[ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ «ПОСЛЕСЛОВИЯ К «КРЕЙЦЕРОВОЙ СОНАТЕ».]
ПОСЛЕСЛОВIE.
— Читали вы последнюю повесть Толстаго?
— Нетъ, а что?
— Да ужъ до того дописался, что проповедуетъ безбрачiе, прекращенiе рода человеческаго.
— Да, мистицизмъ до добра не доведетъ. И какая это жалость, что наши русскiе писатели такъ скоро повреждаются въ разсудке. Отчего бы это? — и т. д.
Вотъ те сужденiя, которыя въ большинстве случаевъ среди самыхъ влiятельныхъ судей вызоветъ мой разсказъ. И мне жалко, что это такъ будетъ. Мне бы хотелось, чтобы читатели, особенно молодые, не решали бы такъ сразу, а вдумались бы въ те вопросы, которые затронуты въ этомъ разсказе. А стоитъ только безъ предвзятыхъ мыслей, безъ непоколебимой веры въ пошлость, въ то, что существующiе порядки суть самые хорошiе порядки, стоитъ серьезно и свободно подумать объ этихъ предметахъ, чтобы неизбежно придти къ темъ же мыслямъ, къ которымъ пришелъ и я. Мысли же, къ которымъ я пришелъ, выражая ихъ въ самой сжатой форме, вотъ какiя:
1) Въ дохристiанское время и въ внехристiанскихъ народахъ мущины смотрели и смотрятъ на женщину какъ на предметъ наслажденiя. Христiанство установило равенство мущины и женщины и этимъ самымъ уничтожило въ сознанiи до и внехристiанскiй взглядъ на женщину. Но эта перемена взгляда совершилась только въ техъ христiанахъ, которые всемъ сердцемъ усвоили всю сущность ученiя, а такихъ всегда было очень мало; большинство осталось съ прежнимъ взглядомъ на женщину, несмотря на то, что соединенiе съ женщиной совершалось и совершается въ форме христiанскаго брака. Для большинства женщина осталась орудiемъ наслажденiя, и отъ этого проституцiя, развратъ и нехристiанская жизнь въ семьяхъ.
2) Христiанское отношенiе половъ выражено въ 28 стихе V главы Матфея, где сказано, что тотъ, кто смотритъ на женщину съ вожделенiемъ, уже прелюбодействовалъ съ ней въ сердце своемъ. Тоже надо понимать и обратно. Положенiе это относится не къ однимъ чужимъ женамъ и чужимъ мужьямъ, а и къ своей жене и къ своему мужу. Похоть къ женщине есть нехристiанское чувство, съ которымъ всегда боролось и борется истинное христiанство. Въ наше же время чувство это поощряется въ общественной жизни книгами, картинами, зрелищами, нарядами, увеселенiями и признается законнымъ[170] въ семейной жизни. Отъ этаго — разнообразным безчисленныя физическiя страданiя, вырожденiе потомства, униженiя человеческаго достоинства и общiй упадокъ нравственности.
то лучше не жениться вовсе, Христосъ говоритъ, что не все могутъ сделать это, но те, кому дано, те, которые сделали себя скопцами для Царства небеснаго. Словами этими высказано то, что идеалъ христiанина, женщины и мущины, есть безбрачiе и чистота совершенная, а не тотъ идеалъ, который въ лучшемъ случае, т. е. въ нравственно воспитанныхъ молодыхъ людяхъ, теперь стоитъ передъ ними — идеалъ плотской любви въ супружеской жизни. И вотъ, потому что идеаломъ людей стоятъ плотскiя наслажденiя супружеской жизни, получается развратная супружеская жизнь. Только тогда достигнутъ люди честнаго и чистаго брака, когда идеаломъ ихъ будетъ совершенная чистота. Только тогда можно достать камнемъ до цели, когда будешь бить дальше ея.
4) Когда было полное смешенiе половъ, многоженство, наложничество было идеаломъ, который не вполне достигался, но всетаки поднималъ семейную жизнь на высшую ступень. Единобрачiе было следующимъ идеаломъ, который далеко не достигается, но стремленiе къ которому подняло людей на следующую ступень. Теперь ясно выступаетъ поставленный христiанствомъ идеалъ полной чистоты, и стремленiе къ нему поднимаетъ на следующую, высшую ступень.
ихъ, а потому что, вопервыхъ, я нашелъ стремленiе къ чистоте и отвращенiе къ похоти въ своемъ сердце, и всякiй искреннiй, не испорченный человекъ найдетъ тоже въ своемъ, во 2-хъ, я нашелъ ясное и точное указанiе на это въ высшемъ проявленiи разума человеческаго, а въ 3-хъ — я нашел тоже въ общемъ движенiи всего человечества. Съ техъ поръ, какъ мы знаемъ людей, они постоянно двигаются отъ наибольшей распущенности въ половомъ отношенiи къ большей умеренности, воздержанiю и чистоте.
«Но родъ человеческiй прекратится». На это я могу сказать только то, съ чемъ, я думаю, согласится всякiй, — что я несомненно чувствую, что содействiе продолженiю рода человеческаго никакъ не лежитъ въ моихъ обязанностяхъ. Что родъ человеческiй прекратится отъ того, что люди сделаются чистыми и святыми, ничего нетъ страшнаго. По ученiю церкви мы признаемъ, что жизнь рода человеческаго прекратится, по ученiю науки, указывающей на то, что ужъ начинаетъ обмерзать съ краевъ (на полюсахъ) нашъ земной шаръ, и что скоро онъ весь замерзнетъ, и жизнь прекратится. И мы не протестуемъ и не боимся. Отчего же мы такъ пугаемся того, что жизнь прекратится отъ того, что люди сделаются святыми? При томъ же если ужъ говорить, о чемъ не следуетъ говорить, то и другое можетъ случиться въ одно и тоже время.
Л. Т.