до 27 дек. Оно осталось незаконч. (см. т. 36, с. 59—74, 584—586).

25 августа

1 Вероятно, ст. Н. Л. <Н. В. Латкина.> «Соловецкий ставропигиальный монастырь (Соловки)». — Брокгауз, кн. 60 (ЯПб).

2 I. Kant. Die Religion innerhalb der Grenzen der blossen Vernunft. Text der Ausgabe 1793. Lpz., s. a., S. 25—27 (ЯПб, пометы).

3 Б. . Питейная торговля (Брокгауз, кн. 46, с. 728; ЯПб).

26 августа

1 Толстой. Одно ли из двух? — Ежем. прилож. к «Ниве», № 8 (ЯПб).

2 Сб. «Аграрный вопрос». М., 1905.

3 25 авг. в , № 230 и НВ, № 10589 опубл. интервью с проф. Мартенсом.

4 Сохр. след. заметка Маковицкого: «Из Калифорнии бывший у Л. Н. Щербаков <!> неукротимого, разгульного характера». Щербак был арестован в конце мая в Сумах, после составл. петиции о земле от Сумского с. -х. о-ва (см. Св. сл.— сент., стлб. 45).

27 августа

1 И. И. Толстой.

2 L. Tolstoy. A great iniquity («Public», № 385, 19. VIII, p. 311—319 (ЯПб«Spectator», 5 VIII; ср. т. 55, с. 157 и 158).

3 J. H. Dillard. Tolstoy and George («Public», № 385, 19. VIII, p. 307; ЯПб).

4 Цитата из письма Э. Кросби от 22 авг. н. с.

5 Списке (т. 76) отв. Маковицкого не отмечен (ср. т. 55, с. 158).

6 П. А. Оленин-Волгарь послал Т. 24 авг. рук. запрещенного ценз. романа «Тайна Володи-мальчика». Т. отв. 26 авг. (т. 76, с. 20). Рук. была отослана. Это же письмо Т. ошибочно включено как письмо «Неизвестному» в «Список писем Л. Н. Толстого, текст которых неизвестен» (т. 76, с. 268).

7 А. Гикмани Маркс. Всеобщий географический и статистический карманный атлас. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 1903 (ЯПб, кабинет).

28 августа

1 Летом 1879 г. Т. записал рассказ сказителя В. П. Щеголенка (Щеголенкова) «Иван Павлов» (т. 48, с. 201). Неск. раз, составляя списки сюжетов, к-рые он намеревался обработать, Т. называл «Рассказ Петровича — мужа, умершего странником». И только через 26 лет, в февр. — мае 1905 г., на этот сюжет был им написан рассказ «Корней Васильев», включ. в «Круг чтения» — т. I, с. 234—250 (т. 41, с. 205—220).

2

3 В посланных телегр. Горбунов-Посадов сообщал, что 77-ю годовщину Т. «встретил здоровый и бодрый», получил много приветствий и к этому дню закончил ст. «Конец века сего». Опубл. в Р. вед., № 234, 29 авг. и в СО, № 168, 30 авг.; 50-летие лит. деят. Т. — 6 сент. 1902 г. (50 лет со дня выхода повести «Детство»); 75-летие Т. — 28 авг. 1903 г.

4 «Посредник» П. А. Буланже находился в 1905 г. в Москве, в Петровских линиях.

29 августа

1 Ср. предисл. Герцена (1858) к «Письмам из Франции и Италии» (Герцен, Женева—126; Герцен, т. V, с. 9—14).

2 Герцен, ЖеневаГерцен, т. VII, с. 374.

3 «Поврежденный» — в «Круге чтения» на 22 дек. — т. II, с. 572—581 (т. 42, с. 366—374). Сокращен Т., целиком выпущены 1-я и последн. гл., из гл. 2-й изъято 6 абз. Список сокращ., сделанных в корр., см. в т. 42, с. 668. См. также: ЛН, т. 41—42, с. 518.

4 «Былое и думы», ч. V, гл. XXXIV — Герцен, Женева, т. VIII, 1879, с. 212—216; Герцен—15.

30 августа

1 <А. А. Гатцук.> Как живут китайцы. Составлено по книге Симона, бывшего французского консула в Китае. М., «Посредник», 1891, с. 46—49 (ЯПб).

2 —27).

31 августа

1 Кишиневский погром произошел 6—7 апр. 1903 г. В связи с ним мин. вн. дел В. К. фон Плеве выпустил циркуляр, к-рым вопрос о погроме был изъят из обсуждения печати.

Сноски

1* Числа 2—7 августа переписаны мною с черновых записей на листках через семь лет.

2* отвечать на такие вопросы (нем.).

3* Я писал о том, что важнейший вопрос, который теперь может быть разрешен, это — вопрос земельный. Земля не может быть частной собственностью. Это единственный ответ, который я могу вам дать (нем.).

4* То, чего мы должны желать, это чтобы народ освободился от всякого правительства, перестал повиноваться правительствам. В России теперь видно — что́ такое правительство. Пора уничтожить — в России и в Германии <монархическое> правительство, во Франции — республиканское (нем.).

5* Вперед нельзя предвидеть. Если бы мне было 18 лет... А теперь я знаю, что я вперед ничего не могу знать (нем.).

6* Он большой дурак и очень наглый. Русскому народу он не может ничего сделать. То, что он делает, не имеет никакого влияния на русский народ (нем.).

7* нем.).

8* Жена В. Бобринского, бывшая учительница из крестьян.

9* Лакей, 19-летний яснополянский парень.

10* Помещена на 30 июня.

11* коронованный идиот ().

12* До этого места запись 8 августа восстановлена Маковицким впоследствии по черновикам. — Ред.

13* frei — свободный, вольный (нем.).

14* Отсюда и до слов: «значение добродетели» — внесено Маковицким позднее, по черновым записям. Текст сохранился в машинописи, подготовленной Н. Н. Гусевым, на трех листах, с пометой: «29 Кочеты, 30 Кочеты, 31 Кочеты» — в начале дня 13 августа. — Ред.

15* правильный трудовой режим ().

16* «Господин статский советник Кант» (нем.).

17* очень незначительны (франц.).

18* Остальной текст, до конца дня, восстановлен Маковицким позднее по черновым записям. — Ред.

19* «главу» (франц.).

20* за джорджизм (англ.).

21* «Мне нравится, как вы сочетаете учение об едином налоге с непротивлением. Я годами мучился от несовместимости их, но нашел разрешение точно такое, как и вы. Налоги все равно собираются, хотим мы этого или нет. А раз так — лучше, чтоб их собирали справедливо, нежели несправедливо, по-ученому, а не глупо» (англ.).

22* «Вопросник» ().

23* дикарь (франц.).

24* эндемическая болезнь (лат.).

25* как бы не делать этого (англ.).

26* франц.).

Раздел сайта: