1 августа. Вчера Л. Н. зашел к Тарасу Фоканову поговорить вот о чем: Моод послал в прошлом году 417 р. из денег, полученных за английское издание «Воскресения», которое он перевел, и послал их Софье Андреевне (вместо Л. Н.). Софья Андреевна решила употребить их на покупку семенной ржи — в этом году неурожай ржи (ее поел червь). Кому дать из яснополянцев?
Сегодня пришли Тарас Фоканов, Даниил Козлов и Алексей Жидков и посоветовали Л. Н. дать всем по наделам, как давало правительство четыре года тому назад. Л. Н. сказал, что есть такие, которые не нуждаются, и надо таких выделить. «Кто самые достаточные?» — спросил он. Они назвали четверых. Л. Н. сказал им, чтобы они, трое, и себя причислили к ним, т. е. к тем, которые не будут получать зерна; тогда они назвали еще трех ненуждающихся. Потом сами от себя еще стали называть тех, у кого был урожай; таких оказалось более трети дворов. Л. Н. ушел, сказав, что он сам решит, как распределить. Они остались (дело происходило в моей комнате) и продиктовали мне еще имена оставшихся «немощных», но сказали, что всех их определить нельзя, т. к. многие из тех, у которых был урожай, не прокормятся и что́ тут будет зависти, ругани на Л. Н., жалоб, и опять советовали давать всем или, если не всем, то исключить только девятерых ненуждающихся (среди них себя не назвали), ушли недовольные, раздосадованные.
Л. Н. еще спрашивал их, не идут ли на отруба. Нет, этому не сочувствуют. А земли прикупить желали бы, да негде. Л. Н. поговорил о грехе собственности, о закреплении в собственность; насчет имения Ясная Поляна выразился словами и больше жестом, выражавшим неловкость, совестливость, стыд, что не делается то, что бы он желал. Поблагодарил их: «Очень вам благодарен, что вы себя обидели, а людям добро сделали». Поговорил еще о древних временах, когда они к нему в школу ходили (лет 50 тому назад) и предложил им свои новые книги издания «Посредника». Козлов взял, другие — нет, потому что торопились домой, им казалось, что 9 часов — это поздно. Л. Н. не говорил им ни ты, ни вы.
Наделов в Ясной Поляне 123 по три десятины; всех дворов нынче около 75.
Большая почта. Л. Н. ездил верхом в Овсянниково. И. И. Горбунов уехал в Москву к судебному следователю по судебным делам из-за издания сочинений Л. Н. в «Посреднике»; возвращаясь, мы встретили Фокина и Сережу Попова. Л. Н. побеседовал с ними. О Сереже Попове Л. Н. заметил мне: каким спокойствием, чистотой и здоровьем дышит его лицо от вегетарианского и рабочего образа жизни. Сережа Попов собирается к Леониду Семенову.
Л. Н. вечером с Бирюковым беседовал о Софье Андреевне. Была Л. Д. Николаева, ей Софья Андреевна излила свое «горе».
2 августа. Вечером рассказали мне Варвара Михайловна и Александра Львовна (опять обе возбуждены), что Бирюков в беседе с Л. Н. после того как поговорил с Софьей Андреевной, сказал ему, что завещание — это компромисс, на который он не должен был идти. Л. Н. согласился с этим
Л. Н. послал меня к Софье Андреевне.
Л. Н.: Я думаю, что ничего серьезного нет.
А о том, что́ ему приходится терпеть, Л. Н. сказал:
— Каждому по заслугам.
Вечером: Николаев, Гольденвейзер, Булгаков спорили со Львом Львовичем, защищающим патриотизм и утверждающим, что Россия победит Европу оружием и что славяне воинственны.
Бирюков говорил о невмешательстве в жизнь других. Л. Н. прочел по этому поводу из корректуры «Пути жизни» — «Посредника», о непротивлении злу и самосовершенствовании
Л. Н.: Нужен такой экземпляр со всеми нецензурными местами.
— Нужно исключить специально поправки цензурные, а внести поправки редакционные, — добавил Бирюков.
3 августа. Софья Андреевна получила письмо от Моода. Сожалеет, что Л. Н. пишет ему, чтобы он в своей биографии Толстого пропустил его недобрый отзыв о Черткове
ТОЛСТОЙ, А. Л. ТОЛСТАЯ И МАКОВИЦКИЙ
Отрадное, 12—23 июня 1910 г.
Фотография В. Г. Черткова
— Разве вы не видите, что Софья Андреевна душевно больна?
Под вечер Софья Андреевна получила письмо от Е. И. Чертковой: хорошее, доброе, убедительное; Елизавета Ивановна просит ее опомниться и не говорить того, что она говорит про Л. Н. и Черткова. Софья Андреевна ответила ей сразу и прочла вслух и письмо Елизаветы Ивановны и этот ответ ей, довольна им
— Я устал, ни того, ни другого не хочу.
Разговор по поводу письма и ответа еще больше взбудоражил всех: Александру Львовну, Варвару Михайловну, Екатерину Васильевну, Бирюкова, Марию Александровну, Гольденвейзера, Булгакова. Александра Львовна сегодня не встала из-за насморка, и все к ней заходили, и Софье Андреевне, как та ни была взволнована, тоже сказала всю правду в глаза и упрекала ее за то, что она так мучает отца. У Л. Н. усталое, измученное лицо. Софья Андреевна ходила к нему, читала ему письмо Моода и свой ответ и дала читать выписку из его дневника, из которой она делает заключение, что он влюблен в Черткова
— Скажите ей, если она хочет меня уморить, то уморит.
Он весь изменился.
Я пошел в комнату к Софье Андреевне. Она была тоже в высшей степени взволнована. Я сказал, что нельзя губить и Л. Н. и себя. Она дала мне прочесть выписку из дневника: «Чтобы вы убедились, что я имею повод ревновать». Потом жаловалась на Л. Н., как он рассердился, когда она ему показала выписку, и пригрозил, что уйдет. Боялась, не уйдет ли, не доверяет ему. Я должен был несколько раз повторять ей, что нет. Я от всего сердца жалел ее и желал ей, чтобы не страдала, чтобы ночью не ходила по дому, около спальни Л. Н., как в прошлую ночь, и не нарушала его покой. Я лег в смежной комнате Гусева.
— Какое хорошее отношение детей к Поше!
Я прочел вслух из чешского журнала «Naše Doba», май 1910, стихотворение Е. С. Махара «Хельчицкий»
— Когда читаю чешский, польский, эсперанто, чувствую неудовлетворенность: кажется, что понимаешь, а понимаешь не вполне.
Л. Н. ездил с Гольденвейзером. Вчера он встретил Фокина, рассказал и ему о будущих новобранцах, которые хотят прийти к Л. Н., поговорить с ним. Л. Н. назначил им место свидания — Телятинки или Овсянниково. Сегодня же сказал Марии Александровне и Булгакову, что передумал и чтобы прислали их в Ясную.
— Не провокация ли это? — задал вопрос Л. Н. — В рабочее время пять парней уходят из дому. Если да, то Мария Александровна или Чертковы могут поплатиться, как Молочников, «за совращение», а я неприступен.
Я никогда не видел Л. Н. таким потерянным, как сегодня. Он еще хуже разбирается в Софье Андреевне, чем я, еще больше подпадает под ее влияние. Софья Андреевна умеет его разжалобить своим горем.
4 августа. Утром приходил гимназист
— Это революция осталась: «Что мне делать, чтобы служить другим?» — спрашивал он. (Это) основано на большом знаменателе, на большом самомнении. «Я уж так хорош (думает он), что (только) других учить (над собой нечего работать)».
Л. Н. получил какую-то киевскую газету, в которой его бранит крестьянин, бывший здесь при Гусеве.
— Упрекают меня часто, — говорил Л. Н., — в двух вещах: что горжусь графством и что занят собиранием денег за писания.
Был семинарист, симпатичный; еще была молодая чета: оба очень красивы.
— Она с той самодовольной улыбкой красивой женщины, которая говорит, что ею должны быть все довольны, — сказал Л. Н.
Л. Н. дней 10—14 пишет что-то художественное.
Пополудни ездили верхами встречать Александру Львовну из Тулы. С ней встретились на Косой Горе и только перекликнулись, т. к. она ехала в глубокой выемке по шоссе, а мы — над откосом.
Поехали дальше прямо, полем, без дороги, в имение Ворониных — Старое Басово. Л. Н. — чтобы отдать визит М. А. Ладыженскому. Проехали по длиннейшей аллее, во дворе были встречены лаем пяти или шести собак (две цепные), которые напали на Делира и страшно лаяли. Л. Н. очень не любит лая собак, и из-за них мы долго не могли расспросить, здесь ли Митрофан Алексеевич?
М. А. Ладыженский принял Л. Н. экспансивно, радостно, хозяйки не было дома, а так как Л. Н. сказал, что приехал только на минутку, Ладыженский, торопясь, показывал ему альбомы с художественно раскрашенными открытками — фотографиями Японии, Индии и, кажется, Китая, так же торопливо их объясняя. Он собирал их по лавкам в глуши Японии, тщательно сортировал и горд своей коллекцией. Л. Н. они заинтересовали; он жалел, что не было времени внимательно их просмотреть. Виды: домашняя жизнь, города, ландшафты, театры, храмы, изображения Будд. Над входом в один храм — горельеф: три обезьяны — одна руками закрывает себе глаза, другая затыкает уши, третья — рот, и подписано: «Чтобы быть счастливым, надо ничего не видеть, не слышать и надо молчать».
— Газетчики и читатели газет — наоборот.
Ладыженский: У японцев театр замечательно поставлен, хорошо играют и особенно хорошо изображают гнев. Это народ утонченный, но злой.
Л. Н. за обедом рассказывал об этом посещении и о японских открытках с пейзажами:
— Пейзажей я вообще, и самых больших мастеров, не люблю.
— Почему не любишь? — спросила Софья Андреевна.
— Так. Они ничего не внушают.
Нарочный привез письмо из Тулы Софье Андреевне от американца. Пишет, что специально приехал в Европу, чтобы видеть Л. Н. Письмо его неясно, и из него можно было думать, что он Роберт Hunter, знакомый и симпатичный Л. Н. писатель.
Л. Н.: Все-таки я хочу ему отказать.
Лев Львович склонял его принять, и Л. Н. согласился на a very short visit2*. Он, Freeman, приехал на следующий день, никаких вопросов не имел, оказался глоб-троттером3*, сыном директора самого большого нефтяного синдиката.
Л. Н. хотел отказать просто от усталости и, чтобы не рассеиваться, говорил:
— Нынче я читал про Кнута Гамсуна, которому на днях исполнилось 50 лет; главное — что он никого не принимает (т. е. ни интервьюеров, ни знакомых ему посетителей).
Впрочем, Л. Н. сочинений Кнута Гамсуна не знает и не считает нужным читать. Об этом он говорил на днях, когда была речь, что в обществе считается долгом читать современных писателей. Л. Н. что-то из его произведений прочел, на этом основании решил больше не читать.
Сегодня был у Л. Н-ча Перпер, редактор киевского «Вегетарианского обозрения», которое он не намерен более издавать, т. к. приходится доплачивать. Просил посредничества Л. Н., чтобы его взяли в редакторы вегетарианского журнала, который хотят издавать в Москве при соучастии сотрудников «Посредника»
Л. Н. (о Перпере): Мне он очень нравится.
Л. Н. спрашивал Бирюковых про их детей. Между прочим, рассказали, что у них есть «их стороны»; что Лева, шести лет, когда видит тропинку, говорит: «Эта ведет в мою сторону».
Л. Н.: Там, верно, никто никого не обижает?
: Да, там все добрые, не гневаются, кошки мышей не едят.
Л. Н. сделал жест рукой; показал выражением глаз, лицом, как это ему понятно, близко, радостно.
Л. Н-чу на днях Картушин привез письмо Леонида Семенова, в котором он пишет о православной секте.
Л. Н. это понравилось, говорил: «Ведь чем же она не секта (православная церковь), большим числом последователей?» — А 5 августа в письме к священнику, который его вторично обращает, Л. Н. употребляет это выражение
5 августа. Л. Н. хвалил индийский журнал «New Reformer», последний номер хороший. Л. Н. стал получать заграничный журнал «Moussoulmanine» («Мусульманин»)
— Там напечатано мое письмо (к Крымбаеву)
Софья Андреевна попросила это письмо и дала переписать на ремингтоне. Она теперь в горячке издательской, собирает, что́ печатать из последних сочинений Л. Н. в томах от 14 по 21 ее нового издания
Л. Н. говорил, что кто-то спрашивал его, что́ означает изречение из Талмуда: «Падает кувшин на камень или падает камень на кувшин, всегда горе кувшину». Л. Н. сказал, что̀ он думает ответить ему: это означает, что в вещественном мире побеждает всегда самое грубое
С Л. Н. ездили в Засеку. Вечером меня не было дома.
Л. Н. рассказал, где видел на Черте много белянок (грибов). Черта — это лес, который отделяет казенную Засеку от частных владений. (Но у Толстых зовут «Чертой» только часть ее, вдоль речки Ясенки.)
Лев Львович лепит бюст Л. Н., пока без позирования.
Сегодня Л. Н. дал переписать свою записную книжку Булгакову. Александра Львовна очень ревновала, потому выпросила у него эту книжку запиской, не дождавшись завтрашнего свидания
6 августа. Л. Н. ездил с Булгаковым на провалы, и плутали, Л. Н. взял по дороге направление к Туле, а думал, что к Ясной Поляне. Это с Л. Н. случалось в последние недели и при мне, я должен был направлять его. Я был у Чертковых; Владимир Григорьевич убит. Спрашивал о Л. Н. и о Софье Андреевне, про отношения их. Я сказал, что уступчивость Л. Н. мне кажется правильным путем; ведь Л. Н. не уверен в том, душевно больна ли Софья Андреевна или только притворяется. Он скорее признает ее душевнобольной. (Черткову, мне казалось, было тяжко слышать, что мягкость, податливость Л. Н., вместо решимости, находит оправдание у меня.)
Вернувшись, узнал, что приехал Короленко, и застал его за обедом в разговоре с Л. Н. Софья Андреевна, Булгаков, Лев Львович, Екатерина Васильевна, позже Александра Львовна, Варвара Михайловна, Гольденвейзер.
«Вестника Европы», спутав его с Максимом Ковалевским
Л. Н. третьего дня, получив телеграмму Короленко с вопросом, может ли приехать
Короленко: Я о том же спрашиваю других и получаю ответ: «Смысла нет, а есть что-то». — И Короленко сказал, что особенно странны такие стихотворения, которые написаны безграмотно — и модернизм в них. Впрочем, начинается реакция (обратное движение).
Л. Н. спросил Владимира Галактионовича о количестве подписчиков «Русского богатства».
Короленко: Пятнадцать тысяч. Газеты имеют по 150 тысяч и будут иметь американские цифры, когда в такой огромной стране, как Россия, пробудится потребность в них.
Л. Н.: Я получаю письма с настоящими запросами.
Л. Н. вернулся к модернизму. Спросил, как Короленко его объясняет. Короленко рассказал про выставку картин, которую видел в Чикаго. Возле обычных картин висели в большом количестве картины тех же авторов, на которых преобладал лилово-зеленый цвет или серая «синька».
С одним из этих художников, Мозесом лондонским, Короленко разговорился о том, почему они так пишут. И тот объяснил ему, что он написал много картин, где освещение солнцем передано, как есть, а теперь в картинах из жизни бедных Уайтчейпеля
Л. Н.: Я ее, слава богу, и не видал, и незаметно для меня она прошла.
Короленко: Вот и думаешь иногда: такое явление — модернизм, декадентство — не может быть основано на выдумке: причину надо искать, она должна быть.
— Причина — охватывающая толпу лживость, — сказал Л. Н.
Л. Н. сказал, что вчера Гольденвейзер играл Шопена «Marche funèbre».
— Я думаю, что человек, мало знающий музыку, сказал бы, что это чепуха. Однако есть места хорошие, но настоящее искусство должно быть понятно всем, и народу. Художники стараются потрафлять господам, а оно (искусство) нужно всем, и народу. И как я ни люблю Шопена, не скажу, что Шопен есть искусство будущего, что он останется навсегда; это удовлетворяет исключительную публику, маленькую.
Вернулась Александра Львовна с Варварой Михайловной, ездившие к провалам. Разговор об этих провалах — озерах, появившихся лет шесть тому назад в Засеке, в семи верстах от Ясной. Короленко стал рассказывать о таком же провале — вулканическом озере, святом озере, на границе Макарьевского и Семеновского уездов, две версты от села Владимирского. На дне его, по сказанию, град Китеж. В ночь с 21 на 22 июня ежегодно сходятся всех толков раскольники — издалека, даже из-за Урала, из Архангельской губернии — начетчики, толковать о вере; туда же приезжают и миссионеры православные. Там установилась традиция полной веротерпимости.
Л. Н.: А (как относятся) к рационалистам, к молоканам?
: Когда недавно явились туда молокане, сперва вытолкали их. Теперь и к ним терпимы. — И рассказал легенду о невидимом Китеже-граде: некоторые, чтобы увидать его, ползают на коленях с горящими свечами вокруг озера. Вдруг — счастливое лицо и глаза — обо всем забыла, слезы; а другие вокруг стоят, смотрят на нее, знают, что она видит крестный ход, монастыри, слышит звон колоколов, видит невидимое
Л. Н.: Основная мысль мне очень нравится — что это видимость, а невидимость — это что-то другое (духовное)4*.
Короленко рассказал про полтавские торжества (открытие памятника Петру)
Л. Н.: Нынче я получил письмо: «Как священник может присутствовать при смертной казни?» А рядом с таким серьезным вопросом спрашивает: «А как объяснить этот стих из откровения?»
Завтра придут пять отказывающихся из Высокого с Фокиным
Л. Н.: А как у вас закон 9 ноября, идут на отруба?
Короленко: У нас, в Полтавской, частное землевладение. Я думаю, что, в сущности, неправильна тут генеральская решимость, это грубое, жестокое вмешательство. Надо предоставить общинам развиваться. В некоторых местах было и есть стремление переходить от общинного к подворному землевладению, в других местах, наоборот, — к общинному; я считаю, что лучше общинное землевладение и что община останется и даже что высшая форма общинного землевладения выработается.
Разговор о монастырях. Короленко говорил, что в монастырской жизни — неравенство: кто вносит деньги, живет легко, а на других наваливается непосильный труд. Привел примеры. Потом вспомнил, на днях был в «Русских ведомостях» фельетон Вернера, что в испанских монастырях до сих пор производятся пытки
И о другом подобном случае рассказал, когда пытками вымогали у двоих людей признание, что они убили человека. Это результат истязаний.
— Если полицейский убил, если смерть наступила от последствия истязаний — это проступок, а не преступление, и наказывается заключением до четырех месяцев. Пытки еще есть в Австрии, Румынии, т. е. на востоке Европы.
Короленко, рассказывая, что у вотяков нет приношения человеческих жертв, говорил о язычниках — вотяках, якутах, черемисах, о их верованиях, и заключил, что язычники ничем, по существу, не отличаются от православных; это полное слияние их мировоззрения с православием. Короленко знает несколько чудских и монгольских языков. У якутов шаман говорит: «Разве ты не понимаешь, что бог один у всех: бог-отец, бог-сын; а когда есть сын, есть и мать».
— Я был удивлен, — говорил Короленко, — возвышенности песен, которые язычники пели... Был сектант-мордвин в начале 19-го столетия, впоследствии сосланный в Сибирь, который стал проповедовать, чтобы вернулись к древним богам. Явились ему богородица, Николай-чудотворец и объявили, что неурожай оттого, что они, мордва, отступили от древней веры и что надо молиться Иисусу не в храмах, а на полянах. Языческий их бог, — сказал Короленко, — это наш бог, творец земли. Обвинение в Мултанском деле доказывало, что у вотяков 42 божества, требующих человеческих жертв, но это низшие разряды — это наши лешие, водяные, бабы-яги. Я к присяжным обратился с речью: «Вам говорят, что у них есть такие божества, и вы смотрите на этих вотяков, какие они отвратительные люди; но возьмите вы наши деревенские рассказы — это те же самые лешие... И опять-таки у вотяков те же самые молитвы: «Отче наш», только они прибавляют к «избави нас от лукавого» — «избави нас от злого начальства». (Также и китайцы считают зло власти наравне с пожарами, наводнениями.)
Л. Н.— это несомненно.
Короленко: Я не доказывал, что нет кровавых жертв, а что только человеческих нет. Все у них (вотяков) есть, что есть у их соседей — русских... Когда присяжные (крестьяне) оправдали вотяков, один из них, мельник, который все время зверем смотрел, пожимал нам руки за то, что мы их избавили от греха.
Короленко еще рассказал про двух черемисов Казанской губернии, приехавших к нему в Петербург искать защиты от притеснений за их веру. «Мы язычники, потому что бога можем почитать только языком и духом». Признают бога, сына, богородицу, Николая-чудотворца и только земледельческие праздники. Являться могут только в лаптях из лык, потому что сапоги получены убийством, и икон не признают. Рационалистическая христианская секта. Их сослали. Язычество мало того что совпало с христианством, оно перешагнуло обрядовое христианство.
Л. Н.: Я помню черемисов (казанских). Интеллигентный и симпатичный народ и красивый, а чуваши — довольно тупой.
Короленко заговорил о якутах:
— Якуты, когда убивают животное, прежде извиняются перед ним.
Короленко так красиво, живо говорил, что все мы обращались к нему: он был центром, а не Л. Н., я это за собой заметил и пересел на другое место.
Л. Н.: К какому учению примыкает их учение?
Короленко: Вера якутов уже выработала понятие о едином боге. Есть у них две религии: более отвлеченная, возвышенная — о боге-духе, а другая — более практическая — шаманская.
Л. Н.: Это во всех религиях — духовная основа и извращение внешнее, обрядное. И в браманизме, в буддизме.
— Какой отдел ваш в журнале? («Русском богатстве»).
— Литературный, то есть все вообще.
— Есть ли что хорошего в переводной или русской беллетристике?
— Нет. Немецкая художественная литература удивительно плоска. Французская — с известным оттенком... Я до сих пор перечитываю Диккенса, хотя там сентиментальность, добродетель всегда торжествует.
Л. Н.: Диккенс освещает тех людей, с которыми встречаешься.
Короленко Петух, налился (точно дыня на огороде5*).
Л. Н.: Нет... не знаю. В жизни какое-то бесчисленное количество сочетаний, свойств. Некоторые типические черты выражают корни, к которым мы присоединяем другие характерные черты. Это нам облегчает понимание людей.
Короленко: Вы дали типы меняющихся людей (Безухов), у вас мы входим в область, когда меняется что-то в душе, и величайший труд художника — схватить это.
Л. Н. (возражая): Дело художника — многие мелкие черты, которые разлагаются в бесконечном множестве людей, сочетать в одном человеке. Когда я серьезно занимался писательством, то старался непосредственным чувством угадать тип; как трудно это сделать! а нынче я не думаю об исполнении; вижу, что все это только мечты. Но тип остается типом: не «меняющийся», а движущийся. «Когда я вырасту большой», буду так писать. Я таких вижу, но уже не могу, я откупался (т. е. отписался).
Короленко: Вот, может быть, мы и еще тип увидим
Короленко: Рассказ <о Христе>: «Да зачем мне крышу крыть, когда я послезавтра умру?» — «И сто двадцать лет люди живут, а крышу все надо крыть»
Л. Н.: Вчера я читал изречение Карпентера, что о последствиях (своих деяний) человек не должен думать.
Короленко: Но...... 6*
Короленко: Нестеров — это настоящий художник, и всегда есть у него искренность.
Софья Андреевна завладела Короленко и больше чем полтора часа рассказывала ему про свои отношения с Чертковым: сваливая вину и жалуясь на Черткова, что он вторгся в ее отношения с мужем. Короленко был ошеломлен и после ловкого адвокатского изложения Софьи Андреевны признал ее правой.
Потом Короленко ночевал вместе со Львом Львовичем.
Л. Н. предложил Короленко посетить Чертковых. Вечером были: Гольденвейзер, Перпер. Перпер хотел говорить с Л. Н., но по скромности отказался от этого.
7 августа. Суббота. Короленко встал по своему деревенскому обычаю в 6 часов и гулял. Я встретил его в 8 часов и говорил ему об одностороннем изложении чешско-польских отношений в Тешинском княжестве («Русское богатство», статья Васильевского (Плохоцкого) — поляка
Короленко заговорил о Файнермане — что следовало бы публично опровергнуть его измышления (россказни). Вышел Л. Н. и позвал Короленко. Гуляли целый час. Александра Львовна свезла Короленко к Чертковым. Там его снабдили изданиями запрещенных сочинений Л. Н. Утром за чаем на террасе Короленко интересно рассказал про Генри Джорджа, которого видел в собраниях, где тот (в США) выступал. При этом разговоре был и Николаев.
О революции Короленко говорил, что теперь большое затишье. Ясно, что Азеф устроил покушение на великого князя Сергея Александровича. Правительство делает вид, что не верит его двойственной роли.
8 августа. У Л. Н. был слабый обморок.
— Саша, ты на меня не обижайся.
— За что?
— За то, что я скоро помру.
Несколько дней тому назад получено письмо из Бельгии от имени «His holiness Shri Paramahamsa»7*, индуса-учителя (религиозного); пишет его секретарь, или ученик, или почитатель, что его «святейшество» желал бы приехать побеседовать с Л. Н.
8*Л. Н. читал внимательно книгу «The Sayings of Shri Ramakrishna Paramahamsa» (Madras, printed at the Brahmavadin, 1905), индуса, который хотел приехать повидаться с ним. В этой книжке Л. Н. отметил многое
Л. Н.: Софья Андреевна не спала. Сегодня мне предложила, чтобы Чертков опять ездил. Опять будет......9* Я ей предложил разъехаться — (поеду) к Тане.
— Соната «Аппассионата», часть первая перед адажио — лучшая, — сказал Л. Н.
9 августа.
Фере: Я ревизовал хутора. Где хутора — там уныние, недовольны. Любят общение. Где артель (мирская) — там не так скучно.
Л. Н.: Один крестьянин вез на двух подводах вино. В деревне Озерки у него лошадь упала, сам он был выпивши, не сумел ее освободить; подоспел мужик, обрезал гужи, и лошадь встала. Возчик поднес ему вина и сам выпил, потом нахлынула вся деревня и стали растаскивать, и растаскали обе подводы. Как же будут судить? Тут вся деревня участвовала. Будут судимы зачинщики. Я думаю, кончится пустяками, их 40 человек. Грабеж могли свести на воровство.
Софья Андреевна рассказала Фере все, в чем обвиняет Черткова, все, что имеет против Л. Н., не щадя Л. Н., до которого это доносилось через открытые двери в кабинет.
Л. Н. сегодня был в Овсянникове: мрачный, больной, хочет уехать к Татьяне Львовне.
Л. Н. (): Занимается земельным вопросом, а Генри Джорджа не знает.
Л. Н. (о Льве Львовиче): Как он психологически похож на Софью Андреевну.
10 августа.
Л. Н.: Как не ждать за добро отплаты.
Он приписывает больше всего свое хорошее здоровье воздержанию.
Сегодня были у Л. Н. Сережа Попов, Языкова. Л. Н. очень слаб.
Л. Н.: Гораздо разумнее... чем в колясках на каучуковых шинах; в Конго половину народа перебьют (из-за каучука)
13 августа. Получена телеграмма Шри Парамагамзы из Бельгии, чтобы Л. Н. устроил ему паспорт от русской границы. Л. Н. ответил: «Sorry, I can’t»10*
Вечером были: М. А. Шмидт, Буланже, Гольденвейзер, Софья Андреевна, Александра Львовна, Варвара Михайловна; с третьего дня здесь Татьяна Львовна, с месяц — Лев Львович, две-три недели Екатерина Васильевна.
Л. Н. с Буланже о Парамагамзе, о браминах.
Л. Н.: У них то же уважение к тексту
Лев Львович спросил Л. Н., читает ли теософский журнал (русский) «Вестник теософии», который ему присылают.
Л. Н.: Нет.
Лев Львович: Интересный, там изречения Магомета очень хорошие.
«Посредника»
Буланже: История магометанства очень интересна. Менее интересен Магомет, который хотел, чтобы его признали пророком.
Л. Н.: В магометанском журнале («Review of Religions») или в «Мусульманине», появляющемся в Париже первый год (издатель его — черкес), говорится о том, что искупления у евангелистов нет, только у Павла
Пополудни у Л. Н. была Е. Д. Языкова, дама, тратившая десять тысяч в год на туалеты, в прошлом богатая женщина, 28-ти лет; сама, прочитав сочинения Л. Н., перевернула свою жизнь, сдала фельдшерские экзамены и сдает на повивальную бабку. Живет две недели в Ясной Поляне, чтобы поговорить с Л. Н. Я спросил Л. Н., понравилась ли она ему.
— Нет. Самые обыкновенные вопросы, ничего нового: чем могу быть другим полезна, вопросы о любви, была влюблена. — Потом, через пять минут, встретив меня в своей комнате: — Напрасно сказал, что не нравится, это забудьте.
За чаем М. А. Шмидт с отвращением и ужасом вспоминала, что приезжавший на днях от Булыгина молодой француз Люсьен Саломон
— Не преувеличены ли эти рассказы о людоедстве?
Сегодня после обеда Л. Н., Софья Андреевна, Татьяна Львовна и Екатерина Васильевна засели в винт играть. После Гольденвейзер играл Аренского и Скрябина.
14 августа11*. Л. Н. первый раз вышел и поехал верхом. Вечер. Черткову разрешено остаться. Софья Андреевна отложила свой отъезд.
15 августа. Утром, в 7.15 выбрались из дому Л. Н., Софья Андреевна, Татьяна Львовна, Александра Львовна и я — в Кочеты. Софья Андреевна решила вчера вечером ехать с Л. Н., окончательно же решила сегодня утром.
Л. Н. (утром Татьяне Львовне): Зачем же я тогда уезжаю?
А Софья Андреевна по дороге твердила: «Зачем он, больной, едет?» и приводила и опровергала выдуманные и предполагаемые ею причины, но не вспомнила настоящей причины, что Л. Н. решился уехать из Ясной Поляны, чтобы она меньше раздражалась и чтобы самому отдохнуть от ее жалоб, укоров, сцен.
Ехали вторым классом. Л. Н. нездоров, ни с кем посторонним не разговаривал. Половину дороги пролежал — проспал, прочел в Козловке захваченную утреннюю почту (газеты) и читал с большим интересом новейшую книжку Ф. А. Страхова «Искание истины»
Очень коротко что-то записывал. Говорил про несвезенный хлеб, которого много везде в поле: дожди, гниет. До самого Орла не выходил из вагона. В Орле, выйдя из вагона, был очень бледен, шатался. Я хотел поддержать его за предплечье, но Л. Н. отодвинулся. До самого отъезда гулял один в конце длинного перрона, где никого не было. Из ехавших с нами в поезде почти никто не знал, что едет Л. Н.; то же и в Орле на станции и в поезде из Орла; только машинист нашего поезда из Орла в Благодатную узнал Л. Н. и рассказал, что он был у него в Москве просить места, помощи; он было опустился — страстно играл в биллиард, пьянствовал, в одних лохмотьях остался. Л. Н. тогда внушил ему веру в себя, советовал взяться за работу, какая найдется, хоть менее оплачиваемую, преодолевать в себе страсти, дурные наклонности, бога искать, божественные книжки читать. И он перевернул с того дня свою жизнь. Теперь, в разговоре со мной, интересовался книгами Л. Н., записывал себе заглавия «Круга чтения» и других, хочет купить их для себя и для детей, а то покупает Пинкертона и ему подобных, платя за книгу (выпусками) до пяти рублей. По пути встретились и говорили с Л. Н. Михаил Львович и его тесть, В. П. Глебов, Алексей Данилов, едущий из Баку в Кочеты. Л. Н. спрашивал его про жизнь в Баку.
— Безнравственная — от множества денег, которые зарабатывают рабочие на заводах; их до 60 тысяч; сам же город имеет 300 тысяч жителей, преобладает татарский язык, много армян, евреев.
Приехали в Кочеты в седьмом часу. За обедом: Елена Петровна, жена старшего сына М. С. Сухотина, смутилась перед Л. Н., что ест мясо. Л. Н. рассказал про антропофагство, как его описывает Фоа (у негров Центральной Африки). Как предпочитают мясо женщин и особенно детей, как их предварительно выкармливают.
— Вот, на ваше мясоедение через 30 лет так будут смотреть, как на антропофагство.
Возражения.
Л. Н.: Если не через 30, то через 100 лет.
Шахматы. Винт.
16 августа. Л. Н. рано встал, читал, сидя в халате, до 9.15, потом пошел гулять. Хотя лучше себя чувствует, чем вчера, все-таки плохо, слаб, не завтракал. Пополудни отдыхал, лежал до 3.15, потом недолго погулял. В 4 часа пришел на террасу к чаю, где были, между прочим, сегодняшние гости: студент С. П. Извольский, сын прокурора Святейшего синода, отлучившего Л. Н. и кающегося из-за этого; говорит, что сделал это не отец, а другие члены Синода. Приехал с двумя товарищами: кн. Мещерским и сыном английского помещика в Ирландии Гвиннессом.
Читали вслух Л. Н-чу письма — ответы на анкеты — здешних и окрестных крестьян и крестьянок: что̀ им нравилось в вечерних чтениях учителя Дорика — правоведа И. М. Диомидова. Большинство высказывалось за Евангелие, жизнь Серафима Саровского и иных подвижников и за чтения по земледелию; некоторым нравилось «Чем люди живы», иным — туманные картины. Большинство желало и благодарило за «божественное чтение», заявив что «сказки» (Гоголя и Семенова) им нежелательны. Некоторые желали «историческое чтение». Л. Н. интересовали эти ответы. Они совпадают с тем, что он давно чуял и чует — что народу нужна правда божественная.
То, что крестьяне не желают «сказок», Л. Н. счел натуральным: «Это так. Они выдумок не любят, скорее историческое и биографическое».
Иван Михайлович провел анкету среди детей, пьют ли водку и кто их угощает? Выходит, что пьют все, начиная с четырех — шести лет, угощают их родители, и что вреда в питье взрослые не видят.
Это Л. Н. поразило, и он жалел, что мы не привезли плакатов «Посредника» против пьянства.
— Иван Михайлович, вы говорите против пьянства, а у нас случилось, — Л. Н. рассказал о приходивших к нему неделю тому назад, сначала бабах, а потом 41 хозяине всей деревни (Большие Озерки —
41 двор), растаскавших воз водки. Проезжал мужик-старичок, с двумя возами водки, которую вез в монополию. Одна лошадь у него повалилась, позвал мужика помочь и вместе выпили полбутылки. Старик опьянел и стал угощать подошедших. После свалился с ног. Прибежала вся деревня и растащила воз водки. «Я, как овца благая, себя не помню, бегу», — рассказывала Л. Н. баба, таскавшая водку. Они советовались с Л. Н., потому что становой предлагает им внести 410 рублей, сколько стоила водка, и дело прекратится. Л. Н. советовал подождать обвинительного акта, думая, что они могут выйти безнаказанными. Л. Н. спрашивал Михаила Сергеевича, кто их будет судить12*.
Вчера вечером была игра, каждый записывал на один листок 12 самых великих людей, а на втором — самых любимых, исключая Христа и Толстого. Л. Н. и Софья Андреевна написали только по одному листку, у них одни и те же любимые и великие люди. Л. Н. написал: «Эпиктет, Марк Аврелий, Сократ, Платон, Будда, Конфуций, Лао-тзе, Кришна, Франциск Ассизский, Кант, Шопенгауэр, Паскаль».
Оказалось, что Гус получил три балла. Моего между ними не было. Будда получил пять баллов. Большинство же — шесть баллов — получили Наполеон и Александр Македонский.
Л. Н. играл в шахматы с Мещерским; после — винт. Молодежь с Татьяной Львовной — в рулетку.
Гвиннесс ничего Толстого не читал. Рассказывал, что в Ирландии, где у них поместье, за последние 15 лет поступает только 50% прежнего дохода. Отношение арендаторов к лендлордам враждебное, потому лендлорды продают земли; Гвиннессы еще не продали, они намереваются купить землю в Сибири и разводить там овощи.
17 августа. Л. Н. все слаб, печень. Утром сидел в халате, слабый и понурый. В 11 часов прехал А. Я. Григорьев, знакомый скопец, приятель. Л. Н. с ним у себя беседовал до часу. Я вошел в 1.30, Григорьев повествовал с задушевной радостью и полной верой об их искупителе Петре Федоровиче и обращал Л. Н. в свою веру.
Л. Н.
Григорьев стал приводить предсказания Якова Бёме про грядущего искупителя и советовал читать их книги про Александра Павловича.
Л. Н.: Про Александра Павловича хорошо знаю... Это все пустое, не нужно все это. Это все бесполезно. Как жить, как надо мне прожить — нужно знать.
Григорьев: Он нам дал наставления... Вы прочитали бы. Я принес книгу, да вы не обратили внимания (на нее). Вам бы почитать следовало, а нас не переубедите.
Л. Н.: Пусть каждый живет по-своему.
Григорьев: Мы по глаголу.
Л. Н.: Какой глагол? Сами сочинили и верите.
Григорьев: ......13*
Л. Н.: Ну что же, вы верите? Это ваша вера?
Григорьев: Если бы я не уважал вас, я с вами не говорил бы, но спасибо, что со мной беседуете; а это все задушевное дело.
За обедом Л. Н. спрашивал Михаила Сергеевича, кто был основателем скопчества в России. Не Петр III ли? Михаил Сергеевич ответил, что это вряд ли могло быть, потому что Петр был легкомысленный человек, и рассказал по этому поводу из истории про Петра III, мужа Екатерины.
ТОЛСТОЙ И С. А. ТОЛСТАЯ В ГОСТЯХ У СЫНА СЕРГЕЯ ЛЬВОВИЧА В ДЕНЬ ЕГО
РОЖДЕНИЯ
На первом плане: Л. Н. и С. А. Толстые; на втором (слева направо): Н. Н. Ге-сын,
Никольское-Вяземское, 28 июня 1910 г.
Фотография М. Н. Толстой (Зубовой)
Л. Н.: Успех ее обусловливался этой глупостью и жестокостью мужа.
Л. Н. после обеда попросил у Татьяны Львовны что-нибудь беллетристически-легкое, французское. Татьяна Львовна предложила (новую?) французскую книгу про жизнь и значение Мопассана. Л. Н. обрадовался и сказал:
— Он (Мопассан) не оценен.
Но книга не нашлась.
Татьяна Львовна: Хочешь английские?
Л. Н. согласился и заметил:
— Английские, если посредственные, хоть и хорошо написанные, бывают очень скучны.
Л. Н. спросил меня:
— Кто это мне прислал «Мужиков» Владислава Реймонта? Неужели Реймонт имеет успех? Скверно это, прескверно написано. А тема очень важная
Я предложил Л. Н-чу Мольера, потому что он давно его не читал. Л. Н. отклонил:
— Я его хорошо помню.
За обедом был страшный шум. Молодые Сухотины громко разговаривали, Л. Н. с трудом мог слушать Михаила Сергеевича. Их разговор остальные не замечали. После обеда Л. Н. смотрел, как дети пляшут под фортепиано Камаринскую, и сам бил иногда в такт, потом играл с детьми: Танечкой, четырех лет, Микой, четырех лет, Еленой Петровной, Татьяной Львовной, Софьей Андреевной, Александрой Львовной, а затем пригласил Ивана Михайловича и меня. Один уходил в другую комнату, оставшиеся перечисляли его свойства, потом звали его; Татьяна Львовна называла его свойства, и он должен был угадать, кто и что назвал. Если угадал, то тогда тот уходил отгадывать. Потом играли так: садились кругом, один в середине, ему завязывали глаза и подавали свернутую в трубку газету; он ею шарил кругом и если кого-нибудь трогал, тот должен был откликнуться, причем меняя голос: мычал или пищал, а если был узнан, то становился в середину круга.
Л. Н. вошел в игру, любовался интересом детей к ней, играл больше получаса.
18 августа. Кочеты. Л. Н. слаб. В 12 часов приехал Григорьев, привез скопческую книгу, торопился уехать до дождя. Я позволил себе войти к Л. Н. (он читал) — сказал ему о приезде Григорьева, т. к. он выделялся работой над собой. Будь это человек, выдающийся положением или умственной работой, я не тревожил бы Л. Н. Например, когда издатель «New York Times» хотел во время работы Л. Н. взять книгу, забытую в его кабинете, то я не пошел за ней. Л. Н. позвал Григорьева и беседовал с ним около трех четвертей часа. Л. Н. стал читать принесенную им книгу
— Такое большое наше общество: интересно наблюдать, какой разговор и как переходит с предмета на предмет (и с места на место), мне это и для своей работы нужно.
Принесли мясо.
Л. Н.: Как мясо противно мне! Раньше — по рассудку, а теперь инстинктивно; так же и солдаты, — и сказал, что на вокзале в Орле они были ему неприятны.
Л. Н. получил письмо из Египта; просят автограф его и Тургенева, чтобы вышить золотом и прислать Софье Андреевне
Л. Н. вчера и сегодня читал роман Л. Галеви из 70-х годов «Madame et monsieur Cardinal», 1895
Л. Н. с усмешкой:
— Вот, Олсуфьеву надо прочесть «Le repos hebdomadaire» Pierre Mille. О законодательной работе (члена палаты).
Сегодня Софья Андреевна узнала из газет, что Черткову разрешено жить в Тульской губернии навсегда. Волновалась, сказала, что предпримет все, чтобы его выслали: будет собирать подписку дворян, дойдет до Столыпина, до царя. Должно быть, приставала к Л. Н., т. к. Л. Н. (как она мне рассказала) заявил, что с Чертковым видаться не будет. Но сегодня уже отрекалась от своих обвинений и подозрений, а только подчеркивала сильную привязанность к Черткову со стороны Л. Н-ча.
М. С. Сухотин и Бирюков также сказали, что они такой сильной привязанности никогда не видали.
Вечером в школе деревенские мальчики под руководством И. М. Диомидова играли «Злоумышленника» Чехова. Л. Н. сердечно, громко смеялся, особенно с самого начала на «чаво» и другое. Потом И. М. Диомидов показывал картины с волшебным фонарем, объяснял их: из жития преподобного Сергия, виды церквей и другое. Это было Л. Н. неинтересно — ушел. В школе много народу, духота. Беседовал с учителем, его женой.
Л. Н. дома вспомнил, что его просили, чтобы он прочел свою новую комедию крестьянам. Татьяна Львовна, Олсуфьев стали его просить, но он отказал.
Михаил Сергеевич спросил о злоумышленнике:
— Он, по-моему, притворяется (непонимающим). Как по-вашему, Лев Николаевич?
— И то, и другое, сам не знаю.
Л. Н. рассказал Олсуфьеву про бывших у него вечером четырех солдат из полка, который ночевал в Ясной Поляне. Говорили, что полковник запретил им видеться с Толстым, т. к. он — враг солдат.
Наши вещи, сданные в Засеке в багаж, дошли в Благодатную, но только через двое суток, и одно место пропало
Уехал Алексей Данилов обратно в Баку.
За обедом Л. Н. прочел Д. А. Олсуфьеву письмо секретаря «его святейшества» Шри Парамагамзы о том, чтобы ему устроить въезд в Россию, паспорт от русской границы. Он — английский подданный, от английских властей паспорта не хочет, потому что они враждебны прекрасной Индии («to the better India»).
Л. Н. спросил Олсуфьева, нельзя ли ему выхлопотать паспорт?
— Можно, — сказал он, — через посла в Брюсселе Гирса, моего двоюродного брата14*.
Л. Н.: Индусы в смысле развития науки метафизической дальше нас. Это не философия одного сословия.
Олсуфьев сказал, что она труднопонимаема.
Л. Н.: Трудно ее упростить. Она слишком цветиста для нас.
Л. Н. рассказал, что у этого индусского мудреца нет денег, и один бельгиец (барон) дает на это средства и хочет его привезти.
Разговор о знакомой девушке высшего света, спешившей с матерью на концерт Рубинштейна; у нее болело горло, в спешке пополоскала по ошибке карболкой, обожгла себе горло и вскоре задохнулась
«Plus je connais les hommes, plus j’aime les chiens»15*. На это Л. Н. заметил:
— «Все люди дурны, только я хорош».
Олсуфьев заговорил о самоубийствах, как они участились в последнее время.
Л. Н.: Я слышал, в Японии тоже частые самоубийства.
Олсуфьев: Это там всегда было.
Л. Н.: Нет, после усвоения цивилизации (участились)... Какая аффилиация16* мысли у вас. Мы говорим: все люди дурны, а вы заговорили о самоубийствах.
Олсуфьев спросил:
— Отчего самоубийства?
Л. Н.— от отсутствия религиозного сознания — не (такого): ходить в церковь, а руководящего жизнью. Прежде верили, а теперь отсутствие религии приводит к сумасшествию, а сумасшествие — к самоубийству.
Софья Андреевна возражала.
Л. Н.: Человек ищет счастья. Счастье может быть только в жизни, а он отходит от жизни. Это сумасшествие.
Перед завтраком Александра Львовна, Татьяна Львовна за руки боролись со мной. Александра Львовна поставила меня на колени, потом она боролась с Л. Н., и он победил ее. Л. Н-чу 82 года.
Пополудни ездили с Л. Н. верхом на Суворово, Извековку, оврагом, полем и опять оврагами прямо домой. Ездили 135 минут. Л. Н. на сером жеребце Монголе.
За обедом было нас с детьми и нянями 20. Л. Н. заговорил о деревне Суворово, какой хороший дом у священника. Михаил Сергеевич по этому поводу заметил, что там около церкви похоронено семь поколений Сухотиных. И рассказал про одного предка, убитого разбойниками около Серпухова.
Л. Н.: Тогда была редкость — быть убитым разбойниками. Теперь не то.
Михаил Сергеевич, Лев Михайлович разговорились о родословии. Потом кто-то спросил Михаила Сергеевича, кем он служил, о его чине. Софья Андреевна сказала, что Андрюша выбран гласным и почетным судьей. Л. Н. тут улыбнулся, недоумевая. Сергей Львович заметил, что и Л. Н. был почетным судьей и что Л. Н. можно было бы получить чин статского советника, т. е. он был мировым посредником.
Л. Н. (иронически): Чтобы реабилитировать себя (во мнении правительства).
Л. Н. рассказал про Араго, как остановил оратора, называвшего его в своей речи monsieur Arago, что он заслужил себе 30-летней работой, чтобы его называли просто Арага. Л. Н. цитировал возражения Араго по-французски
После обеда Л. Н. играл с Сергеем Львовичем в шахматы. Дети — Танечка и Мика — плясали и пели. М. М. Сухотин уезжает сегодня в Верный, хорошо пел народные песни, смешные «Рюмочки».
20 августа. Днем уехали Сергей Львович с Олсуфьевым. Л. Н. и И. М. Диомидов ездили в Ломецкий лес, где водятся волки, поблуждали. И. М. Диомидов — студент, учитель Дорика, православный, верующий, записывает народные песни, обычаи, выступает против пьянства... устраивает народные чтения.
Под вечер приехал Хрисанф Абрикосов.
За обедом говорили о пожаре у М. А. Шмидт. Татьяна Львовна высказала Абрикосову три предположения о том, кто мог поджечь. Александра Львовна оспаривала ее и высказала свое и Марии Александровны предположение, что это поджег вор, хотевший увести корову и пробравшийся в закут через крышу.
Л. Н. (мне): Вот когда записывать!
После обеда Л. Н. поговорил с Хрисанфом, потом предложил прочесть, и Хрисанф прочел вслух из «Общего дела» № 4 от 15 августа, революционного листка, издаваемого В. Бурцевым в Париже, передовую статью «Азеф, Герасимов, Столыпин» — о том, что русское правительство продолжает содержать на службе провокатора Азефа, организовавшего убийство Плеве и Сергея Александровича, Азефа, затеявшего покушение на царя, и что покровители Азефа — Герасимов и Столыпин — подлежат суду.
— Кто такой Герасимов? — спросил Л. Н.
— Бывший шеф полиции
— А, по слухам, Азеф где находится? — спросил Л. Н.
— Говорят, в Америке, — ответил Михаил Сергеевич.
— А я не верю, что Азеф на службе у русского правительства, — заметила Татьяна Львовна.
Л. Н. сказал, что Бурцев писал ему, просил содействия уличить правительство в провокации
Статья была короткая.
Л. Н.: Но уж собрались, прочтем еще из статей.
И Хрисанф прочел вслух «Деятели охранки» И. В. Доброскока.
В десяти верстах в селе Троицком холера. Л. Н. не боится заразных болезней: в прошлую зиму в Ясной Поляне и окрестных деревнях восемьдесят человек переболело сыпным тифом. Л. Н. нескольких из них посетил.
21 августа. Кочеты. За завтраком Софья Андреевна говорила, что получила письмо от Левы, его совет помириться со всеми, чтобы доживать спокойно.
Л. Н.: Мы (Танечка, Мика и Л. Н.) сегодня бегали вперегонки. Танечка обогнала всех.
Пополудни Л. Н. ходил гулять в деревню Веселое. Зашел в крайнюю избу к куме Михаила Сергеевича. За обедом рассказывал о ее большой семье.
Приехал Григорьев, привез Александре Львовне меду за то, что переписала ему на ремингтоне псалом; потом хотел с Л. Н. коротко поговорить. Л. Н. позвал его и меня в свою комнату и предложил Григорьеву рассказать историю преследования скопцов и свою историю, а мне — записывать. Потом пришла Александра Львовна, и ее просил стенографировать. Записали, очень интересно. Оба рассказа тронули Л. Н., он прослезился.
После Л. Н. еще спросил Григорьева о его домашних — между прочим, о племяннике. Григорьев в разговоре коснулся того, что на днях племянник побил его. «Вот он меня побил и после того помягчел. Я его и поблагодарил. Лупил бы и почаще. Это не мешало бы».
Л. Н. так рассмеялся, как я никогда не видал.
— Я от радости смеюсь, — сказал Л. Н. — Люди говорят: «Кого побьют, тот помягчеет», а тут: «Он тебя побил, а сам помягчел».
Л. Н. спросил: как его бил и за что, не выпимши ли был?
— Нет, озлился, а может быть и выпимши был.
— А за что озлился?
— А за сестру. Она к нам перешла.
Л. Н. поблагодарил его за рассказ. Обещал посетить. Я Григорьева проводил к телеге. Когда он отвязывал лошадь, я сказал, о чем продолжал думать: «А так и хорошо. Нам надо, чтобы нас били, чтобы нам терпеть».
Еще раньше, чем вошел к Л. Н., Григорьев мне сказал:
— О вере не будем говорить. А останемся друзьями.
«Голосе Москвы» 20 августа напечатаны)
Л. Н. поручил мне выписать ему Ми-ти (издание «Посредника»)
Вечером винт.
День рождения Софьи Андреевны. Второй день без дождя. Пополудни поехали верхом к «сталоверу» скопцу Григорьеву, в хутор Александровский. В лесу около усадьбы Л. Н. вспомнил, что в бюваре забыл письма Черткова и письмо Россолимо к Татьяне Львовне, и послал меня за ними — боялся, чтобы Софья Андреевна не нашла их. И дневник прячет от нее.
Ехали на Желябуху, Побединскую волость, сокращая дорогу, прямиком полем в 80 минут. Обратно через большую деревню Победино старинного вида, овраги, овраги — 85 минут. У Григорьева побыли не больше пяти минут. Туда пришлось спрашивать дорогу, и, по русскому обычаю, показывали нам только самую ближайшую, а о дальнейшей, когда будут развилины — ни слова или на прямой вопрос мальчик отвечал, что и не будет развилин, а они были. У брода под самой деревней встретили Андрея Яковлевича, водившего захромавшую от заковки лошадь поить. Он с нами в гору скороходной, бегом и не запыхивался. Был рад и вместе с тем сконфужен приездом Л. Н. Повел к большому каменному дому; у крыльца слезли с лошадей, привязали их к плетню, к Григорьевым прошли через небольшую горницу в другую такую же. Обе завешаны множеством одежд — и зимней и летней. В той живут сестра и племянница, в этой — брат Мардарий с Андреем Яковлевичем. Л. Н. сел на высокую и широкую скамейку, но Андрей Яковлевич ему приставил стул, на котором, сказал, лучше ноги отдохнут. Л. Н. пересел. Андрей Яковлевич жалел, что так накоротко приехали — на минутку, как ему сказал Л. Н., что не может угостить: раньше не знал.
Л. Н. жалел, что брата дома нет, и с ним не может познакомиться. Потом, посидев минуты три, Л. Н. встал, простился и вышел. Попросил у меня письма, сел на лошадь и уехал, я за ним вдогонку. Вернулись в 5 часов.
За обедом Л. Н. рассказывал:
— Ну, поехали мы...
Михаил Сергеевич: А не блуждали?
Л. Н.: Да по степям17* везде все видно.
О верховой лошади, сером Монголе, Л. Н. говорил, что неприятная, длинного шагу у нее не всегда добьешься. Когда слышит за собой лошадь, тогда лучше идет, а то скучна или тряска (трусцой). Кашляет сильно; жалко, что Монгол запален.
— Не потребуюсь вам?
— Да, позвал четырех мужиков, желающих поговорить о вере.
Л. Н. побеседовал с ними в комнате И. М. Диомидова во флигеле. Один из них, Филипп Фосев, 35 лет, верующий православный, страстно отстаивал православие: праздники, обряды, богослужение. Другой, Семен Маринин, 29 лет, ищущий. Спокойно и свободно высказывался против православия, за евангельские правды. Другие двое мало говорили и были ближе к Семену.
Л. Н. отвечал Филиппу, но тот горячился и перебивал, не давал говорить. Тогда Л. Н., раздраженный, сказал ему, чтобы дал ему высказаться. Филипп обиделся, хотел уйти.
̀ не понравилось, может быть, оскорбило их неожиданностью.
Говорили с Л. Н. просто, как равные, никакого подобострастия, никакого «вашего сиятельства». Уходили недовольные. И. М. Диомидов остался тоже недоволен, ждал от Л. Н. большей снисходительности к примитивным взглядам, большей мягкости и чтобы Л. Н. не показывал со своей стороны, что несомненная правда может быть только его, а не православия.
Александра Львовна в комнате соседней с моей записывала стенографически. Может быть, потому, что чувствовал слушателей и записывающих, Л. Н. отвечал так сухо и резко, а не так, как наедине с ищущими веры или даже обращающими его в православие, — задушевно, сердечно.
Притом нездоровится ему.
Вечером винт.
После дождливых и прохладных дней первый теплый и ясный день. Л. Н-чу лучше: как только тепло — лучше. Занимается усердно корректурами копеечных книжечек «Путь жизни», издание «Посредника». Софья Андреевна, занятая корректурами своего издания сочинений Толстого в 20 томах, рассказала, что Л. Н. ей говорил, что книжечки «Путь жизни» ему важнее, чем двадцатирублевое издание, потому что пойдут в народ.
Л. Н. пополудни гулял. Из Головенек приезжали miss Kate Gain в здешнем русском народном одеянии (она летом так ходит, находя, что удобнее) и Петровский, старший брат.
За обедом Михаил Сергеевич заговорил о сегодняшнем своем чтении «Пути жизни» в корректурах и пожалел, что в этом «Круге чтения» не подписаны имена авторов.
Александра Львовна«по Эмерсону» и т. д.
Л. Н.: «По Эмерсону» — это Шкарван изобрел. — Л. Н. заговорил о корректурах «Пути жизни» и хвалил «Слово»
Л. Н.: Хорошее изречение: «Я не знаю»18*.
Софья Андреевна похвалила изречение Флобера о женщинах в сегодняшнем номере «Нового времени» и прочла
Л. Н.é19*.
Заговорили о гостях, о Фере. Софья Андреевна рассказала, что губернаторов не Столыпин назначает, а его жена.
Л. Н.: Хорошее государство, когда можно говорить о том, если это и неправда.
Татьяна Львовна сидела на хозяйском месте, возле нее Танечка, справа — Л. Н-ч. Л. Н. тронул Танечку ногой.
Л. Н.: Я вспомнил и как я сидел такого же возраста, четырех лет, как Танечка, за столом, и молодой человек влез под стол и схватил меня за ногу; потому <что> такое задумчивое лицо у меня было. Все хохотали.
Софья Андреевна опасается за свое сердце, чувствует постоянную боль под грудной костью и приливы крови к голове; боится удара в дороге, которая ей предстоит в Ясную, а потом в Москву. Насчет Черткова говорит, что она спокойна, т. к. имеет обещание Л. Н. с ним не видаться, дневников ему не отдавать и не давать сниматься.
24 августа. Кочеты. Перпер просил Л. Н. похлопотать о помещении в четырех газетах дарового объявления о «Вегетарианском обозрении». Л. Н. колебался: как ему быть? — просить газеты неловко, отказать в просьбе Перперу тоже неловко. Решил написать и сейчас же продиктовал
Л. Н. второй день не ездил верхом: не хочет: у Монгола длинного шагу нет.
— Нельзя ли Делира привести? — спросил я.
— Ни за что. И так много хлопот делаю.
Л. Н. прогулялся в Образцовые выселки, туда и обратно девять верст, не особенно устал. С июля 1908 г., с тех пор как у него было воспаление вен на ноге, не делал такой прогулки.
Сегодня фельдшерица А. И. Путилина привезла мать, дряхлую старушку, к себе жить. За обедом говорили о трогательном отношении дочерей и зятя к этой старушке.
Л. Н.: Это одна из тех старушек, о которых говорит пословица: «Есть старик — убил бы, нет старика — купил бы».
— Как жалко, — сказал Л. Н.
Дал прочесть вслух полученное сегодня ругательное письмо
Танечка порадовалась приезду няни, ездившей к дочери.
Л. Н. пошутил:
— Я хочу теперь к тебе в нянюшки поступить, чтобы ты меня так полюбила.
У Танечки личико просияло: «Будет две нянюшки у меня».
Вечером Татьяна Львовна пустила граммофон. Песни Вари Паниной очень нравились Л. Н. Когда запел Карузо из «Риголетто», Л. Н. досадовал:
— В сравнении с цыганками как это грубо, просто грубо.
Л. Н. высказался очень хвалебно о пении Вари Паниной и еще поговорил о музыкальных способностях цыган, и спросил, откуда они пришли.
Л. Н.
Л. Н.: Я сейчас читал книгу «Le babisme». Очень хорошая книга. Лучше всех, известных мне об этом предмете... Необыкновенной красоты девушка была в переписке с Бабом. Она сама решала философские вопросы. Вздумала проповедовать. Проповедь говорила за занавесом, и, когда вдруг занавес был поднят, она оказалась в золоте; вызвала этим негодование.
Л. Н. ушел в 10.15 писать письма и дневник.
25 августа. Кочеты.
Л. Н. (Михаилу Сергеевичу): Вы видели большой лист? Второй раз получил его. Там мнения писателей о евреях: Гете, Вольтера... Посмотрите
Л. Н. вспомнил, что Михаил Сергеевич дал ему необыкновенное яблоко; спросил о нем, и Михаил Сергеевич рассказал, какого сорта и где выросло (в его саду).
Л. Н.
Варвара Михайловна пишет Александре Львовне, что Звегинцева рассказывала гостям все то, что слышала от Софьи Андреевны о Черткове, и что сама этому вполне верит.
Л. Н. ездил сегодня на гнедой кобыле Вязопурше в Ржавец. Красивый парк в старом лесу, хозяйские постройки в аккуратном порядке, имение В. П. Голицыной.
Вечером Л. Н. просил Михаила Сергеевича объяснить портреты, которые висят в зале. Про одного из изображенных Михаил Сергеевич выразился, что он уже теперь на том свете.
— Свет только один, — сказал Л. Н.
— На этом свете, но по ту сторону. — И потом стал рассказывать про своего дядю, который был на год старше Л. Н. и умер в тот день, когда убили Сергея Александровича
Л. Н.: А я зацепился.
Л. Н. еще спросил Михаила Сергеевича:
— Как произошел роман вашего отца с Марией Алексеевной?
Л. Н.— мелкий, дрянной лес.
После обеда Л. Н. с Дашкевичем играл в шахматы.
26 августа. Кочеты. За обедом Софья Андреевна прочла вырезку из газеты, где Нордман-Северова перерассказывает то, что слышала от Трубецкого, почему он перестал есть мясо. В Италии в деревню привезли на телегах телят для убоя; сбежались жители от мала до велика и на них зверски накинулись, истязая их, прежде чем доканать. Для Л. Н. это было неожиданно, ново, ужасно. Не хотелось верить, стонал. На меня этот рассказ подействовал тоже страшно сильно.
Татьяна Львовна рассказала, что слышала от Трубецкого, что у него недавно было намерение перестать есть убоину, но перестал только тогда, когда услышал от Л. Н., что это возможно.
«The Vedic Magazine» (индийский журнал). Очень понравились ему статьи «An exposition of Schwarzenkalpen» (изложение учения Вед) и «The Areja Samaj» (об обществе патриотическом и религиозном, борющемся с англичанами)
Стали говорить о Н<ата>ше Сухотиной, что она довольна собой и глупа.
— Глупей тебя? — обратился Л. Н. к сказавшей это. И рассказал, что Шопенгауэр говорил, что, когда осуждаем других, делаем то же, что собака, лающая в зеркало на свое изображение
Речь о том, как Софья Андреевна сохранилась. Л. Н. сказал ей, что ее воздержание в еде этому содействует20*.
За обедом речь о трех полученных телеграммах: приедут Мэвор
Л. Н.: Как это загадывать на 14 дней! Тогда мир, (может), кончится.
О Робинзоне.
Л. Н.: Ни из чего нельзя детям познать тот труд, каким добываются вещи, которыми пользуются, как рассказом о Робинзоне. Очень хорош. — И Л. Н. сказал, что будет и Танечке и Мике рассказывать его.
Кажется, третьего дня Л. Н. начал детям рассказывать каждый день по сказке. Сегодня — нет, не приготовился.
«Робинзона» (о том, как переселенцы пришли в пустынные края, сами себе должны были делать все, не имея приспособлений)
Вечером пришел И. Ф. Чепурин, крестьянин-рабочий Саратовской губернии лет тридцати, бывший революционер, бежавший года четыре тому назад, побывавший в Германии, Англии, Соединенных Штатах, Канаде, Японии, Китае, Сибири. Писал в мае Л. Н-чу, спрашивал: как быть полезным
27 августа. Кочеты. «Странники вертепа», где описывается жизнь рабочих в Китае и Соединенных Штатах и отношение к ним фабрикантов и властей, а также социалистические программы рабочих. Рукопись большая, не вполне грамотная, очень содержательная; все живо, рельефно. Л. Н. читал много, до четырех часов пополудни — даже почту не просмотрел — и внимательно. Сказал, что он нигде не читал о таком отрицательном отношении к внешней стороне жизни. Путешественники удивляются производству, земледелию, а он, который работал около машин, — нет
— Он далеко вперед ушел: ему не импонируют внешние учреждения, а хочет взаимных человеческих отношений между людьми. Их надо домогаться каждому в себе, а не конституции, — сказал я.
Л. Н. второй день только гуляет, не ездит. Слаб.
За обедом на веранде смотрели на показавшийся серп месяца, и Татьяна Львовна, Софья Андреевна старались его увидеть — прямо или справа.
Л. Н.: Я люблю, когда вижу месяц слева и когда с пустыми ведрами встречаю бабу.
: Наоборот, с полными.
Л. Н.: С пустыми оттого, что освободился от суеверия; оно во мне сидело.
Л. Н. похвалил Елене Петровне французскую книгу, которую читает. Там описано, какое в Персии суеверие — кирпич превращается в курицу. Тут описана вся суеверная среда, в которой возникло тогда учение Баба; это гораздо интереснее, чем другие книги, где Баба идеализирован.
Татьяна Львовна вспомнила, что раз ехали в Пирогово и Л. Н. круто повернул к бочке и проехал между ней и домом: это кошка перебежала через дорогу и остановилась у бочки, и Л. Н. не хотел ехать по дороге, где пробежала кошка.
— самец, полгода — самка.
Вечером Л. Н. читал Чепурина, и винт. В 11.30 я зашел к Л. Н.
Л. Н. заговорил:
— Софья Андреевна взволнована, с утра замечаю. Все хуже и хуже.
— Была, должно быть, какая-нибудь причина?
— Нет, никакой. Вспомнила фотографии (мои), какие-то улыбочки...
28 августа. Кочеты21*. Приехали М. Н. Толстая, жена Сергея Львовича, с В. В. Нагорновой, Леонтьев.
Ясный, теплый день. Л. Н-чу, как обыкновенно в теплые дни, лучше. Утром долго гулял. Работал по-обычному. В час вышел. Мы уже завтракали.
В день рождения Л. Н. за завтраком сидели: Л. Н., Софья Андреевна, Александра Львовна, Татьяна Львовна, М. С. Сухотин, Лев и Дорик Сухотины, Е. П. Сухотина, В. В. Нагорнова, М. Н. Толстая, Леонтьев, П. Г. Дашкевич, И. М. Диомидов, я, Танечка — четырех лет, Мика — четырех лет и их няни. Небольшой букет, который собрала сама Танечка. Еда самая обыкновенная, шампанского не было; тостов, чокания не было.
обеда Л. Н. у себя в комнате рассказал Танечке и Мике новую сказку. Поздно вечером получена одна телеграмма от П. А. Сергеенко. Вечером крупный разговор между Софьей Андреевной и Л. Н-чем. Л. Н. ей, наконец, сказал, чтобы помнила уговор.
Л. Н. (мне): Софья Андреевна все хуже и хуже. (В смысле расстройства ее.)
Когда Л. Н. входил на террасу, Михаил Сергеевич с места сказал: «Как радостно, что ты дожил до 82-х лет». Из нас прочих никто не встал и не проговорил ничего. Л. Н., садясь, ответил на это:
— Очень хорошо (т. е. в этом возрасте); желаю всем прожить, прекрасно... Нынче получил письмо от старика 62-летнего; ему скучно жить, но такие серьезные вопросы...
— неприятно жить.
Л. Н.: Очень приятно. Иоанн только......22* и шамкал: «Братья, любите друг друга». Всем вам советую брать в карманы яблоки и раздавать крестьянским детям. Все так довольны, сияют. — Л. Н. рассказал, как дал три яблока четверым. «Ему не нужно. Он не наш», — показали на одного. — Но я взял ножик и разделил.
Л. Н. с 2 до 2.30 разговаривал с Чепуриным о его рукописи, давал ему советы, как ее перерабатывать. Чепурин, 29-летний саратовский рабочий из крестьян, рассказал мне, что ему сказал Л. Н. о его рукописи — описании жизни трудящегося народа в России, Америке, Китае: «Лев Николаевич прочитал все. Он находит кое-что хорошим (из рабочей жизни), но повесть насчет женского вопроса и воспитания детей (там романчик), это, говорит, не нужно. Одно может быть хорошо и полезно, а другое — не нужно. Переделать. Как каждое дело требует большой практики, так и писательское, тут надо переделать. Нужно только то, что истинная правда, что полезно. Жизнь должна быть описана проще. Кто будет это читать, примет за выдумку, сказку. (Там не сказано, что сам там я был, что деньги считал пустым делом, потому их и не упоминал.) Кроме того, там и многое пропущено. Откуда брались деньги, обязательно нужно сказать, кто давал буржуям? Деньги — необходимое дело. Потому кидаются на должность, что денег нет. Потом, ездил далеко; почему мог такие путешествия совершать. (Там, за Иркутском, в 1905 году, хотя война кончилась за год до того, оклады остались, как во время войны, — объяснял Чепурин, месячный оклад был 900 р., сбережения у меня были.) Для достоверности фактов — о деньгах необходимо сказать.
́ натолкнуло на это. Захватить обязательно нужно еще жизнь деревни: как из деревни попал в город, потом революционный переворот, потом поездка, потом душевный переворот».
Чепурин рассказал, что Л. Н. всего обстоятельнее расспрашивал его про описываемые им казни и речь старика-рабочего Котлова, когда вешали на его глазах. Он раньше верил в бога и, видя казни невинных, отрекся от бога.
Л. Н. говорил о Чепурине, признавшемся, что ему импонирует западное устройство (цивилизация, конституция):
— Какой опыт у этих людей (т. е. рабочих), что́ они знают...
Опять разговор о «Робинзоне». Л. Н. хотел написать русского «Робинзона».
«Новом времени» («Русский Робинзон») — о петербургском сапожнике, осевшем в тундрах на Печоре, обрабатывающем землю. Вырастил девять человек детей
Утром Л. Н. встретился с монахом из Духова монастыря, недовольным жизнью там. Потом с местным учителем. С ним говорил о том, чтобы с детьми читать «Мысли мудрых людей» и «На каждый день» и чтобы они отвечали, а учителя записывали ответы. Из этого составилась бы хорошая книга.
Л. Н.: В Конго пришли бельгийцы. Бельгийский король Леопольд II объявил: «Земля принадлежит мне, никто не может пользоваться ею, не спросившись короля».
За обедом Елена Петровна просила налить ей вина.
Л. Н. (к ней): Леля!.. — это хорошо!
Она смутилась, улыбнулась и покраснела.
Уехал Дорик с учителем И. М. Диомидовым.
29 августа. Кочеты23*. Софья Андреевна говорила, что после вчерашнего спора с Л. Н. всю ночь не спала. Утром оделась как бы в дорогу и ушла в парк, вернулась только в час. Взволнована после вчерашних разговоров между Татьяной Львовной и Михаилом Сергеевичем. Получила телеграмму от Льва Львовича, что суд над ним за издание в 1906 г. «Восстановления ада» назначен на 4 сентября, и потому он 30 августа уедет из Ясной в Петербург
Лев Львович начал было лепить бюст Л. Н. в естественную величину. Перед отъездом Л. Н. бюст был почти готов и, по-моему, очень удачен. Советовали Льву Львовичу поехать с Л. Н. в Кочеты и там кончить ваяние. Но он, надеясь на память свою, решил окончить в Ясной без позирования Л. Н. 24*
Уехали домой Мария Николаевна, В. В. Нагорнова, Леонтьев.
Л. Н. с 6 часов вечера до отъезда Софьи Андреевны не уходил далеко; гулял по верхнему саду. Настроение у него серьезное, подавленное, как бы виноватое. Александра Львовна поехала свидеться с Варварой Михайловной, по которой очень тоскует, и из-за хозяйских дел.
Сегодня получены московские газеты от 28 августа. В «Русских ведомостях» передовая статья о 82-летии Л. Н.
За чаем Л. Н-чу было странно и смешно читать эти свои патриотические письма; в этом смысле говорил о них Михаилу Сергеевичу, а Дашкевича и меня спрашивал, читали ли мы их.
Вечером Л. Н. с Татьяной Львовной и Михаилом Сергеевичем играл в шахматы — долго после обеда, до самого вечернего чая, посидели и спокойно побеседовали без Софьи Андреевны (не перебивала) и без посторонних. Во время обеда приехала и вскоре уехала Е. Д. Мамонтова, урожденная Свербеева, с девочками.
За чаем Л. Н. спрашивал про статистику ссыльных и заключенных, где-то об этом на днях читал, желал бы выписку сделать. Прочел в «Голосе Москвы» сообщение из Сосновиц о перевозе через прусскую границу в Мысловице живого товара
По поводу статьи в русских газетах о русском еврейском анархисте, сделавшем в Бельгии покушение на полицейского агента и приговоренном к пожизненному одиночному заключению, Л. Н. заговорил о жестокости бельгийских тюрем, о жестоком отношении тюремного начальства к заключенным в Бельгии.
Вечером Л. Н. написал Софье Андреевне
Когда Александра Львовна, решившая сопровождать взволнованную и жалующуюся на слабость Софью Андреевну, передавала мне корреспонденцию, в это время перед окном проходил Л. Н. и окликнул ее.
Л. Н.
— В комнате.
Л. Н.: Да нет, она на дороге.
Л. Н. вошел и подал ей записную книжку, уроненную по дороге, и спросил, о чем говорим.
Александра Львовна
Я говорил Л. Н., что Софья Андреевна сразу после выходок нормально рассуждает:
— Видит, что вы боитесь, и пользуется своим притворством, будто она сумасшедшая, как средством, чтобы вас пугать и действовать на вас в получении прав издательских. Если признать у Софьи Андреевны сумасшествие (помимо ее паранойи, которая у нее десятки лет), то и все ее цинические речи и поступки, которые она совершает десятки лет, — тоже сумасшествие (паранойя), но теперь она нарочно притворяется, чтобы вас удерживать в мнении, что она душевно больна.
Л. Н.: Где граница сумасшествия? А потом, то, что (она) это делает, уже ненормально.
30 августа. Кочеты. «Дедушка, как твое здоровье? Бабушка велела каждый день тебя спрашивать».
Приехал James Mavor, профессор политической экономии университета в Онтарио в Канаде. Разговорчивый, приятный. 11 лет тому назад видел Л. Н. и не находит перемены в нем. Проезжал через Китай, где пробыл несколько месяцев, через Сибирь, Москву, а так как в Москве ему было «больно холодно», съездил в Крым, чтобы смягчить резкую перемену климатов южного Китая и Москвы.
Мэвор проехал на лошадях 35 верст, в тонком пальто, прозяб; был взволнован ездой и, торопясь уехать к следующему поезду, желал видеть Л. Н. сейчас же, что и было исполнено ввиду его спешки. Л. Н. вышел к нему в 11 часов. Несколько нежных слов Л. Н. сразу успокоили Мэвора. Потом Л. Н. раньше обыкновенного прервал свою работу и беседовал с Мэвором. С Л. Н-чем Мэвор говорил о положении Китая, о религии, культуре, о перемене политического положения, за обедом — о системе Генри Джорджа; Мэвор — противник ее; он говорил полемически, пылко. Его аргумент против Джорджа тот, что земледельцы не захотят быть арендаторами государства и что единый налог — только один из многочисленных видов податей.
Татьяна Львовна (ему): Если вам нужны подати, что́ справедливее обложить: землю или работу?
«The ownership of land like the ownership of slaves is unjust»25*.
Михаил Сергеевич сказал, что мужик не согласится на платеж высших податей с земли. Косвенные подати он не считает столь несправедливыми, как увеличение налога на землю...
О Брайане как о человеке Л. Н. отозвался уважительно; Мэвор сказал, что его акции
Мэвор рассказывал, что в Китае, не в центре, а в городах и близ городов, школы все свободны. Правительство государственных не учреждает, они частные; есть старики, у кого из них три, а у кого шесть учеников, и все грамотные.
— Он тебе втер очки.
— Нет, я ему втерла.
Татьяна Львовна в споре сказала Мэвору, что он приписывает Генри Джорджу то, чего тот не говорил; на это Мэвор ответил, извиняясь за неточное свое знание, что он читал Генри Джорджа давно, 30 лет тому назад.
Л. Н.: Он профессор политической экономии — это все. Утвердившиеся знания. Он говорит: всякое произведение есть произведение и земли и труда...
Когда Мэвор уезжал, он пожелал Л. Н. жить 90—91 год.
Л. Н.: Важно, как воспользоваться годами.
Разговор происходил на английском языке.
Мэвор помогал в устройстве духоборцев в Канаде.
В «Новом времени» 28 августа ни слова о 82-летии Л. Н.
Сегодня был местный учитель. Л. Н. дал ему свой ответ Аншиной
Шахматы, винт. Л. Н. чувствует себя хорошо. Я получил письмо от Миграи о намерении издать «В чем моя вера» в мадьярском переводе.
Пополудни Л. Н. дал мне почту, около 15 писем. За завтраком Елена Петровна предложила прочесть вслух только что полученное письмо ее сестры Веры из Испании. Л. Н. с радостью согласился и сказал, что Испания интересна; там теперь какое-то движение революционное. Вера Петровна описывает испанцев очень живыми, шумливыми, услужливыми. Эскуриал простой; гармонией, величием великолепен. Л. Н. мне о «L’Ere Nouvelle», французском анархическом журнальчике:
— Там пишут об отказах в Голландии, но что они происходят и в России, о том не знают. Надо написать телятинским молодым людям, Булгакову, чтобы составили книгу об отказах — их ведь, я думаю, 30—40 — и, кроме того, в «L’Ère Nouvelle» выдержки из писем отказавшихся
Л. Н. говорил мне, что вспомнил и боится позабыть: чтобы я написал Черткову по поводу премии Нобеля, о которой есть слухи, что хотят ее присудить ему
Л. Н.: У Черткова мысль на эти деньги выкупить яснополянскую землю и отдать крестьянам. Я же желаю заранее отказаться от премии, а то получение ее поставит меня в затруднительное положение, вызовет неудовольствие детей.
— неумение и неохота показывать путь. В. Д. Матвеева — сочувствующая Л. Н. больная, добрая старушка. В. А. Матвеев, здоровенный, моложавый, вел себя просто, естественно, не заискивая и не споря с Л. Н. Говорили об отрубах; он их сторонник. Те четверо в здешних местах, которые перешли на отруба, имеют общий выгон. Этим летом они свезли копны вовремя, т. к. близко, а у других сгнил хлеб в поле от дождей. Но Матвеев говорил, что желательно, чтобы и выгона не было, а скот находился в стойле. (В Германии же от стойл переходят к пастбищу; у скота, стоящего круглый год в стойле, потом развиваются болезни.)
Л. Н. говорил, что переход от общинной земли к собственности — понижение нравственности, хотя материально выгодно.
Матвеевы рассказывали про свое горе, про болезни родных.
Л. Н.: Болезни надо на душевную пользу обратить. Смирение, терпение, стараться возможно меньше быть в тягость другим. Если обижаешься болезнью, тогда невыносимо страдание. Вспомнил про старушку, ее слова: «Летом умереть хорошо — легко могилу копать».
У Матвеевых очень просторно и чисто в доме, поместье больше чем в 1000 десятин, и у них винокуренный завод. Совестливые помещики не заводят винокуренных заводов. Л. Н. чувствовал себя у них все-таки как-то чуждо; дорога оказалась гораздо дальше, чем предполагали; лошадь, к которой Л. Н. не привык; Л. Н. устал, и пришлось там провести лишнее время — около двух часов, дожидаясь сначала Матвеева, потом кучера, а Л. Н. очень дорожит временем; провести это время пришлось ему за несколько искусственными разговорами. Обратно Л. Н. ехал с Матвеевой в коляске до Желябухи, оттуда со мной в шарабане. Когда ехали назад и встретили Мамонтова на тройке, Л. Н. заметил, что здесь (в этом крае) «царство господское»
Л. Н. ходил сегодня к садовнику покупать яблоки; лучшие из них, «овечьи мордочки», предложил лакею Ване — яснополянцу, служившему раньше у Толстых в Ясной Поляне.
Л. Н. несмотря на совершенный им длинный путь — 16 верст верхом, полтора часа разговора у Матвеевых, три четверти часа разговора с Матвеевой в коляске, 13 верст в коляске и в шарабане — и несмотря на то, что перед обедом не отдыхал, выдержал за чаем и винтом до 11. 15.
Примечания
2 августа
1 — признак недоброжелательного и недоверчивого отношения к семье.
2 О разговоре Т. с Бирюковым Черткову стало известно из письма Т. (т. 89, с. 199—200). Чертков ответил письмами от 3 и 11 авг., после к-рых Т. признал ошибочность позиции Бирюкова (см. письмо Т. к Черткову от 12 авг. — т. 89, с. 203—204).
3 В «Дневнике для одного себя» такой записи нет.
4 Т. читал корр. «Пути жизни», XXV раздел — «Самоотречение» (т. 45).
5 Эту работу осуществил Горбунов (см. т. 45, с. 549).
1 Письмо Т. от 23 июля (т. 82, с. 81—82). В дн. А. Л. Толстой сохр. ее письмо к Э. Мооду от 7 авг.; объяснив состояние матери, она просила выполнить просьбу Т.
2 Моод неодобрительно отозвался о Черткове (ДСТ IV, с. 320).
3 — там же, с. 320—322.
4 Запись в Дн. 1851 г. (т. 46, с. 237).
5 Стихотв. «Хельчицкий» опубл. в № 8 назв. журн. (ЯПб).
4 августа
1 С. Двумянцев. Приехал с разрешения Т. В разговоре с ним Т. «погорячился» (см. т. 58, с. 131).
2
3 Письмо к Д. Н. Ренскому (т. 82, с. 98—99; текст не полностью совпадает).
5 августа
1 Июньские и июльские №№ журн. после ухода Т. остались на этажерке в его кабинете.
2 Письмо Т. к М. Крымбаеву от 14—16 марта 1909 г. (т. 79, с. 120—121).
3
4 Об этом спрашивал В. В. Чертков в письме от 4 авг. Т. отв. в тот же день (т. 82, с. 96—97).
5 Булгаков внес в Дн. из Зап. кн. запись 5 авг. (т. 58, с. 200 и 87—89). Запись 7 авг. вписала в Дн. А. Л. Толстая (там же, с. 201—203 и 90—91).
6 августа
1 Т. был знаком с М. М. Ковалевским; в 1880-х гг. с ним встречался.
2 Булгаков, с. 338.
3 В последних №№ РМ были напеч. стихи К. Д. Бальмонта «Из поэзии сумерек» (№ 5) и «В Египте» (№ 7).
4 — район бедноты в Лондоне.
5 А. Л. Толстая 6 авг. более подробно записала разговор о граде Китеже. «Как интересно, — сказал отец. — Вы не писали об этом?» — «Да, писал очерк, который поместил в «Сборнике Литературного фонда». — «И в «Русских ведомостях» лет 12 тому назад», — вставил Душан Петрович. — «Да, но с тех пор я еще познакомился с этим, ездил туда, дополнил, и вот этот-то дополненный очерк и поместил в «Сборнике Литературного фонда». — «Ну, а есть там рационалисты, молокане?» — «Да, есть. Но с каждым годом верующих становится все меньше и меньше». Булгаковым это высказывание Т. не записано.
6 В изданном дн. Булгакова этого высказывания нет. В дн. А. Л. Толстой под 6 авг. дан такой текст: «Невидимое есть духовная жизнь, но только они это не совсем так представляют».
7 В конце июня 1909 г. в Полтаве торжественно отмечалось 200-летие Полтавской битвы. Короленко присутствовал на празднествах и написал о них корресп. «Полтавские празднества» (см. В. Г. . Собр. соч., т. 8. М., 1955).
8 В 1903 г. в Саровской Пустыни (монастырь в Тамбовской губ.) состоялось торжественное открытие «мощей» канонизированного Синодом монаха Серафима (Саровского).
9 Письмо И. П. Рабчинского от 31 июля из Новочеркасска. На конв. помета: «Рабчинский. Новочеркасск. Почему священник присутствует при казнях? Отв. (отк.) и послал кн. 7 авг. 10. Булг.» (см. т. 82, с. 258).
10
11 А. Вернер-Деренталь. Перед боем (корресп. из Барселоны); Р. вед., № 179, 8 авг.).
12 «Мултанское дело».
13 По свидетельству А. Л. Толстой, в разговоре затрагивались и др. лит. темы. Запись 6 авг.: «Как-то разговор перешел на произведение Решетникова «Подлиповцы». Короленко хвалил. И отец сказал: «Я начал читать, но не кончил; мне показалось искусственным».
14 Полностью этот рассказ записан Булгаковым: «Знаете, Лев Николаевич <...>, есть легенда о Христе. Будто бы он вместе с апостолами пришел к мужику ночевать. А у того у избы крыша была дырявая, и Христа с апостолами промочило. Христос ему и говорит: «Что же ты крыши не покроешь?» А мужик отвечает: «Зачем я ее буду крыть, когда я знаю, что я в четверг умру». И вот, говорят, с тех пор Христос сделал так, чтобы люди не знали дня своей смерти. Так и вы, Лев Николаевич. Что загадывать? Живут же люди до ста двадцати лет. Так, вот, может, вы и напишете этот свой тип...» (, с. 345).
7 августа
1 Л. Васильевский (Плохоцкий). Западнославянская идиллия (РБ
8 августа
1 Письмо секретаря брамина Шри Парамагамзы. Т. принять его не смог (см. письмо к Черткову от 7 авг. — т. 89, с. 202).
2 Кн. хр. в ЯПб (пометы).
1 А. Л. Толстая записала 10 авг.: «Не помню, как отец перешел на африканскую книгу о Конго и рассказал о том, как добывается каучук под угрозой смерти и истязания бельгийским королем Леопольдом».
13 августа
1 См. т. 82, с. 108 и 263.
2 Священные тексты браминов или брахманов: религиозно-философские (Махабхарата), эпические (Упанишады) и др.
3 «Изречения Магомета, не вошедшие в Коран».
4 Ошибка памяти Т. или в записи Маковицкого. Нужно: «только у Матфея» (см. Еванг. от Матф. XX, 28).
5 Л. Саломон посетил Ясную Поляну 11 авг. (см. , с. 153).
15 августа
1 «Искание истины. Сб. статей и мыслей. Со вступительным письмом Л. Н. Толстого». М., «Посредник», 1911. Т. читал сб. в корр. до его выхода в свет. 16 авг. он написал автору о своем впечатлении (т. 82, с. 112). Письмо Т-го Страхов поместил как вступление к своей кн.
17 августа
1 В. . Мужики. Переведено с польского Марией Троповской. СПб., 1910 (ЯПб). На тит. листе надпись: «Великому писателю земли русской, любимому творцу «Анны Карениной», переводчица М. Троповская-Брумберг. Москва, 1910». Кн. разрезана до 77 с.
1 А. Я. Григорьев, вероятно, привез кн. «Поэзия и проза сибирских скопцов».
2 Письмо М. Муратори от 17 авг. н. с. из Каира. На конв. рукой Т. Л. Сухотиной: «Маргарита Муратори просит автограф Тургенева и хочет прислать Софье Андреевне шитую подушку. 17 авг. 1910», и рукой Т.: «Таня написала бы, что нет автографа Тург. А то подушку пришлет». Татьяна Львовна отв. 31 авг. отказом.
3 По просьбе С. А. Толстой Тургенев в февр. 1881 г. прислал для изд. С. А. Берсом журн. «Детский отдых» рассказ «Перепелка». Напеч. в сб. «И. С. Тургенев Толстой. Рассказы для детей, изд. С. А. Берса и Л. Д. Оболенского. «Перепелку» иллюстрировал В. М. Васнецов. Там же напеч. «Кавказский пленник» и «Чем люди живы?»
4 В рус. пер. роман Л. Галеви вышел под назв. «Семейство кардинала» в том же 1895 г., с 12 виньетками Эдмонда Морена.
5 В связи с этим Маковицкий послал открытое письмо, в к-ром высказал возмущение пропажей багажа, в том числе чемодана со «всеми отобранными письмами, которые получил Лев Николаевич за последние четыре месяца, и его ответы» (НВ
19 августа
1 М. Л. Урусова. См. запись 6 сент. 1908 г.
2 В тот же день Т. записал в «Дневник для одного себя»: «За обедом некстати рассказал об Arago tout court. И стыдно стало» (т. 58, с. 134).
20 августа
1
2 В письме от 20 авг. н. с. Бурцев убеждал Т. «поднять голос против <...> преступлений <...>, которые совершает русское правительство <...>, сея всюду предательства и провокаторства». Т. ему не ответил.
1 «П. А. Столыпин в Москве» — корресп. о посещении Столыпиным хуторских хозяйств около ст. Быково («Г. Москвы», № 191, 20 авг.).
2 «Ми-ти, китайский философ», сост. П. А. Буланже, под ред. Л. Н. Толстого. М., 1910.
23 августа
1 Корр. книжек «Жизнь в настоящем», «Слово», «Смирение», «Смерть» (т. 45).
2 — т. 45, с. 358.
3 См. т. 45. с. 356.
4 НВ, № 12372, 22 авг. С. А. Толстая, возможно, имела в виду след. афоризм: «В юности любишь женщин за то, что они более или менее подобны первой; потом начинаешь любить их за то, что они похожи одна на другую».
24 августа
1 См. т. 82, с. 120.
2
3 Запись в дн. А. Л. Толстой 24 авг.: «В цыганском пении хорошо то, — сказал он, — что совершенно очевидно, что слова не играют никакой роли: ения, забвения, ения, а выходит хорошо». — Поставили Карузо. «Это грубо в сравнении с цыганским», — сказал он вначале. Но, по мере того как Карузо пел, ему нравилось все больше и больше. — «Да... хорошо, очень хорошо. Ведь ни одно искусство, ни живопись, ни поэзия не объединяют так людей, как музыка, — сказал отец, — ведь все мы сейчас испытываем одно и то же».
25 августа
1 Т. получил печатный плакат на чешском языке с афоризмами о евреях политических деятелей и писателей — Наполеона, Бисмарка, Гете, Вольтера и др. (И. М. . Встреча с Толстым. — «Народный учитель», 1928, № 9, с. 50).
2 Ф. М. Сухотин умер 19 февр. 1905 г.
3 М. А. Сухотина, урожд. Дьякова, была сестрой друга Т-го — Д. А. Дьякова. Т. был хорошо с ней знаком и даже увлечен (см. т. 47, с. 164). В 1868 г. М. А. Сухотина разошлась с С. М. Сухотиным и вышла замуж за С. А. Ладыженского.
26 августа
1 «Vedic Magazine», № 1. Над текстом: «The Areja Samaj, a Political Body» by M-r Madan Mohanjeth M. a.» — рукой Маковицкого написано: «Эта статья понравилась Л. Н-чу» (ЯПб). После ухода Т. из Ясной Поляны журн. остался в кабинете Л. Н. на полке над письменным столом.
2 Это высказывание Шопенгауэра см. в «Мыслях мудрых людей» (т. 40, с. 199) и в «Пути жизни» (т. 45, с. 404).
3 Д. Мэвор еще раньше просил Т. о разрешении приехать. Т. пригласил его (см. т. 82, с. 244 и 257). Он приехал 30 авг.
4 Замысел написать роман о «переселенце, русском Робинзоне» возник у Т. в 1877 г. (см. ДСТ I—40). Спустя 27 лет, увидев на дороге «дугу новую, связанную лыком», Т. вспомнил «сюжет Робинзона — сельского общества переселяющегося» и захотел написать 2-ю часть «Нехлюдова», изобразить жизнь «на фоне робинзоновской общины» (см. т. 55, с. 65—66). Замысел остался неосуществленным.
5 См. очерк М. С. Сухотина «Киевское шоссе» (Илл. прилож. к НВ, 1911, № 12848, 17 дек.).
6 В мае И. Ф. Чепурин писал Т. подробно о себе, просил совета, как жить, и сообщал о начатой им автобиографии. Т. отв. 25 мая (т. 82, с. 35).
1 Ср. т. 58, с. 97.
28 августа
1 «Приполярный Робинзон» (НВ, № 12371, 21 авг.).
1 Л. Л. Толстой был привлечен к суду за изд. ст. Т. «Где выход?» и «Разрушение ада и восстановление его». 16 авг. он писал С. А. Толстой: «Сегодня урядник привез мне повестку на суд 13-го сентября и обвинительный акт, который будет вам интересен».
2 Ст. под рубрикой «Москва, 28 августа» в № 198 газ.
3 Ст. «О науке» (Р. вед.
4 Ряд газ. перепечатал из авг. кн. РБ письма Т. к С. Н. и Н. Н. Толстым и Т. А. Ергольской из Севастополя.
5 Корресп. в № 197 газ., 27 авг. (см. т. 58, с. 213).
6 См. т. 84, с. 401.
1 Брайан предполагал баллотироваться в четвертый раз на должность президента США.
2 Письмо Т. к А. Ф. Аншиной от 24 авг. (т. 82, с. 117).
31 августа
1 См. «Ere Nouvelle», № 48, 30 июня (ЯПб).
2 — т. 82, с. 167).
3 В Кочетах Т. услышал поговорку: «На небе царство господнее, а на земле царство господское», к-рую потом не раз повторял.
Сноски
1* который он всячески прячет.
2* очень краткое посещение (англ.).
3*
4* Сравни, как это у Булгакова6. — Позднейшее примечание Маковицкого.
5* Уточнение, сделанное по записи В. Ф. Булгакова. — Ред.
6* — Ред.
7* «Его святейшества Шри Парамагамзы» (англ.).
8* Абзац переписан в 1911 г. — Ред.
9* Пропуск и подлиннике. — Ред.
10* «К сожалению, не могу» (англ.).
11*
12* Кончилось дело тем, что те бабы, которые добросовестно признались, что таскали, присуждены были к трем месяцам тюрьмы и отсидели, некоторые с детьми; а тех, которые не хотели признаться, освободили.
13* Пропуск в подлиннике. — Ред.
14* Но паспорт не был выхлопотан, и Шри Парамагамза не приехал.
15* «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак» ().
16* сближение (от франц. affiliation).
17* Степями яснополянские крестьяне зовут места в 20 верстах на юг от Ясной Поляны, где редкие леса, но там настоящих степей-пастбищ нет. Тут Л. Н. назвал степью такое же место.
18* Есть очень хорошие три короткие слова: «Я не знаю». Приучай свой язык почаще говорить их». — Восточная мудрость3.
19* хорошо выражено (франц.).
20* Софья Андреевна ест только раз в день горячую пищу (в 6 часов вечера обед). А, кроме того, в 12 часов дня пьет кофе с белым хлебом и сыром и в 10 часов вечера чай с белым хлебом и вареньем.
21*
22* Пропуск в подлиннике. — Ред.
23* Записано 30 августа.
24* Потом, как сообщил, был недоволен бюстом и разбил его. Очень жаль!
25* «Владение землей, как и владение рабами, — несправедливо» (англ.).
26* англ.).