Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки"
1905 г. Январь

1905

1 января. Л. Н. слаб, и ему слишком шумно от гостей. Утром он выходил гулять, утром и после обеда ездил верхом. Приехали Скороходов с сыном и Илья Львович. Скороходов приехал затем, чтобы спросить у Л. Н. насчет сына. Мать хочет, чтобы он учился, отцу же неохота, да и пахарь он хороший. Прочел Толстого, Марка Твена. Что́ есть важного в литературе, у них имеется в доме. Отец им доволен. Умеет сапожничать и столярничает. Сыну 19 лет. Л. Н. одобрил, чтобы остался земледельцем. Софья Николаевна сказала, что Л. Н. завидует родителям, у которых трудолюбивые дети. Насчет школы Л. Н. ответил, что тут рассуждать нечего: «Коли есть охотники до свободной школы, тогда учить надо и можно»¹.

Потом Л. Н. подробно расспрашивал о земле в Уфе, о тамошних способах хозяйства. Скороходов, видимо, оправдывал себя в том, что у него есть машины и т. п., что не все исполняет ручным трудом. С сыном он приехал, чтобы показать ему, как люди живут, и чтобы показать его Л. Н. и узнать, достоин ли он получить «аттестат зрелости».

Л. Н. обратился к Скороходову-младшему с вопросом:

— Религиозные вопросы не тревожат вас?

— Нет.

— Как же это возможно? Отец умирать будет. Как же не думать: «Кто я, куда пойду?» Мы здесь, как на пароходе. Надо жить, имея в виду, что нас высадят на последней станции и что надо слушать капитана; но он может высадить нас и раньше. Надо слушаться бога в себе, «своей совести».

Зашла речь о декабристах.

— Два раза переставали интересовать меня художественные сочинения, — сказал Л. Н. — В первый раз в 1875 году, когда я писал третью часть «Анны Карениной», и еще в 1878 году, когда я писал «Исповедь»².

Л. Н. (Бирюкову): Декабристы были религиозные, самоотверженные люди. Все более и более я их уважаю. Волконский, генерал-адъютант, богатый человек, и он шел на это дело, зная, что завтра его закуют.

Скороходов спросил насчет Ницше.

Л. Н.: Не читайте. Это ловкий фельетонист, но не философ. Читайте Канта, Шопенгауэра, Спинозу, Руссо.

Позже Л. Н. сказал мне:

— Вы слышали о Скороходове? Это хороший, правдивый человек. Он уже лет 20 живет на земле.

Скороходов рассказывал, что самая любимая книга у сектантов на Кавказе — это Хельчицкого, которую списывают³, и сочинения Генри Джорджа. Трехрублевое академическое издание Хельчицкого «Сети веры», по словам Скороходова, разошлось, главным образом, среди кавказских сектантов.

Л. Н.: Если мужчине пришлось говорить с высокопоставленным лицом, то он непременно будет рассказывать, что́ это лицо говорило; если же даме, то как оно было одето.

2 января.

Л. Н. читал вечером от 11.15 до 11.45 выдержки из «Les origines de la France contemporaine» Тэна о том, что люди, выбирая конституционных представителей, отдают незнакомым и обыкновенно самым ненадежным людям власть не только над внешней, но и над внутренней своей жизнью.

Л. Н. говорил, что если переменят форму правления, то выберут Петрункевича, а Петрункевич и компания не стоя́т выше царя. Мирский — такой же офицер, как царь. Он (Л. Н.) не понимает, как Николай может править стомиллионным народом, не спрашивая совета. Как Николай мог затеять маньчжурскую, Чемберлен — бурскую войну или китайскую, точно так же будут и петрункевичи делать то же самое. Менять Николая на Петрункевича, на конституцию — это тот же вздор, как если бы предложить вместо православия — пашковство, или скопчество, или Army of Salvation1*.

Л. Н. говорил, что он не стал бы менять, а искал бы лучшего... Петрункевича же возможность стать министром непременно приведет к компромиссам.

Разговор коснулся того, какого происхождения некоторые современные государственные люди в России.

Д. Д. Оболенский: Иван Грозный казнил семерых Оболенских-Серебряных, от восьмого пошла теперешняя фамилия Оболенских. Одному из них Грозный сжигал на животе книгу, пока не прожег ему живот, и тот скончался.

Л. Н. пишет про конституцию. «Конституция, — говорит он, — замаскированная форма насилия; монархизм — явная, видная, и с ней легче бороться»¹.

Бирюков думает, что конституции не будет. Против нее: 1) консерваторы; «Московские ведомости»; часть богатых купцов; кулаки из народа; полиция, которая боится потерять свои выгоды; 2) революционеры-социалисты; 3) крестьяне, которые хотят земли и знают, что у конституционного правительства труднее получить ее; 4) люди религиозно-нравственного направления. За конституцию только либералы и социал-демократы, которые надеются получить власть, как в Германии.

3 января. Как вчера, так сегодня, Л. Н. читал Диккенса и хвалил его. Хвалил, как он описывает бурю и кораблекрушение¹:

— Лучше, чем Гомер в «Одиссее».

Вечером были Булыгины. Ночью уехал Бирюков. Л. Н. чувствовал слабость. Рано (в 11 часов) лег спать. Ел меньше обыкновенного. Согласился, чтобы врач обследовал его, но совсем пассивно, только ради жены. Врача поблагодарил.

Спросил меня, что я делал. Когда я ответил ему, что просматривал и приводил в порядок иностранные письма, он сказал: «Вы просительные письма прямо бросайте, потому что они неинтересны».

Жаловался, что нет сил работать, старость одолевает его, сказал: «Надо привыкать».

4 января. Сегодня приехали Гольденвейзеры.

Среди иноязычных писем — в одном от A. Jina из Ружодола в Чехии было завещание Ф. Л. Ригера2* ¹. Я прочел одно место из него Л. Н-чу, и он вспомнил, что Ригер, Палацкий, Добрянский присутствовали на Славянском съезде в Москве².

— Когда думаю про славян (западных), — сказал Л. Н., — то думаю, что им так же, как евреям, нужно стать интернациональными. Их угнетают немцы, маджары. Не надо сопротивляться, а терпеть. Но это не значит, что им надо отказаться от своего богатого языка и переменить его на какой-нибудь немецкий.

Л. Н.— что надо уважать душу ребенка, так как это будущая могучая сила³.

Я сказал, что уважать душу ребенка учит и Масарик.

Мария Львовна: Люди очень склонны насиловать душу ребенка, обижать его, учить злу, пренебрегать им.

Александра Львовна принесла рукопись Л. Н., в которой было очень много поправок. Л. Н. объяснял ей свои поправки и жалел ее, боялся, что она не сможет хорошо переписать рукопись⁴.

— Как в нашем сознании медленно и незаметно произошла перемена, — сказал Л. Н. Марии Львовне, — и ты из ребенка стала женщиной, а я — стариком, так и в народе меняется сознание; и, когда должна произойти перемена в народе, он выкидывает всякие глупости, вроде Маньчжурии, декадентства. Теперь приходим к сознанию, что государство не нужно, что оно учреждение отжитое.

После двух партий шахмат, около 8 часов, Л. Н. начал читать Коркунова про государственное право⁵, и это чтение настолько взволновало его, что у него грудь заболела. Взял книгу с собой в комнату, чтобы продолжать чтение, и решил оставить ее для себя. После вечернего чая был спор.

Л. Н.: Обо всем пишут, только того не скажут, что́ такое государство на самом деле. Раньше писали, что это божеское учреждение, позже, что это contrat, договор; теперь объясняют его экономическими условиями. Это все равно, что сказать, что людей с жандармами ссылают в Якутскую область, потому что хлеб дорог... Говорят об «субъекте» и «объекте», чего никто не понимает.

Михаил Михайлович стал объяснять, что такое «субъект» и «объект», говоря, что «объект» есть договор, например, купчая. Л. Н. шутил по поводу «объекта», спросил, может ли «объект» танцевать?

— Юридические науки только засоряют ум, — сказал он.

Михаил Михайлович защищал науку, особенно медицину.

Л. Н.: Медицина не приносит никакой пользы. Купцу вырезать слепую кишку превосходно умеют, но 50% детей из народа раньше года погибает, а в воспитательных домах — 80%.

Михаил Михайлович: Вот и это вы узнали через статистику, ту же науку.

Л. Н.: От деревенских баб узнал.

Михаил Михайлович: А вот Пастер...

Л. Н.: Если бы Пастер в 1850 году этим занимался, ну, пускай; но нынче гораздо более важные проблемы на очереди. Я восстаю против того, чтобы религии провозглашали себя церковью, и на меня нападают за это, говорят, что я атеист; я восстаю против того, чтобы теперешняя наука (теперь смеются над кровопусканием, через 50 лет будут смеяться над бациллами) считалась непогрешимой истиной (она ведь меняется), и на меня нападают, что я противник науки; я же против лжи в науке. Есть известная последовательность в делах, и ее дает внутреннее мировоззрение. Полоть — вещь хорошая, но если хлеб в пол-аршина — не станем полоть. Я писал об этом.

5 января. ́ пишет про государство: государство — виной того, что возможно такое, как маньчжурская война. Потемкин задумает греческий вопрос, а девка Катька — индийский, Ухтомский — маньчжурский, и неизвестно, какие еще последуют.

Мне поручил ответить Горбунову относительно «Круга чтения»¹. Горбунов хотел исключить «Душечку» Чехова из «Круга чтения», говоря, что «Душечка» слишком шутливо написана и что это как будто не идет к «Кругу чтения». Л. Н. настаивал, что «Душечку» надо поместить.

Чехов был тупого мировоззрения², но чуткий художник, — сказал Л. Н., — как Мопассан, он своим поэтическим чутьем угадывал истину. Он шутливо хотел рассказать про любовь Душечки, но привязанность, любовь к любимому существу — самое трогательное, что есть в женщине.

— Читали ли вы «Душечку»? — обратился он ко мне.

— Нет.

— Девушка вышла замуж за антрепренера. Она стала заниматься театром, продавала билеты, и главное в мире был для нее театр. Овдовела. Вышла замуж за торговца лесом, и главное было для нее — торговля лесом. После связалась с женатым ветеринаром, стала интересоваться жемчужной болезнью и т. п. Ветеринар отдал ей своего ребенка, и она привязалась к нему всем сердцем. Чехов хотел пошутить над этим свойством привязанности, любви, самоотверженности женщины. А это ведь самое могучее их свойство! Воспитание детей, воздействие на мужа, домашние заботы — этого мужчина не может так хорошо исполнять. Один фельетонист писал о женщинах, что они могут делать все то, что могут мужчины, и еще сверх того такое, чего не могут мужчины. Я не имею ничего против женщин-учительниц или врачей, но это не их главное призвание.

Софья Андреевна говорила про яснополянцев:

— Яснополянцы веселы, сыты. Каток они себе очищают. Половина деревни катается на скамейках. Хороводы. Маски. Ходят на заработки — к шоссе — яснополянские девушки всегда получают работу, так как они крепкие и ловкие, получают 40 копеек в день. Мы никогда не эксплуатировали их и не давали им бедствовать. Когда дочери были в Рязанской губернии и ходили по избам, то в первые дни плакали, видя мрачность и нужду крестьян³.

Гольденвейзер играл на фортепиано⁴. Мария Львовна и Николай Леонидович распрощались со всеми, утром уедут.

6 января. Утром уехали милые Оболенские, вчера вечером — Алеша Сухотин и Гольденвейзер.

В 10 часов Л. Н. вернулся с прогулки. Чудный день! Солнце сияло, безветрие, глубокий снег.

Вчера Л. Н. поручил мне ответить Горбунову на вопросы о «Круге чтения». Сегодня я ему принес письмо, когда он завтракал¹.

Л. Н. хочет написать письмо Горбунову о «Душечке» Чехова в виде предисловия к рассказу в «Круге чтения»².

Софья Андреевна рассказывала (со слов дочери министра при Александре I, Завадовского, которая это сообщила ее — Софьи Андреевны — дедушке), что мать Л. Н. так хорошо умела рассказывать сказки, что во время придворных балов все ее слушали, никто не хотел танцевать.

Александра Львовна сказала отцу, что его дожидаются трое новобранцев, хотят денег:

— Зачем же им давать? Они сыты, молоды; разве на баловство? И тогда придется всем давать. На Косой Горе их человек 1200^3*.

Л. Н.

Александра Львовна: По-русски.

Л. Н. вышел к ним и, поговорив с ними, вынес им книжечки.

Л. Н. пошел гулять на Горелую Поляну и велел прислать ему вслед к 4 часам лошадь к мосту, на шоссе.

За обедом восхищался, какая чудная погода. Узнавал у Александры Львовны насчет стенографии. Мне говорил, что в «Courrier Européen» есть статья про славян в Венгрии, но не мог ее найти; не нравилась ему статья Бьёрнсона, что Франция виновата в войне на Дальнем Востоке, т. к. одолжила России восемь миллиардов для военных целей³.

Юлия Ивановна рассказала, что Гедгофт4* писал о том, что китайский консул во Владивостоке — большой поклонник Л. Н.

От китайцев Л. Н. не получил еще ни одного письма, ни один китаец еще не посетил его.

За обедом Л. Н. рассказывал, что́ он читал из Диккенса. Рассказывал довольно подробно и с юмором о том, как на пароходе две женщины родили, как детей своих перепутали.

У Софьи Андреевны так болят глаза, что даже сам Л. Н. пришел ко мне за советом, очень озабоченный, и позже еще раз звал меня наверх из-за лекарства Софье Андреевне.

Сегодня и сам Л. Н. нездоров.

— Неприятно мне, — сказал он, — что не могу по вечерам делать хоть мелкую работу. А хочется.

Л. Н. получил письмо от семинариста Фролова (В. Д.) из Владимира, полное юношеского восторга и надежды на свои силы; думает написать новую работу (о боге?)⁴. Другое письмо — тоже от Фролова (А. Н.), славянофила. Он признает, как Соловьев, опасность желтой расы. Читал «Одумайтесь!», и ему не верится, что это мог написать Л. Н.⁵

Я обратил внимание Л. Н. на письмо молодого австралийца, который негодует на церковь и государство. Пишет, что если иногда и попадет хороший человек в парламент, то он похож на здоровое яблоко, попавшее в кучу гнилых, — испортится.

Л. Н.: Это в стране, где самое передовое государственное устройство.

Поблагодарил меня, что я принес ему это письмо⁶.

— А вот немецкие письма — самые неинтересные, — сказал Л. Н., — все просят автограф.

7 января. Сегодня после обеда приехали А. А. Стахович и Г. А. Стахович, молодой юрист, кажется, 22 лет, а также Сергей Львович из Крыма. Разговор о конституции.

«Нового времени»¹.

— Что вы? Не могу смотреть на этих солдат; они напоминают мне новобранцев, которых встретил сегодня. Шли, пели песни и в такт размахивали руками — так неестественно. Я чувствовал, что вырабатывается из них грубая машина. Лошадь пугалась, и я чувствовал, что, если бы она понесла, они бы остались равнодушны. Сегодня мне плохо. Не работалось. Все меня преследовали эти солдаты.

Потом сказал:

— Пойдемте, дам вам Бондарева. Я пересматривал его для «Круга», но ничего не выбрал². Он на букве Ветхого Завета основывается, это отталкивает.

Я: Горбунов хочет издать его в «Посреднике»³.

Л. Н.: Возьмите к себе, потом отдайте Сереже, пусть он отдаст Горбунову. Не знаете, где письма Бондарева? Впрочем, там мало интересного — я все с точки зрения пригодного для «Круга чтения».

За вечерним чаем Л. Н. передавал содержание рассказа Диккенса, который никак не может достать; писал и в Англию о нем⁴. Рассказ о том, как дети воспитывают взрослых. Девочка учила в своей школе стариков. Одного она поставила в угол за то, что все в карты играет, проигрывает последние деньги, а у него семья. Другого поставила в угол на колени; у него дурная привычка за столом с бокалом в руке произносить речи. Сколько она им ни говорила, не исправляются.

Присутствовавшие при этом рассказе М. А. Стахович и Сергей Львович, смеясь, указывали друг на друга.

— Перечитываю Диккенса, ищу для «Круга чтения»⁵. До сих пор не удалось найти. А как хорошо он пишет! — сказал Л. Н.

Стахович спросил про Марка Твена. Л. Н. невысокого мнения о нем.

— А Теккерей?

На это Л. Н. ничего не сказал, лишь отмахнулся.

Л. Н. еще раз рассказал целиком весь рассказ про кораблекрушение и другой, как родились два мальчика на судне. Мне показалось, что только для того, чтобы не было разговоров и споров про конституцию. Раньше шел разговор про войну. Стахович говорил, что радовался бы миру и что если бы было Собрание, то не было бы войны, Собрание голосовало бы против войны. Сергей Львович того мнения, что оно будет в мае.

Стахович: Я уступил бы все японцам, все, что они пожелают, заплатил бы контрибуцию.

У Сергея Львовича есть чувство патриотизма, он и Сахалин не хотел бы отдать.

— Берегите моего мужа! — сказала мне Софья Андреевна, уезжающая на два дня.

Л. Н.«Не торопись, успеешь», и он опаздывал к поездам. Таким мне представляется Куропаткин с его кунктаторством. Он должен был отстоять Порт-Артур.

Стахович: Сил не было. Пробовал. Был и подъем духа в армии, а побили.

Л. Н.: Солдат писал Тане о японцах: «Упористые». Видно, войско не презирает их, а уважает.

Про царя думают (у Толстых, те, кто у них бывает), что он единственный плохо осведомленный о положении войны человек. Подают ему односторонние сведения.

По поводу «Истории» Валишевского Л. Н. говорил про Екатерину:

— Эта ограниченная, глупая, неграмотная (письма к Вольтеру писала не она, а Андрей Шувалов), истерическая, развратная женщина погубила тысячи жизней и миллионы денег. Люди слушаются каждого, кто ухватился хоть за пуговицу государственной машины.

Я спросил Л. Н.:

— Как это Екатерина 30 лет водила мир за нос?

— Повиновение власти, авторитету, человека человеку, — сказал Л. Н.

— А что должно быть вместо этого?

— Жить надо своим разумом, совестью. Христос, Будда должны только помогать.

— Л. Н. через Стаховича просил передать Горбунову, чтобы он из «Круга чтения» выбрал лучшее и составил новый календарь⁶.

Л. Н.: Сколько радости доставила мне эта работа («Круг чтения»), какая она была легкая, сколько я начитался!

Получены иностранные письма: от директора Théâtre Comique и автора драмы «Россия и Япония», в которой среди действующих лиц и Толстой. Часто обращаются к Л. Н. люди с тем же настроением, как мытари к Иисусу⁷, часто просят последние его портреты. Пишет купец из Лиссабона, гимназист-болгарин из Варны⁸. Женщина, вдова из Америки, пишет, что в биографии ее отца отмечено, что он (Louis Frédéric Marindin, родившийся в 1798 и умерший в 1851 г. в Лозанне) был воспитателем Толстых. Спрашивает: не у них ли это?⁹

ТОЛСТОЙ ПЕРЕД ВЕРХОВОЙ ПОЕЗДКОЙ

Ясная Поляна, 12 января 1905 г.

Эльмер Моод сообщает, что присутствовал, когда играли «Власть тьмы» в Royalty Theatre в Лондоне. Драма не имела желаемого успеха; он думает, что английская публика посещает театр ради «amusement»5* ¹⁰.

Л. Н. играл в волан с Александрой Львовной. Очень ловко. В половине 12-го ночи пошел гулять. Была лунная ночь.

8 января. Сегодня Софьи Андреевны не было дома.

В 11 часов вечера пришла Александра Львовна от Л. Н. и сказала, что его знобит. Я зашел к нему. Он читал Диккенса «Old Curiosity Shop» и хвалил из начала приблизительно 30 страниц, сказав, что глава о тюрьме годилась бы для «Круга»¹. Пульс был у него 72. В комнате у него было холодно. Сегодня не топили. От Юлии Ивановны я узнал, что топят через день. Л. Н. сам желает иногда не топить; так было и сегодня.

Он спросил у меня, не скучаю ли я, что́ я делал? Я ответил, что переводил выписки из Масарика и других авторов, и прочел ему слова Бисмарка.

— Ах, это удивительно, удивительно, — сказал он. — Достаньте мне это по-немецки, и если книга недорога, то купить бы ее. Бисмарк был энергичный, умный. Где бы это поместить в «Круге чтения»²? Хороших мыслей много, никогда не исчерпаешь их.

В 12 часов ночи пришел пить чай и опять спросил:

— Это вам друг-учитель³ прислал?

— Нет, механик Яначек, с которым мы сблизились благодаря «Крейцеровой сонате».

Я рассказал Л. Н. про отца и мать Яначека. Они крестьяне, нет у них прислуги, и у них поразительно уютно, чисто. Успевают хозяйские работы исполнить, за скотом ходить, дом в порядке держат. Сын им летом помогает. Отец больше всего любит читать исторические книги и все зло видит в кознях Рима. Он крестьянин-протестант.

— Когда чехи окатоличились?

— В 1619—1780 годах. Во времена Марии-Терезии еще преследовали их (протестантов).

— То, что антиреформация удалась, что власти смогли заставить чехов изменить веру, доказывает, что она была у них слаба; истинную веру нельзя покорить. Это было изменение веры, как во времена Карла II (английского) — из протестантства в католичество и снова в протестантство. Каким же образом принуждали их?

— Кто был не католик, тот не мог владеть имением, должен был выселиться; проповедников же казнили.

— Хорошо бы достать книгу о церковных преследованиях, начиная с павликиан и до сих пор, хотя в книгах описывается внешнее притеснение, а не психология внутреннего изменения.

— Я могу попросить друга, учителя гимназии в Праге, а тот — Масарика.

— Что же Масарик! Он робкой мысли, он ищет авторитетов, несамостоятельный человек. Я это замечал, когда мы разговаривали. Он тогда был протестантом.

Еще Л. Н. спросил про его семью, детей: сколько их?

Л. Н. поправлял мою русскую речь (например, studoval — изучал). В разговоре о религиозных преследованиях чехов Л. Н. упомянул про Гуса:

— Вот Гус — какой пример. И его понимали уже в его время! Как фамилия этого герцога?

— Хлумский.

Спросил про Холарека:

— Что же тот художник, альбом которого вы мне подарили? Замечательный художник⁴.

— Вот мы с вами поговорили, — сказал мне Л. Н. в заключение и подал руку на прощание. У меня осталось впечатление, что это был с его стороны нарочитый разговор, для того чтобы отвлечь меня от расспросов о его здоровье.

9 января. Л. Н. слаб, после завтрака ушел к себе, уединился, не хотелось ему даже гулять, клонило ко сну. Но через четверть часа все-таки вышел и пошел гулять. До завтрака разговаривал со мною про историю нового времени, про Фердинанда II, Леопольда II, Марию-Терезию; просил принести ему из библиотеки Иловайского¹ и еще кое-что по истории послереформационного времени.

Позже я спросил Л. Н., как он себя чувствует?

— Слаб, это старость, — ответил он. — Когда мне было лет 35, бывали дни, что мне не хотелось работать, но это случалось со мной раз в четыре месяца, а теперь все чаще.

С 3.30 до 6 часов я искал книги в библиотеке. За обедом я застал Буланже. Он не состарился, серьезный, деловитый, скромный, приятный. Пришел Л. Н. и, увидя его, очень обрадовался. Буланже спросил его, как ему живется?

— Хорошо, как следует. Успешно подвигаюсь к смерти, — сказал Л. Н., мягко улыбаясь. — Но слаб, и боли у меня около сердца. Перебоев нет, но, как у Тургенева, есть играние сердца. А занимаюсь молодыми мечтами: написать на воскресенья короткие рассказы; тем 20 есть²; работа легкая, только в ущерб другой, тяжелой работе, которою занят нынче (о государстве и религии)³.

— Сделайте это, Лев Николаевич.

Затем Л. Н. сказал:

— У Скороходова прекрасный сын, скромный, молчаливый, умный. Были у бабушки, не нравилась ему там обстановка; так же и в Ясной Поляне. Пахарь. Ответы у него короткие, разумные, лицо интеллигентное.

«Посредник» хочет основать свою типографию с капиталом в 35 000 р.; хотят хорошо платить рабочим; думают издавать газету, притянуть к газете Пругавина. Его книга (о сектантах в тюрьмах и др.) появится в «Посреднике»⁴.

Л. Н. относительно этих новых затей «Посредника» сказал:

— Зачем это? Чтобы печатать Левины статьи? Газета, чтобы прибавить пустословие? Передайте Горбунову о «Душечке», чтобы он ее не опускал, а напечатал в «Круге чтения»: Чехов хотел поднять на смех женщину и описал шутливо ее привязанность к мужу и ребенку. Но вышло, как у Валаама: он должен был трижды проклясть евреев, а он их благословил, после того как заговорила ослица⁵. Так и Чехов как художник описал то, что есть в женщине самого прекрасного: замужество, любовь к мужу и ребенку; этого мужчины не могут, одни женщины. И именно потому, что это описано с юмором, оно и мило, и действует так же, как Карл Иванович6*. Пускай женщины идут в учительницы и доктора, они это могут, но, когда они замужем, тогда первое дело — семья.

— Я с удовольствием написал бы второй раз в Филадельфию телеграмму⁶, — сказал Л. Н. — Получаю возражения, например, от Великанова — очень умное письмо⁷.

Буланже: Меня Левина статья7* не огорчила. В этом вижу свой прогресс.

Л. Н.: Не читаю газет, не раздражаюсь.

Буланже: Какую глупость он пишет и где! «Московские ведомости» ликовали, что вы с ними заодно, в одном лагере. Воспользовались телеграммой в «North American Newspaper» по-своему, выбрали то, что для них годится: то, что против либералов⁹.

Л. Н.: Моя линия — кривая, и по пути она пересекает линию «Московских ведомостей», чтобы после пересечь линию крайне радикальных партий.

Буланже: Если бы был коэффициент, выражающий, насколько каждый человек живет на плечах других людей... вот я, исполняющий полезную работу за жалованье...

Л. Н.: Я питаюсь своим трудом и принципами стараюсь не нарушать существующее, а жить соответственно внутренним требованиям (форма сама установится).

— Авторитет-то у меня только потому и есть, что не иду по начертанной дороге, а по собственной, и не могу иначе.

— Мужик, когда он везет дрова в Тулу, делает разумную, осмысленную работу; если он не будет работать, жена будет ругать его, нечего будет есть семейству, но интеллигенция живет в постоянной суете, суматохе, раздражении, развлечении. Мне вспоминается история про зайца. Х. охотился на зайцев; подай ему утром четырех, он не примет их, ему хочется волнения; или Y. играет в карты не из-за выигрыша (выигрыш без игры ему неинтересен), но для того, чтобы было развлечение. Жизнь интеллигенции — пустая жизнь, жизнь мужика — осмысленная.

— Те, кто желают конституцию, чем же они живут? 1) Жалованье; 2) аренда¹⁰; 3) капитал, фабрики, протежированные государством. Мужики против конституции. Павел Иванович говорит, что против конституции: 1) консерваторы; 2) революционеры (социал-демократы); 3) религиозные люди; 4) мужики, говорящие, что царь отнял у господ крепостных и отнимет и землю (ждут этого с уверенностью), так как знают, что если господа захватят власть, то земли от них не получат. Мужики же хотят прежде всего земли. До сих пор нет органа, который высказывал бы желания народа. Мне кажется, что непротивление злу теперь уже не такая дикая мысль, как 20 лет тому назад. Как вы думаете, Душан Петрович? — спросил Л. Н.

— Да, в чешских газетах этот вопрос не сходит с очереди.

— Что нового?

Буланже: Конституционалисты болтают про свободу слова, печати, но дальше им нечего сказать. Витте назначен, он пойдет на известные уступки.

Л. Н.: Это меня не порадовало бы.

Буланже: Витте честолюбивый, но он единственный, который годится к этой должности. Тут нужно сочетание ума, смелости, хитрости.

О газете, задуманной «Посредником», Л. Н. сказал:

— Перепечатывать Эразма Роттердамского, Дидро, Руссо, Вольтера. Художественный отдел выпустить совсем. Широкие слои читателей желают общеобразовательных статей.

Л. Н. с Буланже вечером об Абрикосове:

— Ему хочется устроить семейную жизнь, вот и прекрасно, пусть женится. Отец Абрикосова прислал мне книгу Джемса о религиях. Он рассматривает их извне, как ученый наблюдает движения у музыканта, что̀ тот делает руками, смычком. Какой тупой народ — ученые!

Л. Н. рассказывал, что Стахович и Сергей Львович тоже хотят издавать, как Буланже, еженедельную газету политико-сельскохозяйственно-гигиенического содержания. Стахович был у Святополка-Мирского, спрашивал его, почему он не дает свободу слова и печати? Есть же у него суды, есть и свои органы: «Московские ведомости», «Гражданин», «Новое время», которые все равно будут отстаивать свое.

— Но наши министры, — сказал Л. Н., — боятся подшучивания, к чему англичане совсем привыкли.

Буланже вспоминал, что как раз на днях будет 20 лет с тех пор, как был основан «Посредник»¹¹. Он нашел письма Л. Н. о затее еженедельной газеты, в которой должны были принимать участие Крамской, Репин, Л. Н., Ге.¹²

Как люди в то время загорелись желанием служить народу! — сказал Буланже.

Да, весна пробуждения, — сказал Л. Н. — Во время Черткова был выбор строгий в «Посреднике», только самое хорошее попадало туда¹³.

Буланже: Теперь появится в «Посреднике» книга Стасова о Ге; напечатаем также и «Исповедь», «В чем моя вера?»¹⁴ В этой суматохе проскользнет.

Ночью приехал Андрей Львович из Мукдена с «Георгием».

Л. Н. встретил его, не одобряя, что он оставил пост, хотя Андрей Львович объяснил, что вернулся потому, что не может дольше служить из-за головных болей и головокружений, которые у него остались после того, как его ударила лошадь.

Софья Андреевна слышала вечером в Москве, что генерал-губернатору Голицыну телеграфировали из Петербурга, что войсками было убито на улицах 3 000 человек (из 65 000 стачечников). Царь удрал в Царское Село.

После того, что̀ Софья Андреевна рассказала, хотя Л. Н. этому не верит, он заметил:

— Только две вещи себе представляю: могут быть или хорошая, мирная конституция, или же отчаянная революция, которую подавит правительство, и все будет опять так, как было.

Когда Л. Н. пришел к обеду, он сказал, что всю ночь не спал... «Давно себя так плохо не чувствовал; теперь (от 4.30 до 6) тоже не мог уснуть». На вопрос Александры Львовны, как ему, ответил: «Плохо».

В амбулатории был сегодня 55-летний мужик из Ясенок, мальчиком посещал школу Л. Н. Он рассказывал о том, какой был Л. Н. добрый, как он на масленицу катался на санях с мальчиками, как, женившись, привел жену в школу показать ее ученикам и сколько им дарил разных вещей. Тогда у него учились 12 учителей (в числе которых был и А. С. Суворин, будущий издатель «Нового времени»), и Л. Н. тогда был мировым посредником¹.

Юлия Ивановна: Вчера Павел Александрович Буланже говорил о печатных машинах.

Л. Н.: Будут все больше и больше печатать, человек все услышит, все сможет узнать, что творится в данную минуту в Исландии, Калифорнии. Этого же надо избегать.

Мы шли с Александрой Львовной в амбулаторию молча через аллею.

— На этих березах будут нас вешать, — прервав молчание, сказала она. — В Туле 12 000 новобранцев, сколько фабричных; если будет революция, что̀ они будут делать! Ужас!

Вечером Л. Н. разговаривал с Андреем Львовичем про Маньчжурию, про войну, с 9.30 до 11.45. По словам Андрея Львовича, японцы плохо стреляют и берут храбростью. Куропаткина у нас не любят за то, что при Ташичао не пустил в ход 4-й корпус и уступил при Ляояне.

Л. Н. чувствует себя плохо: у него боли, давит на сердце. Ему снилось, что ночью кто-то сжимает ему грудь коленями, проснулся. Тоска у него в такое время. Раньше, когда не мог спать, ему впрыскивали морфий, ему не хотелось бы снова это делать. В полночь были боли, давление.

— Хорошо так, — сказал Л. Н., — к смерти приближаюсь.

11 января. Вторник. Л. Н. этой ночью стало легче. В 12.30 он спустился вниз; Ваня согрел ему суп.

После обеда долго гулял. Далеко зашел. Сани должны были придти за ним в осинник к пчельнику, но по недоразумению не пришли. Устал, особенно под конец своей ходьбы, идя вверх по аллее. За обедом был бодрее, живее, веселее. Софья Андреевна говорила по этому поводу, как долго уже Л. Н. чувствует близость смерти. Потом о вернувшемся вчера сыне Андрее, что весь день провели с ним вместе, как во время его детства. Говорила, как ей пригодились ее дневники, что читала ему из них (про то, что случилось за время его отсутствия)¹ 8*. Андрей Львович жаловался ей, какой он несчастный, что он затем только и поехал на войну, чтобы быть убитым; что теперь, возвращаясь, сам хотел убить себя. Мать на это сказала ему: «Ты потому несчастен, что живешь нехорошо; живи иначе, и ты будешь счастлив; но убивать себя в твоем положении — глупость. Это все равно, как если бы я отчаивалась сегодня из-за того, что вчера была сердитая. Из моей вчерашней злости следует только то, что сегодня я должна быть лучше. Так и ты».

— Совершенно верно. Я прямо чувствую, что обязан быть счастливым. Если я несчастлив, сам виноват. Нам все дано, чтобы быть счастливыми.

Снова зашел разговор про петербургское побоище.

Софья Андреевна: Газеты пишут, что много убитых и раненых. Не понимаю, как могут солдаты стрелять по своим же, по рабочим. Вот если бы Андрюша был там в войсках, а я с Левой шла по улице, и он стал бы стрелять по матери? Как это возможно?

Л. Н.: Это вот как. Во время Кромвеля англичане разделились на две партии: на пуритан и протестантов — и истребляли друг друга. Кромвель, а в числе его сторонников и Мильтон, казнили короля (Карла I). Когда позже восцарствовал его сын, он мстил всем тем, кто голосовал за казнь отца, и велел казнить даже их жен. Карл (II) преследовал дома католиков, а испанским, французским и другим королям, у которых занимал деньги для свадьбы, говорил, что он католик и что он окатоличит всю Англию. Диккенс то и дело пишет о том, как бесстрашно умирали на эшафоте герои, что́ они говорили; возбуждает отвращение к королям, но он внушает чувство патриотизма².

В 9.30 вечера за чаем Андрей Львович рассказывал Л. Н. про донских казаков, про волков, древние орудия.

В 10.30 привезли большую почту. Юлия Ивановна прочитала вслух известие об уличных смутах в Петербурге. 76 убитых, 203 раненых³. Проволочные баррикады.

— Что будет теперь с арестованными рабочими? — спросила Юлия Ивановна.

— Как они не понимают, что ничего не выйдет из этого?! — воскликнул Л. Н.

Юлия Ивановна: Если бы они действовали все вместе, а не по разным пунктам!

Л. Н.: Тогда было бы еще больше убитых. Те, которые смущают рабочих, воображают себе, что вызовут внимание у правительства, но правительство...

Юлия Ивановна: Но царь ведь должен знать, что делается.

Л. Н.: Царь не свободен. Он всякую минуту говорит другое, безответственно. Слушается дядей, матери, Победоносцева. Он жалкий, ничтожный, даже недобрый.

Андрей Львович спросил Л. Н., хорошо ли поступает Святополк-Мирский, идя навстречу требованиям общества и прессы⁴.

— Прекрасно поступает.

12 января. — Пузин.

Л. Н. ездил верхом в Тулу постричься, отдать телеграмму Андрея Львовича и за почтой. Вернулся в 7.30. Когда приехал, имел усталый вид. Пообедавши, не лег спать, а читал. В 9 часов Александра Львовна пришла сказать, что отец обижается, что наверху никого нет, что, когда обедал, хотел поговорить со Струменским и что хочет мне дать поручение. Мы пошли в залу, и Л. Н. позвал меня к себе, позже и Струменского. Дал мне несколько писем и телеграмм.

Л. Н.: Они спрашивают мое мнение о событиях в Петербурге (9 января); я не хотел отвечать, а сейчас думаю ответить; может быть, отвечу; оставьте телеграммы неотвеченными до завтра.

Когда здесь был Скороходов, он рассказывал, что в Уфе живет двойник Л. Н. Его фотография была выставлена в витрине. Один офицер разбил окно и разорвал портрет.

В своем воззвании против Русско-японской войны геленджикские земельные колонисты рекомендовали, без разрешения Л. Н., подписи под протестом отсылать Л. Н. в Ясную¹. Он посоветовал не делать этого, и они позже выпустили этот пункт воззвания. Но в связи с этим Л. Н. получил два ругательных письма: от полковника и от анонимного офицера.

По этому поводу был разговор. Л. Н. говорил:

— Нужно самоусовершенствование на основе религиозного сознания. Борьба с правительством, озлобление противно любви и тем самым нехорошо, отвлекает от самоусовершенствования, потому что нельзя служить двум господам, нельзя сразу два дела делать, и что же выйдет из этих уличных сражений? (Так начинались все революции.) Уже и теперь — страдания, и сколько их еще будет!

— Какие люди будут править при конституции? Дело не в людях и не в форме правления. Если бы царь спросил меня, то я ответил бы ему: «Дайте конституцию». Но обществу не советую этим заниматься, ибо это идет в ущерб самоусовершенствованию.

— Галя и Ольга Константиновна недовольны моей телеграммой в Филадельфию. Чертков советует коротких ответов не давать, а то они путают, приводят в заблуждение людей².

— Советую вам прочесть Диккенса «A Child’s History of England». Он останавливается там на казнях, негодует, ругается — «his Sowship Henry VIII»9* ³. Это неприятно. Требовать от правительства, чтобы оно уступило свою власть, — нельзя, оно не уступит. Остается одно из двух: или уничтожение, убийство, террор, так что правящие разбегутся, и тогда наступит анархия, или — личное самоусовершенствование. Люди видят, как правительство правит, внешними средствами достигает своей цели, делает, что хочет; и они тоже заражаются этим, хотят тем же путем насилия добиться скорых результатов. Но это так же невозможно, как пересаживать большие деревья, срубая их; надо пересаживать самые маленькие (и с корнями), тогда наверное вырастут. Человек пренебрегает натуральным, самым могущественным средством, роняет свое достоинство, приспособляясь к известной форме. Нужно же прежде всего свое достоинство, свою свободу сохранять. Судить не буду, убивать не буду, подати платить не буду; нужна готовность к принесению жертв. Человек должен делать свой долг, и если он будет делать его не ради эффекта, <не> ради видимых близких целей, <не> ради внешнего, тогда и сделается то переустройство, что нужно. Раньше, со времен Гомера, спрашивали совета у стариков; теперь спрашивают курсисток, молодежь. Французская литература льстит женщинам и молодежи; у нас ждут от них нового слова! Гете верно говорит насчет старцев, что они мудрее тем, что обогнали свой век. Меня не интересует то, что будет в 1910 году, а то, что будет через 70 лет. Если быте, кто боролись за Французскую революцию, могли видеть последствия дальнейших 70 лет, какое это было бы разочарование!

13 января. У Ильи Васильевича пневмония уже четвертый день. Вместо него за столом прислуживала сегодня яснополянская девушка, 16-летняя Даша. Когда она подошла с блюдом к Андрею Львовичу, то поздоровалась с ним такими словами: «Здравствуй, папаша!» (Андрей Львович крестил ее, когда ему было 11 лет) и поцеловала его. Всем это очень понравилось10*.

Буланже привез известие о побоищах в Петербурге и о назначении Трепова генерал-губернатором Петербурга с властью и полномочиями, которые просто бесстыдны и прямо вызывают к дальнейшим демонстрациям. Далее рассказывал о прокламациях правительства, расклеенных в Москве, в которых лгут, что рабочие беспорядки в Петербурге — японско-английские махинации¹. Л. Н. выслушал это без всякого замечания, но было видно, что он негодует на это лицемерное лганье и бесстыдство.

Струменский спросил Л. Н., вправе ли народ просить у царя свободу слова, исповедания, народное представительство, землю. Ведь народ имеет право «челобития», т. е. непосредственно говорить с царем, даже с государственной точки зрения. Поэтому петербургские рабочие, отправившиеся 9 января к Зимнему дворцу, поступили правильно. Л. Н. ответил на это:

— Царская власть — это известное учреждение, как и церковь, куда собак не впускают. С царем приходится обращаться по известным, строго определенным формам. Все равно, как во время богослужения нельзя спорить со священником, так и всякое обращение к царю, помимо установленного, не допускается. Если бы царь хотел это сделать, он давно мог бы. У него есть способы узнать мнение народа. Есть земства, которые высылали своих представителей к нему, но царь не выслушал их; как же он выслушает рабочих электротехнического завода? После них придут посланные от приказчиков, потом от «Московских ведомостей», и т. д. Царь не может выслушивать петербургских рабочих, он узнаёт о происходящих делах своим порядком и делает то, что ему кажется подходящим. Как я не могу всеми делами заниматься, с которыми ко мне обращаются люди, так и он. Ведь какая сложная государственная машина! Вчера я был в Туле, чиновник отсылал телеграммы. В один день одних официальных телеграмм было в дрянной Туле такая куча (он показал высоту в ладонь). Вот Павел Александрович знает, что значит огромность дела, даже в таком учреждении, как управление железной дороги. Что же тут значит голос петербургских рабочих? Читаю историю — как мы ее не знаем, а то, что знаем, знаем так плохо, — Тэна о революции Французской, Диккенса (об английской)... и читал из него о Генрихе VIII и советовал Николаю Леонидовичу перевести. Началось во Франции так же: пришла толпа к Людовику XVI, женщина нахлобучила ему шапку свободы на голову, он не сопротивлялся, поправил ее на себе. Швейцарская лейб-гвардия оттеснила толпу и освободила его². Но тут курсистка могла бы побить его по лицу (намек на то, что рассказывал Буланже о курсистке, публично ругавшей царя и правительство).

Струменский³ и лично передали бы ее царю, то из этого могла бы быть конституция и это могло бы прекратить войну и освободить землю.

Л. Н.: При конституции затеют новую войну (как на Филиппинах, в Трансваале), а что касается земельного вопроса, так его правительство, как в Америке и Англии, всегда сдвинет с очереди, или же не дай...... 11*

Русский народ ждет, что царь, как взял у помещиков крепостных, так отнимет у них и землю. Если же будет конституция и придут к рулю адвокаты, болтуны, живодеры, помещики (прогоревшие), то ему земли не получить. Земельный вопрос может быть решен окончательно только безнасильственным путем. Теория Генри Джорджа может быть осуществлена насильственным путем, но тогда она будет некрепка; крепка же она будет тогда, когда народ, отрешившись от насилия, будет религиозно отказываться от поддержки земельной собственности так же, как он отказывается сейчас от грабежа. Пока же в крайних случаях неизбежно прибегать к покупке земли, к приобретению права собственности на землю.

Л. Н.: Французская революция сначала стала снимать стре́лки, а потом уже отдельные колесики (государственной) машины; и когда их все поснимали, то была такая каша с Маратами, Робеспьерами, что когда Наполеон восстановил другую, грубую, похожую на первую, но гораздо худшую машину, то ему были благодарны. У нас конституция не будет уменьшением насилия, а скорее увеличением его.

Струменский говорил о том, как мало еще отказов от военной службы; больше всего их в России.

Л. Н.: Вы вот говорите, что мало отказов от военной службы, а я не особенно горюю о том, что идея не осуществляется людьми на деле. Раз мысль высказана разумно и ясно, то она уже осуществлена; и следить за дальнейшим ее развитием, применением — неинтересно и не нужно.

14 января. Сегодня не было новых гостей. Струменский уехал рано утром. Л. Н. жалел, что не попрощался с ним. Софья Андреевна спросила, не шпион ли он?

— Нет, — сказал Л. Н.

— А что он?

— Адвокат.

— Он недалекий человек.

Вчера Буланже рассказывал про письма солдат из Маньчжурии, как они в них жалуются, что голые, голодные.

Л. Н. заметил, что это вряд ли так, что это преувеличение:

— Вот Андрюша говорит, что продовольствование хорошо обставлено. Они не умеют писать, не умеют высказаться в письмах. Пишут поклоны, а кроме этого думают, что им надо еще жаловаться.

Вечером Софья Андреевна рассказывала о каких-то распоряжениях нового генерал-губернатора Трепова в Петербурге и негодовала.

Юлия Ивановна сообщила Л. Н., что Никифоровы, отец и сын, арестованы в связи со студенческими беспорядками. Арестованы были они одну-две недели тому назад в Москве.

Софья Андреевна заговорила про Победоносцева, что он болен. Л. Н. полюбопытствовал, сколько ему лет. Посмотрел в Брокгаузе и прочел вслух характеристику его взглядов¹:

— Какое мировоззрение! Вот на каких идеях воспитан Николай II! Это точь-в-точь то̀, что он делает.

Л. Н.

Л. Н. принес пять писем, написанных им сегодня вечером². Ждут родственницу Софьи Андреевны, Веру Кузминскую, из Ниццы.

Л. Н.: Я боялся, что она приедет раньше и я не успею написать эти письма, а она приезжает только завтра. Я рад, что кончил их.

Потом он спрашивал про Илью Васильевича, вспомнил про «банки» и «мушки» и сказал:

— Осунулся. Лицо у него какое-то черное.

15 января. Вчера вечером уехала Софья Андреевна. Сегодня приехали Орлов и Наживин с женой; вечером — И. К. Дитерихс, а ночью Вера Кузминская. Андрей Львович уехал в Тулу. Много больных. В Ясной в десяти домах брюшной тиф.

Из Болгарии (Софии) обратилась к Л. Н. Мария Розенталь с просьбой прочесть философское сочинение ее мужа. Л. Н. сказал, что он прочел его и что думает, что книга не будет иметь успеха, поэтому не советует печатать¹.

Вечером с 6 до 10 часов шла беседа с Л. Н.; потом он читал нам свою новую статью о деспотизме («Единое на потребу»). Говорил о Карпентере, о том, что он анархист. «Бондарев — табачная держава»². Потом перешел на Сютаева и вспомнил его слова: «Их полмиллиона, нищих-то. Ну, разберем их по себе. Я не богат, а сейчас возьму двоих».

— Это он так натурально и уверенно сказал, — прибавил Л. Н. — Вот решение социального вопроса³.

Наживин рассказывал о безземелии полтавских крестьян. Л. Н. удивлялся этому. Еще рассказывал, как строят для душевнобольных заведение, в котором одна только кухня стоит 30 000 р., возле же — недоедающий, голодающий, пьянствующий (отчего и сходят-то с ума) народ, тот самый, на чьи средства строят сумасшедшие дома.

Иосиф Константинович мне рассказал, что Л. Н. отговаривал духоборцев покидать Россию и делал сообщение по этому поводу через Олсуфьева царю⁴.

Л. Н.: Ницше — декадент, а Скороходову он засел в голову.

Л. Н.: Если бы теперь отдали народу землю, какая пошла бы слава, Россия стала бы первым примером для мира. Владивосток, Петербург какое получили бы значение!

Наживин: Мне было приятно, когда Порт-Артур пал.

Л. Н.: А мне нет. Во мне еще живет атавизм — патриотизм, с которым я, разумеется, борюсь.

Л. Н.: Как тяжело бывает простым людям отказаться от авторитета Священного Писания. В Бондареве, например, до конца было живо это поклонение Писанию.

: Вы лично знали Бондарева?

Л. Н.: Нет. Я обратил на него внимание, прочитав заметку Глеба Успенского, которому Бондарев прислал свое сочинение и который посмеивался над тем, что Бондарев отдал свое сочинение в музей в Минусинск⁵. Между тем у Бондарева было в мизинце больше ума, чем у ста Глебов Успенских. Мы ушли от церкви и смотрим на нее свысока, извне, но мы сидим в другой церкви, в церкви непогрешимой науки, которая хуже церкви (дарвинизм). Хотелось бы мне написать о науке, и напишу, если буду жив.

Наживин рассказал, что он переводит Карпентера «The Civilisation: its Cause and Cure»⁶, но он думает, что цензура вряд ли пропустит, т. к. там встречается слово «анархизм». Карпентер — анархист, он сходится с Толстым по многим вопросам: о браке, науке.

Л. Н. заметил, что у англичан есть твердость и решительность, например у Карлейля, Рёскина, Карпентера. «Civilisation» Карпентера Л. Н. не читал⁷.

Наживин спросил Л. Н., может ли он присоединить к своему переводу перевод Л. Н. о современной науке?⁸

— Да.

Л. Н.: Вольтер сказал, что цель правительства — грабеж посредством убийств⁹.

«Помни, что ты человек прежде, чем жена», — вот слова Л. Н-ча Ольге Константиновне, которая обезличилась через супружество, желая уступчивостью образумить и удержать мужа. Эти слова Л. Н. и окружающая среда у сестры в Christchurch ободрили ее. Она поставила крест на прошлом и решила жить по-новому как мать и человек¹⁰.

16 января. Я не записывал, дежурил возле Ильи Васильевича до 4.30 ночи.

17 января. Уехал Иосиф Константинович, остались Н. Л. Оболенский, Александра Львовна, Вера Кузминская, Юлия Ивановна, Николай Васильевич.

Илья Васильевич болеет девятый день. Л. Н., несмотря на боли в желудке, весел, бодр и шутит. Пришла дантистка из Тулы пешком, чтобы посоветоваться с ним, чему ей учить 14-летнего сына. Л. Н. говорил с ней в библиотеке, после же дал ей книги «Посредника».

МАКОВИЦКИЙ

Жилина, 1905

Фотография Матильды Рек

Собрание С. Колафы, Прага

— Помню, кунак Садо рассказывал мне, как он крал лошадей у еврея: «Он храпит, слышно через стену, а я в то время лошадей вывел»¹. Еще Л. Н. говорил про кавказцев, как они крадут лошадей, скот для того только, чтобы отличиться. Девка не пойдет за того, кто таким образом не отличился.

Еще рассказывал Л. Н., как он подсел в сани к телятинскому мужику и тот сейчас же стал рассказывать ему, как он украл пару лошадей у помещика, как их продавал. Конокрадство — это мания, страсть, как карты. «Которая лошадь мне понравится, та уж моя», — говорил мужик.

Другой мужик сказал Л. Н-чу: «Которым деревом полюбуюсь, то мое». Л. Н. сердечно улыбнулся при этом, как на днях, когда рассказывал Бирюкову о «Севастопольской песне» («Как четвертого числа»)². Шел он раз с каким-то капитаном, и тот говорил ему про автора песни (конечно, не зная того, что автор ее стоит перед ним): «Как он это ловко подобрал, сукин сын!»

Я спросил Л. Н., действительно ли основная правительственная задача состоит в том, чтобы удержать неравномерное распределение земли?

— Мне ясно, что это так. Это измененный вид рабства. Было рабство крепостное, теперь земельное, — сказал Л. Н.

Об «Истории» Ключевского, которую прислал ему Николай Леонидович, Л. Н. заметил, что это самая пустая книга — лекции профессора с шуточками. Там же он прочитал, что Сперанский в царствование Александра I, видя, что всякому прогрессу мешает неравенство людей, хотел прежде всего уничтожить его — отменить крепостное право³.

Я спросил Л. Н., не Генри ли Джордж навел его на мысль об огромной важности земельного вопроса?

— Нет, это со мной совершилось, когда я уяснил себе христианство. Сейчас же явилась потребность избавиться от земли.

— Как удивительно, что в некоторых странах Генри Джорджа еще совершенно не знают (в Чехии, Венгрии)!

— Это потому, что есть, политическая борьба (партии). И во Франции мало знают его.

Я посоветовал Л. Н. включить в «Круг чтения» «Козу» Лескова⁴ и о защите животных Григоровича. Л. Н. не помнил ни то, ни другое и спросил про последнее, читал ли я его в собрании сочинений.

— Нет, отдельной брошюрой.

Александра Львовна заметила вчера, что надо бы запрячь Белку в легкие салазки. Л. Н. ответил, что нельзя, что для этого нужно шесть-восемь собак.

— Помните ли, как архиерей едет на собаках в рассказе Лескова «На краю света»?⁵ — спросил Л. Н.

Вчера же Л. Н. говорил, что наконец-то нашел у Диккенса рассказ, подходящий для «Круга чтения», и передавал его содержание: как отчим убил (сначала только в мыслях) своего пасынка (свою падчерицу).

«Courrier Européen», вырезки из французских газет из Ниццы о событиях в Петербурге (8—9—12 января). Спрашивал про флот Рожественского, про разбирательство гулльского инцидента⁶, про мукденское сражение, которое, по сведениям русских газет, началось успешно, а по сведениям из Берлина, на всем фронте идет с поражением русских. (На все это отвечала Л. Н-чу Юлия Ивановна.)

Такие известия, как о побоищах в Петербурге, о сражениях под Ляояном, на Шахэ, о падении Порт-Артура, Л. Н. очень близко принимает к сердцу, хотя этого не показывает. Он при этом долго молчит, смотрит вдаль.

Л. Н. спросил, что мне пишут из дому. Я сказал, что у нас как раз идут выборы в сейм, и такое это тяжелое время для нас, что я рад, что я не там. Я рассказал всю процедуру венгерских выборов. Л. Н. был удивлен моим рассказом о преследованиях деревенских общин, о фальсификации протоколов, о ловле выборных ночью жандармами и т. д.

— Это бы следовало именно теперь описать.

— Таких сочинений у нас много, где это все описано. — Я принес из библиотеки Калала «Unterdrückung der Slovaken»⁷.

Л. Н. полистал, почитал и сказал:

— Вот какая книга!

Потом он простился и пошел спать (очень рано, был 11-й час).

18 января. Утром Л. Н. спросил меня, была ли у Гуса жена, говорил о женщинах — помощницах мужей, о женах декабристов, о Кларе Франциска Ассизского¹.

Пополудни, в 4 часа, приехал бывший революционер, уже 15 лет заведующий павловской артелью слесарей, Штанге. Едет к Святополку-Мирскому с предложением². Л. Н., видя, что имеет дело с политиком, законником, говорил с ним о практических вопросах, о материальном прогрессе, о Генри Джордже, но ни слова о вере. Велся разговор о земле. Л. Н. настаивал на главном: освободить землю от права собственности.

Штанге: Почему освобождать только землю, а не землю и фабрики?

Л. Н.: Генри Джордж отвечает на это: «Один корсар ограбил 300 лет назад, теперь — другой. Закон тем старым грабежом не интересуется, а вновь украденное возвращает тому, у кого украдено. Так как земельная собственность есть воровство постоянное, то закон должен ее отменить»³.

— Евреи бывают четырех типов,— сказал Л. Н.; — 1) космополиты, которым общее дороже еврейского (Григорий Моисеевич — милый, но не религиозный человек); 2) выбирающие из еврейской религии самое высшее; 3) не думающие, обрядные евреи, деловые, которым гешефт важнее всего; 4) сионисты.

Разговор продолжался от 6 до 12 часов; говорили про положение России, о Земском соборе, о дискредитировании России.

Л. Н.: Земский собор нужен царю, это его дело.

Штанге

Л. Н.: Всё жить.

Штанге: Я читал ваше письмо в Америку и досадовал, что мы, русские, узнаем через Америку, что́ думает Толстой о нас, и очень опечалился. В продолжение нескольких дней я не мог очнуться. Даже сейчас мне еще больно и стыдно за то, что вы заодно с «Московскими ведомостями» (они присваивают себе вас), что вы против добрых стремлений.

Л. Н.: Конституция будет означать отвлечение внимания от земельного вопроса и от самоусовершенствования. Мы, русские, счастливы, что ясно сознаем негодность <нашего> правительства. Канадец же — мне писал такой — гордится английским правительством.

Про Николая II Л. Н. сказал, что он слабоумный; про Вильгельма II — что у него мания величия; про Эдуарда — что он груб.

Штанге: Витте хочет, чтобы сбыт русской сельскохозяйственной промышленности не был konkurrenzunfähig12*. С этой целью у него план — создать сословие фермеров; мирское владение землей само уничтожится.

Прощаясь со Штанге, Л. Н. сказал ему:

— Желаю вам, чтобы вы подействовали на добрых людей.

После ухода Штанге, в 5 часов, был разговор о том, как мы танцевали. Иосиф Константинович пел армянскую песню, Л. Н. и сам подхватывал, притопывал ногами в такт танцевальной песне.

19 января. Утром приехал Davitt, вождь ирландцев, и корреспондент «New York World» Mackenna. Пробыли всего час. Вопросы были у них заготовлены, ответы стенографировали¹, обо всем спросили и успели вернуться к поезду, который приходит в Тулу после 12 часов.

Дэвитт был у Толстого летом². Л. Н. сейчас же узнал его и мило принял. Дэвитт был сначала рабочим, потом членом парламента, вождем ирландцев. Когда началась бурская война, он отказался от членства в парламенте.

Они приехали от десяти американских газет спросить Толстого, как он смотрит на внутреннее положение России, на петербургские события. Л. Н. сказал им то же самое, что он сказал вчера Штанге и что он пишет в своей статье «Об общественном движении в России». Наконец, он спросил их, какой они веры?

Дэвитт: Свободный католик, не признающий ни папы, ни священников.

Мэккенна

Дэвитт рассказал, что он был у великого князя Владимира, который сказал ему, что это он с согласия царя велел стрелять в демонстрантов 9 января; он говорил о демонстрации со злобой, бил кулаками об стол, рассказывая про все это. Но царь, по его (кн. Владимира) словам, был огорчен совершившимся.

Дэвитт спросил Л. Н., верит ли он, что царь огорчен?

Л. Н.: Нет, не верю, потому что он лгун.

Дэвитт: Можно ли это напечатать?

Л. Н.: Пожалуйста... лучше нет. Сам в статье пишу так³, но от иностранца... (Дальше я не расслышал.)

О Владимире Александровиче Л. Н. сказал, что положение его будет тяжелое: в России он будет бояться покушений, за границей же будут избегать его.

Когда Дэвитт уехал, Л. Н. сказал про него:

— Приятный, милый человек. Когда иностранцы говорят мне комплименты, то бывает неприятно, а от него — нет. Видно, что он говорит естественно.

Дэвитт просидел девять лет в тюрьме. Он руководил landleague13* в то время, когда борьба ирландцев с Англией была наиболее обостренной.

Другой, бывший с Дэвиттом корреспондент, — тоже ирландец. Они не говорят ни одного слова по-русски. Их переводчик остался в Туле. Когда он приехал в другой раз с Робертсоном⁴, то рассказывал, что оба они, и Дэвитт, и Маккенна, заплатили по 600 р. за отправленные ими телеграммы.

Я вспомнил, что Ренан, сам будучи бретонцем, описывал бретонцев и что они своими духовными свойствами очень сродни славянам.

Л. Н. сказал, что ирландцы скорее похожи на гасконцев: живые, энергичные.

Л. Н. велел Александре Львовне переписать начисто его статью «Об общественном движении в России»; дальше он уже не будет исправлять ее.

Сегодня мы читали, что под Мукденом русских убито 10 000, японцев же — 5 000, и также про папу, что он прислал двух своих гвардейцев к царю спросить его, не может ли он в это трудное время помочь ему советом.

Л. Н. заметил по этому поводу:

— Вот надо учиться — сначала спросить, а не прямо письма писать с советами⁵.

Л. Н. рассказал, что он получил письмо от Анненковой, что ее мужа, юриста, война совсем расстроила⁶. Еще он получил сегодня открытку со своим портретом с пририсованными рогами и руганью.

Я спросил его, не по поводу ли это телеграммы в Филадельфию?

— Нет, это старое. Это священниками офанатизированные люди посылают.

Л. Н. нравилась статья Александра Хэйга, книгу которого о питании постоянно вспоминает и сам ее придерживается: «The True Cause of Physical Degeneration» by Dr. Al. Haig⁷.

Вечером мы, я и Н. В. Орлов, читали вслух рассказ Наживина «В сумасшедшем доме»⁸. Л. Н. рассказ понравился: «Хорошо», — сказал он.

Л. Н. получил от Черткова вырезки из английских газет о событиях в Петербурге, Москве, Риге и др. городах, а также множество книг, газет и писем. На два из них поручил ответить мне. Г. М. Попов из Йорктона просит Л. Н. помочь через Святополка-Мирского освободить двух 75-или 77-летних стариков, сосланных в Якутскую область на Нотору⁹; в другом письме — самоучка просит позволения лично доставить свои стихи.

Юлия Ивановна рассказала Л. Н. про разбирательство гулльского инцидента (шведский капитан утверждает, что стреляли в его пароход) и про сражение под Мукденом.

20 января. Перед обедом приехал корреспондент «Manchester Guardian»¹, родом из Новой Зеландии, изучавший теологию в Берлине и там же научившийся русскому языку. Он уже два месяца в Петербурге, хорошо говорит по-русски, ему 28 лет. Зовут его Harold Williams, милый, скромный, ученый человек, знает 24 языка: классические, еврейский, санскрит, романские, германские, славянские, малайско-гавайский, новогебридский, маорийский.

Я застал Л. Н. с корреспондентом и Юлией Ивановной у стола. Корреспондент говорил по-русски, запинаясь, тихим голосом. Л. Н. отвечал ему очень внятно, медленно. Вильямс так же, как Маккенна, близок Л. Н. Разговор шел про веру, после перешел на конституцию. Л. Н. говорил, что внешние формы сложатся соответственно внутреннему духовному состоянию. Если люди подымутся религиозно-нравственно, то и внешние формы установятся соответственно этому. Англичане гордятся, что у них personal freedom14*, но у них такое же и еще худшее рабство, чем в России.

Л. Н.: Англичанин появляется на свет, и у него нет ни куска земли, он не может ступить на траву, должен платить налоги на содержание городских оркестров, должен, если заболеет заразною болезнью, лечиться непременно в больнице, а не дома. В Америке говорили о свободе и владели двумя миллионами рабов; и теперь, пока земля в исключительной собственности одних, тоже нет свободы, а есть десять миллионов хронически голодных, раздетых, бесприютных. У нас, в России, есть надежда, что земля будет освобождена от собственности, а у вас ее нет.

Еще говорили про экспедицию в Тибет, на Филиппины, про буров и о текущих событиях.

Вильямс сказал, что Петрункевич лучше всех.

Л. Н.: Это вы им делаете плохой комплимент. Петрункевича я знаю, знаю его семейную жизнь². Шипова, Долгорукова и др. ведет тщеславие и честолюбие. В Польше выслужившийся чиновник или прибалтийский немец-карьерист, член Сената или Государственного совета, будет говорить, что дело народа он «носит в сердце своем»; так и эти господа.

Вильямс говорил, что рабочие не стреляли и что вели себя неумело, не знают способов демонстраций, как французы. Они огорчены. Все слои общества очень ожесточены против правительства. Наверно, будет революция.

Л. Н.: Может быть, что будут убийства царя, Сергея, Владимира.

Л. Н.: Смерти нас не раздражают, а то, что мы хотим, чтобы иначе было, и хотим сильных ощущений. Барыни ходили по Петербургу, чтобы видеть кровь или хоть лежащих без чувств — то же самое, чему поддакивает литература. Но сенсационного мало, оно быстро исчерпается и надоест. 200 убитых раздражают нас, а постоянное умирание 50% детей — нет. Журналист приспособляется к газетному направлению, пишет всякий вздор. Было бы хорошо, если бы журналисты забастовали, было бы меньше вранья.

Вильямс: Ну, а если бы адвокаты, доктора? Это было бы плохо для народа.

Л. Н. Кто знает? Может быть, было бы хуже, а может, и лучше. Доктора развелись на моей памяти, раньше люди жили и умирали без докторов. Смерть — не зло, зло — это дурная жизнь.

В Англии, кажется, не осталось журналистов, все приехали сюда смотреть революцию, — сказал Л. Н. — Зачем вы журналист?

Надо чем-нибудь жить. Я хотел посвятить свою жизнь работе на пользу маорийского народа.

— Мой друг Якоби занимался инородцами. Тунгусы будто не вырождаются, — сказал Л. Н.

— У вас им, инородцам, лучше живется, чем под англичанами. Маори вымирают!15*

За обедом и после обеда беседовали о литературе. Говорили про «Жизнь Фивейского» Андреева. Л. Н. сказал: «Искусственное»³.

— Розеггера знаете? — спросил Л. Н. — Тоже искусственное. Гете сказал: «Greif in die Mitte mit kecker Hand, wo du’s auch packst, dort ist’s interessant»⁴. Для чего выискивать темы, как Ибсен, Метерлинк?.. Бьёрнсон лучше.

Вильямс: Поленца с тех пор, как вы обратили на него внимание, больше читают⁵.

Говорили про «Schandfleck» Анценгрубера.

Вильямс: При девицах неудобно рассказывать.

— Это из жизни, — сказал Л. Н. и рассказал содержание повести⁶.

— Литература существовала прежде как Kammermusik16*, для небольшого круга богатых, праздных людей и по ихнему вкусу, теперь она дошла до приказчиков и должна создаться для широких слоев простонародья соответственно его требованиям. Этой литературы пока нет.

Затем Л. Н. высказал еще несколько суждений о философии и литературе:

— Торо сказал: «Спешите прочесть лучшие книги. Их немного, и может случиться, что пройдет жизнь ваша и вы их не прочитали»⁷. Дядя Софьи Андреевны читал только критику, был au courant17* всего, что говорилось в салонах.

— Очень благодарный труд — популяризировать Канта. Философию я признаю; она и религия — одно и то же, только с разных сторон. Скверное направление началось только от Лейбница, Гегеля, теперь Ницше, у нас — Соловьев. Соловьев балуется религией. Это самое худшее. Религия может быть средством пропитания попа, но не баловством. Как Микеланджело на каких угодно пяти пунктах. нарисует фигуру, так и Соловьев: что хочет доказать, то доказывает, растягивает веру на все лады.

— Диккенс — мировой гений. Он оживляет даже неживые вещи: «Море смеется». Подражают ему у нас Наживин, Горький. Теперешние молодые писатели не знают чувства меры. Они дают говорить героям столько и такие вещи, которые они не могли бы наговорить. Байрона я не мог до конца дочитать. Его герои говорят то, что он решил наперед вложить им в уста. Я из учтивости к вам не хотел говорить о нем. Дочь Карамзина рассказывала мне, что она слышала от Пушкина: «Моя Татьяна поразила меня, она отказала Онегину. Я этого совсем не ожидал»⁸. Пушкин создал ее и создал ее такой, что она не могла поступить иначе. У Горького же герои поступают так, как он предписал им. У Горького нет ни одного доброго лица, у Чехова их пропасть (дети), также у Диккенса, Гюго... У Горького не чувствуется доброты, нежности.

Кто-то сказал, что у Горького добрый тип — старик в «На дне».

— Ну, это искусственно, — сказал Л. Н. — «На дне». Мне не понравилось.

И Лонгфелло вспомнили. Л. Н. он нравится. Вильямс заметил про него, что он иногда расплывчатый до бесконечности.

Л. Н.: В Америке в 40—50-х годах была плеяда религиозно-философских поэтов, писателей. Самый глубокий из них — Эмерсон. Это были: Чаннинг, Паркер, Гаррисон, Торо, Баллу, позже Генри Джордж. Но американцы их почти что не знают. Я их спрашиваю: «Читали Генри Джорджа?» — «Нет, но я слышал об нем», — вот как мне отвечают.

Л. Н.: Статьи Син-Джона люблю, он оригинален.

Вот еще некоторые отдельные мысли, высказанные Л. Н. в разговоре с Вильямсом.

Л. Н.: Через сотни лет люди будут управляться не насилием. Кант говорит: «Если мысль ясно сознана и выражена, все равно, как будто это уже сделано, она будет осуществлена».

— Доброе дело можно делать только усилием. Без усилия, по привычке, делать добро нельзя: это привычка, а не доброе дело. Доброе дело достигается усилием, но нельзя остановиться, надо дальше идти, снова делать усилия.

— В вагоне говорили о том, можно ли развестись супругам. Один говорил, что в греческих книгах написано и так и этак. Мужик сказал: «Я по-гречески не знаю, но по-божьи, так, как труднее, поступать».

— Кант сказал, что время и пространство — формы нашего познания⁹. Будем вечно жить — нельзя сказать, потому что мы теперь живем вечно. Иисус сказал: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь»¹⁰.

Все это было сказано Л. Н. в ответ на вопрос Вильямса, верит ли Л. Н. в личного бога и вечную жизнь?

: Есть личный бог?

Л. Н.: Личность ограничена. Бог — всё, чего мы сознаем себя частью: любовь, правда.

И еще:

— Разум может догадываться, но определить не может.

Л. Н.: Содействовать, чтобы вместо насилия люди руководились разумом и добровольным согласием, — это дело жизни. Служить этому направлению — это служба человечеству.

Вильямс: В парламенте можно служить народу, есть же такие члены парламента.

Л. Н.: Они портятся, создавая законы, проводимые насилием, собирая подати и распределяя деньги от податей. Торо сказал: «Не буду платить податей, а то мой доллар пойдет на поддерживание рабства, на войну с бурами». Большинство англичан было против этой войны, правительство, Чемберлен — на смертном одре он будет повторять слова Бисмарка¹¹ — все-таки вело ее.

Вильямс: Нет, большинство не было.

Л. Н.: Надо быть самобытным. Каждая личность — единственная в своем роде, пускай и проявляется по-своему!

— Когда я написал «В чем моя вера?», то я получил письмо от Гаррисона-сына, что его отец тоже пришел к non-resistance18* ¹². Это очень обрадовало, ободрило меня, что не я один, а до меня и другие люди познали это в Евангелии.

— Вот у квакеров какое прекрасное учение, а золотой телец как погубил их. Bellows хотел соединить богатство с христианством. Bellows еще с кем-то были у Александра Александровича (Александра III), просили, чтобы не преследовали сектантов. Их просьба осталась без последствий¹³.

Вильямс: Karlhoff учит, что Иисуса не было.

Л. Н.: Быть может, это Verus¹⁴. Пока я не читал его книги, я не думал про то, жил ли Иисус или нет. Его доказательства важные, но я ни за них, ни против них. Гете говорил, что нет так дурно написанной книги, как Евангелие¹⁵¹⁶, Будды. Verus говорит: «Первыми написаны послания Павла — 40 лет после рождения Христа; в них говорится о христианах и про Спасителя, который воскрес из мертвых. После, когда число христиан значительно возросло, создалась легенда о Мессии, нагорная проповедь и т. д. Тацит пишет про христиан, но ни слова о Христе. Joseph Flavius пишет историю евреев для императора, пишет в ней про христиан, но не про Иисуса. Позже было прибавлено место и про Иисуса — чувствовали потребность этого, — и это, оказывается, подделка».

Еще вот что говорил при Вильямсе Л. Н.:

— В русском народе более христианского чувства. Я приписываю это тому, что читали раньше других народов Евангелие (по-старо- или церковнославянски). (Другие народы лишь с Лютера.) Средний англичанин и русский одинаковы. Наверное могу сказать: все люди равны.

— Христианин свободен в поступках. Я написал басню про посягательство Победоносцева на свободу совести: Орел — ласка.

— Надеяться на внешние формы и препятствовать внутреннему самоусовершенствованию — беда. Христианин должен проявлять доброе чувство (не сердиться, служить другим, любить).

Л. Н.: Католицизм враждебен христианству.

Вильямс: Но заслуги реформации надо признать.

ЗАЛ В ЯСНОПОЛЯНСКОМ ДОМЕ

Фотография К. К. Буллы. 7—8 июля 1908 г.

Л. Н.: Никаких. Англиканство — шаг назад. Генрих VIII хотел жениться, а по законам католической веры не мог, вот и принял англиканскую, и по его желанию — все. Христианство, где оно есть, там оно свободно. Истинная вера угнетением крепнет.

Л. Н. читал Вильямсу из Макиавелли. Под конец Вильямс спросил Л. Н., чем мог бы служить ему.

Л. Н.: Пишите мне с Филиппин, что вы там делать будете. С Филиппин был у меня Местиц, бывший губернатор на Яве. Прочтя мои сочинения, он отказался от государственной должности. Писал мне индус, у него друг, заболевший лепрой (проказой). Спрашивает, не знаю ли я, кто может взяться за лечение¹⁷.

Мы с Вильямсом были в школе Александры Львовны. Он удивлялся, как интересно учение по «Книге для чтения» и как свободно дети читают и хорошо пишут! Дети остаются в школе, покуда сами хотят. Немецкой муштровки, которая русским так противна, в этой школе и помину нет.

21 января. Вечером Л. Н. рассказывал, что был у него шведский писатель, написавший статью про Стриндберга и Толстого. Л. Н. заметил, что Стриндберг — вроде Пшибышевского и психопат.

Приехал купец, русский, сочиняет стихи. Он прочел Л. Н-чу одно стихотворение, в котором ругает его: «Я ведь был огорчен вами».

Вечером приехал Тенишев, предводитель мценского дворянства, зять Трепова, человек правительственной точки зрения.

Л. Н. читал вслух вечером при Тенишеве три рассказа Чехова, один — про борьбу охотника с волком¹². Еще рассказал, как на Козловке бешеный волк искусал урядника и мужика и как они оба взбесились. Как баба, на сына которой этот волк кинулся, задушила его; баба эта живет до сих пор. Она всунула волку руку почти по локоть в пасть. Волк искусал ее, но она осталась жива³.

— Я не верю в прививку Пастера, — сказал Л. Н.

Одна яснополянская крестьянка рассказывала мне, что, когда ее корову искусала бешеная собака, она боялась, что заразилась от этой коровы бешенством, и решила ехать в Москву на освидетельствование врачей. Л. Н. сказал ей: «Напрасно ты едешь. Меня бы хоть три собаки укусили, я бы не поехал».

Тенишев говорил о том, что с 5 по 12 января не было правительства и потому не были подготовлены к беспорядкам. Осуждал, что царь, не принявший депутацию рабочих до стрельбы по ней, принял ее позже⁴. «Это непоследовательность», — говорил он.

Л. Н. был того же мнения:

— Ведь фабричные рабочие, — сказал Л. Н., — настоящие кавалеры в сравнении с мужиками; последний из них живет лучше сельского старосты. У старосты нет таких сапог; он не пьет чай с сахаром, как они.

Присутствующий художник Орлов заспорил с Л. Н., говоря:

— Да, так живут холостые, те, которые живут в фабричной квартире. А то, получая 1 рубль 10 копеек, то есть 25 рублей в месяц, семейный рабочий живет сам-сём. Мужики живут по-свински отчасти по лени, отчасти по привычке.

Л. Н.: Мужик идет на фабрику по соблазну.

Орлов: Вот вам пример: надел восемь на сорок саженей на душу — полдеревни в Москве.

Тенишев говорил еще о том, что, если бы сменилось правительство, оно сейчас же заключило бы мир на теперешних условиях Японии; а теперь истощенная Япония должна вести войну еще, по крайней мере, полгода. Японцы требуют Корею, Сахалин, разоружение Владивостока и один миллиард.

Л. Н.: У японцев нет средств для того, чтобы требовать контрибуцию.

22 января. Утром приехал Бирюков, возвращавшийся из Петербурга и Москвы; привез известие, что общество очень желало бы, чтобы Л. Н. написал офицерам и солдатам, что они не должны были стрелять в своих в Петербурге, Риге и других городах.

Л. Н.: Об этом я писал уже 20 раз¹. Это трюизм. Чтобы офицеры не отстаивали интересы своего сословия, говорить офицерам: «Не стреляйте в своих» — это все равно, что говорить попам об евхаристии. Они не верят в нее, не отстаивают ее, как вещь разумную, но они — «credo quia absurdum est»19* ².

— Анненкова писала про девушку, умиравшую от чахотки, — сказал Л. Н. — Обыкновенно такие не сознают близости смерти. Эта же сознавала, наставляла сестру. Просветлела, не чувствовала никакого страха, спокойно умирала³. Вот в этом настоящая жизнь. Либерализм же отвлекает от внутренней работы, позволяет жить легкомысленно. Либерал оправдывает себя тем, что он делает полезное дело. Тенишев в качестве предводителя дворянства состоит также и членом воинского присутствия, отбирает новобранцев. Ведь это чувству противно смотреть те сцены. Но он считает себя более нравственным, чем другие; говорит, что он не будет размножать чиновничество, т. е. палач, который оправдывается тем, что он делает менее больно, чем другие палачи.

В Туле забастовали рабочие. В паспорта пишут им, чтобы их не брали нигде на работу.

Л. Н. получил письмо от француза, в котором он пишет про Россию: «Le pays malheureux»20*.

Бирюков рассказывал, что Иловайский говорил при нем о том, что Николай II должен был бы сейчас отказаться от престола. Все ему советуют: и Вильгельм II, и папа, и князь Трубецкой — сместить Куропаткина. Еще передавал Бирюков, что Владимир Александрович, дядя царя, угрожал Николаю II, что задушит его, если он даст конституцию.

Л. Н.: Петр Великий и Павел I установили порядок, что царь определяет наследника¹. Хорошо, что теперь регентом назначен Михаил. А то, если бы убили царя, такая пошла бы кутерьма!

Завязался разговор о том, какую играли роль преображенцы в истории царей; потом о декабристах: будь с ними Измайловский полк, они исполнили бы свое. Тогдашняя обстановка очень схожа с теперешней.

Вечером, когда я пришел, в 8.45, Л. Н. читал вслух проект русской конституции Батенькова 1824 г. Батеньков просидел 19 лет в одиночном заключении, царь «забыл» про него нарочно, издевался над ним, присылая ему в тюрьму пряники. Батеньков пришел к сознанию, что душа его свободна, и так громко расхохотался над тем, что царь заключил ее, что прибежала стража посмотреть, что такое случилось².

Л. Н. спросил Бирюкова, помнит ли он из Герцена проповедь священника21*, которого Николай I велел привезти из Архангельска и заключить в крепость.

Бирюков привез Л. Н. от Стасова документы о декабристах из тайного архива. Л. Н., почитав их, сказал:

— Хотелось бы мне быть молодым, чтобы засесть за эту работу.

Говорили о том, что иностранные деятели собирают подписи под петицией в защиту Горького⁴.

Бирюков передал содержание шведского рассказа о том, как офицер, принужденный начальством командовать стрельбой в стачечников, застрелился. Бирюков думает, что подобными рассказами можно воздействовать на офицеров и солдат.

Л. Н. сказал, что таким способом на них можно действовать внушением и в обратном направлении, т. е. чтобы они стояли за царя, чтобы предупреждали большее кровопролитие меньшим кровопролитием, подавляя бунт своевременно. Что нужно будить бога в людях: это самый лучший способ действования.

Приехал Андрей Львович из Петербурга, привез известие, что потери в сражении при Сандепу — восемь — десять тысяч человек. Гриппенберг утверждает, что мог бы окружить японцев, если бы Куропаткин не велел ему отступать⁵.

Раньше Л. Н. защищал русский народ, утверждая, что он более христианский, чем западные народы, потому что с давних времен читает Евангелие. Теперь же утверждает, что правительство у него скверное потому, что сам он отстал, сам более испорченный или более младенческий, чем западные народы.

Бирюков полемизировал с ним на эту тему, говоря:

— Славянские народы презирают власти; на должности старшин и судей порядочные люди не идут, за границей же наоборот.

Л. Н.: По вечерам я устаю и слаб, так что не могу писать.

Л. Н. приписал к своей статье одну — две страницы, в которых подчеркивается позиция анархизма: непризнание права собственности, насилия государства⁶.

Опять была речь о декабристах, о том, как Жуковский и другие извергами ругали декабристов, какие неприятности им делали¹.

— Их обращение к Николаю (поведение), — сказал Л. Н., — было куда смелее и достойнее адреса теперешнего московского дворянства!²

Л. Н. сказал про декабристов:

— Это были люди все как на подбор, как будто магнитом провели по слою сора с опилками и магнит их повытаскивал. Мужицкого слоя магнит этот не дотрагивался.

Потом Л. Н. сказал П. И. Бирюкову, что у него есть некоторые художественные сюжеты, которые бы ему хотелось разработать.

Бирюков: Мне все-таки более близки ваши религиозно-философские произведения, чем художественные. Но теперь особенно такое настроение в обществе, что ваши религиозно-философские произведения не по времени; их просто игнорируют, потому что заняты общественными делами. Теперь можно привлечь внимание общества к вашим статьям только вашими художественными произведениями, которые могут послужить как бы рекламой — как будто колокол прозвонит, и общество вспомнит, что есть Толстой, который что-то говорит.

— Я всегда так на это и смотрел, — согласился Л. Н. — Я весь роман «Воскресение» только для того писал, чтобы прочли его последнюю главу. Если в моих художественных произведениях есть какое достоинство, то только то, что они служат рекламой для тех мыслей, которые там попадаются. С этой целью я и хочу поместить в «Круг чтения» мелкие рассказы для «Недельных чтений»³.

В «Круг чтения»:

Все сказки Л. Н. (Reclam22*),
легенды,
притчи,
«Живые мощи» Тургенева (Reclam),
одно стихотворение в прозе <Тургенева>,
«Орел» из «Мертвого дома» Достоевского,
(?) Декларация Гаррисона,
«Завещание мексиканского императора», Давидсона-Моррисона,
«Дорого стоит» Гюи де Мопассана,
Что-нибудь из Диккенса,

Л. Н-ча
Декабрь
Смерть отца,
Темы художественные,
Батеньков,
Лунин,
Новые мелкие рассказы⁴.

25 января. За завтраком Л. Н. сказал Бирюкову:

— Английская книга («From Theology to Religion»), от которой я мало ждал, оказалась интересной¹.

За обедом Л. Н. спрашивал у Юлии Ивановны, что нового? Ему ответили: «В Варшаве волнения; по русским газетам, 130 убитых. Замазали русские надписи на вывесках. В Лодзи ждут волнений». В Вильно, Ковно, Лодзи и Варшаве объявлено положение усиленной охраны.

— Не могу не сочувствовать полякам, как их обижают, — сказал Л. Н.

Бирюков заметил, что поляки — умный народ.

В Тамбове собирают на церковь в память принятия государем депутации рабочих! После побоища в Петербурге!!

Л. Н.: Читаю Уоллеса о дарвинизме². Какая нелепость — дарвинизм! Поразительное сходство церкви с наукой. Выставляют свой авторитет, а между собой спорят, и не о главном, а о мелочах, не имеющих никакого значения: о божественности или человечности Христа (как будто это не безразлично), и тому подобное. Когда Сережа учился, Страхов меня тогда просвещал, он рассказывал мне про четвертое состояние вещества (твердое, жидкое, газовое и эфирное). Я ему верил. Вдруг Сережа сказал: «Богданов учил нас, что все это вздор. Эфирное состояние — такая же гипотеза, как воображаемая величина в математике, без которой нельзя обойтись». А вот еще — споры о медицине: при аллопатии существует гомеопатия.

Вечером были: Бирюков, Орлов, Андрей Львович, М. В. Сяськова, Вера Александровна, Юлия Ивановна, Софья Андреевна и я.

Юлия Ивановна говорила:

— В газетах пишут, что отзовут Куропаткина.

: Папа́, какого ты мнения о Куропаткине?

— Думаю, — сказал Л. Н., — не следует его отзывать, как старого кучера всегда лучше держать, чем менять. Когда он был назначен, я не имел к нему доверия. Он был при Скобелеве начальником штаба, значит, был хороший, деловой человек; если бы он был хороший полководец, то был бы начальником отряда. Куропаткин, наверное, читал Наполеона, Мольтке: есть некоторые общие приемы.

Андрей Львович: Его не любят, потому что трудно добраться к нему.

Л. Н.: Несчастный человек Николай!

Андрей Львович: Победоносцев ему внушил, что он не может отказаться ни на волос от своей власти. Уже поезд был приготовлен в Царском Селе. 9 января царь хотел было выйти поговорить со стачечниками, но Владимир и Сергей Александрович не пустили его.

Л. Н.: Николай Михайлович (великий князь) хвалил царя, что он благосклонный и что они преклоняются перед ним³.

— Скажите Хилкову, чтобы он читал декабристов. Никогда не было такой организованной силы. Успеха у них не было по русской доброте, по отвращению к кровопролитию.

Л. Н. читал вслух японскую сказку; окончив, сказал:

— Все они дурные.

Про себя Л. Н. сказал:

— Утром я чувствую себя ребенком; когда проедусь верхом — мне лет 40; вечером — старик.

Софья Андреевна вспомнила, что у Euphrussi на бале в Москве была пряжка за 60 000 р.

Л. Н.: Простые немки носят булавку. Я люблю простой немецкий народ. Они славные. Когда я ходил пешком по Швейцарии...⁴ Рабочий народ везде одинаковый.

Библиотека в Ясной Поляне очень содержательная; в ней книги религиозно-нравственного направления — не только русские, но и английские, французские, немецкие, греческие, латинские, еврейские; меньше польских, итальянских, чешских, испанских, скандинавских; мадьярских и на других языках — по нескольку экземпляров.

26 января. К обеду приехал Сергей Львович. Рассказывал про тульское земское собрание: все либералы вышли из него. В Петербурге рабочие жгли киоски.

: Почему?

— Потому что там висели портреты Романова. Стрельба в мирных рабочих сделала из них революционеров; она их революционизировала.

Л. Н. про себя сказал сегодня:

— Обратно пропорционально уменьшаются силы и увеличивается количество дел, которые хочется сделать.

Бирюков приехал из Тулы, побывал там у Ивана Васильевича, бывшего лакея Л. Н. на Кавказе, примешивающего в свою речь французские фразы. Но узнал от него мало о Л. Н.

Л. Н.: Прочел я письмо Пестеля¹ и ответил на 51 вопрос².

23*Говорили об отношении духоборов к животным. Л. Н. сказал, что то, что они отпускают животных, это так и должно быть.

— Духоборы — начало нового народа, — сказал Сергей Львович. — Самостоятельные, гордые. Места, где они живут теперь, соответствуют по положению и климату Оренбургу. Северный участок лесистый, южный — степь, Принц-Альберт — степь.

Потом Сергей Львович рассказал, как духоборы в ледоход переправляли англичанина через реку. Переправившись, он дает им монету — не берут, две — не берут, весь кошелек — не берут. Пошли с ним за версту к переводчику и через переводчика объяснили, что они послужили даром.

Кто-то сказал, что в книге Фильдинга «Душа одного народа» сказано, что бирманцы держат кур, но не убивают их³.

— У Олсуфьева все лошади умирали дома, не продавали их, — заметил Л. Н. — Жозя рассказывал, как Марья Александровна любит коров.

Вечером Сергей Львович с Л. Н.

Сергей Львович: Чувствую себя несвободным, другие также, поэтому надо домогаться свободы. Свободы слова, печати, свободы собраний и представительного правительства.

Л. Н.: Свобода берется, а не дается; последствия какие будут (от конституции), не могу определить. А ваши Петрункевичи, какая это гарантия? Ничего нового, все такое, которое даже там — в малых государствах, где оно есть, не оправдывается, пережито, хотят его бросить. Где же в огромной России — конституцию (какое дело будет тем людям)? Понимаю, когда Крапивенский уезд столкуется с Епифанским о дорогах, с Тулой об университете — это натурально, по нуждам.

Сергей Львович: Мирский 22 губернаторов хотел сменить.

Л. Н.: Они тормозят, глупости делают.

Сергей Львович: Надо ограничить самодержавие — ввести конституцию, установить республику24*.

Л. Н.: Самодержавия нет. Правит известная группа людей, а ты хочешь, чтобы правила другая, из людей, которые такие же застарелые, ни к чему не годящиеся.

— Ты говоришь о благе народном, к которому приведут перемены форм. Я о том не знаю. Если будет ограничение действий правительства (достойное человека) — не быть судьей, не платить податей, не идти в солдаты — это будет иметь последствия, какие нужно (какие будут, не могу определить).

— Соединенные Штаты... отсутствие пережитков — королей или царей.

— Порядки хотят вводить, от которых в Соединенных Штатах, Франции, Англии хотят освободиться.

— Теперь негодуют на войну, а завтра они повезут русских людей убивать в Индию; три четверти года тому назад те же самые благоговели перед царем, желали войны, а теперь готовы идти на молебен (о ее окончании).

Сергей Львович: Свободы нет.

Л. Н.: Нет, я чувствую себя свободным. Могут мне отсечь голову за мои речи, поступки, но я свободен.

Л. Н.: Какие это представители (депутаты), спроси Душана Петровича об венгерских выборах в сейм.

Сергей Львович: Но это в Венгрии.

Л. Н.: В Северной Америке, в Англии — то же: деньги, клики. Либералы не знают даже такой «мелочи» — освобождения земли от собственности.

Сергей Львович: Тебе легко говорить о свободе, но покажи практический способ, что́ теперь осуществлять.

Л. Н.: Не касаться вещей, которые тебя не касаются, которые далеко, а исполнять свое перед богом. Устройство государственного правления на 187 плане. Важнее, как с тобой, с Ваней поговорю, как ем, сплю, одеваюсь.

Сергей Львович: Когда переедешь через Торунь⁴— поляки. Или в Финляндии.

Л. Н.: То же видишь и в Прибалтийском крае.

Сергей Львович: Я сделаю замечания к статье твоей о деспотизме. Будешь ли читать их?

Л. Н.: Не обещаю. Твои взгляды мне знакомы. Теперь получил от пашковца письмо об искуплении⁵. Что же, я буду читать его доводы?

27 января. Л. Н. хвалил Карпентера «Civilisation: its Cause and Cure» и предполагал, что это новое сочинение, говоря, что Карпентер — смелый мыслитель.

Вчера хвалил La Boëtie «Discours sur la servitude volontaire»¹:

— В истории литературы сказано об нем, что он написал это ради красноречия, ради упражнения в красноречии, — сказал Л. Н.

— Переведу мышей, — сказала Софья Андреевна. Л. Н. на это:

— А я переведу Карпентера. (Мышей Л. Н. выпускает.)

Потом он прочел мне из Карпентера о медицине.

Шла речь о Маньчжурии.

Л. Н.: Последствием этой войны будет сближение Запада с Дальним Востоком.

Андрей Львович: Уже и сейчас по трактирам — китайцы-повара. Они валят к нам.

Л. Н.: Европейцы же, наверное, стремятся к ним.

25*О ком-то говорили. Мария Васильевна жалела ее, что она постоянно думает о смерти.

Л. Н.: Это хорошо о смерти думать. Не минует нас.

².

Отвечая на вопросы П. И. Бирюкова, Л. Н. рассказывал про свою поездку по донским степям³:

— Дорога твердая, ровная, как макадам, а по сторонам ковыль серебристый; тут и там кустики дикой вишни... Какие прелестные степи с этим серебристым ковылем!..

О своем переезде в Казань (когда ему было 13 лет) Л. Н. рассказал:

— Когда ехал в Казань, со мной было восемь томов «Monte-Cristo» Дюма. Можно было хорошо читать, глаза хорошие, молодые... Даже и не видел дороги...

«Кренкебиль», который хочет поместить в «Круг чтения» (это стихийная сила суда, власть полиции и растерянность жертв; успокоится на мысли, что так должно быть)⁴.

Л. Н. хвалил перевод своих писем, сделанный Адольфом Гессом в «Deutsche Rundschau»⁵.

Заговорили о русских сектантах.

Л. Н.: Писал мне из Канады казак Шутов. Все его данные (адреса, надежды) перебраться за границу были: спросить в Млаве еврея Янкеля. Я ему сказал, что там Янкелей столько, сколько у нас Иванов. Он проездом в Канаду остановился в Ясной.

— Скороходов хорошо отзывался о хлыстах, — сказал Л. Н.

— Это факт исторический, — заметил П. И. Бирюков, — что русские сектанты никогда не восставали с оружием в руках: ни раскольники, ни штундисты, ни духоборы. Все они терпеливо переносили преследования, как павликиане.

Л. Н. опять вспомнил историю Феодора, который истреблял павликиан и потом сам стал павликианином.

29 января. Утром был здесь грузин, М. К. Кипиани, приехавший для того, чтобы рассказать Л. Н. о социальном движении среди грузинских крестьян26*.

Н. В. Орлов спросил Л. Н.:

— Обрадовались, что осуществляются ваши идеи?

— Да, это здравый смысл народа проявляется.

Вечером Л. Н. говорил о нем (Кипиани), какой он милый, как он хорошо рассказывает, как это заинтересовало его, хотя Л. Н. как раз в то время был не в духе: нездоровилось ему, т. к. ночью не спал, печень болела, но хотелось работать (мысли у него роились). Грузин этот говорил, что нет тюрьмы от Кутаиса до Иркутска, в которой он не побывал бы в течение 12-летнего своего заключения.

— Это милейший народ, эти грузины, и умные, и кроткие, и добрые, как Накашидзе, — сказал Л. Н. — Они такие роскошные, небережливые. Следует записать то, что он говорил. Хотя он говорил, что выдача организации может им повредить. Беллами не выдумает так хорошо, как тут теперь осуществлено: по совместному согласию, по совести и по Христу перестроена у них вся жизнь.

Л. Н.: Сейчас пришла девушка, точно просительница, она послала мне письмо: «Я необразованная девушка, получила наследство в 100 000 рублей, что мне делать?» Сейчас пойду к ней, очень интересно.

— Отдай как багаж — по крайней мере, на десять рублей меньше будет стоить.

— Нет, возьму с собой хоть до Москвы, не стану перепаковывать. Что такое — лишних каких-то три рубля!

Л. Н.: Три рубля — большие деньги.

Два матроса из эскадры Рожественского писали Л. Н-чу, что, читая на корабле Евангелие, отказались от военной службы. Их вернули обратно в Кронштадт, там и сидят. Просят, чтобы Л. Н. выхлопотал для них разрешение на чтение Евангелия в тюрьме².

Л. Н. заметил:

— Как мало читаю теперь по-французски: что меня нового интересует, больше всего появляется по-английски, потом по-немецки, а только после по-французски. У немцев нет новых мыслей (у англичан — да). Они (немцы) пишут блестяще критику, беллетристику, но все это старое. (Англичане смелые в мыслях.)

— Получил письмо от Кросби и от Гали, — сказал потом Л. Н. — Какие мелкие интересы у Кросби и у образованных людей. Пишет о представлении «Воскресения» в театре; о судье, который с ума сошел, когда осудил человека насмерть. А гурийцы — какие важные дела затронули28*. К тому, что пишу, то есть о религии, администрации, правительстве, — иллюстрация, в статью помещу. О гурийцах я уже слышал раньше; кто это мне рассказывал? Скороходов?

Юлия Ивановна заметила, что не он.

Л. Н.— 18). А в Ляояне, а инде каждый день сколько гибнет. Правительство уступить не может. Они (революционеры) не видят, что они победить не могут, что сил мало.

Была речь о Новикове. Л. Н. сказал:

— Недобрый человек.

Л. Н. вспоминал с восхищением о Кавказе, видно было, как милы ему эти воспоминания, как радостно, счастливо протекала его жизнь там.

— На Кавказе,— говорил Л. Н., — я вращался благодаря обстоятельствам, и брат Николай так <мной> руководил, между простым народом. В Тифлисе духаны, в них баранина висела — свежая, жирная — для таких, которые <ее> едят, — самая привлекательная; висели гроздья винограда; за ними сальная свеча горела, сосульки из муки и виноградного сока.

телеграфических и почтовых станций. Но Л. Н. невнимательно слушал и ничего на это не заметил. Вера Александровна рассказывала о горничной, которая пошла в ее колье в театр; как она испугалась, когда ее встретила. Рассказывала это со смехом и со злобой.

Л. Н.: Это было жалко.

Ночью Андрей Львович уезжал в Петербург на три месяца готовиться к офицерскому экзамену. Через год хочет вернуться в Маньчжурию, в войско. Л. Н., когда с ним прощался, давал ему советы, предостерегал его.

Л. Н.: Карпентер (в книге «Цивилизация, ее причины и излечение») смотрит на цивилизацию как на болезнь. Народы, которые ее усваивают, начиная от римлян, приблизительно после тысячи лет, слабеют, гибнут. Теперь Англия пришла на степень, на которой видны признаки разложения: упадок нравственности.

У садовника А. Д. Соанса украли корову. Вечером об этом говорили и гадали, кто это мог сделать. Садовник подозревает одного, другие — другого.

— Кто украдет, имеет грех, а у кого украдут, имеет два. Народная пословица.

30 января. Сегодня приехал Саломон. Рассказывал, что царь принял Льва Львовича и говорил с ним о Земском соборе. Лев Львович, как известно, писал ему о том, что надо бы созвать Земский собор.

Л. Н. знал об этом письме уже раньше, и когда Штанге был у него с проектом Земского собора Нижегородской думы, с которым он ехал к Мирскому, то Л. Н., которому проект понравился, посоветовал ему (Штанге) заехать ко Льву Львовичу.

Л. Н.: Ну, что нового у вас, во Франции?

— Доносы министра Андре на офицеров, воспитывающих своих детей в католичестве.

Л. Н.: Вот вам fraternité, égalité!29*

Саломон«Matin»?¹

— Я газет не читаю.

— Год тому назад даже много читали. Помню, ездили даже из-за газет в Тулу.

— Мне так приятно было, когда перестал читать газеты, как когда бросил курение. А теперь, когда мне рассказывают, что́ пишут газеты, точно вдыхаю дым чужой папиросы. Когда я составлял «Круг чтения», я был на такой высоте мысли, и это оттолкнуло меня от газет, и я перестал их читать... «Круг чтения» будет важен тем, что укажет на писателей. Вот у вас, во Франции, Lamennais и La Boétie публика, наверно, мало читает. Как бросается в глаза сходство между Lamennais и Mazzini. Mazzini перешел из революционерства в христианство. Lamennais — из католичества, из христианства в революционерство.

Саломон

Л. Н.: Есть хорошая английская биография Mazzini².

Потом Л. Н. спросил, что есть нового, хорошего во французской литературе? Саломон ответил:

— Братья Margueritte прекрасны. Pierre Loti «Vers Ispahan. Voyage en Perse»³. Поэты пишут просто, выражаются ясно, декадентство бросили.

Л. Н.

Саломон: Общество имени Руссо в Женеве издает его корреспонденцию.

Л. Н.: Нет хорошей биографии Руссо, кое-чего недостает. Он достойнее Вольтера, который гнулся перед Фридрихом, Екатериной. Этим он делал большой вред. Писал историю, в которой восхвалял Екатерину, выставляя ее такой, какой она не была. Надо выяснить у Руссо его занятие собою под старость, его малодушие.

Еще Л. Н. говорил про Мопассана:

— Мопассан пишет так, как будто говорят сами его герои, как Диккенс. Кое-что похожее есть у Некрасова. Руссо fait le style30*, Вольтер — менее, Дидро — еще менее. Паскаль мне нравится.

ТОЛСТОЙ И С. А. ТОЛСТАЯ

Ясная Поляна, 26—31 июля 1906 г.

Фотография В. Г. Черткова

В 8 часов вечера, возвращаясь от больного, я встретил у подъезда бледного, лет 25-ти человека.

— Можно ли видеть Льва Николаевича? У меня личная просьба к нему. Пожалуйста, передайте ему это письмо.

Л. Н. (вскрыв конверт): Ах, это опять тот булочник!

Спустился вниз к нему. Вернувшись, сказал Юлии Ивановне:

— Хотите познакомиться? — и подал ей карточку: «Леон Дикий»!⁴

: Опять был здесь, что же спрашивал?

Л. Н.: Спросил, как можно сделаться хорошим писателем? Я думаю, что он душевнобольной.

Вечером за чаем Л. Н. рассказал Саломону и другим присутствовавшим в зале про гурийцев; о том, что здравый смысл народа привел их к анархическому образу жизни.

Саломон’est incompréhensible, irritant pour nous31*.

Л. Н.: Не понимаю их. Им следует быть прямо против правительства, а не только против войны, а они идут на войну. Недавно собаки вспугнули зайца; я желал, чтобы его не поймали, но, будь я охотником, я травил бы его. Маша напала на меня из-за того, что я желал, чтобы лучше взорвали Порт-Артур, нежели отдали японцам. Коли берешься воевать, то жертвуй собой за дело.

Потом продолжал еще:

— Тем, кто радуется поражениям, надо быть прямо против правительства, надо им действовать прямо против него, а не через потери народа. Ищу сравнение... Это вроде того, — продолжал Л. Н. после короткого молчания, — как если бы седок стал бить кучера другого седока, а тот — кучера этого. Почему же не прямо действовать на кучера? Как желать того, чтобы терпел и погибал невинный народ? Да и как может поражение на войне подействовать на правительство так, чтобы оно отказалось от своей власти? У меня задорное и грустное чувство.

Сергей Львович

— Та кончилась смертью Николая Павловича. Перемена государя. Мне странно, что у моих сыновей нет патриотизма. У меня, признаюсь, есть, как и семейное чувство. Это позорит семью, хотя я в этом не виноват, мне больно (стыдно). Падение Порт-Артура мне было больно. Вполне понимаю Гагарину, которая с тех пор, как прочитала в газетах об этом, не читает газет.

По поводу Гагариной Л. Н. добавил:

— За ней ухаживал Александр II. Тургенев мне говорил, что он был у нее, когда к ней пришел Александр.

Шел разговор о том, что Лев Львович был у царя (полтора часа); предлагал ему созвать Земский собор; говорил, что теперь властвует Трепов.

Л. Н.: Жаль, что он не знает проекта Штанге, в котором именно говорится, что теперь-то и надо созвать собор, чтобы рассудить вопрос о заключении мира. У царя была бы опора. Собор мог бы сейчас же остановить войну и установить приемлемые условия мира. Правительство могло бы сказать японцам: «Если не принимаете (наших условий), тогда будете иметь дело со всем русским народом».

Все это Л. Н. говорил таким тоном и так, как будто у него боли в печени. Наверное, ему нездоровилось. Весь вечер был не очень словоохотливый и переходил от одной темы к другой. Говорил более тихим голосом, чем обыкновенно, и обращался почти исключительно к Саломону. Саломон говорил большей частью по-французски. Л. Н. тоже отвечал ему иногда на французском языке, но скоро переходил на русский.

Саломон рекомендовал Л. Н. книгу Сабатье (другого Сабатье — не того, который написал про Франциска Ассизского) о религии⁵.

Л. Н.: Я в это время читал в «New Book of Kings» о Карле II, сумасшедшем, который управлял Англией 25 лет, и Давидсон-Моррисон говорит про него, что, сходя с ума, он почти лучше правил, чем бывши при уме. Также я читал «Les origines de la France contemporaine» Тэна. С ним я не совсем согласен насчет того, что он утверждает, что принципы революции ложные, потому что не удались; они не удались потому, что были введены насилием. К ним ведь теперь возвращаются: прогрессивные налоги, отделение церкви от государства.

: Коммуна много помогла, она выдвинула эти вопросы. Теперь нынешнее культурное дело приближается к цели. Во французском парламенте открыто голосовали за предложение закона об отделении церкви от государства.

Саломон затем спросил:

— А Мишле читали?

Л. Н.: Я давно читал. Мишле, Маколей не используют вполне все исторические данные, не исчерпывают их и в то же время они не художники⁶— тоже. Та же faiblesse32*, нерешительность, полумеры. Louis не знал, верить ли Мирабо? То верил ему, то нет.

Л. Н. просил Саломона узнать у Валишевского, достоверно ли описание смерти Катьки (Екатерины II)?

Сергей Львович сказал, что надо бы в «Круге чтения» обозначать источники, откуда взяты мысли.

Л. Н.: Что взял из Паскаля, Ламеннэ, могу указать, а что взял из Эмерсона, — не могу.

Сергей Львович

Л. Н.: Это брал из сборников. Список литературы, впрочем, составлен.

Сергей Львович: И издания книг указаны?

— Нет.

— Надо будет и это обозначить.

Дня три тому назад Л. Н. получил большую книгу Моода «A Peculiar People the Doukhobórs»⁷.

Я вчера и сегодня записывал рассказ М. К. Кипиани о возрождении гурийцев.

Л. Н.: Получил гектографированную статью о словаках, читал ее, очень хороша⁸. И Хельчицкого получил⁹— статья Шкарвана. Иван Иванович прислал мне для прочтения, хочет напечатать. Я ее слегка просмотрел, статья хорошая, очень понравилась.

Сегодня Л. Н. получил первые пробные листы «Круга чтения»¹⁰.

31 января. За обедом: Л. Н., Вера Александровна, Юлия Ивановна, Орлов и я.

Выйдя из своей комнаты, Л. Н. обратился ко мне. В руках он нес выписки из Хельчицкого:

— Я вчера читал его и отметил места (для «Круга чтения»)¹.

За столом он спросил Веру Александровну:

— Умеешь писать?

Та растерялась:

— Как же, умею.

— А скоро умеешь? Читал Карпентера — ах, как он хорошо пишет — и буду тебе диктовать по-русски для «Круга чтения»².

— Нынче, — сказал Л. Н., — лежал и думал: «Напишу гурийцам, Накашидзе, что это важно, что́ они делают, чтобы они продолжали»³.

— Статью о словаках прочитали? — спросил я Л. Н.

— До одной четверти. Статья хорошая, только уж слишком он доволен ими, восхваляет их⁴.

— Много словаков? — спросил Л. Н. — Смешиваются ли они с мадьярами? Депутатов сколько у них? А чехов сколько? В Вене, говорят, много прислуги чешской. А румын, немцев, евреев? А у тех есть свои депутаты? — Вот вопросы, которые задавал мне Л. Н., удивляясь таким фактам, например, что немцев-чехов в Вене 320 000, или тому, как они германизируются.

— Ведь правительство делает эту национальную борьбу, — сказал Л. Н. — Подумайте, если бы отсутствовало правительство, так было бы нравственное соперничество и смешивание на границах (окраинах). Странное дело, что Венгрия, которая, пока была частью Австрии, все эти гонения испытала на себе, причиняет те же страдания своим народам. Удивительно, что держится Австрия, страна, где столько наций и земель со столькими противоположными интересами. Ей уж в начале девятнадцатого века сулили конец. Удивительная инерция.

Еще я сказал про словаков, что их в Америке четверть миллиона.

— И не перестают выселяться туда? — спросил Л. Н.

— Нет, переселение это даже усиливается в последние годы. Вот если бы русское правительство или общество сделало для них Сибирь доступной! — сказал я.

Л. Н.

В 10.30 за чаем Л. Н. сказал мне, чтобы я почитал ему биографию Хельчицкого⁵.

— Прекрасно изложена, — сказал он, когда я читал. — Кто это написал?

— Яначек.

— Перепишите это, но надо исправить русский язык. Сходство судьбы Хельчицкого с Лао-тзе: истории их жизней неизвестны, а они оба основали высокие религии. О Хельчицком до середины прошлого столетия не знали, в словарях не упоминался.

с большим интересом, спрашивая слова, которых не понимал.

Примечания

1 января

¹ «Свободная школа», «свободное воспитание» — течение в педагогике, близкое к педагогическим взглядам Т. Наибольшее развитие это течение получило в период революции 1905 г. и в последующие годы.

² См. т. 62, с. 197, 199, 202. В 1878 г. Т. был поглощен работой над «Декабристами», но, не закончив это произв., в 1879 г. принялся за «Исповедь».

³ P. čický. Siet’ viery. — В кн. Сб. ОРЯС, т. LV, 1893. Там же «Содержание «Сети веры» по главам» (пер. Ю. С. Анненкова).

2 января

¹ «Единое на потребу» (т. 36), но подобные суждения о монархич. и конституц. формах правления высказаны им в ст. «Об общественном движении в России», к-рую он начал писать 13 янв. (т. 36).

3 января

¹ Вероятно, рассказ «Далекое путешествие» («Рассказы и очерки». 1850—1859) и гл. «Буря» из романа «Давид Копперфилд». Об этой гл. есть отзыв Т., записанный С. А. Стахович: «Просейте мировую прозу, останется Диккенс, просейте Диккенса, останется «Давид Копперфилд», просейте «Копперфилда», останется описание бури на море» (И. Катарский. Диккенс в России. М., 1966, с. 302).

¹ Завещание приложено к письму А. Йина от 3 дек. н. с. 1904 г.

² Предст. австро-венг. славян на I Славянском съезде в Москве (1867).

³ B. Kidd. Social Evolution. L., 1894 (ЯПб, пометы).

⁴ «Единое на потребу». На обл. помета ее рукой: «Черновик 4 янв. 1905 г. 4/1».

⁵ Н. М. Коркунов. Русское государственное право. Тт. I—II, изд. 5-е. СПб., 1904—1905. Возможно, что именно в это время Т. вписал в черн. ред. ст. «Единое на потребу» рассуждения, вызванные чтением этой кн. (т. 36, с. 455). В т. 36, с. 655 ошибочно названа др. кн. Коркунова.

5 января

¹

² Т. не раз повторял, что «огорчает его в Чехове отсутствие определенного миросозерцания» (Гольденвейзер I, с. 31), т. е. интереса к религиозно-нравственным вопросам, занимавшим самого Т.

³ М. Л. и Т. Л. Толстые помогали Т. в его работе на голоде в Рязанской губ. в 1891—1893 гг.

⁴ ЕСТ, 5 янв.).

6 января

¹ К письму Маковицкого от 5 янв., адресованному Горбунову-Посадову, Т. сделал приписку (т. 75, с. 199). Запись Маковицкого дает основание исправить дату этой приписки с 5 на 6 янв.

² Вместо «Предисловия» Т. написал «Послесловие» и включил его в «Круг чтения» вслед за рассказом — т. I, с. 434—438 (т. 41, с. 374—377).

³ Р. сл., № 26, 28 янв.).

⁴ Письмо ученика Киржачской учительской семинарии (Владимирская губ.) В. Д. Фролова от 3 янв. (почт. шт.). Т. отв. 14 янв. (т. 75, с. 201).

⁵ А. Н. Фролов в письме от 3 янв. из Саратова писал, что в ст. «Одумайтесь!» нет толстовского мастерства изложения, и заподозрил, что это «аляповатая подделка».

⁶ —200).

7 января

¹ Вероятно, Илл. прилож. к НВ, №№ 10360 и 10364 (1 и 5 янв.), с. 7, 10.

² «Трудолюбие и тунеядство, или Торжество земледельца» в «Круг чтения» вошла только одна мысль — т. II, с. 538 (т. 42, с. 337).

³ Кн. выпущена «Посредником» в 1906 г., с предисл. Т.

⁴ 9—13 авг. 1902 г. в Ясной Поляне гостил Э. Моод, к-рого Т. просил прислать списки англ. изд. Диккенса. 3 окт. н. с. Моод выслал список повестей и небольших рассказов, не входивших ни в одно из изданных собр. соч. Диккенса. 11 окт. Т. письменно выразил ему благодарность (т. 73, с. 306).

⁵ Ни одна выдержка из соч. Диккенса в «Круг чтения» не вошла.

⁶ См. запись 26 февр., прим. 2.

⁷ , III, 12: «Пришли и мытари <...> и сказали ему: «Учитель! Что нам делать?»»

⁸ С. Ардитти поздравил Т. с Новым, 1905 г. (б. д., открытка: Т. и Чехов в Гаспре, 1901).

⁹ Письмо Анны Фейвар от 20 дек. н. с. 1904 г.

¹⁰ Письмо Э. Моода от 21 дек. н. с. 1904 г.

¹ Ch. Dickens. The Old Curiosity Shop, vol. II, ch. LXI. L., 1848.

² По просьбе Маковицкого его друзья, Я. Яначек, К. Велеминский и др., присылали материалы для «Круга чтения». Слова Бисмарка, сказанные им перед смертью, Т. включил в «Круг чтения» — т. II, с. 91 (т. 41, с. 534): «Тяжело у меня на душе. Во всю свою долгую жизнь никого не сделал я счастливым: ни своих друзей, ни семьи, ни даже себя самого. Много-много наделал я зла... Я был виновником трех больших войн. Из-за меня погибло более 800 000 людей на полях сражений; их теперь оплакивают матери, братья, сестры, вдовы... И все это стоит между мною и богом». Это высказывание Т. хотел ввести и в ст. «О значении русской революции» (см. т. 36, с. 535).

³ К. Калал.

⁴ — начале 1902 г. в Гаспре Маковицкий подарил Т. альбом графич. работ чеш. художника Э. Холарека: E. Holárek. «Réflexions sur le catéchisme. 50 compositions à la plume». Prague, comp. en 1895, v Praze 1901 (ЯПб). Позднее Чертков издал в Англии на рус. и англ. яз. цикл рис. Холарека о войне с текстами Т. и др. авторов: E. HolarekЯПб*, см. ЛН, т. 75, кн. 1, с. 599—601).

9 января

¹ В ЯПб хр. след. кн. Д. И. Иловайского: «Руководство ко всеобщей истории. Средний курс», изд. 23-е. М., 1891 (пометы); «Руководство к русской истории. Средний курс», изд. 31-е. М., 1891; «Коронный мечник Яблоновский. Очерк из истории польских сеймов XVII века». Оттиск из РВ«Древняя история. Курс старшего возраста». Изд. 20-е. М., 1893.

² Рассказы для «Недельных чтений» в «Круг чтения».

³ Т. писал ст. «Единое на потребу».

⁴ А. С. Пругавин—2. М., «Посредник», 1906 (ЯПб).

⁵ Пересказ библ. легенды о Валааме (Числа, XXII—XXIV) Т. включил в «Послесловие» к «Душечке».

⁶ См. запись 23 дек. 1904 г., прим. 2.

⁷ Письмо П. В. Великанова из Новгорода от 27 дек. 1904 г.

⁸ Толстой. Падение Порт-Артура, Англия и мы (НВ, 1904, № 10352, 24 дек.).

⁹ См. запись 23 дек. 1904 г., прим. 2.

¹⁰

¹¹ Изд-во «Посредник» основано в нояб. 1884 г. Первые 4 кн. вышли в марте 1885 г.

¹² О замысле Т. в начале 1885 г. — издавать «народную городскую газету» или журнал см. в его письмах к К. М. Сибирякову, Бирюкову и Черткову (т. 63, с. 239—240, 245, 255, 273—275, 287—288, 296; т. 85, с. 152, 184, 189, 242).

¹³ Чертков входил в состав ред. «Посредника» с 1885 по 1894 г.

¹⁴ В. В. . Николай Николаевич Ге, его жизнь, произведения и переписка. М., «Посредник», 1904 (ЯПб). В 1906 г. «Посредник» издал соч. Т. «Исповедь» и «В чем моя вера?» (ЯПб).

10 января

¹ Известны 15 учителей, преподававших в школах Крапивенского у. Тульской губ. под руководством Т. с нояб. 1861 по 19 дек. 1862 (см. т. 8, с. 505—520). А. С. Суворин среди них не значится, но в педагогическом журн. Т. «Ясная Поляна» напечатан (без указания автора) очерк Суворина «Никон» (М., 1862, авг. — см. т. 62, с. 85 и «Дневник А. С. Суворина». М. — Пг., 1923, с. 86). Мировым посредником Т. был с 16 мая 1861 по 26 мая 1862 г.

¹ За время отсутствия А. Л. Толстого С. А. Толстая дн. не вела. Наверно она читала сыну свой «Ежедневник».

² Т. передает содерж. кн. Ch. Dickens. A Child’s History of England, vol. I—II. Lpz., 1853—1854 (ЯПб«Единое на потребу» (ср. т. 36, с. 170).

³ На самом деле 9 янв. было убито свыше 1 000 чел., ранено несколько тысяч.

⁴ Мин. вн. дел. кн. П. Д. Святополк-Мирский проводил «политику доверия» к обществу и обещал ряд реформ (был уволен в отставку как «слишком левый» 18 янв.).

12 января

¹ О воззвании геленджикских колонистов писали Т-му М. П. Кожушко — 17(?) нояб., Р. В. Юшко — в окт. 1904 г. и А. К. Ракович 12—14 дек. 1904 г. (ср. т. 75, с. 180, 182—183, 202).

² «смутила и огорчила многих», в том числе ее и О. К. Толстую, и «дала повод злорадствовать таким мракобесам, как «Московские ведомости»». Чертков в письме от 3 янв. н. с., соглашаясь с телегр. Т. по существу, считал причиной неблагоприятного впечатления, произведенного ею, краткость самой телегр. формы ответа.

³ См. Ch. Dickens. A Child’s History of England, vol. II. Cp. ch. XXVII—XXVIII. Обращение к королю (Карлу I, а не Генриху VIII) его главного фаворита — «his Sowship» — p. 188.

13 января

¹ «Латинского агентства из Парижа» с ложным сообщением, будто рабочие волнения в Петербурге, Либаве и Севастополе были организованы англо-япон. провокаторами с целью помешать отправке рус. эскадры на Дальний Восток (Р. вед., № 13, 15 янв.).

² См. H. Taine. Les origines de la France contemporaine. II. «La Révolution», t. II. «La conquête jacobine». P., 1890, II, p. 207—209. Приводится неточно.

³ «петиции» (записки) правительству с требованием установления конституционных свобод. С. Т. Морозов активно участвовал в их составлении.

14 января

¹ Ст. б. подп. «Победоносцев» (Брокгауз, кн. 46; ЯПб).

² —204).

15 января

¹ В письме от 6 сент. 1904 г. М. Розенталь просила Т. прочитать и дать отзыв о введении к труду ее покойного мужа, А. Розенталя, «Политический космос». 10 янв. н. с. 1905 г. она повторила свою просьбу.

² «Табачной державой» называл самодержавное пр-во и церковь крестьянин М. М. Максимов, перешедший из православия в старообрядчество. Т. повторяет эти слова в Дн. 1 сент. 1894 г. (т. 52, с. 137; ср. т. 42, с. 209, 223—224).

³ Свой разговор с В. К. Сютаевым, происходивший в начале 1880-х гг., Т. включил в трактат «Так что же нам делать?» (т. 25, с. 233—234).

⁴ Имеются в виду молокане, к-рые, следуя примеру духоборов, просили разрешения переселиться за границу (см. т. 72, с. 351—354).

⁵ Г. Успенский. Скучающая публика, IV. Трудами рук своих (РМ

⁶ E. Carpenter. Civilisation: its Cause and Cure and other Essays. L., 1903 (ЯПб). В пер. Наживина: Эд. КарпентерЯПб).

⁷ Вероятно, Т. забыл о 1-м чтении этого соч. — Э. Карпентер прислал свою кн. Т. в окт. 1896 г. И тогда Т., видимо, прочитал первые 2 ст. из нее: «Civilisation» и «Modern science» (см. т. 69, с. 173, 174—175, т. 84, с. 265). В конце янв. 1905 г. Т. вновь читал эту кн. и был «восхищен ею»; «Я знал из нее только «Modern science», — писал он Э. Мооду 31 янв. (т. 75, с. 214).

⁸ Ст. «Modern science» из кн. Карпентера перевел С. Л. Толстой. Опубл. с предисл. Т. в СВ, 1898, № 3. В том же году вышло отд. изд. с ошибочным указ.: Э. Карпентер«Посредника». М., 1911.

⁹ Ср. «Круг чтения» — т. II, с. 264 (т. 42, с. 82—83).

¹⁰ Запись связана с отъездом О. К. Толстой в Англию, после разрыва ее с А. Л. Толстым.

17 января

¹ Восп. о чеченце С. Мисербиеве относится к 1851—1852 гг., когда Т. жил в Старом Юрте (ср. т. 59, с. 145—151).

² «Севастопольская песня» Т. — «Песня про сражение на р. Черной 4 августа 1855 г.» (т. 4).

³ В. О. Ключевский. Лекции по русской истории, ч. 1—3. <СПб., 1902>, ч. 3, гл. «Сперанский и его преобразовательный план» (с. 267—273).

⁴ Коза — прозвище немца Ивана Яковлевича, героя рассказа «Томленье духа (из отроческих воспоминаний)» (Н. С. . Полн. собр. соч., т. XVI. Изд. 3-е. СПб., 1903; ЯПб, пометы). Т. начал править рассказ 24 февр.

⁵ «На краю света» (Н. С. Лесков

⁶ См. запись 26 окт. 1904 г., прим. 8. В дек. 1904 г. в Париже была создана междунар. следственная комиссия для разбора «гулльского инцидента». В серед. янв. заседания комиссии продолжались.

⁷ K. Kálal. Die Unterdrückung der Slovaken durch die Madyaren. Prag, 1903 (ЯПб, 3 экз., на одном пометы Маковицкого). Кн. прислана Т-му Маковицким в 1903 г.

¹ Разговор велся, видимо, в связи с работой Т. над «Послесловием к рассказу Чехова «Душечка»».

² А. Г. Штанге ехал в Петербург с предложением созыва Земского собора.

³ Подобная мысль Г. Джорджа приведена в «Круге чтения» на 30 янв. — т. I, с. 78—79 (т. 41, с. 71).

19 января

¹ «Standard» 3 II; Маккенна — в «New York World» в тот же день. См. ниже запись от 24 февр. 1905 г.

² Впервые М. Дэвитт посетил Т. 9 июня 1904 г.

³ Т. с 13 по 24 янв. писал ст. «Об общественном движении в России», в к-рой резко отзывался о рус. правит. (ср. т. 36, с. 157, 162). Закончив эту ст., Т. продолжал работу над ст. «Единое на потребу», где дал царю уничтожающую характеристику, назвав его человеком, «стоящим ниже среднего уровня», «малоумным гусарским офицером», и т. п. (т. 36, с. 168, 169).

⁴ Ф. Р. Робертсон приезжал к Т. 28 апр. 1905 г.

⁵ Намек на Л. Л. Толстого, в связи с его обращением к царю о созыве Земского собора (ср. т. 75, с. 206—207).

⁶

⁷ «National Review», 1904, vol. XLIV, № 262, Dec. (ЯПб).

⁸ Ив. Наживин. В сумасшедшем доме (ЕЖдВ, № 1; ЯПб).

⁹ Списке (т. 75) отв. Маковицкого не учтен.

20 января

¹ См. запись 24 февр.

² —1902 гг. жил в Гаспре, на даче падчерицы И. И. Петрункевича, С. В. Паниной.

³ Л. Андреев. Жизнь Василия Фивейского. München, 1904.

⁴ Неточная цитата из «Фауста» Гёте, ч. 1. «Пролог в театре». В подл.: «Greift nur hinein in’s volle Menschenleben! <...> Und wo ihr’s packt, da ist’s interessant» («Загребайте же из гущи жизни, и, где ни схватите, везде будет интересно»).

⁵ «Крестьянин». М., «Посредник», 1902 (ЯПб; см. также т. 34).

⁶ L. Anzengruber. Der Schandfleck. Eine Dorfgeschichte. Lpz., 1899 (ЯПб).

⁷ Неточная передача мысли Торо, включенной в «Круг чтения» на 1 янв. — т. I, с. 8 (т. 41, с. 12).

⁸

⁹ «Kritik der reinen Vernunft». — В кн.: Kant. Gesammelte Schriften, Bd. III. В., 1904, S. 55, 59 (ЯПб).

¹⁰ Еванг. от Иоанна, VIII, 58.

¹¹

¹² Отв. Т-го В. П. Гаррисону от марта — апр. 15(?) 1886 г. (т. 63, с. 343—346). Содерж. письма Гаррисона Т. приводит в трактате «Царство божие внутри вас» (т. 28, с. 3—4).

¹³ Квакеры Дж. Беллоуз и Э. Брукс приезжали в Россию в дек. 1899 г. просить правит., чтобы духоборам, сосланным в Якутскую обл., разрешили выехать за границу. Их ходатайство было отклонено, о чем они сообщили Т. 29 дек. 1899 г. (ср. т. 88, с. 185—186).

¹⁴ S. G. Verus. Vergleichende Übersicht der vier Evangelien. Lpz., 1897.

¹⁵ Эккерман. Разговоры Гете, собранные Эккерманом. СПб., 1905, записи от 13 февр. 1831 и 11 марта 1832 г.).

¹⁶ В ЯПб сохр. «Книга житий святых». Кн. I—XII. М. <1864>; (кн. V и кн. III; кн. III отсутствует, пометы).

¹⁷ Письмо А. Б. Котаткара из Пуна-Сити (Индия) от 12 янв. н. с.

¹ Рассказ «Волк» и 2 наброска — «У Зелениных» и «Калека» — впервые опублик. в РМ, № ? (ЯПб).

² Этот случай с любимой собакой Булькой Т. описал в рассказах «Булька и волк», «Конец Бульки и Мильтона» («Азбука» — т. 22, с. 407—409, 412—413).

³ Это происшествие послужило сюжетом для рассказа Т. А. Кузминской «Бешеный волк» (ВЕ—289 и т. 83, с. 513—514, 530).

⁴ Депутация была принята царем 19 янв.

22 января

¹ См. ст. «Солдатская памятка» (1901) и «Офицерская памятка» (1901) — т. 34.

² Источник этого выражения, характеризующего слепую веру, — трактат Тертуллиана «О плоти и крови Христа», 5.

³

23 января

¹ В тексте неточность: законом о престолонаследии, введенным Павлом I, отменялся установленный Петром I в 1722 г. порядок, к-рый предоставлял царю право произвольно назначать себе преемника.

² Ср. «Война и мир», т. IV, ч. 3, гл. XII (т. 12, с. 152—153).

³ Митрополит моск. и всея Руси Филипп 22 марта 1568 г. обратился с амвона Успенского собора к Ивану IV, прямо обвиняя его в кровопролитиях и беззакониях опричнины. Филипп был отправлен в Тверской отроческий монастырь, где вскоре был задушен Малютой Скуратовым.

⁴

⁵ 12—15 янв. рус. армия вела бои в р-не дер. Сандепу с целью охвата левого фланга противника, но успеха не имела.

⁶ 22 янв. Т. выслал Черткову ст. «Об общественном движении в России», считая, что закончил ее (т. 89, с. 10), но в тот же день написал дополнения, к-рые были посланы в Лондон 24 янв. (см. т. 89, с. 12).

24 января

¹ Ср. письма В. А. Жуковского Николаю I (1830, 1837 гг.). — РС

² 20 янв. в Москве открылось очередное губ. дворянское собр., на к-ром были составлены и 22 янв. прочитаны А. Д. Самариным и П. Д. Долгоруковым верноподданнические адреса царю (Р. сл., № 21, 23 янв.).

³ Список сюжетов, намеченных для рассказов в «Круг чтения», см. в т. 55, с. 301—302.

⁴ «Круг чтения» в качестве «Недельных чтений», за исключением Диккенса. Остальные же замыслы осуществлены не были.

25 января

¹ R. L. Bremner. The Modern Pilgrimage from Theology to Religion. L., 1904 (ЯПб

² A. E. Wallace. Darwinism. An Exposition of the Theory of Natural Selection with some of its Applications. L. — N. Y., 1889.

³ С вел. кн. Николаем Михайловичем Т. встречался в Гаспре в 1901—1902 гг.

⁴

26 января

¹ Письмо П. И. Пестеля могло быть среди докум., привезенных Бирюковым от В. В. Стасова. Но, возможно, здесь оговорка Т.: Пестель вместо Рылеева. В тот же день С. А. Толстая записала в ЕСТ: «Читали Рылеева секретную бумагу вслух».

² Вероятно, отв. Бирюкову, собиравшему материалы для «Биографии» Т.

³ «Душа одного народа. Рассказ английского офицера Фильдинга о жизни его в Бирме». Пер. с англ. П. А. Буланже. М., «Посредник», 1902, с. 227—229 (ЯПб, дарств. надпись П. А. Буланже).

⁴ Торунь (нем. Торн) — находилась на бывшей границе Пруссии и Царства Польского.

⁵ Пашковец — член религ. секты пашковцев. «Искупление» Христом рода человеческого — основной догмат христианства.

27 января

¹ E. de La Воёtie. De la Servitude volontaire, ou le Contr’un, Discours. P., 1901, c. 36, 38, 40—45 (ЯПб«Единое на потребу» (т. 36, с. 171—173); другая — в «Круг чтения» — т. I, с. 496—504 (т. 41, с. 426—434). Упом. Т. суждение о Лабоэти принадлежит Ш. -О. Сент-Бёву (в его кн. «Critiques et portraits littéraires»).

² В 1-е путешествие за границу Т. выехал 29 янв. 1857 г.

³ Т. ехал с Кавказа в Ясную Поляну в 20-х числах янв. 1854 г. через Новочеркасск и донские степи.

⁴ Рассказ «Кренкебиль» вошел в «Круг чтения» под загл. «Уличный торговец» — т. I, с. 281—295 (т. 41, с. 246—259).

⁵ A. Hess. Aus unveröffentlichen Briefen und Schriften des Grafen Leo N. Tolstoi («Deutsche Rundschau», № 1; ЯПб).

¹ Рассказ М. К. Кипиани, записанный Маковицким, опубл. в Св. сл., № 16, март и апр., под загл. «О гурийском движении»; перепеч. — ЯЗ II, с. 12—13, см. также письмо Т. к И. П. Накашидзе от 1 февр. (т. 75, с. 215—216).

² —211).

30 января

¹ Член Палаты депутатов монархист Г. Сиветон покончил самоубийством в дек. 1904 г. в связи с грозившим ему судом за развращение падчерицы. Дело вызвало большой шум. Полит. единомышленники Сиветона старались представить самоубийцу жертвой клеветы республиканцев.

² L. J. Rosenberg’s Oration «To the Joung Men of Italy». Chicago, 1903 (ЯПб, дарств. надпись, помета).

³ Т. был знаком с произв. братьев Маргеритов: P. et V. Margueritte. Le Désastre. P., 1897 (ЯПб—1902 (ЯПб); П. Маргерит На закате. СПб., 1894 (ЯПб, дарств. надпись пер.; P. LotiЛН, т. 75, кн. 2, с. 36, 75).

⁴ В письме к Т. от 15 янв. Л. Дикий из Тулы просил разрешения приехать, чтобы лично поговорить с ним.

⁵ О. Сабатье, протестантский богослов, автор религ. трудов: «Esquisse d’une philosophie de la religion d’après la psychologie et l’histoire», 7 éd. P., 1903; «Les religions d’autorité et la religion de l’esprit». 2^me éd. P., 1904.

⁶ В ЯПб Michelet. Tableaux synchroniques de l’histoire moderne. Bruxelles, 1835; Th. B. Macaulay. The History of England from the Accession of James the Second, vol. I—VIII. Lpz., 1849—1855.

⁷ A. Maudeórs. N. Y., 1904 (ЯПб). Т. поблагодарил Моода в письме от 31 янв. (т. 75, с. 214).

⁸ Ст. А. Шкарвана «Словаки» написана по предложению Горбунова-Посадова для «Посредника». Гектогр. экз. рукописи был прислан им в Ясную Поляну, но не был опубликован вследствие возражений Т. Впервые — на словацк. яз. — в ст. Š. J. Kolafa. Albert Škarvan о slovenské otázce v knize «Slováci» (Сб. «Literárny archív 1969». Martin, 1970). Рус. текст ст. Шкарвана хр. в ЦГАЛИ.

⁹ «Сеть веры».

¹⁰ 28 янв. (почт. шт.) Горбунов-Посадов послал пробный образец набора. Т. отв. 30 янв. (т. 75, с. 213),

31 января

¹ В «Круг чтения» вошло 2 отр. из «Сети веры» под назв.: 1) «Закон бога и закон мира сего», 2) «Христианство и разделение людей» — т. II, с. 330—338 и 443—449 (т. 42, с. 142—149 и 240—246).

² Кн. Э. Карпентера «Civilisation: its Cause and Cure...» прислал И. Ф. Наживин с письмом от 20 янв. Т. отв. Наживину 30 янв. (т. 75, с. 212). В «Круг чтения» включены 2 отр. — т. I, с. 41 и т. II, с. 109 (т. 41, с. 548 и т. 42, с. 194).

³ —216).

⁴ Т. говорит о ст. Шкарвана «Словаки».

⁵ Биогр. П. Хельчицкого была составл. Я. Яначеком для «Круга чтения» по просьбе Маковицкого. На материалах этой работы Т. написал рассказ «Петр Хельчицкий» для «Круга чтения» — т. II, с. 220—225 (т. 42, с. 46—50). Один из рук. списков рус. пер. ст. Яначека сделан Маковицким, хр. в ГМТ.

Сноски

^1* «Армию спасения» (англ.).

^2*

^3* За неимением места в казармах часть запасных, потребованных тогда на действительную службу, разместили в свободных помещениях для рабочих чугунного-завода на Косой Горе, на полдороге между Ясной Поляной и Тулой.

^4* Бывший врач Л. Н-ча, литовец, теперь военный врач во Владивостоке.

^5* забавы (англ.).

^6* В «Детстве» Л. Н.

^7* «Новом времени» о том, что войну нужно продолжать (после падения Порт-Артура), и другая — империалистическая: что русскими будут и Индия, и Египет⁸.

^8* Со слов: «Андрей Львович» до конца абзаца — записано на венгерском языке. — Ред.

^9* «его свинство Генрих VIII» (англ.).

^10* Позднее приписано: «А Л. Н. с умилением вспомнил об этом несколько месяцев спустя».

^11* — Ред.

^12* неконкурентоспособен (нем.).

^13* земельной лигой (англ.).

^14* свобода личности (англ.).

^15* Л. Н. рад был слышать это и вспомнил своего умершего друга Якоби, который уже стариком посвятил остаток своей жизни сибирским инородцам, поселился среди них и старался облегчить их жизнь. Л. Н. при мне вспоминал о Якоби несколько раз и очень высоко ценил его.

^16* нем.).

^17* в курсе (франц.).

^18* непротивлению (англ.).

^19* «верю потому, что это нелепо» (лат.).

^20* франц.).

^21* Аналогия речи-проповеди митрополита Иоанну Грозному³.

^22* Для рекламы (англ.).

^23* Дальнейшее, до записи 27 января, взято из ЯЗ—11 и из разрозненных, листов старой машинописи. — Ред

^24* Запись дается в реконструкции. В подлиннике: 1) Ограничить самодержавие, 2) республику, 3) конституцию. — Ред.

^25* Отсюда до конца этого дня идут записи с разрозненных листов и переписанные Маковицким с черновых рукописей через восемь лет. — Ред.

^26* См. в «Свободном слове», № 16, статью, написанную на основе моих записок¹.

^27* Отсюда до конца дня восстановлено автором впоследствии по черновым записям. — Ред.

^28*

^29* братство, равенство! (франц.).

^30* щеголяет стилем (франц.).

^31* франц.).

^32* слабость (франц.).

^33* сразу, без приготовления (лат.).