1 июля. Утром Владимир Григорьевич снимал Л. Н. с 86-летним странником-псаломщиком, гуляющими в красивых местах сада и на большой дороге, — 12 раз. Владимир Григорьевич утомился на солнце, а снимки по ошибке не вышли. Был несчастен. Уехала Унковская. Софья Андреевна полюбила ее и негодует на Гольденвейзера, что он ей вчера таким быстрым темпом аккомпанировал. Днем 37° на солнце, 22 — в тени. Вечером — на балконе, при раскрытых дверях. Молчание. Я заговорил о том, что по по следней книжке журнала «Transactions of Anglo-Russian Society» китайцев не 425 миллионов, а 175 <!>. А так как в Китае восемь больших наций (очень далеких друг от друга), то вряд ли найдется одного народа столько, сколько русского или английского (то же самое в Индии). А англичан, по моему вычислению, 103 миллиона, на два миллиона меньше русских. Так что сейчас самый большой народ — русский.
Л. Н. через некоторое время сказал, что у него нет настолько патриотического чувства, чтобы русскому языку давать особенное преимущество. Как Французская революция сделала с весами, мерами, завела такие, которые теперь общеприняты, — не будет ли то же с языком? Николай Николаевич сказал, что, по его мнению, — нет. Что эсперанто бледно, невыразительно, и в каждом языке есть отдельные слова, которые не выражают одно и то же. Л. Н. не высказался определенно, но не отрицал возможности выработки (в будущем) общего языка. И говорил в том смысле, что это было бы шагом к пониманию, единению народов:
— Русский язык удобен для выражения, но слова очень длинные, не красивы (самоотречение, самосовершенствование); самый красивый — французский язык.
Потом Л. Н. говорил о Китае: каково отношение народа к правительству? Но не имеет о нем ясного понятия, а о Японии имеет. Там правительство крепко организовано. Желал бы прочесть хорошую книгу о Китае.
2 июля. Л. Н. проходил через мою комнату и заговорил со мной. Я ему передал поклон от Немравы, отказавшегося в Моравии
— Читали в «Новом времени» Меньшикова о толстовцах?
Я прошел в залу и прочел фельетон «Письма к ближним» в «Новом времени» 29 июня. Л. Н. подошел ко мне:
— Какой набор слов, какая игра словами! Спросите, что он сказал, — никак не перескажешь простыми словами. Когда касаются такого серьезного вопроса, это особенно бьет в глаза
Николаев сказал мне, что утром Л. Н. говорил ему о теософках: «Вот занимаются теософией. Ведь как сказать: один пастух молился богу и говорил ему: «Вспомни обо мне, ведь я тебя люблю; если бы ты пришел ко мне, я бы тебе вымыл ноги самой чистой водой, зарезал бы лучшего барана» и дальше в таком роде. Услышав это, Моисей обрушился на пастуха: «Что ты делаешь, разве можно так?» Но бог обратился к Моисею: «Зачем ты смущаешь раба моего?» Так и тут в отношении бога — может быть, есть что-нибудь грубое, но все-таки они стремятся его познать».
Н. Н. Гусев мне сегодня говорил, что Владимир Григорьевич представил Л. Н. поправки к «Не могу молчать» — некоторые из них мелкие, некоторые же ослабляют соответствующие места — и предложил Л. Н. отдельные главы поместить в конце, в виде дополнения. Л. Н. в ответ на это отдал ему статью, сказав, чтобы он, Владимир Григорьевич, поступил как хочет.
Это, по мнению Николая Николаевича, значит, что Л. Н. это не по душе.
Л. Н. ходит пешком на Воронку, на барсучьи норы.
Вечером шахматы с Гольденвейзером, и он играл Рахманинова и Бетховена.
— Композиция эта (Рахманинова) очень хороша, — сказал Л. Н., — совсем ясна, несмотря на сложность, ясна; одна мысль проникает всё.
Л. Н. просил еще что-нибудь русское. Гольденвейзер был усталый, обещал в будущий раз: русское новое и старинные композиции — Баха.
Л. Н.
Л. Н.: хвалил фортепьяно как музыкальный инструмент. Квартет скрипачей редко сыгрывается, на фортепьяно же чувствуется личность пианиста. В молодости скрипка и виолончель действовали сильнее.
Я рассказал Софье Андреевне про фельетон в «Руси» «Сплетня о Достоевском», где опровергается, что Достоевский будто бы был безнравственной жизни, как недавно вспоминала Софья Андреевна, опираясь на письмо Н. Н. Страхова
Л. Н. не знал, что такие вещи говорились о Достоевском:
— Нехорошо было со стороны Страхова.
3 июля. Л. Н. сегодня в пруду и вчера — в Воронке один купался, но не плавал. В Воронке мало воды, а в пруду трудно ему показалось выплыть из купальни.
Л. Н. сказал Николаеву на днях: «Совсем разучился писать на старости лет. Все, что ни напишу, оказывается непригодным для печати. Вот и об Орлове нельзя печатать: «Нецензурно», — говорят».
Днем, как во все дни, — Владимир Григорьевич. Сегодня был К. Х. Классен, управляющий из Гаспры, предобрый немец, старичок. Из пасторской фамилии, голландский выходец. Сам — гольштинец. Из-за него я сегодня почувствовал возможность естественного, братского отношения к немцам, как и ко всем другим людям.
Вечер прекрасный. Л. Н. сравнивал его с декорациями. Поздно, до полуночи, доносились песни на деревне.
Вечером был С. Д. Николаев. Л. Н. просил прочесть вслух письмо Н. В. Орлова о московском палаче, дворнике Игнате
Л. Н. (о Вивекананде): Превосходно полемизирует с Шопенгауэром о боге, которого никак нельзя признавать метафизической основой. У него и таблица: абсолют через время, пространство, причинность проходит в мир
С Николаевым о Генри Джордже. Николаев вспомнил письмо Генри Джорджа к социалисту, которое перевела перед смертью Мария Львовна, и Николаев передал его в «Календарь для каждого на 1909 год». В нем Генри Джордж ожидает от единого налога ослабления правительства, анархизма
Л. Н.: Но ставить целью своей деятельности будущность — никак нельзя. Цель — исправление нарушенного права. Такому человеку будет совершенно безразлично, будет ли это пугать или нет, а ему некого будет пугать.
Л. Н. подарил К. Х. Классену «Круг чтения», 1-й том с надписью......1* 2-й том — графине Паниной с надписью «Прошу читать», и сказал, что он очень рад, когда эту книгу читают. Было радостно ему услышать: свояченица рассказала, что спросила знакомую в Петербурге, знает ли «Круг чтения». «C’est mon Evangile»2*, — ответила та.
Л. Н.: Самая милая моя книга!
Л. Н. расспрашивал об общине, есть ли она еще где, кроме русских, индусов? Есть ли у сербов, словаков, болгар?
4 июля. Получена «Критика догматического богословия», изд. Герцика, СПб. Перепечатано почти дословно с чертковского издания. Первый раз напечатана в России. Теперь главные сочинения Л. Н.: «Царство божие», «Соединение и перевод четырех Евангелий» (это преследуется) — в России напечатаны.
Вечером у Л. Н. два старообрядца-сибиряка. Родом — терские казаки. Один 60-ти лет, в молодости отказался от военной службы; рассказал, как боялся; ноги у него тряслись, а все-таки, когда перед судом полковник спросил его, за кого же он их принимает, ответил: «За слуг антихристовых». У них община.
Л. Н. говорил о нем:
— Есть старинная Библия (у меня она есть) — в ней при каждом стихе сноски, он их выучил.
Николай Николаевич: Он мне говорил, что вы ему сказали: «Напрасно так углубились!» — «Я сам теперь вижу, — ответил он, — что напрасно, но что делать».
Николай Николаевич: У народа такое убеждение, что в тех старославянских словах таится особенная мудрость.
Л. Н.: Совершенно справедливо, что <мысль, будто> древнее всегда переходит в святость, — заблуждение.
Почта из Тулы, около 30 писем Л. Н-чу. В полученных сегодня московских газетах телеграммы о появлении 2(15) июля в «Daily Chronicle» и «Matin» новейшей статьи Л. Н. о смертных казнях «Не могу молчать». По-русски должна появиться сегодня — в какой-нибудь петербургской газете, куда Хирьяков поместил. Разумеется, с пропусками
Л. Н. сам искал в газетах известий о «Не могу молчать». Интересует его появление этой статьи и желал бы, чтобы имела успех.
5 июля. Приехала сестра Л. Н. Мария Николаевна с дочерью Елизаветой Валерьяновной. Л. Н. ездил к Чертковым. Про Анну Константиновну сказал: «Еле жива».
Обедал Торба, конторщик издательства Софьи Андреевны. Софья Андреевна ему сказала, что мясные котлеты ради его одного.
Л. Н.: Вегетарианство раньше было подвиг, нынче много людей стало не есть мяса. А считается это таким простым, само собой разумеющимся, как не ругаться.
ТОЛСТОЙ ЗА РАБОТОЙ В СВОЕМ КАБИНЕТЕ
Фотография С. А. Толстой
Мария Николаевна рассказывала, что был у нее в монастыре Молоствов. Дала ему читать письма братьев. Он ей понравился. Лучше, чем П. А. Сергеенко, который тогда, в 1906 г., когда фотографировал, сказал: «Сниму весь монастырь», это монашки поняли как «Разнесу весь монастырь»3* и перепугались. Когда через несколько дней затем Мария Николаевна уезжала в Ясную Поляну, одна монашенка со слезами с ней прощалась. Когда Мария Николаевна спросила, отчего на этот раз плачет, ведь, когда прежде уезжала, она не плакала, та ей объяснила, что ведь разнесут монастырь, ведь ее брат из-за этого выписал.
Кто-то сказал, что монашки глупенькие и что это неудивительно, когда некоторые с семилетнего возраста там живут.
Л. Н.: Они только умнее тех, которые живут в Париже.
Елизавета Валерьяновна рассказала, как ехали из Шамордина в Калугу 50 с лишком верст в коляске и как на крутой горе, у въезда в Калугу, барин ругал извозчика за то, что медленно едет.
Л. Н.: По нонешним временам спасибо, что не палил.
Елизавета Валерьяновна рассказала, что в Туле на улице мужик рассердился на жену, вынул револьвер и застрелил ее. И потом, сообразив, что сделал, застрелил себя. Нынче у всех револьверы. В досаде обращаются к ним. Не имей он револьвера, он, может быть, ударил бы бабу, и помирились бы.
На веранде: Л. Н., Мария Николаевна, Софья Андреевна, Александра Львовна, Елизавета Валерьяновна, Гольденвейзер, Торба, Николай Николаевич. Разговаривали, главное, Л. Н. с Марией Николаевной. Мария Николаевна — что слово, что суждение — то умное, часто с юмором, метко. Она, должно быть, очень даровитая.
Л. Н. вспомнил легенду («Отличная легенда», — сказал Л. Н.), которую почерпнул из «Московского сборника» Победоносцева, присланного ему князем Цертелевым. И ради нее дал прочесть Николаю Николаевичу вслух его, Л. Н-ча, письмо к священнику И. И. Соловьеву, где Л. Н. приводит эту легенду
Мария Николаевна пожелала прочесть «Московский сборник» и говорила про «Круг чтения», который ежедневно сама читает и некоторым другим монашкам читает вслух. Ей больше всех нравится Эпиктет и меньше всех — Лабоэти. Его не дочла до конца. «Он ведь социалист», — сказала она. Л. Н. просил Николая Николаевича прочесть из «Круга чтения» сегодняшнее, 5 июля, четвертую мысль, которая ему очень нравится:
«Когда же не плоть, а ты будешь глава в человеке? Когда поймешь ты блаженство любви ко всякому, когда освободишь себя разумением жизни от скорбей и похотей, не нуждаясь для своего счастья, чтобы люди служили тебе своею жизнью или смертью: когда поймешь ты, что истинное благо всегда в твоей власти и не зависит от других людей?» (Марк Аврелий).
Мария Николаевна говорила про Недельные чтения, которые любит читать: «За что?» — очень наглядное; «Душечка» — хороша; «Корней Васильев» и другие.
Мария Николаевна хвалила «Воспоминания» Задонской о 1812 годе
— Что же тебе понравилось — мысли или Записки?
Мария Николаевна рассказала, как они детьми играли в прятки и как Л. Н. сказал, что он так скроется, спрячется, что никто его не найдет. Действительно, искали — и не нашли его. Тут пришла баба, работавшая в подвале; она увидела, как Л. Н. упал, и сказала, что он лежит в траве: Л. Н. выпрыгнул со второго этажа.
Л. Н. вспомнил это, ему было около восьми лет:
— Я еще подпрыгнул вверх, я хотел это чувство испытать
и еще другая — такая же). Мария Николаевна спросила его, не дуры ли они:
— Ведь так назвал нас, — сказала она4*.
Л. Н.: Нет, прекрасные женщины.
Удивлялся, что их столько — семьсот.
Софья Андреевна и Елизавета Валерьяновна добавили, что они очень бедные, на коровье масло им не хватает.
Л. Н. спрашивал, чем занимаются, и т. п. Л. Н. рассказал, что новое для него слышал от Николаева: как концессионеры в России строили железные дороги на гроши народа, и жалел, что раньше не знал:
— Как эти богатые банкиры мошенничали! — И рассказал, что компания строит линию железной дороги на условии, что она вложит 50 миллионов и правительство — 50. Она же ее построит на одни правительственные 50 миллионов. Получает доход с дороги, а когда казна ее выкупает, то из расчета 100 миллионов.
6 июля. Покос сена кончается. Когда мы обедаем, яснополянские крестьяне поблизости возят себе сено. Появились лоси. На Воронке, на Отводе, в Чепыже их видят. Ночью подходят к лошадям, среди дня — к коровам. С ними пасутся. Мальчики принимают их за лошаков, мужики — за диких коров.
У Л. Н. был 25-летний Савинов из Урюпина, неврастеник. Потом Перна. Вечером — Николаева. Л. Н. долго не выходил. Я пошел, понукаемый Александрой Львовной, к Л. Н.
Л. Н.: Все не умею из злого делать доброе, а пора бы.
Потом пришел к нам. Рассказал про Левицкого, Скороходова и остановился на подрастающих детях Скороходовых, Булыгиных:
— Подрастают орлы — не лгут, не пьют, женщин не знают, вегетарианствуют, только и желают людям помогать.
Софья Андреевна: А предстоит им вшами быть съеденными. Не хотят служить. А войны были со времени Христа, 2000 лет, и будут.
Л. Н. сказал, что он сегодня думал, писал о том, как в первые три века были христианские мученики, не хотевшие воевать, как смотрели на войну Татиан, Лактанций, Тертуллиан — были против войны. А с Константина, принявшего христианство, — крестоносцы, религиозные войны. Только в конце XVIII и в начале XIX века подымается и растет со всех сторон: Ваисов полк, бабиды... что они должны служить богу
Сегодня приехала бонна-немка с двумя детьми Михаила Львовича.
7 июля. Были фотографы от «Нового времени»: Булла с сыном. Снимали Л. Н. одного и с другими многократно. Снимки за столом, во время обеда, не удались. Л. Н. не мог удержаться от смеха; рассмеялся именно тогда, когда снимали.
Л. Н. (): Отсюда поедет встречать Фальера5*. Я очень уважаю его — не утверждает смертных приговоров.
Я не дослышал, по какому поводу Л. Н. сказал о французах: «Милый народ».
Потом Владимир Григорьевич заговорил об Анатоле Франсе:
— Он вас очень любит.
Л. Н.: И я его люблю.
Обедали на крокете, около нас мужики возили сено.
Л. Н. сказал Александре Львовне про работу, что бы ей поработать на сенокосе — одна радость. Сколько бедноты! Сегодня слышал, как говорили про нее: «У нее все масленица».
Потом обо мне Л. Н. сказал, что хочу его лечить, отдалить смерть; лучше, если б я знал средство ускорить ее.
Вид у Л. Н. утомленный, и, может быть, он все еще недоволен собой. Сегодня далеко ездил, и утомляли его фотографы, и одна барыня, приехавшая из Смирнова, которая вела себя высокомерно с Л. Н., и Л. Н. и не узнал от нее, зачем приехала.
Сегодня были Картушин, Рябов и дочь художника Орлова. Картушин избегал встречи с Софьей Андреевной; у них, живущих у Чертковых, приказание «не быть ею видимыми».
В 8 часов вечера приехала Ершова, рожденная Штевен, известная учредительница школ. Сидела на балконе с Софьей Андреевной. Л. Н. там же играл в шахматы с Гольденвейзером. Мария Николаевна там же лежала на кушетке.
Софья Андреевна долго, почти все время, одна говорила упорно о том, как мужики не платят аренды, как воруют и т. д. Елизавета Валерьяновна, Юлия Ивановна и я сидели под вязом и жалели Л. Н., что должен это слушать. Я всего не слышал, но воображаю себе, что Ершова, загипнотизированная Софьей Андреевной, принялась в том же духе и смысле говорить. Л. Н. кончил шахматы, стал говорить с ней и не мог согласиться с их речами. Наконец встал и, взволнованный, со словами: «Это кощунство», — ушел с веранды. Пошел было к себе, но увидел нас под вязом, повернул к нам:
— Эта барыня говорит, что мужики без нас, господ, — звери. И самое страшное то, что она учит, и за то, что учила детей арифметике и закону божию, она считает себя вправе их презирать, ругать.
Потом Л. Н. вернулся на террасу — наверно, для того, чтобы объяснить спокойно даме, как надо относиться к народу, свою точку зрения, как это Л. Н. всегда после спора старается смягчить. За чаем Л. Н. говорил про интересное письмо революционера.
Л. Н.: Изменение сознания народного совершилось огромное. Правительство своими подавляющими мерами только хуже делает.
Юлия Ивановна вспомнила, как Л. Н. удивлялся Татьяне Львовне, которая была равнодушна к поражениям русских в японской войне: «Неужели в тебе нет чувства патриотизма?» Татьяна Львовна ответила, что его в ней совершенно нет, как и у Юлии Ивановны. «Ведь ты уничтожил его в нас, а в тебе самом осталось».
С 10.30, когда Александра Львовна с Варварой Михайловной вернулись с купанья на Воронке, проверяли «Закон насилия и закон любви». В 11.15 Л. Н. пришел к окну комнаты Александры Львовны и позвал нас к чаю. За чаем ответил, что сниматься ему (его снимали сегодня 20—30 раз) ничего, а неприятно быть в «Новом времени» рядом с этой барыней.
8 июля. «Нового времени» фотографировали. Вечером на веранде. Татьяна Львовна рассказывала про знакомую семью и об N. N. сказала, что развелась.
Л. Н.: Зачем же говорить про тех женщин, что «развелись». Надо говорить про тех, что «не развелись».
Татьяна Львовна продолжала говорить и опять говорить про другую N. N., которая... (Л. Н. вставил: «которая не развелась»).
Татьяна Львовна: Не вполне развелась.
Л. Н.: Ну вот.
Михаил Сергеевич рассказывал длинно, очень художественно и подробно про ограбление почтовой конторы в Благодатном, что та же шайка ограбила Голицына и собиралась ограбить и его. Они убили двоих, и из шайки убиты двое.
Л. Н. вспомнил про вчерашний разговор госпожи Штевен о мужиках и сказал, что это (у них) теперь прорвалось сознание несправедливости. Ненависть, которая копилась веками за обиды, выразилась теперь. «Нас грабят — это еще милостиво, — Л. Н. говорил это с болью и стыдом за господ. — Это та мысль, которая вошла в сознание народа; она не пройдет. Правительство же хочет подавить».
Разговор о дороге близ Тулы, которую никто не чинит.
Л. Н.: Правительство на то, чтобы было всем хуже, а какому-нибудь Ивану Ивановичу лучше.
Николаев говорил, что свойство цивилизации такое: жизнь людей дешева — земля дорога. От этого sky-scrapers6*.
Андрей Львович привез от Афросимова Л. Н-чу медицинский совет, а также мел и уксус от невралгии головы.
Л. Н.: Благодарю за внимание.
10 июля. За обедом Л. Н., Софья Андреевна, Татьяна Львовна, Александра Львовна, Михаил Сергеевич, Мария Николаевна, Елизавета Валерьяновна, дети Михаила Львовича с немкой, Надежда Павловна, Варвара Михайловна, Владимир Григорьевич, Н. Н. Гусев, Танечка Николаевых. Л. Н. разговорчив и шутлив. Говорил, что если бы он подписал «Выборгское воззвание», то попал бы в тюрьму, и жалко ему, что не сидит.
Хвалил Владимиру Григорьевичу отрывок «Песчинка» Фихте
Л. Н. говорил, что с женщиной можно разговаривать о чем угодно: о боге, о высоких предметах, но если только упомянешь редингот, она, докончив разговор, возвратится к рединготу.
Л. Н. говорил о романе «Санин»:
— Веселись вовсю, ни о чем не думай. Это очень неразумно. Это 20 раз опровергнуто. Молодые люди учатся греческой грамматике, а этого не знают
Вечером Звегинцева с одной дамой. Гольденвейзер играл.
Чертков, увидя в передней под зеркалом браунинг Звегинцевой, возмутился, как можно к Л. Н. ездить с браунингом, и сказал в шутку Ване, чтобы его забросил в помойную яму. Сделано было так: к нему подложили статью Л. Н. «Не убий». Звегинцева, посмотрев, взяла ее.
11 июля. Л. Н. несколько дней занят «Кругом чтения». Много работает. Поправляет, перерабатывает в день по два отдела, в 12 дней каждый. Сегодня сказал Черткову, что надеется через неделю кончить. Пишет письма — по три в день. Ходит купаться. Сегодня видел, как в купальне 12-летние мальчики курят. По своему обыкновению, усовещивал их. Они ответили, что научились курить в ночном, чтобы не заснуть.
Перед обедом Михаил Сергеевич прочел свое описание шоссейной дороги около Ясной Поляны, на которой Л. Н. часто встречается с людьми и разговаривает с ними
Я это объяснил Гусеву влиянием присутствия Владимира Григорьевича. Гусев же на это сказал, что Л. Н. раньше гораздо резче высказывался о революционерах, чем теперь. При Муравьеве-адвокате Л. Н. сказал, что прежде действия революционеров возмущали, а теперь, сравнивая с теми ужасами, которые Муравьев рассказывал про военные суды, смертные казни, он видит, что революционеры в сравнении с ними — святые люди. И в статье «Не могу молчать» Л. Н. мягче пишет о революционерах.
За обедом Л. Н. о двух старших детях Михаила Львовича, обедавших с нами и, как всегда, тихо ведших себя, сказал, что это редко в таком возрасте, чтобы дети не были крикливы, а эти ни разу не шумели. И сказал их бонне, что die Kinder artig sind8*. Л. Н. еще заметил:
— Характер у обоих их родителей хорош.
Л. Н. рассказал детям, как на прогулке летом увидал в кусте гнездо на такой высоте (показал рукой с аршин) и в нем трое птенцов:
— Они смотрят на меня, они меня испугались, я — их. Старой не было.
После обеда был прохожий — речистый, взволнованный малоросс с Евангелием в кармане. Возмущен безземельем, безработицей и всякими неправдами и думает, что если бы хорошо растолковать Евангелие людям, то он может сделать французскую республику в России и т. д. Очевидно, помешан. Л. Н. с ним говорил, как со всеми, спокойно, терпеливо, разумно разъясняя ему, как имеет обыкновение говорить и с сумасшедшими (и заметил как-то давно, что они ценят это и относятся с доверием к тому, кто серьезно говорит с ними, особенно в сумасшедших домах, где привыкли к обращению несерьезному). Когда малоросс говорил, что есть единое Евангелие у всех, Л. Н. заметил:
— Какое одно — у магометан свое, у......9* — свое.
Л. Н. советовал ему меньше говорить и еще — развивать в себе любовь вместо осуждения.
Л. Н. получил письмо от Кудрина (искреннее, сознается в слабости: иногда трудно ему бывает) и от Иконникова — «силен».
В 7.30 приехал Сергеенко. Рассказал про свой альманах, как изменился из альманаха литераторов в альманах почитателей: Досева, Новикова и т. д. Хрестоматию «Детям от Льва Николаевича» в 500 страниц печатает в 300 тысячах экземпляров. Туда постарался поместить все лучшее Л. Н-ча. Лучшее — не одно «Детство»
Прислал ему в альманах статью в стихах словацкий поэт-ветеран Подградский — «Как дьявол искушал Льва Николаевича». Ее не поместит.
Михаил Сергеевич звал Л. Н. и Софью Андреевну приехать на 28 августа в Кочеты. Л. Н. не отказывался и не обещал. Софья Андреевна также.
Для Марии Николаевны в Ясной Поляне слишком шумно. Она гуляет по саду, сидит на скамейках, на кушетке, читает «Круг чтения».
Сегодня па́рит.
«Русские ведомости» от 4 июля со статьей «Не могу молчать» продавались газетчиками по рублю за номер, мы его не получили.
12 июля. Уехала Татьяна Львовна. Приехали Бутурлин и Беркенгейм.
Л. Н. показал на письмо Репина в «Слове» о том, что все молчат насчет смертных казней, а Л. Н. отозвался
Л. Н.: Дамские речи о любви. Любовь без непротивления немыслима. Гаррисон откажется от непротивления во имя негров, Столыпин — во имя......10* Павел отказался и говорил слова о любви — они мне всегда были противны. Это ничего не значит. Хулисон откажется от того, что дважды два — четыре. Оно так есть, как и непротивление, — неизбежное условие любви, а любовь — основной закон нашей жизни.
Л. Н. сказал, что царство божие усилием берется. Знает по своему опыту: чтобы бога иметь, его помнить, нужны усилия, упражнения, как Гольденвейзер упражняет пальцы.
КУПАЛЬНЯ НА РЕКЕ ВОРОНКЕ
Ясная Поляна, лето 1908 г.
Фотография В. Г. Черткова
«Л. Н. несколько дней занят «Кругом чтения». Много работает... Пишет письма... Ходит купаться». — Запись от 11 июля 1908 г.
Сегодня Михаил Сергеевич (сам октябрист и скорее правый), Гусев (левый), Бутурлин и Беркенгейм (еще левее). Последние со смехом говорили о том, что Л. Н. стал левый. Михаил Сергеевич сказал на это, что Чертков приписывает это своему влиянию, что он перевернул Л. Н. с тех пор, как он здесь.
Бутурлин«который», «что».
Бутурлин вспомнил: Л. Н. когда-то рассказывал и теперь не вспомнил, что приезжала дочь Захарьина и благодарила его. Л. Н. спросил, чем ей понравились его сочинения. «В «Анне Карениной» я в первый раз поняла всю прелесть светской жизни», — ответила она.
Словацкий писатель Светозар Гурбан-Ваянский в описании скачек в «Анне Карениной» почувствовал прелесть и перевел эту главу, выпустив место, где лошадь сломала спину
По предложению Сергеенко, послано в «Слово» выражение сочувствия Репину и присоединение к его открытому письму по поводу «Не могу молчать» («Слово», № 505, 10 июля). Подписали Бутурлин, Беркенгейм, Сухотин, Гусев
Софья Андреевна высказала опасение за Л. Н. — в связи с тем, что он в этой статье царя и палача ставит в один ряд.
Бутурлин: Лев Николаевич должен это во всю силу сказать. Царю тронуть его нельзя, сделался бы смешным.
Л. Н. днем с Бутурлиным не говорил, задыхался. Отложил на вечер.
Сегодня Л. Н. написал статейку о судебном деле Молочникова
Играл в шахматы с Михаилом Сергеевичем и Гольденвейзером. Проиграл. Сказал, что не будет играть.
Л. Н. получил сочувственное письмо от В. И. Ламанского по поводу «Не могу молчать». Л. Н. дал его прочесть вслух. Там Ламанский пишет, что есть данные, по которым можно заключить, что Фридрих II дал поручение отравить Елизавету Петровну
Мария Николаевна живет тихо своей жизнью. Молчит, слушает. Должно быть, ей кажутся пустой суетой эти разговоры о Горьком, Арцыбашеве и т. д.
Вечером Михаил Сергеевич рассказал, как вели себя непристойно в церкви парни, вернувшиеся из шахт: сами не становились на колени и другим места не давали и не послушались, когда их попросили стать сзади.
Л. Н.: Бабы этим не тронуты совсем. Я думаю, опыт о Троице11* и теперь удался бы
Бутурлин заговорил об Орлове, спросил, войдет ли в альбом картина «Телесное наказание»? (Николай Николаевич читал внизу вслух «Предисловие к картинам Орлова».)
Л. Н.: К сожалению, осталась. Чертков для полноты коллекции настаивает на том, чтобы осталась. Нехудожественно и грубый замысел.
Л. Н. сказал, что, по его мнению, мальчик хорошо написан, но что Юлия Ивановна находит, будто у него фигура взрослого
Бутурлин хвалил «Смерть».
Л. Н.: Орлов — очень умный, он пишет в письме, что картина должна выразить то, чего нельзя рассказать. «А я умею рассказать». Он прав.
Бутурлин хвалит «Освящение кабака»
Л. Н.
Л. Н.: Дети никогда не лгут; у них равенство людей, а потом будут учиться различать. Все высшие качества есть у детей. Одного нет — самоотречения, это вырабатывается с возрастом. Смирение у них есть, способность прощения
Кто-то заметил, что эгоизм, зависть у них есть.
Л. Н.: Я не знаю. Этого мало... 12*
Сергеенко спросил Л. Н., читал ли он «De profundis» Оскара Уайльда. Л. Н. не вспомнил, кто такой Оскар Уайльд. Когда ему напомнили, сказал:
— У меня впечатление, что это один из тех, кого не нужно читать. — Потом добавил на возражения Сергеенко, что «De profundis» составляет исключение из остальных произведений Уайльда:
— Может быть, я ошибаюсь, надо бы почитать
Л. Н. хвалил Виктора Гюго «L’athée» и рассказал содержание. На вопрос, почему не поместил в «Круг чтения», Л. Н. ответил, что оно слишком длинно
Л. Н.: Как я давно не читал ничего художественного, что бы на меня произвело глубокое впечатление. Боюсь, не пропустил ли я что по моей старости, не поняв, не заметив чего, — говорил он, обращаясь к Бутурлину.
Бутурлин уверял Л. Н., что ничего не было и нет у новых. Бутурлин вспоминал Горького, Андреева, Скитальца и т. д.
Софья Андреевна: Куприн умирает от чахотки, спился.
Л. Н.: Читаю Пушкина.
Разговорился о нем и прочел вслух следующее место: «Чем более мы холодны, расчетливы, осмотрительны, тем менее подвергаемся нападениям насмешки. Эгоизм может быть отвратительным, но он не смешон, ибо отменно благоразумен. Однако есть люди, которые любят себя с такою нежностью, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своем благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет всю смешную сторону энтузиазма и чувствительности»
Л. Н., обращаясь к Гольденвейзеру:
— Это и по вашей части — кончилось и в литературе и в музыке.
Бутурлин выразил мнение, что этот упадок искусства есть временное явление.
Л. Н.: Не думаю.
И Л. Н. объяснил это тем, что наша культура доходит до конца, как римская отошла. Признак — декаданс, как эта потребность искать в новых формах — не в глубине понимания, а в формах. Искание новых форм только потому, что нет содержания. Есть что сказать — вырази в старой форме. Вот «Кренкебиль»
Сергеенко рассказал, в каком доме живет Андреев в Финляндии — построен ему книгоиздательством «Шиповник», и жизнь его заведена на 30000 р. Рассказывали про героев его писаний. Л. Н. сказал, что, по его мнению, быстрый успех молодых писателей объясняется тем, что они пишут в том одном направлении, которое царствует сейчас, и получают восхваление.
Когда все говорили про Андреева, Горького, Скитальца, про их успех и бессодержательность, Л. Н. прекратил разговор замечанием:
— Надо об этом не говорить. Это как Накашидзе пишет про Моллу Насреддина — комическое лицо.
И Л. Н. рассказал, как Молла Насреддин в восточном городе сказал толпившемуся около него народу: «Что вы здесь стоите? На площади там пилав раздают». Вся толпа побежала. И он вообразил себе, что, может быть, в действительности это так, раз все туда побежали, и сам туда побежал
Сергеенко рассказал, что он был у Короленко в Полтаве. Короленко, когда он в Крыму посетил с Чеховым Л. Н-ча, говорил с ним о политических убийствах, и Л. Н. в беседе будто бы допускал, что они могут временно практически привести к цели. Но потом Л. Н. или написал ему, и Короленко это письмо не получил, или просил кого-то передать ему, что нам только кажется, что политические убийства могут быть полезны, а они ни в каком виде полезны быть не могут
13 июля. Уехал Сергеенко. Приходил Беневский с проходным свидетельством на пути в Томск. Сидел под колокольчиком. Ему, как прочим, подали пятачок. Был Брихничев — священник и рассказал истории, которые Л. Н. ужаснули. Л. Н. просил его написать это без преувеличений. Приблизительно год тому назад в Тифлисе взбунтовались солдаты из-за тараканов в супе. Вызванные для усмирения казаки ранили и убили нескольких. 45 солдат приговорили к смертной казни. Тогда священники 18 разных народов и церквей подписали заявление, что если этих солдат казнят, то они затворят храмы и не будут служить. Не казнили. Власти стали воздействовать на священников. Армянские, за ними грузинские священники поддались и уступили. Его, Брихничева, железнодорожного священника, как главаря заперли в крепость, в Мцхет, лишили сана. В Мцхете в камере для 15 сидело 60 в кандалах, с парашей. Он не сидел с ними, а отдельно — с политическими, но ходил к ним. К нему как к «главарю анархистов», каким его считали, обратился начальник тюрьмы с просьбой, чтобы его, начальника, они пощадили. Какой разврат! Поэтому он и пользовался относительной свободой и влиянием. В камере, где сидело 60, был солдат чахоточный. Просили доктора перевести его в больницу. Доктор им обещал, а начальству говорил, что солдат не так плох. Тогда политические дали ему 25 р., и он солдата перевел в больницу, где тот вскоре помер.
Тогда потребовали 25 р. обратно и пригрозили, что донесут на него. Доктор отдал и подал в отставку. Брихничев (у него болезненная жена и дети) желал бы получить занятие. Брихничев говорил еще о положении священников. Их женят раньше, чем получат приход, и потом они — хотя и не веруют — связанные семьей, не могут уйти.
У Л. Н. растянута жила на ноге, повязка со свинцовым компрессом.
Л. Н. до 3 часов занимался, потом, не евши, ушел с Николаем Николаевичем, И. А. Беневским, Картушиным, Брихничевым в аллею, там сидели. Софья Андреевна волновалась за него и сердилась на Черткова и на темных, что его осаждают не вовремя, когда он ест и гуляет. Грозилась с Чертковым объясниться. Она оберегала Л. Н. — и убережет. Не она его взяла, а он ее. В его дневнике в двух местах записано, что если она не выйдет за него, то он застрелится. А с его страстной натурой он сделал бы это. И обратилась к Марии Николаевне с вопросом, что она думает, застрелился бы? Мария Николаевна ответила: думает, что нет, не выкинул бы эту шутку.
На веранде Софья Андреевна читала свои воспоминания Марии Николаевне, Александре Владимировне, Беркенгейму, Юлии Ивановне. В 4 часа Л. Н. пришел сюда и рассказал про Беневского, Брихничева и Картушина.
Картушин в Киеве вышел на улицу, где была демонстрация. Полицейские всех пропустили, его же одного из-за высокого роста арестовали и, как только привезли в участок, избили и продержали три месяца.
Беневский с проходным свидетельством нигде больше суток не может останавливаться, иначе хозяина оштрафуют. Л. Н. удивлялся, что такое происходит: одни люди другим такое зло чинят. Не легче ли умереть, уйти из такого мира?
Вечером, за чаем, Софья Андреевна рассказала: Сергеенко ей говорил, что в день юбилея, 28 августа, хочет привезти хор Архангельского, декламаторов и т. д. Она наотрез отказала.
13*15 июля. У Л. Н. ослабел голос. Приезжал Лопухин, тульский вице-губернатор. Вызвал его погулять. Разговор на террасе был о родне Лопухина в Туле, об Афросимове. Присутствовали: Чертков, Гусев, Бутурлин.
Л. Н.: Суеверие — думать, что можно устроить жизнь других людей, что насилием это можно.
Мария Николаевна спросила Л. Н.:
— А ты помнишь, что ты Тургеневу посвятил повесть? Кажется, «Двух гусаров»
Л. Н. не помнил.
Мария Николаевна: Тургенев встал на стол, поднял книгу («Современник») до потолка — комната у нас низкая была: «Вот как я вырос теперь! Толстой посвятил мне рассказ».
Л. Н. спрашивал А. С. Бутурлина про его библиотеку: должно быть, хорошая у него; и разговорился о словаре Брокгауза.
Л. Н.: Тут видно направление тех людей, которые его составляли. Научные пустяки всякие есть. Должно быть, масса читателей интересуется именно наукой. А философских статей мало. Я прочел на днях там об Индии: хорошо написано
Л. Н. спросил А. С. Бутурлина про Амиеля. Л. Н. дал Бутурлину прочесть сегодняшнее в «Круге чтения» после вчерашнего разговора с ним, в котором Бутурлин признался, что не верит в бога, в смысл жизни. Жизнь по его мнению, злая шутка, которую кто-то с ним сотворил. Бутурлин в отчаянии. У него умерла близкая ему женщина, с которой жил двадцать лет; ходит по аллеям и плачет.
Толстой в деревне Ясная Поляна
Лето 1908 г.
Фотография В. Г. Черткова
Л. Н. (ему): Амиель хорошо пишет? Не журнальная тина?
Л. Н. (мне): получил письмо от чеха-литератора. Интересное. Пишет, что он читает Виктора Гюго и Горького. В одном ряду их ставит!
Вспоминали, что есть новый гувернер у Сережи (Сергеевича) Толстого — немец, готовится в пасторы.
Л. Н.: Я удивляюсь, как это в наше время молодой человек может идти в пасторы.
Бутурлин спросил, откуда взято в «Круге чтения» Ницше «Христианство и католицизм»? Как он тут пишет про христианство, не ругая его, а ведь он всегда ругает его.
Владимир Григорьевич: Очевидно, что он только что прочел «В чем моя вера». Тут у него пять заповедей, которые оттуда взял
Л. Н.: Католики правее: у них безбрачие священников, а положение православных священников — с семьей, в семинарии ничему нужному не научившихся и переставших верить, — трудное.
Софья Андреевна спросила Л. Н., кто лучше играет: Танеев или Гольденвейзер?
Л. Н.: Танеев пианизмом пренебрегает, Гольденвейзер — отчетливее.
: Нельзя сравнивать обоих. Души нет у Гольденвейзера.
16 июля. Л. Н. за обедом говорил, что, когда он был у Чертковых, подъехал старик в военной форме и спросил его. Когда Л. Н. вышел к нему в комнату, тот разрыдался и ничего не говорил. Потом сказал, что, наконец, удалось ему увидеть Л. Н. и на прощанье просил поцеловать его.
Это был Нарбеков (И. В.), врач тульского оружейного завода.
Л. Н. спросил Надежду Павловну, не пьет ли он.
— Не пьет.
Бутурлину показалось это трогательным.
Л. Н. говорил о письме Салиенко, крестьянина, работающего за полтинник в день и покупающего себе серьезные книги. Пишет хорошие письма. В последнем говорит про Библию, про сотворение мира; мысль его та, что мир — это наше субъективное представление. (Но в Библии об этом нет.)
Л. Н. о А. В. Калачеве-брате, который сейчас у Черткова:
— Его брат (П. В. Калачев) отказался от военной службы. В последнем письме пишет, что он духом укрепился.
Кто-то заметил, что вчера вице-губернатор Лопухин особенно внимательно отнесся к Н. Н. Гусеву.
— Я с вами знаком по делу, — сказал ему.
Л. Н.: Как же, это мой друг и помощник.
17 июля. Л. Н. сказал Софье Андреевне:
— Чем больше лечат, тем хуже нога.
Сегодня выходил, но мало гулял. С трех до четырех сидел с Чертковым, С. А. Бибиковой и со мною «на крокете».
Приехала Александра Львовна со свадьбы А. И. Толстой. За обедом и после рассказывала про жениха Анны Ильиничны (Хольмберга): молодой, молчаливый, серьезный, с выдержкой; его мать, урожденная княжна Горчакова, нравится Илье Львовичу. Анна Ильинична в церкви рассмеялась. На свадьбе было весело, радушно...
Л. Н. жалел, что им (Анне Ильиничне и ее жениху) не написал.
Были два матроса-беглеца из дисциплинарного батальона. Жихарев их приютил и собрал им денег на дорогу за границу (Л. Н. дал 25 р.).
«Тульскую молву» закрыли.
Л. Н. (Александре Львовне): Зачем ты переписываешь? Ведь завтра опять то же самое будет.
Л. Н.: Нам, лаям (т. е. den Laien14*), рассказать, что такое новая физика. Но новую физику ожидает та же судьба, что и старую.
По поводу газетного известия, что он умер, Л. Н. вспомнил подобное про Марка Твена, который опроверг так: «Слухи о моей смерти значительно преувеличены»
— Это и я мог бы сказать о себе, — добавил Л. Н.
Л. Н.: Софье Андреевне, с ее подвижностью, с относительной моложавостью, грозит <опасность> стать через девять месяцев прабабушкой.
Л. Н.: Получаю много ругательных писем по поводу статьи. Это потому, что она напечатана отрывочно и вызвала сочувствие революционеров безусловное, что мне очень неприятно, потому что я не заслужил его.
Л. Н.: Господа так поступают? Это так было. Престиж кончился, и это презрение, негодование, которое вышло у них наружу, я вижу. Через пять лет поднимется это самое.
— Почему то самое (революция) подымется? — спросил кто-то.
Л. Н.: Я думаю, что это не прошло даром. Становится людей все больше понимающих. Все проникнуты негодованием к губернатору, коменданту...
Утром уехали Беркенгейм, Михаил Сергеевич. Вчера приехали Мария Александровна, Иван Иванович.
18 июля. К Чертковым приехали Сытин, Хирьяков. Утром приходили и к Л. Н-чу. Сытин рассказал, что политические книги не идут...
Вечером играл Гольденвейзер первый номер «Вариаций» Чайковского.
Л. Н.: Совсем нехорошо, это не музыка. Одна вариация из этих — подражание старому. Эти виртуозы заняты исполнением. Вот Сережа, виртуоз, играет такую чепуху — Листа.
Софья Андреевна стала защищать Листа, утверждая, что у него есть хорошие композиции.
Л. Н.: Нет ничего хорошего у Листа.
Третьего дня, после игры Шопена Гольденвейзером, Л. Н. сказал, что музыка — не просто удовольствие, а полезное дело. Так мне пересказала Александра Львовна.
Юлия Ивановна рассказала, что слышала от Л. Н.: «Нельзя проповедовать учение выше своей жизни, а если уж проповедовать, то в самой отвлеченной форме».
19 июля. Днем был Н. В. Орлов с Владимиром Григорьевичем.
У Л. Н. после вчерашней верховой езды воспаление вены на берце хуже. Он предполагал, что не повредит себе, т. к. этим местом не прикасается к лошади. И съездил.
Л. Н.: Ездил от Горелой Поляны по дорожке, по которой никогда не ездил. Очень красивая дорожка. Цветы, колокольчики... Для кого они цветут?
Мария Николаевна: Для птичек.
Л. Н.: Птица вывелась (птенцы), — и рассказал, где живут вороны, где другие птицы.
Сегодня пополудни не сходил вниз. Вечером приехал Д. В. Никитин (по пути из Кочетов) и уехал ночью, а также В. С. Толстая и Мария Александровна. Л. Н. сказал Дмитрию Васильевичу и мне, что в его возрасте переход туда скорее желателен.
Л. Н. на днях поправил рассказ В. С. Морозова «За одно слово» и написал к нему предисловие.
Работает в библиотеке, у большого окна к Чепыжу. Сидит с ногой, лежащей на кушетке горизонтально или на стуле. Часто к нему входят не только Владимир Григорьевич и Николай Николаевич, но и другие. И я. Как-то перестали относиться к его занятию как к ненарушимому.
20 июля. Совсем уехала Ю. И. Игумнова, с пребывания Л. Н. в Крыму (1901 г.) жившая у Толстых, переписывавшая для Черткова письма Л. Н. и исполнявшая секретарские работы. Уехала к сестре в Льгов за няться писанием портретов Л. Н.
Л. Н. говорил, что получил хорошее письмо из Томска, только пишущий хочет уйти из дому и жить среди единомышленников
Л. Н.: Все дело не в какой обстановке жить, а что, находясь в известной обстановке, в ней жить самой простой жизнью. Это во власти человека, и он в самой плохой обстановке может сделаться свободным и действовать на людей. А менять обстановку — не во власти каждого.
Л. Н.: В молодости — желание воспрепятствовать тому, чтобы все шло, как идет. В старости видишь, что этому воспрепятствовать нельзя, и все сводится к увеличению любви в себе.
В Англии и Америке все эти пасторы проповедуют мир, любовь, а как только война — войну, повешения, — сказал Л. Н.
Мария Николаевна: Павел хотел, чтобы его прибили к кресту, как Христа.
Л. Н.: Это ни к чему, — и сказал, что есть другое, что́ хотеть. — В старости видишь, что все это зло в мире продолжается. В молодости и люди христианского мировоззрения хотят устраивать других, а старому видно, что это ни к чему и что только самому надо от зла отстраниться.
21 июля. Был Носков-живописец. Л. Н-чу понравился. Он с Дона, где шахты. И, сравнивая здешний народ с тамошним, сказал, что здешний кажется ему темным.
Л. Н.: Темнота — ничего, а <дурно> ложное просвещение.
Приехал Ф. А. Страхов с Владимиром Григорьевичем. Со вчерашнего дня здесь Булыгин с сыном Мишей. Вечером Гольденвейзеры. Вечером Л. Н. передавал, что слышал от Страхова о его племянниках Авиловых, которые предаются искусству, и это их удерживает и от дурной жизни, и от резолюции, и от христианства, которого родители боятся. (Сами студенты юридического факультета, но не посещают лекций, зная, что к экзаменам в несколько недель можно приготовиться.)
Мария Николаевна рассказала, что недавно видела во сне свою мать. Приписывает этому сну, что мать скоро позовет ее. Предполагает, что она умрет раньше Л. Н.: она слаба, Л. Н. же сохранился.
Л. Н. спрашивал Марию Николаевну, какой она себе представляет мать.
Мария Николаевна: Маленькой, худощавой, мелкие черты лица, темносерые глаза, глубокий взгляд.
Л. Н.: Из нас только у меня и у Николая были серые глаза.
По поводу того, что Л. Н. сам ездит по лесам, Софья Андреевна вспомнила, как Л. Н. не очень давно, лет десять тому назад, в один темный осенний вечер — дождь как из ведра — в своем собственном саду заблудился, два часа ходил туда-сюда. Пришел в 10 часов вечера. Потом как-то раз, когда ей было 24 года, Л. Н. выбрался к Саблукову и, обещав вернуться в 12, просидел до 4 часов утра у Аксаковых. Потом как он упал с лошади, дополз до шоссе, его привезли. Вывихнул себе руку
Мария Николаевна припоминает:
— Мы тут с тетенькой Татьяной Александровной пришли, а он сидит бледный, и челюсть трясется, как в лихорадке. Бабка простая ему плечо правила. Тащила вместо того чтобы вправлять.
Софья Андреевна продолжала говорить о своем страхе за Л. Н. (это ее кошмар), что Л. Н. где-нибудь в глуби леса упадет в обморок и помрет и что его даже не разыщут раньше как в три дня, и в сердцах сказала:
— Что же с таким человеком, он никогда ни о ком не думает, только о себе.
Был Дунаев, вернувшийся из Баденвейлера. Хвалил немецкие порядки. Порицал русское правительство. Л. Н. не было интересно. Дунаев рассказал про новое сочинение Горького — «Исповедь» — и рассказал содержание
Л. Н. (выслушав): Меня не интересует. Это все умные слова. Что значит «народ», «бог»? (Горький в «Исповеди» пишет так.)
Дунаев: Рабочий народ.
Л. Н.: Какой рабочий народ? Где его пределы, граница, что такое значит народ? — И Л. Н. привел в пример Пушкина, у которого все ясно; слова имеют свое определенное значение.
У Л. Н. болит нога. Слабый жар. Но выходил из дому. Пополудни лежал на кушетке, прочел из нового номера «Слова» «Тилили» Д. Философова (о бессмысленной модернистской поэзии Бальмонта)
Похвалил фельетон Поссе в «Слове» (около 18 июля) «Мы» и наши дети»
Л. Н.: Сытин говорил, что порнография теперь не идет, а социализм совсем не идет. Теперь идет Шерлок Холмс, Пинкертон и тому подобное.
Дунаев рассказал, будто бы в Совете министров было предложено Щегловитовым покарать Л. Н. за «Не могу молчать». П. А. Столыпин воспротивился.
Вечером Л. Н. дал читать вслух Николаю Николаевичу письмо из Канады Мульченко. Его исповедь, как был баптистом, хлыстом, как ему нравятся религиозные книги Л. Н., кается в своих грехах, особенно в половом блуде
Дунаев ночью уехал.
Софья Андреевна сказала что-то об Авиловой, что нехорошо, скучно пишет.
Л. Н.: Авилова пишет лучше Андреева. Она выбирает старые нравственные темы и пишет на них. Пишет умственно — сухо.
23 июля. У Л. Н. разошлось воспаление вены в верхней половине берца в длину сантиметров двенадцать.
Был Андрей Львович с женой и двумя свояченицами, Е. И. Попов (приехавший из Болгарии), Клечковский и Страхов.
15* Была вице-губернаторша Фере с дочерью. Играл Клечковский на фортепьяно, был Файнерман, и вышла сцена из-за него с Софьей Андреевной. Два английских корреспондента
Л. Н. с Николаевым о земле:
— Как никто не обращает внимания на неустройство земельного вопроса!
Говорили о культуре полей по Демчинскому.
Л. Н-ча привозили в залу в кресле.
Л. Н.: Мне весело, что совершенно не боюсь болезни.
Фере спросила Софью Андреевну:
— Ваш дядюшка Исленьев хорошо играл Шопена?
Л. Н.
Кто-то заметил, что в переписке Тургенева есть такое место: «Появился новый писатель, некто Островский»
Кто-то сказал по поводу игры Клечковского: «Никогда не умрет».
Л. Н.: Я не так думаю. Старая музыка: Бах, Бетховен — вот это не пройдет.
Д. Д. Оболенский C-durная соната Бетховена, последняя — прямо русская.
Когда Д. Д. Оболенский уезжал, Л. Н. велел кланяться Суворину и высказался о «Новом времени» непохвально и что он не читает его.
Дмитрий Дмитриевич ответил, что Суворин жалуется: в «Новом времени» пишут бог знает что, он не может управиться. Когда он (Суворин) этого не может, как же требовать от царя, чтобы он управлял Россией?
Л. Н. спрашивал Н. Л. Оболенского про новые французские книги.
Николай Леонидович
Л. Н. переспросил имя Марсель и сказал:
— Как женщина, так для меня кончено.
Николай Леонидович: Пишет необыкновенно умно и хорошо.
Л. Н.́ будет после смерти.
Софья Андреевна сделала какое-то замечание Евгению Ивановичу. Л. Н. заступился за него и продолжал говорить:
— Об этом не думают или люди легкомысленные, или суетливые... Более глубокие додумываются до конца.
16*25 июля. отец — православный, не пропускающий обеден, — каждый день читает всем вслух «Круг чтения». Л. Н. обрадовался и разговорился про другие два «Круга чтения».
Л. Н.: В новом «Круге чтения» мысли одного дня вытекают из мыслей предшествовавшего, и так весь месяц. Ряд их повторяется 12 раз. Бог мне дал сотрудником Николая Николаевича, который мне так помогает.
Когда дивились (и сам Гусев дивился) его (Л. Н.) памяти, что может новый «Круг чтения» писать, Л. Н. сказал:
— Кто на ком женился, кто Надежда Петровна, кто Иван Петрович — это я забыл, а мысли я помню лучше, чем прежде. Нисколько в старости умственные способности не ослабевают, а получают другой характер.
17* Л. Н.: Анархизм есть только проявление христианства в области политической. Если пространственно христианство огромное, то только в маленькой части совпадает с политическим анархизмом.
Л. Н.— премилый человек. Очень талантливый. Я помню, последний раз приехал, очень мне понравился. Хорошие вещи, очень, такие простые, ясные.
26 июля. У Л. Н. нога больше припухла. Говорил: «Перетрудил ее. Быстро шел с купальни в гору длинными шагами. Все хорошо; умереть мне не неприятно!»18*.
Я рассказал Л. Н., что брат мне пишет о «Круге чтения»: ему дорога эта книга.
— Разве есть по-чешски? У такого маленького народа! По-английски нет, — сказал Л. Н.
— «Царство божие» появилось по-чешски во втором издании. Среди чехов есть близкие вам по духу люди, — сказал я.
Л. Н. говорил о письмах от крестьян. Радуют его. Те же выражения, как если бы сговорились, теми же словами: отошел от церкви, к революции, — не то... О жизни...
Л. Н.: Есть определенное религиозное понимание без чудесного.
Владимир Григорьевич
Л. Н.: Шопен писал очень трудно, постоянно марал и был вечно неспокоен.
Л. Н.: Свойство всякого таланта — скромность и простота не напущенная, смирение, неверие в себя. Это прямо определяет величину.
ХУДОЖНИК Н. В. ОРЛОВ
Ясная Поляна, июль 1908 г.
«Днем был Н. В. Орлов...». — Запись от 19 июля 1908 г.
Об отношении к Жорж Санд.
Л. Н.: Трудно себе представить это — Жорж Санд, все, что про нее знаешь, отвратительно. Самая отвратительная особа.
— А есть вещи хорошие. «Consuelo», — сказала Мария Николаевна.
Л. Н.
Мария Николаевна вспомнила Жорж Санд в Йере, когда Николенька умер: крупные черты лица. Она немолода была.
Фере пела романсы. Гольденвейзер играл.
Около Л. Н. — девицы, оставшиеся ими Христа-ради, вегетарианцы, абстиненты, непротивленцы, опростившиеся люди, земледельцы, отказавшиеся от военной службы, отказавшиеся платить подати, судиться, переставшие быть помещиками, студентами, офицерами, писателями (профессиональными).
27 июля. — хорошо, и когда хорошо — хорошо. Когда дурно, работа мысли плодотворна.
Л. Н. проснулся в 8.30, умылся в постели, перелез в кресло на колесах; ему приложили три пузыря со льдом на бедро, колено и берцо и перевезли в кабинет к четырехугольному столу. Здесь он прочел почту, и Николай Николаевич читал ему до двух часов «Свод мыслей» по ремингтонному экземпляру Черткова. И Л. Н. выбирал из них для «Круга чтения». Пополудни же, когда Николай Николаевич ушел к Черткову, сам Л. Н. читал свое «Об искусстве» и выбирал мысли. Сказал, что о науке много мыслей в «Круге чтения», об искусстве же мало.
Пополудни был Чертков и просил Л. Н. не соображаться с Сытиным при корректуре нового издания «Круга чтения» (т. е. Л. Н., внося иную мысль, шутя говорит: «Это для Сытина», «Это для Зиновьева»), вообще с цензурой. Можно напечатать второе издание за границей.
С 3.30 до 5-ти Л. Н. в кресле на балконе, около него Владимир Григорьевич, Сергеенко, Перна и я. Л. Н. рассказал, что умер Сиксне и дал прочесть вслух письмо его брата. (Сиксне — эстонец, отказавшийся от военной службы и умерший в тюрьме от чахотки.)
Л. Н., очевидно, был очень тронут, сидел задумавшись. Недели три-четыре тому назад умер отказавшийся Мокрый. Сообщавший о его смерти (от тифа в Херсонском дисциплинарном батальоне) из того же батальона Варнавский сам болен «хронической пневмонией», — как он пишет
— о полученном письме Молочникова из переполненной тюрьмы в Новгороде
Л. Н. задал вопрос:
— Сколько теперь заключенных за отказ, человек 15?
— вместе с отказавшимися не по религиозным убеждениям.
Л. Н. с 5 до 6 спал на диване. Обедал на кресле с нами. Кресло поставлено боком к столу. После играл в шахматы с Сергеенко, Гольденвейзером и пробыл до 10.45. Были Звегинцева, А. А. Гольденвейзер. В 11.45 потушил свет.
Сергеенко приехал объясниться с Софьей Андреевной, написавшей ему резкое письмо, потому что без ее спроса печатает в юбилейной книжке «Толстой — детям» треть из «Книги для чтения» и части других произведений — «Детство» и т. д. Софья Андреевна была с Сергеенко бесцеремонна, как бывает во всех денежных и хозяйственных делах. Сегодня прогнала стражников за то, что не устерегли (вчера рассчитанные садовые сторожа унесли из кузминского дома тюфяки). На днях разочла пятого приказчика в продолжении одного года. Сергеенко погрозила судом и пропечатанием в газетах, что все, кто нарушит издательские ее права, будут привлечены к суду. Сергеенко ответил, что он предъявит письмо Л. Н. к нему (в котором Л. Н. позволил ему пользоваться своими сочинениями в его юбилейной книжке для детей), и пусть Софья Андреевна с ним (Л. Н.) судится
Софья Андреевна рассказала это с большим волнением. Бранила Сергеенко после его отъезда и приходила к Л. Н. высказаться. Л. Н. мне о ней: «Несчастная женщина».
28 июля.
Я сказал Л. Н., что Николай Николаевич в передней разговаривает с революционерами, разъясняет им, они спорят. Как редко теперь революционеры спорят, а раньше...
Л. Н.: Я нынче думал, как все ведет к одному. Правительство с его подавлением приводит революционеров к христианскому пониманию, далеко более опасному для него. Не имея успеха, принимают эти взгляды.
За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, Мария Николаевна, Александра Львовна, Наталья Михайловна, Андрей Львович, Варвара Михайловна, Николай Николаевич, позже Чертков. Л. Н. рассказал про беседу Стэда со Столыпиным
— Кто-то пишет мне, — сказал Л. Н., — что кто-то был приговорен к смертной казни и вследствие ходатайства Столыпина был освобожден. Так что видно, что смертная казнь зависит от него.
Софья Андреевна говорила о том, что пойман сторож яблочного сада, укравший вчера ночью из кузминского дома тюфяки, занавеси, чехол с дивана.
— Тот, кто украл, святой перед Столыпиным. Столыпина бы не пускать в переднюю, — говорил Л. Н. возмущенно. — Один ворует и продает краденые вещи, а тот подписывает и продает совесть. С тем здороваемся; подаем ему руку.
Л. Н.: Пишет мне ученик четвертого класса гимназии о том, как ему понимать «Санина». Это литература для гимназистов! Есть вопрос для них: что есть Христос и Арцыбашев — кому из них ему следовать. И женщина пишет мне, чтобы я написал о порнографии
Л. Н.: Сегодня был молодой человек, я просил Душана Петровича сказать ему, что ни ходатайственной, ни денежной помощи оказать не могу. Он из крестьянской семьи, «вышел в люди» и помог своим братьям «выйти в люди», как он выразился. Тут я ему сказал, что под «вышедшими в люди» у меня подразумеваются те, кто в лаптях. Он наделал долгов, и остается ему или жениться «на деньгах», или тюрьма, или самоубийство.
приговор.
— Он читал твою статью «Не могу молчать», — сказал Андрей Львович, — отлично понимает ее, но считает своим долгом хоть и еще 17 смертных приговоров подписать.
Л. Н.: Но есть божий закон.
Софья Андреевна: А тут был становой и говорил, что хорошо, что Лев Николаевич заступился за осужденных на смерть, что не надо смертных казней.
Л. Н.: Еще кончить «Круг чтения» — на 14 дней работы осталось. Если буду жив — этим словам теперь приписываю более действительное значение, — кончим.
Л. Н.: У меня нынче и вчера было нехорошее расположение духа19*.
Владимир Григорьевич сказал Л. Н., что он опять прочел статью «о непротивлении и находит в ней новое.
Л. Н.: Эта статья и еще20*
Мария Николаевна подала Л. Н. письмо, полученное от докторши Дубенской, урожденной Цуриковой, из Калуги. Гусев прочел его вслух. Пишет, что много Л. Н-чу грехов бог простит за его отклик о смертных казнях, и пишет о грехе землевладения и о законе, по которому каждый пьянчуга может лишить жену, детей земли. Просит переслать это письмо Столыпину.
В зале перевязывал ногу Л. Н-чу. Кто-то заговорил по поводу перевязок.
Л. Н.: Тут только та беда, что после всего этого (перевязок) я умру.
Речь о вырезании почки у брата присутствующей Натальи Михайловны (Льва) и у одной из двоюродных сестер Владимира Григорьевича.
— А вы бы дали себе вырезать почку?— спросил кто-то Л. Н.
Л. Н.: Нет, ничего бы себе не дал отрезать. Другое дело другим (разумелось согласие Л. Н. на операцию Татьяны Львовны, при которой он присутствовал даже
После обеда у себя Л. Н. читал новую книгу Анатоля Франса «Jocaste»
Л. Н.
Когда я перевязывал ногу, Л. Н. пошутил, что лечение это напрасное. С тех пор, как лежит, ему только хуже, больнее. Раньше мог наступать без боли, теперь — нет. Я объяснил ему, что это оттого, что, лежа, нога отвыкла от движения, но что покой тут необходим. Л. Н. прочел в «Jocaste» о докторе Пинеле, который, констатировав болезнь (рану), сам не лечил, а смотрел с удивлением на ее самозаживание. Л. Н. сказал, что лечение, лекарства в девяти десятых случаев только вредят естественному ходу самовыздоровления.
29 июля. Приехал Н. Л. Оболенский. Л. Н. плохо спал от изжоги. Ночью, с 12 до 2, уже третью ночь в это самое время, знобило его. Хотя температура только 36—36,9. Пульс 90—84. Утром последний тромб в середине бедра болит. Опухоли прибавилось, краснота. Л. Н. в подавленном состоянии духа. Утром был у него по-русски говорящий немец, германский офицер Кульман, поговорить о войне. Он за войну, как за неизбежную для человечества нашего времени. Едет в Киао-Чао, в немецкий гарнизон.
Вечером пришел из Петербурга «бессмертник»-учитель и очень настаивал на свидании с Л. Н-чем. Л. Н. послал к нему Николая Николаевича. Наконец «бессмертник» написал письмо, просит похлопотать за него
): Пусть он войдет в мое положение. Они думают, я один и он один.
Николай Леонидович: А их миллион.
Днем был Чертков с управляющим имением Козловым. Вечером С. Д. Николаев, Гольденвейзер.
Л. Н.«Jocaste» Анатоля Франса — плохо, очень плохо. Начало хорошо. Есть блестящие места бойкой французской болтовни, но в общем плохо. — И Л. Н. рассказал обстоятельно его пустое, не объясненное автором содержание.
30 июля. После пятидневной остановки воспаление вены пошло дальше, повыше середины бедра. Л. Н. тоскливый. Мало ест. Весь день пробыл в кабинете, только с 8 до 8.30 на балконе. Вечером были И. И. Горбунов, Мария Александровна. Е. И. Попов, Гольденвейзер, Страхов, Наталья Михайловна. Евгений Иванович пришел с философскими вопросами — не вовремя. Л. Н. был слаб, усталый, и сказал, что философские вопросы надо ему решать самому с собой, с богом... Нечего советоваться.
Л. Н. говорил, что вчера пришел «бессмертник». Когда «бессмертник» умирает, значит не крепко верил в бессмертие. Мария Николаевна, убежденно говорившая с православной точки зрения о вечной жизни, говорила между прочим, что будет награда справедливым — слияние с богом. Л. Н. на это ответил, что нельзя время, понятие времени, переносить в загробную жизнь и что нет — будет— есть, что все сольются с богом. Бог — любовь. Между самым лучшим и самым худшим человеком такая малая разница против той, какая между ними и богом.
ТОЛСТОЙ С ДОЧЕРЬЮ АЛЕКСАНДРОЙ ЛЬВОВНОЙ ЗА РОЯЛЕМ
Акварель И. Е. Репина с автографической подписью художника «Илья Репин. Август 1908 г.»
Рисунок был сделан Репиным во время пребывания в Ясной Поляне в сентябре 1907 г.
Львовна вырезала из «Нового времени» сообщения об опытах этих
Л. Н. говорил, что он читал в газетах: воздушные шары, подводные лодки, новый вокзал в Петербурге в 12 миллионов, — все силы уходят на самые глупости, а это — грядковая культура — самое существенное.
Примечания
2 июля
1 В. Немрава в нояб. 1904 г. за отказ от воен. службы был приговорен к тюремному заключению. Письмо Маковицкого к нему от 4 июля хр. в LAMS.
2
3 Ст. с подзаг.: «Что такое толстовство?», «Ленивые и слабые» (НВ, № 11600, 29 июня).
4 Вл. Боцяновский. Сплетня о Достоевском (РПТСтр., с. 307—310). Отв. письмо Т. опубл. в Собр. соч., т. 17. М., 1965, с. 550—551 (в юб. изд. — т. 63, с. 142—143 опубл. по копии с ошибками). См. запись 31 авг. 1907 г.
3 июля
1 Письмо Н. В. Орлова к Т. от конца апр.
2 «Бог и человек» вошла в сб. И. Наживин. Голоса народов, вып. 1. М., 1908.
3 «Календарь для каждого на 1909 г.». М., «Посредник», с. 103—106.
4 июля
1 Сл., № 499, 3 июля с указ., что печатается в сокращ. виде. Там же было сообщ. из Лондона о напечатании ее в «Daily Chronicle».
5 июля
1 См. запись 20 июня.
2 Е. Задонская—V. Харьков, 1908— 1910.
3 См. запись 18 июля 1905 г.
4 Подушка находится в Ясной Поляне, в спальне Т. Надп. на ней: «Одна из 700 ш<амордински>х дур» — вызвана беседой Т. с сестрой о монастырском уставе, во время к-рой Т. назвал монахинь «дурами».
6 июля
1 См. «Закон насилия и закон любви», гл. X—XI — т. 37, с. 181—188.
1 См. И. Г. Фихте. Пути к рациональному мировоззрению, ч. 1. О назначении человека. Пер. И. Панаева. СПб., 1880 (ЯПб), с. 18—22: «Природа <...> есть громадное целое, все части поддерживают друг друга и друг с другом связываются <..> Из этих частей вы не можете переместить ни одной, хотя часть была бы не более как песчинка, без того, чтобы перемещение не стало или не сделалось бы тотчас же центром множества других перемещений частей» и т. д.
2 Приходивший к Т. в этот день гимназист определил главную мысль «Санина» так: «Веселись вовсю, живи, как вздумается, никакой нравственности нет» (см. Гусев II, с. 188).
11 июля
1 «Киевское шоссе» опубл. в Илл. прилож. к НВ, 1911, № 12848, 17 дек.
2 Сергеенко дал загл. составленному им сб. из соч. Т. «Детям от Льва Николаевича». Т-му это загл. «было очень неприятно», и он просил озаглавить: «Хрестоматия из писаний Льва Толстого, составленная Сергеенкой» (т. 78, с. 181—182). Кн. вышла под загл. «Хрестоматия из писаний Льва Толстого. Составлена группой детей под редакцией П. А. Сергеенко». М., 1908.
3 «Эхо из Белграда. Духовный портрет гр. Льва Толстого к 80-летнему юбилею 28 августа 1908 г.». В ст. И. Подградского включено его стихотв. о том, как пришел к Т. дьявол, «чтобы искушать его». Отр. из его стихотв. «Pevec Hajnikovej zény» опубл. в «Slovenské Pohlady», 1908, № 28; в нем он сравнивал известного в то время словац. поэта П. О. Гвездослава с Т-м. Маковицкий пытался перевести эту ст. на рус яз. (ряд мест остался непереведенным) и возвратил рук. автору (хр. в LAMS).
4
12 июля
1 Открытое письмо И. Е. Репина в Сл., № 505, 10 июля. По словам художника, Т, «высказал то, что у всех нас, русских, накипело на душе и что мы по малодушию или неумению не высказали до сих пор». Репин выразил уверенность, что «десятки миллионов людей» подпишутся «теперь под письмом нашего великого гения», и просил присоединить и его имя.
2 В ст. «Лев Толстой и Иван Тургенев» («Narodnié Noviny», 1888, №№ 63, 64, 69, 72, 73, 87) С. Гурбан-Ваянский привел ряд выдержек из произв. Т., в том числе в сокр. виде сцену скачек из «Анны Карениной».
3
4 См. запись 9 июня.
5 Письмо В. И. Ламанского от 7 июля (хр. в PNP).
6 В очерке «Киевское шоссе» М. С. Сухотин рассказывал, как Т., решив доказать, что «православная догматика совершенно чужда и неизвестна народу», отправился на Киевское шоссе и «стал спрашивать встречающихся странниц, что такое святая Троица». Все отвечали по-разному.
7 В апр. 1904 г. Н. В. Орлов сообщил Т. подробности о замысле картины «Телесное наказание». Т. одобрил его (см. его письмо к Н. В. Орлову от 22 апр. 1904 г. — т. 75, с. 84). Завершенная же картина, назв. «Недавнее прошлое», не понравилась Т., но в альбом была включена по желанию Черткова.
8 «Смерть» — авт. назв. «Умирающая», 1893 (Краев. музей г. Иваново); «Освящение кабака» — авт. назв. «Освятили» («Освящение монополии»), 1904.
9 Разговор о детях зашел в связи с тем, что Т. на прогулке встретился с крест. детьми (Гусев II, с. 190).
10 В трактате «Что такое искусство?» Т. причислил О. Уайльда к тем «декадентам и эстетам», к-рые «избирают темою своих произведений отрицание нравственности и восхваление разврата» (т. 30, с. 172).
11 «Круга чтения» под загл. «Неверующий» (т. 41).
12 «Записки Пушкина» — в т. V Соч. Пушкина, изд. П. В. Анненкова. СПб., 1855, с. 19 (ЯПб).
13 Рассказ А. Франса.
14 Анекдот о Молле Насреддине приведен в письме И. П. Накашидзе к Т. от 29 июня. Анекдот см. в кн.: «Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. 9. Тифлис, 1890, с. 67.
15 В. Г. Короленко посетил Т. 25 мая 1902 г. в Гаспре. Ср. ЛН—38, с. 550 и В. Г. Короленко. Воспоминания о писателях. М., 1934, с. 161—162.
15 июля
1 Т. посвятил Тургеневу не повесть «Два гусара», а рассказ «Рубка леса». Был напеч. с посвящ. в Совр.«Рубка лесу. Рассказ юнкера» и за подп.: Л. Н. Т. При перепеч. рассказа в сб. «Военные рассказы графа Л. Н. Толстого» (СПб., 1856) посвящ. было снято и в дальнейших изд. не повторялось.
2 В Брокгаузе помещено 2 очерка об Индии: географический — А. Воейкова и исторический — С. Булича (кн. 25).
3
17 июля
1 См. «Слухи о Марке Твене» («Книжки «Недели»», 1898, № 2, с. 211).
20 июля
1 Письмо крестьянина А. С. Гаврилова от 26 июня. Т. отв. 23 июля (т. 78, с. 189—190).
2 «увещания» не чествовать Т. и о выпуске лит-ры с обличением его последних соч. (см. «Петерб. листок», № 230, 23 июля и «Русская речь», № 792, 31 июля).
21 июля
1 Это случилось 26 сент. 1864 г. на охоте.
22 июля
1 Впервые напеч. в «Сб. т-ва «Знание» за 1908 г.», кн. XXIII. СПб., 1908.
2 Сл.
3 Сл., № 514, 20 июля.
4 Письмо И. Х. Мульченко от 6 июля (почт. шт.) Т. отв. 22 июля (т. 78, с. 185).
24 июля
1 Харпер из Чикаго и Б. Парес из Ливерпуля (помета Гусева в отредактированном им экз. «Яснополянских записок»).
2 «С нетерпением ожидаю вашу статью об Островском в «Edinburgh Review»; уверен, что это новая величина в драматическом мире» (Письма Тургенева, т. VII, с. 372).
26 июля
1 См. т. 83, с. 56.
1 В письме от 19 июля Р. П. Сиксне сообщил Т. о смерти брата — К. П. Сиксне Т. отв. 6 нояб. (т. 78, с. 250—251).
2 О смерти Ф. К. Мокрого, скончавшегося 7 июня, сообщил Т-му А. В. Варнавский 7 июля. Т. отв. 23 июля (т. 78, с. 188—189).
3 В письме от 18 июля В. А. Молочников писал о трудных условиях жизни в новгородской тюрьме и о своем желании добиться перевода в старорусскую одиночную тюрьму.
4 27 июля С. А. Толстая записала: «Приезжал Сергеенко, хочет печатать хрестоматию из вещей Толстого. Своего рода вор. Я круто с ним поступила» (ЕСТРУ, № 217, 6 авг. напеч. письмо в ред. И. Воск<ресенск>ого с разъяснением, что, согласно существующему законодательству, включенные в хрестоматии отрывки из произв., не являются самовольным изд.
28 июля
1 Ст. без подписи: «Г. Стэд о России» (НВ, № 11626, 25 июля).
2
3 23 марта 1900 г. Т. Л. Сухотиной, болевшей фронтитом, была сделана трепанация черепа. Т. присутствовал при операции и описывал это «ужасное зрелище» в письмах к родным (см. т. 72, с. 338—340).
4 A. France. Jocaste et le Chat maigre. 17-ème éd. P., Calmann-Levy, s. a. (ЯПб).
29 июля
1 «бессмертников». Согласно ее учению, верой в бога можно добиться физического бессмертия. В письме от 4 февр. Казаков просил разрешения приехать в Ясную Поляну, и Т. пригласил его (т. 78, с. 55—56). Нездоровье помешало Т. принять Казакова, и в письме от 21 авг. он извинился перед ним (т. 78, с. 208—209).
30 июля
1 Н. А. Демчинский. Грядковая культура хлебов (НВДемчинский. Чудеса грядковой культуры. Письмо в ред. (НВ, № 11627, 26 июля).
Сноски
1* — Ред.
2* «Это мое Евангелие» (франц.).
3* И приписывали эту затею толстовцам.
4* И подарила Л. Н. подушку, на которой вышила: «Одна из 700 дур»4.
5* — президент Французской республики, должен на днях приехать в Ревель.
6* небоскребы (англ.).
7* Эту статью Михаил Сергеевич написал для альманаха Сергеенко, но не была помещена именно из-за отношения к революционерам.
8* дети благонравны (нем.).
9* Пропуск в подлиннике. — Ред.
10* — Ред.
11* Описан Михаилом Сергеевичем в статье «Киевское шоссе».
12* Тут и часто, почти всегда, так записано, как если бы Л. Н. больше других говорил, а было наоборот.
13* Отсюда до конца записи 17 июля текст вписан Маковицким позднее. — Ред.
14* профанам (нем.).
15*
16* Отсюда до конца записи 26 июля текст вписан Маковицким позднее. — Ред.
17* Отсюда и до конца 26 июля идут разрозненные записи. — Ред.
18* Самое большое страдание для Л. Н., когда заболевает, — не болезнь, а лечение, приставание — особенно Софьи Андреевны, — чтобы лечился. Софья Андреевна всецело убеждена в том, что недостаточно только не вредить болезни, вести себя сообразно, спокойно и терпеливо, переждать, пока пройдет, а всегда нужно лечить ее разными средствами. Софья Андреевна страсть к лечению, вероятно, унаследовала от отца. Л. Н. в письме к ней от 25 ноября 1864 г. так пишет о нем: «А. Е. (А. Е. Берс) тоже тяжел своей непрестанной, томящей заботой о своем здоровье, которое было бы действительно много лучше, ежели бы он меньше о нем заботился и воздерживался бы» (Из книги «Письма гр. Л. Н. Толстого к жене». Москва, 1913)1.
19* У Л. Н. вчера и сегодня небольшой жар. Вследствие этого плохо владеет собой.
20* — Ред.