[ПИСЬМО В «РУСЬ» С РУГАТЕЛЬНЫМИ ПИСЬМАМИ.]
Въ числе получаемыхъ мною ругательныхъ писемъ, я получилъ, сегодня, безъ подписи, дамскимъ почеркомъ написанное, следующее характерное письмо изъ Петербурга.
Для меня письмо это было очень важно, потому что открыло мне то, чего я не понималъ или скорее не хотелъ понимать, чему не хотелъ верить, открыло существованiе въ такъ называемомъ высшемъ обществе той совершенно дикой среды, требованiя которой поддерживаютъ правительство въ его ужасной деятельности последнихъ годовъ.
Предлагаю вамъ напечатать это письмо, думая, что оно также будетъ интересно и вашимъ читателямъ.
«Левъ Николаевичъ!
«Въ беседе Вашей съ думскимъ депутатомъ Челышевымъ, Вы спросили его между прочимъ: «а когда у васъ въ Думе отменятъ смертную казнь? Неужели не понимаютъ, какъ безнравственно лишать человека жизни?» Вотъ именно по тому, что лишать жизни себе подобныхъ безнравственно, правительство, какъ органъ регулирующiй правильность отношенiй между людьми, и обязано, поймите, графъ, обязано вешать и вешать безпощадно техъ, кто занимается такимъ безнравственнымъ деломъ, какъ убiйство себе подобныхъ. Оно обязано делать это для того, чтобы сколько нибудь гарантировать безопасность мирныхъ обывателей, которые не могутъ жить спокойно, разъ о бокъ съ ними живутъ звероподобные люди.
«Или вы полагаете, что убiйцъ следуетъ только разсаживать по тюрьмамъ, где и содержать ихъ со всевозможнымъ комфортомъ, на общественный счетъ. Но изъ тюрьмы они рано или поздно уйдутъ и затемъ снова станутъ практиковать свое безнравственное дело.
«Но затемъ, позвольте, графъ, заметить вамъ еще одно обстоятельство: если вообще безнравственно лишать жизни людей, то еще во стократъ безнравственнее то дело, которымъ занимаются революцiонеры и подобные вамъ анархисты.
«Вы все время натравливаете людей на правительство и на властей и темъ, конечно, подбиваете экзальтированную молодежь обоего пола на всяческiя насилiя и убiйства, сами оставаясь въ стороне отъ преследованiй. Это не только безнравственно, но прямо гнусно, подло: если бы можно было сделать подсчетъ, сколько народу погибло на виселицахъ, по тюрьмамъ и на каторге, начитавшись вашихъ возмутительныхъ поученiй, то совесть ваша не должна бы вамъ дать покою ни одного часа.
«Въ Бога вы не веруете, и потому ответа за ото на страшномъ суде вы не боитесь, но вспомните хотя бы о томъ, что la stupidité est toujours en majorité140 и потому, хотя въ весьма значительномъ большинстве вы и слывете за апостола правды и добра, но существуетъ также и разумное minorité,141 думающее несколько иначе и справедливо полагающее, что зла вы натворили въ жизни своей гораздо более, чемъ добра».
Удивительное дело, не успелъ еще отправить полученное накануне отъ дамы письмо, какъ получилъ следующее, точно такого же, какъ и предыдущее, содержанiя, также безъ подписи письмо, очевидно изъ той же ужасной среды. Сначала следующая вырезка изъ «Нов. Врем.» о беседе съ Челышевымъ:
«На прощанiе Левъ Николаевичъ спросилъ:
― «А когда у васъ въ Думе отменятъ смертную казнь? Неужели не понимаютъ, какъ безнравственно лишать человека жизни?»
«Передъ вопросомъ у Челышева, когда въ Государственной Думе отменятъ смертную казнь, следовало бы вамъ сказать ему Челышеву, что Вы какъ писатель въ вашихъ писанiяхъ къ народу призовете разбойниковъ и убiйцъ, которые изъ за угла и врыванiемъ въ дома вырезываютъ целыя семьи, прекратить убiйства, после чего задавать вопросы и хлопотать объ отмене смертной казни».
Людей этихъ очевидно ужасаетъ не смертная казнь, а возможность отмены ея.
Примечания
В сентябре 1909 г. Толстой написал статью о ругательных письмах, которые он получил от нескольких лиц, не подписавшихся под ними (см. выше). 15 октября 1909 г. в Дневнике записано: «Много писем хороших. Одно ругательное. Пошлю в «Русь». 18 октября: «Получил письмо ругательное по случаю разговора с Челышевым, что надо вешать и вешать. Я написал письмо в газеты, но потом, обдумав, не послал».
«В Тульскую губернию, в Ясную поляну, Графу Льву Николаевичу Толстому». Штемпеля: «СПБ. 13 октября 1909»; «Засека 15 октября». На лицевой стороне конверта надпись рукой В. М. Феокритовой: «Петербург. Осуждение. Отв. Л. Н. 15/Х—09 г.» На оборотной стороне — рукой Толстого:
«Послать в газету «Русь». Тут же — первоначальный набросок вступительных строк, написанный Толстым: Л. Н. въ числе получаемыхъ имъ ругательныхъ писемъ получилъ сегодня на аристократической бумаге <анонимное> безъ подписи дамскимъ почеркомъ написанное следующее характерное письмо изъ Петербурга, которое предлагаетъ вамъ напечатать.
Самое письмо воспроизведено в тексте.
16 октября Толстой получил другое письмо (штемпеля: «СПб. 14 октября 1909»; «Засека 16/Х—09»), адресованное «Его Сиятельству Графу Толстому. В Ясную Поляну». На оборотной стороне конверта рукой Толстого написано: «Присоединить к письму в Русь». Тут же — рукой В. М. Феокритовой: «Ругател.» Письмо написано на двух внутренних страницах (т. е. на лл. 1 об. и 2), а наружные чисты. На л. 1 Толстой набросал текст, составляющий продолжение вступительных к первому письму строк. Наклеенная в письме вырезка из «Нового времени» сокращена Толстым — вычеркнуты начало и конец. Начало: «Челышев рассказал Толстому о своем плане сделать вывоз хлеба за границу государственной регалией с тем, чтобы крестьяне могли сыпать свои запасы в амбары по волостям, из которых образовывались бы государственные запасы. Толстой внимательно все прослушал и просил прислать ему критику по этому вопросу, если он будет обсуждаться в Думе». (Дальше — то, что приводит Толстой: «На прощание» и пр.) Конец: «С напутствиями успеха и пожеланиями не ослабевать в начатой борьбе уехал Челышев из Ясной поляны, очарованный Толстым. — Я никогда не сказал бы, — замечает депутат, — что Льву Николаевичу 80 лет: он такой бодрый, свежий, так ясно мыслит». В тексте самого письма Толстой вычеркнул конец (после слов «хлопотать об отмене смертной казни»): «Я 40 лет тружусь в кругу рабочего люда честным трудом и очень больно смотреть на развращенный Анархистами и Революционерами люд». Подпись — «Труженик труда».
«Черновик письма в Русь с письмами ругательными (не послано)».
Сноски
140. [большинство всегда глупо]