1 апреля. Великая суббота. Л. Н. вышел гулять в 9.30 и очень немного гулял. Возвратившись, зашел в залу. Юлия Ивановна спросила его:
— Как вы чувствуете себя?
— Скверно.
— Вчера вечером спали?
— Да, все время спал.
К полудню приехал Сергей Львович. Ликует по поводу торжества кадетов:
— Мелкие лавочники, почтальоны шли с ними; они чувствовали, что это торгово-промышленная партия. «Союз 17 октября» — это господа.
Он (Сергей Львович) не выступил выборщиком, потому что не сочувствует их аграрной программе. Софья Андреевна предупредила Сергея Львовича, чтобы с отцом о политике не разговаривать. Вышел Л. Н. с усталым видом. Вчера и третьего дня был северный, очень сильный ветер. В деревне снес половину крыш. И холод. Кажется, тоже дурно действует на Л. Н-ча. Л. Н. спросил Сергея Львовича, видел ли общих знакомых: Бутурлина, Дунаева, Ивана Ивановича, Николаева, Буланже, и почему опоздал поезд: был, наверное, наплыв пассажиров? Андрей Львович прочитал частную телеграмму в «Русских ведомостях», из Тифлиса, что войска стреляли в офицеров
— Благодарю бога, что тут не участвовал. «Былое» — совсем революционного направления. Пругавин обратился ко мне, можно ли поместить мое письмо к Александру III (по поводу убийства Александра II). Потом Бирюков. Я отказал телеграфически
Вдруг Л. Н. заметил статью о себе. Подпись под ней: A. Хирьяков. Сказал:
— И не заметил. Но хоть не прямое мое участие
Л. Н.: Прочел «Записки Екатерины»
Софья Андреевна
Л. Н.: Нет, а интересны. Нет сомнения, что она сама их писала. Туг есть и указания на связь ее с Салтыковым и что Павел — сын Салтыкова. Как выказывается женщина: идут важные события — война с Пруссией, пишет о ней и о том, какое платье надеть, и этому посвящает больше внимания.
Сергей Львович: Есть такой адвокат Сахаров. Готовит сборник против смертной казни, просит, чтобы ты написал туда; получил ведь от него-письмо?
Л. Н.: Нет. Что мне туда писать? Во всех моих писаниях есть это.
Сергей Львович: В Москве продают «В чем моя вера?»
Л. Н.: Фельтен издал семь самых резких моих статей.
Л. Н., открывая почтовые посылки, достал толстую книгу: «Masonia. Ein Blick in eine andere Welt. Von Diedrich Bischoff. Leipzig, 1905».
Я напомнил Л. Н., что Bischoff писал ему об этой книге, что это — философия масонства
— Читать не буду. Смотрел «Былое», там между прочим три портрета N. N., это так ужасно: прямо «преступный тип Ломброзо»... Про декабристов там интересное. И странно: чем больше подробностей узнаешь о декабристах, тем более разочаровываешься.
Софья Андреевна посмотрела этот № «Былого» и про одно лицо сказала: «Обезьяна».
Кто-то поддакнул.
— Почему вы это говорите? — сказал Л. Н. — Все мы люди.
За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Сергей Львович, Татьяна Львовна, Андрей Львович, Юлия Ивановна.
Принесли телеграмму: «Скорым Щекино. Лева». В 7.30 вечера приехал. Похудел. Л. Н. вышел из кабинета ему навстречу и был с ним особенно мил, наверное, вспоминая прошлогоднее его пребывание в Пасху — два дня, и внезапный отъезд: уехал огорченный тем, что не одобряли его воинственного настроения — за продолжение войны с Японией.
Лев Львович рассказал, как ехал с мужиками, рабочими, какая ненависть к господам. Потом о выборах в Петербурге. Он считал голоса. Был в партии 17 октября, проиграли, но не жалеет. Теперь, кажется, кадет.
Л. Н.— Спросил Стаховича, почему Новиков не избран в Думу? Стахович сказал: «Он неправославный». — Стало быть, серезные, действительно свободные люди туда не вошли.
Стахович рассказал про мужика, вернувшегося из Москвы, где работал. Ходил на митинги, «а то заметят, что не ходишь». Стоял. «Оратели — им-то легко орать, они сменные, а нам стоять и слушать не то. Когда закричали: «Долой самодержавие!», — тогда полегчало — знал, можно домой». Этот рассказ рисует положение.
Сергей Львович тоже вспомнил, что это весна и что позже, когда «революция пройдет», начнется борьба конституции с самодержавием, с Государственной думой и народа — с господами. Вспоминали, что Илья Львович говорил речь в Брянске на кадетском собрании.
Л. Н.: Мне противно название «кадеты», и, кажется, оно уже принялось.
Л. Н. ходил по зале, обеспокоенный, что его сыновья и невестки так увлечены политикой, хотя они ему ближе, чем год тому назад. Л. Н. ушел к себе в кабинет. Разговор на политические темы продолжался долго.
Сергей Львович: Интересно, что Лев Николаевич теперь то самое говорит, что в 1862 году в предисловии к «Декабристам»
Софья Андреевна: Он всегда все отрицает.
Лев Львович: Он стар, для него весна прошла, а мы в весне.
Когда Л. Н. вернулся, Лев Львович рассказал, что приходят священники в его лавку покупать «Ответ Синоду» и поговорить с ним. Есть священники-революционеры.
Л. Н.: Как же, семинаристы!
Лев Львович рассказал, что в Петербурге церкви полны, как никогда не бывали.
Л. Н.: Я этому очень верю. На днях сошел в девичью искать Сашу. Там няня, Дуняша, Ольга, иконы, горят три лампадки. Это поэзия религии, они ею живут, не просто зрители, как мы. От нее отстать можно только при глубоком религиозно-нравственном понимании. Но как же нам отнять ее у них, старушек, у народа? Она вызывает невинное доброе чувство в них.
Сергей Львович стал говорить о том, что южнее Орла сеют, никаких крестьянских волнений нет1*.
Л. Н. был сговорчивый. Сыновья ему ближе, чем год тому назад. Но вышел спор с Сергеем Львовичем. Сергей Львович, видимо, сдерживался, а Софья Андреевна и Лев Львович успокаивали, так что так далеко не зашло, как при прежних спорах. Л. Н. советовал всем читать Записки Екатерины и читал из них кое-что вслух. Андрею посоветовал читать вслух maman; в неделю-две прочтут. Задерживал Татьяну, когда уходила, и Льва. Сергея попросил сыграть сочинение Сони Мамоновой — нравилось ему — и Аренского. Л. Н. сегодня вечером гораздо легче, чем вчера. Мне говорил о письме немца, который возражает на «Единое на потребу»
— Он материалист: мир <в его представлении> идет по материальным законам, а нам — бороться междоусобно. Мне хочется написать, что, кроме того, существует другая сторона жизни, что́ показали Кант, Шопенгауэр.
Сергей Львович́ мешает просвещению (самодержавную систему).
Сегодняшний день очень недостаточно записан.
Лев Львович спрашивал, какое направление выйдет из революции.
Л. Н.: Ничего не предвижу. Самоуверенность. Я ничего не знаю, что́ будет. Главное — субъективная личная жизнь, важнее внешней. Что же, по внешнему, величественнее соединения Германии? А Бисмарк перед смертью сказал: «Все это стоит между мной и богом»
На дальнейшие возражения Льва Львовича Л. Н. сказал (иронически):
— Ты и «Новое время» — вы всегда правы.
Во время этого разговора Л. Н. взволнованно ходил по зале. Ему было тяжело, что его сыновья так увлечены политикой. Потом он остановился и сказал:
— Пришло мне в голову сравнение: из пруда хлынула вода, загаженная, вонючая и все люди берут оттуда, несмотря на ее грязь, потому что ее много, и не идут к ключам за свежей водой.
Сергей Львович: Но ведь власть нужна?
— Власть над собой, — ответил Л. Н. и ушел к себе в кабинет.
2 апреля. Светлое христово воскресенье. Чудный весенний, ясный, теплый день. Травка пробивается, зеленеет. Пчелы летают. Дрозды свистят; иные наподобие соловьев. Журавли кричат, летя на север. В деревне поют. Колокол. У Л. Н. удрученное состояние (нездоров). Все-таки ездил на Делире.
Л. Н. получил от Шкарвана его с Е. Г. Шмитом немецкий перевод «Круга чтения» («Für alle Tage»). Л. Н. сравнивал и находит перевод хорошим.
Л. Н.: Некоторые выражения казались мне неправильными по-немецки, и я приписывал бы их неточному знанию немецкого языка, но когда тут Шмит... чему я очень рад. Шкарван отыскал подлинники: тут четверостишия Гете, которые у меня в прозе. Издание прекрасное. — Л. Н. показывал его Сергею Львовичу, а потом понес к столу Татьяне Львовне
Л. Н. спросил меня, что нового в газетах.
— Я сегодня не читал, опять решил бросить. Не знаю, долго ли выдержу.
Л. Н.: Это хорошо. Что вам пишет Страхов?
— Пишет, что Битнер в «Неделе» хочет печатать еженедельно 96 страниц ваших сочинений. Страхов ему посоветовал начать с социально-религиозных, как с более интересных. Но Битнер просит авторизации от вас, чтобы его издание, которое должно быть точным (пропуски будут обозначены точками), выделялось среди других.
— Выходит двусмысленно. Можно думать, что именно это издание — единственно авторизованное. Эта книга заставила меня дать себе слово, чтобы никогда не писать ничего поощряющего издателей.
Л. Н.: Я сегодня получил три религиозных письма. Одно из Канады от духоборца — что обряды венчания и крестин не нужны, что это противорелигиозное
За чаем разговоры о Петербурге. Лев Львович говорил, какая пустая и отвратительная жизнь там: одни театры, концерты, цирки, гулянья, карты. Лауниц, градоначальник, запретил женщинам посещать игорные клубы. Разговор о «Былом». Несколько недель тому назад Л. Н. читал в нем Ашенбреннера. О редакторе «Былого», Пругавине, Л. Н. сказал, что он нерелигиозный. О письме Токутоми Л. Н. сказал:
— Они, японцы, такие учтивые, готовы приятное сказать, но есть в них что-то льстивое, неискреннее. О царе — что он склонен к реакционерству.
Сыновья с Л. Н. играли в винт.
Вчера, сегодня с Л. Н. мы были близки (друг с другом). Меня удивляет, как мало внимания в последнее время обращают журналы, газеты, «общество» на Л. Н. Даже и его друзья все меньше о нем заботятся — например, московские, кавказские, петербургские. Ему это пренебрежение, скорее, мило.
Вчера Карай брехал под окнами Л. Н. и не унимался. После пяти минут Л. Н. вышел на балкон, засвистел тихо и крикнул: «Перестань!». Утих.
3 апреля. Теплый день. Белка, сибирская лайка, несколько раз купалась в Воронке. На прудах лед еще не растаял. Л. Н. пешком гулял. Лев Львович застрелил двух вальдшнепов. Вспоминал, как Тургенев застрелил одного и не нашел. Л. Н. застрелил тогда нескольких. Тургенев ему сказал: «Вы во всем счастливы». Л. Н. заметил какую-то неисправность в воспоминаниях Льва Львовича, сказал:
— Раз в воспоминаниях ошибся, соединив вымышленное с правдой, — кончено: будущие разы все будешь ошибаться.
Пересматривали японскую книжку Токутоми о Л. Н.
Л. Н.: Так я ему и не написал. Жаль. Но не мог.
Винт до 12 ночи. Я читал proceedings3* в «Annales of Anglo-Russian Society»
Л. Н. (мне): Хуже газет! (Т. е. в том смысле, что баламутят голову.)
Прекрасный день. Л. Н. в 9 часов выходил гулять. Вернувшись, посидел в зале, посмотрел почту.
— Halpérine обижается на Bienstock, — сказал Л. Н. и отдал мне длинное письмо. — Не нужно отвечать
Я прочел письмо Фельтена о «Едином на потребу». Присылает отмеченные места, которые типографщики не берутся печатать, приблизительно 1/18 всего. Л. Н. посмотрел: — Пускай пропустит их
Л. Н. вскрыл и «Daily Chronicle» — единственную заграничную газету, которую ему присылают. На первой странице просмотрел «Summary of news»4* и на одном месте улыбнулся, прочел мне его: «More beautiful gowns and coats, made in London for Princess of Battenberg’s trousseau are described»5*. Просматривал дальше письма. Одна спрашивает, что с ее рукописью. Л. Н. спросил, был ли послан ей ответ, и если не был, рукопись вернуть
Сегодня опять ясный, теплый день. Софья Андреевна ходит около дома, смотрит клумбы — она любительница цветов; те, которые кажутся ей сухими, посыпает снегом. Сергей Львович сочиняет романсы за фортепьяно. Юлия Ивановна рисует обезьян. Лев Львович ездил верхом. Решил приехать жить в Ясную с семьей на лето. Намерен написать сатирическую пьесу «Братья-помещики».
Сергей Львович вспоминал о Чехове. Он его видел перед отъездом в Баденвейлер, где тот скончался. Был скелет. Тогда происходили «черносотенные» манифестации в начале войны. Чехов заметил: «Вот к чему приучают людей: будут громить». О царе: «Одни говорят, что он малоумный, другие — что он идиот. Я его видел несколько раз: он просто гвардейский поручик». Лев Львович припомнил слова Чехова о Горьком: «О чем он будет писать?!» (т. е., что он узкий, повторяется), и о себе (Льве Львовиче): «С ним стало можно обо всем говорить».
Зашла речь о Ювачеве (Миролюбове), бывшем недавно в Ясной и оставившем такое хорошее впечатление. Л. Н. о нем с приятными воспоминаниями говорил.
Л. Н. намедни сказал:
— Давно так долго не длилось дурное физическое состояние. Прежде думал: так и помрешь, потом проходило. — У него лицо усталое, но проясненное, одухотворенное. Глаза голубые, открытые, не в глубине под бровями, как обыкновенно. Брови с рыжинкой, седая борода начинает желтеть.
За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Сергей, Лев Львович и Татьяна Львовна, Юлия Ивановна. Л. Н. говорил, что читал Дашкову. Екатерина писала свои мемуары, пока была великой княгиней, а Дашкова дальше о Екатерине, Орлове...
Л. Н.: Дашкова была везде. У Вольтера в Ферне, ему, 86-летнему, заболевшему, кровь пускали. За границей дороги грязные. Возят на лошадях, быках. Екатерина II на троне какая была! Но эти мужчины около нее — вот кто хуже и отвратительней.
Сергей Львович: Таких подбирала.
Л. Н.: Насколько менее распущенность была при Александре I, Николае Павловиче, Александре II! А Александр III и Николай Александрович нравственно живут.
Сергей Львович: У Николая Александровича — Кшесинская.
Л. Н.: Что же, до брака.
: Нет, и после.
Речь о перноспоре
Потом заговорили о Генри Джордже и о том, что свободный, независимый дух американцев проистекает оттого, что у них на Западе есть свободные земли. То же у русских — на Востоке. Сергей Львович спросил, что будет делать Дума с земельным вопросом. Конституционные демократы обещали отдать землю крестьянам: кому из них и где ее взять?
Л. Н.: Надо установить равное отношение к земле всех людей и постепенно, переход не будет заметный. Поставить вопрос правильно — будет решен. По Генри Джорджу ли, иначе ли. А поставить вопрос неправильно — как разделить землю, у кого ее отнимать — будут бесконечные споры.
Сергей Львович: Правительство решило, что земельная собственность неприкосновенна; значит, у помещиков отнимать ее не будут, и что община будет уничтожена.
Л. Н.: Пусть. Крестьяне сложатся в новые общины, артели. Что духоборы в Канаде зажили деревнями, а не отдельными фермами, это не потому, что они духоборы, а потому что они русские крестьяне... Создадут условия, на основе которых устроят общее землепользование. Какие законы это будут — не знаю, не предвижу.
Сергей Львович: Но недостаточно национализировать одну землю: надо и капитализм уничтожить.
Л. Н.: Дело не в капитализме, а в устранении несправедливости земельной собственности. Это несправедливее, чем капитал; капитал не всегда происходит от привилегий, иногда от сбережений.
Сергей Львович: Подоходный налог должен быть.
Л. Н.: Подоходный налог будет иметь смысл после устранения земельной собственности.
Сергей Львович: В Сибири, где много земли, вопрос о земле не существует. Как ее становится меньше, образуется община. Так что община двигается с запада на восток. Около Никольского6* крестьяне купили землю по дворам и так разделили ее. Через три года разделили сызнова — по душам. Не знают иного владения, кроме общинного.
— Все стесняющие меры надо снять. Сложатся новые, — сказал кто-то.
Сергей Львович: Как уничтожится община, настанет скупка земли кулаками. Я в Никольском уже могу показать людей из крестьян, будущих скупщиков.
Л. Н.— такой порядок, а должен стоять за устранение стеснений.
На столе лежала японская книга Токутоми с заглавием, напечатанным и по-английски: «The Twelve Men of Letters».
Л. Н.: Интересно бы знать, кто эти двенадцать? Если бы меня спросили, я бы им посоветовал двенадцать или двадцать писателей или книг, которые им, японцам, годились бы. Гете написал 42 тома, всего нельзя рекомендовать читать. А к Токутоми начал писать — но не шло, не окончил. Не на что отвечать. Неискренно его письмо, а все-таки я не вправе судить, письмо доброе, надо ответить и послать книгу.
Лев Львович рассказал о Репине. Написал его, Льва Львовича, портрет цветным карандашом. Купила Галерея
Л. Н.: Должно быть, хорошо написал.
Лев Львович говорил о Репине, что он женат на финской шведке, ламаистке-вегетарианке (десять лет живет с ней). У нее культ Репина. Собирает все его портреты. Л. Н. спросил про сына Репина.
Лев Львович: Женился на некрасивой горничной. Кроме отца, никто из родных не был на свадьбе.
Л. Н.: Наверно, женился по нравственному долгу. — Л. Н. еще о нем отозвался с любовью, похвалой.
Лев Львович говорил о тяге и что мне (бывшему с ним) не было жаль убитого вальдшнепа. И что он сам, когда идет на охоту, не думает, что делает, не жалеет.
Л. Н.: Вот и надо думать, что убиваешь.
5 апреля. Софья Андреевна предлагала Сергею Львовичу заняться изданием последних томов сочинений Л. Н., т. е. тех сочинений, которых в ее издании нет
— Может, пять тысяч дохода будет, возьми его себе, только мне — покой. — Сергей Львович обещал.
Софья Андреевна: Как повернешь к «вышке», там береза с корнями вывалилась и нагнулась на другую. Если бы она была молода, можно бы ее назад поставить, а двухсотлетнюю остается только срубить.
— Может ли быть, чтобы березам в парке было по 200 лет? — спросил я.
Л. Н.: Николай Дмитриевич, наш дядька — он был на сорок лет старше меня
Привезли почту из Тулы. Одни просьбы об автографах.
Л. Н.: Ничего нет.
Л. Н. ждал книгу Валишевского, посылал подписанную повестку
Засеки была сегодня небольшая. Случайность или предстоящее открытие Думы? Софья Андреевна выражала удивление, что так мало гостей было на Святой (неделе). «Темных» не было. За чаем Сергей Львович рассказывал о Верне.
Л. Н.: Как посредственные писатели — Дюма, Верн — имели влияние на читателей! Тургенев говорил о Верне — он раз был у мадам Виардо, — что это самый глупый человек во всем французском государстве. Но тут Тургенев преувеличивал.
Сергей Львович вспоминал «роман будущего» Анатоля Франса
Л. Н.: Я все их («романы будущего») терпеть не могу.
Сегодня, сдается, Л. Н. не писал. Вчера порядочно: предисловие к «Самодержавию».
6 апреля. Пополудни я сел на лошадь, чтобы проводить Александру Львовну в Телятинки. Л. Н. вышел без шапки, дал мне советы о стремени, как его примерить, сам его вытянул по руке, как в нем ногу держать, как поводья держать. (Л. Н. держит так: поводья проходят сначала между безымянным пальцем и мизинцем, потом под средним и указательным и выходят между указательным и большим пальцами.)
Приехали П. А. Сергеенко, Д. Д. Оболенский, И. К. Дитерихс. Говорили о современных событиях. Через три недели станет заседать Дума. Что будет?
Л. Н.: Я ничего из ничего не жду. Внешние события не имеют той важности, как внутреннее отношение к жизни. У человека столько отношений: к семье, труду, науке; отношение к государству занимает последнее место между ними. А теперь все только об том думают: ветеринары, гимназисты только этим заняты. Массовый гипноз. Когда другой человек горячится, горячишься и ты. Общее возбуждение — и ты ему поддаешься. Я отда̀вна замечаю, что политикой, общественными делами больше всего занимаются люди, у которых их дела плохо ведутся. И понятно. Наделал долгов, надо платить, изменяешь жене, жена тебя поносит, все это видно, а что делаешь в политике — все последствия этого в будущем. От Думы не будет лучше, а только хуже.
Л. Н. (к И. К. Дитерихсу): Черткова, может быть, обидел. Жду его ответа, как он отнесется к моему письму. Он предлагает выпустить некоторые места из «К революционерам». Я всегда рад его указаниям и всегда соглашался, теперь первый раз нет
Сергеенко: Какой Петрункевич революционер?
Л. Н. ушел в кабинет. Пока он там оставался, один из присутствующих зло пошутил над Петрункевичем, вспоминая, как он проявил нетерпение, что Л. Н. не умирает. В то время, когда Л. Н. в Крыму был очень плох — казалось, кончится, по мнению одного ялтинского доктора, не проживет и полчаса, Петрункевич уезжал, но остался ждать кончины. Но прошло полчаса и больше
«В Крыму был упадок сил, я был близок к смерти, выдержал».
Л. Н.: Когда мне было 15 лет, я любил Руссо. Носил медальон с его изображением. Самый «страшный» писатель: не надо ни суда, ни правительства. Не читают его.
Л. Н. возмущался разгромом усадеб. П. А. Сергеенко рассказывал, что в Тамбовской сожгли живыми пять тысяч овец в загонах, а тамбовский делегат на Всероссийском крестьянском съезде говорил: крестьяне не обижали никого, кроме скотины. Это самое худшее.
Л. Н.: «Без стыда лица не износишь». Я сказал эту пословицу мужику, а он добавил: «Как платье без пятна». Надо бы ее записать.
7 апреля. Утром у Л. Н. три учителя из Тулы и Наживин. Пополудни Л. Н. просил достать ему из библиотеки исторические книги о Петре. Приходили бабы из села Ламинцова, мужья которых в тюрьме из-за громления усадьбы, просить помощи — у одной пять человек детей — и прошение написать. Л. Н. выполнил — за него Сергеенко написал. Потом были еще другие, между прочим рабочий с самоварной фабрики в Туле. За обедом Л. Н. говорил о нем:
— Искренний, серьезный, тяготится своим положением и работой, хочет жить земледелием, поехать в Сибирь. (Л. Н. ему советовал осторожно поступать.) Дядя у него старообрядец, начетчик. Требует, чтобы он в церковь ходил и прочее. Он не хочет, ему это неприятно. Не верит в обряды. Спросил: как быть?
Л. Н. его спросил, как он с солдатчиной. Ему ведь это куда противнее, а не противится. В церковь ходить — гораздо меньшее зло, отношения к дяде не надо портить, говорил ему Л. Н. Гораздо хуже, когда не исполнил более важное.
Л. Н.: Я читал историю. История поучительна; как ни плохо живем, в сравнении с тем, как жили, все-таки прогресс.
П. А. Сергеенко: Петр собственноручно казнил 70 стрельцов.
Л. Н.: Был особенный зверь.
8 апреля. Л. Н. днем от слабости лег на диван и поспал. За последнее время Л. Н. похудел. За обедом рассказал:
— С нижнего пруда вытаскивали пни и увозили. К одному тяжелому позвали на помощь девок. Пели «Дубинушку», и каждым разом новое (новый стих). Я не устоял и стал с ними тянуть канат и ухать. Что думаете: как его подняли?
Андрей Львович: Подставили валки? Крышку с телеги?
Л. Н.: Нет, колеса.
После обеда Юлия Ивановна с Марией Александровной, приехавшей с И. К. Дитерихсом перед обедом, проверяли копии писем Л. Н. (нужно их переписать и перевести). Л. Н. расспрашивал Иосифа Константиновича о Булыгиных. Он хвалил сыновей М. В. Булыгина, что они помощники отцу (по хозяйству работают, как рабочие). Л. Н. с удовлетворением констатировал, что молодое поколение серьезно относится к простой жизни, соглашается исполнять черную работу: сын П. А. Сергеенко, Репина и прочие.
Приехала невестка Софьи Андреевны, жена В. А. Берса, с мальчиком и дочкой (приятная, милая, умная). Говорила, что Петербург веселится без конца. Не думает ни о голоде, ни о чем. Все деньги идут на итальянских певцов. Софья Андреевна прочла в газетах, что Горького с Андреевой не приняли несколько гостиниц в Нью-Йорке
9 апреля. Утром уехали Мария Александровна и И. К. Дитерихс. Л. Н. вышел в 9 часов на прогулку; попросил найти в библиотеке книгу Ливанова «Раскольники и острожники»
— Она мне пригодилась. Что читаете?
— «Samostatnost» (чешский радикальный орган).
— Пишут много про русские дела?
— Да. Но радуются победе кадетов, революционеров
Вчера Л. Н. поручил Сергею Львовичу выписать «Исторический вестник». Сказал: «Теперь будет интересный».
Перед обедом пришел киевский журналист, стихотворец, талмудист Баскин-Серединский. Спрашивал Л. Н. о непротивлении злу, декадентстве, говорил о Талмуде. Читал ему свои стихи. Просил автограф на портрете. Принес два экземпляра роскошного издания книги стихотворений Ратгауза
10 апреля. Извержение Везувия. Землетрясение в Сан-Франциско, Калифорния. Погибших 10 тысяч, два с половиной миллиарда убытка, Рокфеллер пожертвовал 100 тысяч.
Пополудни играли в городки. За обедом Л. Н. говорил со свояченицей. Она хвалила своего мужа, В. А. Берса.
Л. Н.: Мужа хвалить нельзя, как и себя.
— Что будет? — спросила Берс. — Ожидается, что Думу взорвут. Все депутаты взволнованы.
Л. Н.: Не предполагаю никогда ничего, что́ будет. Но скорее думаю, что Думой не кончится, что Дума не удовлетворит всех. Сегодняшний номер иллюстрированного приложения «Нового времени» интересен. Статья Мопассана об искусстве, афоризмы Альфонса Карра — некоторые из них я знал
Я спросил Л. Н., чем знаменит Альфонс Карр.
Л. Н.: Это был в моей молодости известный романист времен Людовика-Филиппа. Чрезвычайно остроумный, даже глубокий. — Л. Н. прочел вслух несколько его афоризмов
«Нового времени» картинку: люди взломали дверь церкви, вынесли статую св. Анны, носили ее процессией, были в экзальтации, избили встречных, недостаточно почтительно преклонявшихся
Л. Н.: И эти люди будут конституцию писать и сами собой управлять!
Л. Н. спросил тринадцатилетнюю Любочку Берс, не было ли у них в школе «революции». Любочка ответила, что ограничились пением «Марсельезы», проходя мимо городового, и что шесть дней не ходили в гимназию, бастовали.
Л. Н. скоро, в половине седьмого, ушел к себе.
11 апреля. Утром много посетителей. Между прочим, самарский усатый мужчина, по-моему профессиональный попрошайка. Ждал Л. Н. и требовал от него побольше поддержки. Л. Н. не мог отказать.
За обедом Л. Н. спросил Илюку Берс о гимназии. Услышав, что греческий язык вообще не учат, один только латинский, сказал:
— Как это глупо! Греческий только и нужен русскому. Латинский совсем не нужен. И греческая литература прекрасна. Отда̀вна это так?
Илюка: Четыре года.
Л. Н.: Прочел Меньшикова. Хорошо пишет о молодежи, что раньше увлекалась поэзией, естественными науками, а теперь одной борьбой, революцией
Потом Л. Н. пересказал, что̀ слышал от Татьяны Львовны: в Швейцарии дошло до того, что в объявлениях о сдаваемых комнатах пишут: «Pas des Russes»9*.
— В православную церковь в Женеве пришли к пасхальной заутрене в шапках, шумели, курили. Даже швейцарцы на это негодуют, — сказал Л. Н. — Происходит это революционерство молодежи оттого, что ни у родителей, ни у молодежи нет религиозных основ.
Илюка: Александр Михайлович Кузминский, когда производил сенаторскую ревизию в Одессе, спросил отца еврейского гимназиста-забастовщика, почему не поучает сына? «Я не могу насиловать политические убеждения моего сына», — а сыну 10 лет, ходит в первый класс.
Разговор зашел о евреях.
Л. Н.: У них задор потому, что не имеют тех прав, как другие. Это привлекает и русских на их сторону. Я против ограничения в школах, против черты оседлости. Весь народ, живущий на земле, имеет право жить там, где хочет. Почему нам можно жить в Ясной Поляне, а другим надо в Мамадыше? Я за уничтожение всех исключительных законов, касающихся евреев. Безобразие эти законы!
А. А. Берс: Они (евреи) полезны.
Л. Н.: Полезны ли, этого я не знаю, а ограничивать права людей нельзя. Лучший из евреев, которых я знал, был Лондон10*. Есть три разряда евреев: первый — Лондон, евреи, не отступающие от своей религии и верующие, берущие из Талмуда нравственное учение. Второй разряд — атеисты — евреи, которые отстали от еврейства, не пристали к христианству, sans foi ni loi11* — Варшавер — самый неприятный тип, но он всегда за евреев. Третий — космополиты, для которых все люди равны, как Беркенгеим.
Андрей Львович: Таких ведь нет.
Л. Н.: Но хоть к этому (космополитизму) надо стремиться евреям, отходящим от Талмуда и не пристающим к христианству. Баскин-Серединский мог бы быть таким.
Потом Л. Н. поговорил с А. А. Берс и с детьми о религии. После сказал, что Илюка, как и его отец, не религиозен, Любочка, как и ее мать, религиозна. Она, когда Л. Н. начал говорить с матерью, хотела уйти, чтобы не мешать. Л. Н. побеседовал с ними внимательно и долго.
Л. Н.: Детей не надо муштровать, чтобы они вели себя, как взрослые. В известном возрасте сами поймут, что это необходимо.
Приехал Михаил Сергеевич из Москвы. Рассказывал, что делали кадеты с Минором и Рафаловичем у Фальера, Клемансо, Жореса, ратуя за то, чтобы французы не давали русскому правительству займа. Этого не добились, но курс понизился. Тем принесли русскому государству 80 миллионов убытка. Они это скрывают, но Нелидов прислал фотографию кадетов с Минором и Рафаловичем вместе. М. А. Стахович сказал, если бы правительство этим воспользовалось, могло бы у мужиков доверие к кадетам подорвать. Но оно вяло.
Л. Н.: Еще может сделать.
Потом Михаил Сергеевич рассказал, как тульский крестьянин пишет в «Новости дня», что выдавали гнилой продовольственный овес. Мужики потребовали губернатора и «наклали ему в шею». Решено, что царь приедет в Думу — Петрункевич настоял, — а не Дума, в Петергоф. И Михаил Сергеевич рассказывал много подробностей — главное, о борьбе партий.
Л. Н.: Мне это интересно с другой стороны: серьезные вопросы, которые предстоят, они уже теперь загромождаются такими мелочами, как Стахович рассказал — борьбой партий, приемом царя. Клемансо — мой приятель, я его знал. Я его знал просто как человека, но никак не ожидал, чтобы он мог быть министром внутренних дел
УГОЛОК ПАРКА У НИЖНЕГО ПРУДА
Ясная Поляна, 1906
Фотография С. А. Толстой
«Л. Н.: «Удивительная весна, как быстро наступает! Вот-вот соловьи запоют». И действительно, сегодня вечером запели». — Запись от 14 апреля 1906 г.
Юлия Ивановна: В Северной Франции забастовки (по газетам). Убито 50 солдат. Солдаты не стреляли.
Разговор о том, что в Саратовской губернии девять миллионов убытка, в Самарской — три миллиона.
Л. Н.: Я спорил с Колей, что убыток от аграрных беспорядков составляет очень маленький процент сравнительно с тем, что тратит правительство.
Михаил Сергеевич: Витте подал в отставку
— Сергеенко очень хорошо говорил о Витте. Говорил о нем, что по пятибалльной системе ему можно за ум поставить четыре. Потом, очень хорошо говорит, политически честен — например, взяток не берет, закон издает — исполняет, трудолюбивый, может 24 часа работать.
Михаил Сергеевич: Только у него нет никакого политического идеала, это его недостаток. Хочет угодить всем.
Татьяна Львовна: Мне жаль Витте. Я консерваторша. Его наследник будет хуже.
Л. Н.: Вероятно.
Михаил Сергеевич: На его место хотят поставить 80-летнего графа Палена, который не знает русского языка. Бывший министр юстиции.
Л. Н.: Екатерина Ивановна сама подняла уровень, пришла к доброте, а Варя от природы добра, поэтому она не может быть удовлетворена. У человека, стремящегося и достигающего нравственного развития, является удовлетворение. Вместе с тем у человека же, самого по себе стоящего на известном нравственном уровне, этого удовлетворения быть не может.
12 апреля. Утром спросила Александра Львовна:
— Как тебе, папа̀?
Л. Н.: Как будто легче.
Л. Н. пришел к завтраку и рассказал мне:
— Интересны сны, так как в них нет личности, времени, пространства. Вы (к Михаилу Сергеевичу) будете в Думе говорить pro или contra, это не важно, это уже есть. Время и пространство — только в отношении, в движении.
Л. Н. прочел вслух письмо Сиксне-брата, приговоренного за отказ в дисциплинарный батальон. Хорошее, трогательное. Потом вспомнил, что получил письмо от Arthur St. John
12*
Разговор об общей школьной повинности. Л. Н. против нее.
Л. Н.: Школы с правительственной (определенной) программой, они все зловредны. Между ними, просветителями через такие школы, и нами — пучина. Избави господи, чтобы мы всех крестьян развратили!
Л. Н.: Если друг женится, бывает особенное хорошее, дружеское отношение к его жене. Что стоит на пути дружбы мужчины к женщине, тут того нет (оно не мешает), и отношения бывают просты.
Софья Андреевна: Вот дружба Дьякова ко мне.
Дома Л. Н., Татьяна Львовна, Александра Львовна и Андрей Львович, Юлия Ивановна и я. Софья Андреевна в Москве.
Л. Н. здоров, бодр, весел, но мало участвует в разговорах, молчалив, созерцателен уже долгое время.
Л. Н. спрашивал про жертвы землетрясения в Сан-Франциско, и, как бы не веря сообщениям русских газет, открыл «Daily Chronicle», прочел оттуда, что погибших пять тысяч. И успокоился насчет надежности известия.
За обедом Л. Н. спрашивал, в каком парламенте (английском, французском, австрийском) по сколько членов. Говорилось о том, какие сложные и дорогостоящие были выборы в Думу в России.
Л. Н.: Слово «воля» гораздо верней и понятней для народа и хорошее слово русское. Означает и liberté13* и volonté14*. А «свобода» для народа непонятна.
Михаил Сергеевич: Поэтому и не так понимают мужики свободу, которую дали теперь. «Свобода» — «теперь свобода» — народ понял в смысле, что все можно делать.
После посещений «политиками» (друзьями, родными) Л. Н. не читает газет.
Л. Н. хотелось проверить, что́ есть в стариках. Л. Н. пригласил на чай Курзика 84-летнего и Адриана Фоканычева 74-летнего, яснополянских крестьян. Посидели с 8 до 9 все в кабинете. В то же время Андрей Львович затеял цыганские и русские песни на гитарах в комнате Юлии Ивановны.
Вечер. Л. Н. с Михаилом Сергеевичем сыграли партию в шахматы на прощание, потом винт.
13 апреля. Утром уехал М. С. Сухотин и вернулась из Москвы Софья Андреевна. Сейчас взялась укладывать новые книги в библиотеку. За обедом рассказывала об А. А. Берс, как она была счастлива своим пребыванием в Ясной. Хвалила всех, Сашу.
За обедом Софья Андреевна показывала иллюстрированный каталог Московской художественной выставки
— Кому это нужно? Голые женщины? — сказал Л. Н., просматривая множество таких картин.
Л. Н. прочел в только что полученной корректуре «Круга чтения» из Рёскина об искусстве (31 августа), что плата за искусство только развращает людей; несколько настоящих художников будут творить и голодая; теперь расходуются версты печатной бумаги.
Л. Н. подарил Ване Шураеву книгу стихотворений Ратгауза, роскошное издание, которую получил в двух экземплярах. О Баскине-Серединском, который привез их, Л. Н. сказал:
— На днях был здесь лирик-старик, который привез эти книги своего друга. Он читал и свои стихи. Я, — сказал Л. Н. иронически, — очень люблю стихи и особенно <стихи> евреев. Но у него15* талант.
Л. Н. говорил:
— Ездил к Кулешеву спросить, не могут ли там осенью жить Чертковы
В 7 часов приехала С. А. Стахович. Приняли ее, как всегда, сердечно и торжественно. Села к столу, а все кругом. Обедали и беседовали. Она сразу заявила, что приехала только на полтора дня, что она будет слушать в Ясной Поляне, а не рассказывать.
Л. Н.: Из книг, которые вы мне достали в Петербурге, две вам верну, а одну еще подержу.
Софья Александровна: Вы все историю читаете?
Л. Н.: Забирает меня Смутное время.
Софья Александровна: И теперешнее?
Л. Н.: А теперешнее ничего.
С. А. Стахович говорила о брошюре Хомякова «Православие», которую она послала Л. Н. Потом говорили о книге «Самодержавие». Я ушел в библиотеку. По словам Андрея Львовича, Л. Н. говорил, что самодержавие хорошо тогда, когда не видят его недостатков, когда идет ровная жизнь. Но когда оно начинает безумствовать, как при Петре, — оно становится невыносимым. Тогда люди стремятся к новому, но этим возвращаются к старому, что еще хуже, так что нужно искать что-нибудь другое.
С. А. Стахович: Дмитрий Хомяков любит самодержавие.
Л. Н.: Его можно любить, как детство. Но как нельзя детство возвратить, так и самодержавие. Мы уже доросли до того, что нам не надо ни самодержавия, ни конституции, от которой там, где она есть (в Европе, Австралии), лучшие умы уже уходят.
О брошюрах Д. А. Хомякова — о «Самодержавии» и о «Православии» — Л. Н. сказал:
— Каждый чувствует, что это новые, свои мысли, а не версты печатной бумаги, как говорит Рёскин. Дмитрия Хомякова я уважаю: самобытный, новое сообщает, остроумный, как и его отец. Никто из русских не имел на меня, для моего духовного направления, воспитания такого влияния, как славянофилы, весь их строй мыслей, взгляд на народ: Аксаковы — отец и Константин, Иван — менее, Самарин, Киреевские, Хомяков.
За чаем, пока Л. Н. не вышел, Софья Александровна читала из американских и английских газет о Горьком и Андреевой в Америке: как Горький говорил речь перед статуей Свободы, как его приветствовали, а потом из отеля выселили, потому что выдавал Андрееву, жену железнодорожного чиновника, за свою жену. Когда Л. Н. вошел, он слышал выражение радости по поводу скандала с Горьким в Америке.
Л. Н.: Мне это очень жаль. Знаете... — Л. Н. начинает говорить, его перебивают. Он замолкает. Если мысль очень важна для собеседников, после некоторого времени опять пробует ее высказать, но обыкновенно не добивается возможности сказать. Так сегодня было три раза.
Опять показали Л. Н. в иллюстрированном каталоге художественной выставки какую-то картину. Понравилось ему, сказал, что репродукция эта ему больше нравится, чем сама картина, если бы увидел ее в красках.
Л. Н.: «Тайную вечерю» Ге я знал по репродукции; когда я увидел ее в красках, меня разочаровало.
Юлия Ивановна: Портреты хороши так, а пейзажи требуют красок.
Л. Н. согласился. Речь зашла о картине Касаткина.
Л. Н.: У Касаткина манера сильная... Син-Джон прислал роман «Jean» b. Blair
Л. Н. рекомендовал прочесть эту книгу Татьяне Львовне. По поводу темы этой книги вышел спор Андрея Львовича с Л. Н. Андрей Львович твердил, что бедные люди не могут быть счастливы, только богатые. — «Я богатых знаю счастливых», — говорил он. Л. Н. — наоборот. Спорили остро. К концу Л. Н. сказал:
— Кощунство — твои речи. Тошно, переворачивает от них.
Андрей Львович в задорный, раздражительный тон не вошел и скоро замолк. Он всегда, споря с отцом, сдерживается. Юлия Ивановна заявила, что она без денег спокойна.
Андрей Львович: Но вы бы согласились, если бы имели в месяц вместо 50 рублей 150.
Л. Н.: Она употребила бы их не для себя.
С. А. Стахович передала Л. Н. предложение ее брата напечатать без пропусков «Правительство, революционеры и народ» в «Маленькой газете» Столыпина, которая расходится в 13 тысячах. Она сказала, что, по ее мнению, Л. Н. теперь менее всех влияет, он не находится в современном круговороте мыслей.
Л. Н.: Было бы отсутствие смирения думать, чтобы это («Правительство, революционеры, народ», предисловие к «Самодержавию») повлияло. — Дальше Л. Н. говорил, что он сомневается, принесет ли он пользу тем, что он ее (статью) написал, и будут ли ее читать. Dans le doute abstiens-toi16*. Что я и делаю. Печатать предложил Фельтен. Его изданий — удивительное дело! — не трогают. Они (цензора) ко мне относятся иначе, чем к другим.
Потом Л. Н. еще сказал, что не хочет печатать в «Маленькой газете», она бестолкового направления.
Л. Н.: Хотели напечатать по поводу 1 марта мое письмо к Александру III в «Былом», я отклонил. «Былое» такого революционного направления, определенного. Прочел книги №№ 1 и 2.
«Psychologie du socialisme» и читала вслух отрывки против университетов и против ученого пролетариата
Софья Александровна: Мы думаем, что только мы, русские, славяне, в упадке, а Лебон показывает то же во Франции: как немцы завоевывают ее коммерчески. Это удается им потому, что французы ленивее и недобросовестнее. Лебон указывает, как латинские народы приходят в упадок. Лебон пишет против социализма. И Евгений Рихтер. Читали вы его брошюру о будущем социалистическом государстве в русском переводе?
Л. Н. знал ее.
Л. Н. принес «Историю России» Соловьева. Очень долго искал и прочел вслух о еретичке, которую мучили в Москве вместе с другими при Петре. Удивлялся ее убеждениям («все равно, что духоборческие») и выдержке: она вытерпела мучение дольше, чем мужчины. Потом Л. Н. показывал, как это «вывязать на дыбу», и как ее били кнутом четыре раза по 30 ударов. — «Ведь это подумать! А-а?!» — Лицо у Л. Н. было бледно, глаза шире раскрылись и выражали недоумение и ужас. Сказал:
— Каков бы ни был прогресс, теперь такое немыслимо.
Л. Н.: 30 лет тому назад я читал Соловьева, все книги заложены листами.
Л. Н. принес книгу мистика Силезиуса, которую ему привез, сдается, Сергеенко: Des Angelus Silesius. «Cherubinischer Wandersmann». (Verlegt bei Eugen Diederichs. Iena und Leipzig, 1905). В этой книге Л. Н. сделал на широких полях много пометок и своих переводов, в прозе, немецких религиозных двустиший
Л. Н.: Как неверно ожидали весной беспорядков и говорили про это! Я езжу, и невольно подъезжаешь к мужикам и говоришь с ними. Они все так добродушны и так ушли в свою работу, им ничего больше <не нужно>. Другое дело — зимой, в праздники, особенно если монополия близко.
Я в 11.15 ушел, остальные еще не расходились.
14 апреля.
Л. Н.: Удивительная весна, как быстро наступает! Вот-вот соловьи запоют.
И действительно, сегодня вечером запели. Много ужей. И на балконе Л. Н-ча. Авдотья Васильевна их прогоняет палкой, стуча возле них и уговаривая, чтобы слезали. Но сама их палкой не трогает, не может по своей доброте к животным.
С. А. Стахович (за обедом): Заметили вы в «Самодержавии», что Хомяков коснулся вас, что вы говорите, что Кант глуп?
Л. Н.: Я не сказал, что Кант глуп. Он к глупости догматов подвел Канта. Я как раз накануне чтения «Самодержавия» записал себе в дневник: «Как жаль, что Кант поддался требованиям оправдать существующие догмы
: Опять был у вас посетитель, который читал вам стихи? Я видела, как он держал широко раскрытую рукопись и вам читал.
Л. Н.: . Представьте себе, этот сочинитель — рабочий из Орла. У него восемь человек детей. Просил помощи. Я ему советовал от моего имени обратиться к Михаилу Александровичу Стаховичу, предводителю дворянства.
«Он теперь не поможет, — ответил мне, — он теперь за царя и порядок, он не пожалеет рабочего». Мне это очень не понравилось, — заметил Л. Н.
Все встали из-за стола и ушли. Остались Л. Н., С. А. Стахович и я. Софья Александровна говорила о Пушкине, что у него речь в стихах так легко течет, что мысль не страдает от того, что выражена в стихах, а не в прозе. Сказала Л. Н-чу:
— Итак, вы не вполне правы, когда ставите в упрек поэтам, что они ради формы жертвуют ясностью мысли.
Л. Н.: Это так. И есть высшие темы, которые не подлежат поэтам. Вчера я читал Силезиуса мистические рифмованные изречения, и на них видно, что поэт их... 19*
Софья Александровна: Женщины, читая Послесловие к «Душечке», говорят с радостью: «Вот как думает Лев Николаевич о женщинах».
Л. Н.: Получил письмо-циркуляр от журнала «Krytyka»
С. А. Стахович: Ответ им будет в «За что?» Последние строки о Николае
Л. Н.: Осуждать раздел Польши могу, но решать, как должны устроиться, — не берусь. Я думаю, что Польшу восстановить нельзя, не те идеалы. Разрушение исторической Польши был грех. За Екатерину, за три раздела мы платимся.
С. А. Стахович: Но и другие — и Пруссия...
Л. Н.: Немцы, боюсь, этой несправедливости не чувствуют. Мы, русские, чувствительнее.
Л. Н. (мне): Получил письмо от Хирьякова. Хочет издавать газету, посвященную религиозно-нравственным вопросам. Просит статью Павла Ивановича20*, мое письмо о 1 марте. Я в сомнении, не знаю, какая это будет газета. Я знаю, что он более близок к христианским взглядам, чем другие. Не знаю, как решить, — сказал Л. Н. в мучительном раздумье
Л. Н. пожелал читать книгу Лебона. Софья Александровна сегодня дочитает и оставит ему.
Л. Н. (мне— его жена мне пишет — издергался нервами
— Я читал Валишевского. Искусственный язык. К концу истории Петра пишет о русской истории, чего мы, русские, не замечаем. Сперва легенды, хроники, которым придают историческое значение: Олег, Игорь; потом: варяги, татарское иго, завоевание России татарами, Москвы — поляками; Россия как государство перестала существовать; потом Романовы. А мы предполагаем, что Россия все время, от Рюрика, была. Было время, когда не было русского государства, русский народ же жил полной жизнью
Вечер. Л. Н. лежал на кушетке в зале.
— Мне точно семьдесят лет, — сказал Л. Н. В разговоре не участвовал, только изредка отвечал или замечал, что-то вроде: «Как некоторые люди — я в том числе — пристрастны к лошадям!».
15 апреля. Утром, в 9, Л. Н. пришел в зал. Сказал мне:
— Все как было. Ничего особенного, так и должно быть. Я теперь по-стариковскому вслух говорю. Иду и говорю: «Как скверно! Как скверно!», а через некоторое время, напротив: «Прекрасно!» Точно в мире два человека. Высшему, божескому физические страдания в пользу. Когда нездоров, мысль не работает; но как нездоровье проходит, наступает convalescence21*, тут мысль особенно сильно работает. Все прекрасно. Все хорошо. У меня часы наклонно стояли. Был осьмой, а мне показался девятый час. Проснулся, встал. А то мог еще заснуть. — Л. Н. пересматривал письма: получены сразу два от Марии Львовны, одно из Лозанны, другое из Баден-Бадена. Пересмотрел и полученный «Журнал для всех».
Л. Н.: Какие теперь эти журналы стали скучные, все одна и та же нота. «L’Ere Nouvelle» — тут горизонт шире.
За завтраком С. А. Стахович рассказала, что когда около 20 марта убили бомбой Слепцова, тверского губернатора, возвращавшегося с земского собрания, кто-то предложил выразить в этом собрании сострадание и сожаление. Петрункевич встал и говорил против, потому что этим осуждалось бы политическое убийство. (Л. Н. не верилось.) В ответ на это в «Новом времени» кто-то из выборщиков Петрункевича писал, что выходит из партии кадетов, которая требует прекращения смертной казни, а сама за политические убийства. Последовало письмо Петрункевича в «Речи» или в «Стране», что поводом к его возражению была неуверенность в том, не вызвано ли убийство Слепцова личной местью
Л. Н.: На это может возразить Танечка.
Андрей Львович (матери): Вот твои конституционные демократы!
Софья Андреевна: Этот — дурак...
Софья Александровна: Петрункевич — самый умный и добрый человек. Гучков предсказал ему в октябре, что он и его партия будут аплодировать убийствам. И, читая левые газеты, это и чувствуешь.
Л. Н.: Виноваты все мы, которые в такой среде вращаемся. Сегодня читал в «L’Ere Nouvelle» воспоминания Luigi Galleani об Elisée Reclus
: Это будет через 150—500 лет.
Андрей Львович прочел итоги убытков, причиненных отдельным губерниям крестьянскими погромами.
Л. Н.: Как это интересно и как это сравнительно мало с тем, что тратится правительством.
Л. Н. читал из «Нового времени»: состав до сих пор избранных членов Думы по партиям, вероисповеданию, национальности, занятиям
Татьяна Львовна: Митя Олсуфьев выбран в Государственный совет.
Л. Н.: Я рад.
Татьяна Львовна: Он может сказать то же, что Петрункевич, только с другой стороны, то есть насилия правительства оправдать.
Л. Н.: Да, у него есть задор.
Андрей Львович прочел интервью Долгорукова. Он отказывается от кандидатуры в Думу в пользу Герценштейна
Вчера приехала М. А. Рыдзевская, урожденная Стахович. Обе сестры очень приятны, и все были им очень рады. С каким восторгом, радостью они едут навстречу брату, гвардейскому полковнику, возвращающемуся с войны, с Дальнего Востока.
Винт: Л. Н., Татьяна Львовна, М. А. Рыдзевская, Андрей Львович. Говорили о Самарине.
Л. Н.: Когда ему было лет пятьдесят, я его видел
С. А. Стахович сказала, что их знакомую, лечившуюся в Берлине, выслали. Почему — не знала. Из Германии в это время вообще периодически массами высылают русских и австрийских подданных: особенно евреев, поляков, чехов, словаков. Л. Н. заинтересовался этим: «Неужели?» — не верилось ему.
— Когда будем привязывать ботинки сбоку к ногам так, как вы привязываете, а не надеваете шляпу?
Л. Н. за обедом рассказал, что на балконе есть ужи.
— Слышу Дунечку на балконе. «С кем она говорит?» — думаю. «Уйдите, иди, иди же» — и палкой стучит. Думаю: кого она гонит? Она стоит над двумя ужами.
Л. Н. рассказал про прибавление к статье И. М. Трегубова, появившейся в «Полтавщине», где Иван Михайлович говорит про христианское отношение к политике: редактор вставил, что христиане поступают так, как сторонники партии «Народной свободы»
16 апреля. Письмо от Гончаренко из Сибири
Утром в лечебницу заехал Владимиров с письмом от И. И. Горбунова, чтобы устроить ему свидание с Л. Н-чем. Л. Н. в это время, как обыкновенно после 8 утра, гулял и поговорил с ним в аллее. Владимиров приехал за статьей в сборник против смертной казни, который составляет адвокат И. Н. Сахаров, просивший статью туда у Л. Н. уже раньше письменно. Л. Н. сразу не знал, с кем имеет дело, только когда вскрыл письмо, которое принес Владимиров, где писалось о нем, что это тот самый Владимиров, который оказал неоценимые услуги в деле Спиридоновой и других.
— Я рад, что не проговорился. — сказал мне после Л. Н. — «Я не могу писать туда, — сказал я ему. — Все мои сочинения — против смертной казни». — Владимиров возразил, что ведь надо сжато высказаться вместе в сборнике. Л. Н. ему на это, что сборник никому разом не вобьешь в голову. Написано в разных сочинениях: кто не хочет читать их, и в сборнике не будет.
Татьяна Львовна рассказала, что возле станции Засека казна будет копать для дачников пруд за три тысячи рублей.
Л. Н.: Казенные деньги швыряют для роскоши, для богатых людей. При Петре при 10-миллионном населении был 10-миллионный бюджет, теперь при 130-миллионном населении — 2 миллиарда, на душу 17 рублей. Впрочем, тогда был рубль дороже.
Л. Н. получил письмо от Гончаренко.
Л. Н.: Какое раздраженное письмо от Гончаренко! — И дал мне его прочесть. Увидел на конверте одного письма марку с Мальты: — Первое письмо с Мальты. — Оказалось эсперантским — об автографе. Л. Н. прочел вслух, все можно было понять.
Вечер. Запели соловьи. Андрей Львович позвал меня на террасу перед бывшей библиотекой. Роса падала. Андрей Львович спросил:
— Кто идет по аллее?
— Толстой.
— Лев Николаевич?
— Так точно.
Показалась черная фигура с белым пятном на груди: бородой. Пришли Александра Львовна с Надеждой Павловной на террасу. Л. Н. с балкона указал на Льва в зодиаке:
— Напротив мой тезка. Четыре звезды в трапеции. А в зените Большая Медведица, хвост на юг. Есть китайское изречение: «Весной хвост Большой Медведицы — на восток, летом — на юг, осенью — на запад, зимой — на север».
За чаем Л. Н. говорил:
— Я ехал по шоссе, раздал богомолкам книги и малому дал книжку о вреде пьянства, над чем тот засмеялся. Потом видел мужика, как он......25*
Андрей Львович: Самое желательное для народа — чтобы перестал пьянствовать. Финляндия уничтожила пьянство. Я понимаю, когда пьют за столом, за разговором, а не понимаю, когда отравляют себя таким путем.
Л. Н.: В Малороссии была вольная, не обложенная акцизом продажа вина, и тем не менее было меньше пьянства.
Когда Андрей Львович спросил, почему, Л. Н. сказал:
— Не знаю.
Андрей Львович: Если бы настала вольная продажа водки, тогда, очевидно, первое время было бы больше пьянства.
Л. Н.: Совершенно верно, так же, как после крепостного права, когда откупы уничтожили, когда кабак имел право открывать всякий, тогда как раньше кабаки имели право открывать только в назначенных местах. Я помню, когда Ермилин держал кабак, я спросил, как не совестно таким грешным делом заниматься, на что он ответил: «Да ведь царская печать на нем». Тем, что правительство участвует в продаже водки, оно этим поощряет пьянство. Искоренить пьянство может только общественное мнение лучших людей. — Л. Н. спросил Андрея Львовича: — Ты бываешь в разных домах, существует ли предобеденная водка?
Андрей Львович сказал, что везде.
Л. Н. сказал по этому поводу, что при Петре было сильное пьянство, и он его поощрял, и напаивал даже женщин, которые валялись пьяные. Перешел разговор на евреев. Андрей Львович рассказал, что он слышал от одного человека, жившего долгое время среди евреев, что если еврей дурной, то он совсем дурной, а если хороший, то очень хороший.
Л. Н.: Да, это так. Я ехал, не помню, кажется, к Черткову, в третьем классе, и было несколько евреев. Один был пьяный, что редко бывает, и шутил со священником очень остроумно. Другой же — молодой, интеллигентный, силач. Я с ним заговорил о религии, на что он мне ответил, что религии никакой нет, только бы не входить в столкновение с законами. На что я сказал ему: «С вами опасно пойти в лес: потому что вы убьете и ограбите». На что он сказал: «Да отчего же нет, если можно скрыть». Какова откровенность?!
Андрей Львович: Все люди похожи друг на друга, а евреи имеют свои особенности.
Л. Н.: Нет, это неверно, так как все национальности имеют свои особенности.
Андрей Львович: Все национальности могут обрусеть, а евреи остаются евреями.
Л. Н.— например, этот кузнец на Косой Горе.
Надежда Павловна: Он крещеный мальчиком, он из кантонистов.
Л. Н.: Они такие потому, что они везде чувствуют себя стесненными.
17 апреля. К завтраку вышел Л. Н., рассказал, что он сейчас читал в английском журнале, каким образом спириты читают мысли. Вопросы пишутся на твердой бумаге, которая влагается в конверт и заклеивается. Письмо это положат перед собой, смажут жидкостью, которая сделает бумагу прозрачной и вскоре бесследно испарится. И так прочтут. Или дают пластинку, смазанную веществом, на котором отпечатывается. На пластинку кладут бумагу и пишут на ней, и эту бумагу прячут себе в карман. Спирит же прочтет отпечатавшееся на пластинке. Разумеется, он делает всякие фокусы над головой спрашиваемого, чтобы отводить внимание. Л. Н. рассказал еще про несколько более сложных обманных приемов. Важно это разоблачение. Сколько людей приводится спиритами в недоумение, в заблуждение!
— Иван Михайлович Трегубов, — сказал еще Л. Н., — прислал мне статью (из полтавской газеты) о том, что Думе надо заняться вопросом об отказывающихся от воинской повинности. Не совсем согласен, изменю и припишу несколько слов и пошлю Ивану Ивановичу
За обедом Л. Н. рассказал:
— Читаю в «Daily Chronicle» на первой странице Summary of day26*. Вчера там было: 1) Англичане в прошлом году сделали военную экспедицию в Тибет и теперь требуют издержки с китайского правительства — 300 тысяч фунтов стерлингов. (Л. Н. изумился этому бесстыдству.) 2) Приехали в Лондон 4—15-летние наследники чикагского богача. Их доход ежегодный — 12 миллионов рублей.
Юлия Ивановна: Столько истратить! Ведь надо подумать, как.
Л. Н.: Это и при меньших доходах... В малых размерах не видно, в больших размерах видно, что деньги владеют человеком — не человек деньгами. Когда деньги есть, ведь надо их израсходовать.
Л. Н. принес новый номер «The Monist» и показывал на первой странице картинки японские и стихи на японском и английском языках о том, что надо врагу нанести сильный, решительный, смертельный удар, но в то же время помнить, что надо любить врага.
— Как это соединить? — спросил Л. Н.
За чаем Татьяна Львовна чувствовала себя слабой.
Л. Н.: И я сегодня слаб. Дурно себя чувствую. Сергею Николаевичу понравилось, что̀ я говорил о старости. Физическая слабость, дурное расположение духа, когда 30 лет, бывает два раза в год; когда 35 — четыре раза; а 40 — шесть раз, и так далее. Постепенна прибавляются периоды слабости. Я тогда говорил, что мне точно 70 лет, а теперь это — три раза в неделю.
Т. А. КУЗМИНСКАЯ И С. А. ТОЛСТАЯ
Верхняя библиотека яснополянского дома, 1906
Фотография П. А. Сергеенко
Л. Н. (Андрею Львовичу причине? Скорее всего потому, что за границей в частных заводах им дешевле обойдется; работа на казенных заводах всегда дорого обходится. В этом ничего худого нет. Что Витте и......27* хотели по образу заграничных государств, сделать из России промышленную страну, это не нужно. Пусть русские производят хлеб, кожи и за них покупают заграничные произведения. Надо самому удовлетворять свои потребности. Хлеб и кожа, наверное, всегда будут нужны, а браунинги, ружья и шелковые материи будут ли нужны — это вопрос. Часть этих рабочих вернется к земледельческой работе и тем более вернется при выгодном распределении земель.
Л. Н. говорил, что читал Le Bon: «La psychologie du socialisme» — хорошая книга; что посоветует Лебрену сделать извлечения на русском языке. Лебон утверждает, что социализм — вера. Что рассуждениями нельзя его опровергнуть. Что есть философия социализма — рабочие фанатически верят в него; что слабые достигнут справедливости. Как это может сделаться, не знаю. Le Bon сам — агностик.
18 апреля, вторник. Вчера и сегодня была знойная погода, к ненастью. Татьяна Львовна от нее совсем раскисла. Л. Н., Софья Андреевна, Александра Львовна, Андрей Львович поехали в Тулу. Л. Н. ездил верхом. Написал прибавление к статье И. М. Трегубова по поводу отказавшихся от военной службы, присуждаемых в дисциплинарные батальоны, что этим надо заняться Думе, дать им другую, не военную, службу. В прибавлении
Л. Н. говорит, что правительство имеет два пути перед собой: или уничтожить воинскую повинность, или уничтожить христианство, остатки христианства.
Лебрен спросил Л. Н., слабеет ли христианство? Л. Н. утверждал, что да.
За обедом Лебрен. Говорили, что̀ в газетах: Гапона убили
Л. Н.: Одно средство: не слушать. Можно не читать.
Убийства продолжаются. Убиты где-то опять городовые, полицмейстер.
После обеда Лебрен пошел к Л. Н-чу. Л. Н. ему посоветовал сделать извлечения из Le Bon: «La psychologie du socialisme» и продолжать за началом, которое сделал Л. Н., переписывать для народа «Мысли мудрых людей»
Вечер. Л. Н. вышел в залу на полчаса. Лебрен прочел вслух рецензию на «Историю» Шишко из «Исторического вестника»
19 апреля. В полдень ушел Лебрен, взял с собой «Мысли мудрых людей» — экземпляр, который начал переписывать для народа Л. Н., и немецкую брошюру о Спире (Шпире)
За обедом получена телеграмма, что Гаярина с Дубасовой (женой московского генерал-губернатора, сестрой министра Сипягина) отложили приезд. Легче стало и Софье Андреевне и Александре Львовне. Софья Андреевна сказала Л. Н., что звала Гаярину, чтобы приехала с дочерьми.
Л. Н.: Дубасов, историческая личность, будет покрыт позором.
Софья Андреевна возразила Л. Н., что его посещают революционеры, например, Файнерман, Щербаков.
Л. Н.
Л. Н., однако, признал, что правительственных лиц и революционных одинаково надо сторониться.
Потом Л. Н. рассказал:
— Получил 30 рублей, чтобы их раздать многодетным вдовам, у которых нет коровы.
Сегодня были у него две бабы из Пирогова, у одной шесть, у другой четверо детей. У одной пала корова и лошадь. Сперва им дал Л. Н. — той, что с шестью детьми, — два рубля, другой — рубль. За ними пришел погорелый, знающий их, и подтвердил, что̀ они говорили. Л. Н. дал одной 30 рублей, а другой три и этой сказал: «Смотри, не завидуй ей». — А у нее восторгом лицо сияло, — рассказывал Л. Н. — что ее более бедная подруга получила эти деньги. «Как же завидовать! Она со мной молочком поделится»
Л. Н. спросил, знаю ли я лично Бодуэна де Куртенэ, и сказал:
— Корректуру «За что»? пошлем ему
Л. Н. просил вчерашнюю вырезку из «Daily Chronicle» со статьей Bryce о «Garden Cities», где написано, что в Англии 6/7 жителей живет в городах, а только 1/7 в деревнях. Л. Н., читая про этих 6/7, произнес вслух: «Back to land!»28*
Вечер. Городки, потом с Андреем Львовичем верхом. Андрей Львович сегодня потерял по дороге из Тулы, в экипаже, золотой портсигар. За чаем Юлия Ивановна рассказала, что Танечке привела Белку (сибирскую лайку). Танечка (ей полгода) смотрела на нее, была поражена, Белка же была смущена.
Л. Н. рассказал:
— Ехал из Горелой Поляны. Там снесли сторожку, остался фундамент, а напротив него низкая качалка. Под ней увидел что-то черное. Я близорукий, не разузнал, что̀. Подъехал: лежит собака, старая, голодная. Стала лаять и побежала за мной, лаючи. Как она лежала, свернувшись клубком! Наверно, старая домашняя собака, которая не уходит с места, где стоял дом. Завтра поеду посмотреть ее и привезу ей хлеба.
Л. Н. спрашивал об эстонцах: не помнит, чухонцы ли они? О Сиксне — эстонец ли он? Потом говорил, что в апрельской книжке «Исторического вестника» три страницы заглавий конфискованных изданий
— До моих сочинений, изданий Фельтена, не доходят, потому что других — революционных — так много, которые им кажутся опаснее, — сказал Л. Н.
Там же Фаресова статья о настроении в псковской деревне
Л. Н. общение с людьми предпочитает своему писанию.
Зеленеет не по дням, а по часам. Пополудни (в 2.30) Л. Н. поехал верхом на Горелую Поляну. Мы с Александрой Львовной через час за ним. Должны были встретиться на Горелой Поляне, но встретились за ней, у моста через Воронку. Л. Н. рассказал, что был у пчельника, но напали пчелы, лошадь — Делир — горячилась. Одна укусила Л. Н. в лоб: слез с лошади, потер землей. Видно было на лбу, когда вернулся домой, забыл смыть. В бороду залезли. С нами опять туда поехал. Ехали по молодняку, подымались и спускались и опять подымались. Остановились далеко от пчельника. Л. Н. позвал пчеловода — худенького старика Михаила Васильевича, бывшего семинариста. В 1866 г., когда Софья Андреевна родила Илью, был переписчиком «Войны и мира» у Л. Н.
— Вы рассказывали, я писал, — вспоминал он в разговоре с Л. Н.
Л. Н. поскакал ближайшим путем домой: предложила ему это Александра Львовна, чтобы мог дольше быть один, думать. Как он ловко ездит через молодую поросль, на бегу круто поворачивает.
Л. Н. (за обедом): Получил раздраженное письмо от Ивана Ивановича — Чертков не ждет, пока второй том «Круга чтения» выйдет по-русски, и издает новые рассказы по-английски
Софья Андреевна: Темные грызутся между собой — Шкарван, Чертков, Бирюков, Моод. Если бы ты мне предоставил издание, было бы спокойно. Теперь Аскарханов, который голых женщин рисует и находится под судом, издает твои сочинения
В 9 вечера Л. Н. пришел ко мне. Я лежал.
— Ах, виноват! — сказал, заметив меня, поднимающегося с кровати, и взял меня за плечо, уложил. — Лежите, лежите, голубчик! Они вас замучили сегодня. Мы потом с вами о польском вопросе поговорим.
Л. Н. пошел гулять по саду. Теплый вечер, месяц светит, соловьи поют.
Вернувшись, Л. Н. сказал:
— Гулял по саду. Как хорошо! Думал о революции. Люди обязаны быть счастливы. Бог все дал. Надо стараться так жить, чтобы другим, хоть Белке, делать добро и себе. Думал о революционерах: они не так поступают.
Софья Андреевна: Как же, Андрюша несчастлив, весь день скучает, потому что нет денег.
Л. Н.: Это что портсигар потерял? Бог на него, как на Вареньку, оглянулся
К чаю Л. Н. принес Мохнацкого историю польского восстания 1831 г. (в «Русской старине» или «Историческом вестнике»?)
Л. Н.: Мохнацкий — радикал польский — пишет о Лелевеле, что он был двуличный; не уважает его.
Л. Н. знал Лелевеля уже стариком. Потом Л. Н. хотел узнать, какие области требовали поляки присоединить к Польше в переговорах с Константином Павловичем во время восстания.
Л. Н. чтобы Польша оставалась при России.
Работа Мохнацкого Л. Н. нравится.
Л. Н. спросил Татьяну Львовну про Анненкову.
Татьяна Львовна: Она в Москве.
Л. Н.: Несчастные люди в Москве! И их счастье, спокойствие духа зависит от того, которая партия победит. — Помедлив немного, продолжал:
— Мне ясно, что кадеты и победили потому, что они себе присвоили все выборные приемы европейские.
Татьяна Львовна перебила:
— Они устраивают квартиры в Петербурге для выборщиков-крестьян, будут их кормить, поить, только бы они шли с ними. Теперь увидят другие партии, при будущих выборах будут и они так же поступать.
Юлия Ивановна вспомнила письмо (статью?) Ратгауза о том, что газеты не содействуют миру, а ссорят народы, и о его желании, чтобы Л. Н. об этом писал.
Л. Н. сказал:
— Что̀ об этом писать! Незаметно пройдет.
Потом спросил Юлию Ивановну:
— Помните Христа? Беседу, которую кончил, народ разбежался, никто не слушал. У Анатоля Франса есть рассказ: преемник Пилата с ним (Пилатом) разговаривает в Риме о Палестине. Вспоминает красавицу Магдалину, которая ходила за чудаком Иисусом. «А что с ним?» — «Его, кажется, повесили»
Как современники не замечали, не понимали Христа! Подобно как теперь Л. Н-ча, его разъяснения (истины), предостережения. Люди уничтожают остатки христианства. А может случиться то, что̀ с Христом: через несколько десятилетий или столетий им, Л. Н-чем, будет жить мир.
23 апреля. Л. Н. вышел к утреннему чаю в одной нижней белой полотняной рубашке, с расстегнутым воротником, как иногда в жаркие дни ходит (сегодня с утра знойно).
— Я вам сказал? — спросил меня, — получил от Иван Ивановича раздраженное письмо, а теперь получил второе, хорошее; жалеет, что пенял на Черткова
Я дал Л. Н. письмо Ch. Sarolea, спрашивающего, может ли приехать по поводу своей книги о Л. Н. на четыре дня в Ясную.
Л. Н.— ничего, но мне будет тяжело, и это ни к чему.
Л. Н. теперь всем (исключения редки) желающим посетить его и пишущим ему об этом, отвечает, чтобы не приезжали. Стал прямо тяготиться посетителями. Раньше делал усилия, принимал всех, но т. к. почти все приходящие к Л. Н. люди теперь опропагандированы политически, загипнотизированы, полемизируют с Л. Н., ему тяжело, и обыкновенно находит бесполезным с ними беседовать.
За обедом (третий день на веранде): Л. Н., Татьяна Львовна, Александра Львовна, Юлия Ивановна, Мария Александровна. Разговоры шли шуточные, простые, милые. Меня отозвали к больным в село Ламинцово. По пересказу Марии Александровны Л. Н. говорил: «Кто живет личной жизнью, тому хочется перемены политической, общественной деятельности; а если она ему не удается, он винит препятствия (правительство). Нам с вами, старикам, у которых есть внутренняя жизнь, живется здесь хорошо; а Андрюше, Саше хочется перемены (Александра Львовна только что поехала к Звегинцевой, а Андрей Львович — в Москву). Люди, живущие внутренней жизнью, не участвуют в общественной жизни».
Л. Н. просил Ваню Шураева, молодого лакея, сетью снять с нижнего и среднего прудов шульки с берез, которые туда нападали, чтобы вода не загнивала и осталась все лето чистой, прозрачной.
24 апреля. Понедельник. ́ вчера Ване. Сегодня были трое погорелых и две старушки-мещанки из Тулы, просить на «бедность». Одна из них показала Л. Н. письмо сына, высылаемого из Тулы. Просит дорогих папашу и мамашу, что̀ ему приготовить к отъезду.
Л. Н. (о письме этом): Какое озлобленное: «Их, всю сволочь: Трепова, Дурново, истребить надо».
За обедом на веранде Л. Н-ча, Татьяну Львовну, Юлию Ивановну донимали огромные шершни. Л. Н. рассказал, куда ходил гулять:
— Засекой к Судакову. Все новые виды, овраги, черемуха рано расцвела, пахнет как! Дуб развернулся...
там, где живут, не ловят и что бросаются только тогда, когда начнут на них нападать. Поэтому крестьяне не любят, когда охотятся на волков: они тогда и там, где до сих пор жили и покой был от них, нападают на скотину.
— Слышали ли что-нибудь про ламинцовских революционеров? — спросил Л. Н.
— Старался узнать у везшего меня, но не добился толку. Он говорил, что от господ землю отнимать нельзя; что они ее себе заработали или давно живут на ней; что крестьяне ходили в Ламинцове с красным флагом.
Л. Н.: Это (первое) для господ. А что ходили с красными флагами, это может быть. Я так думаю, что русский народ или равнодушен к политике, или жестоких воззрений.
Я рассказал про статью Меньшикова в «Новом времени» 23 апреля
Л. Н.: Ни в одном государстве нет — может быть, было когда-то — столько дел Думе, как у нас. С чего начать? Бесчисленное количество вопросов, и все изменять от основ, невзирая на партийные споры, которые сами себе создают. О земле, войске, печати, законодательстве рабочих, окраинах: Польше, Финляндии... Всеми этими учреждениями, как они есть, недовольны. Не сумеет Дума сладить с этими задачами. Будет полное фиаско Думы.
Л. Н.: Получил письмо от Сиксне29*. Пишет: «Книги получены, завтра еду в дисциплинарный батальон, и радуюсь этому»
Принесли третью еду.
Л. Н.: Много едим. Четыре блюда. Должно бы быть довольно двух... Стасов мне пишет: «Не могу приехать, нездоров; нельзя будет рассказать про глупости и отвратительности, которые совершаются». Что̀ он считает глупостями и отвратительностями — не знаю
застал меня с Юлией Ивановной сидящими под вязом, названным П. А. Сергеенко «деревом нищих». Посоветовал Юлии Ивановне туда пройтись, а мне предложил сесть на Кабардинца, и пожалел, что не позвал меня с собой.
Художница Юлия Ивановна, приглядывавшаяся к Л. Н., когда подъехал верхом, теперь, когда ушел к себе в дом наверх, заговорила о своей картине: Л. Н. верхом на Тарпане. Намеревается кончить ее и повесить у себя. Картина висит в Кузминском доме, а туда приедет скоро жить на лето Лев Львович с семьей. Юлия Ивановна пишет по памяти, Л. Н. ей не позировал. На выставку ее не пошлет. Нет самолюбия; что̀ ей было дорого — сделала. На картине, по-моему, почти готово лицо Л. Н. и голова и перед лошади31*
Л. Н. пришел к чаю в халате. Халат днем или по вечерам надевает только когда ему нездоровится.
Александра Львовна рассказала ему про своих пчел в Телятинском имении, что некоторые ульи — воровки.
Л. Н.: Это признак, что в них непорядок, матка стара.
Потом о коровах, масле. Л. Н. поддерживал разговор может и с тем, чтобы не охлаждать интереса Александры Львовны к хозяйству. Сегодня била масло в Телятинках сама, новым способом, сварив сливки.
Юлия Ивановна спросила Л. Н., что̀ сделает для учителя? В селе Ламинцове побили станового. Арестовали девять человек, в том числе и учителя-крестьянина. Потом его выпустили. На днях в Тросне бросили бомбу в квартиру станового; бомба никому не сделала вреда. Ламинцовского учителя опять арестовали. Сегодня приходил его дядя к Л. Н., говорил, что учитель тут не при чем. Л. Н. обещал ему поговорить с губернатором или лично, когда приедет посетить Л. Н., или через Андрея Львовича. (Л. Н., что̀ обещал, не забывает исполнить.)
Л. Н. спросил, поеду ли еще в Ламинцово. После моего отрицательного ответа, сказал:
— Хорошая деревня, ловкий, умный народ, потому и попал в революционеры.
Л. Н.«Pierre le Grand». Интересно. Его язык французский искусственен.
25 апреля. Л. Н. вышел к нашему завтраку. Вид у него хороший. Похлебал супу и съел только пирожок.
Л. Н.: Надо не есть. И пирожок напрасно съел.
<Л. Н.>: В английском журнале читал: американский пастор проповедует, что христианину надо быть реформатором и только реформатор — христианин. А тот, кто исполняет одни обряды и не заботится об улучшении общественных учреждений, — не христианин.
вид, что она за тем туда пошла. Иногда останавливается на перекрестке и смотрит как бы в сторону, но она следит за движениями Юлии Ивановны, куда она намерена идти. Или если она побежит вперед, а ты возвратишься, какая она смущенная.
— Замечали вы это, Лев Николаевич?
— Да. Иногда хочешь возвратиться домой и ради них еще дальше гуляешь. Это — нет другого названия — разум. Разум, соображение о том, что было и будет.
Вечером мы с Юлией Ивановной сидели на ступеньках каменной террасы. Л. Н. липовой аллеей возвращался с прогулки. Юлия Ивановна спросила, видел ли ландыши: уже цветут. (Л. Н. любитель цветов.)
— Сорвала цвет дикой груши: навозом пахнет, — сказала Юлия Ивановна.
Л. Н.
— Как вы себя чувствуете? — спросила его Юлия Ивановна.
— Прекрасно. Воздерживаюсь в пище. Хорошо думается. Радуешься на жизнь.
Л. Н. спросил меня (третий день спрашивает), купался ли я?
За вечерним чаем Л. Н., Юлия Ивановна, недолго Александра Львовна, после Татьяна Львовна. Александра Львовна говорила про хозяйство в Телятинках:
— Как трудно хозяйничать. Бык двухлетний брухается; приходится его резать, а я не могу. За то, что он брухается и что перепрыгнул забор и побежал к телятинскому стаду, его избили.
Л. Н. (неодобрительно): Этим раздражают его; он будет помнить, что люди ему это сделали. Я всегда любил животных. На выставке купил барана для породы. Он брухался. В Никольском на пастбище побежал на меня, я удирал от него, успел захлопнуть калитку.
Александра Львовна говорила, как в Телятинках читают прокламации. Принесла две социал-революционеров тульских: одна — к рабочим, другая — к крестьянам. В них об Учредительном собрании, уничтожении правительства, отказе платить подати.
Л. Н.: Не платить подати — не подходит к прочему революционному содержанию.
«Пьяный, готовится сжечь усадьбу. Такие люди, как он, как Петр Цыганков, которые живут конокрадством (землю сдают в аренду, изба только на топливо годна, N. трех рублей за нее не получит), ничего не теряют. Посидеть под арестом ему — ничего. Мне же — у меня лошади, коровы, овцы — нельзя того делать».
Юлия Ивановна сказала про Ваню, какой он революционер. Как сегодня с восторгом передавал известия, что было покушение на Дубасова
Л. Н. вставил:
— Я ведь помогал голодающим.
Татьяна Львовна: Ванька — революционер; нянька говорит, надо бы пострелять всех революционеров; Авдотья Васильевна жалеет Дубасова и революционеров. Илья Васильевич жалеет и тех и других.
Л. Н.: Авдотья Васильевна — продукт прежней жизни. Рядом с ней живут совершенно иного воззрения люди, откуда же ее воззрение взялось? В старые года, когда скоро умирать... Мне совершенно ясно, что ключ к христианству — непротивление, а они откинули его, христианами же себя мнят. Его же (непротивление) надо соблюдать и против быка и против Дубасова.
Юлия Ивановна
Л. Н.: Я просил и Софью Андреевну и Михаила Сергеевича, чтобы ее не звали. Брат Каракозова просил позволения переменить фамилию свою. Дубасов — будет такое же имя. Михаил Сергеевич мне ответил, что не может Дубасова <отвечать> за мужа. Не принял ли бы я и мужа Спиридоновой?..... 32*
Л. Н. сказал приблизительно так:
— Началось японской войной и продолжается революцией... Престиж русского государства (могущества) потерян. Одно светлое впереди из теперешнего безыдейного брожения: ослабление центральной власти. Французская революция проявилась32* Наполеоновские войны были за величие Франции; это соответствовало тогдашнему идеалу, и подъем сил происходил вследствие революции. У нас же идет к распадению России. Польша, Финляндия отпадут. Федерализм имеет основание в обороне против соседа. Русскому народу будет только легче без них. Величие государства желательно тем, кто стоит у власти.
— Читаю историю Швеции
Я вспомнил Вирхова.
Л. Н.<писатели> — реклама им делается, — Фогаццаро, Сенкевич, английские (а не немецкие).
В продолжении беседы я сказал, что распад России пока не предвидится, а настал конец только русификации.
Л. Н.: Русификации никогда не было.
Я: Натуральной, расселением русских среди инородцев и смешением их. На Кавказе и в Туркестане русский элемент дальше теперешних границ не распространится. А могущество России может еще расти, пример — Соединенные Штаты.
Л. Н.: У них это от изолированности. Мне интересен распад России и упадок центрального правительства. Он повсеместно должен совершаться; в одной только России не может настать (разве лишь ее бы покорили).
Л. Н.
В половине первого ночи Л. Н., видя свет у меня, прошел через мою комнату погулять. Через десять минут возвратился.
26 апреля. Софья Андреевна возвратилась из Москвы. За завтраком рассказала про свадьбу, на которой была с Елизаветой Валерьяновной, Михаилом Сергеевичем, Андреем Львовичем
: За разговор по телефону с Мери уплатил 11 рублей.
Татьяна Львовна заступалась за него, говоря, что у него мало долгов.
Л. Н.: Безнадежный! Помнишь, что Фет говорил про...... 33— «Почему не отправишь своих лошадей? Обойдется в 20 рублей в день». — «Это что мне! У меня полтора миллиона долгов». Видит, что его состояние непоправимое.
За обедом разные шутки, остроты насчет рассказов Софьи Андреевны о концертах, кто как пел. За чаем Л. Н. отправлял книги о польском восстании 1831 г. библиотеке Академии наук (Бодуэн де Куртенэ распорядился, чтобы их ему выслали) и другие книги в другие места. На книгах библиотеки Академии наук не означено, чьи они. У Л. Н. есть такие: посылал Историческому музею в Москве, думая, что принадлежат ему, вернули их. Теперь не знает, куда их послать. Никто не помнит, откуда получены, потому что Л. Н. получает книги из многих мест (из публичных библиотек и других).
За чаем Л. Н. не было. Просил поискать в домашней библиотеке Ясной Поляны Мережковского роман из времен Петра Первого (в журналах «Новый путь» и «Вопросы жизни»
Опять прекрасный весенний день. У Л. Н. был молодой иркутянин Никандр Можаров. За обедом Л. Н., Софья Андреевна, Татьяна Львовна, Александра Львовна шутили. Татьяна Львовна рассказала о ремонте домов и о даче, которую хочет построить в Овсянникове. Л. Н. ей сказал: «Глупости». Татьяна Львовна привела доводы, почему хочет строить (лес рубит, есть у нее из чего строить). Л. Н. извинился, что обмолвился:
— По-стариковски мне кажется, что то, что наклонилось, крепче стоит.
Потом говорили о «бедах». Л. Н. отозвался иронически:
— Фиксатуар вышел, одеколону только полбутылки, сундук такой, что два человека в него влезут! Вот беда!
Л. Н.«Aufruf»35* — под которым просит подписаться — новой, мистической религии
— Что нехорошего в проповедовании? — спросил я.
— Высокомерие. «Ваша религия нехороша, а мы вам будем проповедовать нашу — хорошую». Я уверен, что Христос не проповедовал свое учение, а просто жил и говорил только тем, кто спрашивал, и по его жизни создали его учение.
Приехал Клечковский с письмом и корректурой от Ивана Ивановича
Л. Н., кажется, не понравилась эта мысль.
— Придет время, — сказал он, — будут удивляться тому, что заставляли силой детей учиться. Как теперь уже признаем, что не надо пичкать пищей ребенка, когда ребенку не хочется есть, так и обучать его не нужно, когда он не желает учиться. Ребенку час учиться — столько, как нам десять часов работать. Десять минут заниматься одним предметом, уже много, пять минут достаточно36*.
Татьяна Львовна: Какому ребенку?
Л. Н. что ему говорил учитель, преподающий по яснополянскому способу, что успехи лучше, чем в других школах
Татьяна Львовна с Клечковским говорили о воспитании детей, спорили. Клечковский за свободу детей, не насиловать их. Татьяна Львовна за то, чтобы отучать их от злых привычек, приучая их к добру строгостью, последовательностью. Л. Н. больше молчал. Еще до беседы о воспитании Л. Н. спросил Клечковского о теории музыкальных композиций. Клечковский изложил.
Л. Н. сегодня докончил обработку статьи И. М. Трегубова: обращение к Думе о христианах, отказавшихся от военной службы, и послал его М. С. Сухотину, члену Думы
«Земля и труд» (так называется серия изданий), издание Беляева. Содержит: «Что такое религия». Цена 7 коп. Опять прибыло новое издание сочинений Л. Н. Сейчас печатают их: «Всемирный вестник» (журнал), «Северное сияние» (журнал),
«Неделя», «Обновление» (Петербург) и «Посредник» (Москва), Аскарханов, Метальников (в Петербурге) и многие другие.
28 апреля. Л. Н. пожалел лошадей Делира и Кабардинца, велел их расковать и пустить в табун, а сам гуляет ежедневно пешком по два — два с половиной часа (от 2 или 2.30 до 4 или 5). До сих пор же один день ходил пешком, а другой — ездил верхом. Сегодня до того устал, что после прогулки пролежал до 7 часов.
Л. Н.: Получил письмо от Ивана Михайловича Трегубова со статьей Малеванного: воззвание к людям, чтобы обратились к христианству, и предисловие Ивана Михайловича
Приехал М. П. Новиков. Спрашивает у Л. Н. совета: отец и братья желают его вытурить и не дать части, какая ему принадлежит. Он работает на всех, кормит жену брата, а тот не дает принадлежащей ему части. Что ему делать? На избу в семь аршин нужно 300 р. Идти ли в лакеи? Л. Н. ему посоветовал примириться.
Обращаясь ко мне, Л. Н. сказал:
— Говорят, есть разные сословия: врачи, учителя, крестьяне. А я говорю: есть только одно сословие — крестьянское, а другие — врачи, учителя — постольку, поскольку крестьянскому сословию нужны. — Обращаясь к Новикову:
— Вы свободно проживете так век, а то идти делать — и весь век делать — ненавистную, такую, которую не одобряете, работу.
«Конец века», а в нем о русском народе как о чем-то добром, упрекал Л. Н., что идеализирует русский народ. Если бы он (Новиков) был богом, он бы заморил всех. Это завистники, смотрят, как бы другого угнести и стать на его место, пьяницы, теперь суются в стражники. А бабы-крестьянки — нет между ними ни одной хорошей.
Л. Н.: То самое между императрицами. (Смех.) А насчет крестьян — вы из-за деревьев леса не видите. Из-за пороков их не видите Сютаева, Малеванного. Ведь как трудна их жизнь! Вы теперь говорили, что вы, если вас выделят, останетесь как бы выброшенным — тесно стало, сгибают спину, заискивают. Да, как крестьян портят и закабалением земли, и податями, и водкой. А бабы — подчинение их мужьям домостроевское кончилось, а равенства нет. Они в презрении, будто бы в подчинении, а они властвуют. Сегодня говорил с телятинским мужиком, пришла его баба: «Что он понимает, он у меня такой глупый», — и подобные примеры.
Новиков признал, что бабы ведут верх в крестьянских семьях. Новиков спрашивал Л. Н. о Ренане.
Л. Н.: Время Ренана прошло. Он сорок лет тому назад был в ходу.
Я
Л. Н.: Да, гипноз, мода. Ренан сочувственно, с любовью относился к Христу, а Штраус с озлоблением относился к Христу, отрицает Христа.
Л. Н. поговорил сначала с Новиковым на веранде с 7 до 8, потом внизу в бывшей библиотеке.
Вечер. Приехал Андрей Львович из Петербурга. Л. Н. простился с Новиковым.
Андрей Львович рассказывал про петербургские события. Главное, подробно про покушение и борьбу полиции с революционерами, об открытии
За чаем Андрей Львович предложил прочесть вслух из принесенных им «Русских ведомостей» об открытии Государственного совета и Думы
Л. Н.: Коли все хотят, читай.
Андрей Львович читал. На тронную речь государя Л. Н. сказал: «Трудно слушать». На речи Фриша и Петрункевича сказал то же самое: «Однако трудно слушать». Выразил удивление, что царь полез на трон: «Как это он мог туда сесть!» Повторил: «Однако трудно слушать». Андрей Львович читал предложение Петрункевича об амнистии.
29 апреля. «был взят земными властями за отказ от военной службы» и отправлен в Тулу. Просит посетить его и написать о нем
Л. Н.: Он будет из молокан. Там живут молокане, и среди них есть движение от формы к христианству.
Я ездил в Тулу отыскать Кудрина. В Туле встретил М. В. Булыгина, пошли вместе в канцелярию воинского начальства. С готовностью отнеслись к поискам, но Кудрина в Туле не оказалось.
В Туле в земском книжном магазине «Круга чтения» нет! Появился с новыми рассказами Л. Н. полгода тому назад
За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Татьяна Львовна, Александра Львовна, Андрей Львович, Юлия Ивановна. Александра Львовна говорила, что Дума ее интересует, и говорила о политике с Татьяной Львовной.
Л. Н.
Татьяна Львовна: Видим здесь этих корреспондентов, какие они жалкие люди. А когда напишут, хоть как наврут, с этим считаются.
Л. Н.: Я перестал читать газеты, и интерес пропал. В мои года особенно видна вся эта лживость, а в сущности глупость, злоба, когда вижу причину.
Вечером за чаем Татьяна Львовна собиралась сокслетовские бутылки мыть, молоком наполнить и ложиться спать.
— Как хочется спать и как скоро засыпаю!
Л. Н.: Я боюсь — не боюсь, а не желаю — смерти из-за этого приятного состояния, когда вечер, ложишься спать, ничего не болит, мысли хорошие.
Софья Андреевна: Для меня это самая тяжелая минута, скучно.
Л. Н.: Мы с Душаном Петровичем, чем старше становимся, тем лучше живется, тем больше сознаешь. Вы, Душан Петрович, не заметите, как год за годом пройдут и сразу почувствуете себя стариком. На моем веку русский народ из молодого стал старым. В моем детстве народ ходил в домотканой одежде, петушки на спинах; когда привозили большую бочку с водой из Груманта, около нее сходилась дворня, там было место свидания; мать ходила к нижнему пруду смотреть на большую дорогу, шли коляски, волами тянутые возы, а теперь — Государственная дума.
— Он такие вещи о себе станет рассказывать, что никто не рассказывает. Добрые люди не знают о своей доброте, правдивые — о своей правдивости, скромные — о своей скромности.
Говорили о ранней и необыкновенно теплой весне, хвалили, как цветут яблони, сирень. Л. Н. позвал нас к себе на балкон слушать соловьев. Не переставая поют пять-шесть.
Софья Андреевна: Слышат они друг друга?
Л. Н.
30 апреля. Приехал Сергей Львович. У Л. Н. был пьяненький мужичок, будто бы сосланный из Петербурга. Поговорив с ним, Л. Н. послал ему несколько гривенников и книжечек посредниковского издания.
За обедом Сергей Львович вспоминал, что утром приедет Сережа Сергеевич с Miss Gentsch из Ялты.
Сергей Львович рассказывал о картежничестве, что, чтобы выигрывать, надо уметь хорошо играть, к тому нужна практика. Говорил, что в Москве много картежных клубов, и в частных домах рулетки, а в Петербурге еще больше.
Л. Н.
Софья Андреевна: Как? В частных домах?
Л. Н.: Отчего же нет?
Разговор о велосипедах, о ранней весне. С 1784 г. (?) не было-де такой.
Вечером Л. Н. поощрял Сергея Львовича играть на фортепьяно. Мне казалось, не хотел, чтобы речь зашла про Думу, про политику.
Сергей Львович сыграл две вещи Грига. Л. Н. о первой: «Это не музыка, а какое-то изображение поэтическое». О второй: «Это прекрасное». — Потом Сергей Львович играл из «XX века» Глазунова композицию «Деятелям думы». О ней Л. Н.: «Нет музыкального вдохновения»
Л. Н. взял в библиотеке Некрасова. Потом заговорил о нем:
— Невозможно его читать!
: А раньше как его читали!
Л. Н.: Как он подгоняет рифмы и мотивы!
Примечания
1 апреля
1 , № 88, 31 марта. Сообщ. о забастовке в Эрзеруме, к к-рой примкнули войска и было убито неск. офицеров.
2 Текст телегр. Т. к Бирюкову неизв. (см. т. 76, с. 269).
3 А. Хирьяков. Событие 1 марта и Л. Н. Толстой (В
4 «Записки ими. Екатерины II» (ИВ, 1906, №№ 1—9, Япб).
5 4 марта И. Н. Сахаров просил разрешения включить в составляемый им сб. речь Т. на суде в защиту В. Шибунина.
6 В 1906 г. «В чем моя вера?» вышла в 3-х изд-вах. В Япб — изд. «Посредника».
7 В письме от 5 апр. н. с. Д. Бишофф отмечал, что, по его мнению, «идеи Толстого (самопознание) очень близки к масонским идеям». Кн. его хр. в Япб.
8 Гл. 1 «Декабристов» (а не предисл.) была написана Т. в 1860 г. В ней дана ироническая характеристика предреформенных лет (т. 17, с. 7—9).
9 Письмо Г. Графа от 22 марта н. с.
10 Слова Бисмарка (см. прим. 2 к записи от 8 янв. 1905 г.).
1 L. Tolstoi. Für alle Tage. Bd. I. Dresden. 1906 (Япб, дарств. надпись А. Шкарвана). Упом. Т. тексты Гете — на с. 79, 159, 279 (см. ЛН, т. 75, кн. 2, с. 148—149).
2 PNP). В 1906 г. в каждом № «Недели» печ. ранее запрещенные соч. Т. В Япб сохр. №№ 15, 16, 18—22 журн.
3 Этот текст Т. печ. в англ. и амер. изд. «Воскресения» в пер. Л. Моод. В Япб хр.: L. . Resurrection. N. Y., 1899.
4 Письмо В. Сметанова от 19 марта.
5 Письмо Н. Ф. Кудинова от 2 марта из Владикавказа.
6 Письмо Р. П. Сиксне от 28 марта. Отв. Ю. И. Игумнова (т. 76, с. 282).
1 «The Anglo-Russian Literary Society. Proceedings». В Япб сохр. многие №№ журн. 1893—1910 гг.
4 апреля
1 Известно письмо И. Д. Гальперина-Каминского от 16 февр./1 марта с сообщением, что В. Л. Биншток распространяет заявление о принадлежащем исключительно ему праве пер. соч. Т. на франц. яз. Т. отв. 21 февр. (т. 76, с. 108).
2 PNP). Ст. «Единое на потребу» напеч. в изд. «Обновление» с пропуском резких суждений об Александре III и Николае II. Изд. было конфисковано.
3 На письмо В. С. Михайловой от 31 марта отв. Ю. И. Игумнова (т. 76, 282). Рук. ее ст. и стихов, присланные Т. в 1905 г., сохр.
4 П. Т. Савельев в письме от 19 марта просил прислать соч. Т. На конв. помета Маковицкого: «Посланы».
5 «Записки княгини Е. Дашковой» (РС—7).
6 Перноспора — заболевание фруктовых деревьев.
7 Портрет Л. Л. Толстого написан Репиным в апр. 1905 г. Экспонировался на XXXIV Передвижной выставке в 1906 г. Принадлежал ГРМ; в 1956 г. передан в ГМТ
5 апреля
1 С. А. Толстая предполагала издать дополн. тома к 11 изд. соч. Т. в 13 частях (М., 1903), включив в них ранее запрещ. цензурой соч. Т. Намерение это осуществлено не было.
2 Н. Д. Банников родился в 1778 г. и был старше Т. на 50 лет.
3 М. А. Стахович по просьбе Т. прислал ему три кн. К. Валишевского: «Pierre le Grand», 6-me éd. P., 1905; «L’héritage de Pierre le Grand. Règne des femmes, gouvernement des favorits. 1725—1741»; 3-me éd. P., 1900 и «La dernière des Romanoff Elisabeth 1re». Упом. изд. В письме от 4 апр. он просил Т. вернуть их после прочтения. Т. отв. 12 апр. (т. 76, с. 141—142).
4 «Романом будущего» критика окрестила излюбленный А. Франсом жанр романа, в к-ром сюжет играет незначительную роль, а действие заменяется столкновением взглядов и убеждений. Последним по времени из таких произведений Франса, к-рое, возможно, и имеется здесь в виду, был его социально-философский роман «На белом камне».
6 апреля
1 В письме от 24 марта Чертков напомнил Т. о предложенных изменениях. Т. отв. 2 апр., что не может согласиться с ними (т. 89, с. 39).
2 И. И. Петрункевич — отчим С. В. Паниной, на даче к-рой в Гаспре жили Т. и его семья в 1901—1902 гг. В февр. 1902 г. Петрункевич с женой приехали в Гаспру, чтобы в случае смерти Т. сделать нужные распоряжения (см. Очерки былого, с. 228).
8 апреля
1 См. НВ, №№ 10796 и 10798, 5 и 7 апр.
1 Ф. Ливанов. Раскольники и острожники. В Япб сохр. т. I, вероятно, 2-го изд. (СПб., 1869).
2 Ст. «Vítězství kadetů» («Samostatnost», № 28, 11. IV).
3 Ратгауз. Полное собр. стихотворений, т. I—II. СПб. — М., б. г. (Япб, дарств. надпись).
10 апреля
1 В , № 10800, 8 апр. опубл. ст. W. «Из области литературы и искусства», в к-рой приведены отр. из письма Мопассана к М. Вокеру от 17 июля 1885 г. о лит. творчестве. Там же сообщ. об открытии 8 апр. н. с. памятника А. Карру близ Ниццы и приведено неск. его афоризмов.
2 В Япб сохр. кн. А. Карра: «Menus propos. Mélanges philosophiques». P., 1859 и «Agathe et Cécile». P., 1884.
3 В № 10800, 8 апр. под общим загл. «К извержению Везувия» помещено неск. фотогр. и репродукция с картины, изображающей богомольцев, к-рые служат молебен перед потоком лавы.
1 М. Меньшиков. Письма к ближним. — Большие дети (НВ, № 10800, 9 апр.).
2 Как сообщила ред. ЛН — в музык. школе Шеве (ср. т. 8, с. 121) и, возможно, в доме Полины Виардо (ср. запись 2 февр. 1909 г.). О полемической ст. Клемансо по поводу статей Т., появившихся на франц. яз., см.: ЛН, т. 75, кн. 2, с. 23, 74.
3 Отставка С. Ю. Витте была принята Николаем II 16 апр. Председ. Совета мин. был назначен И. Л. Горемыкин.
12 апреля
1 Письмо от 20 апр. н. с.
2 —144), что попросит Черткова послать ему статью «Конец века» на англ. яз.
13 апреля
1 Каталог XXXIV Передвижной выставки картин. 1906. М. — СПб., 1906.
2 В письме от 24 марта н. с. Чертков сообщал, что осенью предполагает приехать с семьей в Россию на неск. недель.
3 J. Blair. Jean. L., 1906 (Япб—141).
4 G. Le Bon. Psychologie du socialisme. P., 1905 (Япб). Читались отр. из кн. 3, с. 166; кн. 5, с. 361.
5 Е. Рихтер
6 Кн. хр. в Япб (пометы). Изречения Ангелуса Силезиуса были включены во 2-е изд. «Круга чтения» и перешли в «На каждый день» и «Путь жизни». Примеры переводов двустиший Силезиуса, сделанных Т., см.: ЛН, т. 75, кн. 2, с. 185 и 203.
14 апреля
1 «Читал нынче Канта Religion in Gränzen der blossen Vernunft. Очень хорошо, но напрасно он оправдывает, хотя и иносказательно, церковные формы» (т. 55, с. 186).
2 Письмо ред. «Krytyka», апр. (?). Печ. текст на франц. и нем. яз.
3 См. т. 42, с. 106.
4 На письмо А. М. Хирьякова от 12 апр. Т. отв. 15 апр. (т. 76, с. 147) и послал ст. Бирюкова «Событие 1 марта и Л. Н. Толстой», к-рая была напеч. в «Голосе» №№ 1—2 от 27—28 апр.
5 Письмо Е. Е. Горбуновой от 11 апр. (почт. шт.). Т. отв. 12—13 апр. (т. 76, с. 145).
6 K. . Pierre le Grand. Упом. изд.
15 апреля
1 Ст. «Две меры и два веса (Письмо в редакцию)» за подп. Избиратель (НВР, № 38, 2 апр.
2 L. Galleani. Un souvenir d’Elisée Reclus («Ere Nouvelle», 1906, № 40).
3 В ст. «Выборы в Государственную думу» (НВ
4 НВ, № 10806, 15 апр.
5 Очевидно, речь идет о встрече Т. с Ю. Ф. Самариным в марте 1874 г., за 2 года до его смерти.
6 И. М. Трегубов прислал Т. газ. «Полтавщина», № 20 (начало апр.) со своей ст. «Ответ социалистам». В письме 10 апр. он сообщал об этом и просил Т. проредактировать ст. и похлопотать о публикации ее в столичных газ.
16 апреля
1 —149).
17 апреля
1 При письме от 15 апр. И. М. Трегубов прислал Т. составленное им «Воззвание в защиту современных христианских мучеников», напеч. в «Полтавщине», № 23, 13 апр. Он просил проредактировать, дополнить это «Воззвание» и похлопотать об изд. его отд. брошюрой.
18 апреля
1 См. в НВ«Убийство о. Гапона».
2 По воспоминаниям Лебрена, он помогал Т. в работе над корр. «Круга чтения», т. II (Лебрен. Толстой. М., 1914, с. 12).
3 Рец. Старова на кн. Л. ШишкоИВ, № 1).
19 апреля
1 В Япб хр. брошюра с пометами Т.: Humanus«Посредник» брошюру об. А. А. Спире (Шпире). Опубл. под загл. «А. Шпир, основатель научной метафизики» в «Календаре для каждого» на 1912 г.
2 Деньги прислал 7 апр. Н. В. Оннохов, директор рижской Александровской гимназии. Т. отв. 18 апр., подробно описав своему корреспонденту этот эпизод (т. 76, с. 150—151).
3 26 апр. корр. «За что?» была отправлена в изд-во.
4 «Приостановленные издания» (ИВ, № 4).
5 Фаресов. Настроение современной деревни (ИВ, №№ 3—4).
20 апреля
1 Tolstoy. Divine and the Human and other Stories. Christchurch, 1906. В него вошли рассказы не только из т. I «Круга чтения», но и печатающиеся в т. II «Божеское и человеческое», «За что?».
2 Н. С. Аскарханов в №№ 1—6 своего журн. «Русское свободное слово» поместил «Полн. собр. соч.» Т., «запрещенных цензурой».
3 См. запись 10 июня 1905 г.
4 М. . Польское восстание в 1830—1831 гг. (РС, 1884, №№ 7—9; 1890, № 3; 1891, №№ 2—3).
5 A. France. Le procurateur de la Judée (1891). В кн. «L’étui de nacre» (1892).
1 Письмо Горбунова-Посадова от 21 апр. (почт. шт.).
24 апреля
1 М. Меньшиков. Перевал (НВ
2 Письмо К. П. Сиксне от 21 апр.
3 Письмо В. В. Стасова от 14 апр. (ПТС, с. 396—397). Т. отв. 2 мая (т. 76, с. 157).
4 Картина Ю. И. Игумновой «Толстой верхом». См. прим. 2 к записи 16 окт. 1905 г.
1 1-е покушение на моск. ген. -губ. Ф. В. Дубасова было произведено 23 апр. чл. партии эсеров Б. Вноровским. Ф. В. Дубасов был ранен.
2 Т. получил от группы петерб. рабочих письмо, подписанное П. Н. Логиновым, от 22 апр. и прилож. к нему журн. «Обо всем», № 1 со ст. «Рабочие у гр. Л. Н. Толстого (рассказ рабочего)». В ней сообщалось, что в Ясную Поляну вызывали казаков для наказания крестьян за порубку леса. Ранее эта же ст., напеч. в БВ, № 52, 22 февр., была прислана Т-му А. С. Маровым при письме от 15 марта. Т. писал ему 22 марта. «На такие клеветы <...> я никогда не отвечаю» (т. 76, с. 126—127).
3 «Историю России с древнейших времен» С. М. Соловьева, тома об эпохе Петра I, в к-рых значительное место занимает история Швеции.
26 апреля
1 С. А. Толстая 23 апр. была на свадьбе Н. Н. Колокольцовой, внучки Д. А. Дьякова, друга Т.
2 «Петр и Алексей» (НП, 1903—1904, №№ 1—12; «Вопросы жизни», 1905, №№ 1—3). В Япб НП, 1904, №№ 1—12; «Вопросы жизни», 1905, №№ 3—11.
3 В Япб хр. кн. И. Т. Посошкова: Соч. М., 1842 (пометы Т. 70-х гг.); Соч., ч. 2-я. М., 1863. Возможно, что речь здесь идет о копиях арх. докум. эпохи Петра I, снятых в 1879 г. по просьбе Т. для работы над «Романом времен Петра I», среди к-рых есть копия дела об Авраамии, и в нем упоминается Посошков (т. 17, с. 676—679).
27 апреля
1 В «Книге входящей почты» отмечено, что Т. получил «немецкий мистический листок».
2 «Круга чтения», была прилож. корр. т. II.
3 М. М. Клечковский был одним из организаторов экспериментального воспитательно-образовательного учреждения — «Дома свободного ребенка», существовавшего в Москве в 1906—1909 гг.
4 Э. Кросби писал об этом 3 апр. н. с. (ЛН, т. 75, кн. 1, с. 404—405). Т. отв. 12/25 апр. (т. 76, с. 137—138).
5 «Воззвание в защиту современных христианских мучеников», составл. И. М. Трегубовым и отредактированное Т., с его сопровод. письмом, было напеч. в «Слове». № 453, 3 мая (т. 36, с. 278—282) и отд. брошюрой: Л. Н. . О военной службе. С предисл. И. Трегубова. Полтава, 1906.
28 апреля
1 При письме от 26 апр. И. М. Трегубов прислал рук. «Приветствия русскому на роду от Кондрата Малеванного» и просил проредактировать, дополнить и напечатать в газ. или отд. брошюрой. Т. отв. 30 апр., что «Приветствие» не годится для печати (т. 76, с. 156). Вышла отд. изд. в «Посреднике». М., 1907.
2 Р. вед., № 114, 28 апр.
1 Письмо И. Белоусова от 24 апр. Т. отв. 30 апр. (т. 76, с. 154).
2 Т. I «Круга чтения» вышел в янв.
30 апреля
1 По-видимому, соч. А. К. Глазунова «Избранникам русского народа. Гимн для хора и оркестра». Изд. «Двадцатый век». <СПб.> 1906.
1* Теперь кажется, что это само собой разумелось. Но тогда были удивлены, что весенние полевые работы спокойно начались. Ожидали и того — трудно себе это теперь представить, но так было, — что крестьяне не станут обрабатывать барских земель, даже и своих, что потребуют отдачи им земли.
2* «Этот английский перевод «Воскресения» публикуется Доддом, Милом и Компанией, мною авторизован» (англ.).
3* Труды (англ.).
4* «Обзор новостей» (англ.).
5* «Описаны еще более красивые платья и пальто, сшитые в Лондоне для приданого принцессы Баттенберг» (англ.).
6* Чернского уезда, Тульской губернии, где имение Сергея Львовича.
7* «благоговейный трепет» (англ.).
8* В «Обращении к русским людям» Л. Н. пишет, что под революционерами он подразумевает всех тех людей, «начиная от самых миролюбивых конституционалистов до самых воинственных революционеров», которые хотят заменить существующую правительственную власть другою, иначе организованной и составленной из других лиц властью...»
9* «Не для русских» (франц.).
10*
11* нет ничего заветного (франц.).
12* Отсюда до конца дня — вставка, введенная Маковицким по его отметке 17 декабря 1911 г.. — Ред.
13* свободу (франц.).
14* волю (франц.).
15*
16* В сомнении — воздержись (франц. поговорка).
17* чистота (нем.).
18* безбрачие (нем.).
19* Пропуск в подлиннике. — Ред.
20* — против смертной казни; статья предназначена в «Былое».
21* выздоровление (франц.).
22* Министры.
23* «Я не хочу видеть этих негодяев» (франц.).
24* «Негодяями» (франц.).
25* — Ред.
26* Сводку событий дня (англ.).
27* Пропуск в подлиннике. — Ред.
28* «Назад к земле!» (англ.).
29* Через несколько месяцев кончил земное поприще, умер от чахотки в военно-тюремной больнице в Маньчжурии.
30* 1/4 версте от пересечения Киевского шоссе большаком. Супротив поручика — питомник, один из самых больших в Центральной России. Тут любит Л. Н. посидеть под старыми деревьями, посредине питомника оставленными.
31* Юлии Ивановне не пришлось ее теперь кончать, а в 1909 г., когда уже не жила в Ясной, а в Москве, кончала по памяти, но тут, не видав год Л. Н., доканчивая его лицо, при обработке изменила к худшему то хорошее, верное выражение, какое было запечатлено на картине года три тому назад. Картину подарила в 1911 г. вегетарианской столовой в доме княгини Шаховской в Газетном переулке в Москве4.
32* Пропуск в подлиннике. — Ред.
33* Пропуск в подлиннике. — Ред.
34*
35* «Воззвание» (нем.).
36* Л. Н. занимался с Дориком, читая и пересказывая ему «Мысли мудрых людей», приблизительно пять минут.