1 сентября. У Софьи Андреевны вчера вечером была рвота, сегодня боли унялись. Снегирев уже вчера вечером установил дежурство врачей. Дочерей допускают редко и ненадолго. Мария Львовна недовольна этим и говорила мне, что Л. Н. это вторжение врачей, выставление материальных, лечебных условий на первый план, обидно. Л. Н. сказал, что то, самое важное — перемена в духовной жизни, духовное приготовление к переходу — заглушено медицинскими, материальными заботами.
Утром писали с В. Ф. Снегиревым историю болезни. Снегирев вносил только то, что он сам видел.
У Софьи Андреевны изжога, тошнота, тоска, изредка рвота. Морфий. Так как я ночью с 31 на 1 дежурил с 8 до 3.15, то я пополудни лег спать. В это время приехали пара и тройка с бубенчиками. Чекан с инструментаркой Елизаветой Васильевной, доктора Улитин и Гайчман из Москвы. Готовили операционную комнату и инструменты. Выписали и привезли из Тулы множество лекарств и принадлежностей. Работали много, долго — до 11 ночи, а начали еще вчера — значит, больше суток. Несистематически и недостаточно чисто, в пиджаках, двери в коридоры всегда раскрыты, вещи, стулья вносились, не очищенные предварительно от пыли.
Снегирев взволнован, нетерпелив. Я предлагал ему сделать предварительный наркоз, как уже в прошлом году предлагал, для более точного диагноза. Он и слушать не хотел.
Сегодня уехал Иосиф Константинович, приезжали Гольденвейзеры и тоже уехали, был Булыгин четверть часа. Целый день суматоха. У Софьи Андреевны вечером 38,3, опять инъекция морфину, а через полтора часа стрихнин, пульс на несколько минут усилился. С 9 вечера я дежурил. Софья Андреевна в полусне говорила, просыпалась при малейшем шуме. В 10.30 вошел Л. Н., постоял в дверях, потом столкнулся с доктором С. М. Полиловым, поговорил с ним, как бы не осмеливаясь вторгнуться в царство врачей, в комнату больной. Потом вошел тихими шагами и сел на табуретку подальше от кровати, между дверью и постелью. Софья Андреевна спросила: «Кто это?» Л. Н. ответил: «А ты думала кто?» — и подошел к ней. Софья Андреевна: «А ты еще не спишь! Который час?» — Пожаловалась и попросила воды. Л. Н. ей подал, поцеловал, сказал: «Спи» и тихо вышел. Потом в полночь еще раз пришел на цыпочках. Уходя, подал мне обе руки.
В 3 часа ночи пришла Александра Львовна с известием, что приехала Таня (спросила, может ли войти) и что Андрюша разбудил Чекана мне на смену. Татьяна Львовна в белом широком платье вошла и веселым, ободряющим тоном заговорила с матерью. Софья Андреевна ей тихим голосом давала советы, чтобы дети были дружны. Я вышел и, не дождавшись выхода Татьяны Львовны, ушел. Вошел туда Чекан. У Андрея Львовича я застал приехавшего Илью Львовича.
2 сентября. Ясный теплый день. Софье Андреевне предстоит сегодня лапарото́мия. Л. Н. в 10 часов уехал верхом. Софья Андреевна попрощалась со всеми, просила прощения у няни и т. д. у всех. Родные и прислуга приходили к ней. С 11.45 до часу наркоз эфиром в комнате Софьи Андреевны. И только когда наркоз начался, Снегирев осведомился, что́ приготовлено, какие растворы, и распоряжался, что кому делать.
Целый день была толкотня, приезжали, уезжали, приносили и отправляли телеграммы, выписывали вещи из Тулы, доктора убирали свои вещи. Софья Андреевна стонала, жаловалась, что ей не лучше, чем до операции; что не все вырезали, не оставили ли чего? Вечером приехал Феноменов. Я объясняю себе взволнованность Снегирева тем, что операцию пришлось делать при начинающемся перитоните и повышенной температуре — операция очень рискованна и, в случае неудачного исхода для жены Толстого, подорвала бы репутацию оператора.
Вечером Л. Н. сидел напротив Феноменова за длинным столом, занятым семейными и докторами. Л. Н. говорил мало, потому что Феноменов был невнимателен, так же и другие врачи, кроме Снегирева и Чекана. Л. Н. скоро ушел к себе.
Л. Н. стал увеличивать и переделывать свою статью о Генри Джордже и говорил вечером Лебрену содержание ее
3 сентября. Приехала Елизавета Валерьяновна, уехали Сергей Львович и Феноменов. За обедом: Татьяна, Мария и Александра, Илья, Андрей,
Михаил Львовичи, Елизавета Валерьяновна, доктора. Л. Н. пришел поздно:
— Я за ночь отоспался.
Снегирев спросил Л. Н.:
— Где есть сильное религиозное движение? В России участвуете в нем вы, Соловьев, Достоевский. А за границей соответствующее есть?
Л. Н.: Оно есть, но с оттенками. В народе оно сильнее всего у славян: назарены, духоборы. У образованных — у англосаксов; там это в большинстве Джон Булли
Николай Леонидович: Еще есть квакеры.
Л. Н.: Здесь были Bellows и Brooks, лучшие из них. Брукс был человек денег. Беллоуз — очень милый и добрый. Но когда Буланже говорил его сыну, что христианину нельзя быть богатым, это Беллоузу не понравилось, и он постарался удалить Буланже. Он это сделал гладко, у них приемы выработанные и веротерпимость (выработанная). Настоящие великие люди не живут без религии, а у нас выдумали, что надо ее оставить. В Персии есть бабизм, учащий тому, чему учит рациональное христианство. Только они скрываются, а то отрубят голову. Бывший персидский посол у нас, потом участник Гаагской конференции мира писал мне, спрашивая......1* Я ему ответил длинным письмом, что на эти вопросы отвечает бабизм. Больше мне не писал
Л. Н. рассказал содержание письма
4 сентября. Софья Андреевна кричит от боли. Членов семьи к ней еще не пускают. Приехала сиделка, так что здесь Снегирев, Полилов, Гайчман и она. Вечером приезжала из Тулы Елизавета Васильевна, инструментарка Чекана. Ко мне приехал на помощь для посещения тифозных (в Ясной Поляне переболело 64, в окрестных деревнях более 50 человек) военный фельдшер Ф. Н. Серегин от участкового врача. Участковый врач предложил лекарства для тифозных из земских средств. Уехала Елизавета Валерьяновна. Прощались Гольденвейзеры. Завтра уезжают с дачи. Приехали: Сергей Львович с женой, М. С. Сухотин с Танечкой. Елизавета Валерьяновна уехала в Пирогово к больной матери Марии Николаевне. У нее катар легких, ноги пухнут, лежать не может.
Л. Н. днем читал Лебрену из Послания Павла, как приводили Павла на суд к Галлиону (проконсулу)
Л. Н. играл с Гольденвейзером в шахматы. По какому-то поводу вспомнил:
— Когда в старину низший писал высшему, то писал «Милостивейший государь»; когда равные писали, то «Милостивый государь»; когда высший писал низшему, то «Милостивый государь мой». Закревский писал Мамонову и, чтобы показать, что он низший, написал: «Милостивый государь мой, мой, мой».
Когда все ушли в 11 часов вечера и остались только Лебрен, Л. Н. и я, Л. Н. просил найти в библиотеке воспоминания Гете. Давно читал их, но не нравились ему и плохо помнит. Лебрен спросил:
— Стоит ли читать «Фауста»?
Л. Н.: Нет. Там мистическое представление об искусстве. В первом путешествии в Италию ему казалось, что он открыл что-то новое в искусстве: красоту. Читайте «Германа и Доротею» — идиллия. Хороша. Есть в переводе Фета. Хороши «Werther’s Leiden».
Я«Круга чтения»?
Л. Н.: Нет. Вечерами зимою хочу писать свои воспоминания
Л. Н. (к Лебрену): Уже самое название «Wahrheit und Dichtung», «Вымысел, поэзия и действительность» — нехорошо. Так помнится, что нет искренней передачи впечатлений и чувств
5 сентября. Софья Андреевна все жалуется на боли. Ее очень берегут, и она чуть ли не привязана к постели. Снегирев говорит, что от такой нервной особы можно опасаться самого неожиданного: распорет себе живот. Когда вечером Андрей Львович рассказывал это Л. Н-чу, Л. Н. спросил:
— Нет средства, вроде морфия, впрыснуть и на 12 дней заснуть? Сделал бы себе.
Вечером Л. Н. говорил о том, что учение Павла — не учение Христа:
— У Павла задор, грубость. Он тип чисто революционный, практическое применение к жизни (компромисс с властью), обещает спасение. А в этом (споре о вере, который Л. Н. читал вчера) хорошо изображено, что Галлиону <вера> показалась сущим пустяком. Он никогда не мог представить себе, что из Павла выйдет человек, который полмира себе покорит.
Л. Н. рассказал про Гете, как на приеме у Наполеона последний спросил его, женат ли. — «Да», — ответил Гете, и «sobald er nach Hause kam heiratete er». «Es war ein grosser Geist»2*, — говорил о нем в Веймаре Л. Н-чу проводник.
7 сентября.
Л. Н. (мне): Я нынче прочел и всем говорил об этом, советую и вам прочесть в английском журнале «Review of Reviews», что во Фландрии, Бельгии деревенские жители — беднейшие. Все способные идут в города, в деревнях остаются одни слабые
Кто-то спросил: «Кто поедет завтра в Тулу»? Ответили: «Братья-кадеты» (Сергей и Илья Львовичи).
Л. Н.: Не говорите такие неприличные слова. — И Л. Н. разговорился по этому поводу и рассказал, что в рассказе Слепцова сказано: «Я принц Ольденбургский». — «Такие слова за столом неприлично говорить»
Ведь этого уже нет, не пишется. Как скоро исчезли эти черты! Как скоро исчез русский язык, русский смысл и заменился этой чертой... Я читал рассказ Пешехонова. Как он пишет, все так пишут: ни одного народного выражения, правильного положения
Фотография 1940 г.
В 11 дня уехал Снегирев.
8 сентября. Уехала вся семья Ильи Львовича, я был в Туле.
Вечером Л. Н. играл в шахматы с Михаилом Сергеевичем.
Михаил Сергеевич: В «Новом времени» пишут, что господин Львов в «Образовании» выражает вам презрение за «непонимание великого революционного момента». В преступном всепрощении упрекает вас и восхваляет праведный гнев (террор). Это понял Горький, автор выдвигает его
Л. Н. тихо улыбался и, подождав, сказал:
— Одно слово говорю каждый день: радуйся, когда ругают тебя. Это отводит от той области — мнения о себе.
Михаил Сергеевич говорил что-то о газетах.
Л. Н.: Не читайте их. Я читал Гете; Гете лучше, чем газеты. Читал «Wahrheit und Dichtung». Искусственно, неверно, но многое хорошо, интересно. Гете был мальчиком, когда начиналась Семилетняя война. Отец его был за Фридриха, дедушка, выдающийся человек, — за Габсбургов. В семье спорили две стороны. Десятилетним ходил во французский театр (во Франкфурте-на-Майне) и участвовал в дуэли на саблях. — И Л. Н. рассказывал подробности вроде этих.
— Гете, — сказал он, — хотел облегчить биографу <возможность> разобраться в том, что заставляло его писать известные сочинения. Мне эта точка зрения не нравится. Я описываю самые сильные впечатления своей жизни.
Вчера Илья Львович и Сергей Львович (кадеты), с одной стороны, а с другой — Андрей Львович (правый), Михаил Львович (беспартийный), Николай Леонидович (взглядов Л. Н.) спорили о политике.
Л. Н.: Вот Семилетняя война... — И рассказал сегодняшний разговор с Кочергиной. Сторож яблочного сада выстрелил дробью в лошадь яснополянской крестьянки. Л. Н. уговаривал Кочергину дать вознаграждение вдове, хозяйке лошади. Кочергина: «Тогда все будут пускать скот в сад. У них есть револьверы (в деревне есть шесть) и стреляют к нам через забор».
— Теперь считается необходимым иметь браунинги, как раньше — сапоги, цепочки с часами. Внушено, что надо вооружаться. Гвельфы стреляют с этой, гибеллины — с той стороны забора
Александра Львовна сказала Николаю Леонидовичу, что Л. Н. просит его прежде, чем она перепишет статью начисто, поправить ее.
Николай Леонидович (робко): Как же мне поправлять маститого писателя?
: Лебрен целые абзацы вставляет, тут ведь надо поправлять технику
Сегодня вечером в первый раз не впрыснули морфию Софье Андреевне, хотя она просила.
Михаил Сергеевич (Л. Н-чу): И мне и вам после воспаления легких ради сна впрыскивали морфий. Как это желанно, приятно! Вы сами ведь желали.
Л. Н.: Больше от тоски, чем от болей; или чтобы был сон.
Вечером уезжали Сергей Львович с Марией Николаевной; за столом остались одни семейные, и я ушел. Л. Н. рассказывал некоторые анекдоты. Об N. N. (Шереметеве): бросал деньги, а у него было два с половиной миллиона долгов.
— И всегда есть такой предел, при котором все равно, — сказал Л. Н. Про Жемчужникова: когда ему в гостинице принесли суп с волосом, позвал хозяина гостиницы и сказал ему: «Я люблю, чтобы суп подавали на особой тарелке, а волоса на особой».
Л. Н.: Я читал нынче «Молоканский вестник» — хороший.
9 сентября. Утром приехали Х. Н. Абрикосов и Юлия Ивановна, а я ушел в Тулу и вечером вернулся пешком.
Вечером Л. Н. говорил больше всего с Абрикосовым. Кроме него, с Оболенскими, Михаилом Львовичем и его женой, Михаилом Сергеевичем, Татьяной Львовной, Андреем Львовичем и Александрой Львовной.
Л. Н., хотя не совсем здоров, ездил к Булыгиным и не очень устал. За обедом его спросили про них.
Л. Н.: У них все хуже. Из кухни сделали гостиную, пиано́ есть.
Л. Н. спрашивал Юлию Ивановну про Крым, особенно про Бахчисарай, и притом вспоминал, как он вместе с казаком ездил верхом из Симеиза в Бахчисарай и ни одной души на Южном берегу Крыма не видали. (Жители боялись, что неприятель высадит войска, бежали.)
Л. Н.: Бахчисарай, я его знаю и люблю. Дворец небогатый, но с таким вкусом. Никого там не было, чтобы показать нам. Бассейн — там мы со Столыпиным-отцом купались
Л. Н.: Там были огороды и виноградники, а теперь — табачные поля.
Вечером, когда попили чаю, Л. Н. читал вслух выписки Лебрена из Герцена. Начал было читать одну, которую не дочел, и сказал:
— Лондон как хорошо описывает, но я хотел читать об его разочаровании в революции.
11 сентября. Вечером Л. Н. играл в шахматы с Михаилом Сергеевичем и почти час читал с жаром вслух Герцена о революции.
Л. Н.: Это совершенно относится к нашим. Русский народ не может удовлетвориться ограниченностью муромцевской «революции».
За чаем голосование: оставлять ли гореть свечи на чайном столе или нет. Перевес и по числу голосов и по годам был на стороне «тушить».
12 сентября. Вечером приехал Булыгин с Беневским. Л. Н. просил Беневского, едущего в Москву, посетить свою сестру в тюрьме, свезти Ивану Ивановичу новые статьи: «О значении революции» и «Единственное возможное решение земельного вопроса» — и просить не посылать ему корректуру второй статьи, а то опять займется переделыванием, а стилистические ошибки пусть сами исправят, а Николаеву послать проверить, нет ли неисправностей о Генри Джордже
Л. Н.: Теперь печатают в переводе Николаева «Social Problems»3*. Какая прелесть!
Михаил Сергеевич упрекал автора «посланий» к Тимофею, к Галатам, к Фессалоникийцам и к другим в неправдивости, когда он обращается к фиктивным лицам и приводит подробности: поздравить того и того, послать ему назад оставленную одежду. А теперь доказано, что эти «послания» были сочинены позже другим лицом
Л. Н.: В том ничего худого нет. Писатель хотел произвести большее воздействие на читателей. Сережа возражал мне, что изменяю тексты в «Круге чтения». Кто хочет учености, пусть обращается к ученым. А мне надо только выразить наилучшим образом религиозно-нравственные истины.
Л. Н.: Какая судьба! Павел всегда мне был противен. Фальшивый сентиментальный тон, где он пишет о любви.
Разговор перешел на синайский кодекс Тишендорфа
Л. Н.: Я пользовался вариантами текста Евангелия, чтобы лучше передать смысл
Потом Л. Н. прочел безграмотное письмо из захолустья — из Колывани Томской губернии, в котором спрашивали о том, какая вера истинная, о земле, о «Выборгском воззвании»; надо ли платить подати
— Русский язык пропадает. «А далече господь носил»? — спросил меня старик-цыган. Молодые бы спросили: «В какой дирекции гуляли?» Цыгане красивые, с выдержкой народ. Когда они с русскими смешиваются, дети похожи на них.
Л. Н.: Сегодня получил письмо от англичанина; пишет, что он тогда-то писал мне такое-то письмо: тема его — что я делал бы, если бы я был миллионером
Л. Н. советовал Беневскому снести сестре в тюрьму Ламеннэ «Les Evangiles». — Тут его комментарий к Евангелиям. Из них взято в «Круг чтения». Это лучшее из его произведений. «Слова верующего» риторичны
Л. Н.«Sartor Resartus» пробовал, не мог дочитать. (В книге) «Герои» — и мысль нехороша. Лучше всех его короткая книга «Сфинкс»: превосходна
Л. Н.: Читаю статью, что английским рабочим предстоит собраться и устроить «пугачевщину».
Л. Н. сказал приблизительно так:
— А тамошние революции? Вдруг окажется, что они (английские рабочие) перестали повиноваться. Если считать, кто это на деле делает революцию, то у нас один на 200 тысяч, и дело удается не потому что напор силен, а потому что сила угнетающая слабеет, потому, что общественное мнение изменилось. Долгорукому стало стыдно иметь 10 тысяч десятин, и он в Государственной думе говорит за передачу земли крестьянам.
13 сентября. Получается ежедневно по несколько писем сочувствующих по поводу болезни Софьи Андреевны. Был Иосиф Константинович. Л. Н. обедал у Сухотиных, в «кузминском доме». Л. Н. ушел гулять в 2 часа и вернулся в 5. Устал, сел на пень и заснул. Не помнит, когда.
Сегодня я читал «О значении русской революции». Поражен ясностью и полнотой, на все вопросы, сомнения отвечает.
Л. Н. (вечером): Хочу писать китайцу. Послал мне свои английские книги (две), очень хороши
Лебрен: Китайцы так пашут, что на три-четыре семейства один буйвол, и все семьи корм собирают.
Л. Н. прибавил:
— Китайцы самыми первобытными земледельческими орудиями пользуются и достигают высшей культуры4*. Машины им не годятся уже из-за починок. Пашут на мулах или на себе.
Андрей Львович говорил о жестокостях, казнях у китайцев.
Л. Н. говорил, что у нас есть другая жестокость: одиночное заключение. Вспомнил, как оружейники тульские чижей ловят, — одного привяжут, к нему слетаются другие. Не желтым откручивают головы. Из них похлебка хороша.
Л. Н. ездил на Делире, который уже оброс к зиме длинной и густой шерстью. Спал до 7. Вечером шахматы с Михаилом Сергеевичем. После Л. Н. сидел, низко сгорбленный, недвижимо и мало участвовал в оживленном разговоре. К чему-то заметил:
— Кропоткин (Л. Н. теперь читает его «La conquête du pain»)
Мария Львовна говорила, что Софья Андреевна сегодня тоскует по морфию, все у нее болит (вчера не получила морфия):
— Прав папа́, когда говорит о впрыскивании морфия: ничего нельзя делать лучше и хуже. В первый день освобождает от болей, от тоски, на второй же день еще более невыносимо.
14 сентября. Я предложил Л. Н. девять поправок в статью «О значении русской революции». Л. Н. со всеми согласился, внес их и еще поблагодарил. Потом я еще сказал, чтобы к Чаннингу, Эмерсону, Карпентеру приписал и Давидсона-Моррисона. На это Л. Н. ничего не ответил. Пополудни зашел ко мне с письмом (приглашением к больному) и сказал мне:
— Давидсона-Моррисона туда нельзя. У Эмерсона положительное есть, а у Давидсона-Моррисона его нет. У него блестящее отрицательное
Пополудни приехал Сергей Львович. В 3 часа Л. Н. сидел за чаем. Меня не было. Вечером винт. Я не слышал никаких разговоров, только Александра Львовна мне сказала, что Л. Н. принес ей много переписки: письмо к китайцу.
Вечером уехал М. Н. Покровский — врач, пробывший неделю у Софьи Андреевны.
15 сентября. Утром уехал Сергей Львович. Третий день идет снег, но тает. Л. Н. ездил в лес около Саломасова, Мясоедова.
Говорили о революции. Татьяна Львовна говорила, что революция, может быть, кончилась.
Л. Н. высказал мнение, что революция в России не кончилась:
— Прав Леруа-Болье: «Vous en avez pour 50 ans»5*. Огромное государство расшатано, разваливается. Это как бы огромный храм, который разваливается и который надо совершенно развалить по кирпичам и потом построить новый. Все это требует очень долгого времени, тем более, что, может быть, и кирпича не хватит.
Михаил Сергеевич: Да, еще по новому плану надо строить.
Андрей Львович: Выписать мастеров из Германии, они быстро это сделают.
Л. Н. спросил Михаила Сергеевича:
— Что́ Миша?
Михаил Сергеевич: Он произведен в офицеры-кавалергарды и не хочет покидать службу.
Л. П.: Я понимаю молодых людей, которые идут служить в кавалергарды для того, чтобы носить мундир, рейтузы. Это так свойственно молодости. Это лучше, чем заниматься политикой, устраиванием судьбы других людей с уверенностью, что они на это способны, — при этом Л. Н. посмотрел на Михаила Сергеевича.
: Теперь кавалергарду предстоит не только саблей побрякивать, а и в дело пускать: усмирять стачечников.
Л. Н.: Правда, раньше о том думать нечего было. Когда однажды на скачках убилась лошадь и хотели ее пристрелить, у всех городовых, револьверами которых хотели воспользоваться, револьверы оказались деревянные.
Андрей Львович вспомнил Александра Петровича, что его одел, что М. Д. (?) назвал его дармоедом, и т. д. Л. Н. вспомнил, что с Александром Петровичем знаком с 1878 г., за три года до московской переписи. Он пришел в Ясную Поляну.
Вчера Л. Н. смотрел в Брокгаузе, сколько было А. Д. Столыпину лет: 77, и умер в 1899 г.
Сегодня Л. Н. сделал замечание кучерам, что плохо чистят лошадей.
Л. Н. в последнюю неделю-две молчалив, а в последние четверть или полгода меньше горячится, более мягок, терпелив.
Софья Андреевна месяц тому назад хотела было поручить Лебрену переписать на ремингтоне историю своей жизни и к ней отрывки из корреспонденции и дневников Л. Н-ча. Л. Н. отклонил это, не хочет, чтобы при его жизни дневники читали и переписывали. Софья Андреевна просила Лебрена приехать на три месяца.
Чертков зовет Лебрена к себе для работы над энциклопедией мыслей Л. Н., распределить их по темам и переписывать на ремингтоне.
16 сентября. Приехали: Мария Александровна, Илья Львович с Пильбаумом и Андрей Львович — с охоты. За обедом меня отозвали к угоревшим от самовара детям. Л. Н. вспомнил, что в сороковых годах во Франции часто прибегали к самоубийству газами. Смерть эта считалась легкой.
Гайчман: Она, действительно, легкая. Засыпают спокойно, не чувствуя перехода.
Л. Н.: Ведь никто оттуда не возвращался, кто бы это подтвердил. Вам, врачам, ведь известно, что при наркозе бывают проявления болей, а больной не чувствует их. Но это может быть и в обратную сторону: не показывает болей, а чувствует их.
Илья Львович: Самый сильный угар бывает в каменных сырых избах, когда в первый раз топят, и запаху притом не бывает никакого. Углекислый газ не пахнет, пахнут примешанные другие газы.
Николай Леонидович: На это говорят, что «стены отходят».
Пильбаум говорил о том, о чем никто до сих пор у Толстых не говорил: какие кто имеет чины, какие титулы и т. п. Как верно Л. Н. описывает немцев! Мелочные материалисты, покоряющиеся властям, нравственно грубые.
Илья Львович и Пильбаум говорили об охоте.
Л. Н.— Обращаясь к Марии Александровне и другим не охотникам, сказал:
— Вы не знаете, какое это чувство. Идешь лесом, и вдруг мелькнет из-за деревьев большой зверь: волк, медведь, лось. В другие разы, хотя ходишь по лесам, их ведь не увидишь.
Пильбаум рассказал, как его волк укусил в локоть, Илья — как волк, преследуемый собаками, подошел к нему на два шага, потом сделал то, что волк в таких случаях делает, и — в сторону.
Л. Н. рассказал про охоту на волков у киргизов. Киргиз берет двух лошадей; когда одна устает, перескакивает на другую. Махмуд Иванович рассказывал, как он гонялся за волком верст двадцать. Волк обессилел и упал. Он слез с лошади и тоже упал от слабости. Так лежали друг возле друга. Потом встал и убил волка.
Пильбаум: Там их бьют обухом, и очень ловко, с лошади.
Говорили об охоте на куропаток — как что притягивает.
Л. Н.: Это меня еще не так. А в болотах, в полях чудные места. Осенний день хороший... Когда идешь по узкой перекладине над речкой, собака пустится стремглав за тобой и собьет с ног. Это всегда так.
Л. Н. читает «Буддийские сутты» (Восточная библиотека, СПб., 1900) и «Сутта Нипата», с английского перевода профессора Дэвидса-Риса перевел И. Н. Герасимов (там же 3-й том. «Путь к истине» — Dhammapada — Восточная библиотека. СПб., 1899). Прислал к Л. Н. свои экземпляры Меньшиков. Л. Н. в них отметил места, которые ему понравились
Китаец, которому вчера и сегодня писал Л. Н., прислал книги: 1) «Papers from a Viceroy’s Yemen» by Ku Hung Ming. Shangai, 1901. Chinese plead for the Cause of Good Governement True Civilisation in China, 2) «Et nunc, reges, intelligite! The Moral Causes of the Russo-Japanese War» by Ku Hung Ming. 1906 (то же изд.)
17 сентября. Именины Софьи Андреевны. Утром уехал Пильбаум. Мария Александровна говорила мне, что Л. Н. ей сказал: «У нас много народу, а не с кем поговорить». Мария Александровна сказала, что пойдет сегодня с Машей к нему поговорить. Я ей отсоветовал.
Мария Александровна: Я думаю, что он скучает. К Шарику — действительно ласковая собака — привязался; сказал, что с ним не чувствует так одиночество.
Утром приехали из Москвы Иосиф Константинович, Михайлов, Беневский, Кузьмин, Николаев. Л. Н. беседовал с ними три раза, но я отсутствовал, ездил в Варварку.
Л. Н. (за обедом): Когда ехал (ездил верхом на прогулку), сочинял предисловие к «Social Problems», которые перевел Николаев
Лебрен заметил:
— В самое последнее время Л. Н. стал очень хорошо писать — например, о Паскале, Ламеннэ в «Круге чтения»
18 сентября. — cracher6*
Николай Леонидович: На днях Буренин в «Новом времени» писал о Горьком.
Л. Н.: Я читал. Грубо...
Николай Леонидович: Грубо и бездарно! Буренин исписался, но интересны карикатуры на Горького и цитата из письма Горького французам о том, что плюет на них...
Л. Н. недавно сказал, что он своими корреспондентами хорошо осведомлен о том, какими интересами живет Россия.
Л. Н.: Мне сегодня пришла мысль, что охота — пробуждение в человеке старого занятия (атавизм). То же самое будет с земледелием, оно уже и есть.
Андрей Львович: Земледелие — тяжелый труд, охота — не то.
Л. Н.: В сапогах в болотах... а пахать за хорошей лошадью — удовольствие.
Мария Львовна вспоминала, какое наслаждение было работать. Вспомнила, как с Осиповым свозила рожь: его жена или носила или рожала.
— Уже смеркалось, возвращалась домой, а тут папа́ вдруг как из земли вырос, — говорила Мария Львовна. Пришел ее искать. — Самая трудная работа — навоз бить; потом молотить; потом косить.
Л. Н.: Пироговский священник... сказал: «Весной босому пахать как хорошо!».
В 7 вечера пошли слушать граммофон к Татьяне Львовне. В 9 вечера Л. Н. пришел ко мне:
— Нет ли у вас одного из «Appendix to Metachristian Catechism» (by Croft Hiller?)
Я хотел сейчас же искать, но Л. Н. сказал:
— Пожалуйста, не ищите сейчас. А когда у вас будет время.
— Он революционер, но говорил, что переменяется под влиянием моих писаний. Улыбка у него хорошая. Рассказывал, что ему было жутко, когда стоял с револьвером настороже у сходки и должен был при случае стрелять.
Когда я пришел к чаю, шла речь о том, почему лошади пугливы. Кто-то утверждал, что из-за астигматизма они видят предметы в два и несколько раз больше и что видят их по сторонами с большого расстояния. Гайчман говорил, что наше представление о виде предмета проверяется ощупыванием, у лошади этого нет.
Л. Н. подчеркнул эту мысль, что мы представляем себе предметы не по одному зрительному ощущению. Небесные же тела только глазами видим, и потому они кажутся так точны и астрономические вычисления, измерения делаются с такой точностью. Но Л. Н. сомневается, чтобы это зрительное представление о небесных телах было верным.
Потом говорили о глазах мухи: показалось интересным то, что у мухи есть глаза для близких и дальних расстояний. Л. Н. попросил посмотреть в Брокгаузе. Лебрен принес; так было и о глазах пчелы. Л. Н. смотрел рисунок
Л. Н. дал мне немецкое письмо, которое не мог прочесть, чтобы я его на досуге разобрал. Письмо раввина из Вены, написанное готическим и тяжелым для чтения почерком.
Л. Н.: Не проходит дня, чтобы не получил от еврея письма. Вчера от девушки, неприятное.
Я прочел из него вслух. На это Л. Н. ничего не заметил. Андрей Львович сказал, что читал в статье газеты «Око», как усилилась эмиграция евреев из России. С 1 июля 1904 по 30 июня 1905 г. эмигрировало 1830007*. Из них половина не возвращается. Л. Н. спросил, куда эмигрируют.
Я: Главное, в Северную Америку и из Австрии евреи в той же пропорции эмигрируют, и тоже в Америку.
Л. Н. спросил, есть ли евреи, занимающиеся земледелием.
Я: В Бессарабии и восточной Венгрии. Знаю об этом понаслышке, самому не пришлось видеть.
Л. Н.: На юге России был у них с инспекцией N. N. Говорил, что делали вид, будто занимаются: стояли у плуга, но не умели пахать, сдавали землю крестьянам. Отсутствие поколениями корня в земледелии развращающе влияет на народ.
— Чем это объяснить? — спросил я.
Л. Н.: В общении с природой отношения простые, долг работы, кормления себя трудом... У живущих же не на земле развивается гордость, корыстолюбие, унижение.
Потом Л. Н. вспомнил, что у Глеба Успенского есть одна хорошая вещь: «Власть земли». И Л. Н. рассказал самую суть.
Л. Н. еще раньше говорил, что у работающих на земле нет борьбы за существование, кроме борьбы с природой. У живущих же в городах есть. Живут один за счет другого.
Вечером Л. Н. читал письмо лавочника и стихи.
— Страшный тон этого письма (страшный дух убийства), — сказал Л. Н. — Я решил, что ему отвечу, да, то, что это нехорошо. — Вспомнил, что теперь надо бы письма писать, но ослаб.
19 сентября. его, часто на нем не ездит. В 9 вечера пришел в халате и лег на кушетку. Сказал:
— Читал биографию Гете. Он жалуется, что не умел играть в карты, мать ему запретила, и что это ему мешало в обществе. Впоследствии выучился и играл с мадам...
Татьяна Львовна: Он был низкого поведения. Я читала его биографию Lewis
Л. Н.: Читал. Тургенев был высокого мнения о нем (Гете). Я поэтому пытался в него вникнуть и, кроме отвращения, ничего не испытал. И теперь ничего не нахожу (достойного в его личности).
Л. Н. показывал присланный ему первый том «Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого» по чертковскому изданию без пропусков, издание Герцика в Петербурге
— Удивительно! Изящно и дешево, — произнес Л. Н.
Играли в винт: Л. Н., Андрей Львович, Николай Леонидович и Гайчман. В перерыве винта, когда Гайчман ушел к Софье Андреевне, Л. Н. говорил про статью в «Новом времени» о силе и средствах социал-демократических партий в Германии.
Л. Н.: По-моему, это совсем немного. — Л. Н. не импонировало ни количество членов, ни сумма капитала
Николай Леонидович: Бебель был сначала против генеральной забастовки. Когда же увидал в России, что она возможна, стал за генеральную забастовку и за поддержку революционного движения в России
Л. Н. ничего на это не сказал. Потом Л. Н. спрашивал Андрея Львовича и Николая Леонидовича про общее политическое положение. Они рассказывали, что политических убийств и аграрных беспорядков стало меньше; грабежей с убийствами — столько же. Между 15 и 20 сентября ожидалась вспышка революции, сначала в деревнях и — когда туда отведут войска из столиц — в столицах. Эти слухи распускали газеты и полицейские. Потом Николай Леонидович рассказал про партийные дрязги Гучкова, Шипова, Трубецкого. Л. Н. осуждал «Новое время», что пишет о слухах и партийных дрязгах Шипова, Гучкова, придавая им значение. «Новое время» должно было бы не замечать их.
Николай Леонидович: Это уже предвыборная агитация. «Новое время» за «Союз 17 октября». Гучков — председатель Московского комитета 17 октября, одобрил военно-полевые суды, Шипов поэтому вышел из Союза
Потом говорили о Думе, о возможности отсрочки объявления выборов.
Л. Н.: Правительство делает ошибку тем, что оттягивает созыв Думы, раз оно обещало.
Потом Николай Леонидович говорил и Л. Н. расспрашивал о бумагах Крестьянского банка. (Они 4-х процентные и стоят 61 р.)
Когда Гайчман вернулся к винту, Л. Н. спросил его, не массирует ли он себе спину (Гайчман жаловался на ревматизм позвоночника).
: Массаж тут ни к чему, так как не доберешься до суставов.
Л. Н.: Что же, гимнастику не делали?
Гайчман: Нет, а следовало бы.
Л. Н.: У меня есть гимнастика — стальные пружины — и прекрасная, пассивная, — и указал движение, которое он делает: полукруг вытянутыми руками сверху — назад — вниз и обратно.
Николай Леонидович вспомнил, что Марии Львовне рекомендовали гимнастику.
Л. Н.: Возьми у меня <пружины>. Они мне не нужны.
Но Л. Н. по утрам делает гимнастику, я слышу в своей комнате, которая под его кабинетом, как у него по утрам при гимнастике скрипят сапоги. Пружины у него прикреплены к косяку дверей в гостиную.
Л. Н. получил книгу Либровича «О нерусском происхождении русских писателей»
Андрей Львович рассказал, что великий князь Николай Николаевич (командующий войсками) пригласил его на охоту. Л. Н. спросил, поедет ли и кто там бывает.
— Между прочим, Дмитрий Борисович Голицын — товарищ Черткова.
Л. Н.: Да, я его помню. Когда провожал Черткова из Петербурга, он был у Черткова.
В 11.45 разошлись.
20 сентября. Приехали П. И. Бирюков, Беркенгейм, уехал Гайчман.
Л. Н. все нездоровится, за обедом одно блюдо не ел (Л. Н. обыкновенно много ест). Софья Андреевна в первый раз сидела в зале и обедала на кушетке.
Павел Иванович рассказал про врача Рудина в Плёсе, Костромской губернии, живущего с семьей крестьянской жизнью. Признает пользу знахарей, представителей народной медицины. У народа есть своя медицина. Свою землю, 100 десятин, отдал крестьянам «так»: «Земля божья». Работает с ними на ней сообща, продукты делят между собой. Причину болезней (например, кистомов) полагает в переедании. «Посредник» издал его книжку о заразных болезнях
Л. Н.: Николаев рассказал мне много интересного и прислал мне брошюру Орлова с отмеченными местами. Прочтите, Душан Петрович. Орлов пишет, что русские крестьяне, община, какие бы подати на них ни налагали, разлагают их на землю — значит, то самое, что предлагает Генри Джордж
Павел Иванович
Николай Леонидович: Николаев сказал, что единый налог в России приносил бы 2500 миллионов рублей.
Л. Н.: Я открыл сегодня Генри Джорджа и попал на место, где говорит, что это будет самый коренной экономический переворот, какой только может быть
Сегодня Павел Иванович рассказывал, что плакал, когда читал воспоминания Кони о Л. Н.
В 8 вечера Андрей Львович сказал мне:
— Хотите знать, что делают мои родители? Вам ведь это интересно. Папа̀ в добродушном настроении читает, мама̀ ложится спать.
Л. Н. с Павлом Ивановичем говорили о «Посреднике», о беспорядочности, медлительности администрации «Посредника». Не стараются о распространении, а только о напечатании возможно большего количества. Нужен был бы им склад и в Петербурге. Между прочим, Павел Иванович сказал, что московский книжный магазин, открытый в Петровских линиях, развил дело «Посредника».
Татьяна Львовна: Продает одни посредниковские издания?
Л. Н.: Нет, и другие. У них есть на складе выбор хороших книг, catalogue raisonné8*.
Павел Иванович: Стачки, революция с ее литературой им в этом году повредили.
Л. Н.: Революция сделала великое дело распространением книг, просвещения.
Л. Н.: Что наш еврей, который должен был явиться на призыв новобранца в Витебской губернии, не пишет. Может быть, он поддался и не хочется ему об этом сообщать. А я бы рад знать. Разумеется, никак не требую, чтобы он отказался. Какие хорошие его статьи!
Павел Иванович: Теперь установлено: за отказ — от четырех до шести лет каторги или исправительных рот. До сих пор было неопределенно, было и 17 лет ссылки в Якутскую область. Это вызвано «Выборгским воззванием».
Павел Иванович рассказал про две лекции, которые читал в кружке Иван Иванович в Москве: одну о школе — что школа должна воспитывать людей свободными, нравственными, практичными, и вторую — о сектантах.
Л. Н.: Среда-то какая, которая воспитывает, в которую вернется ученик. Даже свободные свихнутся на те рельсы, которые есть. Все воспитание сводится к воспитанию самого себя. Наша среда извращена, далека от нормальной жизни. Первое, что мы требуем от воспитания в школе, — излишнее количество знаний. Надо будет как можно меньше требовать знаний; обучать и дожидаться, чтобы ребенок задавал свои вопросы.
: Тогда он отстанет. Надо ему давать практические знания, чтобы проявились его способности.
Л. Н.: Пускай он отстанет. Если есть в нем задатки — они проявятся. Может быть, будет музыкант, философ, техник. Довольствоваться надо самым малым. Спуститься до самой скромной жизни и ограничиться в знаниях.
Павел Иванович говорил что-то про школу, которую хотят основать в Москве Иван Иванович, Клечковский, Николаев и другие. И как будто в программе Ивана Ивановича было: давать много знаний.
Л. Н.: Его жена старается спуститься как можно ниже и в знаниях. Пусть ребенок учится, когда сам захочет, в десять лет, а не как Танечка, чтобы в пять лет уже говорила на разных языках.
Павел Иванович: Обучать арифметике, рисованию, пению.
Л. Н.: Языкам.
Павел Иванович: Языкам, само собою разумеется.
Л. Н.: Надо два языка.
Павел Иванович: Игра, сознание долга, чем больше продуктивности, тем меньше потребности.
Л. Н.: Наше — господских классов — положение такое: разбойник хочет воспитать детей в справедливости.
Этот разговор о воспитании оборвался. На следующее утро Л. Н. сказал Павлу Ивановичу:
— Наша испорченная жизнь — это данное условие, это факт; но у тех, кого мы воспитываем, мы должны пробудить сознание (этой испорченности жизни) и дать им возможность бороться этим сознанием за лучшее.
Во время разговоров (участники: Л. Н., Николай Леонидович, Юлия Ивановна, Павел Иванович и я) Шарик, который все старается быть около Л. Н., вдруг встрепенулся, побежал в переднюю и принес Л. Н-чу шапку. Л. Н. обрадовался этому, отнял ее. Шарик потом выражал свои чувства тыканием носом в Л. Н., вспрыгивал, клал ему лапы на колени, и т. д. Николай Леонидович отозвал его. Л. Н. сказал: «Он поговорил». В 11 хотел его выпустить и сказал: «Он в возбужденном состоянии».
22 сентября. Пятница. Л. Н. получил письмо от Дудченко, жалуется на трудность жизни, на одиночество. Дудченко — один из тех интеллигентов, которые последовательно проводят трудовую жизнь до конца. Живет с семьей, работая на земле в бедности. После обеда приехал Михаил Сергеевич. Говорил Л. Н-чу о Д. А. Хомякове, о М. А. Стаховиче, о Шипове и о политике, что было неприятно Л. Н-чу. Л. Н. слушал молча и неохотно, потом встал и, положив ему руку на плечо, обратился к Бирюкову:
— Прощайте, Павел Иванович. Уже мы не увидимся. Умереть хотелось бы.
— собираться на политические сходки в университете. Ректор уступил, позволил. Хотя у студентов великая охота учиться, все-таки готовы были, в случае неисполнения этого требования, забастовать.
Л. Н.: Отчего это происходит? Людям не давали проявлять себя, а есть это желание участвовать в публичной, общественной жизни, проявлять себя.
Михаил Сергеевич рассказал про какое-то воровство. Л. Н. поправил его: «Экспроприация», — и рассказал, что вчера читал в газете об осуждении кого-то за воровство, а газетчик прибавляет строку от себя, где жалеет, что приходится тому страдать за экспроприацию. Л. Н. сказал, что теперь нравственные понятия извращены.
Михаил Сергеевич говорил про Хомякова, что Аладьин ему милее — он цельный человек, — чем Шипов, от которого ничего не осталось в погоне за министерским постом, в меньшей мере — Стахович. О революции Хомяков говорил, что наступает le moment de lassitude9*.
Юлия Ивановна привезла из Крыма от какого-то художника статую Л. Н., сделанную по картине Репина, где Л. Н. босой. Л. Н. похож на Серафима Саровского. Л. Н. сказал об этой статуе: «Безобидный человек», — и пожелал убрать ее с окна столовой.
Пополудни за чаем Мария Львовна рассказывала Павлу Ивановичу о Л. Н., как он относился к болезни Софьи Андреевны. Л. Н. не был за операцию. От решения этого он отстранился. Говорил, что не важно, умрет или нет, а важно, как она живет, ее внутренняя жизнь. Нарушать медицинским вторжением это торжественное не следует. На второй или третий день после операции, когда Софья Андреевна все охала, кричала, Л. Н., придя от ее дверей, сказал: «Надо этих докторов прогнать. Она наверное умрет». Пришла Александра Львовна, которая тоже стояла у дверей Софьи Андреевны и слышала, как она кричала оттого, что ей капала холодная вода на ноги, и рассказала это. Л. Н. заметил: «Важно, что̀ она пережила в эти дни и ка́к пережила, а не осталась ли жива. То, что осталась жива, важно для нас (а не для нее)»10*.
23 сентября. Был Бирюков. Говорили о только что прорытом Симплонском туннеле. Л. Н. вспоминал, как с Боткиным шли пешком из Швейцарии через Сен-Бернар и пришли в Аосту; там виноградники, лозы арками. Шел с Боткиным, у него были громадные мышцы. Помер в белой горячке, но не от пьянства.
Л. Н.: С английской депутацией к Муромцеву приедет Моод.
Л. Н. (о Беневском): Более подходящего для удержания колоний отыскать нельзя.
Бирюков сказал Л. Н., что Комитет Нобелевской премии запросил Академию, кому ее дать. Академия предложила Л. Н.
Л. Н.: Придется отказаться, — сказал почти с досадой, что его будут тревожить этим
Л. Н. (о Екатерине II): Давно хочу написать
Л. Н. (об «Очерках русской истории» Милюкова): Попытка его писать историю народов, а не царей очень удалась
Л. Н.: Слишком рано. Через 30—40 лет будет виднее, чем и чему я содействовал.
Вечером винт. 44-я годовщина супружества Л. Н. и Софьи Андреевны. Перед уходом вечером Л. Н. сперва говорил о Гете.
На чей-то вопрос он ответил:
— Что я читаю? Гете «Wahrheit und Dichtung». Бестолковое, пустяшное, — и с презрением говорил об этом сочинении. Потом сказал:
— Сегодня остались мною недовольны двое безработных: ожидали больше денег. Письма, которые сегодня получил, были все просительные. Одно ругательное, другое от барыни полуругательное, раздраженное, к концу просительное. Почти решил не читать больше почты. Полчаса потерял. — Л. Н. говорил взволнованно, раздраженным тоном.
Николай Леонидович: Ты не должен сам ее читать, сделает другой.
24 сентября. Софья Андреевна похудела, помолодела, «выросла». За обедом Л. Н. разговаривал с Звегинцевой, приехавшей к Софье Андреевне, о событиях.
Л. Н.: Если бы два года тому назад рассказали о том, что теперь делается: смелые грабежи, убийства, — думали бы, что это Жюль Верн выдумал. Я только удивляюсь, что у нас здесь покой, тогда как ходит к нам столько разных людей.
Говорила больше Звегинцева, перебивая Л. Н. Больше всего говорила о своей охоте.
Потом Л. Н. читал вслух из «Круга чтения» 24 сентября о вегетарианстве.
— Это Плутарх писал! — сказал Л. Н.
25 сентября. Гуляли с Александрой Львовной, Натальей Михайловной, Дориком, Беркенгеймом к провалам. Пели песни. Л. Н. ходил пешком. Беркенгейм взял палку Л. Н.; когда Л. Н. возвратился, извинился перед ним.
Л. Н.: Мне было сначала досадно, а потом поборол это чувство досады — было радостно.
За обедом Л. Н. рассказал:
— Как я нынче беседовал с мужиками, с целой артелью! Я им читал бондаревское11*
Л. Н.: В Засеке, куда ходил, в одном месте лежат березы, в четыре белые яркие сажени складывают их четыре мужика. Хорошо одеты, один высокий (Л. Н. назвал его, яснополянца с сыном) другой — Зорин с сыном; такие веселые, ну, думаю, как им нам завидовать. Здоровые, сильные, свежие. Все огромного роста. Они там ночуют, пробудут полторы недели.
После обеда пошли слушать граммофон к Сухотиным. Татьяна Львовна позвала всех и Л. Н-ча. Л. Н. сел напротив, подальше и не тронулся с места, внимательно и долго, больше часа, слушал.
Л. Н. понравилась Варя Панина, балалайка Трояновского (сказал: «Хорошо»), «Маланья», полонез Соколова («Это очень хорошее»).
Л. Н. играл с Танечкой, учил ее шапку с его головы снимать и снова ему надевать.
Л. Н.: Удивительно помнят лошади! Как они помнят!
Потом говорили о собаках. Шарик, когда никто ему не оказывает внимания, идет за шапкой. Об английских бульдогах, глупых и злых.
Л. Н.: Какие англичане породы собак воспитали!
26 сентября. Вторник, праздник. — С. А. Стахович. В два пришли Никитин и Беркенгейм помочь мне в амбулатории. Потом пошли с Александрой Львовной, Натальей Михайловной и Дориком к провалам между Мясоедовскими и Медвежьими казармами. Всю дорогу пели. Там встретились с Л. Н., он верхом. Показал нам кратчайшую дорогу назад. Холодный день. Эти провалы произошли на его памяти.
За обедом Николаев, привезший корректуры «О значении русской революции» и «Единственное возможное решение земельного вопроса», прочел по рукописи, только что написанное Л. Н. предисловие к «Общественным задачам». Николаев мне говорил: «Теперь джорджианцы оживут. Мне везет. Последние два года Л. Н. столько занимался Генри Джорджем, писал».
Софья Андреевна, лежавшая на кушетке, говорила, что ей предисловие к «Общественным задачам» очень понравилось, хотя она Генри Джорджем не интересуется.
Л. Н.: Мне самому это понравилось.
После обеда Николаев показывал Л. Н. некоторые места в корректурах. В статье «О значении русской революции» Магомет вместе с Христом, Буддой и магометанство вместе с христианством, буддизмом были вычеркнуты и опять вставлены. Николаев спросил: «Как с ними быть?»
Л. Н. христианства в нем, то хорошее. Что от Магомета — грубое. Учение магометанских сект, бабизма... чисто христианское.
Николаев предложил вставить слово «отчасти». Л. Н., подумав, согласился и прибавил: «отчасти магометанство (бабизм)»
Потом Л. Н. читал вслух цитату из Мадзини в статье «О значении русской революции»
— Душану Петровичу не нравится, а мне нравится, — сказал Л. Н. — Лучшие его (Ламеннэ) комментарии к Евангелиям. Оттуда взято в «Круг чтения».
Николаев: Ламеннэ писал и в революционном духе, — и Николаев процитировал... — Революционеры издают в четвертом издании его революционные писания
Л. Н. этих цитированных Николаевым мест не знал.
Мне стало дурно, ушел полежать. За мной пришли Беркенгейм и Никитин.
Астрахани одна — и совершенно различна.
За обедом Иосиф Константинович рассказал, что читал повесть Скитальца в последней книге «Жизни» — «Огарки».
— Это апология пьянства. Все ждал, что к концу что-нибудь будет. Нет: до конца возводит в культ пьянство
Л. Н.: Наживин пишет роман. Я ему вчера написал письмо
И Л. Н. говорил приблизительно в том смысле, что писание романов — пережиток... Кончилось то серьезное отношение (к романам). Теперь пишут «на одно копыто», и нечего им — и французам, и англичанам — сказать, и некому их читать. Так нельзя теперь писать, что «была погода, он стоял под окном...» Есть что писать, так писать просто: «Я сидел за столом...» Теперь это кончилось, и слава богу. «И я, говорит, грешу, иногда напишу в этой форме. Это все пустяки, это как охота. На охоту можно поехать ради развлечения, если человек чувствует в этом удовольствие, а это чепуха. Так и я возьму да напишу что-нибудь романическое, а все от этого ничего не изменится; нужно помнить, что это (писание романов) несерьезное занятие».
Л. Н.: Тургенев говорил, что там ничего нет, что это манерность, что Диккенс исписался. Я с ним не согласился. Никак не исписался.
Николай Леонидович: Знаешь, где это и у тебя есть? В «Казаках»
Л. Н.: Я просто подражал.
«Руси» с приглашением принять участие лично или высылкой делегата в приеме английской делегации, едущей к Муромцеву. Л. Н., говоря об этом, сказал, что Моод едет в числе делегатов:
— Я написал ответ очень резкий, но потом, к счастью, не отослал, разорвал. Хорошо сделал, что разорвал, потому что зачем же людей раздражать, а мой ответ их бы только раздражил. Они бы не поняли ничего. Какие-то ёрники Милюковы и компания такие глупые люди, которые воображают, что действуют от имени русского народа, что они — представители русского народа
Николаев рассказывал, что в Москве образовался маленький кружок семейных людей, которые желают воспитывать и обучать детей на совершенно новых началах, по системе Вентцеля, издавшего об этом брошюрку, названную «Дом свободного ребенка» (изд. «Посредника»)
детских садов, которые он когда-то за границей сам видел и которые произвели на него отвратительное впечатление, потому что дети там подвергались муштровке: делали все по команде, маршировали и прочими глупостями занимались. И Л. Н. даже думает, что для ребенка гораздо безвреднее, если мать, которой этот ребенок мешает работать, дергая ее за платье, когда она стирает, дает ему подшлепника, чтобы его унять, чем если какая-нибудь педантичная дама, вроде институтской классной дамы, холодным голосом будет его останавливать, по несколько раз внушая ему какие-нибудь запрещения делать что-нибудь. Ему кажется, что этот кружок взялся за практически невыполнимое дело, т. е. воспитание маленьких детей не может быть ведено посторонними людьми, а есть дело самих родителей и, главным образом, матерей. А если бы они ограничились одним образованием, т. е. обучением, то это выполнимо. Это можно было бы устроить сообща, т. к. дети успешнее учатся вместе, чем порознь. И он сам из своей практики школьного дела помнит и знает, что, когда детей соберут в одну школу, то они как-то сами собой отберутся, более способные к более способным, менее способные к менее способным, и тогда само собой дело покажет, чем с кем заниматься. Ему кажется, что в данном случае наши московские друзья и, в частности, Горбуновы, слишком увлекаются, желая немедленно разрешить эту проблему воспитания своих детей. Так как они чувствуют свою несостоятельность в этом деле у себя в доме, то им, естественно, хочется избавиться от этих неблагоприятных домашних обстоятельств и где-то на стороне устроить что-то, что, по их мнению, будет полезнее для детей. Но для него это уж такой трюизм, что воспитание детей все сводится к самовоспитанию родителей. И вот, например, возвращаясь к тем же Горбуновым по поводу их желания, чтобы в этом доме, предназначенном для воспитания детей, не было прислуги: как же они хотят, чтобы дети не чувствовали фальши этого, когда у них в доме по-прежнему остается прислуга, которая исполняет всю черную работу? Детей обмануть нельзя, и ребенок сейчас поймет, что это обман, игра. Лучше не задаваться такими широкими, туманными и практически невыполнимыми замыслами, помня французскую поговорку «Qui trop embrasse, mal etreint»13*. Вот обучению нельзя не сочувствовать по новому, свободному методу, т. к. у всякого честно мыслящего родителя естественно возникает желание избавить ребенка от тлетворного влияния нынешних школ и гимназий, которые только портят и развращают детей, и дать ему образование без всех этих глупостей, в виде суеверий религиозных, чудес, поклонения иконам и т. п. или патриотизма, обожания царя и прочее.
И Л. Н. прибавил:
— И вот, я очень рад, что, благодаря этой беседе, я сам для себя совершенно ясно и еще раз выяснил, что́ в этом вопросе, который пытаются разрешить в настоящее время наши московские друзья, есть хорошего и дурного, и если вы запомните, не забудете, то так вот именно и передайте мое мнение14*.
27 сентября. Был М. Л. Оболенский, племянник Л. Н. Здесь: Иосиф Константинович и С. А. Стахович. В 9.30, когда я пришел в залу, Л. Н. говорил:
— Теперь приходится слышать про партии и про их программы, как Шипов откуда-то вышел и куда-то вошел, и все это совершенная чепуха. Они никуда не выходят и не входят, а совершают поступки под влиянием какого-то гипноза.
Иосиф Константинович: В Гельсингфорсе опять собрались и вынесли там свое постановление: одобрение «Выборгского воззвания», но невозможность тактики по нему
Л. Н.: Гипноз — сила... Удивительно, что люди так мало считаются с этой величайшей силой гипноза. Гипнозу, разумеется, поддаются не все, особенно легко поддаются дети, идиоты и животные — словом, существа неразумные. Труднее всего или даже совсем не поддаются гипнозу самостоятельно мыслящие, стойкие, так называемые религиозные люди. Чем выше религиозно человек, тем меньше подвержен гипнозу... Семенов — как загипнотизирован. Он тут мне говорил про экспроприацию, стал кадетом. Они говорят известные слова. Кроме того, написал какую-то драму «Чигалдаева»
— Такой простой, нежный, вдумчивый и в самых трогательных и простых словах выразил свое душевное состояние и то, что он читал из моих произведений, и что на него они имели большое влияние, и очень меня расположил к себе. Я ему посоветовал уйти в деревню, оставить город, заниматься сельской работой, и он так и сделал. А потом попал он в какой-то кружок молодых литераторов и поддался всецело уже их влиянию, их гипнозу, и теперь просто с трудом его выношу, так он мне неприятен и даже внешне, какой-то он стал жирный, толстый, самоуверенный и все с теми же заученными словами, как они все говорят: «экспроприации...»15*
Иосиф Константинович заметил, что видел его с дочкой, будет учительницей в Москве.
Л. Н.: Вот, вот! Они все хотят учиться, и, кажется, будет скоро больше учительниц, чем учащихся. Когда они все будут учительницами, куда они денутся? Сегодня встретил по дороге в Тулу дочерей урядника: уже они в шляпах, куда они денутся?
Софья Андреевна вставила:
— Как, куда они поденутся?
Л. Н.: Как? Ведь все они лезут, — и сделал жест вверх, — на плечи народу, и их ведь надо всех кормить. И они, конечно, не будут работать самой нужной работы, то есть хлебный труд.
Софья Александровна: Они все работают, у них швейные машинки.
Л. Н.: Сегодня был у меня такой жалкий юноша, просил материальной помощи — крестьянский сын. Хочет в учителя идти. Он женился, кажется, не совсем удачно, но он это переносит, как следует.
Л. Н.
Л. Н. рассказал о Кузьмине, крестьянском сыне, бывшем студенте Сельскохозяйственной академии. Он написал директору, что он слишком дорого стоит народу и потому уходит из академии. Он одно время попал в революционные кружки, но скоро отшатнулся от них, насилие ему не нравилось.
Софья Александровна, которая тоже (как и Л. Н.) читает «Wahrheit und Dichtung»:
— Помните, как Гете нарядился бедным студентом и пошел к пастору эльзасскому? Как это грубо! Это можно написать в беллетристическом сочинении, но не в своей биографии.
Л. Н.«Vicar of Wakefield» и хотел подражать тому, что там рассказано. Мелко, буржуазно, низменно. Это он потому сделал, что в «Vicar of Wakefield» какой-то богатый лорд переоделся бедняком и явился к священнику в дом, и в этом завязка всего романа. И Гете тоже, подражая ему, будучи богатым студентом, переоделся бедным студентом и целовал руку старшей дочери и какой-то......16* И зачем он это делал? Ведь он в то время совсем не был так известен, чтобы переодеваться с целью свое инкогнито сохранить. И в других местах Гете скучен, например, в «Письмах из Италии». Читая его «Wahrheit und Dichtung», понимаешь, как создавался «Фауст». У него мистицизм, кабалистика, будто бы философское объяснение богословия — ужасное. На этом основан «Фауст».
Софья Александровна: Я удивляюсь, что вы не любите «Фауста», я его люблю. А «Германа и Доротею», которые вам нравятся, я нахожу сентиментальными.
Л. Н.
Софья Андреевна: Ты любишь еще «Вертера».
Л. Н.: «Вертера» люблю и некоторые стихотворения.
Софья Александровна«Путешествие в Италию» читали?
Л. Н.: Прочел все его 42 тома. Тургенев так его превозносил, наговорил мне о нем, что я дал себе труд всего перечесть. Сколько людей — мои предшественники Тургенев с Герценом — воспитаны на Гете.
Потом речь о Флобере, о его «Мадам Бовари»; потом об А. Карре.
Л. Н.: Александра Андреевна пришла с императрицей в сад Альфонса Карра около Йера, чтобы смотреть розы, и он вышел к ним в каком-то белом балахоне и обращался с ними очень учтиво, как с дамами, но без всякого подобострастия, не как с императрицей. Императрица была немножко смущена этим, по вместе с тем признала его достоинство.
Л. Н. (о Карре
Л. Н.: Что нужно читать людям материалистического мировоззрения, социалистам? Я посоветовал бы таким людям читать Карпентера, особенно Чаннинга и особенно Гаррисона. Только очень жаль, что Гаррисон так малоизвестен, и, если вы будете писать Черткову, то вы напишите от меня, что было бы очень хорошо, если бы он занялся переводом и распространением Гаррисона17*.
28 сентября. Приехали Снегирев, Полилов, Андрей Львович. Снегирев уговаривает Софью Андреевну ехать в Гагры.
Андрей Львович передавал разговор с великим князем Николаем Николаевичем и характеризовал его: «Он совсем русский человек».
находится отказавшийся, просит командиров отдельно о смягчении.
Сегодня Л. Н. получил письмо от отказавшегося
Когда вечером Снегирев с Полиловым уехали и Софья Андреевна легла спать, говорили о том, ехать ли Софье Андреевне на юг. Каждый по очереди сказал, как думает. Л. Н. сказал, что он думает, что Софье Андреевне это будет на пользу. На вопрос о том, поедет ли и он, сказал, что, может быть, да — бросить привычную жизнь, увидеть новое, а, главное, ради Софьи Андреевны.
Мария Львовна в последний месяц особенно старается каждому услужить, быть милой, внимательной. Какое хорошее свойство! Робких и застенчивых посетителей и просителей Л. Н-ча ее участие подбадривает. Мария Львовна подарила мне стеганое шерстяное одеяло, давно начала его стегать, много месяцев работала.
За завтраком: Оболенские, Юлия Ивановна и я. В 11.30 пришел ко мне Л. Н.:
— Брат Дымшица писал, что Дымщиц поехал в Петербург; заявил, что не будет служить. На это не обратили внимания, его отправят в Полоцк
Л. Н. принес «Круг чтения» и читал вслух сегодняшнее о Макро- и Микромегасе
— Не лучше ли, чем газеты читать? Не могу не поделиться радостью, — сказал Л. Н.
подали прошение о том, что локомотив поджег четвертый раз деревню. Их прошение могут оставить без внимания, губернаторское — нет. Эта же самая железная дорога проведена уже сколько лет, и до сих пор не заплатила крестьянам за отчужденную землю.
За обедом: С. А. Стахович, Никитин, Оболенские, Александра Львовна, Юлия Ивановна, Андрей Львович. Л. Н. рассказывал Софье Александровне о Дымшице:
— Вот еврей! Заявил, что он как христианин (по своим христианским убеждениям) служить не может. Как это военная служба и христианство могут вместе существовать? Желал бы жить 300 лет.
Софья Александровна: Почему?
Л. Н.̀ будет. Что останется из двух: военная ли служба, христианство ли. У интеллигенции христианство кончилось.
Софья Александровна: Ведь в Евангелии сказано, что войны всегда будут.
Л. Н.: Такие предсказания в Новом и Старом завете апокалипсические.
Софья Александровна вспомнила, как Л. Н., увидав портреты Ковалевского, Муромцева и Шаховского в иллюстрированном «Новом времени», сказал: «Три самых глупых человека в России». Как она об этом с радостью рассказала братьям. Л. Н. вспомнил, что, когда видел Ковалевского молодым у Олсуфьевой, которая желала его в зятья, Л. Н. задал ему — не мог вспомнить какой — вопрос, хотел знать мнение о нем ученого, он только хохотал. Потом Л. Н. говорил, что у Ковалевского есть образованность. Смешивают ум и образованность. Где нет своего ума, там восприимчивость всяких знаний.
исчезает?
Я: Нет.
Л. Н.: Я думаю, что у них это подавленная народность, которая отстаивает...
Л. Н. продолжает читать «Wahrheit und Dichtung» Гете, хотя его мнение о Гете — что тот низкого поведения человек, а о «Фаусте» — что пытался вникать в него и, кроме отвращения, ничего не испытал.
Я спросил Л. Н.:
— Мода в одежде не основана ли тоже на гипнозе?
Л. Н. согласился:
— Гипноз — общечеловеческое явление.
Л. Н. говорил о гипнозе в том смысле, что на него не обращают того внимания, какое он заслуживает.
30 сентября. ́ он пишет.
Л. Н.: Ничего хорошего (т. е. ему не удается)
Мария Львовна: Я видела твое письмо: «Милостивый государь», а под ним, «дорогой господин Гец»
Л. Н. отвечал ему. Он был с Соловьевым у Л. Н., умный. Утверждал, что христианство и еврейство — одно и то же.
— Что же, революционеры не устают? — Л. Н. думает, что должны устать.
Никитин говорил Л. Н. о Горбуновых, что там постоянно кто-нибудь есть, и рассказывал о их гостях. Потом о Доме свободного ребенка.
Нестеров прислал фотографии четырех своих картин: «Мечтатели», «Детство преподобного Сергия», «Отрочество преподобного Сергия», «Святая Русь». Л. Н. попросил найти письмо Нестерова, в котором он писал Л. Н-чу о них. О «Мечтателях» (монах и послушник за оградой Соловецкого монастыря) Л. Н. сказал:
— Это очень хорошо. Аскетизм православный.
«Детство преподобного Сергия»), «Святая Русь» совсем не понравилась. Читая к ней описание из письма Нестерова, Л. Н. сказал:
— Рассказывать это можно, а писать нельзя
Л. Н. в десять ушел к себе, а около одиннадцати вышел и поговорил с Никитиным, который уезжал с тем, чтобы через недели две опять заглянуть.
С Никитиным расстались все очень сердечно, с истинной благодарностью.
Л. Н.: Читаю Гете
Николай Леонидович: В Дижоне.
Л. Н.: В Дижоне, остановились в гостинице в одном номере
— Я хочу закрыть лечебницу; мужики против нее; думают, что болезни завлекает в деревню. В прошлом году — в Ясной, в этом — в окрестных деревнях сильная эпидемия тифа. Говорили об этом на сходке.
Я ей ответил, что тогда я сам буду содержать лечебницу. Александра Львовна смущена:
— Как так?!
— Как же это могло бы быть, чтобы на месте был врач и не лечил бы! (Очевидно, ей было неловко, т. к. она сама покупает лекарства и снимает избу.)
2 сентября
1 «Единственное возможное решение земельного вопроса» (т. 36).
3 сентября
1 Джон Булль — персонаж сатирических памфлетов Д. Арбетнота «История Джона Булля». Он стал нарицательным именем англичанина-буржуа.
2 Ср. ЛН, т. 75, кн. 2, с. 108.
3 Мирза Риза Хан при письме от 29 июня 1901 г. прислал Т. пер. своей оды «Мир», посвященной Гаагской мирной конф. 1899 г. (Опубл.: Шифман, с. 343—344). Т. отв. 10/23 июля 1901 г. (т. 73, с. 96—97).
4
5 Сельский учитель И. Чесноков писал Т. 3 авг. (почт. шт.) о впечатлении, произведенном на него чтением «Исповеди», и просил прислать кн. На конв. помета Т.: «Послать все». В письме от 14—15 сент. Чесноков сообщал, что кн. получены, и благодарил Т.
4 сентября
1 Деяния святых апостолов, XVIII, 12—16.
2 «Воспоминаниями» не возвращался.
3 В Япб хр.: Gœthe. Sämmtliche Werke. St. u. Tübingen, Bd. I—XL, 1840. В нем: «Faust» — Bd. XI—XII; «Hermann und Dorothea» — Bd. V; «Leiden des jungen Werthers». — Bd. XIV; «Aus meinem Leben. Wahrheit und Dichtung». — Bd. XX—XXII и ряд рус. изд.
7 сентября
1 «Review of Reviews», 1906, vol. XXXIV, № 201, Sept. В разд. «The reviews reviewed» краткое сообщ. Э. Дживскова о положении крестьян во Фландрии (Япб).
2 «Open Court», vol. XX, № 9, Sept. (Япб).
3 Неточная цитата из рассказа В. А. Слепцова «Ночлег». (В. А. Слепцов. Полн. собр. соч. СПб., 1888, с. 95—96; Япб
«— А ты что за граф за такой?
— Известно граф.
— Какой такой?
— Бранденбургский.
— Какой?
— Бранденбургский. Вот-те и все тут. А ты не знаешь?
— Не знаю, да я и знать не хочу. А ты этих слов за столом у меня не смей говорить. Что ты охальничаешь, в самом деле? Старый ты человек, тебе бы богу молиться, а ты озорничаешь».
4 А. В. ПешехоновЯпб*).
8 сентября
1 Ст. В. Львова «Преступное всепрощение и праведный гнев» («Образование», № 8) по поводу рассказа Т. «Божеское и человеческое». В НВ, № 10948, 5 сент. в разд. «Среди газет и журналов» приведено ее изложение.
2 Гвельфы и — враждующие партии в Италии XII—XV вв.
3 Т. заканчивал работу над ст. «Единственное возможное решение земельного вопроса». Н. Л. Оболенский, переписывавший большинство рукописей этой ст., не исправлял текст Т., но на полях или между строк вписывал предлагаемую им замену отдельных слов и вставки небольших фраз. Одна из них, сделанная в рук. 9 (13), л. 13, вошла в оконч. текст (т. 36, с. 236). В. А. Лебрен участвовал в переписывании ст. «Конец века» и матер. к «Кругу чтения». Какие вставки он делал, не установлено.
9 сентября
1 Т. посетил Бахчисарай 14 июня 1855 г.
1 Т. отправлял рук. названной ст. для набора в «Посредник».
2 Вопрос о времени написания «Пастырских посланий» (включенных в «Новый завет») и о принадлежности их «апостолу» Павлу решается и в научной и в богословской литературе по-разному. Многие исследователи относят их к серед. II в. и отвергают авторство Павла.
3 C. Tischendorf. Bibliorum Codex Sinaiticus, petropolitanus, vol. I—V. Petropolis, 1862.
4 «Novum Testamentum Grœce...» L. — N. Y., 1880. Она была прислана Т. в авг. 1880 г. Н. Н. Страховым для работы над «Соединением и переводом четырех Евангелий».
5 Письмо И. А. Соловьева от 20 авг.
6 Телегр. (а не письмо) «Northern Newspaper Syndicate» от 13 сент. н. с.
7 Т. включил в «Круг чтения» 2 отр. из кн. . Les Evangiles, Р., 1846 (p. 403 и 410), озаглавив их: «Самоотречение» (со своим постскриптумом) и «Устройство мира» — т. I, с. 128—129; т. II, с. 42—43 (т. 41, с. 112—113, 497—498).
8 T. Carlyle. On Heroes and Hero Worship, and the Heroic in History. L., 1841.
13 сентября
1
2 Ст. А. О. Ивановского и др. «Китай» (Брокгауз, кн. 29).
3 P. Kropotkineête du pain. Préface par E. Reclus. 2-me éd. Р., 1892 (Япб).
14 сентября
1 Назв. в тексте авторы упомянуты в гл. VII (т. 36, с. 331). О предложенных Маковицким поправках см. там же, с. 720.
15 сентября
1 Брокгауз«Что же делать?» (т. 36, с. 539).
16 сентября
1 Изречения из «Буддийских сутт» Т. включил в «Круг чтения», и они перешли в сб. «На каждый день». В т. III этого изд. было напеч. соч. «Лунный свет Санкья-истины». Пер. с санскритского Р. Гарбе. Рус. пер. и предисл. Н. И. Герасимова. М., 1900. Кн. «Путь к истине (Dhammapada). Изречения буддийской нравственной мудрости». Пер. и предисл. Н. Герасимова. М., 1898— вышла отд. изд.
2 В эти дни Т. работал над отв. кит. писателю Ку Хун-мину. Письмо разрослось в ст. под загл. «Письмо к китайцу» (т. 36).
17 сентября
1 «Общественные задачи», переведенной С. Д. Николаевым. Закончено 24 сент. (т. 36).
2 Два биогр. очерка в «Круге чтения» — «Паскаль» — т. II, с. 20—28 (т. 41, с. 477—484) и «Ламенне» — т. II, с. 353—357 (т. 42, с. 160—165).
18 сентября
1 При письме от 1 сент. счетовод Ф. Г. Карпунин прислал 2 стихотв.: «Рабочему классу» и «Движение 17 октября 1905 г. у нас в г. Новониколаевске». Т. отв. 24 сент., указав, что стихи «очень дурные». На конв. помета: «Послать «Мысли мудрых людей»» (т. 76, с. 198). Памфлет Горького «Прекрасная Франция» заканчивается словами «Прими и мой плевок крови и желчи в глаза твои!»
2 В. БуренинНВ, № 10958, 15 сент.). В ст. упом. об очерках А. М. Горького «Не давайте денег русскому правительству» (Горький, т. XXIII) и «Прекрасная Франция» (Горький
3 Неверно. После опубл. памфлета «Прекрасная Франция» против Горького резко выступил ряд франц. бурж. деятелей и публицистов. Горький ответил им двумя «открытыми письмами» (Горький, т. XXIII, с. 407).
4 А. Франс был предс. «Общества друзей русского народа и присоединенных народов», организации прогрессивной франц. интеллигенции, созданной 3 февр. 1905 г. в поддержку рус. революции.
5 В. . «Глаз» (Брокгауз, кн. 16).
19 сентября
1 Lewis. Life of Goethe (4-th ed.). L., 1890.
2 Л. Н. Толстой. Полное собр. соч., вышедших за границей, тт. I—V. СПб., 1906—1908.
3 «Кулисы германской социал-демократии» (НВ, № 10960, 17 сент.).
4 Иенский съезд герм. соц. -дем. партии, состоявшийся в сент. 1905 г., признал по предложению А. Бебеля массовую полит. стачку одной из важнейших форм борьбы пролетариата. Однако на след. съезде, состоявшемся в сент. 1906 г. в Мангейме, было принято решение, отменявшее иенскую резолюцию.
5 24 авг. было опубл. правит. сообщение о введении военно-полевых судов. Лидер октябристов А. И. Гучков в интервью, помещенном в НВ, одобрил этот шаг пр-ва. Это вызвало недовольство нек-рых представителей буржуазии. Д. Н. Шипов вышел из «Союза 17 октября» и вступил в «Партию мирного обновления».
6 Либрович. Нерусская кровь в русских писателях. СПб., б. г. (Япб).
20 сентября
1 В. В. РудинЯпб).
2 Очевидно, С. Д. Николаев прислал ст. В. И. Орлова «Формы крестьянского землевладения в Московской губ.» — оттиск из «Сб. статистических сведений по Московской губ.», т. IV, вып. 1. М., 1879. Отр. из этой ст. был введен Т. в предисл. к кн. Г. Джорджа «Общественные задачи», над к-рым он работал в эти дни (т. 36, с. 302).
3 Г. Джордж. Общественные задачи. Пер. с англ. С. Д. Николаева. С предисл. Л. Н. Толстого. М., «Посредник», 1907, с. 237 (Япб).
4 П. И. Бирюков, вероятно, читал в рук. воспоминания. А. Ф. Кони о встречах с Т. Как видно из письма Кони к Т. от 27 июля, они были закончены им к этому времени.
5
23 сентября
1 В письме к А. А. Ернефельту от 25 сент. Т. просил «постараться сделать так», чтобы ему «не присуждали этой премии» (т. 76, с. 201—202). Ернефельт переслал письмо Т. в Швецию.
2 Этого замысла Т. не осуществил.
3 П. Н. . Очерки по истории русской культуры, ч. 1—3. СПб., 1896—1903.
24 сентября
1 На этот день включены 3 высказывания Плутарха о вегетарианстве. — «Круг чтения», т. II, с. 252—253 (т. 42, с. 74—75).
25 сентября
1 Толстой. Письмо к крестьянину о земле (о проекте Генри Джорджа). М., «Посредник», 1906 — перераб. письмо Т. к Т. М. Бондареву от 23 июня 1894 г. (т. 90).
26 сентября
1 Так в оконч. тексте: Л. Н. . О значении русской революции (т. 36, с. 361).
2 См. т. 36, с. 315—316.
3 См. след. изд. соч. Ф. Ламеннэ: «Современное рабство». Н. Новгород, 1906; «Слова верующего (отрывки)». М., 1906; «Слова верующего. Памфлет». СПб., 1906.
4 «Огарки (Типы русской богемы)», повесть С. Г. Скитальца («Сб. т-ва «Знание» за 1906 г.», кн. 10. СПб., 1906).
5 «Менэ... Текэл... Фарес...». Т. писал: «Я давно уже думал, что эта форма отжила, не вообще отжила, а от жила как нечто важное. Если мне есть что сказать, то не стану я описывать гостиную, закат солнца и т<ому> п<одобное>. Как забава, не вредная для себя и для других, — да. Я люблю эту забаву. Но прежде на это смотрел как на что-то важное. Это кончи лось» (т. 76, с. 203).
6 Т. упоминает о сцене из романа Диккенса «Крошка Доррит», кн. 2, гл. 1. В повести «Казаки» подобная сц. в гл. XXIX.
7 Англ. депутация должна была приехать в окт. для передачи сочувственного адреса бывшему предс. I Гос. думы по поводу разгона Думы. К письму А. В. Зенгера от 18 сент. было прилож. объявл. комиссии по устройству приема, предс. к-рой был П. Н. Милюков (см. т. 55, с. 559—561). Неотпр. письмо Т. к А. В. Зенгеру от 22 сент. — т. 76, с. 196.
8 «Борьба за свободную школу». Составил К. Н. Вентцель. М., «Посредник», 1906.
1 На IV съезде кадетской партии, состоявшемся в Гельсингфорсе 24—28 сент., большинством голосов была принята резолюция против проведения в жизнь «Выборгского воззвания».
2 С. Т. Семенов. Надежда Чигалдаева. Упом. изд.
3
4 Возможно, В. Ф. Орлов, к-рый выведен Т. в рассказе «Сон» (т. 38, с. 23).
28 сентября
1 Возможно, несохр. письмо А. И. Кудрина. Т. отв. на него в этот же день (т. 76, с. 205).
2 На письмо А. Ф. Глаголева от 26 сент. Т. отв. 28 сент. (т. 76, с. 204—205).
1 С. И. Дымшиц сообщил об этом в письме от 27 сент. Т. отв. 29 сент. (т. 76, с. 206—207).
2 Отр. из соч. Вольтера «Микромегас» (гл. 7 «Беседа с людьми») — «Круг чтения», т. II, с. 264 (т. 42, с. 82—83).
30 сентября
1 В этот день Т. начал рассказ «Иоанн Софоклов», впоследствии озагл. «Отец; Василий», и записал в Дн.: «Начал слишком смело, подробно. Не готов еще, и очень, хотелось бы написать» (т. 55, с. 248).
2 —378) на письмо Ф. Б. Геца от 9 июня того же года.
3 Одновр. с письмом от 24 сент. М. В. Нестеров прислал фотогр. с картин «Видение отроку Варфоломею» (1889—1890, ГТГ), «Юность преподобного Сергия» (1892—1897, ГТГ), «Мечтатели» (1903) и «Святая Русь» (1901—1905, ГРМ). Т. отв. 3 окт. (т. 76, с. 208).
4 «Wahrheit und Dichtung».
5 Т. вместе с И. С. Тургеневым выехал из Парижа в Дижон 25 февр. (9 марта) 1857 г. и пробыл там до 1 (13) марта.
Сноски
1* Пропуск в подлиннике. — Ред.
2* «как только вернулся домой, женился». «Это был великий ум» (нем.).
3* «Общественные задачи».
4* Кто-то вставил, что у них почти нет железа и даже мотыги деревянные.
5* «Вам ее на 50 лет хватит» (франц.).
6* плевать (франц.).
7* Это преувеличено: 123000.
8* франц.).
9* время усталости (франц.).
10* Плохо записано со слов Марии Львовны.
11* Письмо Л. Н. к Бондареву о Генри Джордже.
12* свободной любви (франц.).
13* «Много желать, добра не видать».
14* Записано по пересказу Иосифа Константиновича.
15* По пересказу Иосифа Константиновича.
16* Пропуск в подлиннике. — Ред.
17* Часть мне рассказал Иосиф Константинович.