Толстая С. А.: Дневники
1887 г.

1887

3 марта. Встревожило известие о бомбах, найденных в Петербурге у 4-х студентов, которые хотели их бросить государю проездом с панихиды его отца¹. Так встревожило — что весь день не опомнюсь. Это зло породит целый ряд зол. А как мне теперь тревожно всякое зло! Левочка уныло и молчаливо принял это известие. У него это уже прежде переболело.

Успех драмы огромный, и мы оба с Левочкой спокойно относимся к нему². Писала мой дневник, когда она была начата, и потом так много пришлось переписывать ее, что дневник прекратила. 11 ноября умерла моя мать в Ялте (там и похоронена)³. 21-го я переехала с семьей в Москву. Левочка написал повесть из времен первых христиан⁴, теперь работает над статьей «О жизни и смерти»⁵. Он жалуется часто на боль под ложечкой. Мы мирно и счастливо прожили зиму. Вышло новое дешевое издание⁶. Интерес мой к этому делу совсем пропал. Деньги радости не дали никакой — да я это и знала. Поступила новая англичанка, miss Fewson, Маша больна. Я читала ей «Короля Лира» вслух. Я люблю Шекспира, хотя он часто необуздан и границ не знает, например, в бесчисленных убийствах и смертях.

6 марта. Переписала «О жизни и смерти» и сейчас перечла внимательно. С напряжением искала нового, находила меткие выражения, красивые сравнения, но основная мысль для меня вечно несомненная — все та же. То есть отречение от материальной, личной жизни для жизни духа. Одно для меня невозможно и несправедливо — это то, что отречение от личной жизни должно быть во имя любви всего мира, — а я думаю, что есть обязанности несомненные, вложенные богом — и от них отречься не вправе никто, и для жизни духа они не помеха, а даже помощь.

На душе уныло. Илья очень огорчает своей таинственной и нехорошей жизнью. Праздность, водка, часто ложь, дурное общество и главное — отсутствие всякой духовной жизни. Сережа уехал опять в Тулу, завтра заседание в их крестьянском банке⁷. Таня и Лева огорчительно играют в винт. С меньшими детьми я потеряла всякую способность воспитывать. Мне их всегда ужасно жаль, и я боюсь их избаловать. У меня старческий страх за них и старческая нежность к ним. Желание же и важность образования их остались все так же сильны. Точки опоры в жизни у меня теперь нет никакой; но есть прекрасные минуты одинокого созерцания смерти и иногда ясное понимание того раздвоения материального и духовного сознания, себя и несомненность вечной жизни того и другого.

Левочка иногда собирается в деревню, но опять остается. Я всегда молчу и не считаю себя вправе вмешивать свою волю в его действия. Он очень переменился; спокойно и добродушно смотрит на все, принимает участие в игре в винт, садится опять за фортепьяно и не приходит в отчаяние от городской жизни. Было письмо от Черткова⁸. Не люблю я его: не умен, хитер, односторонен и не добр. Л. Н. пристрастен к нему за его поклонение. Дело же Черткова в народном чтении, начатое по внушению Л. Н., я очень уважаю и не могу не отдать ему в этом справедливости⁹. Фейнерман опять в Ясной. Он бросил где-то жену беременную с ребенком — без средств и пришел жить к нам. Я за семейный принцип, и потому для меня он не человек и хуже животного. Как бы фанатичен он ни был, какие бы мысли и прекрасные слова он ни говорил — факт оставления им семьи и питанья на счет дающих ему остается несомненен и чудовищен.

9 марта. «О жизни и смерти» новую для чтения в университете в Психологическом обществе¹⁰. Вот уже неделя, как он опять вегетарианец¹¹, и это уже сказывается в его расположении духа. Он сегодня нарочно начинает с кем-нибудь при мне заговаривать о зле денег и состояния, намекая на мое желание сохранить его для детей. Я молчала, но потом вышла из терпения и сказала: «Я продаю 12 частей за 8 р.¹², а ты одну «Войну и мир» продавал за 10 р.»¹³. Он рассердился и замолчал. Так называемые друзья новые христиане страшно восстанавливают Л. Н. против меня и не всегда безуспешно. Перечла я письмо Черткова о его счастье в духовном общении с женою и соболезнование, что Л. Н. не имеет этого счастья и как ему жаль, что он, столь достойный этого, лишен этого общения¹⁴, — намекая на меня. Я прочла, и мне больно стало. Этот тупой, хитрый и неправдивый человек, лестью опутавший Л. Н., хочет (вероятно, это по-христиански) разрушить ту связь, которая скоро 25 лет нас так тесно связывала всячески! Когда Лев Николаевич был болен, эти два месяца мы жили по-старому. Я видела, как он отдохнул душой и как в нем проснулось это старое творчество. И он написал драму. Путы его притворно-слащавых новых христиан снова опутывают его, и он уже порывался в деревню, и я видела, как потухал этот огонь и как это действовало на его душу.

Отношения с Чертковым надо прекратить. Там все ложь и зло, а от этого подальше.

Сегодня гости — молодежь. Обедали, а потом винт. Какое грустное явление этот всемирный винт! Холодно, до 14° мороза по ночам.

14 марта. Москва. Сижу совсем одна, кругом тихо, и мне очень хорошо. Трое маленьких спят. Таня, Маша и Лева в гостях у Татищевых. Илья сидит три дня наказан в казармах за то, что опоздал на учение¹⁵. А Лев Николаевич уехал с Н. Н. Ге (сыном) в университет, в Психологическое общество, будет читать свою новую статью «О жизни и смерти». Мы с Ге спешили ее переписывать, и я весь день сегодня писала¹⁶. Л. Н. нездоров, боли и нытье в желудке, расстройство пищеварения — и при этом самое бестолковое питание, то жирное, то вегетарианское, то ром с водой и проч. В духе он унылом, но добром. Был посланный из Петербурга господин за костюмами в Ясную Поляну для драмы нашей¹⁷. Вчера получила письмо от Потехина, что не наверное еще пропустят ее на сцене¹⁸. Но репетируют и все готовят. Колеблюсь, ехать ли на генеральную репетицию! И хочется и страшно дом оставить. Еще не решила. Как будет здоровье Левочки. Была с детьми на коньках — не каталась. Все молодые радости отпадают понемногу. Левочка много работал над этой статьей, и она очень мне нравится. Он второй раз уже в университете — стал делать отступления от разных предвзятых правил: комнату часто убирает Григорий¹⁹, пищу, когда нездоров, ест и мясную; когда мы играем в винт, присаживается и он. Пропало упорство, и пропало и дурное расположение духа, стал веселее и добрее. За продажу книг тоже не сердится, рад, что 8 р. издание²⁰.

30 марта. нашел катар желчного пузыря и вот что предписал; записываю для памяти:

1) Ходить в теплом.

2) Фланель не мытую на весь живот.

3) Масла совершенно избегать.

4) Кушать часто и понемногу.

5) Эмс Кренхен или Кесельбрунн свежего привоза по пол-(¹/₂) стакана три или четыре раза в день подогретый: 1) натощак, 2) ¹/₄ часа спустя и час до завтрака и 3-й — за час до обеда. Три недели подряд. Потом перестать и позднее повторить, если нужно. Пить так тепло, как можно сразу, чтоб не обжечься, теплей парного молока.

6) Бороться с слабостью куренья.

18 июня. Мне упрекают многие, что я не пишу своего журнала и записок, так как судьба поставила меня в столкновение с таким знаменитым человеком, как Лев Николаевич. Но как трудно отрешиться от личного отношения к нему, как трудно быть беспристрастной и, наконец, как страшно занято все мое время — и всю жизнь так. Думала, буду свободна это лето и займусь перепиской и разборкой рукописей Льва Николаевича. А вот больше месяца, что я тут, и Лев Николаевич всецело занял меня переписываньем для него статьи его «О жизни и смерти», над которой он усиленно трудится уж так давно. Только что перепишешь все — опять перемарает, и опять снова. Какое терпение и последовательность. А нужно бы писать записки, хотя бы для того, чтоб многое непонятное в его жизни объяснять. Например, было написано письмо к Энгельгардту, оно ходит в рукописи к N. N. Лев Николаевич никогда не видал молодого Энгельгардта, который, как и многие другие, написал письмо Льву Николаевичу как известному писателю. Но Л. Н. был мрачно настроен. Проводя мысли свои в писании, он хотел и не мог провести их в жизни, он чувствовал себя одиноким и несчастным, и он излил, как бы в дневник, мысли свои в письме к незнакомому человеку²¹.

Еще странны его отношения и переписка с людьми, которых репутация ужасна, которых просто считают бесчестными — как Озмидов, например²². Я на днях, увидав на конверте адрес Озмидову, спросила Льва Николаевича, почему он продолжает свои отношения и переписку, зная, что это дурной человек? Он мне ответил: «Если он дурной, то я ему более, чем другим, могу быть нужен и полезен». Этим объясняются его сношения с многими нехорошими, неясными и часто совсем незнакомыми (темными) людьми, которые бывают у нас в огромном количестве²³. Вчера еще приходил студент-медик IV курса, отчаянный революционер²⁴, которому Л. Н. внушал заблуждение революции. Убедил ли он его — не знаю. Этого я не видала. Сегодня получено много писем из Америки, статья Кеннана в Century о посещении его Ясной Поляны и о разговорах Льва Николаевича и еще печатный отзыв о переведенных произведениях Л. Н. Все очень лестное и симпатизирующее²⁵. Ужасно странно и приятно в такой дали находить такое верное понимание и сочувствие.

Левочка ушел в Ясенки пешком с двумя дочерьми и двумя Кузминскими девочками. Идет дождь, я послала за ними катки и платья. Левочка без окружавших его апостолов, Черткова, Фейнермана и др., стал тем же милым, веселым семейным человеком, каким был прежде. На днях он с увлечением проиграл на фортепьяно весь вечер: Моцарта, Вебера, Гайдна, со скрипкой. Он, видимо, наслаждался. На скрипке играл юноша 18 лет, которого я взяла для Левы учителем игры на скрипке, по его желанию. Юноша этот, Ляссота, из Московской консерватории.

Приехавши из Москвы 11 мая, я настояла, чтоб Левочка пил воды по предписанию Захарьина, и он повиновался. Я подносила ему молча стакан подогретого Эмса, и он молча выпивал. Когда бывал не в духе, говорил: «Тебе скажут, что нужно вливать что-то, ты и веришь. Я это делаю, потому что вред будет небольшой». Но он пропил все три недели и к вегетарианству не возвратился. На мой взгляд, здоровье его очень поправилось; он много ходит, стал сильнее и только спит недостаточно, часов 7; я думаю, это от слишком усидчивой умственной работы.

Его радует его успех или, скорее, сочувствие в Америке, но успех и слава вообще влияют на него мало. Вид у него теперь счастливый и бодрый, и он часто говорит: «Как хороша жизнь!»

²⁶. Но он последний год этот показывал так мало потребности сношений с семьей, так далек был от всех нас, что не думается, что мы нужны ему. Бедный он, сбился как-то, нравственно опустился и оттого такой подавленный и жалкий. Поеду на этих днях к нему.

Ко мне приходят ежедневно пропасть больных. С помощью книги Флоринского²⁷ я лечу всех; но что за нравственное мучение — это бессилие иногда понять, узнать, в чем болезнь и как помочь! Иногда мне поэтому хочется бросить это дело, но выйдешь, видишь это трогательное доверие, эти больные умоляющие глаза, и станет жалко, и с упреком совести, что делаешь, может быть, совсем не то, даешь лекарства и стараешься не вспоминать об этих несчастных. А на днях у меня не было того средства, которое было нужно; я даю записку в аптеку и деньги на лекарство. Больная вдруг заплакала, отдала деньги и говорит: «Я, видно, помру, а деньги возьмите, дайте кому победнее меня, спасибо, а мне не надо».

21 июня. Наконец жара, и купалась в первый раз. Вчера вечером приезжал познакомиться с Львом Николаевичем актер Андреев-Бурлак²⁸. Он рассказывал вроде рассказов Горбунова, из крестьянского быта²⁹. Все разошлись, остались мы с Львом Николаевичем и Лева и сидели до 2-го часа ночи. Рассказы были удивительно хороши, и Левочка так смеялся, что нам с Левой стало жутко. Сегодня он все переправлял свою статью «О жизни и смерти» и все после обеда косил в клинах, в саду. Я читала Страхова книгу против спиритизма, тяжело читается и увы! не убедительно — или я плохо понимаю³⁰. Днем, до купанья, собрала молодых своих и читала им «Герой нашего времени». Какие там есть замечательные и уже созревшие мысли. Очень люблю Лермонтова. Если, по преданию, он и был желчный и неприятный человек, то ведь он был так умен и так выше уровня людей. Его не понимали, а он видел всех и все насквозь.

Чувствую себя слабой и физически и нравственно. Подавлена наплывшими на меня воспоминаниями и сожалениями. Это хуже всего.

2 июля. Была в Москве, поехала к Илье и так рада была увидать его добродушное лицо. Он, видно было, что обрадовался мне тоже. Живет он в избе, хозяева его любят, но живет как-то бестолково. Мне как матери, которая когда-то кормила его грудью, стало его жаль, что он, платя долги деньгами, которые я ему даю, ест в долг закуски и сладости и никогда не обедает. Но он этим не тяготится. Весь интерес его жизни — это Соня Философова; он живет воспоминаниями, перепиской и будущим. Теперь он тут, был на охоте, убил 3-х бекасов и завтра уезжает. Мне очень грустно, но надо привыкать, что птенцы из гнезда улетели.

Страхов у нас; как умен, тих и приятен!³¹ Левочка занимается покосом и 3 часа в день пишет статью³². Дело к концу. На днях Сережа играл вальс, пришел Левочка вечером, говорит: «Пройдемся вальс». И мы протанцевали к общему восторгу молодежи. Он очень весел и оживлен, но стал слабее и устает более прежнего от покоса и прогулок. У него длинные разговоры с Страховым о науке, искусстве, музыке; сегодня о фотографии говорили, потому что я привезла и буду заниматься фотографией, снимать виды и всю семью нашу. Таня, дочь, в Пирогове.

3 июля. Сережа играет сонату Бетховена Крейцеровскую с скрипкой (Ляссоты), что за сила и выражение всех на свете чувств! На столе у меня розы и резеда, сейчас мы будем обедать чудесный обед, погода мягкая, теплая, после грозы, — кругом дети милые — сейчас Андрюша старательно обивал свои стулья в детскую, потом придет ласковый и любимый Левочка — и вот моя жизнь, в которой я наслаждаюсь сознательно и за которую благодарю бога. Во всем этом я нашла благо и . И вот я переписываю статью Левочки «О жизни и смерти», и он указывает совсем на иное благо. Когда я была молода, очень молода, еще до замужества — я помню, что я стремилась всей душой к тому благу — самоотречения полнейшего и жизни для других, стремилась даже к аскетизму. Но судьба мне послала семью — я жила для нее, и вдруг теперь я должна признаться, что это было что-то не то, что это не была жизнь. Додумаюсь ли я когда до этого?

Вчера уехал Страхов, сегодня Илья. Вчера делали с Сережей опыты с фотографией, которую я купила.

19 июля. Прошло несколько бестолковых дней. Сережа ездил в Самару и вернулся, не устроив там ничего³³. Был Голохвастов П. Дм., крайне православный и славянофил; были у него разговоры с Львом Николаевичем о религии и церкви. Очень было неприятно. Голохвастов рассказывал с пафосом о прекрасном соборе в Новом Иерусалиме (Воскресенске), что там бывает до 10 000 человек богомольцев и о красоте постройки. Л. Н. слушал, слушал и сказал: «И все они приходят смеяться над богом». Сказано это было с иронией и даже злобой. Я вступилась, говорила, что это гордость говорит, что 10 000 человек смеются, а он один прав, исповедуя свою веру, а что надо же допустить, что какой-нибудь более высокий мотив заставил этих людей собраться в этом храме. После обеда Голохвастов заговорил о патриархе Никоне, как интересна его жизнь и личность, Лев Николаевич читал газету, а потом вдруг высказал опять тем же тоном: «Он был мужик, мордвин, и если ему было что сказать, то что же он не говорил». Тогда Голохвастов вспыхнул и сказал: «Или вы смеетесь надо мной, или — я привык уважать слова других — и тогда я, может быть, и задумался бы об этом вопросе». Вообще было тяжело.

Был Буткевич, бывший революционер, сидевший в первый раз в тюрьме по политическим делам и второй раз до подозрению. Он молодой человек, сын тульского помещика, писал Льву Николаевичу, что, когда он вышел из острога, одна его знакомая дама сделала вид на улице, что его не узнала, и ему это было больно. Прежде, когда он приходил к Льву Николаевичу, я его не звала, и он сидел внизу; теперь же мне его стало жаль, и я позвала его чай пить. Потом он жил тут два дня и очень мне не понравился. Упорно молчит, неподвижное лицо, очень черный брюнет, синие очки и кривой глаз. Из немногих слов ничего нельзя извлечь, никакого взгляда его на что бы то ни было. Теперь он один из толстоистов. Как мало симпатичны все типы, приверженные учению Льва Николаевича! Ни одного нормального человека. Женщины тоже большей частью истерические. Вот сейчас уехала Мария Александровна Шмидт. В старину это была бы монахиня, теперь это восторженная поклонница идей Льва Николаевича. Она была классная дама Николаевского института, вышла потому, что отпала от церкви и теперь живет в деревне, и только перепиской сочинений, запрещенных, Льва Николаевича. Когда она встречает или расстается с Л. Н., она истерически рыдает. Павел Иванович Бирюков тоже тут: он из лучших, смирный, умный и тоже исповедующий толстоизм³⁴. Еще приехала Голохвастова с воспитанницей³⁵ и племянник Андрюша с учителем³⁶.

Очень шумно, тяжело и скучно. Хотелось бы семейного одиночества и больше серьезности жизни и досуга. Гости отняли и отнимают все время. Был еще Абамелек, привозивший Helbig — мать с дочерью; она рожд. кн. Шаховская, замужем за профессором немецким, тоже приезжали смотреть знаменитость русскую — Толстого. Хотя они оказались очень приятные и хорошие очень музыкантши, но повинность тяжелая никогда не выбирать людей и друзей и принимать всех и вся. Жара утром, свежесть ночью. Купаемся, изобилие плодов.

4 августа. Сегодня уехала гр. Александра Андреевна Толстая, гостила с 25 июля³⁷. У Левочки был сильный желчный пароксизм. Начался 16-го июля, до сих пор не совсем здоров. Вчера вечером повез П. И. Бирюков статью «О жизни» в печать. Слова: и смерти выкинул. Когда он кончил статью, он решил, что смерти нет³⁸. Были дожди, теперь прояснилось немного.

19 августа. Был художник Репин, приехал 9-го, уехал 16-го в ночь. Он написал два портрета Льва Николаевича; первый он начал в кабинете, внизу, остался им недоволен и начал другой наверху, в зале, на светлом фоне. Портрет удивительно хорош. Он пока у нас сохнет. Первый он кончил на скорую руку и подарил мне³⁹. Начали печатать статью, но шрифт нехорош, будут перебирать набор. Здоровье Левочки удовлетворительно, но иногда жалуется на боль печени. Погода ясная, чудесная. Илья приезжал на 15 и 16-е, здоров и весел бесконечно — и то хорошо. А то бывает, что плох человек да еще мрачен и болен. Меня мучает беременность и физически и нравственно. Левочка здоровьем пошел под гору, а жизнь семейная усложняется; и своих сил нравственных все меньше и меньше. Приехал Степа, брат, с женой⁴⁰, вчера он поехал в Петербург хлопотать о переводе его в Россию, а она тут. Не поймешь, какая она, очень сдержанна и старательна. У Левочки темные люди: Буткевич, Рахманов и студент киевский. Народ все несимпатичный и чуждый, тяжелый в семейной жизни. И сколько их бывает! Повинность ради Левочкиной известности и новых его идей.

По вечерам читает нам всем вслух сам Левочка «Мертвые души» Гоголя⁴¹. У меня невралгия.

25 августа. Весь день отбирала и разбирала рукописи Левочки, хочу свезти их в Румянцевский музей на хранение. Мучительно разбирать путаницу, которую, наверное, ни разобрать, ни наполнить нельзя. Хочу еще отвезти туда же письма, дневники, портреты и все, что касается Льва Николаевича⁴². Я поступаю благоразумно, но мне почему-то грустно это делать. Или я умру, что привожу все в порядок?

У нас гостит Степа с женой и милый Страхов. Жара ужасная, у меня болит горло. Левочка слаб и начал 20-го опять пить Эмс. Приехала Верочка Толстая и Маша за деньгами для брата Сережи. Левочка все сидит над статьей, но энергия его как будто упала для этой работы.

Лев Николаевич начал пить воды 17 июня 1888 г. Эмс Кессельбрунн.

⁴³.

Примечания

¹ 1 марта 1887 г. полиция арестовала пять студентов (Осипалов, Генералов, Андреюшкин, Кангер, Волохов), участников готовящегося покушения на Александра III. На другой день был арестован старший брат В. И. Ленина — Александр Ульянов и другие участники покушения. В апреле их судили, пять человек, в том числе А. И. Ульянова, приговорили к смертной казни и 8 мая 1887 г. казнили.

² 3 февраля 1887 г. А. А. Стахович писал С. А. Толстой, что он читает в Петербурге «Власть тьмы», с целью познакомить с ней большее число влиятельных лиц и тем оказать давление на цензуру. 27 января он читал пьесу в присутствии Александра III, тот нашел ее «чудной вещью» и рекомендовал к постановке на сцене императорских театров (см.: А. А. . Клочки воспоминаний («Власть тьмы», драма Л. Н. Толстого). — ТЕ, М., 1912, с. 27—47). Толстой писал Стаховичу: «Меня очень радует то участие, которое вы принимаете в деле пьесы, но к результатам совершенно, совершенно равнодушен» (ПСС, т. 64, с. 9).

³ В начале ноября 1886 г. С. А. Толстая выехала к умирающей матери в Ялту; после смерти Л. А. Берс она вернулась в Москву.

⁴ «Ходите в свете, пока есть свет. (Повесть из времен древних христиан)» и вступлением к ней, озаглавленным «Беседа досужих людей» (ПСС, т. 26). Впервые была напечатана в 1892 г. М. К. Элпидиным в Женеве, в России — в 1893 г. в сборнике «Путь-дорога. Научно-литературный сборник в пользу общества для вспомоществования нуждающимся переселенцам». СПб., изд. Сибирякова.

Толстой был недоволен этим своим произведением. «Мысли там добрые, — писал он Черткову, — но написано не художественно — холодно» (ПСС, т. 86, с. 49).

⁵ Так первоначально назывался трактат Толстого «О жизни» (ПССПСС, т. 85, с. 392—396), написанное в конце сентября 1886 г. Работа продолжалась в течение всего 1887 г.

Толстой был увлечен работой. «Месяца полтора ни о чем другом не думаю ни днем, ни ночью», — писал он Черткову 2 апреля 1887 г. (ПСС, т. 86, с. 42). Отвечая на вопрос В. В. Майнова, какое из своих сочинений он считает более важным, он ответил 17 октября 1889 г.: «Не могу сказать, какое из двух: В чем моя вера? или О жизни» (ПСС, т. 64, с. 317). Отдельное издание книги 1888 г. было запрещено и уничтожено цензурой. Впервые книга появилась в издании М. К. Элпидина в Женеве, в 1891 г.

⁶ «Сочинений Л. Н. Толстого». Части I—XII. М., наследники бр. Салаевых, 1886, вышедшее вслед за пятым изданием того же года.

⁷ С. Л. Толстой в то время служил членом Тульского отделения Крестьянского банка от земства.

⁸ —20 февраля 1887 г. (ПСС, т. 86, с. 33).

⁹ С. А. Толстая имеет в виду книгоиздательство «Посредник», основанное Толстым вместе с В. Г. Чертковым и П. И. Бирюковым в 1884 г. с целью печатать художественную и научно-популярную литературу для народного чтения. По вопросам, связанным с распространением произведений Толстого, изданных «Посредником», Чертков писал Толстому 25 февраля 1887 г. (ПСС—37).

¹⁰ 14 марта 1887 г. на заседании Московского психологического общества в университете Толстой читал реферат «Понятие жизни» — краткое изложение его книги «О жизни». В нем он подверг критике господствующую религию и мораль и обосновал свое новое миропонимание (см.: ПСС, т. 26, с. 753—754). Реферат Толстого был опубликован в газете Р. вед., 1887, № 78, 21 марта.

¹¹ «Вегетарианцем он стал особенно после своего знакомства с позитивистом и вегетарианцем Вильямом Фрейем, посетившим его осенью 1885 года. Тогда же мои сестры, Таня и Маша, также перешли на «безубойное питание». Моя мать считала, что вегетарианство вредно, в чем была неправа: отцу при его заболеваниях печени оно было несомненно полезно. А сестрам — не вредно» (С. Л. Толстой, с. 145).

¹² Вероятно, это «Сочинения графа Л. Н. Толстого», части I—XI и отдельно ч. XII, М., 1886, издание шестое.

¹³ В «Московских ведомостях» № 270 от 12 декабря 1869 г. объявлялось: «Продается «Война и мир». Соч. гр. Л. Н. Толстого, 2-е изд. М., 1868—1869 гг. Цена за все шесть томов 10 руб. серебром и с пересылкою».

¹⁴ —20 февраля 1887 г. В. Г. Чертков писал Толстому: «Не знаю, как благодарить бога за все то благо, какое я получаю от этого единения с женой. При этом я всегда вспоминаю тех, кто лишен возможности такого духовного общения с женами, и которые, как казалось бы, гораздо, гораздо более меня заслуживают этого счастья» (см.: ПСС, т. 86, с. 33).

¹⁵ И. Л. Толстой отбывал воинскую повинность вольноопределяющимся в Сумском драгунском полку, стоявшем в Хамовнических казармах.

¹⁶ См. коммент. 10. Н. Н. Ге — сын художника Ге — жил в это время во флигеле Хамовнического дома Толстых и помогал С. А. Толстой в издании сочинений Толстого.

¹⁷ В конце 1886 г. актриса Александринского театра М. Г. Савина обратилась к Толстому с просьбой разрешить поставить в ее бенефис драму «Власть тьмы». Получив разрешение, Савина в начале 1887 г. приезжала к Толстому в Москву для получения от него указаний по поводу сценического воплощения драмы. В феврале 1887 г. в Александринском театре началась подготовка к постановке пьесы. В письме к С. А. Толстой от 12 марта 1887 г. А. А. Потехин (с 1882 г. — управляющий драматическими труппами Александринского театра в Петербурге и Малого театра в Москве) сообщал, что «для изучения типа и подробностей крестьянских построек и всей обстановки, равно как и для приобретения характерных местных костюмов для всех действующих в пьесе лиц, были командированы в Тульскую губернию, именно в ту местность, где находится Ясная Поляна, два специалиста» (ГМТ— один из этих специалистов. Другими сведениями о них мы не располагаем.

¹⁸ Вначале Александр III разрешил пьесу к постановке, но К. П. Победоносцев написал царю письмо с резким отзывом о пьесе и добился отмены разрешения. После 17 репетиций, 22 марта 1887 г., М. Г. Савина сообщила А. А. Стаховичу, что «назначенная на сегодня генеральная репетиция не состоялась и «Власть тьмы» отложена на неопределенный срок» (см.: «К истории запрещения постановки «Власти тьмы». Письма к А. А. Стаховичу». — Летописи—267). В тот же день А. А. Потехин сообщил об этом С. А. Толстой (письмо от 22 марта, ГМТ), а 31 марта написал самому Толстому (см.: , с. 508—509). Лишь 18 октября 1895 г. пьеса «Власть тьмы» впервые была поставлена на сцене Александринского театра с Савиной в роли Акулины.

¹⁹ Григорий — слуга в доме Толстых.

²⁰ См. коммент. 12.

²¹ С. А. Толстая вспоминает письмо Толстого к М. А. Энгельгардту (декабрь 1882 г. — январь 1883 г.), в котором Толстой писал: «Вы, верно, не думаете этого, но вы не можете и представить себе, до какой степени я одинок, до какой степени то, что есть настоящий «я», презираемо всеми окружающими меня» (ПСС«ужасно оскорбилась этим письмом» (Гусев, с. 244).

²² Очевидно, С. А. Толстая увидела письмо Толстого к Н. Л. Озмидову от 12 июня 1887 г. (ПСС, т. 64. с. 51—53). Подробно об Озмидове см.: ПСС, т. 63, с. 310—311.

²³ «Темными» С. А. Толстая называла единомышленников Толстого.

²⁴ Фамилию установить не удалось.

²⁵ Американский путешественник и писатель Джордж Кеннан посетил Толстого 17 июня 1886 г.; он рассказывал о жизни политических ссыльных в Сибири и беседовал с Толстым об учении непротивления злу насилием. Его воспоминания были опубл.: G. Kennan. A visit to Count Tolstoi. — «The Century», New York, 1887, № 34.

²⁶

²⁷ С. А. Толстая имеет в виду книгу В. М. Флоринского «Домашняя медицина. Лечебник для народного употребления», с 1881 по 1892 г. имела пять изданий.

²⁸ Драматический актер В. Н. Андреев-Бурлак посетил Толстого 20 июня 1887 г.; о его рассказе, послужившем толчком к написанию «Крейцеровой сонаты», см. Дн. 28 декабря 1890 г.

²⁹ «много рассказывал» (см.: И. Ф. . Сочинения, т. III. СПб., 1907, с. 460).

³⁰ Н. Страхов. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме). СПб., 1887 (ЯПб, с дарственной надписью). Толстой книгу одобрил (см. его письмо к Н. Н. Страхову от 3 марта 1887 г. — ПСС

³¹ Н. Н. Страхов гостил в Ясной Поляне с 26 июня по 2 июля.

³² Трактат «О жизни»; см. коммент. 5.

³³ С. Л. Толстой ездил в самарские имения Толстого с целью привести в порядок дела по управлению имением (см.: С. Л. Толстой—161).

³⁴ П. И. Бирюков прожил в Ясной Поляне «дня четыре», и Толстому было с ним «очень радостно — все радостнее и радостнее» (ПСС, т. 86, с. 68).

³⁵ Приемная дочь П. Д. и О. А. Голохвастовых — Варвара (Арочка).

³⁶ Фамилия учителя не установлена.

³⁷ «оставался кроток во все время моего пребывания в Ясной Поляне, — писала А. А. Толстая, — хотя прений между нами было немало» («Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой». СПб., изд. Толстовского музея, 1911, с. 33). «Мы, слава богу, прожили с ней дней 10, не сталкиваясь, — писал Толстой Черткову, — а любовно и так же и расстались» (ПСС, т. 86, с. 70).

³⁸ Последняя редакция трактата «О жизни» датирована Толстым: «3 августа 1887 г.». Об изменении заглавия трактата Толстой писал Черткову 4 августа 1887 г.: «Павел Иванович милый вчера уехал и увез в типографию статью о жизни. Начал я писать о жизни и смерти, а когда дописал, оказалось, что вторую часть заглавия пришлось выкинуть, потому что для меня, по крайней мере, это слово потеряло совершенно то значение, какое я ему придавал в заглавии» (ПСС, т. 86, с. 70).

³⁹ Первый портрет, подаренный С. А. Толстой, — «Л. Н. Толстой за письменным столом» — находится в Ясной Поляне; второй — «Л. Н. Толстой в кресле, с книгой в руке», датированный Репиным «1887. 13—15 августа. Ясная Поляна», находится в ГТë первый день своего приезда Репин рисовал папа́ в альбом во всяких позах, чтобы привыкнуть к нему, а вчера начал большой его портрет масляными красками. Сегодня уже вся голова написана, и чудно, и по мастерству, и по выражению. Он сумел поймать то доброе, мягкое выражение, которое у папа́ бывает и которое ни Ге, ни Крамской не сумели передать» (ГМТ).

⁴⁰ С. А. Берс с М. П. Берс.

⁴¹ Толстой считал первую часть «Мертвых душ» «прекрасным литературным произведением» (ПСС, т. 38, с. 50) и признавал у Гоголя «огромный талант» (там же).

⁴² СССР им. В. И. Ленина). См. вступительную статью В. А. Жданова к книге «Описание рукописей художественных произведений Л. Н. Толстого». М., 1955, с. 5—17.

⁴³ В дневнике приклеен засушенный цветок.

* Последние три абзаца приписаны С. А. Толстой позднее.