1 августа. Вчера и сегодня проверял с Марией Львовной копии дневников Л. Н. В одном месте написано: «Кто имеет обязанности, имеет права. Неправда. Человек имеет только обязанности»
Л. Н. имеет одну записную книжечку в кармане, а другую — в спальне, на тумбочке. В первую он записывает на прогулках и сидя на лошади. В другую записывает ночью, иногда раз пять зажигает свет и записывает.
Л. Н. поехал в Ясенки, в волостное правление, по делу вдовы
Л. Н. (как он это делает, когда после долгого времени с гостями, в первый вечер свободен) вышел поздно к чаю. За обедом Л. Н. о статье Столыпина в «Новом времени» от 31 июля — «В погромной полосе» — о погромах в Пензенской губернии.
Л. Н.: Столыпин пишет хорошо и смешно.
Л. Н. вспомнил и разговорился о Пензенском крае. Какой чудный был, когда он там бывал; наверно теперь уже не такой. Сосновые леса, старые сосны с длинными голыми стволами и короткими макушками. Земля черная с камешками. Та самая, которую Селянинович (богатырь) пахал сохой (по камешкам поскребывал). И народ такой селяниновичский. Глушь. Там река Сура, лучшая стерлядь
Л. Н.: Сегодня разговаривал с крестьянами в волости. Говорил им о едином налоге. Как они (Столыпины, Дума, правительство) обходят это решение! Никто и не заикнется о нем.
Софья Андреевна: Мне Генри Джордж надоел.
Мария Львовна: О нем как будто неприлично стало говорить.
Л. Н.: Они (мужики в волости) говорили, что переход земли от помещиков к крестьянам был бы выгоден казне, потому что крестьяне больше податей платили бы. Я им сказал: «Давайте введем на всю землю единую подать». Поняли, согласились.
За чаем Николай Леонидович рассказал, что Столыпин теперь энергически ловит революционеров. Революция выдохлась. Еще пять месяцев тому назад какое было настроение, а теперь?!
Л. Н.: И мое то же впечатление, что революция выдохлась
Николай Леонидович: Погромы усадеб — нигде не убивали помещиков.
Николай Леонидович: Как представляешь себе ближайшее будущее, чего можно ожидать? Анархизма? Веришь, что христианский анархизм наступит?
Л. Н.: Не верю. Но «il faut attendre l’inattendu»1*. Но я бы очень желал, чтобы народ не давал податей, отказывался служить, не участвовал во власти. Анархизм при земледельческой жизни возможен. В крайнем случае, чтобы народ остался такой, какой он теперь есть, чтобы не участвовал в смутах.
Николай Леонидович: Во Франции в революции участвовал народ.
Л. Н.: Хотелось бы содействовать, внушить народу, по крайней мере, чтобы он смут не делал, оставался как он есть. Если бы он держался спокойно — значило бы, что ему правительство не нужно.
Перед чаем. За круглым столом Мария Львовна, Николай Леонидович.
Л. Н. (к Марии Львовне): Наверно долго не проживу. Думаю: как это будете жить без меня...
Кто-то на днях рассказал Л. Н., что великий князь Алексей Александрович в клубе не подал руки Долгорукову за то, что тот был в Париже против займа русскому правительству. Л. Н. вспомнил это и сказал:
— Мне теперь, в 80 лет, становится ясно, что самоуверенность, гордость — пропорциональны низменности и растут в обратно квадратном отношении с отсутствием достоинства. Хорошо об этом в дневнике: человек должен быть прав перед собой, чтобы мог жить
Л. Н. был не совсем здоров, жевал крупу, пил один чай с лимоном.
2 августа. Теплый день с ливнем. Приятное купанье. Была Мария Александровна. После обеда на веранде.
Л. Н.: Смотрю на Шарика, как на отдельную личность, а это мы соединяем совокупность свойств, породу. Что нам представляется, как ум у собаки, с их (собачьей) точки зрения — совсем не ум: например, привязанность к человеку, а может быть, подлость. У собак главное чувство различия — обоняние, как у нас — зрение.
Л. Н.: Читал Менделеева «К познанию России». Данные интересны, но рассуждения плохие. Читал место, где ничего нельзя понять. Валяет с плеча; никакой обработки, чтобы мысль была ясно выражена. Я знаю, какой это труд — выражаться ясно. «Je suis orfèvre» (Molière)
В. Г. ЧЕРТКОВ, А. Л. ТОЛСТАЯ, М. Л. ТОЛСТОЙ, Н. Л. ОБОЛЕНСКИЙ И НЕУСТАНОВЛЕННОЕ ЛИЦО
Пирогово, 7—10 августа 1906 г.
«Пополудни в 4 Л. Н., Александра Львовна, Чертков и я уехали в Пирогово на два-три дня». — Запись от 7 августа 1906 г.
Л. Н.: В «Круге чтения» на сегодня: «Мудрые не бывают учены. Ученые не бывают мудрыми (Лао-тзе)»
Потом дал читать Лебрену вслух две-три страницы, где Менделеев делает различие между работой и трудом. Определение работы — что она физическая, материальная. Земледелие, очевидно, считает работой. Труд ученых — трудом.
Лебрен: Здесь проглядывает оправдание высокого жалования профессоров.
Л. Н.: Какая чепуха!
Взял книгу «К познанию России», ушел с нею к себе и опять, в 10.45 вернувшись к чаю, дал прочесть очень неясное место об определении центра населенности России. Л. Н. не понял его. Центр популяции — теперь в Моршанске — подвигается на юго-восток. Географический центр — в Енисейской области.
Николай Леонидович: У Менделеева — стремление на восток...
Л. Н.: Главное: объяснить (оправдать) то, что есть... старое. Явная закваска гегельянства.
Л. Н. спорил с горячностью:
— Он и меня вспоминает. Я хотел ему написать. Идеал его — размножаться; а чтобы можно было прокормиться — заводить промышленность и добывать пищу фабричным путем. Земледелие второстепенное
Николай Леонидович заступался за Менделеева, говорил:
— Размножение желательно. Семейное счастье — побольше детей иметь.
Л. Н.: Идеал не есть размножение (у кроликов — да), а совершенствование. Идеал — целомудрие. Франциск Ассизский, Иисус, Мария Александровна не женились...
А. Л. ТОЛСТАЯ, М. Л. ТОЛСТОЙ И М. Л. ОБОЛЕНСКАЯ
Пирогово, 7—10 августа 1906 г.
Фотография В. Г. Черткова
: Счастливы матери, семьи, где много детей.
Л. Н.: Не счастье, и не горе, что они есть. Счастье — не число детей, а качество их. Это и история показывает, что более плодятся невоздержанные, безнравственные народы.
Николай Леонидович: Нет, более нравственные, славяне.
Л. Н.: Киргизы больше плодятся, только у них больше детей умирает.
Я спросил Л. Н. о Гегеле.
Л. Н.: Гегельянство — оправдание того, что есть. «Alles was besteht, ist vernünftig»2*. А лучшее в мире — государство. А прусское — самое лучшее.
Я сказал Марии Львовне:
— Мольер — самый милый из французских писателей.
Л. Н.: Мольер хорош.
Оболенские завтра уезжают.
Когда говорили о Zweikindersystem3*, Софья Андреевна вставила:
— Модная Garkeinkindersystem4*.
Л. Н.: Ты говоришь о пороке (а не о воздержании).
3 августа. Утром уехали Оболенские. Остались: Л. Н., Софья Андреевна, Александра Львовна и Лебрен. Вечером уехал Лебрен к Булыгиным. За обедом были Гольденвейзеры.
Л. Н.: Приятное не бывает правдивым, правдивое — приятным
Л. Н. говорил с Гольденвейзером о каком-то концерте Н. Г. Рубинштейна, который играл композиции своего брата.
— Были плохие. Мне непосредственное чувство подсказывало
Гольденвейзер: Скоро вернусь в Москву, начнутся волнующие разговоры.
Л. Н.: Да, задорные разговоры. Сегодня читал «Новое время»: едет поезд к Кунавину (Нижний Новгород) и останавливается. Молодые люди, застрелив переодетого городового и жандарма, соскакивают
Л. Н.: Читал новый «World’s Advance Thought». Это номер слабый; потом — «Review of Reviews», и как всегда, очень тяжелое впечатление. Множество кратких статей, «комбинаций», Россия и Англия — в Азии... Читал, что Англия имеет три миллиона войска. Другой восхваляет, что настоящие люди были дерзкие, смелые: Кромвель, Наполеон, Бисмарк. Это беспринципность, глупость этого мира, так что и стыда нет никакого; все в этом роде
Л. Н.: Герцен в своем мировоззрении отдал дань времени: признание права этого выгодного положения — и образовательного и денежного.
Я спросил Л. Н., сказал ли он на днях, что Герцен имел деморализующее влияние, — мне так показалось. Л. Н. не помнил, чтобы это говорил, и сказал:
— Наоборот, я всегда говорил, что если бы Герцен действовал в России, он вел бы, шли бы за ним, а не за Чернышевским, Михайловским. Он совершил круг через гегельянство, революционерство и возвратился к народу, к нравственным требованиям
Гольденвейзер по привычке долго осаждал Л. Н. В 9.30, когда я вернулся, сидел у него в кабинете, разговаривая, и продолжал до 11.30. Вероятно, и между 7 и 9.30 большую часть времени с ним провел. Л. Н. мил, деликатен. Гольденвейзер не замечает, что это любезность со стороны Л. Н., которой не следует злоупотреблять, и не обращает внимания на то, какое драгоценное время отнимает у Л. Н.
4 августа. За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Лебрен и я. Сегодня у Звегинцевой пять тифозных больных.
Л. Н. рассказал, кто сегодня был: фабричные безработные с патронного завода; банковый чиновник — рассказал, что читал сочинения Л. Н. во «Всемирном вестнике», заинтересовался; после того читал у Геккеля, что «ни бога нет, ни души нет, ни нравственности», поколебался. Рассказывал, что в Михайлове возмущение среди купцов, газеты всех прямо мутят. Был фельдшер; просил, чтобы Л. Н. нашел ему место.
Софья Андреевна: Я ведь говорю, что, если бы я была царем, я запретила бы все газеты (кроме «Правительственного вестника») и водку5*.
Л. Н.: Мясоедение такое же ненужное, как нюхание, курение табаку, и противное.
Лебрен и я подтвердили.
Л. Н.: До недавнего времени наука стояла за мясо. Это образец самоуверенности науки. Только лет 20 тому назад признала вегетарианство.
ТОЛСТОЙ С ВДОВОЙ БРАТА СЕРГЕЯ НИКОЛАЕВИЧА — М. М. ТОЛСТОЙ
—10 августа 1906 г.
Фотография В. Г. Черткова
«Л. Н. съездил на Делире в Большое Пирогово... Свиделся с Марией Михайловной, вдовой Сергея Николаевича». — Запись от 9 августа 1906 г.
Л. Н.: Кросби мне пишет — его поразило, что в Думе о Генри Джордже никто не заикнулся
Л. Н.: Книга Менделеева «К познанию России» очень интересна с разных сторон — данные. Но рассуждения его неосновательны.
Речь о Столыпиных — министре и сотруднике «Нового времени». Как министр Столыпин может оставаться министром: он ведь косвенно убийца. Л. Н. знал их отца. Правдивый человек был. Писал о военных делах большое сочинение и, придя к убеждению, что военное дело безнравственно, сжег это сочинение
Л. Н.: Великанов мне пишет и присылает для «Круга чтения» цитату из Златоуста о присяге; постараюсь поместить
Чертков: Об этом говорит Даймонд
Л. Н.: Недавно был здесь корреспондент из Берлина, его поразила развращенность в России; на пристанях Волги продают порнографические картинки и покупают их обильно.
Софья Андреевна: Кони отстаивал в каком-то комитете, чтобы цензура осталась для неприличных картин и книжек. Все были против него, возражая, что свобода выше нравственности.
Л. Н.: Сегодня был здесь юноша оборванный, питается яблоками, картофелем, поэт. Был у Горького, рассказывал о нем. Я ему сказал, что желал бы быть <скорей> им («вы здоровы»), чем Горьким, — раздраженным, ницшеанцем. Принес стихи, недурные, на современные революционные темы. Я сказал ему: «Живем вечным, поэты пишут на вечные темы, увлекаться теперешними не надо. Какие это могут быть условия, которые могут заменить вечную жизнь?»
Л. Н. спросил о покушении на Аникина. Никто не знал о нем. Л. Н. читал мимоходом в «Киевской газете», которую ему сегодня прислали.
Л. Н.: Аникин мне симпатичен, у него лицо мужицкое, мордовское. Мордвины отличаются упорством: Никон, Аввакум были мордвины.
Л. Н.: Сколько англичан знаю, вот Томпсон и другие, которые заняты смыслом жизни, а американцы — они аферисты. Кросби не захватывает эта волна, и еще Hunter (с женой) был серьезный. Он прислал мне книгу «On Poverty» — серьезная, интересная книга. (Говоря это, Л. Н. оборачивался в мою сторону и, как мне показалось, смотрел, не записываю ли я.) Кросби всегда о многом пишет, старается мне интересное сообщать. Hunter жил с женой в slums6*. В Америке десять процентов людей без достаточного крова, пищи, одежды.
Чертков: В Англии пять процентов.
Л. Н.: Они (американские рабочие), достаточнее русских, но работа там такая, что этой пищи (которую могут приобретать) недостаточно.
Был при родах, вечером глаза болели. Были Гольденвейзеры, приехали Михаил Сергеевич с Татьяной Львовной. Л. Н. называет «Круг чтения», который теперь перерабатывает, детским «Кругом чтения». Михаил Сергеевич рассказал, как народ потерял веру:
— Мы, воспитанные в славянофильских традициях, слышали, что народ за бога и за царя. Я в Думе видел, что царя променяют на десятину. Теперь, после свеаборгского бунта, из семи казненных в Кронштадте матросов только один пожелал священника, шесть — нет, а из этих — один перед расстрелом запел легкомысленную песню. Этого солдата в какие-нибудь две-три недели студент распропагандировал. Какая же тут религиозная основа!
Л. Н.: Это шатающиеся, сами не имеющие нравственности, а присоединяющиеся к другим; таких большинство. Народ жил (духовно) жизнью Саровских <отшельников>. Когда начались рационалистические требования (и у образованных и у народа) и власть видела, что православие нужно ей, и начала требовать силой соблюдения внешнего (обрядов), тогда вера пошатнулась. Разрушители не Геккели, а Победоносцевы.
Михаил Сергеевич рассказывал закулисные подробности о Думе.
Л. Н.: Александр Александрович Стахович спокойно относится к совершающемуся. Переводит конные заводы («Не могу конюхам платить 25 рублей, когда лошадей продаю по 500»). Политикой не занимается. Одному моему знакомому, новосильскому помещику, советовал бы так же относиться к политике.
Шла речь о том, как сестре И. А. Беневского разорвало кисть руки и оторвало три пальца бомбой
Каульбарса, несла бомбу, чтобы его убить, и покончила самоубийством
Л. Н.: Что мы спокойно живем, чай покупаем, — это не оттого, что есть правительство, жандармы, — это лишнее, а от того, что есть общественное мнение, основанное на известной общественной нравственности. Когда оно нарушится, как теперь, тогда никакое правительство (никакая внешняя сила) не может обеспечить спокойную жизнь, как это видим теперь.
Софья Андреевна говорила, что Четвериковы вырубили деревья около дома, чтобы было безопаснее. Власти даже того сделать не могут, чтобы там не прятались покушающиеся.
Преображенский, студент Духовной академии, прислал Л. Н. диссертацию о том, что у пророка Иеремии есть места, доказывающие, что и в «Ветхом завете» было учение непротивления злу; есть там слова: «Ударившему тебя в щеку подставь другую»
Л. Н.: Это доказывает, что прогресс состоит в очищении истин от слоя......7* (в наше время и научных засорений) и что вечные истины с самого начала были известны человечеству. Раньше были очевиднее (раньше их легче открывали — жизнь была простая; теперь они загромождены и научными предрассудками).
Л. Н.: В Китае (было) восстание тайпинов
Говорили о том, какие пошли новые слова в народе: «оратель» — оратор; «ограбные» беспорядки — аграрные; «хулиганы» — забастовщики и т. д.
Л. Н.: Из народа есть пример: телятинский сапожник, <который> «по древности пошел», то есть увидел, что цель жизни — не сапоги другим тачать, а любовь к людям, искание бога, сохранение связи с ним. (Когда спросили его: ) «Смерти не боишься?» — (он ответил): «Разве я от Него отрекся?»
— сообразительности. Чертков говорил об английских рабочих, что у них нет смысла, цели работы (сообразительности), что знают только специальную часть работы: копать и т. п. Русским можно все поручить и положиться на них.
Иосиф Константинович: Но сделают не так, как нужно, а когда им скажешь, что не так сделано, ответят: «Ну, это можно переделать», — с потерянным временем не считаются.
При этом разговоре Л. Н. рассказал такой анекдот: у N. N. (Л. Н. назвал его) был управляющий-немец. Он различал двоякие мосты: романтические (из хвороста, соломы) и классические (каменные). И решил построить везде каменные — классические. Собрал и спросил стариков, до какой высоты поднимается вода, и построил выше показанного уровня на аршин. Вешние воды снесли мост. «Что вы мне показали?!» — сказал крестьянам. Ответили: «Еще такая ли вода бывает!»
6 августа.8* Л. Н. смеялся над тем, что суд нашел, что самое составление «Выборгского воззвания» не составляет преступления, а только его распространение.
М. Б. Булыгин: Закон — что дышло, куда ни поверни, все вышло.
Говорили о программах политических партий. На какой-то вопрос Л. Н. ответил:
— Программа у меня одна: чтобы протянуть ноги и нос кверху повернуть.
Л. Н. говорил, что читал английскую брошюру, в которой автор сравнивает русскую революцию с французской и говорит, что опасна для России не столько реакция, сколько анархия, и советует либеральный деспотизм. Сколько презрения у американцев к русскому народу! — сказал еще Л. Н. — Они зовут его «rotten»9*.
Л. Н.: Дума сблизила господ с крестьянами.
Л. Н. читал вслух присланное ему Великановым место из Иоанна Златоуста: проповедь к приводящим и приводимым к присяге, которую решил включить в «Круг чтения»10*.
7 августа. Пополудни в 4 Л. Н., Александра Львовна, Чертков и я уехали в Пирогово на два-три дня. Прибыли туда в 8 часов вечера. Л. Н. со вчерашнего дня не совсем здоров. Сегодня много поработал. Выехал на Делире и проехал на нем первые семь верст. В Мостовой зашел к вдове, живущей со своими детьми и с малолетними детьми от умершей сестры. Л. Н. записал себе в книжку для меня, чтобы попросить губернатора помочь ей из каких-то общественных фондов, т. к. она в исключительных обстоятельствах. (Л. Н. ему, наверно, теперь напишет, делая все, и самые маленькие дела, добросовестно и доводя до конца.) Баба позвала его в избу, чтобы посмотрел провалившийся потолок. В Мостовой сел в экипаж и почти до Иконских выселок ехал так. От Иконских выселок Л. Н. ехал опять верхом.
Когда он вечером у Оболенских рассказывал про эту бабу в Мостовой, а Мария Львовна затем рассказала о снявшем их сад богородицком садовнике-мещанине, не дающем нищей яблок, не платящем аренду, просящем на коленях ее уменьшения, Л. Н. сказал: «Не надо было уменьшать». — Л. Н. не дал студенту-озорнику, жившему в Ясной Поляне и просившему три рубля; когда пришли просить на погорелые места мужики не погорелые, а Николай Леонидович им дал по несколько гривенников, видя, что неправду говорят, Л. Н. сказал: «Я бы не дал». Здоровым, хорошо одетым просителям тоже не дает; он это может, потому что старается узнать и знает, где настоящая нужда, и там дает.
Л. Н. хочет в Пирогове докончить «Две дороги»
Вечером приятный разговор единомышленников, не прерываемый противоречащими вставками Софьи Андреевны, совсем противоположно думающей и постоянно невоздержанной в выражении своего несогласия во всех беседах и разговорах Л. Н. Иногда при Л. Н. о нем самом говорит не соответствующее правде, высказывает свои мысли, приписывая их Л. Н., а т. к. Л. Н. не опровергает ее, то посторонние принимают это за правду и в корреспонденциях распространяют. Надо будет близким Л. Н. разоблачать и восстановлять истину.
Л. Н. ушел раньше обыкновенного. Разговор о нем. Владимир Григорьевич говорил, что Л. Н. переживет нас всех при его духовном и телесном складе и образе жизни. Дальше говорил, что Л. Н. женился на Софье Андреевне с одним пониманием жизни, теперь у него другое. У Софьи Андреевны же осталось ее старое.
Л. Н. спал без просыпу, по крайней мере, ему так казалось. Утром сошлись в парке, перед домом, около столика. Л. Н. разговаривал с Николаем Леонидовичем и Чертковым; говорил о том, насколько лучше, способнее, умнее «нас» простые люди. Владимир Григорьевич спрашивал об этой усадьбе. Л. Н. вспомнил, что он выбирал место для нее, гулял здесь, увидел ключ и посоветовал тут посадить деревья, сделать аллеи. Ему было тогда 18 лет. Происходил дележ Пирогова между братом Сергеем Николаевичем и сестрой Марией Николаевной
Л. Н. не завтракал с нами, а пошел завтракать к себе в комнату во втором этаже, из желания сэкономить время и не менять привычку. Мы, сидящие перед домом в соснах, особенно Чертков, стали тише говорить, чтобы не мешать Л. Н. работать. Николай Леонидович угомонял собак, лаявших на дроздов (в кроне деревьев). Пришли Мария Львовна и Александра Львовна. Чертков завел разговор о сочинениях Л. Н., заявив, что они — и дневники, и все написанное после известного дня 1881 г., — должны стать достоянием всего человечества. Говорил о своем разговоре с Софьей Андреевной, которая желала бы непечатанное при жизни Л. Н.: дневники, сочинение о Петре11*, о дьяволе12*, «Труп» и т. д., исключить
— Я подыму голос от имени человечества, чтобы было по желанию Льва Николаевича. Конечно, правовой точки зрения в этом вопросе для нас нет.
Мария Львовна, Александра Львовна, Николай Леонидович согласились с ним. Из детей Л. Н. — дочери придерживаются убеждений отца.
Андрей Львович, который был при споре Владимира Григорьевича с Софьей Андреевной, говорил под влиянием минутного настроения, что он не будет против (хотя он не любит Черткова). Во время болезни в Крыму он своим участием был из сыновей самый близкий Л. Н.
Мария Львовна рассказывала Черткову и мне о споре Софьи Андреевны с Андреем Львовичем и сказала:
— Ведь Андрюша особенный человек.
Л. Н. (ей): Софья Андреевна тоже особенный человек и Таня. Только ты не особенный человек и я не особенный человек. Надо со всеми людьми обращаться с терпением, как с особенными людьми.
9 августа. Л. Н. съездил на Делире в Большое Пирогово, пробыл там с 2 до 4. Свиделся с Марией Михайловной, вдовой Сергея Николаевича, и Верой Сергеевной. Там же застал сестру свою Марию Николаевну с Варварой Валерьяновной. Утром и пополудни проверяли «Фальшивый купон», соответствующий «Карме»
С 7 до 9, за обедом и после, Л. Н. беседовал с Чертковым и Оболенским. Чертков сказал, что скоро выйдет статья о Шекспире
Л. Н. после некоторого молчания:
— Как это толпа любит глупое и слабое! Мне в 80 лет этому нечего удивляться. Гегель какой имел успех.
Л. Н.: Герцен — о Бакунине не говорю, его мало ценю, — но Герцен в молодые годы был под влиянием Гегеля. Под старость освободился от него. Герцен и другие — кружок Станкевича — споря со славянофилами, чтобы изучить их диалектику, изучали Гегеля.
Мария Львовна: Льву Николаевичу обстановка в Гаспре была очень тяжела, страдал от нее. — Вспоминала, как Л. Н. получил письмо от истопника в Гаспре с упреками, и был очень тронут им
10 августа. Л. Н. встал в 8.15 и попросил виши́, как и вчера и третьего дня. Кончил «Две дороги». Читал Анатоля Франса...
Л. Н. (мне): То, что вы мне дали читать, Гоустон Стюарт Чамберлен «Был ли Иисус евреем по племени»
Л. Н. ездил к Марии Михайловне и к Марии Николаевне. Пополудни приехал Михаил Львович, живущий в восьми верстах, со студентом Лопухиным. Л. Н. желает еще раз приехать к Оболенским, чтобы видеть Марию Николаевну. Она в этом году не собирается в Ясную — вероятно, не получив благословения отца Иосифа. Назад ехали: Александра Львовна на Делире, Л. Н., Владимир Григорьевич, я — в коляске. Владимир Григорьевич задавал Л. Н. вопросы о метафизике. Л. Н. отвечал охотно, спокойно и обстоятельно. Владимир Григорьевич говорил о молодых друзьях — Сутковом, Фельтене, А. П. Сергеенко, Лебрене: все серьезные; готовые на все; говорят, что между молодыми есть единомышленники.
Л. Н. с ним соглашался. О Лебрене сказал:
— Он умный, спокойный, твердо убежденный.
Чертков говорил о том, что ему тяжело было, когда Л. Н. не согласился на смягчение мест (осуждений) в статье «К революционерам» («Обращение к русским людям, к правительству, революционерам и народу») и что теперь согласился.
Л. Н.: Увлечение прошло (горячность), спокойнее гляжу на них.
Владимир Григорьевич советовал Л. Н. писать о революционерах так, чтобы вместо увлеченности слышно было сожаление к ним; писать, как молитву. Это подействует, как в «Еще трех смертях», колебание генерала при подписании смертного приговора.
Л. Н.: Об этом мне писала Татьяна Андреевна
Л. Н.: Теперь у меня мысль (мало сказано), сильно осознанное руководство жизни: что я здесь для служения богу, и когда так думаю, то чувствую, что все люди занимают места, какие следует им занимать. Революционеры... К людям я стал менее требователен. И в католичестве, и в протестантстве, и в православии — бисер в разных оболочках. Марии Николаевне где же понимать метафизику! Ей это так же нельзя, как ребенку поднять десять пудов.
Л. Н. говорил Черткову, какие письма получает. Между прочим сказал:
— В последнее время многие просят книг, и мне приятно им посылать их.
(С тех пор, как Лебрен исполняет секретарские обязанности вместо уехавшей на воды Юлии Ивановны, на почтовые расходы для корреспонденции Л. Н. не просит у неохотно дающей Софьи Андреевны, а дает Александра Львовна.)
Чертков Александре Львовне, когда ехали из Пирогова, говорил, что надеется, что она не хочет жить и умереть со средствами.
Чертков всё недоразумения выяснял; хочет, чтобы все было ясно между Л. Н. и им.
Вернулись в Ясную Поляну.
До полудня приехал Меньшиков. Л. Н. с ним на веранде в час дня.
Л. Н.: Баба, молящаяся богородице, выше Геккелей. Она стремится к лучшему.
Меньшиков: Как выше? Геккель ищет.
Л. Н.: Он лишен религиозного чувства. Он, как это сказал N. N., как ночная птица, видит в темноте, а как выйдет на солнце — не видит. Особенно дерзким стало суждение — что раньше казалось вне компетенции, то теперь смело обсуждают: и бога, и Евангелие, — а это происходит от недостатка образования. Материализм приводит к скептицизму. Анатоль Франс признает высшими raison et science13*.
Л. Н.: Революция — я ничего не знаю — может усиливаться потому, что присоединяются все новые слои молодежи к ней. А быть черносотенцем или быть обруганным (названным) черносотенцем считается стыдом; стало быть, общественное мнение противуправительственное.
Пополудни в 4.30 на террасе Л. Н. с Меньшиковым; присутствовали Иосиф Константинович и я.
Л. Н.: Читали вы книгу Менделеева «К познанию России»?
Меньшиков: Еще нет. Какая она?
Л. Н. немного замялся:
— Довольно глупая... Остроумие, красноречие, ученость делают человека самоуверенным; думает, ему все сойдет. Мой брат был юморист, мог рассказывать про все с успехом и серьезные вопросы шутливо подавал. Так и Менделеев с плеча валяет. Его идеал — размножение жителей России и добывание им пищи промышленным образом.
Л. Н.: Признается наукой дребедень, а настоящая наука — религиозное миросозерцание — не признается наукой. Сведения — не наука.
Меньшиков: Ведь научные люди искренно жертвуют жизнью для науки.
Л. Н.: Жертвуют — нельзя сказать. <Для?> Шарко — слава, деньги. Одному — биллиард, другому — наука: должен ведь как-нибудь проводить досуг.
Меньшиков сказал что-то про метод в науке.
Л. Н.: Как в химии Бертело, Менделеев учат одному, так Лао-тзе, Будда, Конфуций, Христос учат одному — закону жизни.
Меньшиков«Буддийские сутты»
Л. Н.: Это есть отступление от буддизма, как учение об искуплении — от христианства, хотя буддисты, которые знают протестантизм, признают и думают: искупление присуще христианству.
Л. Н.: Как нельзя мужику, который на днях здесь был, изобрести в астрономии новое, то есть перевернуть астрономию, так нельзя вам перевернуть Евангелие.
Меньшиков сказал было, что, может быть, есть что-нибудь выше Евангелия.
Л. Н.: Не вы одни — целая артель ученых лишена религиозного чувства, ей недоступно религиозное миросозерцание — виновны в том, что делается теперь в России.
Спор был острый. Меньшиков перебивал и кончил словами:
— С вами нельзя спорить, простите!
Л. Н. вернулся на террасу в 6 и принес яблоки, предложил Меньшикову.
Меньшиков: Я не хотел уехать, не простившись с вами.
Л. Н. ему повторил, в чем их разногласие:
— Я говорил про самомнение ученых, что берутся решать религиозные вопросы, <думают>, что они найдут лучшее, чем Иисус. Вы ответили, что это самомнение: утверждать, что Иисус, Будда нашли лучшее. Я: люди приняли от них, скромных учителей, чужих им людей, их учение. Вы (мне): что я количеством принявших христианство, буддизм людей хочу утверждать правоту христианства, буддизма.
Потом Л. Н. жалел, что погорячился, и сказал Иосифу Константиновичу и мне:
— Помешали вы и Душан Петрович. Вдвоем легче разговаривается, чем при других.
Л. Н.: Меньшиков соответственно поступил, написав об интервью Беляева со мной, что я ставлю упрек Думе, что подражает западным парламентам
Меньшиков спрашивал об Архангельском и говорил, что у него мысли и язык хороши, но жаль, что у него нет стремления проповедовать.
Л. Н.: Это хорошее свойство. — Потом рассказал, шутя, что у Архангельского жена франтиха. Архангельский начал с того, что ее бархатные шляпки употребил для переплета «В чем моя вера» и других. Изящно переписал и переплел.
Один из молодых друзей, ввиду того, что Чертков проводит здесь последний вечери ему с Меньшиковым вместе неловко, велел лакею сказать Меньшикову, что лошадь ему подана. Меньшиков уехал в 9, Чертков же с Иосифом Константиновичем — в 11.
Сегодня Софья Андреевна заболела, лежала с 3 до 10 в постели, а потом на софе в столовой.
12 августа. Софья Андреевна еще больна, нет гостей, кроме Надежды Павловны.
Л. Н. о новом альбоме Холарека «Война», появившемся в издании «Свободного слова» в Англии
— Это бесполезно, оставляет холодным. Это такой трюизм, что война — зло. Военный дух держится не на разуме, а на внушении. Внушение это может быть разрушено только обратным внушением или религиозным чувством.
За обедом Л. Н. вспоминал, что ни Меньшиков, ни Л. И. Веселитская-Микулич не имеют «Круга чтения».
— Надо мной, наверно, будут смеяться, что я наряду с большими преступлениями — с убийством, войной — ставлю мясоедение, — сказал Л. Н. — Есть дикие люди (американцы, немцы), которые ничего не слыхали о вегетарианстве.
После обеда я смотрел «Новое время». Л. Н. спросил, что нового.
— С 3 ноября 1905 года по 5 августа 1906 года Крестьянским банком продано крестьянам 1 миллион 760 тысяч десятин и предложено банку 6 миллионов десятин
Л. Н.: Все это обхождение вопроса. Все это паллиативные меры. Они дорого обойдутся, а не приведут к успокоению народа. Все не будет достаточно земли, все будет казаться, что ее у помещика больше, пока не заведут справедливого отношения к земле.
Софья Андреевна стала утверждать, что покупка земли через банк — прекрасное средство. Л. Н. потихоньку вышел из залы.
В 11 часов вечера Л. Н. пришел искать статью о Геккеле в июльской книжке какого-то переименовавшегося русского журнала
13 августа. Воскресенье. Дома: Л. Н., Софья Андреевна, Александра Львовна, Лебрен, гостит Н. П. Иванова. Софья Андреевна жалуется на боли в животе, но играет на фортепьяно, варит варенье. Приходили два молодых фабричных рабочих, ярые революционеры, участвовавшие в боевой дружине.
ТОЛСТОЙ
Ясная Поляна, 20 августа 1906 г.
Набросок (карандаш)
«Пополудни приехали М. С. Сухотин, художник Нестеров». — Запись от 20 августа 1906 г.
За обедом вспоминали, что садовник, снимающий сад, Кочергин, рассчитал сторожа, певшего «Марсельезу», и призвал урядника составлять протокол. Урядник отговорил Кочергина от этого. Л. Н. по поводу этого и разговора утром с двумя революционерами-босяками сказал:
— Молодые люди говорят не хуже того, что пишут газеты. Мне было полезно с ними поговорить. Мне сегодня стало ясно, что правительству надо уступить всем требованиям революционеров. Сейчас созвать новую Думу. Хуже теперешнего положения дел не будет. Теперь правительство в роли опекуна, мешающего взволнованному народу. Тогда сейчас же выделится новое правительство из их среды, революционеров. Правительство тем спасет себя — неизвестно, к чему приведет революция, — освободится от греха, очистится.
Л. Н.: Был в Овсянникове, видел Никифорова.
Лебрен: Он революционер?
Л. Н.: Его взгляды ближе к христианству. Он женат на Засулич, сестре Веры. Один сын — революционер сжег себя в тюрьме, другого повесили, третий на каторге (?) в Якутской области
ТОЛСТОЙ
Ясная Поляна, 21 августа 1906 г.
Рисунок (карандаш) М. В. Нестерова
Лебрен: Вы в один день сегодня с десяти до трех прочли корректуру «Круга чтения» (в листах с 439 страницы до 605, до конца) и сделали большие поправки. А мне понадобилось два дня, чтобы перенести из прежней вашей корректуры (в гранках были тоже очень большие поправки
(Из сегодняшней корректуры надо было переписать на ремингтоне целые страницы — до такой степени были переработаны Л. Н.).
Л. Н. (мне, встретив меня в библиотеке): Никифоров дал мне книжку о земле и сказал: «Лучше Генри Джорджа». Но она — фантазия. Хочет единый налог и распределение земли по равным участкам. Как же поделить на равные участки? Некоторые крестьянские общества приобрели много земли, а другие мало.
Книжка, о которой Л. Н. говорил, — «Право на землю» П. Вихляева
Л. Н. искал сегодня газеты, читал «Новое время» и «Русские ведомости».
«Две дороги» совсем начисто или только дополнения.
Л. Н.: Начисто. Буду поправлять только одну главу. Ее можно опять начисто переписать. Семнадцатую главу пропусти.
ТОЛСТОЙ
Ясная Поляна, 22 августа 1906 г.
Рисунок (карандаш)
М. В. Нестерова
«Нестеров изучает внешность Л. Н. для какой-то картины — группы». — Запись от 22 августа 1906 г.
Л. Н. отдал мне кипу книг: одни положить обратно в библиотеку, другие, новые, вписать в каталоги. Между книгами были исторические: С. Соловьева «История России» (с отметками Л. Н.; раз вечером читал вслух об Аввакуме, — говорил мне Лебрен), о Петре, о раскольниках...
В саду не подобрано и половины яблок, гниют. Арендатор-садовник скупится на поденных, урожай необыкновенный. По этому поводу Л. Н. сказал:
— Сегодня думал, какая нелепость такой огромный сад. Фрукты гниют. Сам его садил. Следует каждой семье иметь маленький сад и за ним ходить.
14 августа. Понедельник. Приехал Андрей Львович. В московских газетах о покушении на Столыпина
Утром, когда Л. Н. прочел о покушении на Столыпина, пришел в кабинет и сказал Лебрену:
— Я еще подумаю насчет этого покушения. Еще не понял ясно, что это такое.
Л. Н. поехал было гулять верхом, но пошел дождь; он вернул лошадь и пошел позже пешком.
— Какой у меня папаша несносный! Вчера переписала статью начисто, всю измарал! — сказала полушутя Александра Львовна.
— Сколько книг просят, сколько книг просят! Сегодня придется весь пульт очистить. И Лев Николаевич всем велит высылать. Скоро все кончатся. Придется выписать у «Посредника», — говорила Александра Львовна.
Действительно, вчера отослали по крайней мере 250 экземпляров. Сколько людей в прямом сношении с Л. Н. уже через одно это.
Л. Н. о книжке Вихляева.
: Хорошо, что хоть говорит о Генри Джордже.
Софья Андреевна: Как будет при едином налоге, когда один откажется от участка и явится несколько желающих иметь его и будут предлагать более высокую цену?
Л. Н. на это сказал, что надо отдавать предпочтение тому, кто пользовался до сих пор. Тогда слишком низкая рента. При всяком устройстве бывают трудные случаи и небольшие несправедливости.
15 августа. Вторник. Праздник. Вечером были: Джонс, соседний помещик (профессор Технологического института в Томске), Гольденвейзер. Пополудни Л. Н. возил корректуру «Круга чтения» Ивану Ивановичу в Овсянниково, но он в Москве, заболел там. Взял ее Алексеев. Л. Н. предпочитает посылать письма и посылки с оказиями.
За обедом Л. Н. рассказал:
— Я имел неудовольствие им (в Овсянникове: Марии Александровне, Горбуновой, Алексееву) рассказывать про покушение на Столыпина.
Л. Н.: Получил два письма. Одно — из Англии, красивым почерком, от газетного агентства, короткое: «Напишите нам на тему: «Что бы я делал, если бы я был миллионером», — 2000 слов, гонорар 3 фунта»
Александра Львовна помнила и рассказала ее: о золотом и серебряном топорах
Л. Н.: Он понял ее, по простоте, в прямом смысле. Грубее, несомненно, первое письмо... цивилизация. У этого священника мотив честен. А тот думает только нажить несколько фунтов.
Илья Васильевич доложил, что приехал В. Н. Джонс. На лице Л. Н. появилось мгновенное выражение тягости, что приехал революционер, что придется с ним говорить, но принял его с добротой и вежливо. Расспрашивал, откуда приехал, про сына, про тех, с кем там был. Джонс говорил о Цугском озере, что там отдыхал, и стал рассказывать об удобствах западной цивилизации.
Л. Н.: Хорош мой китаец14*! Как он критикует европейскую цивилизацию! Он переводчик и, вероятно, из известных писателей; ссылается на свои сочинения (на свои переводы их). <Пишет> о современной китайской войне; о вульгарности — хорошее определение — американской цивилизации, о законе, по которому иностранцы и христиане подчиняются законам чужих государств; о миссионерах и о том, как босяки, всякое отребье, переходят в христианское вероисповедание, и когда на этих свои нападают, это бывает casus belli15*
Джонс: Это у нас в Томской губернии из инородцев самые худшие — воры, разбойники принимают православие и приобретают покровительство властей. Ихние же их потом убивают, из-за этого возникают «религиозные бунты».
Л. Н.: Китаец пишет: иностранцы изумляются тому, что в китайском языке нет выражения для «свободы». Есть Тао, означающее путь, знание закона существования, то есть (просто) по-нашему «воля божья»; кто выбирает этот путь и когда идет по нему, свободен, или свободен идти по нему. Беда, что он очень много читал и цитирует то Гете, то Беранже, то Гюго и так далее, il fait parade16* эрудицией. О Руссо, переусердствуя, говорит, что тот читал сочинения китайского писателя и передает его мысли.
Л. Н. спросил Джонса:
— Вы химик, скажите, в чем взрывчатая сила бомб?
Л. Н.: Вы напрасно обвиняете одну сторону.
Джонс (перебивая): Если бы правительство в октябре созвало Учредительное собрание, ничего этого бы не было.
Л. Н.: Причины возникали еще во времена Николая Павловича... декабристов — уже в те времена стали вызывать озлобление в людях.
Джонс: И даже во времена Александра I...
Л. Н. рассказал про двух сторожей сада, рассчитанных садовником Кочергиным потому, что они будто бы подговаривали мужиков обокрасть сад. Л. Н. с ними говорил:
— У них нет никакого сдерживающего начала; будет у них браунинг — будут стрелять; сейчас придет и скажет кому угодно: «Руки вверх».
На какое-то возражение Джонса Л. Н. раздраженно сказал:
— Мне совершенно ясно: через этих двух мне это объяснилось, — от насилия нет ничего, кроме зла. Это в высшей степени безнравственно. Нет никакой точки оправдания. Правительству теперь следовало бы дать все: и тайные прямые выборы, сейчас созвать Думу, и пусть Дума сама управится с теми «руки вверх», и отрезки (земли) дать, только бы успокоить.
Софья Андреевна вставила что-то резкое против революционеров:
— Подумайте, дочери Столыпина ноги оторвало!
Л. Н.: У них (революционеров) нет центральной организации. Спросите Милюкова — скажет: «Я не за насилие». Другой, третий так же. У правительства же есть центральная организация. Они могут остановить. Только они не видят, что подавить нельзя, 100 революционеров возьмут, а 200 новых заместят их. Подрастающее поколение — революционное: гимназисты, Ваня (слуга). Установилось общественное мнение: нельзя быть беспристрастным, — тем менее <быть> против революции. «Ах, ты черносотенец» (?!). Взрослый человек серьезный одолеет, не поддастся общественному мнению. Девушки, юноши поддаются. В покушениях и спорт, ухарство играет роль. Майнридство.
Джонс ратовал за конституционно-демократическую власть, но правительство не уступает, оно не хочет.
Л. Н. говорил, что Столыпину будет казаться: еще немного надавим — подавим революцию. И неудивительно.
Джонс: Он, только бы остаться у власти, готов на какую угодно программу.
Л. Н. говорил, что бывали времена, когда известному слою общества было выгодно правление насилием, тюрьмами, казнями. Этот способ для одного меньшинства целесообразен, но теперь нет этого.
Л. Н.: Подумать, кто он — бывший вице-губернатор, который метил на это место. Если он уступит, на его место готовы сто других вице-губернаторов.
Это машина. В упрямстве правительства играет роль и инерция.
«Изложение Евангелия»
Лебрен из этого заключает, что «Две дороги» не появятся в России; ему очень жаль. Кажется, теперь у него главное желание, чтобы эта новая статья Л. Н. появилась в России и как можно больше распространилась.
Л. Н. рассказал далее про книгу китайца. Он оправдывает русских в том, что взяли Маньчжурию. Л. Н. спросил, что делается в Маньчжурии. Кто-то сказал, что японцы притесняют корейцев.
Л. Н.: Китаец пишет, что это очень цивилизованный в восточном смысле народ.
Лебрен: Какая у них религия? Конфуцианство?
Гольденвейзер: Конфуцианство, собственно, не религия.
Л. Н.: Конфуцианство — не религия, конфуцианство — мудрость и учение нравственности, которое соединяется с религией. В Японии — с буддизмом, шинтоизмом.
Гольденвейзер: В конфуцианстве бога нет?
Л. Н.: Есть небо и разум. Небо — правда, начало всего, в связи с нравственностью. В буддизме тоже бога нет, еврейский личный бог возник из многобожия соединением в одно.
Потом Л. Н. говорил о статье в июльской книжке «Русского богатства» о Геккеле и читал из нее вслух
— Образец научной нелепости... То, что миры возникают из туманностей и из миров — туманности, никому не нужно. При созидании миров много условий, которые мы не можем знать. И какой язык! Для каждого слова надо бы у него спросить определение.
Лебрен смеялся над статьей, над уверенностью человека, а ведь это гипотеза. Потом говорили о температуре, о звуке (Гольденвейзер, Лебрен). Л. Н. — об их определении:
— Это гипотезы, нужные для математического вычисления. В «Круге чтения» глубокое изречение Торо, что через микроскоп и телескоп видно неважное
Л. Н. учил Шарика приносить ему шапку. Гольденвейзер вспомнил умного пуделя Шопенгауэра и что Шопенгауэр завещал на его содержание сумму.
Л. Н.
Софья Андреевна: Шопенгауэр ненавидел женщин, а любил собак.
Л. Н.: У Шопенгауэра хорошее место о единстве существ, оно в «Круге чтения»
— Чувствуешь единство со всеми животными.
Л. Н. читал в 11.30 из книги Анатоля Франса по поводу русско-японской войны
Л. Н.: Меньшиков ничего не знает, <так же> как Катков, Суворин; <Суворин> как начал издавать «Новое время», ничего больше не читал. Не знает Эмерсона, Чаннинга, «Круга чтения». Ему некогда.
17 августа. Четверг. Утром приехали новобрачные: Сергей Львович с Марией Николаевной, урожденной Зубовой.
Л. Н. (за обедом): Ждали два молодых человека из Москвы, сказали: «Мы пострадали за убеждения». Я им дал, как всем, по гривеннику. Не приняли. Тогда еще дал погорело-му. Сказали: «Теперь будем о вас думать иначе, чем до сих пор».
Один из них, рыжий, выхоленный (об этом говорил мне Ваня) был в прошлом году и бросил 20 коп., которые дал ему Л. Н., и ругал его «сукиным сыном». Когда Л. Н. рассказывал про них, пришел Ваня и сказал, что четверо ждут. Л. Н. послал им.
Мария Николаевна рассказала про шавельских крестьян в Литве, где их имение. Там чересполосица. Нарочно сделана правительством, чтобы шляхта и крестьяне делали потравы и ненавидели друг друга. Там католики, народ забитый.
Л. Н.: Какая забитость! И какая сила была этой религии! Недавно получил письмо от католика из Киева, читавшего мои сочинения
Сергей Львович рассказывал про латышей в Курляндии, лютеран, какие они сознательные, работящие, чистоплотные.
Мария Николаевна рассказала про них, что она иногда получает от анонимного лица деньги, например, три рубля; пишет, что он украл у нее, например, дерево, говел, покаялся и возвращает убыток.
Л. Н.: Это черта важная. Какая у них вера ни есть, а есть вера, нечто вне их, обязывающее их, а у наших — carte blanche17*, потому и возможно то, что происходит. (Намекал на разговор о том, что безработные, нанятые Московской управой для земельных работ, производят их нарочно не по плану, так что приходится после них переделывать; и еще разговор о грабежах, воровстве и лени в работе.)
Л. Н.: Имею большое уважение к латышам, эстонцам. Получаю от них письма с серьезными религиозными вопросами. — Упомянул нескольких, между прочим Сиксне и Леппардта
Вечером Л. Н. говорил мне:
— Какие письма получаю! Из Москвы — молодой человек хотел отказаться от воинской повинности; согрешил с девушкой, что ему делать? Ведь какая трагедия! Я ему ответил, не мог иначе как так, как ему ответил
Гольденвейзер: Лев Николаевич сделал для революции больше всех, и то, что больше не смотрят на церкви как на христианские, сделал он.
Указывая на лежащие у Юлии Ивановны на столе многочисленные письма Л. Н., которые он сегодня написал
— Перелет птиц совершился. Целая стая листков из кабинета Л. Н. сюда прилетела.
Вечером Л. Н. читал Софье Андреевне, Сергею Львовичу с женой, Андрею Львовичу и Александре Львовне Анатоля Франса
19 августа. Утром уехали Сергей Львович с Марией Николаевной и Андреем Львовичем. Приехал Бирюков. Говорили о «Биографии»
В 9.30 вечера Л. Н. читал Карпентера в переводе Наживина о том, что основой......18* является чувство, а не разум
Бирюков удивлялся, что Карпентер и столько других умных, передовых людей проповедуют свободную любовь.
Л. Н.: Тут только что̀ с детьми?! В семье главное — воспитание детей. Христианство — ключ к разрешению всех затруднений. Она снова выйдет замуж, он снова женится. Тут надо, тому кто более христианин, терпение.
Вечером в 10 Л. Н. пришел в халате в залу, спросил Павла Ивановича, какие люди бывали у него за границей. Павел Иванович рассказал между прочим про барона Буксгевдена, бывшего юрисконсульта адмирала Алексеева. Буксгевден говорил о том, что царица, бывшая лютеранка, очень православная.
Л. Н.
Павел Иванович: Буксгевден объясняет это психологически. В супружестве пережила столько потрясающего. Окружающие говорили ей, что это наказание за несоблюдение предписаний веры, церкви.
Потом рассказал про профессора Аничкова из Вольного русского университета в Париже. Он социал-демократ, без религии и определяющий религию как одни обряды. Заинтересовался сектантством.
Сегодня вечером я диктовал Александре Львовне «О значении революции» — новое название «Двух дорог». Л. Н. пользуется вчерашними разговорами, книгой Менделеева «К познанию России», статьями в новых номерах «Нового времени» (о революционном гипнозе).
Л. Н. был немного нервен, собственно, мрачен. В 10.45 ушел к себе, вероятно, от нездоровья.
20 августа. Пополудни приехали М. С. Сухотин, художник Нестеров
Л. Н. с Михаилом Сергеевичем. Михаил Сергеевич рассказал про убийства, грабежи, отсутствие безопасности в Москве. Л. Н. повернулся ко мне:
— Вы знаете, в Туле убит председатель суда.
Михаил Сергеевич рассказал, как Дунаева остановили двое: «Руки вверх!». Михаил Сергеевич говорил с Гучковым, Шиповым, Львовым, все они пессимистически смотрят на будущее.
Л. Н. (помолчав): Все хорошо. Раньше можно было предотвратить духовным воздействием это озверение, озлобление. Теперь заряд должен разрядиться, и это происходит на наших глазах. Хоть видим, что такое есть русское общество. Оно показывается в настоящем виде.
Л. Н.: Двое караульщиков месяц жили в саду, завели знакомство с Ваней, оба в розовых рубахах, один уже в лаптях, сапоги сносились, усики, улыбка, пришли за книжками. Но что я им ни говорил, ничто их не коснулось — остались непромокаемыми. Они (революционеры, готовые на все) были последней каплей, убедившей меня, что никакие репрессии не помогут. Правительство только ими глубже погружается. Если бы у меня спросили совета, я бы советовал: сейчас созвать Думу, выборы тайные, прямые, полную амнистию, уничтожение смертной казни, Учредительное собрание. Пусть правительство не компрометирует себя и уступит правление иным.
Михаил Сергеевич: Николай передал удельные земли Крестьянскому банку
Л. Н. вспомнил Записки Дашковой
Л. Н. самоуправление общин (против вмешательства кантональных властей) — значит, анархистское. За централизацию там городское (либеральное и социал-демократическое) население.
Михаил Сергеевич: Во Франции якобинцы были за централизацию. Якобинцы были передовым элементом. То же самое, что в Швейцарии: передовые за централизацию.
За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Александра Львовна, Михаил Сергеевич, М. В. Нестеров, Лебрен, Бирюков.
Пришли Гольденвейзеры. Л. Н. приветливо встретил их и рассказал им новости: об убийстве тульского председателя суда (либерала, кассировавшего освобождение погромщиков имения) и другие новости в том же роде.
Л. Н.: Показатель, до какой степени правительство никого ни в чем не обеспечивает.
Л. Н. начал рассказывать, что государь передал удельные земли Крестьянскому банку по свой воле, думая, что он самовластный. Не слушали Л. Н. Он, чтобы вызвать внимание, сказал:
— Это очень интересно: государь вызвал большое недовольство великих князей. Это исправляет несправедливую точку зрения и представляет его в настоящем свете.
Л. Н. без повода со стороны кого-нибудь сказал:
— Очень легко мог не дождаться этой революции.
Лебрен: Хорошо, что дождались!
Л. Н. (к Бирюкову): Он (М. В. Нестеров), наверно, не знает про «Круг чтения», — и обратился к нему: — Михаил Васильевич, есть такая книга «Круг чтения», знаете?
Михаил Васильевич: Не знаю. Чья, о чем? Давно появилась?
Л. Н.: Моя... На каждый день есть по одному философскому предмету и ряд изречений о нем. На воскресенья длинные чтения и мои новые рассказы.
Софья Андреевна: Михаил Александрович Стахович уехал за границу, чтобы быть в покое; просил, чтобы писем ему не посылали. И Муромцев поэтому же уехал. Как взволнованы теперь люди в России!
Михаил Сергеевич
Л. Н.: Можно — каши. Видели новую книгу о вегетарианстве?
Л. Н. вспомнил открытку с изображением прикованного к тачке.
— Какое страшное изображение! Злобное лицо. Должно быть, фотография.
Нестеров нашел неправильности и решил, что это фотография, сделанная с рисунка.
Приехал доцент Ильин, просит Л. Н. написать предисловие к его переводу Эльцбахера «Анархизм». Л. Н. отклонил. Ильин не настаивал. Уже есть три издания книги Эльцбахера, все очень плохие. Его перевод издают при книжном магазине «Труд» в Москве в серии анархических книг «Логос». Издательство идейное, неспекулятивное.
По поводу разговора о ком-то умершем кто-то сказал: «De mortuis aut bene aut nihil»19*.
Л. Н.: Как раз наоборот (о живых говори доброе или ничего). Если об умерших одно доброе писать — неправильное понятие о них. Чужой грех скрой, два тебе простятся.
Кто-то: Заикающихся учат петь. В пении не заикаются. Они потом говорят нараспев
Л. Н.: Заикание — это перерыв между мозговой деятельностью и нервами говорящего.
Михаил Сергеевич рассказывал, как в их уезде Л. Н. Яковлев, студент Технологического института, сын помещика-адмирала, уговаривает крестьян «выкуривать» помещиков, и сразу всех. Мужики говорят, что в Тамбовской, Саратовской, как только сожгли усадьбы, сейчас явилась тьма казенных землемеров резать землю мужикам. Когда его спросили, с кого же начать, получили ответ: «С моего отца». Все были ошеломлены: не ловушка ли это?
Пошел разговор о готовности русских жертвовать собой за идею. Самосожжение Ковалева и его приверженцев. От этого разговора перешли к воспоминаниям о первой Думе.
Я перенес отметки Л. Н. на сочинениях Герцена (с экземпляра чертковского) в экземпляр Михаила Львовича. Л. Н. читал вслух когда-то зимой в начале 1906 г. из тома X Герцена (189 с.) Народ... 20*
Л. Н. на днях сказал:
— Вкус риса должен быть китайцам, японцам приятен, мы его портим соусами.
21 августа. Понедельник. За обедом Нестеров говорил о фресках Микеланджело в Сикстинской капелле в Риме, что портятся. О «Сикстинской мадонне» — что поражает чистота (нечувственность).
Л. Н.: «Wer den Dichter will verstehen, muß in Dichters Lande gehen»
Разговор о Стасове, потом о старости. Л. Н. вспомнил, что Софье Андреевне будет завтра 62 года. Софья Андреевна роптала на старость.
Л. Н.: Старость — самый прелестный возраст; в чем хотите, все прекрасно.
Софья Андреевна: Все скверно.
Л. Н.: Говорю серьезно. Никогда в жизни не испытывал этого чувства. И когда один гуляешь в лесу, и когда ложишься спать, испытываешь такое спокойствие, благодарность. Я думаю, это свойственно всем старикам. Когда будете стариками, увидите.
Нестеров (о Стасове): Он хочет разгромить все искусство. По его мнению, оно должно быть более политическое, касаться тем общественных, революционных.
Л. Н.: А вот чудачина есть — Трубецкой. Какой чудак, какой даровитый...
Меня позвали в Ясенки. Вечером в 10 Нестеров рассказывал:
— На Соловках живут в лесу отдельно три старика. Вышла лисица из рощи, заманили ее едой, подошла к ним на три шага. Не убивают живой твари. Когда туда ехали, была буря. На пароходе много богомольцев. Один старик рассказывал нараспев старинную русскую притчу, что Христос везде с нами. Это казалось так верно, что думал: если оглянешься, увидишь Христа.
Л. Н.: Чертков привез «Историю христианства» Mayo. «История» Мэйо малосодержательна. Симеона Столпника называет идиотом. Когда я дошел до этого места, бросил дальше читать. Кто, как Христос, и делами осуществляет христианство, тот выше стоит. Он (Симеон Столпник) совершил высокий духовный подвиг. Человек, который это может, глубоко религиозный.
Л. Н. говорил Нестерову:
— Сюжет для картины был бы Мария Египетская, — и рассказал Нестерову ее историю.
У Нестерова вечером сделался жар 39,2. Его Л. Н. одел в свою верблюжью фуфайку и набрюшник.
Лебрен говорил Л. Н. про Кузьмина, который третьего дня был в Ясной Поляне. Высокий, крутил себе усики, когда говорил, щербатый, революционер; намерен уклониться от военной службы, как это делается, с помощью подложного паспорта. Революционеры их изготовляют. Л. Н. это не нравилось. Говорил, что раньше преступники были люди низшей нравственности, теперь — высшей; что за уклонение от воинской повинности нельзя осуждать их, но что, если бы их тысяча уклонилась, это имело бы последствия; что правительство должно бы к ним как-нибудь отнестись.
Л. Н. немного лучше, думает, что дело идет на поправку.
22 августа. День рождения Софьи Андреевны. Никто ее не поздравлял. Заболела в половине 5-го утра страшной кишечной невралгией. Я был вынужден сделать три подкожные впрыскивания атропина. Л. Н. часто заходил к ней. Л. Н. с утра тоже хуже. Пополудни гулял пешком.
Нестеров изучает внешность Л. Н. для какой-то картины — группы. Делает эскизы. Говорил мне, что Л. Н. в жизни, в обращении мягкий, ничего деспотичного. На картинах же Репина и других и в своих сочинениях кажется суровее; неверно изображают его; может быть, он такой был раньше.
За обедом Л. Н. говорил, что читает французскую книгу Ромена Роллана о Микеланджело
Л. Н.: Люди судят о людях, об их душе, об их религиозных испытаниях, до которых не могут дорасти.
Л. Н. вспоминал две фрески Микеланджело: «Страшный суд» и другую («Сотворение мира») — очевидно, правятся ему. Тоже нравится ему фреска Гвидо Рени «Аврора», где за колесницей солнца идут сопровождающие ее женщины
Л. Н. выслушал Нестерова, рассказавшего о роскошной жизни Тициана, и сказал:
— Я не знаю его жизни, но терпеть его не могу, грубая чувственность.
Лебрен вспомнил Леонардо да Винчи, что был вегетарианцем.
Нестеров: Есть книга о нем, Мережковского
Л. Н.: Вы правы.
Л. Н. на днях вечером сказал: «Меня вечером одна десятая, а то и одна сотая» (т. е. сил у меня).
23 августа. Среда. Сегодня были Мария Александровна и Иван Иванович. С 5 до 8 читали вслух Л. Н. «О значении русской революции», бывшее «Две дороги».
Л. Н. не совсем здоров. У Софьи Андреевны сильные боли прошли, жар есть небольшой.
За обедом Иван Иванович говорил, что революционеры печатают свои крайние брошюры в типографии «Московских ведомостей», где во время печатания им не грозит опасность обыска. Грингмут ругал «Воскресение», но одно время печатал его для железнодорожных служащих.
Л. Н.: Они компрометируют тот принцип, во имя которого они действуют.
Л. Н. вспомнил:
— Есть еще книга Паркера — рассуждения об унитарианстве, с эпиграфом из Кольриджа, который я оттуда взял для «Ответа Синоду»
Иван Иванович удивлялся, что одновременно унитарии дали таких людей, как Чаннинг, Эмерсон, Гаррисон, Баллу и др. Баллу с Эмерсоном жили на своей ферме, и все эти друзья временами бывали у них.
Л. Н.: Это плеяда удивительная была: за освобождение рабов; унитарство — отрицание божества Христа, требование разумной религии. Вот прекрасная тема для писателя: написать об этом книжку. Я постоянно говорю об этом американцам. Это были удивительные писатели, но аудитория плоха. Для западных народов это было как о стену горох.
Л. Н. читает Ромена Роллана «La vie de Michel Ange».
Л. Н.: Ромен Роллану я раз писал
Л. Н. прочел вслух последнюю страницу предисловия и сказал:
— Как он судит о христианстве со своей «высокой» точки зрения
24 августа. Пополудни я ездил в Головеньки к отставному полковнику, участвовавшему в Севастопольской обороне, Турецкой войне.
Обедали: Л. Н., Андрей Львович, Александра Львовна, А. А. Гольденвейзер, Лебрен. Софья Андреевна лежит, я опоздал. После обеда Л. Н. мне сказал:
— Хотя вы меня отговаривали, я все-таки поехал в Тулу и не очень устал. На ливенцовских полях косят второй клевер, хороший клевер. У него хорошо вспаханы поля. Лошади сытые. Все хозяйство хорошо ведется. Когда встречу приказчика, скажу ему комплимент. Одно нехорошо, что у него эти бабы («манаенки») работают, а не мужики21*. — После паузы: — В Туле нехорошо. Там лавочка, постоялый двор напротив винного склада. Вышел мужик и ругался бессмысленными неприличными словами с хозяином. Пришла девочка, красивая брюнетка, лет 12 с книжкой. Я спросил: «Из школы?» — «Из читальни». — «А какая книжка?» — «Ваша! Первый том сочинений». — «На доброе здоровье!»
Шарик, лежавший у ног Л. Н., встал и прыгнул ему передними лапами на грудь, хотел облизать лицо. Л. Н. с трудом отстранился.
Л. Н.: У собак бывают духовные мотивы деятельности, говорил Тургенев. Он сыт, ничего ему не нужно, тычет носом, это просто чтобы выразить свое чувство. — После, вечером, когда Шарика выпускали, Л. Н. его понукал словами и жестами идти вниз и наружу за Лебреном. Собака посмотрела на Л. Н. и поняла. Л. Н. сказал:
— Только не говорит!
Гольденвейзеру один его знакомый передал свой перевод в стихах псалмов Давида.
Л. Н.: сказал:
— Будет нехорошо, но посмотрю. — И посмотрел: на хорошей бумаге, отпечатано на ремингтоне. Прочел вслух что-то и сказал: — Это в прозе, наверно, сильнее сказано. Поэтическую прозу стихами переводить нехорошо. Там порядок слов имеет значение, и от перестановки слабеют выражения.
Л. Н.: Я заглянул в «Новое время». Там статья «Игра дьявола» Александра Столыпина, брата министра. Хороша. — Прочел часть вслух: — «И вот вопрос сводится к тому, дорожит ли еще народ духовными началами достаточно, чтобы остаться жизнеспособным? Когда-то Россия дорожила этими началами настолько, что создала себе великую участь среди окружающих дичи и варварства: те погибли, а она выдвинулась, но... сохранилось ли это?»
Л. Н. продолжал говорить, что спасение русского народа в том, насколько сильны устои христианские, и что он не знал, что он (Столыпин) так серьезно думает, он легкомысленно жил (молодым человеком).
ТОЛСТОЙ ДАЕТ ПОСЛЕДНИЕ УКАЗАНИЯ ДОЧЕРИ А. Л. ТОЛСТОЙ ПЕРЕД ОТПРАВКОЙ ПОЧТЫ
Слева внук Толстого Миша Толстой
Ясная Поляна, август 1906 г.
Фотография С. А. Толстой
За чаем А. А. Гольденвейзер, Александра Львовна, Лебрен и я. В 10.45 Л. Н. пришел к чаю с почтой в руке; между прочим, принес с 1 по 19 номер «Голоса Москвы».
Л. Н.: Пишет мне о земельном вопросе — я удивился, когда прочел, кто — 13-летний мальчик. Il n’y a plus d’enfants22*.
Анна Алексеевна и Лебрен начали читать вслух письмо и статейку
Л. Н.: Не ожидаю от преждевременно развитых ничего. Нет ли какого недостатка у него? Паскаль был телесно убогий, его все толкало в одну сторону. Был 15-летний мальчик с косым ртом, писал стихи, я возлагал большие надежды на него. Чертков занялся им, и вышел очень неприятный человек и недалекий. Совершенно верная мысль, что у крестьян недостаток своей земли, а будет достаток — тогда возвратятся к земле, и не будет городского пролетариата. Из его письма видно, что сознает свои дарования.
Лебрен хвалил мальчика, что о таких вещах рассуждает.
Л. Н.: Писание романов, преждевременное философствование вредно. Отсутствие труда.
Л. Н. принес восьмой номер «Всемирного вестника». Говорил, что там есть из его писаний. Потом «О преследовании христиан» (духоборов) Бирюкова. Любовался номером, очень разнообразно составленным, и прочее содержание нравилось ему:
— Статью Кошелева (славянофила) прочту, большей частью мои знакомые, Хомяков......23*, про коих пишет
Лебрен: «Посредник» напечатал «Христианское учение» и держал его под спудом, а во «Всемирном вестнике» оно в то время появилось
Анна Алексеевна«Изложение Евангелия» в издании «Посредника» конфисковано?
Лебрен: Но оно быстро разошлось, не захватили.
Л. Н.: Мне это было очень приятно слышать (что такую серьезную книгу брали нарасхват). Пока его не запретили, получал письма: «Ваше «Евангелие»...», и ругают.
Анна Алексеевна рассказала о своей семье: муж наиболее правый, его брат левей, сестра еще левее.
Л. Н.: Это ваша сестра так (т. е. женщины).
Анна Алексеевна: У моего мужа Александра Борисовича христианские взгляды.
Л. Н.: Христианство — подъем выше того, где есть правые и левые.
Л. Н. пошутил с Анной Алексеевной, спросил, не боится ли «Руки вверх!», и рассказал: однажды, когда он учил в другом доме поздно вечером, мальчик (малоросс, очень ленивый, когда заметал лестницу и дошел до площадки, заснул) пришел сказать, что поймал вора. Это был высокий, крепкий мужчина, взявший шубу. Мальчик его догнал, привел в дом и запер. Он поддался.
На недоумение Лебрена, как такой силач последовал за мальчиком, Л. Н. разъяснил:
— Это робость, была у воров — сознание, что он делает дурное дело, а теперь вор — Наполеон (т. е. теперь воры уверены в правоте своего дела, как Наполеон).
25 августа. Пятница. Приехали Оболенские. Вечером отозвали меня на Косую Гору. Там урядник убил лавочника, а потом себя.
Софья Андреевна встала бледная, голос слабый, лежала на кушетке и занималась «Историей моей жизни».
Когда я вернулся, Л. Н. расспросил меня подробно. Его живо интересует все, что творится в окрестностях. Вчера расспрашивал про полковника: «Какие это люди»? — Л. Н. разговаривал больше с Софьей Андреевной. Потом велел Шарику: «Поди принеси шапку!». — Принес.
— Удивительная преданность, — сказал Л. Н. — Придет и ляжет к ногам. Вчера ездил в Тулу стричься, и он с Караем летали за мной и прибежали к парикмахеру.
Александра Львовна, Анна Алексеевна с Лебреном говорили о Рембрандте.
Л. Н.: У Рембрандта энергические, сильные лица, контраст между светом и тенью.
Л. Н. (Анне Алексеевне«Michel Ange». Это чистый художник, хороший.
Александра Львовна завтра собирается в Тулу.
Софья Андреевна: Дам тебе поручение — шампанского (к рождению Л. Н.).
Л. Н.: На что шампанского, не надо.
Александра Львовна поддержала его.
Софья Андреевна спросила Марию Львовну. Она ответила: «Не надо». И остальные тоже.
Л. Н.: Лучше пять рублей старухе отдать.
Говорили о статье Дюма в «Круге чтения», в которой говорится о будущей всеобщей любви
26 августа.
Л. Н.: Получил «Metachristian Catechism» by Croft Hiller (кажется, прибавление к нему, аппендикс)
Лебрен пожалел, что это издание на английском языке. Л. Н. посоветовал ему изучить английский язык.
Лебрен: Я немецкий немного знаю, не учиться ли мне по-немецки вместо английского?
Л. Н.: Английский более интересен. Вам встретится больше нужного в английской литературе. Немецкий язык труднее.
Софья Андреевна послала телеграмму Снегиреву, просит совета. Л. Н. прибавил, но не написал, чтобы приехал, — предполагает, что и так приедет
Софья Андреевна в 10 попросила к себе Александру Львовну и поручила ей на случай смерти передать ее дневники и историю ее жизни в Румянцевский музей. Больше ничего. Послали Лебрена за Снегиревым и доктором-хирургом Чеканом в Алексин.
27 августа.
— Всякий на вашем месте так бы поступил, — утешал меня Л. Н. и спрашивал, устал ли.
Мария Львовна об «Appendix to Metachristian Catechism», что трудно его переводить.
Л. Н.: Трудно, но интересно — хороший. Раньше он мне прислал сам «Metachristian Catechism», тот не был хорош. Тут (в аппендиксе) защищает христианство и главным учением признает непротивление злу, но допускает противлением злу защиту божьей правды против человеческой.... Это не получается. Хорошо, где полемизирует о......24*
Л. Н. (о своей статье)
Л. Н. со Снегиревым говорили о забастовке студентов; о том, что студенты уже десять лет не учатся, как следует. Л. Н. спросил Снегирева:
— Есть ли выдающиеся медики?
Снегирев
Л. Н.: В философии, словесности — это я знаю — тоже нет. Переходят к работе коллективной, как вы сказали, или просто механической.
Снегирев: Теперь каждый студент занимается политикой. Дошло до пятнадцатилетних.
Л. Н.: Дошло до крестьян. Я каждый день получаю письма: хочу выйти из серой (крестьянской) среды и быть полезным, поступить на курсы, учиться.
День рождения Л. Н.
Снегиреву пришла ночью мысль, что опухоль Софьи Андреевны может быть гнойником. Утром приехал еще один его ассистент, Алексей Митрофанович, бывший домашний учитель у Толстых
Л. Н. разговаривал с ним перед его отъездом в кабинете.
́ хохотал над докторами, что их семь штук и они ничего на знают.
Был учитель из Епифанского уезда, чтобы видеть графа. Радушный, 30-летний. «Он приятный, не суровый, как на изображениях», — сказал о Л. Н. Получил кучу книг, поел яблок, получил и телесной и духовной пищи, не хотел беспокоить Л. Н., ушел.
Приехали: С. Т. Семенов, Поль Буайе, И. К. Дитерихс, Мария Александровна, Иван Иванович.
Сергей Терентьевич рассказал про правительственные меры, что его высылают в Олонецкую губернию на два года. Говорил с восхищением о людях, боровшихся на баррикадах в Москве, как не поддались на повторное приказание и угрозы офицера и когда уж скомандовали стрелять в них — падали с возгласами: «Да здравствует революция!» и т. п. Как выпившие рабочие нарочно дразнили городовых и в ссоре сперва дали им в себя выстрелить, а потом пустили в ход браунинги. Этому пренебрежению собственной жизнью приписывал геройское значение.
Л. Н.: Это самое обыкновенное явление. Это Gavroche, gamin de Paris25*. Тургенев рассказывал, как расстреливали какого-то господина в цилиндре и в перчатках, привязали его к столбу, а он вызывающе подергивал ногой, его ранили, и он продолжал этот жест. Главное зло — что люди приписывают этому явлению что-то хорошее, а это низшая ступень, до которой может дойти человек. Эту черту воспитало в солдатах правительство, взрывая их на кораблях и окружая смерть таким ореолом доблести: за царя, отечество, и ее внесли в революцию. Разумеется, что спокойно принять смерть естественнее, достойнее, чем форсировать театральность, напускать на себя фанатизм.
стрелял в себя).
Л. Н.: Не умеет жить, запутался, ищет всякий случай, чтобы кончить ее. Этому люди удивляются. Трудно делать доброе, а пагубное — легко.
Л. Н. с Буайе и остальными.
Л. Н.: Я уверен, что все репрессивные меры плодят только большее озлобление и усиливают движение против правительства. Я надеялся на Столыпина. Его отец был хороший мой знакомый, знаю его брата, его самого не знаю. Но когда видел усы кверху... Как он может оставаться на том посту, как он не откажется, ведь назад вернуть нельзя (чтобы было, как до войны). Кавеньяк с вымуштрованными солдатами сделал бы; у нас таких людей нет, слава богу.
Сергей Терентьевич
Л. Н.: Не найдутся и три таких человека. Консерваторы на словах желали бы перестрелять участников покушений, но скажите им: «Казните собственноручно», — «Нет, лучше я от всего удалюсь».
Буайе: Царь не так глуп, как писали.
Николай Леонидович: В последние три года узнал многое.
Л. Н.
Николай Леонидович: Глупость от самоуверенности.
Л. Н.: Я, когда был глуп, читал самую глубокую книгу (Эпиктета), не внял ей от самоуверенности. Царь-то самоуверен. Не скажет слова, которому бы не потакали, которому не приписывали бы глубокий смысл.
Л. Н.: Я читал Анатоля Франса «Sur la pierre blanche». Плохо. Где подтрунивает над социализмом — блестяще; где пишет свое положительное — плох. Глава о Павле хороша.
......26*
Л. Н.: У революционеров нет центральной власти, которая могла бы остановить. Сказать вашему Крестьянскому союзу, Милюкову, Герценштейну: «Не убивайте», — они скажут: «Мы против убийств». У правительства же есть центральная власть: царь.
Л. Н. написал А. Столыпину, брату министра, письмо, чтобы Семенова не ссылали, и поручил его Буайе, чтобы передал и переговорил от себя
Лебрен, четверо Гольденвейзеров, Андрей Львович, Оболенские. Мария Львовна — во главе стола. Разговор шел о том, что делается в России. Ни слова об учении, о стремлениях Л. Н. В прошлом году в этот день Л. Н. сказал М. В. Булыгину: «В этот день меня нет» (т. е. не могу с вами говорить). Л. Н. рассказал, что был с Буайе у свидетеля убийства лавочника урядником. Урядник пришел за долгом (70 коп.) в лавку; получив, послал купить водки на 25 коп., выпили, потом еще, потом встал и сказал: «Будем покойны», — и выстрелил лавочнику в грудь, а сам пошел через сад и там в себя пустил четыре пули.
Л. Н.: Встретил Кочергина. Рассказал: его знакомый убил жену. Это такая эпидемия.
Семенов рассказывал про тюремщика из орловских крестьян, у которого содержались Горький, Андреев (?), Вересаев (?), с какой радостью рассказывал про погром Стаховичей: «Он наложил лапу на пять верст и еще развращает нас своей роскошной праздной жизнью».
«Le Temps», буржуазный орган, выступал за правительство, потом за Думу. Теперь переменил. Французы не дают денег взаймы не потому, чтобы они боялись за них, а из-за отношения к русскому правительству. Немцы, «Times» — за русское правительство.
Говорили об «Обрыве» Гончарова.
Л. Н.«Обломов» (Иван Иванович хвалит его) мне не нравился. А «Обыкновенная история» — да.
Николай Леонидович: Гончаров был скромен. Я читал его письмо переводчику: советовал ему переводить произведения других, лучшие.
Разговор перешел на Писемского.
Л. Н.: Писемский мне никогда не нравился.
: Есть письмо, в котором ты хвалил его
Л. Н.: В среде литераторов — из учтивости. Тургенев его всегда хвалил, я спорил с ним. Григорович, на которого нападали, его «Антон Горемыка» — хорошо
Софья Андреевна говорила, и у самого Л. Н. это записано где-то в дневнике, что вся литература ничего не стоит, что надо написать устав и порядок сельского хозяйства
Л. Н.: А вместе с тем совершается что-то огромное. Это похоронило отношение к литературе. Она (ведь и так) была господское занятие. Но это не только у нас. Теперь слышали (от Буайе), что и у них ничего нет: Анатоль Франс, Ромен Роллан... считают ум — esprit — самым высшим. Как иностранные слова не покрываются: esprit — не ум и не остроумие.
Кто-то: У нас нет патриотизма, а у немцев, французов — силен.
Л. Н.: У нас нет его; нашлось бы мало людей, которые стояли бы за единство России и Финляндии, и патриотизм придавлен (смят где-то) (как литература). Чувствуется, что-то такое перевалило, голое ломается. Может быть, будет хорошо, может быть, дурно.
29 августа. У Софьи Андреевны усилились боли. Л. Н. к ней часто заходил. Вечером разговор о ней. Л. Н. сказал гостям: «Была фальшивая тревога».
Вечером приехали: Булыгин с женой, Коншин, Sinet. И еще здесь Иосиф Константинович.
Коншин, Иосиф Константинович и Лебрен — любители французского и китайского огородничества — говорили о нем. Л. Н. было очень интересно. Коншин делал опыты с пересадкой и говорил, что не только от почвы, но и от другого много зависит. Почву надо подготавливать поколениями.
— это уже дальнейший шаг — теоретическими изысканиями.
Говорили об искусственных удобрениях. Говорили и о многом другом.
Л. Н.: Как мало положительного об этом известно! Надо бы основательно изучить китайское огородничество.
Лебрен: Это так интересно, что этому можно бы посвятить всю жизнь.
Л. Н.
Картамышев опубликовал опыты по культуре хлебов. Он второй год производит опыты. Л. Н. знаком с этой брошюрой; сказал о ней, что она слишком отвлеченна, научна; что это лишний раз подтверждает то, что научные люди занимаются тем, чем не нужно. Они не изучили такого вопроса, как земледелие, которым тысячи лет живет человечество. Не делает никаких практических заключений. Это тонкости науки. А главный вопрос остается незамеченным, не обращается на него внимание.
Л. Н. спросил Коншина, стремится ли к уединению. Сказал, что оно нужно, желательно. Миклухо-Маклай жил в уединении между островитянами Новой Гвинеи. Живя с туземцами, влиял на них своим мужеством, целомудренностью, в противоположность европейским матросам, и непротивлением злу. Когда чужое племя взяло в плен из племени, у которого жил Миклухо-Маклай, старика, прислуживавшего ему, чтобы его убить, он пошел туда и внушил им, что нельзя убивать, и они отпустили старика. Миклухо-Маклай непротивление злу проводил на практике. Это никем не замечено, ни им самим. Потом Л. Н. сказал, что у этих островитян муж имеет свой шалаш, жена — свой и ходят друг к другу в гости.
В 7 вечера приехали и в 12 ночи уехали Булыгины с Сине, за ними Коншин с Иосифом Константиновичем.
Иосиф Константинович говорил про священников (Петрова и других).
Л. Н.
Иосиф Константинович: Семья связывает их.
30 августа. Софья Андреевна лежит, ей легче, опухоль та же. Пополудни ее навестил Чекан. Дома: Л. Н., Оболенские, Александра Львовна, Лебрен, Андрей Львович (под вечер он уехал к Звегинцевой).
«Правительство, революционеры и народ», которую Чертков печатает, мысль Л. Н. о том, что правительство должно уступить революционерам во всем: дать равное и т. д. избирательное право, Учредительное собрание, амнистию
Софья Андреевна мне говорила, что Л. Н. возмущался, что повесили Коноплянникову, убившую Мина, командира Семеновского полка
— Это возмутительно, теперь я вижу, с кем имею дело, — сказал Л. Н. — Это не люди.
Третьего дня, когда были два босяка, Л. Н. говорил, что такое будет решение судьбы Коноплянниковой (великий князь Николай Николаевич как командующий войсками должен утвердить смертный приговор) и что это будет поворотной точкой в его взглядах на происходящее.
За обедом Л. Н. рассказывал:
— Сегодня были две бабы (просить на погорелое место) без письма от старосты. Как всегда, не принесли потому, что состоятельные: у них сгорели одни сараи, староста не дал бы им.
Был дождь, Л. Н. зашел к мужику в Двориках, были старые мужики, хвалил разговор. Один из них говорил пустые старые фразы, ничего своего. «Молодые избаловались», и т. д.
— А раньше жаловались ли на молодых, что курят?
Л. Н.: Никогда не слыхано было, чтобы молодые курили. Не позволяли старшие, чтобы пожаров не было.
Андрей Львович: А слышно, иногда хвалят крепостное время.
Л. Н.<хвалят>..., но крепостное право было возмутительно. Но зато не было этого равнодушия к страданиям, голоду. Отец услышал от нищего, что он из Ясной Поляны, пришел в отчаяние: «Как, нищий из Ясной Поляны!» — призвал управляющего. А это не потому, что отец был добрый человек, всякий другой помещик сделал бы это.
Николай Леонидович рассказал подобное про Сергея Николаевича: оставил такого нищего у себя.
Л. Н.: Во всей деревне было внешнее благосостояние лучше. Помещик смотрел, чтобы были две лошади на тягло, в ином дворе было шесть лошадей. Тогда зимой был извоз (в Москву), железных дорог не было. Теперь шесть зимних месяцев надо держать лошадей без работы.
Л. Н. рассказал, что встретил монашек, и разговорился о них. Сказал, что желал бы идти в «монашки».
Мария Львовна
Л. Н.: У мужчин (монахов) нет этого желания покоя, тишины. А женщина — не вышла замуж — желает покоя. — И рассказывал про женский монастырь в Туле, как там уютно, чисто, тихо. Потом прибавил: — Если одна падет, подхватят и все говорят о том, а сто живет честно...
Вечером Л. Н. сидел в зале за круглым столом один и поправлял «Решение земельного вопроса» (переделка беляевского фельетона). Около
10.30 присел за длинный стол к нам чай пить. «Что будем пить, говорить, читать?!» — и просил Марию Львовну почитать вслух из книги «Повестей и рассказов» Б. Лазаревского рассказ с середины
— Сергей Николаевич говорил, что читать с середины интересней: надо угадывать не только, что́ будет, но и что́ было раньше, — сказал Л. Н.
— Есть такие подробности, которые переносят в действительность, — заметил Л. Н. Но, когда дошло до описания сновидения о целовании голой женщины и Николай Леонидович предсказал, что будет описание того, как смотрит через замочную скважину, как раздевается женщина, Л. Н. с разочарованием махнул рукой:
— Полноте!
Лебрен: Как это не стыдно писать и печатать такое!
Л. Н.
Мария Львовна: На железной дороге — забыть скуку.
Потом говорили, что это пишется из-за гонораров.
Л. Н. вспомнил, что ему за первый рассказ — «Детство» — заплатили по 50 р. за лист.
: У Марии Николаевны есть письмо Некрасова к тебе о «Севастополе», что так он нецензурен, что надо прибавить патриотического, а ты пишешь, что если бы ты все так изменил, как он предлагает, то рассказ не был бы похож на оригинал
Л. Н.: Он в измененном виде напечатан, и такой и остался.
Лебрен: Теперь платят с листа 150 рублей и Наживину.
Л. Н. (): Как это ужасно много в сравнении с платой за другой (ручной, земледельческий) труд! Такой соблазн: «с строки», тогда прибавляют строки. Я бы стал прибавлять хоть ради того, чтобы нищему отдать.
Николай Леонидович: Боборыкин и особенно Дорошевич пишут короткие строки, и всё с новой. Боборыкин сказал Маклаковой, у которой учился по-гречески, что греческий язык лаконичен и что это ему испортит его способ писания. Потапенко пишет на краю стола, разговаривая с посетителями.
Разговор перешел на греческий язык и авторов.
Л. Н.«Анабасис» и еще больше «Memorabilia»
Кто-то сказал:
— Геродот скучен.
Л. Н. согласился.
Вчера Иосиф Константинович по указанию Л. Н. перевел из английской книги китайца о «свободе» — Тао; сегодня Мария Львовна из журнала австралийского «Standard» (Sydney) — статью о едином налоге: «О разногласии между социализмом и синглитаксизмом»27*.
Л. Н.: Витте, Менделеев хотят из России сделать промышленную страну. Теперь видят, что от рабочих происходят озлобленность, смуты. Они беспокойны и мутят деревенских жителей. Теперь одни крестьяне остались спокойны в России. Если цель государства — нравственность, благо народа, тогда надо им стараться удержать крестьянское земледелие.
Л. Н.: «Русская мысль» скучна — сколько раз смотрел, нечего там читать.
31 августа. не ввели его к ней. Он попил чаю и уехал с тем, что пошлют еще раз за ним. На другой день утром приобщил Софью Андреевну. Софья Андреевна, хотя впрыснуто более трех миллиграмм атропина, не успокоилась, стонала. Я же морфий впрыскивать не решался, чтобы не изменить картину болезни, диагноз которой не был определен. В 8 вечера приехал Снегирев и сразу впрыснул полтора сантиграмма морфия. Успокоилась на короткое время, потом опять стонала, так что пришлось несколько раз ночью впрыскивать морфий. Снегирев склонен скорее всего к диагнозу абсцесса, Снегирев просил («Ради меня сделайте!») выписать гинеколога Феноменова из Петербурга. Л. Н. и Николай Леонидович не желали. Андрей Львович был со Снегиревым за приглашение Феноменова.
Приехал Михаил Львович, а ночью Татьяна Львовна пришла пешком из Засеки. Она ободрила мать.
Примечания
1 августа
1 Дн., запись 2 апр. (т. 55, с. 216).
2
3 Т. ездил в Пензенскую губ. в начале сент. 1869 г. Он вспоминает здесь былину «Микулушка Селянинович», свою переработку эпизода из былины «О Вольге Святославиче» (т. 22, с. 652).
4 После поражения декаб. вооруженного восстания в Москве началось медленное отступление революции, растянувшееся на полтора года.
5 Дн., запись 30 июля (т. 55, с. 236).
2 августа
1 «Я ювелир» — крылатое выражение из комедии Мольера «L’Amour médecin». В подл.: «Vous êtes orfèvre».
2 «Круг чтения», т. I, с. 152 (т. 41, с. 134).
3 Д. И. Менделеев. К познанию России. СПб., 1906, с. 8 и 64 (Япб
3 августа
1 Это изречение Лао-тзе включено Т. в «Круг чтения», т. I, с. 152 (т. 41, с. 134), но в иной редакции: «Истинные слова не бывают приятны. Приятные слова не бывают истинны».
2 Т. познакомился с Н. Г. Рубинштейном в конце 1850-х гг. и неоднократно слушал его игру. Последний раз Т. был на его концерте 26 окт. 1880 г. в Туле.
3 См. НВ, № 10913, 1 авг.
4 «Еще о сызранской катастрофе» (НВ, № 10895, 14 июля).
5 «Review of Reviews», № 200, vol. XXXIV. Aug. (Япб). Речь идет о след. ст.: 1) «Russia and England in Asia»; 2) F. N. Maude. The military case against conscription; 3) «A plea for Bold Bad Men».
6 ́ Т. сказал о Герцене: «Если б его не сослали, за ним шла бы молодежь, и он правильно привел бы ее к тому, к чему сам пришел под конец (ЕСТ). Скептицизм и критицизм Герцена были проявлениями его неустанных поисков правильной рев. теории, а не отрицанием революции, как думал Т.
4 августа
1 Письмо Э. Кросби к Т. от 18 июня н. с. (ЛН, т. 75, кн. 1, с. 405—406).
2 «Офицерская памятка» (т. 34, с. 287) и в черн. ред. «Что же делать?» (т. 36, с. 539—540).
3 Письмо П. В. Великанова от 2 авг. Цитата из Златоуста в «Круг чтения» не включена.
4 D. Dymond. An Enquiry into the Accordance of War with the Principles of Christianity. L., 1824. Цитату из этой кн., об отказе от воен. службы, Т. вкл. в «Царство божие внутри вас» (т. 28, с. 19—20).
5 августа
1
2 См. анон. ст. «Неудавшееся покушение на барона Каульбарса» (НВ, № 10914, 2 авг.).
3 Р. вед., № 194, 4 авг. («Внутренние известия»),
4 , III, 30. В письме от 18 июня С. К. Преображенский предлагал прислать свое богословское соч. Отв. М. Л. Оболенская (т. 76, с. 286).
5 О Тайпинском восстании 1850—64 гг. Т., вероятно, прочел, в кн. Ку Хун-мина. См. запись 22 июля.
6 См. запись 14 июля.
7 августа
1 — «О значении русской революции». Работа над ст. продолжалась до сент.
8 августа
1 Проект раздела имущества между братьями и сестрой Толстыми был составлен в сент. 1846 г. и оформлен 11 апр. 1847 г. Н. Н. Гусев. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биогряфии с 1828 по 1854 год. М., 1954, с. 232—233).
2 В завещании, записанном в Дн. 27 марта 1895 г. (т. 53, с. 15—16), Т. подтвердил, что право на изд. его соч., опубл. до 1881 г., остается за наследниками. С. А. Толстая хотела распространить это право на не изданные к тому времени соч.: «Роман времен Петра I» (1872—1873, 1879; т. 17), «Дьявол» (1889—1890; т. 27) и «Живой труп» (1900; т. 34).
1 Вероятно, сверяли последнюю машиноп. копию незаконч. повести «Фальшивый купон» (см. ОР I, с. 459). Повесть «Фальшивый купон» (т. 36) и сказку П. Каруса «Карма», переведенную Т. в 1894 г. и опубл. с его предисл. (т. 31), объединяет тема добра и зла и вывод, что судьба человека является последствием его поступков.
2 «О Шекспире и о драме» (Р. сл.—282 и 285, 12—18 и 23 нояб.). Возможно, Чертков говорил о ее изд. на англ. яз. появившемся в 1907 г.
3 Письмо Г. П. Дегтеренко от 5 авг. 1902 г. Т. отв. 20 авг. 1902 г. (т. 73, с. 279—280).
10 августа
1 Г. С. ЧамберленЯпб).
2 А. Франс. На белом камне.
3 Т. А. Кузминская писала Т. 20 июля: «А как тонко и верно проведены генерал-губернатор, смотритель и палач; всякий из них, по своей должности, участвует в этой казни, но ты не выставил их людьми, лишенными всего человеческого, ты и в них вложил эту божью искру, заглохшую от условий их жизни». Т. отв. 1 авг. (т. 76, с. 184—185).
11 августа
1 «Буддийские сутты». М., 1900 (Япб
2 М. Меньшиков. «Письма к ближним. — Толстой о Думе» (НВ, № 10869, 18 июня).
12 августа
1 «Война». Рисунки Е. Холарека с текстом из соч. Л. Н. Толстого и др. авторов. 1906. См. запись от 24 июля и пр. 5 прим. к ней.
2 «Крестьянский банк и его бумаги» (НВ, №№ 10921—10922, 9—10 авг.).
3 См. прим. 6 к записи 15 авг.
13 августа
1 в Якутскую обл.
2 П. Г. Успенский, женатый на А. И. Засулич, был приговорен к каторжным работам в связи с нечаевским процессом. В дек. 1881 г. он был повешен в карийской тюрьме товарищами, подозревавшими его в предательстве. Впоследствии была доказана его невиновность (см. т. 49, с. 69 и 217). Т. использовал этот случай при создании образа Меженецкого («Божеское и человеческое», гл. XI и XIII — т. 42, с. 220—222; 224—227). Т., как многие др. современники., считал, что П. Г. Успенский был не повешен, а покончил с собой.
3 В этот день Т. окончил правку корр. т. II «Круга чтения» (ЕСТ, запись 13 авг.)
4 П. А. . Право на землю. М., 1906 (Япб).
14 августа
1 Покушение было совершено эсерами-максималистами 12 авг. П. А. Столыпин остался невредим.
15 августа
1 «Northern Newspaper Syndicate» от 23 авг. н. с.
2 «Мужик и водяной» — вольный пер. басни Эзопа «Дровосек и Меркурий» (т. 21, с. 304).
3 Ku Hung-Ming. Papers from a Viceroy’s Yemen. Упом. изд.
4 Покушение на ген. Г. А. Скалона было произв. 5 авг. Скалон не пострадал.
5 Толстой. Краткое изложение Евангелия. СПб., 1906.
6 П. Мокиевский. Монистическая философия Эрнста Геккеля (РБ
7 «Круг чтения», т. II, с. 481 (т. 42, 132). Здесь изречение Торо помещено в др. редакции: «Вещь, которую мы видим через микроскоп и телескоп, становится незначительной».
8 А. Шопенгауэр. Единение. — «Круг чтения», т. I, с. 178—179 (т. 41 с. 160—161).
9 А. Франс. На белом камне, гл. IV.
1 Письмо Я. Демиховича от 5 авг. Ранее, в отв. на его письма от 4 июня и 13 июля, ему были посланы кн. (т. 76, с. 287).
2 С братьями К. П. и Р. П. Сиксне Т. переписывался в 1906—1908 гг. Письма А. Леппардта, очевидно, были адресованы А. К. Чертковой. Из письма Чертковой к Т. от 19 янв./1 февр. 1907 г. известно, что письма привез Чертков и что они Т. «очень понравились» (см. также т. 89, с. 58). Одно письмо Леппардта к Черткову, от 29 янв. 1905 г. о Т., хр. в ЦГАЛИ, ф. 552, ед. хр. 182.
3 На письмо А. А. Кукуева от 12 авг. Т. отв. 17 авг. (т. 76, с. 187—188).
4 —190).
5 «На белом камне».
19 августа
1 В ЕСТ в этот день записано: «Приехал П. И. Бирюков. Обсуждали с ним вопросы о биографии Льва Николаевича, и я давала ему сведения».
2 Э. Карпентер.... Упом. изд. Вопроса свободной любви автор касается в нескольких гл. 1-й ст.
20 августа
1 В письме к С. А. Толстой от 1 июля М. В. Нестеров просил разрешения приехать в Ясную Поляну, чтобы сделать несколько набросков с Т. для задуманной им картины «На Руси». Нестеров пробыл в Ясной Поляне до 22 авг. Сделанные им наброски хранятся в ГМТ.
2 Правит. указом от 12 авг. часть удельных земель подлежала продаже. Все операции по этой распродаже должны были совершаться через Крест, поземельный банк.
3 «Записки княгини Дашковой» (РС, 1906, №№ 3—7).
4 При письме от 16 авг. А. А. Ясиновский прислал свою брошюру «О безубойном питании (о вегетарианстве)». Одесса. 1906 (Япб) и просил отзыва о ней. Т. отв. 24 сент. (т. 76, с. 201).
5 Вероятно, разговор возник в связи с письмом Я. Кузяева (от 7 авг.), который просил денег для уплаты за лечение от заикания (т. 76, с. 288—289 и 291).
6 Герцена, Женева, Т. читал ст. «Император Александр I и В. Н. Каразин, гл. VI. — По ту сторону». (Из цикла «Исторические очерки о героях 1825 и их предшественниках, по их мемуарам».) Бо́льшая часть текста на указанной Маковицким с. 189 отчеркнута Т. Словом «Народ...» начинается второй абзац гл. (, т. XVI, с. 73).
21 августа
1 «Кто хочет понять поэта, должен побывать в его стране» (из «Западно-Восточного дивана» Гете — см. «Gœthe’s Werke», Bd II, neunte Auflage. В., 1901, S. 472).
22 августа
1 «Vies des hommes illustres. La vie de Michel-Ange» («Cahiers de la Quinzaine», 1906, Séries 7—8, № 18, 2; Япб), о чем он сообщил в письме от 27 авг. н. с. (последнее письмо Роллана к Т.). Опубл. в рус. пер. в кн. Л. П. Гроссмана «Собеседник Толстого». М., 1928, с. 51; франц. подл. — в «Œuvres et opinions», 1966, № 3, р. 170; см. также ЛН, т. 75, кн. 1, с. 61—84.
2 Фрески Микеланджело «Страшный суд» и «Сотворение мира» — в Сикстинской капелле Ватикана (Рим). Фреска Г. Рени «Аврора» — в Палаццо Паллавичини-Роспильози (Рим).
3 Д. С. . Воскресшие боги. Леонардо да Винчи. СПб., 1902.
23 августа
1 См. этот эпиграф в т. 34, с. 245.
2 Письмо Т. к Р. Роллану от 3 (?) окт. 1887 г. (т. 64, с. 84—98) в отв. на письма Роллана от 16 апр. и сент. 1887 г.
3 «терпком и одуряющем запахе христианского пессимизма».
24 августа
1 А. Столыпин. Игра дьявола (НВ, № 10934, 22 авг.).
2 «Значение разрешения земельной нужды».
3 В этом журн. продолжалось печатание соч. Т., ранее изд. только за границей. В № 8 опубл. ст. Бирюкова «Гонение на христиан в России в 1895 г.» и начало «Записок Александра Ивановича Кошелева».
4 Л. Н. Толстой. Христианское учение. М., Изд. «Посредник», 1906; ВВ
25 августа
1 В «Круг чтения» был помещен отр. из письма А. Дюма-сына редактору «Gaulois» от 1 июня 1893 г. — т. I, с. 312—315 (т. 41, с. 274—277). Полн. письмо было включ. Т. в ст. «Неделание», над к-рой он работал в 1893 г. (т. 29, с. 188—193).
26 августа
1 H. Croft Hillerd ed. (Япб) — прибавление к его же кн. «Metachristian Catechism. The Simpler Parts for Use with Children». L., 1906 (Япб), ранее присланной автором.
2 Телегр. неизв. (см. т. 76, с. 270 и 192).
1 Т. продолжал работу над ст. «О значении русской революции».
28 августа
1 А. М. Новиков жил у Толстых в качестве учителя их сыновей Андрея и Михаила в 1889—1891 гг.
2 Текст письма Т. неизв. (см. т. 76, с. 270). Буайе передал его А. А. Столыпину. Назначенное С. Т. Семенову наказание было заменено высылкой за границу. См. письмо Буайе к Т. от 3 сент. (ЛН—395).
3 Письмо Т. к А. Ф. Писемскому от 3 марта 1872 г. (т. 61, с. 273).
4 Отзыв Т. о повести Д. В. Григоровича «Антон Горемыка» см. в его письме к автору от 27 окт. 1893 г. (т. 66, с. 409).
5 В 1852 г., находясь на Кавказе, Т. намеревался «составить правила для жизни в деревне», и ему «хотелось» писать «устав и план хозяйства» (Дн., 28 окт. и 27 дек. 1852 г. — т. 46, с. 147 и 154).
30 августа
1
2 З. В. Коноплянникова, член партии эсеров, была казнена 29 авг. за убийство 13 авг. нач. карательного отряда Г. А. Мина, участвовавшего в подавлении моск. дек. вооруженного восстания 1905 г.
3 Б. А. Лазаревский. Повести и рассказы, т. II. М., 1906 (Япб«Урок».
4 Переп. Т. с И. И. Панаевым (а не с Н. А. Некрасовым) по поводу печ. рассказа «Севастополь в мае» в Совр., 1855, № 9 см. в кн. Л. Н. Толстой. Переписка с русскими писателями. М., 1962, с. 69—74. Об истории печ. рассказа см. т. 4, с. 387—392.
5 В Япб Ксенофонт. Полное собр. соч. в 5 частях. Пер. с греч. Г. Янчевецкого, изд. 5-е. СПб., 1902 (пометы). В нем: ч. 2. Воспоминания о Сократе. Имеются 3 отд.: изд. «Memorabilia». В., 1870; то же, изд. 2-е. М., 1897; «Anabasis», изд. 6-е. М., 1878.
1* «надо ожидать неожиданного» (франц.).
2* «Все существующее разумно» (нем.).
3* системе «два ребенка в семье» (нем.).
4* система «ни одного ребенка в семье» (нем.).
5*
6* трущобах (англ.).
7* Пропуск в подлиннике. — Ред.
8* Записано по заметкам 15 сентября 1906 г.
9* «испорченный» (англ.).
10* «Круг чтения» уже был отпечатан.
11* о нем знает Чертков.
12* о нем знает Мария Львовна.
13* разум и науку (франц.).
14* Ku Hung-Ming.
15* лат.).
16* он щеголяет (франц.).
17* свобода от всяких обязательств (франц.).
18* Пропуск в подлиннике. — Ред.
19* «О мертвых говори доброе или ничего» (лат. пословица).
20* — Ред
21* В последние годы вошло в обычай, что девушки и бабы села Манаенки и окрестных деревень уходят на все время полевых работ в помещичьи экономии и исполняют мужские работы.
22* Нет уже больше детей (франц.).
23* Пропуск в подлиннике. — Ред.
24* Пропуск в подлиннике. — Ред.
25* — парижский уличный мальчишка (франц.).
26* Пропуск в подлиннике. — Ред.
27* учением о едином налоге (от англ. Single Tax).