Дневник 1904 г.

1904—1906

[1904]

2 Янв. 1904. Я. П.

Написалъ въ старомъ дневнике разсказъ Бож[еское] и Чел[овеческое]. Два дня б[ылъ] нездоровъ. Нынче лучше. Хорошо думается. Нынче ночью думалъ:

1) Движенiе, кот[орое] мы представляемъ себе вечнымъ въ будущемъ въ виде прогресса, есть очевидная иллюзiя, вытекающая изъ сознанiя нашей отделенности отъ мiра. Безъ движенiя нетъ отделенiя. Въ сущности же мы, какъ и Богъ, стоимъ неподвижно, и намъ кажется только,[1] что мы разрываемъ,[2] расширяемъ свои пределы. Въ этомъ жизнь. Богъ нами дышитъ.

3 Янв. 1904. Яс. Пол.

Здоровье не совсемъ хорошо: желчь — печень. Ездилъ верхомъ, оттепель. Здесь Сережа и тет[я] Таня. Очень хорошо думается. Понемногу подвигаюсь въ «Фальш[ивомъ] Куп[оне]». Но очень ужъ безпорядочно. Занятъ тоже[3] исправленiемъ «Мыслей».[4] Думалъ:

1) Боюсь ли я смерти? Нетъ. Но при приближенiи ея или мысли о ней не могу не испытывать волненiя въ роде того, что долженъ бы испытывать путешественникъ, подъезжающiй къ тому месту, где его поездъ съ огромной высоты падаетъ въ море, или поднимается на огромную высоту вверхъ на балоне. Путешественникъ знаетъ, что съ нимъ ничего не случится, что съ нимъ будетъ то, что б[ыло] съ милiонами существъ, что онъ только переменитъ способъ путешествiя, но онъ не можетъ не испытывать волненiя, подъезжая къ месту. Такое же и мое чувство къ смерти.

2) Я сначала думалъ, что возможно установленiе доброй жизни между людьми при удержанiи техъ техническихъ приспособленiй и техъ формъ жизни, въ к[оторыхъ] теперь живетъ человечество, но теперь я убедился, что это невозможно, что добрая жизнь и теперешнiя технич[ескiя] усовершенствованiя и формы жизни несовместимы. Безъ рабовъ нетолько не будетъ нашихъ театровъ, кондитерскихъ,[5] экипажей, вообще предметовъ роскоши, но едва ли будутъ[6] все железн[ыя] дороги, телеграфы. A кроме того, теперь люди поколенiями такъ привыкли къ искусственной жизни, что[7] все городскiе жители не годятся уже для справедливой жизни, не понимаютъ, не хотятъ ея. Помню, какъ Юша Оболенскiй, попавъ въ деревню во время мятели, говорилъ, что жизнь въ деревне, где заносить снегомъ такъ, что надо отгребаться, невозможна. Теперь есть люди, и это те, к[оторые] считаются самыми образованными, к[оторые] удивляются не тому, какъ могли люди устроиться такъ, что для нихъ нетъ ни мятел[ей], ни темноты, ни жара, ни холода, ни пыли, ни разстоянiя, какъ живутъ городскiе люди, а удивляются тому, какъ это люди, живя среди природы, борятся съ ней.

3) Движенiе есть иллюзiя, необходимо вытекающая изъ нашей отделенности. Признать смыслъ жизни въ нашемъ отдельномъ совершенствованiи (расширенiи пределовъ) нельзя, п[отому] ч[то] всякое совершенствованiе, всякое расширенiе есть ничто[8] среди безконечнаго пространства и времени; признать смыслъ жизни, какъ я делалъ это прежде, въ прогрессе — единенiи существъ, опять нельзя, п[отому] ч[то] опять всякое единенiе въ виду безконечности пространства и времени есть ничто. Такъ что жизнь наша есть[9] движенiе только для насъ, но[10] въ действительности жизнь неподвижна.

Для чего-то я[11] есмь отделенное[12] отъ всего другаго духовное существо, которому кажется, что оно движется среди движущихся[13] существъ, между рожденiемъ и смертью.[14] Существу этому несомненно твердо, хорошо только въ той мере, въ кот[орой][15] оно сознаетъ свою духовность. Сознанiе же этой духовности кажется[16] ему расширенiемъ[17] его пределовъ. И потому[18] я признаю это сознанiе своей духовности или расширенiе[19] пределовъ своимъ закономъ, или волей Того,[20] кто[21] поставилъ это духовное существо, составляющее мою жизнь, въ условiя отделенности. Отделенность духовнаго существа и кажущееся расширенiе своихъ пределовъ не имеетъ для меня никакого смысла, но смыслъ этотъ,[22] недоступный для[23] меня, долженъ быть и есть. — Въ этомъ-то, въ томъ, что жизнь моя имеетъ непонятный для меня, но глубокiй смыслъ, въ этомъ истинная и необходимая людямъ вера. Я верю, что есть Тотъ, для Кого моя жизнь имеетъ смыслъ, и есть смыслъ въ моей жизни.

————————————————————————————————————

6 Янв. 1904. Я. П.

Здоровье немного лучше. Чудная погода. Составлялъ новый календарь. Нынче пишу: Фальш[ивый] Куп[онъ]. Записать надо:

1) Два ума: умъ въ области матерьяльной — наблюденiя, выводы, разсужденiя о наблюдаемомъ, и другой умъ въ области духовной: отношенiе къ Богу, къ людямъ, другимъ существамъ, нравственныя требованiя... Большей частью, даже всегда, чемъ больше одинъ умъ, темъ меньше другой.

11 Янв. 1904. Я. П.

Былъ нездоровъ печенью дня четыре. Не писалъ. Вчера кончилъ прибавку къ Гарисону и занимался календаремъ. — Чувствую себя очень, очень хорошо. Очень определенно безъ усилiя[24] живу передъ Богомъ. И очень радостно. — Вчера думалъ:

1) Какое заблужденiе и какое обычное: думать и говорить: [25] . Не я живу, а Богъ живетъ во мне. А я только прохожу черезъ жизнь или, скорее, появляюсь въ одномъ отличномъ отъ другихъ виде. —

[26]Прибавляю 22 Марта. Богъ живетъ во мне или, скорее, черезъ меня, или, скорее: мне кажется, что есть я, а то, что я называю мною, есть только отверстiе, черезъ к[оторое] живетъ Богъ.

14 Янв. 1904. Я. П.

Проснулся нынче здоровый, физически сильный и съ подавляющимъ сознанiемъ своей гадости, ничтожества, скверно прожитой и проживаемой жизни. И до сихъ поръ — середины дня — остаюсь подъ благотворнымъ этимъ настроенiемъ. Какъ хорошо, даже выгодно чувствовать себя, какъ нынче, униженнымъ и гадкимъ! Ничего ни отъ кого не требуешь, ничто не можетъ тебя оскорбить, ты всего худшаго достоинъ. Одно только надо, чтобы это[27] униженiе не переходило въ отчаянность, въ унынiе, не мешало стремленiю хоть немного выпростаться изъ своей вонючей ямы, — не мешало работать, служить, чемъ можешь. Сейчасъ пришло въ голову кое-что. И прежнее записать:

1) Какое праздное занятiе вся наша подцензурная литература! Все, что нужно сказать, что можетъ быть полезно людямъ въ области внутренней, внешней политики, экономич[еской] жизни[28] и, главное, религiозной, все,[29] что разумно, то не допускается. Тоже и въ деятельности общественной. Остается забава детская. «Играйте, играйте, дети. Чемъ больше играете, темъ меньше возможности вамъ понять, что мы съ вами делаемъ». Какъ это стало несомненно ясно мне.

<2) Всехъ людей можно себе представить придавленными огромнымъ — ну, хоть досчатымъ поломъ — или, лучше, войлокомъ. И все лежатъ скорчившись, согнувшись, и имъ тяжело, душно, и нужно и хочется расправиться. И вотъ каждый, вместо того, чтобы по мере силъ[30] выпрямиться, стать во весь ростъ (стараться быть совершеннымъ, какъ Отецъ вашъ Небесный), каждый прорываетъ войлокъ, выпрастываетъ руки, кладетъ на войлочный покровъ и сидитъ или лежитъ. Темъ, кот[орые] не прорвали войлокъ и хотятъ выпрямиться, становится еще тяжелее, и возможность поднять весь покровъ вследствiи дыръ становится еще труднее. Все эти дыры — это всевозможныя деятельности людскiя: [31] и государственная, и общественная, и научная, и художественная. Нужна же одна деятельность: выпрямленiя. (Не вышло).>

Нынче 15 Ян. Я. П. 1904.

Думалъ о томъ же сравненiи. Хочется его употребить, а все не выходитъ. Думалъ еще такъ:

Неясно. Отложу.

Нынче думалъ о главномъ различiи науки и религiи. Человеку, — онъ какъ лошадь на топчаке, — нужно сейчасъ действовать. А чтобы действовать, надо знать, какъ. И для того, чтобы знать это, есть такое предъугадывающее обобщенiе, вдохновенiе — религiозное сознанiе. И потому оно всегда было, есть и будетъ.

Сон[я] и Саш[а] все въ Москве. Здоровье порядочно. Немного писалъ Купонъ.

16 Янв.

Вчера писалъ о религiи. Здоровье недурно. Нынче ничего не могу писать, не выспался. С[оня] прiехала. Вчера[32] б[ылъ] Буланже. Нынче все пытался[33] работать надъ календаремъ, но не могъ ничего сделать. Вчера думалъ:

1) Естественники, физiологи[34] разсуждаютъ о томъ, какъ получаются человекомъ впечатленiя отъ внешняго мiра, и изследуютъ глазъ,[35] волны свет[а], источникъ колебанiя волнъ эфира и воздуха для слуха и нервовъ для осязанiя и т. п., а дело все въ томъ, что человекъ и всякое живое существо неразрывно связано — есть одно со всеми[36] существами мiра и знаетъ ихъ также, какъ себя, только несколько отдаленнее. И когда получаетъ впечатленiя, познаетъ ихъ, только вспоминаетъ то, что знаетъ.

— и не возстановишь. Такъ я думалъ о разбойничьей шайке правительствъ такъ сильно и ясно дня два тому назадъ, а теперь все холодно и несильно. —

18 Янв. 1904. Я. П.

Здоровье хорошо. Вчера гуляя думалъ о смерти, чувствовалъ ея приближенiе съ радостнымъ, да, радостнымъ спокойствiемъ. Благодарю Бога. Еще думалъ вчера:

1) Время[37] для насъ только по неспособности нашей обнять все — наша отделенность (тоже и пространство). Но какже объяснить происхожденiе животныхъ, людей отъ родителей? — Что такое вне времени мой сынъ? Какое его отношенiе ко мне? Такое же, какое мое отношенiе къ моему отцу, моей матери, моей жене — более близкое, чемъ къ другимъ существамъ. Козявка, жившая 1000 летъ тому назадъ въ Австралiи, — самое далекое отъ меня существо; собака, жившая тогда же въ Австралiи, ближе;[38] козявка, теперь живущая въ Австр[алiи], ближе; собака, лошадь въ Россiи, чемъ современнее, темъ еще ближе; человекъ въ Австр[алiи] еще ближе, въ Россiи еще ближе, въ Ясн[ой] Пол[яне] еще ближе, мой сынъ теперь еще ближе. — Какже можетъ представляться мiръ существу, для к[отораго] нетъ времени и пространства? А также какъ мне представляется мое «я», совокупляющее въ cебе все мое прошедшее въ этомъ мiре. Je m’entends.[39]

Вчера немного добавилъ къ Шексп[иру] и просмотрелъ Купонъ и Камень. На душе хорошо.

19 Янв. 1904. Я. П.

Здоровье похуже. Вчера очень хорошо думалъ:

1) Я — духовное и потому внепространств[енное], вневременное, безконечное, вечное существо, отделенное отъ своего начала (знаю, что слово и понятiе отделенности есть понятiе временно-пространственное, но не могу иначе понимать). И это отделенное существо рвется изъ своихъ пределовъ, какъ сжатый газъ; и въ томъ жизнь, что оно, сознавая свою духовность, свое единство со Всемъ, стремится соединиться съ нимъ. Въ этомъ стремленiи, усиленiи сознанiя, въ этомъ трепетанiе божеской жизни. Всякое существо, живя — добреетъ, т. е. сознаетъ все больше и больше свое единство съ другими существами, съ мiромъ, со Всемъ. Мне это представляется во времени,[40] т. е. что къ старости и собака и человекъ становятся добрее, но въ действительности это происходить вне времени, т. е. человекъ въ одно и тоже время и отделенн[остъ] и все. Противоречiе во всемъ, что мы думаемъ вне[41] формъ пространства и времени (и злее и добрее), т. е. нашего ума не хватаетъ на мышленiе вне прост[ранства] и времени. Логично только то, что мы видимъ въ простран[стве] и времени. Но самое пространство и время не логичны.

2) То, что пространство и время не существуютъ сами по себе, а суть только необходимыя формы мышленiя вследствiи нашей отделенности, доказывается темъ, что пространство и время взаимно определяются: пространство есть возможность представить (постигать) два предмета въ одно и тоже время, или вообще постигать два предмета (независимо отъ времени). Время же есть возможность представлять, постигать два предмета въ одномъ и томъ же пространстве или независимо отъ пространства.

Нынче ничего не делалъ, только чуть чуть поправилъ Камень.

22 Янв. 1904. Я. П.

Здоровье все хорошо, но смерть близка. Плохо работалось. Нынче занимался купономъ и колеблюсь, оставить или уничтожить чертей. Вчера и нынче очистилъ все письма. Думалъ:

1) Къ правительству надо выяснить свое отношенiе. И отношенiе это можетъ быть двоякое: или правительство есть необходимое условiе порядка, и надо подчиняться и служить ему; или признать то, что я признаю и что нельзя не признать, что правит[ельство] есть шайка разбойниковъ, и тогда надо, кроме того, что стараться просветить этихъ разбойниковъ, убедить ихъ перестать быть разбойниками, самому выгородить себя, насколько это возможно, отъ участiя съ этими разбойниками въ пользованiи ихъ добычей. Главное, не делать то, что делаютъ теперь либералы: признавать правительство нужнымъ и бороться съ нимъ его же орудiями. Это детская игра.

2) Ночью думалъ: что такое время? Отчего оно какъ будто идетъ и идетъ медленно? Ведь ничего не идетъ, а только я сличаю различныя движенiя, такъ что времени нетъ или оно стоить.[42] A кроме того, всякiй промежутокъ времени есть частица безконечности, т. е. ничто. Если допустить время безконечное, то нетъ различныхъ существъ. Все существа суть различныя соединенiя, а такъ [какъ] эти соединенiя происходятъ безконечно, то все повторятся безконечное количество разъ, и нетъ[43] ихъ уничтоженiя. Запутался. Чепуха. Усталъ.

27 Янв. Я. П. 1904.

Три дня насморкъ и кашель, и три дня ничего не писалъ. И имею слабость думать, что это дурно. Кое что записано въ книжечку. А сейчасъ ходилъ гулять и думалъ:

1) Война, и сотни разсужденiй о томъ, почему она, что она означаетъ, что изъ нея будетъ и тому под. — Все — разсуждающiе люди, отъ царя до последняго фурштата. И всемъ предстоитъ, кроме разсужденiй о томъ, что будетъ отъ войны для всего мiра, еще разсужденiе о томъ, какъ мне, мне, мне его жизнь — эта жизнь его я. А если важнее всего эта жизнь его я, то кроме того, что онъ — журналистъ, царь, офицеръ, солдатъ, онъ — человекъ, пришедшiй въ мiръ на короткiй срокъ и имеющiй уйти по воле Того, Кто его послалъ. Что же для него важнее того, что ему делать въ этомъ мiре, очевидно важнее всехъ разсужденiй о томъ, нужна ли и къ чему поведетъ война. A делать по отношенiю войны ему очевидно что: не воевать, не помогать другимъ воевать, если ужъ не удерживать ихъ.

28 Янв. 1904. Я. П.

Все не справлюсь. И печень и насморкъ. Нынче немного поправлялъ купонъ. И хорошо думалъ о войне, кот[орая] началась. — Хочется написать о томъ, что когда происходитъ такое страшное дело, какъ война, все[45] делаютъ сотни соображенiй о самыхъ различныхъ значенiяхъ и последствiяхъ войны, но никто не делаетъ разсужденiя о себе: что ему, мне, надо делать по отношенiю войны. Это самая лучшая и ясная иллюстрацiя того,[46] какъ ничто не можетъ исправить существующаго зла, кроме религiи.

Не знаю, какъ удастся. До сихъ же поръ голова работаетъ плохо. И то хорошо, какъ и все. Записано:

1) Точно также для серьезнаго отношенiя къ жизни нужно понимать и помнить, что я умру, какъ и то, что меня не было прежде.

2) Главное спасенiе отъ всехъ бедъ — это сознанiе людьми своихъ обязанностей къ Богу и поставленiе ихъ впереди всехъ другихъ обязанностей: помнить, что прежде, чемъ я — Царь, кучеръ, городовой, я — человекъ. Это, только это одно я желалъ бы проповедовать всемъ людямъ.

3) Есть трудолюбiе, вытекающее изъ желанiя служить Богу и людямъ. Это добродетель. Есть трудолюбiе, вытекающее изъ желанiя улучшить свое положенiе. Это[47] безразлично, если не вредно людямъ, хотя трудно, чтобы такъ было. И есть трудолюбiе изъ желанiя забыться, не покаяться. Это всегда дурное, жалкое, вредное трудолюбiе. —

[4)] У европейскихъ народовъ 133 милiарда долга. Кто кому долженъ? Бедняки, трудящiеся — богачамъ, владеющимъ бумагами. — Мож[етъ] б[ыть], когда нибудь будетъ иначе, но до сихъ поръ проценты на долги выплачиваютъ трудящiеся рабочiе; получаютъ же эти проценты — богатые, владетели бумагъ.

Все болитъ печень, и нетъ энергiи работать.

[48] 2 Февраля 1904. Я. П.

Здоровье хорошо. Последнее время голова посвежее. Работаю надъ Купономъ, а о войне не пишется. Записано:

1) Записано только одно: какъ трудно жить религiозно, т. е. для Бога, независимо отъ своихъ склонностей и славы людской.

Продолжаю начатое 8 Февр. 1904. Я. П.

Трудно жить такъ п[отому], ч[то] всякую минуту забываешь Бога подъ влiянiемъ страстей и воздействiя людей. Одно средство для этого — это воспоминанiе о томъ, (воспоминанiе же есть сознанiе) и самовнушенiе; или, что лучше всего, взаимовнушенiе. Помню, я разъ заметилъ между сестрой Машенькой и ея мужемъ, какъ онъ, любовно улыбаясь, cказалъ ей: помни. Мне подумалось тогда, что они решили напоминать другъ другу о доброй жизни, и я умилился. Но этого не было. А какъ хорошо это могло бы быть между единомысленными, единоверными супругами: чтобъ одинъ напоминалъ другому: въ чемъ жизнь и что важнее всего въ мiре.

Живу порядочно — здоровъ. Пишу о войне и думаю хорошо. Думалъ вотъ что. Теперь — после обеда, и не съумею сказать хорошо. Думалъ вотъ что:

1) Мiръ состоитъ изъ отделенныхъ частей божества. Отделенность даетъ матерьяльное движенiе. Только уничтожься матерiя — и нетъ отделенности. Точно также уничтожься движенiе — и нетъ отделенности. И потому матерiя и движенiе существуютъ только для насъ, для отделенныхъ существъ. Для Бога нетъ ни матерiи ни движенiя, но есть[49] безчисленное[50] количество[51] отделенныхъ существъ, к[оторыя] мы можемъ познавать только въ пространстве, т. е. ограниченно, и во времени, т. е. въ настоящемъ и отчасти въ прошедшемъ. Для него же, для Бога, они все, отделенныя существа, существуютъ безъ пространства и времени.

Все отделенныя существа по своему свойству стремятся[52] расшириться и перейти въ другую, высшую отделенность. Въ этомъ наша жизнь. Для Бога же они уже расширились[53] и перешли въ другую и третью и[54] въ безконечное число формъ жизни. Мы же все это переживаемъ. И въ этомъ жизнь и благо.

Въ сущности для Бога все стоить, все неподвижно и безтелесно, но есть жизнь. Какая? Мы не можемъ понять и знать. Наша же жизнь состоитъ въ переходахъ изъ одной жизни въ другую, вечное движенiе, вечное воскресенiе, вечный ростъ.

Но хотя жизнь наша и духовна, и матерья и движенiе — условiя наш[ей] отделенности, жизнь въ этомъ мiре — нетолько не призракъ, но самая настоящая, единая жизнь, и цель нашей жизни — служенiе той общей жизни, к[оторую] мы знаемъ. <Самое точное, даже не сравненiе, а совершенное подобiе отношенiя нашей отдельной жизни къ[55] жизни нашего мiра есть отношенiе клетки ко всему телу. Отношенiе же наше къ Всему — отношенiе клетки ко всему органическому мiру. Клетка живетъ, служить, стареется, разлагае[тся], умираетъ; на ея место приходитъ другая. Только дайте клетке созн[анiе]. Запутался. — >

19 Февр. 1904. Я. П.

Все время пишу о войне. Не выходитъ еще. Здоровье недурно. Но съ некот[орыхъ] поръ сердце слабо. Никакъ не могу приветствовать смерть. Страха нетъ, но полонъ жизни, и не могу. Читалъ Канта, восхищался, теперь восхищаюсь Лихтенбергомъ. Очень родственъ мне. Записать надо было о трехъ степеняхъ сознанiя. Нынче написалъ объ этомъ Ч[ерткову].

Написалъ письма. Какъ важно б[ыло] въ голове о 3-хъ степеняхъ сознанiя, и какъ бедно вышло въ изложенiи. Но я еще вернусь къ этому.

1) Ребенокъ плачетъ, рожаясь. Умирающiй печалится, умирая. И тому и другому надо радоваться — самая важная минута рожденiя для обоихъ. Только для ребенка[56] уже после перехода по сю сторону; для умирающаго передъ переходомъ на ту сторону.

23 Февр. 1904. Ясн. Пол.

Пишу о войне, здоровье хорошо.[57] Хочется написать продолженiе Божеск[аго] и Челове[ческаго], и мне очень нравится. Записано:

1) Меня смущала мысль о томъ, что безъ времени я не могу себе представить ничего. Когда я говорю, что все, что я вижу во времени, въ последовательности, уже есть, я какъ будто говорю, что все, что будетъ, уже есть, но я только не могу этого видеть. Но такое представленiе есть представленiе все-таки во времени. Понимать же существованiе вне времени нужно такъ, какъ я понимаю себя въ томъ, что я называю воспоминанiемъ: я понимаю себя и 5 летъ, и 10 летъ, и 15, и 20, и 21, и всехъ временъ въ одномъ. Я — все, что, мне казалось, б[ыло] во времени, и, когда умру, буду все то, что я быль во всей моей жизни. Я соединю все своей жизнью. Жизнь моя исключаетъ время. Но мало того, что я — весь я во все время моей жизни, я — то, что быль мой отецъ, дедъ, бабка, все люди: я все это ношу въ себе, я — даже все, что буду после моей смерти. Я не то что буду — (время), а отъ меня скрыто все, я не могу обнять все, и отъ этого мне кажется, что я во времени. Такъ что ясно, что понятiе времени вытекаетъ изъ ограниченiя, отделенности. Я — все, но сознаю только часть, и отъ того во времени. Смыслъ жизни, то, что мне представляется целью ея (для меня), есть ничто иное, какъ сознанiе своего божественнаго начала, вечности, безконечности. И потому представляется, что цель жизни есть расширенiе. Но это не цель, а свойство сознанiя. Сознанiе не переставая работаетъ, светитъ, не можетъ перестать работать, светить.[58] Въ жизни же его работа проявляется стремленiемъ къ единенiю со[59] Всемъ. Все же это представляется прошедшимъ, настоящимъ, будущимъ всехъ существъ. И къ едине[нiю] со всеми существами прошедшаго, настоящаго, будущаго стремится человекъ: съ прошедшимъ — понимая жизнь прошедшую всего мiра и въ особенности людей; въ настоящемъ — общаясь съ людьми; въ будущемъ — служа имъ.[60] Для меня это все происходитъ во времени. Для себя я — одно цельное существо, составленное изъ меня, прошедшаго черезъ время; для высшаго же существа я — только[61] выраженiе его ограниченнаго сознанiя.

Трудно понять, но такъ.

25 Февр. 1904. Яс. Пол.

Здоровье хорошо. Все кончаю о войне. Третьяго дня въ постели утромъ записалъ следующее къ письму Ч[ерткову]:

оно[64] есть добро себе и всему, съ чемъ оно соприкасается: оно ничего не ищетъ, оно есть, одно есть.

2) Жизнь есть ростъ сознанiя. Все событiя жизни, какiя бы они ни были, только окрашиваютъ ростъ сознанiя.

3) Свобода возможна только на 3-ей ступени сознанiя. Отдельное матерьяльное существо не[65] можетъ быть свободно. Также не можетъ быть свободно и отдельное духовное существо. Свободно можетъ быть только вечное, безконечное существо, хотя оно проявляется и въ ограниченномъ виде. «Познаете истину, и истина освободитъ васъ».

4) Какъ ни желательно безсмертiе души, его нетъ и не можетъ быть, п[отому] ч[то] нетъ души, есть только сознанiе Вечнаго (Бога) [66] Смерть есть прекращенiе, измененiе того вида (формы) сознанiя, к[отор]ая выражалась въ[67] моемъ человеческомъ существе. Прекращается сознанiе, но то, что сознавало, неизменно, п[отому] ч[то] вне времени и пространства. Тутъ-то и нужна вера въ Бога. Я верю, что я нетолько въ Боге, но я — проявленiе Бога и потому не погибну.[68]

5) На первой и второй ступени я,[69] настоящее я (божественное)[70] принимаетъ свои пределы за самаго себя. Только на 3-ей ступени оно сознаетъ себя темъ, что есть.

6) Когда люди нетолько на[71] второй, и на первой ступени ожидаютъ безсмертiя, они правы по существу; неправы только въ томъ, что они ожидаютъ безсмертiя своей воображаемой личности, к[оторая] есть только пределы, въ к[отор]ыхъ выражается сознанiе.

————————————————————————————————————

Нынче поправилъ Н[иколая] П[авловича] въ Х[аджи] М[урате] и бросилъ. Если будетъ время, то напишу отдельно о Николае. —

27 Февр. 1904. Я. П.

Еду нынче въ Пирогово. Написалъ пропасть писемъ. Вчера поправлялъ О войне. — Записать:

1) Разница моего перваго пониманiя и теперешняго, и великая разница, въ томъ, что[72] духовное существо, Богъ, не можетъ быть ограничено, не можетъ[73] быть частью; сознанiе же этого духовнаго существа можетъ быть ограничено.

2) Ich fühle mich.[74] Кто этотъ я и кто тотъ себя, к[отораго] онъ чувствуетъ? Очевидно, что истинный я — духовное существо чувствуетъ[75] свое воображаемое я, свои пределы, какъ человекъ видитъ свое отраженiе, свою тень.

3) То, что я называю своимъ теломъ, своимъ организмомъ, есть то отверстiе, черезъ к[оторое] я сознаю. Уничтожь организмъ — закрывается отверстiе.

4)[76] То, что люди называють великимъ, просто, естественно, незаметно для того, кого называютъ великимъ.

7 Марта. Я. П. 1904.

Очень хорошо съездилъ съ Сашей въ Пирогово. Маше, по письму, хуже. Не могу не жалеть. Все поправляю о войне. Кажется, кончилъ. Порядочно. Не хорошо, но порядочно. Довольно вяло работаю. Нетъ художеств[енной] охоты. Записать было чего-то два, и оба забылъ. Помню, п[отому] ч[то] записалъ, только вотъ что:

1) Вся т. е. суета жизни, все событiя, какъ ни кажутся разнообразны для каждаго человека, въ сущности однозначущи, равны для всехъ людей: сложная ли, длинная ли жизнь, или простая и короткая. Все родятся, живутъ, умираютъ, и время и событiя не имеютъ значенiя. Важно и составляетъ сущность жизни одно: уясненiе сознанiя,[77] я сказалъ бы: очищенiе того стекла, черезъ к[оторое] смотритъ человекъ на мiръ, вернее же выработка того глаза, того органа, кот[орымъ] человекъ, вообще живущее существо видитъ, познаетъ мiръ.

2) Прекрасная пословица: живой живое и думаетъ, т. е. что пока человекъ живъ, онъ не можетъ весь не отдаваться интересамъ этого мiра. Отъ этого такъ страшна смерть, когда человекъ, полный жизни, думаетъ о ней. Когда же приближается смерть раной, болезнью, старостью, челов[екъ] перестаетъ думать о живомъ, и смерть перестаетъ быть страшною.

3) Смерть — это захлопнутое окно, черезъ к[оторое] смотрелъ на мiръ, или опущенныя веки и сонъ, или переходъ отъ однаго окна къ другому.

4) Чемъ глупее, безнравственнее то, что делаютъ люди, темъ торжественнее.[78] Встретилъ на[79] прогулке отставного солдата, разговорились о войне. Онъ согласился съ темъ, что убивать запрещено Богомъ. Но какже быть? — сказалъ онъ, придумывая самый[80] крайнiй случай нападенiя, оскорбленiя, к[оторое] можетъ нанести врагъ. — Ну, а если онъ или осквернить или захочетъ отнять святыню?

— Какую?

—[81] Знамя.

Я виделъ, какъ освящаются знамена. А[82] папа, а митрополиты, а Царь. А судъ.[83] A обедня. Чемъ нелепее, темъ торжественнее.

5) Виделъ сонъ. Я разговариваю съ Гротомъ и знаю, что онъ умеръ, и всетаки спокойно, не удивляясь, разговариваю. И въ разговоре хочу вспомнить чье-то сужденiе о Спенсере или самаго Спенсера, что тоже не представляетъ во сне различiя. И это разсужденiе я знаю и говорилъ уже прежде. Такъ что разсужденiе это б[ыло] и прежде и после. — То, что я разговаривалъ съ Гротомъ, несмотря на то, что онъ умеръ, и то, что разсужденiе о Спенсере б[ыло] и прежде и после и принадлежало и Спенсеру и другому кому-то — все это не менее справедливо, чемъ то, что б[ыло] въ действительности, распределенное во времени. Во сне часто видишь такiя вещи, к[оторыя], когда ихъ на яву распределяешь во времени, кажутся нелепыми, но то, что о себе узнаешь во сне, зато гораздо правдивее, чемъ то, что о себе думаешь на яву. Видишь во сне,[84] что имеешь те слабости, отъ к[оторыхъ] считаешь себя свободнымъ на яву, и что не имеешь уже техъ слабостей, за к[оторыя] боишься на яву, и видишь,[85] къ чему стремишься. Я часто вижу себя военнымъ, часто вижу себя изменяющимъ жене и ужасаюсь этого, часто вижу себя сочиняющимъ только для своей радости.

Сонъ, к[оторый] я виделъ нынче, навелъ меня на мысль о томъ. Сновиденiя ведь это — моменты пробужденiя. Въ эти моменты мы видимъ жизнь вне времени, видимъ соединеннымъ въ одно то, что разбито по времени; видимъ сущность своей жизни: — степень своего роста.

8 Марта 1904. Я. П. Если б[уду] [живъ].

[8 Марта 1904. Я. П.]

Хочу не пропускать дни и не пропускать записыванiе мыслей. Пропустилъ две важныя. Живу довольно хорошо темъ, что все чаще и чаще помню, что живу передъ Богомъ плохо. Плохо, что замечаю это. Ж. хотелъ не пропускать. Пишу. Читалъ свою статью. Порядочно. Вдругъ стало нравственно темно, тяжело. Не могъ преодолеть дурного чувства. Надо преодолеть. Пробуди во мне — светъ. 2-й часъ.

. Я. П.

Преодолелъ или прошло дурное чувство. Здоровье лучше. Ездилъ верхомъ. Выписалъ эпиграфы и читалъ. Есть много чего записать, но не буду. Поздно.

10 Марта 1904. Я. П.

Здор[овье] хор[ошо]. Ходилъ пешкомъ. Прiехалъ Щербак[овъ] и вечеромъ Илья и Горчаковъ. Александ[ръ] Петр[овичъ] призвалъ меня къ экзамену, и я сначала замялся, не могъ победить недобраго чувства, но потомъ справился. Писалъ эпиграфы и поправилъ конецъ. Записать надо след[ующее]:

1) Какъ много определенiй свободы, и мне думается, все неверны. Свобода людей внешняя возможна только тогда, когда люди перестанутъ употреблять насилiе. И потому въ разсужденiяхъ о свободе нужно говорить не о томъ, въ чемъ свобода, а о томъ, въ какихъ случаяхъ люди считаютъ законнымъ насилiе.

2) Общее правило, не парадоксъ: чемъ глупее, часто безнравственнее дело, темъ оно обставляется большей торжественностью: Папа, архiереи, парламенты, богослуж[енiя], коронацiи, знамена, театры, оперы, бордели.

3) Я виделъ сонъ, кот[орый] уяснилъ многое, именно то, что сонъ соединяетъ въ одно то, что въ действительности разбивается по времени, пространству, причинности. Вижу, что я съ Гротомъ (онъ умеръ и живъ) говорю о Спенсере и хочу сказать то, что знаю, но забылъ и вспоминаю. Я говорю потомъ съ Маевскимъ, онъ молодъ, а я знаю, что онъ умеръ старикомъ.

Онъ разсказываетъ о своемъ способе решенiя уравненiй высшихъ степеней, когда три величины известны. Я говорю, что это всегда решается, но онъ говорить, что х не просто х, а иксъ иксовъ. Это говорить кто-то другой, к[оторый] и Кузминскiй, и Николинька, и еще кто-то, кот[орый] тутъ же былъ и не былъ. Маевскiй разсказываетъ что-то, но я занятъ своими мыслями и не слушаю, слышу только конецъ тотъ, что меня выпустили отъ куда-то и что за мной могутъ придти, и я боюсь. Играетъ ли онъ въ шахматы? я спрашиваю. Нетъ, а мы играемъ. И Никол[инька] — онъ же Сережа, и онъ же Водовозовъ. Оказывается, что тотъ, другой, б[ылъ] Водовозовъ. Маев[скiй] говорить, что я бледенъ. Я чувствую, ч[то] это не можетъ быть иначе, п[отому] ч[то] то, что я сделалъ, б[ыло] очень дурное дело. Я его сделалъ и теперь делаю и прошу его не говорить этого жене, к[оторая] сейчасъ придетъ сюда и откроетъ мое преступленiе. Преступленiе въ томъ, что я не могъ остановить что-то ужасное. Мы выходимъ въ переднюю, тамъ маленькiй солдатъ.

— Что ты?

—[86] Къ вашему сiятельству покойника.

Смотрю, въ углу передней большая куча веретей прикрываетъ, очевидно, тело.

Оказывается, что я сделалъ что-то дурное, и не я, a многiе, и мы ушли. Я думалъ, что я уйду. Но вотъ привезли, и я просыпаюсь.

Нетъ личности, нетъ времени, нетъ пространства, нетъ причин[ности].

4) Въ пробужденiи все, что кажется последовательнымъ, складывается въ одинъ моментъ. Тоже и въ жизни: последовательность времени и причинности мы делаемъ — ея нетъ.

Мне становится страшно, что я заглядываю туда, куда не следуетъ заглядывать.

5) Какъ только есть Богъ, такъ все люди въ одинаковой зависимости отъ Него. Признанiе Бога есть признанiе братства и потому любви. Богъ не есть любовь, но изъ понятiя Бога неизбежно вытекаетъ любовь.

Пропустилъ день, нынче 12 Мар. 1904. Я. П.

Здоровье хорошо. Все поправляю «о войне» и недоволенъ. Ходилъ пешкомъ. Вчера б[ылъ] Аренскiй, нынче Ольга прiезжала советоваться. Жалко. И не знаю, что советовать. Читалъ о Николае I.

13 Марта 1904. Я. П.

«О Войне». Получше. Записать что-то было, забылъ.

14 Марта 1904. Я. П.

Здоровъ. Прiехали Буланже и Варенька. Поправлялъ О Войне и немного Божеск[ое] и Чел[овеческое]. Ходилъ гулять. Надо записать:

1)[87] Высшее сознанiе Божества предписываетъ[88] второму сознанiю души, сознанiе души — сознанiю тела (самовнушенiе). Это надо подробнее пзложить.

[15 Марта 1904] 14 Марта[89] 1904. Я. П.

Здоровье хорошо. По вечерамъ большая вялость. Не работается. Ездилъ верхомъ. Мы одни: Саша и Ю[лiя] И[вановна]. Письмо отъ Тани. Писалъ «О войне». Все не кончилъ. Лучше. Кое что надо записать, но нынче поздно. Думается хорошо.

День пропустилъ. Нынче 15.

16 Марта 1904. Я. П. Е. б. ж.

[16 Марта 1904. Я. П]

Очень нездоровится. Сердце слабо. Перебои и боль. Гулялъ. Холодно. Писалъ О войне. Почти кончилъ. Читалъ Maine de Вirаn. Очень интересно мне.

17 М. Я. П. Е. б. ж. 1904.

[17 Марта 1904. Я. П.]

Все пишу О войне. Кажется, кончилъ. Здоровье лучше, но не совсемъ.[90] Тяжесть въ груди. Написалъ письма все. Ездилъ верхомъ. Есть что записать, но до другого раза.

18 М. Я. П. 1904. Е. б. ж.

Пишу 19-го.

Вчера не записалъ. Ходилъ пешкомъ. Лишнее съелъ. И нездоровилось.

Думаю, что кончилъ О Войне — далъ переписывать. Нынче думалъ о томъ, что:

[91] 1) Нравственность нельзя предписывать. Нравственная, добрая жизнь вытекаетъ изъ религiознаго, метафизическаго пониманiя жизни. Какъ всегда: ни одна цель не достигается прямымъ стремленiемъ къ ней, а всегда попутно при стремленiи къ высшей цели. Такъ[92] въ этомъ случае: Сознанiе своей participation[93] съ Божествомъ неизбежно ведетъ къ нравственной жизни; къ поступкамъ нравственнымъ и къ воздержанiю отъ безнравственныхъ. —

[94] Читалъ Maine de Biran и Николая I. Ясно стало, что весь интересъ Ник[олая] I въ томъ, чтобы показать подлость техъ, к[оторые] отстали отъ товарищей для успеха: Ростовцевъ, Шиповъ, Блудовъ. Cette canaille, ces malfaiteurs.[95]

20 Март. 1904. Я. П.

Не совсемъ здоровъ. Вчера написалъ 2-ю часть «Бож[ескаго] и Чел[овеческаго]» недурно. Нынче поправлялъ и прибавлялъ «О войне». Тоже лучше. Вчера ездилъ верхомъ, нынче ходилъ пешкомъ и очень усталъ. Читалъ письма и M[aine] d[e] В[irаn].

21 Марта 1904. Я. П.

Здоровье лучше, ездилъ верхомъ. Плохо поправлялъ «О войне». Читалъ М[aine] de B[iran]. Записать все не удосужусь. Къ письму Наживину надо бы прибавить: Дело христiанина не судить, а любить.

22 М. 1904. Я. П.

Нынче ночью думалъ:

[96] 1) Сознанiе въ себе божеств[еннаго] начала возможно только при деятельности или воздержанiи отъ чего либо. Пробовалъ, ничего не делая, вызывать въ себе это сознанiе, и ничего не выходило; когда же хотелъ что либо сделать или подумать не то, то это сознанiе тотчасъ же помогало. Точно также помогаетъ и для того, чтобы сделать то, что считаешь должнымъ, и медлишь или устраняешься.

2) Не совсемъ ясно думалъ о томъ, [что][97] явленiя жизни распределяются по времени: прошедшаго, настоящаго, будущаго только п[отому], ч[то] я, ограниченное существо, не въ силахъ обнять въ одно и тоже время прошедш[ее], настоящ[ее], будущ[ее]. Точно также человекъ не въ силахъ совместить сознанiе тела, души и Бога; а они совмещаются въ его жизни и живутъ одновременно въ немъ.

[98] Теперь утро.

29 Март. 1904. Я. П.

Утро. Все поправлялъ О войне. Нынче поправилъ Бож[еское] и Чел[овеческое]— разрушаются пределы. Записать надо:

[99] Все это время часто, почти постоянно сознавалъ въ себе Вечное, и хорошо.[100] Разъ очень забылъ: спорилъ съ Сережей сыномъ.

1) Вопросъ о свободе, кот[орый] такъ многообразно и путанно решается, весь только въ томъ, что онъ решается положительно, тогда какъ онъ долженъ решаться отрицательно. Свобода людей можетъ б[ыть] достигнута только тогда, когда люди перестанутъ, употребляя другъ противъ друга насилiе, оправдывать его.

2) Мы забываемъ, что мы всегда, всякую минуту находимся на пороге смерти, т. е. такого измененiя нашей жизни, подобнаго к[оторому] мы никогда не испытывали и к[отораго] мы себе представить не можемъ.

3) Въ моментъ пробужденiя складывается въ форме времени последовательное сновиденiе. Не есть ли наша жизнь вся — моментъ пробужденiя, въ к[оторый] складываются ея событiя въ последовательной временной форме?

4) Живо представилъ себе тотъ внутреннiй мiръ тайный, одному владельцу его известный, какой есть во мне, во всехъ людяхъ, въ Машеньке сестре, Соне, старике раскольнике и др.

5) Если есть безсмертiе, то оно только въ безличности. Истинное Я есть божественная безсмертная[101] сущность, к[оторая] смотритъ въ мiръ черезъ ограниченные моей личностью пределы. И потому никакъ не могутъ остаться пределы, а только то, что находится въ нихъ: Божеств[енная] сущность души. Умирая, эта сущность уходитъ изъ личности и[102] остается чемъ была и есть.[103] Божеское начало опять проявится въ личности, но это[104] не будетъ ужъ та личность. Какая? Где? Какъ? Это дело Божiе.

6) Какъ радостно и благотворно помнить, что въ тебе Богъ!

7) Жизнь есть благо все большаго и большаго сознанiя: сначала матерьяльной отдельности, потомъ душевной отдельности, потомъ божествен[наго] начала въ пределахъ.

(Усталъ. Отложу записать это очень важное до другаго времени.)

(Нынче 29 Map[тa] 1904 Я. П.

[105] Продолжаю: )

Для Бога все, что было и будетъ, все это есть, все сливается въ Его жизни, какъ въ моей жизни сливается въ одно все мое прошедшее, настоящее и (сливается наступая) будущее. Наше стремленiе и благо въ томъ, чтобы все больше и больше сознавать божеское. Для Бога это не нужно. Это нужно только для насъ, давая намъ благо. Для Бога нетолько прошедшее и будущее человека, но прошедшее, настоящее, будущее жизни всего мiра слито въ одно. Какъ я ребенокъ, юноша, мужъ, старикъ — одно, такъ для Бога жизнь Ассирiянъ, Грековъ, Фра[нцузовъ], Японцевъ и всего, что будетъ и что было въ этомъ мiре и во всехъ мiрахъ, сливается въ одно.

8) Старость, разрушенiе организма есть радостное расширенiе пределовъ сознанiя. Смерть есть совершенное расторженiе ихъ и слiянiе капли съ океаномъ, мож[етъ] б[ыть] только, чтобы опять выделиться каплей. (Эти разсужденiя граничатъ съ помешательствомъ.)

9) Какъ радостно въ[106] детстве и юности усиленiе сознанiя (телеснаго), такъ радостно въ возмужалости[107] усиленiе сознанiя духовнаго, такъ[108] въ старости (что я только что испыталъ) радостно сознанiе уже не отдельнаго духовного существа, а сознанiе своей причастности къ вечному, безконечному.[109] — Всегда радость. Если же сейчасъ, въ старости, мне кажется, что радость моего телеснаго юношескаго сознанiя была больше, чемъ та радость, к[оторую] я испытываю теперь отъ сознанiя своей причастности Богу, то это отъ того, что то украшено прелестью воспоминанiя. Но даже и при этомъ та радость, к[оторую] я испытываю теперь отъ сознанiя своей божественности, больше, даже сильнее той.

10)[110] Теперь последнее — о гипнозе. Мне хочется написать[111] статью о гпипнозе. О[112] пользе, необходимости и о вреде и злоупотребленiи имъ, о томъ, какъ бороться противъ него. Думая же о причине его, я пришелъ къ следующему:

11) Все существа внутренно, скрытно отъ насъ связаны между собой, какъ корень однаго многоветвистаго растенiя (нехорошо сравненiе), какъ одна сила, движущая множество станковъ, и потому остановка, ускоренiе однаго станка останавливаетъ, ускоряетъ другiе (опять не хорошо). Дело въ томъ, что все мы — проявленiя однаго существа, и потому каждое проявленiе въ одномъ вызываетъ такiя же проявленiя въ другпхъ. (Какъ казалось важно и хорошо, а ничего не вышло.) Хотелось мне сказать то, что проявленiе действiя, вытекающаго изъ сознанiя какой либо изъ трехъ степеней въ одномъ существе, вызываетъ такое же сознанiе въ другихъ и такое же действiе. Не подчиняется только низшему сознанiю высшее. (Ничего не вышло, но я вернусь къ этому, п[отому] ч[то] чувствую, что тутъ есть правда.)

31 Марта 1904. Я. П.

1) Какъ въ организме на всехъ членахъ отзывается усилiе однаго и даже вызываетъ подражанiе — крученiе пальцовъ, руки, ноги, — такъ и въ этомъ мiре, где все живое есть одинъ организмъ, усилiе каждаго человека, даже животнаго отзывается во всехъ другихъ подражанiемъ, гипнозомъ. (Это все неверно.)

2) Мiръ живыхъ существъ[113] есть одинъ организмъ. Сила, жизнь общая этого организма не есть Богъ, а есть только одно изъ проявленiй Его. И какъ наша планета есть часть солнечной системы, к[оторая] въ свою очередь есть часть другой, большей системы и т. д., такъ и сила духа есть только одно изъ проявленiй Бога. Такъ что этимъ путемъ Богъ всегда недоступенъ. Онъ доступенъ только для разума, к[оторый] говоритъ, что есть и должно быть не то что начало всехъ началъ, а начало, не имеющее начала, т. е. начало вне закона причинности, то начало, котораго образчикъ, признаки я сознаю въ себе.

1 Апр. 1904. Я. П. Е. б. ж.

[5 апреля 1904. Я. П.]

Не писалъ 5 дней. Нынче 5-ое. Все время не боленъ, но слабъ, и нетъ умственной охоты работать. Кроме того, были посетители: Кони и др. Ничего за все время не работалъ. Записать надо:

1) Уясненiе законовъ жизни, новое, съ новой стороны, пониманiе ихъ, нравственныя правила, скорее, пособiя, вытекающiя изъ ясно выраженнаго пониманiя, всегда помогали мне въ жизни. Но всегда тоже такiя нравственныя истины притираются, перестаютъ действовать. Но последнее: сознанiе себя духовнымъ вечнымъ существомъ, заключеннымъ въ пределы, представляющiеся мне[114] теломъ, долго держится не ослабевая и продолжаетъ поддерживать меня даже въ томъ слабомъ состоянiи, въ к[оторомъ] нахожусь теперь. Часто вспоминаю и укрепляюсь. Но вчера забылъ въ то время, какъ Фадей просилъ на пудъ муки. Я отказалъ.

2) Нынче думалъ о Николае I, объ его невежестве и самоуверенности и о томъ, какая ужасная вещь то, что люди съ низшей духовной силой могутъ влiять, руководить даже высшей. Но это только до техъ поръ, по[ка][115] сила духовная, кот[орой] они руководятъ, находится въ процессе возвышенiя и не достигла высшей ступени, на к[оторой] она могущественнее всего.

Хочется писать декабристовъ.

3) Все думаю объ объясненiи гипноза. И не могу найти яснаго определенiя.

4) Нынче читалъ философск[ую] книгу объ этике Спинозы: вызвала много мыслей. Обоснованiе этики возможно только на признанiи[116] божественности природы того, что мы называемъ собою. Но какъ beibringen[117] эту мысль неразвитымъ людямъ? Внушенiе. Хотелось бы выяснить роль внушенiя въ[118] жизни обществ[а].

Началъ б[ыло] писать Камень угла, но не могъ продолжать.

Ал[ександра] Анд[реевна] умерла. Какъ это просто и хорошо.

Мне очень хорошо.

6 Апр. 1904. Я. П. Е. б. ж.

7 Апреля 1904. Я. П.

Войне. Нынче думалъ:

1) Пророкъ говоритъ: Духъ Божiй не говорилъ мне долго, но нынче я услышалъ его голосъ, и онъ велелъ мне провозгласить людямъ.... Матерьялистъ говоритъ: у меня последнее время плохо действовалъ желудокъ, и не б[ыло] охоты мыслить. Нынче подействовалъ желудокъ, и я началъ статью. Кто правъ? Оба правы. Но у Пророка вопросъ взятъ глубже.

2) Говорятъ объ эвдемонизме, называя такъ нравственное ученiе, целью кот[ораго] полагается благо. Но при всякомъ ученiи ближайшею целью всегда будетъ благо. — По христ[iанскому] ученiю: цель жизни — исполненiе воли Бога, но средство познанiя воли Бога есть благо — не счастье, а благо, т. е. удовлетворенiе высшихъ духовныхъ стремленiй человека.

22 Апр. 1904. Я. П.

Сейчасъ записываю то, что думалъ ночью:

1) Если понимаешь себя, какъ Безконечное Начало, проявляющееся въ ограниченныхъ пределахъ, то цель,[119] смыслъ, деятельность жизни одна: делать то, чего хочетъ Богъ, что свойственно Богу, проявившемуся во мне. При такомъ[120] пониманiи жизни уничтожается весь интересъ къ тому, что случается, интересъ только въ томъ, что мне делать, т. е. въ настоящемъ, въ моменте вне времени.

2) Въ томъ-то и истинная жизнь и свобода, что[121] можешь жить только въ настоящемъ — вне времени.

3) Во времени,[122] т. е. такъ, какъ человекъ разсматриваетъ себя, онъ, очевидно, несвободенъ; свободенъ онъ только въ настоящемъ, въ деланiи вне времени.

29 Апреля 1904. Я. П.

Все это время писалъ еще прибавленiе къ статье о войне. Нынче кончилъ и доволенъ ей. — Здоровье хорошо. Сознанiе[123] своей жизни божествомъ въ пределахъ продолжаетъ поддерживать меня. Нынче думалъ очень важное. Иногда мне кажется, что это — откровенiе истины, иногда кажется, что это — философскiй бредъ.

1) Движенiе матерiи[124] вытекаетъ изъ ограниченности моего (пониманiя) восприниманiя. Я не могу воспринимать все вдругъ, вследствiи своей ограниченности, и потому воспринимаю постепенно. Эта постепенность восприниманiя представляется мне движенiемъ матерiи во времени, какъ кажется, что бегутъ берега, когда постепенно получаешь впечатленiя отъ нихъ.

2) Какже объяснить два крайнiя явленiя: движенiя своего сердца, дыханiя, и движенiя земли вокругъ солнца и солнца къ Геркулесу? Для того, чтобы объяснить это, нужно разделить наши средства восприниманiя на три способа: а)

————————————————————————————————————

Нетъ, это не такъ, а вотъ какъ:

Человекъ есть проявленiе Всего — Бога, въ ограниченныхъ пределахъ. Ограниченiе это въ томъ, что онъ,[125] чтобы быть Всемъ, долженъ пройти черезъ время и пространство (движенiе и матерiю). (Нетъ, не могу.)

2) Человекъ познаеть что либо вполне только[126] своей жизнью. Я знаю вполне себя, всего себя до завесы рожденiя и прежде завесы смерти.[127] Я знаю себя темъ, что я — я. Это высшее или, скорее, глубочайшее знанiе. Следующее знанiе есть знанiе, получаемое чувствомъ: я слышу, вижу, осязаю. Это знанiе внешнее; я знаю, что это есть, но не знаю такъ, какъ я себя знаю, чтò такое то, что я вижу,[128] слышу, осязаю. Я не знаю, что оно про себя чувствуетъ, сознаетъ. Третье знанiе еще менее глубокое, это знанiе разсудкомъ: выводимое изъ своихъ чувствъ или переданное знанiе словомъ отъ другихъ людей — разсужденiе, предсказанiе, выводъ, наука.

Первое. Мне грустно, больно, , радостно. Это несомненно.

Второе. Я слышу запахъ фiалки, вижу[129] светъ и тени и т. д. Тутъ можетъ быть ошибка.

Третье. Я знаю, что земля кругла и вертится,[130] и есть Японiя и Мадагаскаръ и т. п. Все это сомнительно.

Жизнь, я думаю, въ томъ, что и третье и второе знанiе переходятъ въ первое, что человекъ все переживаетъ въ себе.

3) Духъ человека божественъ, безконеченъ, веченъ, но сознанiе его ограничено. Онъ можетъ сознавать только во времени и пространстве, но время и пространство безконечны, и потому и онъ безконеченъ. Богъ сознаетъ все, человекъ же только то, что отграничено пространствомъ и временемъ.

4) Я былъ уже многимъ. И все, чемъ я былъ, все это во мне, все это мое я. И жизнь моя здесь и после смерти[131] будетъ только прiобретенiемъ новаго содержанiя моего я. И какъ бы я не увеличивался, я никогда не перестану быть ограниченнымъ, ничтожнымъ, п[отому] ч[то] Все безконечно.

5) Я теперешнiй и я въ следующую секунду — одинъ и тотъ же я, но я не могу сознавать я следующей секунды, и поэтому мне кажется, что есть движенiе моего сердца, дыханiя. Не будь перехода сознанiя новаго я, не было бы движенiя сердца.

6) Также не будь перехода сознанiя новаго я, не было бы движенiя земли вокругъ своей оси, дня и ночи.

Все чепуха, а не могу отстать отъ нея.

духовн[ымъ] существомъ, и подконецъ самое содержимое шара, все содержимое его признается собою.[132] Такъ что высшее сознанiе возвращается назадъ въ себя. Но это не такъ. Телеснымъ существомъ представляются те[133] пределы,[134] кот[орые] ограничиваютъ то, что сознается собою, потомъ признается то, что находится въ пределахъ. Потомъ это какъ бы стекло или ледъ все утончается и утончается, и сознанiе переходитъ не назадъ, а впередъ, въ высшую сферу.

Все чепуха, но не могу отстать.

8) Вся загадка, вся трудность, весь узелъ определенiя жизни въ томъ, что жизнь есть сознанiе только настоящаго мгновенiя, и вместе съ темъ моя жизнь есть жизнь всего мiра и въ пространстве и во времени, но я не могу ее сразу сознать всю (какъ можетъ, долженъ сознавать Богъ), но сознаю ее по частямъ во времени и пространстве. Я — и я 50, и 30, и 20 летъ, и 10, и во время рожденья, и до рожденья, и въ отце, деде, прадеде и во всемъ предшествовавшемъ Все это во мне уже есть. И все, что будетъ со мной при жизни и после смерти, все это уже есть, но я только не пережилъ еще этого, но переживу. И только отъ этого есть движенiе и матерiя, время и пространство.

(Опять на пределахъ откровенiя и бреда.)[135]

30 Апр. 1904. Я. П.

Все также думаю по утрамъ (просыпаясь) о своемъ философскомъ бреде. Думалъ и вчера и нынче вотъ что:

1) Наше постоянное стремленiе къ будущему не есть ли признакъ того, что жизнь есть расширенiе сознанiя. Да, жизнь есть расширенiе сознанiя.

2) Движенiе, все движенiе въ мiре матерьяльномъ, начиная съ движенiя сердца до движенiя Сирiуса, есть только иллюзiя, происходящая отъ расширенiя сознанiя: все больше и больше ожидаю, узнаю и переживаю. (Je m’entends.)[136]

3) Для того, что[бы] могло быть расширенiе сознанiя (благо), нужно, чтобъ оно б[ыло] ограничено. Оно и ограничено пространствомъ и временемъ.

4) Сначала кажется, что я — матерьяльное (я принимаю свои пределы за себя), потомъ кажется, что я — что-то духовное, т. е. что-то, какъ матерiялисты говорятъ, что-то изъ тонкой матерiи, отдельное. Потомъ сознаешь, что ни матерьяльнаго, ни духовнаго нетъ, а есть только прохожденiе черезъ пределы вечнаго, безконечнаго, к[оторое] есть Все само въ себе и ничто (Нирвана) въ сравненiи съ личностью.

5) Живя съ сознанiемъ телесности, челов[екъ] — эгоистъ, борецъ за свои радости; живя съ сознанiемъ духовнаго существа, онъ — гордецъ, славолюбецъ; живя въ сознанiи своего участничества въ Божестве, онъ делаетъ то, чего хочетъ и что делаетъ Богъ — блага всемъ.

————————————————————————————————————

7 Мая 1904. Я. П.

1) Третьяго дня встретилъ оборваннаго просящаго прохожаго. Разговорился съ нимъ: онъ бывшiй воспитанникъ Педагогич[ескаго] института. Онъ — Ничшеанецъ sans le savoir.[137]

Да какой убежденный. «Служенiе Богу и ближнимъ, подавленiе своихъ страстей это — узость, нарушенiе законовъ природы. Надо следовать страстямъ, они даютъ намъ силу и величие». Поразительно, какъ ученiе Ничше, эгоизмъ, есть необходимое следствiе всей совокупности quasi[138] -научной, художественной и, главное, quasi[139] -философской и популяризаторской деятельности. Мы не удивляемся и не сомневаемся въ томъ что если въ[140] хорошо разработанную землю[141] попали[142] семена и при этомъ будетъ тепло, влага, и ничто не затопчетъ посевъ, то[143] вырастутъ[144] известныя растенiя. Возможно также верно определить, какiя будутъ[145] духовныя последствiя известныхъ умственныхъ, художеств[енныхъ], научныхъ воздействiй.

2) Мне все больше и больше кажется, что нужно и есть что сказать о причинахъ подавленiя духовной жизни людей и средств[ахъ] избавленiя. Все тоже старое: Причина всего — насилiе, оправдываемое разумомъ насилiе, и средство избавленiя: религiя, т. е. сознанiе своего отношенiя къ Богу. Тоже хочется выразить въ художественной форме. Ник[олай] I и декабристы. Читаю много хорошаго по этому.

3) Жизнь ограниченнаго сознанiя: наша жизнь и жизнь всехъ отдельныхъ существъ[146] сознается нами движенiемъ и матерiей во времени и пространстве. Для жизни же неограниченнаго сознанiя нетъ ни времени, ни пространства, ни движенiя, ни матерiи. Такая жизнь непонятна намъ; но она есть. Одна она есть. Наша же жизнь и всехъ отдельныхъ существъ есть только проявленiе ея. — Такая неограниченная жизнь[147] невыразима словомъ, непонятна разсудку, но мы знаемъ ее; знаемъ п[отому], ч[то] она есть мы, и мы — это она.

Мы знаемъ ее помимо разсудка, соединяемся съ ней вне области разсудка. Для разсудка мы можемъ объяснить себе существованiе такой неограниченной жизни темъ, что она соединяетъ въ одно все существующее также, какъ мы воспоминанiемъ соединяемъ въ одно всю свою прошедшую жизнь и воображенiемъ соединяемъ въ одно жизнь другихъ существъ. Мы соединяемъ такъ только ограниченное число событiй и существъ, Богъ же соединяетъ въ себе все.

этой безпредельности и безконечности есть жизнь въ насъ.[148] И законъ жизни есть[149] все более и более ясное это сознанiе. (Не хорошо, неясно.)

Несколько дней здоровье нехорошо. Вялъ. Нетъ охоты работать. Отослалъ давно о Войне и жду действiя, хотя знаю, что никакого не будетъ и не следуетъ ждать.

————————————————————————————————————

8 Мая 1904. Я. П.

Нынче получилъ письмо отъ матроса изъ Порть Арт[ура]. Угодно ли Богу или нетъ, что насъ начальство заставляетъ убивать? —

Есть это сомненiе, и я пишу о немъ, но знаю тоже, что есть великiй мракъ въ огромномъ числе людей. Но, какъ Кантъ говоритъ, какъ только ясно выражена истина, она не можетъ не победить все. Когда? Это другой вопросъ. Намъ хочется скоро, а у Бога 1000 летъ какъ одинъ часъ. — Думается мне, что для того, чтобы кончились войны (и съ войнами узаконенное насилiе) нужны вотъ какiя историч[ескiя] событiя: нужно 1) чтобы Англiя и Америка были въ войнахъ разбиты государствами, введшими общую воинскую повинность; 2) чтобы они вследствiе этого ввели общ[ую] воинск[ую] повинность, и 3) что тогда только все люди опомнятся.

————————————————————————————————————

11 Мая. Я. П. 1904.

Здоровье лучше. Прiехали Михайл[овъ] и Николаевъ, прiезжаютъ Мережк[овскiе]. Все дни ничего не писалъ. Англичанинъ съ письмомъ отъ Ч[ерткова]. Душевное состоянiе хорошо.

1) Ил[ья] Вас[ильевичъ] лакей вследствiе праздника и гулянья не въ духе. И я не успелъ оглянуться, какъ заразился темъ же дурнымъ, недобрымъ расположенiемъ. Одно изъ важнейшихъ правилъ въ жизни: не зевать, когда другiе зеваютъ. Не поддаваться никакому внушенiю, не проверивъ его. Отдаваться только такому, как[ое] признаешь добрымъ: поддаваться внушенiю Христа, Марка Аврелiя, а не Мопасана и т. п. Не забывать и того, что ты тоже внушаешь.[150]

— становится яснее). И, дойдя до высшей степени ширины, ясности, т. е. что я сознаю собою другiя существа или даже все существа, оно изчезаетъ — наступаетъ смерть. Но такое же сознанiе — я вижу, знаю — живетъ въ другихъ людяхъ, существахъ, кот[орыя] ограничивають мое сознанiе, соприкасаются съ нимъ. И въ нихъ, во всехъ этихъ существахъ происходитъ то же: они уясняютъ свое сознанiе, увеличиваютъ его, живя, и это увеличившееся, уяснившееся въ нихъ сознан[iе] уничтожается смертью. Такъ что жизнь вообще есть проявленiе истинно и неограниченно существующаго, сущаго, «τὸ ὄν»,[152] въ[153] безконечно многихъ[154] ограниченныхъ сознанiяхъ, к[оторыя] намъ представляются матерьяльными движущимися существами также, какъ и мы сами. Эти зарождающiяся и уничтожающiяся сознанiя суть какъ бы дыханiя Бога. Богъ дышитъ нашими жизнями.[155] Это сравненiе не точно. Сравненiе будетъ вернее съ живыми клетками тела. Каждая живетъ и умираетъ и, живя и умирая, служитъ всему. Но, чтобы сравненiе было полно, надо прибавить, что клетка человекъ (про другiя не знаю, но думаю, что и они смутно сознаютъ) сознаетъ то, что онъ и все другiя клетки пмеютъ источнпкомъ одно общее начало.

Изъ этого пониманiя жизни прямо вытекаетъ нравственное ученiе всехъ религiй. Человекъ, духъ, сынъ божiй, братъ всехъ существъ, призванъ служить всемъ существамъ, Всему, Богу. Какъ хорошо! Особенно ясно выясняется изъ этого пониманiя жизни нравственное обязательство[156] нетолько не уничтожать жизнь существъ, но служить жизни. Жизнь всякая есть проявленiе Бога. Уничтожить жизнь значить уничтожить органъ, вместе со мной служащiй Богу — служащiй и мне.

20 Мая 1904. Я. П.

Последнiе дни писалъ предисловiе къ ст[атье] Ч[ерткова]. Кое что добавилъ къ войне. А передъ этимъ дня два ничего не делалъ. Здоровье недурно, хотя чувствую убыстряющееся приближенiе къ переходу.

1) Часто съ необычайной ясностью чувствую, сознаю случайность этого мiра, этой жизни. Она — не все, но она и не ничто, она — частица Всего.

2) Ехалъ верхомъ дорожкой между только посаженными крошечными березками и 40-летними старыми березами моей посадки и живо представилъ себе, какъ черезъ 40 летъ крошечныя березки будутъ старыя, а на место старыхъ будутъ молодыя отъ корня. И эта мысль — боюсь глупаго самомненiя, но всетаки скажу — эта мысль показалась мне темъ же, чемъ было упавшее яблоко для Ньютона. Я подумалъ: что такое значитъ то, что я знаю, что будетъ черезъ 40 летъ, черезъ минуту, черезъ 100 летъ; могъ бы знать — ничто не мешаетъ этому — могъ бы знать, что будетъ черезъ 1000, милiоны летъ? Что это значитъ? Значитъ, что во мне есть разумъ, предвидящiй будущее, уничтожающiй время. Время есть для моего тела, но для разума есть только более и менее ясное.[157] Более ясное я называю настоящимъ. Но его нетъ. Это только точка соприкосновенiя, менее ясное я называю прошедшимъ, еще менее ясное я называю будущимъ. Такъ что наиболее ясное есть прошедшее, ближайшее къ настоящему, менее ясное — будущее, и темъ более ясное, чемъ оно ближе къ настоящему. (Вотъ и запутался Ньютонъ.)

Сознанiе себя въ своемъ теле и вне его въ другихъ существахъ также, какъ и сознанiе себя въ прошедшемъ и будущемъ есть сознанiе своего духовнаго существа. Сознанiе себя въ своемъ теле есть сознанiе самое ясное, сознанiе въ соприкасающихся существахъ — менее ясное, сознанiе въ познаваемыхъ только разумомъ существахъ — еще менее ясное. Духовное существо сознаетъ себя въ своемъ теле[158] внутреннимъ опытомъ, въ[159] соприкасающихся существахъ внешними чувствами, во всехъ остальныхъ — воображенiемъ.[160] Во всехъ[161] проявленiяхъ своихъ это — все тоже духовное существо, кот[орое] мы называемъ разумомъ.

Яблоко мое въ томъ, что нетолько разсужденiе, но воображенiе и воспоминанiе есть ничто иное, какъ разумъ.

21 Мая.

Отослалъ предисловiе. Здоровье хорошо, но слабъ. Вчера говорилъ съ Бригсомъ о свободе воли и благодаря ему многое уяснилъ себе, а именно:

1) Я говорилъ и думалъ, что свободы нетъ ни въ плотской, ни въ духовной области, но что во власти человека переходить изъ одной области въ другую. Я даже думалъ и сказалъ: что чел[овекъ] можетъ переходить по своей воле какъ изъ низшей области въ высшую, такъ и обратно. Это[162] неверно. Человекъ[163] не можетъ произвольно переходить изъ одной области въ другую, но онъ всегда переходить изъ низшей степени сознанiя въ высшую. (Въ этомъ жизнь.) И переходитъ не произвольно, а по законамъ жизни. Иллюзiя же обладанiя свободой происходитъ отъ того, что по закону жизни всегда, переходя отъ низшаго сознанiя къ высшему, человекъ чувствуетъ себя все более и более свободнымъ. (На низшей ступени сознанiя, когда человекъ сознаетъ только свою отдельность отъ Всего, сознаетъ себя телеснымъ существомъ, онъ испытываетъ наибольшую несвободу. Поднимаясь выше, онъ все более и более чувствуетъ себя свободнымъ. Признавъ же себя только однимъ изъ проявленiй Бога, онъ чувствуетъ себя вполне свободнымъ.)[164] Подвигаясь же отъ каждой низшей ступени сознанiя къ высшей по основному закону жизни, человеку, чувствующему себя все более и более свободнымъ, т. е. все более осуществляющимъ вложенное въ него стремленiе къ благу, кажется, что это онъ самъ свободно избралъ эту свободу и благо. Если бы человекъ незаметно для себя плылъ бы по реке, и въ этомъ движенiи передъ нимъ открывалось бы по берегамъ то самое, что онъ желаетъ видеть, то очень естественно, что ему представилось бы, что это двигается не то судно, на кот[оромъ] онъ плыветъ, а что это онъ самъ по своей воле приближается къ темъ местамъ, къ к[оторымъ] онъ желаетъ приблизиться. Иллюзiя его разрушилась бы, какъ только онъ приблизился бы къ местамъ, въ к[оторыхъ] онъ не желаетъ быть. Такъ точно и непрестающее движенiе жизни, влекущее человека изъ низшей области сознанiя въ высшую, отъ меньшей свободы къ большей, отъ меньшаго блага къ большему, представляется ему его свободной деятельностью. Иллюзiя эта разрушается, какъ скоро человекъ совершаетъ поступокъ, вызванный сознанiемъ низшей степени, когда въ немъ начинаетъ проявляться сознанiе высшей степени. Вопросъ о свободе воли возникаетъ только во времена переходовъ отъ низшей степени созн[анiя] къ высшей (а процессъ этого перехода совершается всегда). И никто никогда не говоритъ, что человекъ можетъ свободно выбрать[165] дурное вместо[166] хорошаго, но говорятъ обыкновенно, осуждая человека, что онъ могъ выбрать хорошее вместо дурнаго. Происходить это отъ того, что во всехъ людяхъ постоянно совершается процессъ перехода изъ низшей сферы сознанiя въ высшую (въ этомъ жизнь), и намъ кажется, когда происходитъ борьба низш[аго] созн[анiя] съ высш[имъ], — что это мы сами произвольно делаемъ или не делаемъ. Мы[167] чувствуемъ себя свободными, но мы несвободны.

2) И какъ хорошо знать, что мы несвободны, а что мы — орудiя въ рукахъ Бога!

Нетъ гордости, довольства собой, приписыванiя себе заслугъ, нетъ превознесенiя себя надъ другими, Нетъ, главное, осужденiя другихъ.

Представляются две опасности: при признанiи свободы воли: самовозвеличенiе,[168] гордость, осужденiе, нетерпимость къ людямъ. При отрицанiи свободы воли: равнодушiе къ своей душевной деятельности, фатализмъ, нравственная бездеятельность. Но истина не можетъ быть вредна. И первая альтернатива удовлетворяетъ всемъ требованiямъ души человека. Боятся нравственной бездеятельности, но не говоря уже о томъ, что нравственныя усилiя, какъ каждый испыталъ, всегда безсильны, не говоря объ этомъ, какая же можетъ быть более могущественная нравственная деятельность, чемъ вера въ Бога, отреченiе отъ своей воли, преданность Его воле.

Если есть во власти человека нечто подобное свободе воли, сознательному стремленiю и усилiю къ благу, то это только одно: сознанiе того, что движенiе сознанiя человека отъ низшей ступени къ высшей есть законъ жизни человека и его высшее благо. Но это сознанiе закона жизни не есть дело личнаго усилiя однаго человека, a последствiе совокупной деятельности людей, есть опять таки по[169] закону жизни вступленiе всего человечества на высшую ступень сознанiя.

3) Еще говорилъ съ Б[ригсомъ] объ индивидуальн[ости], о возможности личности после смерти. Нельзя отрицать того, чтобы не была возможна личная жизнь и после смерти. Но если она будетъ, то она будетъ относиться къ нашей теперешней жизни также, какъ наша теперешняя жизнь относится къ предшествующей, о к[оторой] мы ничего не знаемъ.

————————————————————————————————————

23 Мая. Я. П. 1904.

[170]1) Человекъ на низшей ступени покоренъ только себе,[171] но непокоренъ людямъ и Богу, т. е. закону Всего. На более высокой онъ покоренъ людямъ (законамъ людскимъ, подчиняя имъ свою волю), но не покоренъ Богу; на высшей онъ покоренъ Богу, подчиняя Его закону и свою волю и требованiя людей.

2) Смиренiе передъ людьми — свойство низкое, п[отому] ч[то] не покоренъ и себе и Богу. Смиренiе же передъ Богомъ —[172] высшее свойство, п[отому] ч[то],[173] покоряясь Богу, стоишь выше требованiй своей личности и людей. —

24 Мая 1904. Я. П.

Ничего не пишу. Здоровье хорошо. С[оня] больна. Невралг[iя]. Думалъ:

1) Все последнее время нетолько не ослабляется во мне сознанiе своей причастности божеству, но усиливается и помогаетъ жить и делать легко то, что прежде делалъ съ трудомъ. Боюсь ошибиться, но мне кажется, что я начинаю переходить на новую ступень сознанiя, жизни въ Боге, жизни Богомъ. Начинаю чувствовать нетолько возможность, но естественность такого состоянiя. Еще шатко, но могу уже стоять.[174] Очень похоже на то, какъ ползающiй ребенокъ начинаетъ ходить, учится удерживать равновесiе. Пройдетъ время, и ему труднее будетъ ползать, чемъ ходить. Начинаю чувствовать, именно чувствовать это. И это очень радостно. А говорятъ: зачемъ старость? Дурно старость. Неперестающее движенiе впередъ къ благу, и чемъ дальше, темъ истиннее, тверже благо.

2) Главная особенность жизни въ Боге — это совершенное отсутствiе заботы о мненiи людскомъ. Къ этому трудно привыкнуть, такъ какъ переходишь къ сознанiю[175] жизни въ Боге, для Бога, отъ сознанiя жизни въ людяхъ, для людей. — Признакъ того, что живешь для Бога, тотъ, что не нуждаешься въ сужденiи людей — они не могутъ уже влiять на тебя. И я, слава Богу, начинаю уже испытывать это, какъ поднявшiйся на ноги качающiйся ребенокъ. «Дыбочки! Дыбочки!»

3) Да, несомненно, все люди должны переживать три степени ясности сознанiя. Первая — когда ограниченность божественной силы въ тебе принимаешь за отдельное существо. Не видишь своей связи съ безконечнымъ началомъ. Второе — когда видишь, что сущность твоей жизни есть духъ, но, не отрешившись отъ понятiя своей отдельности, думаешь, что твой духъ въ теле — отдельное существо — душа. И третье — когда сознаешь себя ограниченнымъ проявленiемъ[176] Бога, т. е. единаго истинно существующаго невременнаго и непространственнаго. — Отъ этого три рода жизни: а) жизнь для себя, б) жизнь для людей и в) жизнь для Бога. Отъ непониманiя этого споры, несогласiя, ошибки, осужденiя. Какъ ребенку грудному,[177] находящемуся на первой ступени, я не могу внушить необходимости помнить о другихъ людяхъ и сдерживать себя, такъ и человеку, живущему для людей, будутъ непонятны доводы о томъ, что надо жить для Бога, хотя бы это и было несогласно съ требованiями людей. Отъ этого все несогласiя и осужденiя. Старайся вообще поднять брата на высшую ступень сознанiя, но не требуй отъ него согласiя съ доводами изъ той области, к[оторая] еще чужда ему.

4) Да, человекъ несвободенъ, и люди несвободны, но они все идутъ къ большей и большей свободе, къ высшему сознанiю — въ этомъ жизнь. И потому я не могу самъ себя по произволу поднять на высшую степень сознанiя, но, вступивъ на известную степень сознанiя, я могу и долженъ или, скорее: не могу не содействовать уясненiю сознанiя своего и другихъ людей. Кроме сознанiя личнаго, существуетъ сознанiе общее (религiи, мудрость), и этому сознанiю я могу, долженъ, не могу не содействовать, и это сознанiе влiяетъ и на меня и на другихъ людей. Такъ что движенiе впередъ совершается не произвольно однимъ человекомъ надъ собою, a всемъ человечествомъ (и, конечно, не произвольно) надъ каждымъ отдельнымъ человекомъ.

Все читаю Декабристовъ и Николая. Очень казалось бы нужно.

25 Мая 1904. Я. П.

Вчера писалъ Бож[еское] и Чел[овеческое]. Зд[оровье] хор[ошо].

1) Для того, чтобы найти благо свое, надо стремиться къ благу другихъ. Лучшее,[178] единственное средство служить себе, это служить людямъ (получишь величайшее благо отъ мiра: любовь людей). Для того, чтобы содействовать благу людей, для того, чтобы служить людямъ, надо служить Богу, т. е. не иметь целью благо людей, а только исполненiе воли Бога (воля Б[ога] — благо людей), и достигнешь и блага людей и своего. — Это непреложный законъ. И жизнь понемногу научаетъ ему.

2) Человекъ на низшей ступени личнаго сознанiя не можетъ быть движимъ требованiями сознанiя высшаго, общественнаго. Также и челов[екъ], стоящiй на степени обществ[енной], не можетъ быть движимъ требованiями высшаго, религiозн[аго] сознанiя. Но это не значитъ того, чтобы требованiя какъ обществен[ныя], такъ и религiозныя должны бы были быть чужды людямъ, стоящимъ на низшей степени (детямъ, легкомысл[еннымъ] людямъ). Если бы это было, то люди, живущiе на низшихъ степеняхъ сознанiя, отдаваясь своимъ влеченiямъ, такъ далеко зашли бы, что имъ трудно бы было перейти на высшую степень сознанiя. Для этого есть выработанныя внушенiя, какъ обществ[енныя], такъ и религiозныя, к[оторыя] передаются людямъ, стоящимъ на низшихъ степеняхъ сознанiя, и удерживаютъ ихъ въ известныхъ пределахъ. На это-то и нужно внушенiе.

————————————————————————————————————

28 Мая 1904. Я. П.

Все поправлялъ Бож[еское] и Чел[овеческое]. Здоровье со вчерашняго дня испортилось. — Сознанiе себя проявленiемъ Бога продолжается. Падаю опять на четвереньки, но поднимаюсь.

Кто-то говоритъ: дыбочки, дыбочки, и я,[179] падая, бегу къ Нему въ объятiя. Записать:

1) Жизнь высшаго сознанiя темъ особенна, что нельзя хвалить себя, быть довольнымъ собой. Можно только укорять себя, когда сделалъ не то. Когда же сделалъ, что нужно, то только не гадко, какъ работникъ съ хозяиномъ, пришедшiе съ поля...

30 Мая 1904. Я. П.

Третiй день нездоровъ — печень, но нынче гораздо лучше. Немного прибавлялъ къ Бож[ескому] и Чел[овеческому]. Кажется, не дурно. Камень главы угла, т. е. «О религiи», я решилъ бросить то, что написано, и начать сначала. Вчера же думалъ объ этомъ, но, къ сожаленiю, не записалъ тотчасъ и потому[180] потерялъ самое важное. Думалъ вотъ что:

1) Все научныя изследованiя ничтожны безъ религiозной основы. Разумъ человека действуетъ плодотворно только тогда, когда онъ опирается на данныя религiи. Только религiя, ставя разумныя цели, распределяетъ поступки людей по ихъ значенiю. Самый прекрасный,[181] благожелательный, умный поступокъ[182] безобразенъ, вреденъ, безсмысленъ не у места (Дурень ты, дурень...). Место же определяетъ только религiя. Во имя чего надо отдать жизнь и во имя чего не пошевелить пальцемъ. Религiя одна даетъ относительную оценку поступковъ, п[отому] ч[то] она одна оцениваетъ поступки по ихъ внутреннему достоинству. (Нехорошо, п[отому] ч[то] не хочется писать.)

2) Вчера читалъ Time and Eternity и The Eternal Question. Обе хорошiя книги. О времени и мiросозерц[анiи] спирита.

2 Ін. 1904. Я. П.

Вчера писалъ письма. За работу ни за какую браться не хочется. Отпустилъ Brigs’а. Умный малый. Б[ылъ] Гегид[зе]. Напрасно. Здоровье получше. Война и наборъ въ солдаты мучаетъ меня. Думалъ:

1) Человекъ, взрослый человекъ безъ религiознаго мiровоззр[енiя], безъ веры, есть духовный, нравственный калека, онъ можетъ[183] делать то, что свойственно человеку, можетъ жить только благодаря искусственнымъ приспособленiямъ: забавы, искусство, похоть, честолюбiе, корыстолюбiе, любопытство, наука. И такой человекъ — какъ и калека — всегда во власти всехъ, съ нимъ можно сделать все, что хочешь. И такова вся наша, вся европейск[ая] (и Америк[анская]) интелигенцiя. Эта интелигенцiя калека ни во что не веритъ,[184] ничего не умеетъ делать, кроме пустяковъ, но знаетъ, что ей надо жить. И жить она можетъ только чужими трудами. Заставить же[185] кормить, содержать себя она можетъ только людей тоже безъ религiи. И потому все усилiя ея направлены на то, чтобы или извратить ту веру, к[оторую] имеетъ народъ, или совсемъ лишить ея народъ. Первымъ деломъ спецiально занято духовенство, вторымъ — ученые: наука, литература, искусство.

2) Для того, чтобы знать, что надо и чего не надо делать,[186] что прежде (т. е. что важнее) и что после надо делать, нужно знать свое назначенiе. Если[187] человекъ знаетъ, что его назначенiе[188] — земледелiе, возделыванiе растенiй, то онъ[189] прежде всего будетъ исполнять дела,[190] требуемыя его назначенiемъ: будетъ пахать, сеять, копать, убирать, всяк[iя] же другiя дела будетъ делать только въ той мере, въ к[оторой] они не препятствуютъ его главному занятiю. Кроме того, и въ своемъ деле онъ въ выборе занятiй будетъ руководиться[191] темъ, что наиболее важно и нужно для успеха его дела: будетъ весною пахать, скородить, сеять, а не будетъ возить навозъ или строить и т. п. Такъ что безъ знанiя своего назначенiя для человека невозможна[192] никакая деятельность. Такъ это въ техъ различныхъ[193] деятельностяхъ, к[оторыя] избираетъ человекъ въ жизни. Точно тоже и по отношенiю всей жизни человека: Для того, чтобы человекъ могъ вести разумную жизнь и знать, что во всей жизни его наиболее важно, что онъ долженъ делать прежде, что после? что выбрать и какъ поступить (когда являются одно другое исключающiя требованiя) (а такими противуречивыми требованiя[ми] полна жизнь всякаго человека), для этого человеку необходимо знать уже не свое частное призванiе[194] земледельца, столяра, писателя..., ему нужно знать свое человеческое назначенiе. И вотъ знанiе этого назначенiя человека въ мiре и есть то, что известно людямъ подъ словами: вера, религiя. (Кажется, этимъ можно начать.)

<3) Время есть тотъ пределъ, к[оторый] скрываетъ отъ насъ наше[195] расширенiе, нашъ ростъ и кот[орый] даетъ намъ вследствiи этого иллюзiю самодеятельности, свободы. По мере того, какъ я[196] расширяю свое сознанiе, я сознаю его (да, сознаю сознанiе), и мне отъ того, что мое сознанiе открывается мне, кажется, что я самъ это делаю.

Пространство же есть тотъ пределъ, к[оторый] скрываетъ отъ меня м>.

(Не вышло, а должно вытти).

—————

4 Іюня 1904. Я. П.

Несколько дней не пишется. Здоровье несовсемъ. Война — наборъ запасн[ыхъ], не переставая страдаю. Попытался вчера писать воспоминанiя — не пошло. Думалъ:

1) То самое, что не вышло вчера:

Время и пространство суть те два предела, к[оторые] съ двухъ сторонъ (съ двухъ сторонъ?) ограничиваютъ человека, делаютъ его отдельнымъ существомъ: — Время[197] даетъ намъ понятiе о росте предметовъ и насъ самихъ; пространство[198] даетъ понятiе о многообразности, множестве предметовъ.[199]

Пространство даетъ намъ представленiе своей матерьяльной отделенности, независимой отъ роста; время даетъ представленiе[200] о росте,[201] уничтожающемъ матерьяльную отдаленность. (Опять не вышло — чепуха, а казалось понятно и верно.)[202]

2) Война есть произведенiе деспотизма. Не будь деспотизма, не могло бы быть войн[ы]; могли бы быть драки, но не война. Деспотизмъ производитъ войну, и война поддерживаетъ деспотизмъ.

Те, к[оторые] хотятъ бороться съ войной, должны бороться только съ деспотизмомъ.

5 Іюня 1904. Я. П.

Удивительное дело, здоровье недурно, а писать не хочется, — не могу. Написалъ вчера Маше письмо недоброе, резкое, и теперь каюсь. Начинаю писать Воспоминанiя, и решительно не идетъ. — Все думалъ о простр[анстве] и времени. Вчера думалъ записать такъ:

1) Мое единство со Всемъ скрывается отъ меня темъ, что я не могу сознавать себя иначе, какъ вещественнымъ въ пространстве и движущимся во времени.

Нынче думаю выразить это такъ:

2) Сознаю себя нераздельнымъ со Всемъ и вместе съ темъ чувствую себя отделеннымъ отъ Всего. (Опять не выходитъ.)[203]

6 I. 1904. Я. П.

Вчера немного писалъ Камень. Немного нездоровится.

цапли. Суворинъ написалъ въ газете, что съ дуба свалились цапли. Я[204] охотно более или менее остроумно[205] надсмехался надъ его незнанi[емъ] и легкомыслiемъ, а оказался незнающъ и легкомысленъ я. Какъ-то особенно поучительно это на меня подействовало. Какъ хорошо молчать. И какъ это легко. —

[206] Несчастныя брошенныя солдат[ки] ходятъ. Читаю газеты, и какъ будто все эти битвы, освященiя штандартовъ такъ тверды, что безполезно и возставать, и иногда думаю, что напрас[но], только вызывая вражду, написалъ я свою статью, а посмотришь на народъ, на солдатокъ, и жалеешь, что мало, слабо написалъ.

Какъ будто начала проходить свежесть сознанiя жизни какъ участiя въ Божестве. Не хочу допустить этого ослабленiя. Возобновляю сознанiе. Впрочемъ, думаю, что всякое такое уясненiе себе одной стороны истины оставляетъ следъ. Но мало этого, хочу жить сознанiемъ своей причастности Вечному, Безконечному.

1) Все думаю о пространстве и времени. Прикидываю еще такъ:

Вещество въ пространстве есть то, что ограничиваетъ меня,[207] отделяетъ меня отъ всего. (Сознаю ли я себя большимъ, вещественно, существомъ въ сравнен[iи] съ блохой или малымъ въ сравненiи съ горой, во всякомъ случае то, что я называю собою, есть какое-то[208] безконечно малое по величине[209] существо — сознающее свои пределы веществомъ.) Движенiе же во времени (т. е. отношенiе движенiя того, что я считаю собою, къ движенiю всего остального) соединяетъ меня со всемъ существующимъ. (Все очень неясно и дурно.)[210]День пропустилъ. 8 I. 1904. Я. П.

Нездоровится. Опять желчь. Не думается. Но на душе хорошо. Думалъ не пристально; запишу, когда буду въ силе. А именно:

1)[211] Не могу сознавать свое вечное, безконечное существо иначе, какъ[212] веществомъ въ движенiи, ограниченнымъ веществомъ въ движенiи вне меня.

————————————————————————————————————

9 Іюня 1904. Я. П.

Все таже слабость духовн[ая]. И то хорошо. Слава Богу, продолжаю сознавать себя истиннымъ собою. Ездилъ вчера въ Тулу. Ничего не пишу. Посетители: Давыдовъ, Бестуж[евъ], Кунъ, Michael Davitt нынче. Записать:

1) Ходилъ утромъ, молился, и особенно ясно почувствовалъ возможность жизни безъ[213] ожиданiя награды (страха наказанiя у меня никогда не было), а только для того, чтобы исполнять свое назначенiе. Какъ клетка тела. Не ждать за свои поступки возмездiя, ничего не желать, кроме исполненiя своего назначенiя, — видеть въ этомъ все и начало и конецъ всего — это и есть то отреченiе отъ личности, к[оторое] нужно для доброй жизни. — Такое руководящее начало въ жизни очень облегчаетъ жизнь: уничтожаетъ[214] то насилiе надъ собой, кот[орое] требуютъ различныя доктрины. Н[а]п[римеръ]. Сейчасъ, нынче отъ меня требуютъ денегъ погорел[ые], помощи босяки, совета рабочiй, призываем[ый] къ воинск[ой] повин[ности]. Я усталъ, не могу все исполнить. И я мучаюсь, если я руковожусь правиломъ, что надо помогать, и т. п. Но какъ только я сознаю себя живущимъ только для того, чтобы исполнять свое назначенiе клетки въ теле, я спокойно и радостно делаю, что[215] свойственно моему назначенiю, не больше, и не тревожусь.

2) Ожидать награды въ будущемъ — тоже, что жить надеждой, живя дурно сейчасъ. Награда, — не награда, а радость, — есть сейчасъ всегда. Живи ею. И когда живешь своимъ истиннымъ сознанiемъ, то живешь вне времени, т. е. всегда въ настоящемъ, въ томъ моменте, когда ты свободенъ. И тогда всегда хорошо.

10 Іюня 1904. Я. П.

Нынче посвежее. Поутру думалось хорошо. Вчера прочелъ въ Св[ободномъ] Сл[ове] прекрасную выдержку изъ письма Е. Попова. Ничего не писалъ, ездилъ верхомъ по лесамъ и прекрасно думалъ. Записать след[ующее]:

— не сознанiе, а то безвременное, внепространствен[ное] начало жизни, к[оторое] мы сознаемъ, — неподвижно,[216] нетелесно, вневременно, внепространственно. Оно одно неизменно есть, и жизнь состоитъ въ томъ, что мы все яснее и яснее, полнее и полнее сознаемъ его. Сознаемъ же его яснее и полнее п[отому], ч[то] не сознанiе растетъ, — оно неизменно, — a скрывающiе его пределы[217] утончаются. Какъ бы темная, густая туча, сквозь кот[орую] съ трудомъ просвечиваетъ солнце, двигаясь, заслоняетъ солнце все более и более светлыми частями, и солнце выплываетъ изъ нея. Тоже съ нашей жизнью. Въ этомъ[218] все движенiе жизни. Намъ кажется, что движемся мы, а это движется то, что скрываетъ отъ насъ нашу истинную сущность.

2) Времени, разумеется, нетъ для истинной жизни; оно есть только для техъ действiй, кот[орыя] мы совершаемъ въ области «тучи» — того, что скрываетъ отъ насъ нашу истинную жизнь.[219] Въ этихъ делахъ необходимо сообразоваться съ временемъ, съ будущимъ и съ вещественно-пространствен[ными] соображенiями. Все дела эти непроизвольны (намъ кажутся они только свободными), и все они, начиная съ бiенiя сердца и кончая научнымъ открытiемъ или художеств[еннымъ] произведенiемъ, все непроизвольны и ведутъ только къ утонченiю «тучи», къ[220] утонченiю пределовъ, скрывающихъ жизнь. Свободны мы только въ сознанiи своей божественности, проявляющейся въ настоящемъ, т. е. вне времени.

3) Жизнь, истинная жизнь только въ настоящемъ, т. е. вне времени. Какъ давно я знаю это, а только теперь вполне понялъ, и то едвали «вполне». Всегда, въ каждый моментъ жизни можно вспомнить это, перенести свою жизнь въ настоящiй моментъ, т. е. въ сознанiе Бога. И какъ только сделаешь это, такъ отпадаетъ все, что можетъ тревожить, воспоминан[iя] прошедшаго, раскаянiе, ожиданiе или страхъ будущаго, и является спокойствiе, твердость, радость. Я испытываю это теперь. И не думай, что это уничтожаетъ энергiю жизни, приводитъ къ аскетической умной молитве и гляденiю на кончикъ носа. Напротивъ, это даетъ несравнимую съ обычной жизнью энергiю, безстрашiе, свободу и доброту.

4) Помня о томъ, что ты живешь[221] только сейчасъ, въ настоящемъ, т. е. вне времени, нельзя[222] ни печалиться, ни темъ более злиться; можно только радоваться и любить. О, помоги мне, Господи, т. е. тотъ, Кого я сознаю, чтобы всегда, а если нельзя всегда, то хоть какъ можно чаще сознавать Тебя.

5) Применяю это къ своей жизни теперь, къ моимъ старческимъ недугамъ. И недуги становятся благомъ. Я въ старости имею две радости: одну — все радости этой жзни: общенiе съ мiромъ, природой, животными, главное людьми, работу мысли активной и пасивн[ой] (воспрiятiя чужихъ мыслей), и еще имею радость сознанiя приближенiя перехода въ новую форму жизни (мои недуги).

11 Іюня 1904. Я. П.

Вчера записалъ дневникъ, написалъ несколько писемъ, и больше ничего. Здоровье лучше, но таже умствен[ная] бездеятельнос[ть]. Ездилъ верхомъ. Все помню свое — (не знаю, какъ ясно коротко выразить) свою истинную[223] жизнь, что она въ настоящемъ. И очень хорошо. Стоитъ вспомнить, и то, что тревожило — перестаетъ, что сердило —[224] перестаетъ, что огорчало — радуетъ. Саша идетъ — безпокоюсь. Да ведь[225] это не моя жизнь. Что будетъ, то хорошо. Сердитъ то, что Ухт[омскiй] глупо пишетъ, да ведъ онъ не знаетъ,[226] и опять это не я въ настоящемъ.[227] Изъ книги чужой листы пропали. Да ведь это такъ должно было быть. Твое дело отнестись къ этому, какъ должно.

1) Только сознанiе истинной жизни разрешаетъ три неразрешимые вопроса: а) вопросъ фатализма, предопределенiя, б) вопросъ свободы воли и в) вопросъ эгоизма. Вопросъ фатализма въ томъ, что если все предопределено, то мне нечего, не зачемъ жить. Ответъ: Все предопределено, кроме той жизни, к[оторая] проявляется въ твоемъ сознанiи.[228] Она-то и предопределяетъ все. (Неясно, но такъ.)[229] Вопросъ свободы воли въ томъ, что какъ же я свободенъ, когда все предопределено во времени? Ответъ: Все предопределено во времени, но ты свободенъ въ настоящемъ, вне времени. Вопросъ эгоизма въ томъ, что эгоизмъ — дурно, безнравственно, вредно для общей жизни, а между темъ, какъ ни верти, въ основе всякой деятельности лежитъ эгоизмъ. Ответъ: [230] Сознанiе своего «я» и должно быть двигателемъ всего, но сознанiе своего истиннаго «я», единаго съ Богомъ, а не обманна[го] «я», кончающагося своей личностью, своихъ пределовъ, принимаемыхъ за существо. Сознан[iе] своего божескаго «я» нетолько не безнравствен[но], не вредно, но оно одно[231] нравствен[но], одно ведетъ къ истинному благу всехъ людей.

13 Іюня 1904. Я. П.

Все таже[232] умственна[я] слабость, и нездоровится. Печень. Вчера поправлялъ Пошину бiографiю. Кое что вписывалъ. Плохо. Ездилъ верхомъ. Дурно обошелся съ офицеромъ. Не забылъ, но не умелъ иначе. Сейчасъ пойду къ нему. Записать надо 2: о Боге и о посланничестве. Боюсь, что нынче я не въ духе и дурно запишу. Еще что-то хорошее думалъ и забылъ. Проводилъ Андрюшу. Удивительно, почему я люблю его.

Сказать, что отъ того, что онъ искрен[енъ], правдивъ — не правда. Онъ часто неправдивъ (правда, это сейчасъ видно). Но мне легко, хорошо съ нимь, люблю его. Отчего?

1) О Боге думалъ то, что нашъ Богъ, не говорю уже о Боге[233] церковномъ — Троице, Боге Творце, Боге деистовъ, страшно антропоморфиченъ, выдуманъ нами по нашимъ слабостямъ. Богъ тотъ, к[отор]аго я не то что сознаю, не то что понимаю, а тотъ, существованiе к[отор]аго для меня неизбежно, хотя я ничего не могу знать про Него, какъ только то, что Онъ есть, этотъ Богъ для меня вечно Deus absconditus,[234] непознаваемый. Я сознаю нечто вневременное, непространственное, внепричинное, но я никакого права не имею называть это Богомъ, т. е. въ этой невещественности, вневременнос[ти], непространственности, внепричинности видеть Бога и Его сущность. Это есть только та высшая сущность, къ к[оторой] я причастенъ. Но Начало, principium[235] этой сущности можетъ быть и должно быть совсемъ иное и совершенно недоступное мне. Скажутъ: это ужасно — чувствовать себя одинокимъ. Да, ужасно, когда прiучилъ себя къ мысли, что у тебя есть[236] помощникъ, заступникъ. Но ведь это все равно, что укрыться въ шалашъ отъ бомбъ или, еще хуже, подъ высокое дерево отъ молнiи. — Нетъ Бога, котор[аго] я могу просить, к[оторый] обо мне заботится, меня награждаетъ и караетъ, но за то я не случайное явившееся по чьей-то прихоти существо, а я органъ Бога. Онъ мне неизвестенъ, но мое назначенiе въ немъ нетолько известно мне, но моя причастность Ему составляетъ[237] непоколебимую основу моей жизни. (Нехорошо. Мож[етъ] б[ыть], вернусь къ этому.)

2) Паскаль говоритъ где-то, что христiан[инъ] находится въ положенiи темнаго человека, к[оторый] узнаетъ вдругъ свое царское происхожденiе. Я бы сказалъ такъ: Человекъ, пришедшiй къ сознанiю своей истинной жизни, подобенъ человеку, кот[орый] былъ бы[238] вывезенъ изъ своего деревенскаго уединен[iя] въ большой городъ, где бы онъ нашелъ все удобства и соблазны богатой жизни, и кот[орый], безцельно проживя въ увеселенiяхъ и разсеянiи некоторое время,[239] получилъ бы известiе отъ той власти, кот[орая] выслала его въ городъ, что онъ присланъ въ городъ не для своего увеселенiя, а для того, чтобы быть[240] въ этомъ городе представителемъ этой власти и исполнить ея порученiя.

Все дело въ томъ, чтобы постоянно вспоминать, а потомъ и постоянно помнить, что ты не праздный, веселящiйся путешественникъ, а посланникъ,[241] представитель высшей власти, имеющiй отъ нея определенное порученiе.

(Не хотелъ записывать, чувствуя, что нынче слабъ. И вышло плохо, а вчера такъ было хорошо — ясно и сильно.)

. П.

Вчера только написалъ письмо Мооду. Физически въ самомъ дурномъ духе, но безъ усилiя держусь и часто и когда нужно вспоминаю о своемъ посланничестве. Славу Богу, тому близкому Богу, к[оторый] живетъ во мне. — Сейчасъ написалъ письмо Молост[в]овой. Записано две вещи. Одна пустая, другая важная.

1) (пустая). Взяточничество. Стараются уничтожить взяточничество, считаютъ это позоромъ и считаю[тъ] позоромъ те люди, кот[орые] владеютъ землей, отдаютъ деньги въ ростъ, пользуются прислугой, воюютъ, ходятъ въ распутные дома. Почему взяточничество хуже другихъ делъ? Нисколь[ко]. Только п[отому], ч[то] оно невыгодно правителямъ. И сколько такихъ неверныхъ оценокъ хорошаго и дурного. Такiя же неверныя оценки образованья, просвещенья. Человекъ не знаетъ[242] теорiи Дарвина, Маркса — онъ невежда. Другой не знаетъ, какъ, когда, где сеютъ хлебъ, чемъ различаются деревья, — это очень мило.

2) (важное). Шопенг[ауеръ] неправъ, говоря, что мы сострадаемъ страданiямъ телеснымъ п[отому], ч[то] едины. Единство наше — не телесное, а духовное. Наживинъ пишеть о томъ, почему мы жалеемъ убитыхъ солдатъ, брошенныя семьи, заброшенныхъ больныхъ. Ведь все это должно быть, все это благо.

Да, все должно быть, все благо, и, когда мы сострадаемъ,[243] наша жалость къ страдающему есть иллюзiя. Это есть только вызовъ къ единенiю, это есть сознанiе разрозненности. Мы страдаемъ не за убитыхъ солдатъ, а за техъ, к[оторые] ихъ ведутъ на бойню, не за брошенныя семьи, а за техъ, к[оторые] ихъ забросили, не за больныхъ, а за техъ, кто сделалъ ихъ больными и не служитъ имъ.

Я испыталъ это чувство въ остроге при прощанiи политическихъ. Я расплакал[ся], и Егоръ Егорычъ, заключенный, сталъ утешать меня, что ему не такъ тяжело, какъ я думаю. Я тогда ясно созналъ свое чувство и сказалъ ему, что мне жалко не его, a техъ, к[оторые] поставили ихъ въ это положенiе. Это такъ: страдающему всегда лучше, чемъ тому, отъ кого онъ страдаетъ.

18 Іюня 1904. Я. П.

Здор[овье] несовсемъ. Ничего не пишу. Думалъ о себе:

[244] 1) что не обманываю ли я себя, хваля бедность? Увидалъ это на письме къ Мол[оствовой]. Вижу это на Саше. Жаль ихъ, боюсь за нихъ безъ коляски, чистоты, амазонки. Объясненiе и оправданiе одно: не люблю бедность, не могу любить ее, особенно для другихъ, но еще больше не люблю, ненавижу, не могу не ненавидеть то, что даетъ богатство: собственность земли, банки, проценты. Дьяволъ такъ хитро подъехалъ ко мне, что я вижу ясно передъ собой все лишенiя бедности, а не вижу техъ несправедливостей, к[оторыя] избавляютъ отъ нея. Все это спрятано, и все это одобряется большинств[омъ]. Если бы вопросъ б[ылъ] прямо поставленъ, какъ бы мне больно не было, я решилъ бы его въ пользу бедности. Надо ставить себе вопросъ прямо и прямо решать его.

[245] Думалъ еще:

2) Мечниковъ придумываетъ, какъ посредствомъ вырезанiя кишки, ковырянiя въ заднице[246] обезвредить старость и смерть. Точно безъ него и до него никто не думалъ этого. Только онъ теперь хватился, что старость и смерть не совсемъ прiятны. Думали прежде васъ, Г-нъ Мечн[иковъ], и думали не такiя дети по мысли, какъ вы, а величайшiе умы мiра, и решали и реш[или][247] вопросъ о томъ, какъ обезвредить старость и смерть, только решали этотъ вопросъ умно, а не такъ, какъ вы: искали ответа на вопросъ не въ заднице, а въ духовномъ существе человека.

Смерть (и старость) не страшны и не тяжелы тому, кто, установивъ свое отношенi[е] къ Богу, живетъ въ[248] немъ, знаетъ, что то, что составляетъ его сущность, не умираетъ, а только изменяется.[249] И умираетъ и стареется легко тотъ, кто нетолько знаетъ это, но веритъ въ это, веритъ такъ, что живетъ этимъ, такъ живетъ, что[250] старость и смерть застаютъ его за работой. Всякiй знаетъ, что умереть легко и хорошо, когда знаешь, за что, зачемъ умираешь, и самой смертью своей делаешь предназначенное себе дело. Такъ легко умираютъ взрыв[ающiе] себя или убитые въ сраженiи воины. Такъ легко должны были умирать и умирали мученики, самой смертью своей служа делу всей своей жизни и жизни всего мiра. Хочется сказать, что счастливы такiе мученики, и позавидовать имъ, но завидовать нечего, во власти каждаго въ каждой жизни нести это мученичест[во] въ старости и смерти: умирать благословляя, любя, умиротворяя своими последними часами и минутами.

20 Іюня 1904. Я. П.

Здоровье лучше, но не могу пристально работать, не хочется. Кроме того, много посетителей: Сухот[ины], Таня главное. Кое что думаю и забываю, кое что помню, а именно:

1) Эгоизмъ — самое дурное[251] состоянiе, когда это эгоизмъ телесный, и самое вредное себе и другимъ; и эгоизмъ — сознанiе своего высшего «я» — есть самое высшее состоянiе и самое благое для себя и другихъ. Стоитъ заботиться о себе телесномъ — и рядъ неустранимыхъ трудностей и бедъ; стоитъ заботиться о себе духовномъ — и все легко, и все благо.

2) Чемъ больше живешь, темъ становится короче и время и пространство: что время короче, это все знаютъ, но что пространство меньше, это я теперь только понялъ. Все[252] кажется все меньше и меньше, и на свете становится тесно.

3)[253] Споры бываютъ только отъ того, что спорящiе не хотятъ воротиться къ[254] темъ положенiямъ, на кот[орыхъ] они основываютъ свои выводы. Если бы они сделали это, они увидали бы или что положенiя, принимаемыя ими за аксiомы, несогласимы, или то, что кто нибудь одинъ, а мож[етъ] б[ыть], и оба делаютъ неправильные выводы изъ верныхъ основъ.

4) Человекъ всегда стремится къ тому, чтобы вытти изъ своихъ пределовъ: онъ пытается сделать это посредствомъ матерьяльныхъ воздействiй на матерьяльные пред[меты] или прiобретенiемъ собственности, или прiобретенiемъ знанiй, или овладенiемъ силами природы, или соединенiемъ въ браке и семьею, или властью, и ничто не освобождаетъ его отъ его пределовъ. Всегда одно въ ущербъ другаго: онъ только растягиваетъ мешокъ, въ к[оторомъ] онъ сидитъ. Чемъ больше онъ растянетъ его въ одну сторону, темъ больше онъ натянется и стеснитъ его во всехъ другихъ.

5) Для того, чтобы расширить свои пределы, человеку есть только одно средство: слиться, соединиться съ другими существами; соединиться же, слиться съ другими существами человекъ можеть только тогда, когда онъ пойметъ свою духовную сущность.[255] Понявъ же то, что онъ духовное существо, онъ неизбежно сливается со всеми другими существ[ами] — любовью. (Нехорошо).

6) Въ чемъ ценность жизни человека? Почему нельзя убивать людей? Все равно они умрутъ. Ценность жизни въ томъ, что каждый человекъ есть особенное, единственное, никогда не бывшее прежде существо, имеющее соответственное своей особеннос[ти] назначенiе. Каждое существо есть особенный и нужный Богу Его органъ.

поступку предшествовалъ какой либо поступокъ или состоянiе и нетолько одинъ поступокъ и одно состоянiе, но безчисленное количество поступковъ и состоянiй, и потому всякiй поступокъ можетъ быть отнесенъ къ какому либо поступку или состоянiю или какой нибудь совокупности предшествующихъ поступковъ или состоянiй какъ его или ихъ последств[iе]. И потому человекъ свободенъ, но кажется несвободны[мъ]. Совсемъ обратное тому, что говорятъ детерминисты, говорящiе, что челов[екъ] несвободенъ, но кажется свободнымъ. И Лихтенбергъ глубоко правъ: Вы говорите, что челов[екъ] несвободенъ, п[отому] ч[то] мы несомненно знаемъ, что всякое[257] действiе имеетъ свою причину, а я говорю, что положенiе о томъ, что всякое действiе имеетъ свою причину, несправедливо, п[отому] ч[то] я несомнен[но] знаю, что челов[екъ] свободенъ.

22 Іюня 1904. Пирогово.

Вчера прiехалъ въ Пирогово. Братъ въ очень дурномъ состоянiи, нестолько физическомъ, сколько духовномъ. Правда, положенiе очень тяжело, ударъ, ротъ на сторону, слюня и боли; но оно становится тяжелее отъ того, что онъ не хочетъ покориться. Въ такомъ положенiи есть только два выхода: противленiе, раздраженiе и увеличенiе страданiй, какъ это у него, или, напротивъ: покорность, умиленiе и уменьшенiе страданiй, даже до уничтоженiя ихъ.

Думалъ:

1) Жизнь есть просветленiе сознанiя до известнаго крайняго определеннаго предела. Какъ Лао-тзе говоритъ: что мало и гибко, что растетъ, то сильно; что велико и твердо, что выросло, то слабо; человекъ съ самаго рожденiя слабеетъ физически и сильнеетъ духовно. Естественно, вне особенныхъ случайностей, человекъ равномерно слабеетъ[258] телесно и сильнеетъ духовно.

И когда человекъ знаетъ это, ему легко разставаться съ уменьшенiемъ силъ. Всякая убыль физич[еская] съ лихвою вознаграждает[ся] прибылью духовной. Если же челове[къ] не знаетъ этого, ему ужасно. И пото[му] надо знать это.

Вчера въ Рус[скихъ] Вед[омостяхъ] сужденiе о моей статье въ Англiи. Мне б[ыло] очень прiят[но], самолюбиво прiятно, и это дурно.

24 Іюн. 1904. Яс. Пол.

«О войне». Боюсь, что вызвало раздраженье темъ, что тамъ не съ Богомъ думано. И льстиво самолюбiю, и сознанiе нехорош[аго] поступка. Все можно сказать любя, съ Богомъ, а я не умелъ. Все еще помню и живу высшимъ сознанiе[мъ]. Маша здесь. И нетолько все также, но еще больше близка мне, безъ разговоровъ. А она.

27 Іюня 1904.

Вчера разстроился желудкомъ, печенью. Вялость, сонливость и даже дурное расположенiе духа. Поймалъ себя на ворчанiи на И[лью] В[асильевича]. Стыдно. А остальное хорошо. Не забываю своего чина. За это время думалъ три вещи: две ясныя, третья — только смутно представляющаяся. Вчера пробовалъ писать Камень. Не пошло. Записать:

1) Никол[ай] Павл[овичъ] распоряжается милiонами, посылаетъ тысячи на военную бойню, и иногда самъ удивляется: какъ это его слушаются.

2) Я задавалъ себе вопросъ: время есть только моя ограниченность, невозможность видеть все вдругъ, или возможность видеть два предмета въ одномъ и томъ же пространстве. Что же значитъ то, что я расширяю пределы, или уясняю сознанiе? Въ расширенiи и уясненiи есть процессъ движенiя, включающiй въ себя понятiе времени? И я отвечаю:

Въ расширенiи пределовъ и уясненiи сознанiя нетъ движенiя, а есть только[259] отделенныя состоянiя[260] моего я въ настоящемъ, т. е. вне времени, которыя связываются этимъ моимъ я. (Некогда докончить.)

3) О переходе изъ языческ[аго] въ хри[стiанское].

28 Іюня 1904. Я. П.

Нынче еще ночью умственно проснулся. Чего не коснусь, все, что вчера б[ыло] темно и ненужно, — ясно и интересно. Ночью еще въ памяти записалъ 4. Продолжаю вчерашнее:

1) То, что я написалъ вчера, неясно. Последовательность состоянiй — опять время. Хочется сказать, что время происходитъ отъ моей способности воспоминанiя. Воспоминан[iе] же есть проявленiе мое[го] единенiя со Всемъ также, какъ и разумъ. Только воспоминанiе — въ прошедшемъ, а разумъ — въ будущемъ. Сказать надо такъ: я есмь, я сознаю себя отдельнымъ отъ Всего существомъ. Отделенность моя определяется иначе,[261] чемъ движутся окружающiе меня предметы: движужимся веществомъ, кот[орое] я сознаю собою. Различно движущееся[262] вещество[263] есть[264] необходимое условiе моей отделенности. Если бы было одно движенiе[265] всего вещества, то не было бы отделенности. Если же бы б[ыло] вещество безъ различнаго движенiя, то не б[ыло] бы отделеннос[ти], а все сливалось бы въ одно.

[266] Теперь же я сознаю себя отделеннымъ существ[омъ] и вместе съ темъ сознаю себя соединенны[мъ] со Всемъ.

Если бы я былъ лишенъ способности воспоминанiя и разума, я бы былъ[267] только отделеннымъ существомъ, не имеющимъ никакой связи со всемъ. Но воспоминанiе делаетъ то, что все различныя свои состояния, все свои различныя «я» я признаю связанными съ собою,[268] разумъ же — то, что[269] я сознаю свою связь и со всеми другими существами. (Запутался. Не могу, но не бросаю.)

2) Больно бываетъ переходить изъ хорошо организованной языческой жизни къ признанiю христ[iанскихъ] требованiй. Но что же делать. Это роды, и, какъ все роды, болезненные.

3) Человекъ въ каждый моментъ настоящаго есть отдельное, иное существо. То, что въ немъ живетъ Вечное, делаетъ то, что все эти состоянiя сознаются какъ одно. Человекъ не можетъ видеть себя рядомъ ребенкомъ, отрокомъ, юношей, старикомъ, умирающимъ: на низшей, средней, высшей степени развитiя, и потому эти состоянiя представляются ему последовательно. Отъ этого[270] время. Последовательность же определяется темъ, что только высшая степень представляетъ новое, иное.[271] Низшая степень не можетъ следовать за высшей, п[отому] ч[то] въ высшей есть низшая. (Плохо, но не отказываюсь.)

Или еще такъ:

Отдельная[272] отъ другихъ ограниченная совокупность движенiй вещества[273] сознается мною собою, и также сознается мною собою ограниченная последовательность состоянiй этой совокупности. Такъ что движенiе вещества есть ограниченiе, пределы моего «я». (Все не то.)

4) Хочется прибавить Черткову о революцiонной деятельности следующее:

«[274] Мотивы, к[оторые] наталкиваютъ молодыхъ людей на революцiонную деятельность, весьма различны и смешанны. Есть — и это большинство — неудачники, кот[орые], ставъ революцiонерами, сразу становятся безъ всякаго труда на точку, съ к[оторой] они могутъ презирать большинст[во] людей; есть и такiе, кот[орые] вместе съ этимъ желанiемъ[275] возвыситься въ своемъ мненiи, желаютъ[276] служить человечеству и верятъ, что это самый верный путь служенiя; есть — хотя и очень малый процентъ людей, отдающихся этой деятельности ради искренняго желанiя служить ближнему и отдать на это служенiе свои силы и даже жизнь. Но все они, какой бы мотивъ не натолкнулъ ихъ, все отдаются этой явно безполезной деятельно[сти] только п[отому], ч[то] ими руководитъ чувство спорта».

5) Вспомнилъ военную выправку при Ник[олае] Павл[овиче] (Записки Розена, 3-хъ забей, однаго выучи), вспомнилъ крепостн[ое] право и то испытанное мною отношенiе къ человеку какъ къ вещи, къ животному: полное отсутствiе сознанiя братства. Это главное въ томъ, что я хотелъ бы писать о Ник[олае] I и декабри[стахъ].

6) Думалъ о состоянiи души въ высш[емъ] сознанiи. Находясь въ это[мъ] состоянiи, сливаешься съ высшей волей. Воля же высшая въ благе, т. е. просвещенiи людей. И потому въ этомъ состоянiи нельзя быть неподвижнымъ. Напротивъ, все вызываетъ къ деятельности, но только направленной не на себя, а на другихъ. Въ этомъ состоянiи естественно пользоваться всякимъ случаемъ служить Богу и людямъ. И какое успокоенiе! Какъ трудно угодить себе, и какъ легко угодить Богу, людямъ. И не искать этого служенiя, а только пользоваться каждымъ случаемъ. Когда ищутъ,[277] то[278] это признакъ того, что не пользуешься случаями, к[оторые] окружаю[тъ] насъ всегда и везде.

Слава людская, любовь людей не можетъ не радовать. Надо только не искать ее, не делать ничего для нея.

2 Іюля 1904. Я. П.

Вчера написалъ много писемъ, — Гришенко о своб[оде] воли и Толь о статье. Вчера какъ будто проснулся, а нынче опять вялъ. Много думалъ о томъ же: движенiи, веществе, времени, пространстве.... Попытаюсь вновь изложить:

1)[279] Я сознаю себя отделеннымъ отъ Всего существомъ. Отделенность эта определяется, съ одной стороны, темъ, что[280] Все представляется мне безконечнымъ веществомъ и что среди этого безконечнаго вещественнаго Всего одну часть я признаю собою; съ другой стороны, отделенность эта определяется темъ, что Все вещество представляется мне безконечно движущимся и что среди этого безконечнаго движенiя Всего движенiе той части вещества, которую я признаю собою, я признаю своимъ движенiемъ, своей жизнью. (Опять сталъ.)[281] Если бы не было внешнихъ чувствъ и не б[ыло] памяти, то не было бы ни вещества въ пространстве ни движенiя во времени.

Внешнiя чувства даютъ понятiе о веществе въ пространстве, память — о движ[енiи] во врем[ени].

2) Было время, когда анархизмъ б[ылъ] немыслимъ. Народъ хотелъ обожать и покоряться, и правители были уверены въ своемъ призванiи и не думали объ утвержденiи своей власти и не делали ничего для этого. Теперь же народъ уже не обожаетъ и нетолько не хочетъ покоряться, но хочетъ свободы, правители же не делаютъ то, что считаютъ нужнымъ для своей и народной славы, а заняты темъ, чтобы удержать свою власть. Народы чуютъ это и[282] не переносятъ уже власть, хотятъ свободы, полной свободы. Съ тяжелаго воза надо сначала скидать столько, чтобы можно было опрокинуть его. Настало время уже не скидывать понемногу, а опрокинуть.

3) Разве мыслима разумная жизнь въ государстве, где глава его торжественно благословляетъ иконами, целуетъ ихъ и заставляетъ целовать?

3 Іюля 1904. Я. П.

Все не пишется и не думается. Вчера получилъ письма Евг[енiя] Ив[ановича] и Чертк[ова] о предисловiи, о томъ самомъ, что я писалъ имъ. И мне б[ыло] очень прiятно. Думалъ:

[283] 1) Жизнь есть увеличивающееся сознанiе своей духовной, вневременной, внепространствен[ной] сущности.

2) <Я[284] сознаю собою только[285] одну часть вещества.[286] И эта часть отделена въ пространстве отъ всего остальнаго вещества. Кроме того, я эту часть вещества могу познавать только въ[287] безвременномъ моменте настоящаго. Все остальныя состоянiя этой части вещества отделены отъ меня во времени.[288] Если бы та часть вещества, к[оторую] я[289] сознаю собою, не могла бы общаться съ внешнимъ мiромъ и не могла бы знать о своихъ состоянiяхъ, я бы ничего не зналъ о мiре. Но та часть, к[оторую] я сознаю собою, имеетъ органы,[290] посредством, кот[орыхъ] она можетъ общаться въ известныхъ пределахъ, определяемыхъ чувствомъ (sens),[291] съ внешнимъ мiромъ, и, кроме того,[292] свойство памяти, посредствомъ котораго она можетъ до известныхъ пределовъ (рожденiя) знать[293] свои прежнiя состоянiя. И потому человекъ во всякiй моментъ своей жизни чувствуетъ себя въ общенiи съ внешнимъ мiромъ и съ[294] своими прежними состоянiями.[295] Разумъ же челове[ка] показываетъ ему что> (Опять запутался.)[296]

Надо такъ:

[297] Не могу.

3) Екатерина II или Николай I, начиная царствовать, удивляются на то, какъ легко царствовать, какъ мало усилiя нужно для того, чтобы быть великой царицей, великимъ царемъ.

7 Іюля 1904.

1) Живо понялъ то, что: какiе могутъ быть для человека отъ чего бы то не было результаты? Не говорю уже про свою личную жизнь, какiе могутъ [быть] результаты въ деятельности среди безконечнаго по пространству и времени мiра?[298] Писать на текучей воде, передвигать бусы на кругомъ сшитомъ снурке? Все безсмысленно. Удовлетворять свои[мъ] страстямъ? Да, но, не говоря о томъ, что все это проходитъ, все ничтожно, всего этого мало человеку. Хочется делать что нибудь настоящее, не писать на воде. Что же? Для себя, для страстей. Глупо, но забираетъ. Сейчасъ хочется. Для семьи? для общества? для своего народа? Для человечества? Чемъ дальше отъ себя, темъ холоднее, и странно, темъ хуже, безнравственнее. Для себя я постыжусь обобрать человека, не говорю уже убить, а для семьи оберу, для отечества убью, для человечества уже нетъ пределовъ, — все можно.

Такъ что же делать? Ничего? Нетъ, делай все, что тебе хочется, что вложено въ тебя, но делай не для добра (добра нетъ, какъ и зла), а для того, что этого хочетъ Богъ. Делай не доброе, а законное. Это одно удовлетворяетъ. Это одно нужно и важно и радостно.

————————————————————————————————————

12 Іюля 1904. Я. П.

Все время не пишется и думается мало. При томъ посетители. Нынче какъ будто посвежее. Переделыва[лъ] предисловiе. Кажется, порядочно о свободе. Нынче и вчера думалъ, особенно нынче, о томъ, что жизнь есть сонъ — сновиденiе.

1) Жизнь эта наша подобна сновиденью. Какъ сновиденье относится къ жизни настоящей, къ бденiю, къ жизни после пробужденiя, такъ наша настоящая жизнь относится къ жизни после пробужденiя — смерти. —

<Все, что составляеть матерьялъ сновиденiй, мы почерпнули изъ предшествовавшей жизни, такъ и матерьялъ нашей настоящей бдящей жизни мы черпаемъ изъ другой, прежней жизни: наши влеченiя, отвращенiя.>

Жизнь въ сновиденiи происходитъ вне времени, пространства, вне отдельныхъ личностей: имеешь дело во сне съ умершими какъ съ живыми, хотя знаешь, что они умершiе. Также и место — и въ Москве и въ деревне, и время — и давнишнее и настоящее.

Жизнь въ настоящемъ, бдящемъ состоянiи[299] — всегда[300] въ условiяхъ пространст[ва], времени, различныхъ личностей. Это не преимущество, а напротивъ, ограниченi[е], слабость. Такъ что жизнь въ сновиденiи показываетъ, какою должна быть жизнь настоящая до- и посмертная, не связанная пространствомъ и временемъ. Жизнь[301] такая, въ к[оторой] я могу быть всемъ везде, всегда.

Смерть есть пробужденiе.[302] Сейчасъ, теперь, живя, я нахожусь въ томъ положенiи, въ к[оторомъ] нахожусь, когда сплю. Мне кажется, что я[303] переживаю разныя событiя, состоянiя, но все это ничто и есть только произведенiе моего пробужденiя. Мне кажется, что есть время, пространство,[304] а этого ничего нетъ, есть только пробужденiе. И что вся моя жизнь не временна, я почувствую, сознаю въ моментъ пробужденiя — смерти.

Такъ что же жизнь? И что же наши старанiя жить такъ или иначе? И что мы должны делать? Одно: [305] знать, что жизнь наша не во времени и пространстве, a вне ихъ. А зная это, я невольно буду жить темъ, что вневременно, внепространственно: разумомъ и любовью, — темъ, что единитъ людей. Разумъ единитъ людей темъ, что приводитъ ихъ къ единству; любовь — темъ, что[306] влечетъ къ соединенiю со Всемъ.

Но, скажутъ, если смерть есть пробужденiе или, скорее, пробужденiе — смерть, то, понявъ, что человекъ спитъ, онъ проснется только отъ того, что сознаетъ себя спящимъ, какъ это и бываетъ въ сновиденiяхъ.

Однимъ сознанiемъ того, что онъ въ этой жизни спитъ, человекъ не можетъ разбудить себя отъ жизни, т. е. умереть, какъ это бываетъ при кошмаре (пожалуй, съ этимъ можно сравнить самоубiйство); но человекъ можетъ, какъ и во сне, понимать, что онъ спитъ, и продолжать спать. И въ этомъ главное дело человека. Понимать, что все временное и пространственное — сонъ, и что настоящее въ этомъ сновиденiи только то, что вне пространства и времени: разумъ и любовь.

17/VII 04. Я. П.

Все также мало пишется. Кое что думаю и немного работаю предисловiе. Былъ въ Пирогове. Сер[ежа] не спокоенъ, противится. И тяжело и ему и другимъ.[307] Дорогой увидалъ дугу новую, связанную лыкомъ, и вспомнилъ сюжетъ Робинзона — сельскаго общества переселяющагося. И захотелось написать 2-ю часть Нехлюдова. Его работа, усталость, просыпающееся барство, соблазнъ женскiй, паденiе, ошибка, и все на фоне робинзоновс[кой] общины. Записать:

1) Какъ трудно установить все свои отношенiя къ условiямъ жизни, къ[308] предмет[амъ], животн[ымъ], въ особенности къ людямъ. Установишь къ однимъ — разстроишь съ другими. Какъ[309] невозможно описать правильн[ый] кругъ по окружностямъ,[310] а нужно описать его изъ центра, такъ и съ установленiемъ отношенiй къ мiру.[311] Найди центръ и установи отношенiе каждой части окружности къ центру — и будутъ правильны[312] отношенiя всехъ частей окружности между собою. Такъ и установи отношенiе къ Богу — и установятся все отношенiя къ мiру, главное, къ людямъ.

2) Нынче ночью думалъ о нравствен[ности]. Нравственность, добро — это начало всего, Богъ, по Аrnold’у which makes for righteousness.[313] Изъ этого все. А несчастные матерьялисты хотятъ вывести нравственность изъ . —

3) Соцiализмъ, помимо сейчаснаго облегченiя положенiя рабочихъ, есть проповедь учрежденiя внешнихъ формъ, будущаго экономич[ескаго] устройства человеческихъ обществъ. И потому il a beau jeu.[314] Все представляется въ будущемъ, безъ содержанiя и осуществленiя въ настоящемъ, кроме борьбы за улучшенiе жизни рабочихъ. Главная ошибка въ пониманiи соцiализма то, что смешиваютъ подъ этимъ понятiемъ две вещи: а) борьба съ эксплуатацiей капитала[315] и [б)] воображаемое движенiе къ осуществлен[iю] соцiалистическаго строя.

Первое — полезное и естественное дело, второе — невозможное,[316] фантастическое представленiе.

18 Іюля 1904. Я. П.

Вчера нездоровил[ось], не обедалъ. Захватился, какъ говорилъ Немецъ. Нынче хорошо. Сейчасъ сижу въ своей комнате и издалека слушаю неумолкаемый разговоръ и знаю, что разговоръ этотъ идетъ съ ранняго утра и будетъ идти до поздняго вечера, и шелъ[317] и вчера, и 3-го дня, и раньше, и всегда, и будетъ идти до техъ поръ, пока говорящимъ не нужно будетъ работать. И главное, все сказано, говорить нечего. Одно средство наполнять разговоръ это говорить злое про отсутствующихъ или спорить зло съ присутствующими. Ужасное бедстйiе праздность. Люди созданы такъ, чтобы работать, а они, создавъ рабовъ, освободились отъ труда, и вотъ страдаютъ, и страдаютъ не одной скук[ой] и болтовней, но атрофiей мускуловъ, сердца, отвычкой труда, неловкостью, трусостью, отсутствiемъ мужества и болезнями.

Но это только те страданiя, кот[орыя] себе наживаютъ праздные люди, а сколькихъ лучшихъ радостей они лишаются: трудъ среди природы, общенiе съ товарища[ми] труда, наслажденiе отдыха, пища, когда она идетъ на пополненiе затраченнаго, общенiе съ животными, сознанiе плодотворности своего труда.... Моя жизнь погублена, испорчена этой ужасной праздностью. Какъ бы хотелось предостер[ечь] другихъ отъ такой же погибели.

Ахъ, какъ бы хотелось написать ІІ-ю час[ть] Нехлюдова! — Записать:

1) Сновиденiя нельзя достаточно изучать и наблюдать. Ничто такъ, какъ оне, не открываетъ тайны душевной жизни. Данныя науки: микроскопическiя, телескопическ[iя], химическiя, физическiя изследованiя, изследованiя микроорганизмовъ кажутся намъ совершенно ясны и точны. Точно также кажутся намъ во сне различныя разсужденiя, к[оторыя] при пробужденiи представляются намъ ужасающими нелепостями. И какъ во сне бываетъ иногда, что критически обсуждаешь свои разсужденiя и видишь ихъ нелепость, такъ и на яву ненужно большаго глубокомыслiя для того, чтобы увидать, что все эти столь восхваляемыя нами научныя открытiя въ сущности нелепы и ничего действительнаго не открываютъ, а суть только игра ума, главное же — что[318] поступки людей по отношенiю всемъ известн[ыхъ] требован[iй] совести есть верхъ безумiя.

2) Обратись къ людямъ своей духовной, божеской стороной: разума и любви, разумной любви, любовнаго разума — и ты привлечешь ихъ къ себе и самъ привлечешься къ нимъ. Обратись къ нимъ [съ] телесной, личной стороны — и неизбежно отдаленiе, борьба, страданiе.

не хотятъ верить тому движенiю, въ к[оторомъ] они участвуютъ. Но съ годами движенiе это убыстряется, какъ камень, падающiй сверху, и старики видятъ уже быстрое явное движенiе. Для правильной жизни надо всегда помнить, что мы не стоимъ и движемся, и не цепляться за то, отъ чего мы уходимъ.

21 Іюля 1904. Я. П.

Здоровье держится. Погода — дождь и холодъ. Все понемногу поправлялъ предисловiе, а нынче кончилъ. Записать:

1) Во сне кажется[319] естествен[нымъ] то, что безум[но], такъ и въ этой жизни.

2) Говорятъ: жизнь наша — тайна. Нетъ никак[ой] тайны для разумныхъ вопросовъ. А для неразумныхъ вопросовъ все тайна.

Просится новая большая работа, нужная, важная, огромная. Не хочу даже здесь сказать, въ чемъ она. Хотелъ начинать нынче, но не могу, нетъ охоты. Кончилъ предисловiе. Все таже неохота, неспособность работать. Здор[овье] порядочно.

23/VII 04. Я. П.

Все тоже — хорошо. Не пишу, но хорошо думается. Если бы написать, что думается, сказалъ бы: ныне отпущаеши... Хочу попытаться начать.

24/VII 04. Я. П.

Дома хорошо. Безъ усилiя добро. Не хорошо б[ыло], слушалъ Бож[еское] и Чел[овеческое] и волновался. Нынче думаю все таки окончить Камень. Чувствую, что должно. Прямо сознанiе обязанности сказать, чего не знаютъ и въ чемъ заблуждаются. Попытаюсь сделать это какъ можно кратче и проще. Записать:

1) Чемъ больше люди разъединены, темъ возможнее, нужнее кажется деспотизмъ — насилiе. Теперь же, когда они все живутъ одной жизнью, деспотизмъ — appendix[321] не нужный, вредный, губительный. У бабочки выросли крылья, и ей и тесно въ куколке, и нужно расправить крылья, и куколка пересохла.

2) Я — все тотъ же я въ ребячестве, юности, мужестве, старости.[322] Весь мiръ — все тотъ же во всемъ томъ, что мне кажется безконечностью пространства и времени, но я не могу познавать (сознавать) его такимъ Всемъ; я могу познавать его только частями и по пространству и по времени. Въ этомъ моя отделенность отъ Всего. Я не отделенъ, но сознанiе мое ограничено. Если я самъ себе представляюсь растущимъ и все меня окружающее представляется мне растущимъ, изменяющимся — и моимъ чувствамъ, и моему воображенiю, и разуму, то это не значитъ то, что все изменяется, растетъ — нетолько растенiя, животныя, но планета земля, солнце — то это не значитъ то, что оно изменяется и растетъ, но только то, что я не могу ни видеть, ни[323] познавать чего либо постояннымъ,[324] но могу видеть и познавать только частями во времени и пространстве. Для Бога и я — дитя, и я — старикъ, и мои родители, и ихъ родители, и до безконечнос[ти], и мои дети, и внуки, и правнуки, и до безконечности — все это со всеми сопутствующ[ими] этимъ жизнямъ условiями существуютъ всегда, и Богъ[325] сознаетъ ихъ собою. И нетолько эти жизни, но жизнь планеты земли и всего, что предшествовало ей, и солнце, и то, что предшествовало ему, и конецъ планеты земли и потухающаго солнца, и до безконечно[сти] — все это для Бога есть. Богъ сознаетъ все это безъ стесненiй пространства и времени. Я же не могу. Для меня: если я хочу сознать сразу два предмета (безъ времени), то мне нужно представить ихъ въ пространстве. Если же я хочу сознать два предмета сразу, безъ пространства, то мне нужно время.

я мiрское, то, что мы называемъ человекомъ, есть мое ограниченное сознанiе мiра въ пространстве и времени.[326]29/VII 04. Я. П.

Все тоже. Почти не пишу. Работалъ немного Камень. Но, кажется, хорошо,[327] плодотворно думаю. Дня два тому назадъ былъ въ удивительномъ, странн[омъ] настроенiи: кроткомъ, грустномъ, смиренномъ, покорномъ и умиленномъ. Хорошо.

Часто меня посещаютъ, и[328] четвертаго дня я вздумалъ записать, кто да кто были? Были: 1) Отъ Гиля убившiйся въ шахте крестьянинъ. Я[329] послалъ его къ Голднбл[атту]. 2) Потомъ солдатка о возвращенiи мужа. Я написалъ ей прошенiе. 3) Потомъ ребята съ железн[ой] дороги. Отобралъ имъ книжки. 4) Потомъ барыня изъ Тифлиса о религiозн[омъ] воспитанiи. Высказалъ ей, что думалъ. Въ понедельникъ, вторникъ тоже не меньше посетителей. Такъ что хорошо.

1) Все о томъ же: какъ мне представляется все растущимъ, расширяющимся, но это иллюзiя: безконечно растущаго, расширяющегося не можетъ быть. Для безконечнаго нетъ ни большаго, ни меньша[го]. Такъ что то, что мне кажется растущи[мъ], расширяющимся, есть движенiе, завершающееся кругомъ: — змея, кусающая хвостъ.

2) Очень важное для статьи: Новая жизнь. Главная ошибка борющихся съ существующимъ зломъ та, что хотятъ бороться извне. Перестроится мiръ не извне, а изнутри. И потому вся энергiя на внутреннюю работу.

Я моментъ тому назадъ и я сейчасъ — два разные предмета, — я не могу ихъ видеть, сознавать вместе вдругъ, и потому я ихъ вижу во времени. Или: благодаря времени я вижу, сознаю себя всего во всехъ моментахъ прошедшаго. Время есть способность видеть, сознавать два предмета въ одномъ и томъ же пространстве. Я[330] въ прошедшемъ и я въ настоящемъ — эти два предмета. — Мы говоримъ: человекъ имеетъ способность воспоминания. Воспоминанiя нетъ, а есть я я, проявляющихся одно за другимъ, т. е. во времени. Если спросишь, какъ можно безъ времени[332] познать себя ребенкомъ, молодымъ, старымъ, то я скажу: Я, совмещающiй въ себе ребенка, юношу, старика и еще что-то, бывшее прежде ребенка, и есть этотъ ответъ.

Пространство же есть неспособность видеть, сознавать себя однимъ безъ отношенiя къ другимъ существамъ, или: возможность видеть, сознавать много предметовъ въ одно и тоже время. Пространство есть возможность видеть, сознавать[333] несколько предметовъ въ одно и тоже время. Я въ одно и тоже время чувствуетъ, сознаетъ себя и свои пределы, состоящ[iе] изъ существъ.[334]

«увертюра, к[оторую] играетъ органъ, происходитъ отъ органа и производится имъ. Вотъ трубы, вотъ барабаны, вотъ литавры, вотъ движущая пружина. Уничтожьте одну трубу, все разладится; уничтожьте пружину, все прекратится. Какихъ же еще доказательствъ, что увертюра Фрейшюца произошла отъ органа?»

— А почему же именно увертюра Фрейшюца? — спрашиваете вы.

— «А потому, что было и есть безчисленное количество органовъ, которые[335] производи[ли] всякiя сочетанiя звуковъ. Нескладныя сочетанiя разрушали органы, а складныя, какъ увертюра Фрейш[юца], остались. А вы вносите какую-то ненужную величину: композитора. Все и безъ композитора очень просто и ясно».

31/VII 04. Я. П.

Все не работается. Написалъ письма не интересныя. Разстройст[во] желудка. Ездилъ верхомъ: грустно, печально, хотя и не дурно. Записать:

— постарайся съ усилiемъ, жертвой сделать ему добро, и ты спасешься отъ нелюбви.

2) Неясное: соединяетъ во единое различн[ыя] я (во времени) любовь къ себе, воспоминанiемъ; соединяетъ во едино свое я съ другими существами любовь къ мiру, къ Богу, къ внешнему.

2/VIII 04. Я. П.

п[отому] ч[то] паръ пошелъ въ работу. Записать то, что вообще, и что къ статье о религiи. Именно:

1) Слушая музыку и задавая себе вопросъ: почему такая и въ такомъ темпе, впередъ какъ бы определенная последовательность звуковъ? я подумалъ, что это отъ того, что въ искусстве музыки, поэзiи, художникъ открываетъ завесу будущаго — показываетъ, что должно быть. И мы соглашаемся съ нимъ, п[отому] ч[то] видимъ за художникомъ то, что должно быть или уже есть въ будущемъ. Тоже — и въ высшей степени — въ нравственной проповеди, въ пророчестве.

2) Пришло въ голову восторженно блаженное состоянiе женщины красавицы, знающей, что ею любуются, въ то время какъ она слушаетъ прекрасную музыку и знаетъ, чувствуетъ, что на нее смотрятъ.

3) Буду писать прямо въ статью.

Жизнь никогда не стоитъ на месте, а всегда не переставая движется, движется кругами, какъ будто возвращающими все живущее, черезъ уничтоженiе, къ прежнему несуществованiю; въ сущности же эти самые круги въ своемъ возникновенiи и изчезновенiи составляютъ новые, другiе, бóльшiе круги, которые, также возникая и уничтожаясь, составляютъ еще бóльшiе круги, и такъ до безконечности и вверхъ и внизъ.

и кончающейся не ничемъ, а смертью. Отличiе рожденiя и смерти отъ возникновенiя изъ ничего и уничтоженiя въ ничто — тó,[338] что, хотя жизнь какъ бы возвращается къ своему началу, она возвращается иная, чемъ та, которой началась. Тамъ былъ ребенокъ — при смерти старецъ.

Такъ что процессъ жизни не безцеленъ, какимъ бы онъ былъ при простомъ возникновенiи и изчезновенiи, a цель его, очевидно, сделать изъ ребенка юношу, мужа, старца. Тоже самое можемъ видеть мы и вверху или впереди. Тоже самое видимъ мы и внизу или позади въ жизняхъ безчисленныхъ клетокъ, составляющихъ тело, возникающихъ и умирающихъ. Тела наши составляютъ частицы того большого круга, который совершаетъ земля, солнце, которыя также рожаются, стареются и умираютъ. Все, что мы видимъ, знаемъ, подлежитъ этому закону жизни — рожденiя и смерти. Въ микроскопическихъ телахъ мы не видимъ этого потому, что процессъ совершается слишкомъ скоро, въ телескопическихъ не видимъ п[отому], ч[то] процессъ для насъ слишкомъ медлененъ. Знаемъ мы твердо этотъ процессъ только въ себе. Для чего-то нужно всякому человеческому существу переделаться изъ ребенка въ старика и во время этой переделки исполнить какое-то назначенiе. Если бы цель жизни состояла только въ томъ, чтобы люди переделывались изъ детей въ стариковъ, то люди не умирали бы до старости. Если же цель жизни состояла бы только въ служенiи людей другъ другу, людямъ совсемъ не нужно бы было умирать.

Такъ что жизнь человеческая есть и ростъ жизни и служенiе.

.[339]

10 Авг. 1904. Я. П.

Давно не писалъ. Дня четыре б[ылъ] нездоровъ. Все не работается, но думается хорошо. Составляю дня четыре новый календарь. Вчера прiехала Таня изъ Пирогова, и, какъ всегда, смерть застаетъ неготовымъ, заставляетъ все внимательнее и внимательнее[340] вникать въ жизнь и смерть. Записать надо следующее:

1) Пустяки: суеверiя, гаданiя привлекаютъ насъ темъ, что есть возможность найти вне себя поддержку энергiи: хорошее предзнаменованiе — и бодрее делаешь, а потому и лучше.

2) Сознанiе въ себе Бога не допускаетъ бездеятельности: зоветъ, требуетъ проявленiя, требуетъ общенiя съ божественнымъ и освещенi[я] небожественнаго — борьбы, труда.

— дороги, паръ, электрич[ество] делаютъ насилiе ненужнымъ. Оно держится только по инерцiи.

4) Говорятъ о воле Бога въ смысле цел[и] Бога. Цели не можетъ быть у Бога. У Него все достигнуто. Такъ что мотивъ его деятельности можетъ быть только одинъ: любовь.

5) Главная[341] причина разделенi[я] и несогласiя людей въ томъ, что одни считаютъ жизнью наблюдаемое, другiе . Делать выводы изъ наблюдаемаго есть дело науки; делать выводы изъ сознаваемаго — дело религiи,[342] ученiя о поведенiи.

6) Страхъ смерти темъ больше, чемъ хуже жизнь, и наоборотъ. При совсемъ дурной жизни страхъ смерти ужасенъ, при совсемъ хорошей его нетъ. По страху смерти можно мерять доброту жизни человека. Я не говорю о людяхъ, к[оторые] говорятъ, что не боятся смерти, п[отому], ч[то] даже не умеютъ думать о ней.

7) Такъ что суеверное ученiе о награде раемъ и наказанiи адомъ за гробомъ имеетъ твердое основанiе. Только поставьте на место рая награду безстрашiя и на место ада наказанiе ужаса, и будетъ правда. Такъ справедливо замечанiе, кажется, Торо, что въ суеверiя[хъ] содержится часто более истины, чемъ въ самой строгой науке.

15 Августа 1904.

Три дня здесь. Понемногу заболевалъ, и вчера б[ыло] совсемъ худо: жаръ и, главное, изжога жестокая. У Сережи б[ыло] очень тяжело. Онъ жестоко страдаетъ и физически и нравственно, не смиряясь. Я ничего не могъ ему сделать, сказать хорошаго, полезнаго. Первый день переводилъ, вчера ничего не делалъ, нынче неожиданно нашелъ начало статьи о религiи и написалъ 1 ¹/₂ главы. Вдругъ стало ясно въ голове, и я понялъ, что мое нездоровье ужъ готовилось. Отъ того тупость. —

Заглавiе надо дать: Одна причина всегоСветъ сталъ тьмою, или: Безъ Бога.

Записать надо:

— голый.

Но мудрецы, пророки?... — Да, они намъ кажутся полезнее другихъ людей, но всетаки они нетолько не велики, но ни на волосъ не больше другихъ людей. Вся ихъ мудрость, святость, пророчество ничто въ сравненiи съ совершенной мудростью, святостью. И они не больше другихъ. Величiя для людей нетъ, есть только исполненiе, большее или меньшее исполненiе и неисполненiе должнаго. И это хорошо. Такъ лучше. Ищи не величiя, а должнаго.

2) Надо установить твердо свое отношенiе къ Царямъ, богачамъ, сильнымъ мiра. — Одно: преклоненiе передъ ними, другое: равнодушiе къ нимъ искусственное и искусственное сожаленiе, вытекающее изъ желанiя не подчиниться ихъ престижу. Настоящее же отношенiе должно быть отвращенiе, какъ ко всемъ убiйцамъ, грабителямъ, смягченное только общечеловеческой любовью, какъ къ убiйце, каторжнику, к[оторый] бы случайно захватилъ тебя въ свою власть.

————————————————————————————————————

17 Авг. 1904.

Нынче гораздо лучше; поправляюсь. Думаю итти къ Сереже. Вчера сиделъ на воздухе, гулялъ. Кое что записалъ. Сейчасъ думалъ о томъ, что решительно надо оставить мысль отделывать свои сочиненiя. А надо писать то, что уясняется въ голове, какъ сложилось по разнымъ отделамъ: 1) мудрости — религiи — философiи; 2) художественныхъ вещей: а) Воскресенья, б) Декабристовъ, Николая, в)[344] поправки ясныя написанному художеств[енному]; 3) Воспоминанiя. Воспоминанiя непременно надо записывать, какъ вспомнится: какiя времена, состоянiя, чувства живо вспомнятся и покажутся стоящими записи. Это очень бы было хорошо. Не знаю, удастся ли.

Записать:

[345] 1) Кощунство, возмущающее меня не умышленно, а непосредственно, не икона въ помойной яме, не евангелiе вместо оберточной и всякой здесь, и какъ делаютъ это многiе и многiе и научные, и журнальные, и художеств[енные] писатели и нарочно и нечаянно.

2) Гуляя вспомнилъ живо свое душевное состоянiе въ молодости, въ особенности после военной службы. До этого еще было живо, чуть живо стремленiе совершенствоваться. Во имя чего, я не определялъ, не зналъ, но чувствовалъ — есть то, во имя чего это нужно. Но после военной службы я былъ совершенно свободенъ отъ всякихъ духовныхъ узъ, т. е. совсемъ рабъ своего животнаго. Было одно,[346] во имя чего я еще могъ принести въ жертву похоти животнаго и даже жизнь самаго животнаго (война, дуэль, къ кот[орой] всегда готовился), и только одно, а то все б[ыло] возможно. И такъ было до 50 летъ. Какъ бы я хотелъ избавить отъ этаго людей!

3) (Очень важное.) Безконечность вещества, какъ во времени, такъ и въ пространстве очевиднее всего показываетъ намъ недействительность вещественнаго мiра. То понятiе безконечности, к[отор]ымъ такъ гордятся[347] маломыслящiе люди, въ к[оторомъ] видятъ признакъ величiя человеческой природы, есть только признакъ того, что самый тотъ матерьялъ вещественной природы, надъ к[отор]ымъ мы думаемъ, въ сущности есть ничто, есть вопiющее противоречiе. Если вещественный мiръ начался милiоны летъ тому назадъ, и до начала этихъ милiоновъ летъ прош[ли] еще милiоны, и до техъ еще милiоны, и такъ безъ[348] начала (тогда какъ разумъ требуетъ определенiя начала всякаго явленiя), и также не можетъ не продолжаться безконечно и не[349] можетъ иметь конца, т. е. цели (а разумъ требуетъ цели всякаго явленiя), и самое вещество не имеетъ составныхъ частей, т[акъ] к[акъ] можетъ[350] быть безконечно делимо и никогда не можетъ найти пределы, т[акъ] к[акъ] безконечно велико: за планетами солнце, за солнцемъ Геркулесъ, за Геркул[есомъ] млечный путь, за звездами млечнаго пути еще звезды, и такъ безъ[351] начала и конца; если таковъ[352] вещественный мiръ, то очевидно, что въ немъ нетъ ни малаго, ни великаго, ни долгаго, ни короткаго, ч[то] все въ немъ — ничто, и что таковъ только нашъ вещественный мiръ, что такимъ мiръ кажется намъ, но что онъ не такой, не можетъ быть такимъ, и что мiръ вещественный есть наше противуречивое, неизбежно противуречивое представленiе, и потому никакъ не можетъ быть действительно такимъ, какимъ онъ намъ кажется.

[353] Но если мiръ не есть то, что намъ кажется, и то, что намъ кажется, не есть действительный, настоящiй мiръ, то что же действительно, что существуетъ по настоящему? Что такое то, на основанiи чего мы признаемъ этотъ вещественный мiръ недействительнымъ, не настоящимъ? Наше разумное сознанiе. Только[354] сознавая жизнь, мы не встречаемъ никакого сомненiя и противоречiя. Только это сознанiе[355] указываеть намъ на[356] противоречiя вещественнаго мiра съ его безконечностью по времени и пространству. Мало того: только благодаря сознанiю жизни существуетъ весь этотъ кажущiйся мiръ.[357] Вещественный мiръ, со включенiемъ моего тела,[358] своими пятью чувствами познающего его, есть произведенiе этого сознанiя. Не будь сознанiя, не будетъ мiра. Уничтожается сознанiе — уничтожается мiръ. Правда, что какъ только оно возникаетъ или возстановляется, возникаетъ или возстановляется и мiръ, но это никакъ не доказываетъ того (какъ думаютъ многiе), что мiръ можетъ существовать такой, какимъ мы его знаемъ, такой, ,[359] — безъ сознанiя.

[360] <Всякiй разъ, когда месяцъ встаетъ надъ моремъ, мы видимъ какъ онъ выплываетъ изъ моря, какъ зажигаются яркимъ светомъ волны, какъ вновь потухаютъ отъ набежавшихъ тучъ, но то, что всякiй разъ бываетъ одно и тоже при выходе месяца, мы не имеемъ права говорить, что месяцъ выходитъ изъ воды, что вода зажигается и изредка потухаетъ.> (Не то.)

Здесь следуетъ разъяснить то, что мiръ состоитъ изъ общенiя различныхъ сознанiй, разделенныхъ иллюзiей вещества въ пространстве и времени.

18 Авг. 1904. .

Въ роде диссентерiи. Но не ослабъ. Ходилъ много, ходилъ къ Сереже. Все тоже. Весь поглощенъ вещественнымъ: своей болезнью, страданiями и хозяйствомъ большимъ и малымъ, и недовольство, мрачный взглядъ. Жалко и больно. Мож[етъ] б[ыть], я хуже буду его, но жалко и больно. Записать:

1) Что же такое мiръ? И вотъ, на что не могло ответить наблюденiе, отвечаетъ сознанiе. Мiръ это существа такiя же, какъ я (духовныя), соприкасающiяся со мной, отделяющiя меня отъ нихъ и себя отъ меня. Отделенность свою или ихъ я могу познавать только въ виде движущагося вещества. И потому матерьяльный мiръ, движущееся вещество, есть только форма моего отделенiя и отделенiя всехъ существъ другъ отъ друга. Сознанiемъ, только сознанiемъ я познаю другiя существа, весь мiръ. Сознанiе говорить мне, что человекъ (всякiй человекъ) есть другое такое же, какъ я, отделенное существо. Тоже говорить оно мне про все живое. Тоже говорить мне и про то, что мне представляется мертвымъ, какъ земля, на которой я живу, какъ звезды, солнце. Я знаю, что земля есть тело, и движущееся тело, только потому, что я знаю свое движущееся тело. Такъ что истинное существованiе есть только духовное, и истинное знанiе тоже только духовное.[361]

19 Авг. 1904. Пирогово.

— Читаю Тэна. Очень мне кстати.

1) Онъ описываетъ бедствiя анархiи 1780—90 годовъ. Едва ли они больше бедствiй теперешн[ей] японской войны, происходящей при самомъ правильномь государств[енномъ] порядке.

2) Споръ съ Колей, запишу после. —

[362] Говорилъ о томъ, что нетъ большаго и меньшаго матерьяльнаго блага, что во всемъ компенсацiя, что крестьянка, питающаяся хлебомъ и квасомъ, после родовъ встающая, заедаемая нечистью и т. п., не несчастнее барыни съ своими прихотями, капризами, нервами и действительными страданiями. Что какъ нельзя въ одномъ месте поднять уровень пруда, нельзя дать себе или другому большаго или меньшаго блага.

«Если такъ, то зачемъ сострадать, помогать людямъ? Имъ также хорошо, какъ и мне».

свое благо. Мне дурно, и я не могу не стремиться избавиться отъ этого. Кроме того, и главное, если я знаю, что смыслъ моей жизни въ любви, т. е. въ перенесенiи себя въ жизнь, интересы другихъ, я буду помогать другому, п[отому] ч[то] таково его желан[iе], и желанiе не вредное, если онъ хочетъ пищи, отдыха, буду помогать, какъ я буду помогать ребенку, уронившем[у] и сломавшему игрушку. Мое дело жизни есть служенiе Богу, исполненiе Его воли — единенiя людей. Единенiю этому препятствуетъ неравенство матерьяльное, иллюзiя того, что можно вещественными средствами увеличить благо, и потому я буду разрушать это неравенство, эту вредную иллюзiю, к[оторая] мешаетъ единенiю людей. Вотъ мой ответъ. Ответъ этотъ сводится къ тому основному положенiю, что добро не можетъ определяться внешними, вещественными последствiями. Оно определяется только большимъ или меньшимъ исполненiемъ своего назначенiя, воли Бога.

20 Авг. 1904. Пирогово.

Сегодня гораздо лучше. Вчера получилъ письма. Соня не очень ждетъ. Всетаки завтра хочу ехать, если велитъ Богъ. Отъ Ч[ерткова] прiятное о предисловiи и отъ Lucy Malory тоже.[366] Много хожу. И все читаю Тэна. Очень для меня важно.

[367] Читая исторiю франц[узской] революцiи, становится несомненно ясно, что основы революц[iи] (на к[оторыя] такъ несправедливо нападаетъ Тэнъ) несомненно верны и должны быть провозглашены и что, какъ онъ говоритъ, , т. е. идеалъ человека, гораздо действительнее Француза известнаго времени и места, и что руководиться этимъ воображаемымъ человеко[мъ] для устройства жизни гораздо практичн[ее] насилiемъ. L’assemblée construante[369] была бы совершенн[о] права, если бы она объявила те же самые принципы, а именно: что никто не можетъ владеть другимъ, не можетъ владеть землей, никто не можетъ собирать подати, ник[то] не можетъ казнить, лишать свободы; объявила, что отныне никто, т. е. правительство, не будетъ поддерживать этихъ правъ, и больше ничего. Что бы изъ этого вышло — не знаю, и никто не знаетъ, что бы вышло и теперь, если бы это б[ыло] объявлено; но одно несомненно, что не могло бы выдти того, что вышло въ Франц[узской] революцiи. Частные люди никогда не побьютъ, не зарежутъ и не ограбятъ одной тысячной того числа, к[оторое] побьютъ и ограбятъ правительства, т. е. люди, признающiе за собой право убивать и грабить. Можетъ быть, не б[ыло] готово франц[узское] общество[370] къ такому перевороту тогда; мож[етъ] б[ыть], оно не готово и теперь; но несомненно, что переворотъ этотъ долженъ совершиться, что[371] человечество все более и более приготовливается къ этому перевороту и что придетъ время, когда человечество будетъ готово къ нему.

22 Авг. 1904. Яс. Пол.

Вчера вернулся изъ Пирогов[а]. Сер[ежа] кончается. Я б[ылъ] не нуженъ ему. Съ него снимается последнiй покровъ, скрывавшiй въ этой жизни отъ него сущность его души, или, вернее: то проявленiе действительно сущаго, τò õѵ,[372] сущее, перестаетъ проявляться въ немъ. Дома хорошо, и мне хорошо. Разобрался въ письмахъ и въ календаре. И на душе хорошо. Записать нужно одно, самое важное и радостное.

Мне вполне ясно, близко стало то, что , сниманiе покрововъ съ сущаго. Оно стоитъ неподвижно, но вокругъ него все просветляется,[373] снимаются покровы, оно познаетъ все новое и новое, и ему кажется, что оно движется и что его жизнь въ этомъ движенiи. Если бы оно бы[ло] одно, то просветленiе это б[ыло] бы просветленiе, а не казалось бы движенiемъ. Но оно не одно, оно просветляется среди различно просветляющих[ся] существъ, и эти различныя степени просветлен[iя] даютъ понятiя[374] движенiя во времени, к[оторое] есть только отношенiе просветленiй. Доступныя моему наблюденiю просветленiя совершаются въ кругахъ[375] спиральныхъ, циклахъ, кругахъ, постепенно[376] просветляющихся. (Заболелъ животъ, и не могу дальше связно писать. И это не то.)

Все существа..... (После).

все более и более[378] другiя частицы тепла, растопляющiя свои различной толщины оболочки. Что это происходитъ въ людяхъ, я наверное знаю по себе. Знаю, что это происходитъ въ животныхъ,[379] догадываюсь, что это происходитъ въ растенiяхъ, предполагаю, что это же происходитъ въ томъ, что такъ далеко отъ меня (такъ невидна мне тающая оболочка), что я считаю эти тела не живыми — какъ планеты, звезды и атомы. — Просветленiя совершаются въ отдельныхъ частяхъ — личностяхъ, и въ соединенiяхъ частей: въ клеткахъ и въ теле человека, въ отдельныхъ живыхъ существахъ и во всей планете съ ея обитателями животными и растительными. (Не хорошо. Не то.)

26 Ав. 1904. Пирогово.

Сережа умеръ. Тихо, безъ сознанiя, выраженнаго сознанiя, что умираетъ. Это тайна. Нельзя сказать, хуже или лучше это. Ему б[ыло] недоступно действенное религiозное чувство (мож[етъ] б[ыть], я еще самъ себя обманываю; кажется, что нетъ). Но хорошо и ему. Открылось новое, лучшее. Также, какъ и мне. Дорога, важна степень просветленiя, а на какой она ступени въ безконечномъ кругу, безразлично.

Два дня работалъ надъ календар[емъ], уясняется. Но еще трудно.

1) Говорятъ о бедствiяхъ анархiи, даже террористической. Разве это можетъ сравниться съ бедствiями хоть теперешн[ей] японск[ой] войны?

если[380] приписываешь себе какую либо важность, считаешь себя нетолько выше людей, но равнымъ съ хорошими людьми. Только смиренiе самое большое, искреннее даетъ спокойствiе передъ смертью. Это отъ того, что, думая о смерти, думаешь о Боге, о Томъ, по воле Кого жилъ и къ Кому пойдешь. А если думаешь о немъ, то не можешь не чувствовать не то что свою малость, а полное ничтожество свое — нуль. Если же считаешь себя важнымъ, великимъ, то, значитъ, не думаешь о Боге, о Томъ, о Комъ нельзя не думать умирая, п[отому] ч[то] къ Нему идешь. Надо сделаться малымъ передъ людьми, передъ собою, чтобы войти въ домъ Бога; Отрекись себе — и ты сольешься съ Нимъ. Чемъ больше отреченiе, темъ ближе къ Нему.

27 Авг. 1904. Пирогово.

Былъ совсемъ здоровъ. Разстроился объяденiемъ. Стыдно. Смерть все удивительней и удивительней. Былъ на похоронахъ, несъ до церкви. Гриша хорошъ, спокоенъ. Я вялъ. Вчера переводилъ для календ[аря]. Нынче проснулся рано и вотъ записываю:

1) О томъ же, о просветленiи: Я, постепенно просветляясь (живя),[381] выражаю себя. Тоже происходитъ для рода людей: я, просветляясь,[382] выражаю родъ всехъ моихъ предковъ. Весь мiръ (на мой взглядъ), просветляясь (живя), выражаетъ все прошедшее мiра.[383] Какая это линiя? Т. е. все это просветле[нiе] идетъ ли все впередъ и впередъ по прямой, к[оторая] мне кажется прямой только п[отому], ч[то] это безконечно большая, замыкающая[ся] кривая, или это — прямая,[384] к[оторая] для меня, какъ безконечная, не имеетъ смысла, но[385] не безсмысленна для[386] безконечн[аго] Разума. Для меня все это спирали, оси кот[орыхъ] составляютъ бòльшiя спирали, оси кот[орыхъ] еще больше, и такъ до безконечности. Я не могу и долженъ не мочь понять все. Но я знаю направленiе и движенiе, знаю, главное, что я, истинный я, не безконеченъ, не безсмыслененъ, но сущiй и стою неподвижно, а то, что мне кажется,[387] что я движусь и все движется, есть только просветленiе, въ чемъ жизнь. И это важно и нужно. (Дурно написано, но для меня и для техъ, кто войдутъ въ мой ходъ мыслей, понятно.)

людьми, но животными, понимать нетолько равенство, но ничтожество. Только при такомъ пониманiи себя можетъ быть разумная, спокойная жизнь и безстрашiе передъ смертью. Ты — какая-то безконечно малая частица чего-то, и ты былъ бы ничто, если бы у тебя не было определеннаго призванiя — дела. Это только даетъ смыслъ и значенiе твоей жизни. Дело же твое въ томъ, чтобы использовать данныя тебе, какъ и всему существующему, орудiя (иступить топоръ, источить косу). И все дела равны, и[390] ты не можешь сделать ничего больше того, что тебе задано, не можешь и не сделать. Все твое дело въ томъ, чтобы делать охотно. Стало быть, ты можешь быть супротивникомъ Б[ога], можешь мучать себя и всетаки исполнить Его дело. Въ лучшемъ случае ты можешь только не противиться, не корячиться. И потому ничего важнаго, великаго человекъ не можетъ сделать. Только стоитъ приписать человеку великое, исключительное — и делаешь изъ него урода. Стоитъ приписать это себе — и погибъ: и нетъ спокойствiя, ясности жизни и безстрашiя смерти. — Прикладываю къ себе: мне дана потребность думать, выража[ть] мысли, писать и сообразовать кое какъ свою жизнь съ своими мыслями (что я очень дурно делаю), и потому, какъ бы мне и другимъ намъ, бактерiямъ, не казались важны мои записанныя мысли, они въ действительности, также важны, какъ выращенная рожь, [не важнее,] чемъ воспитанная кошка. Я чувствую: какъ только приписалъ себе значенiе большее, чемъ яблони, клена, принесшаго плоды, такъ лишилъ себя спокойствiя, радости жизни, покорности смерти.

1 Сент. 1904. Яс. Пол.

Третiй день боли[тъ] животъ. Все это время переводилъ и читалъ для Круга Чтенiя и написалъ предисловiе. Работа подвигается, но очень ея много.

1) По мере того, какъ открывается сущность жизни, т. е. что человекъ узнаетъ свою безвременную, безпространственную природу, уничтожается, умаляется его матерьяльная природа, т. е. разбиваются пределы, отделяющiе его отъ другихъ существъ (земля, и въ землю пойдешь). (Здесь я что-то забылъ.)

2)[391] Нетолько люди къ старости, но животныя добреютъ. Добреютъ ли растенiя? Что делается въ нихъ, мы не знаемъ, но[392] то, чемъ проявляются ихъ жизни въ старости,[393] имеетъ свойства добра: они роняютъ свои плоды, семена, служатъ другимъ и перестаютъ бороться (гнiютъ), уступаютъ место другимъ.

3) Одна изъ причинъ, по к[оторой] женщины менее разумны, чемъ мущины, та, что оне привлекательны для мущинъ особенно въ девическомъ возрасте, и мущины не исправляютъ, не осуждаютъ ихъ, а хвалятъ. (Пустяк[ъ].)

4)[394] Смерть, говорятъ, похожа на засыпанiе, но это несправедливо и не верно. Мы не знаемъ момента засыпанiя, и потому сравненiе съ засыпанiемь ничего не объясняетъ. Мы знаемъ только пробужденiе и съ нимъ только можемъ сравнить смерть. Засыпанiе же есть моментъ рожденiя. Аналогiя съ пробужденiемъ полная: Пробуждаемся или когда выспались, когда нажились, устали отъ жизни, или когда внешнiя причины (страданiя) будятъ насъ. Какъ сонъ становится слабее къ времени пробужденiя и намъ снятся сновиденiя, такъ и[395] жизнь все слабеетъ и все больше и больше сознаешь нелепость окружающей жизни. Иногда (какъ у меня теперь) это доходитъ, какъ при кошмаре во сне, до ужаса передъ жизнью и желанiя проснуться.

для чего? сказалъ: почему?[398] Говорили: у северн[аго] животна[го] теплый мехъ для того, чтобы[399] онъ могъ жить на севере, а онъ говоритъ: у[400] животна[го] теплый мехъ п[отому], ч[то] оно живетъ на севере. (Все, у кого не б[ыло] теплаго меха, умерли.) Но ведь вопросъ: для чего? если и переделанъ въ одномъ случае въ вопросъ: почему? онъ не устраненъ. Для чего олень и собака живутъ на севере? П[отому] ч[то] Но для чего эти пошли на северъ или явились тамъ? Для чего вообще животныя? Для чего[401] именно такiя существа, какъ животныя? (Болитъ животъ, и все не то.)

15 Сент. 1904. Я. П.

Две недели не писалъ. Все время занять выписками для Круга Чтенiя. Набралось кроме полнаго однаго года, еще, вероятно, целый годъ. Не читаю газетъ, а читаю Амiеля, Карлейля, Мадзини, и очень хорошо на душе. Здоровье не дурно. Душевное состоянiе — хочется похвалиться, но боюсь; всетаки скажу, что очень радостно. Записать надо много:

1) Время и пространство суть[402] ограниченiя[403] нашего существа. Какъ ограниченiе нашего существа, пространство есть наша невозможность обнять все существующее: а мы познае[мъ] только все то, что изъ существующаго открывается нашимъ 5 чувствамъ.[404] Соединяемъ же въ одно все существующее мы посредствомъ разума, к[оторый] признаетъ существующ[имъ] все то, что онъ познаетъ 5-ю чувствами. Какъ ограниченiе нашего существа, время есть наша невозможность видеть, познава[ть] все наше существо и весь мiръ: а мы познаемъ его только въ последовательныхъ состоянiяхъ.[405] Духовное же существо наше посредствомъ воспоминанiя соединяетъ во едино все эти последовательныя состоянiя, признавая все ихъ, отъ детст[ва] до старости, однимъ собою.

2) Странная вещь: очень часто я по чувству влекомъ больше къ безнравственнымъ, даже жестокимъ, но цельнымъ людямъ (Вера, Андр[юша] и мн[огiе] др[угiе]), чемъ къ либеральнымъ служащимъ людямъ и обществу людямъ. Я объяснилъ это себе. Люди не виноваты, если они не видятъ истиннаго смысла жизни, если они еще слепы — не какъ совы, но какъ щенята. Одно, что они могутъ делать хорошаго, это не лгать, не лицемерить, не делать того, что похоже на настоящую человеч[ескую], религiозную деятельность, но не есть она. Когда же они лицемерятъ, делаютъ для людей, но не для Бога, оправдываютъ себя, они отталкиваютъ.

3) Гипнотизмъ, внушенiе есть важное, необходимое условiе[406] для общественной жизни, но беда, когда оно употребляется для зла. Мало того, что оно отупляетъ, развращаетъ людей, останавливаеть ихъ въ ихъ движенiи къ свету и благу, оно въ наше время имело еще то ужасное последствiе, что когда лучшiе люди общества поняли, что религiозные[407] лживые учители употребляютъ внушенiе на вредъ людямъ, эти лучшiе люди выработали въ себе искусство отпора[408] (к[оторый] всегда нуженъ) противъ всякаго религiознаг[о] внушенiя. Видишь добрыхъ, хороши[хъ] людей, к[оторые] теперь прямо боятся словъ и понятiй: Богъ, религiя, и отворачиваются, не разбирая. А между темъ и религiя и религiозное внушенiе суть необходимыя условiя разумной жизни людей.

4) Люди во всемъ любятъ отстаивать старое и больше всего въ религiи. А между темъ все идетъ, все течетъ, и, очевидно, точно также течетъ, идетъ основа всей жизни — религiя. Религiя же, отставшая отъ своего времени, есть уже не религiя, есть ничто, даже не ничто, a помеха для истинной, соответствующей требованiю людей, религiи.

5) Былъ очень не въ духе 3-го дня и зналъ это, и держался и не верилъ себе. Кто же этотъ тотъ, кто не верилъ и удерживалъ другаго? Если бы не было другаго доказатель[ства][409] духовности человека, это было бы достаточнымъ доказательствомъ. Правда, есть люди, — и я б[ылъ] такой, когда это[го] другаго, неверящаго тому, кто не въ духе, не было; но если онъ есть въ некоторыхъ, то долженъ быть во всехъ. Онъ есть, только не выделился, какъ не выделился въ непроросшемъ зерне.

— и это правда, что похоже, но смерть еще более похожа на пробужденiе. Въ сне я знаю оба момента — и засыпанiя (хотя этого я не сознаю) и пробужденiя, к[оторый] сознаю. Въ смерти же я знаю моментъ пробужденiя (хотя и не сознаю его) и моментъ умиранiя, к[оторый] сознаю.

Такъ что смерть есть наверное засыпанiе и вероятно — пробужденiе. То, что это — засыпанiе, подтверждается темъ, что оно совершается при усталости; то, что это — пробужден[iе], подтверждается темъ, что оно совершается вследствiи нарушенiя спокойст[вiя] и благосостоянiя, т. е. страданiй, и вследствiи не усталости, а, напротивъ, полнаго отдохновенiя, готовности къ делу жизни. (Все это не ясно, надо передума[ть].)

7) Какъ представляться долженъ мiръ собаке, волку: она не представляетъ себе человека брюнетомъ, плешивы[мъ], белымъ, вообще известнымъ зрительны[мъ] образомъ, а запахомъ: горькимъ, кислымъ, сладкимъ и т. п. Для собаки видъ человека тоже, что для насъ его запахъ. А какъ представляться долженъ мiръ мухе? Трудно догадаться и сколько нибудь представить себе.

8) Прекрасная сказка Андерсена о горошинахъ, к[оторыя] видели весь мiръ зеленымъ, пока стручокъ б[ылъ] зеленый, а потомъ мiръ сталъ желтый, а потомъ (это уже я продолжаю) что[-то] треснуло, и мiръ кончился. А горошина упала и стала рости.

9) Несколько разъ за это время охватывало чувство радости и благодарности за то, что откры[то] мне.

ДНЕВНИКЪ СЪ 15 СЕНТ. 1904 ПО 3 ІЮЛЯ 1906.

15 Сент. 1904. Я. П.

Начинаю эту тетрадь продолженiемъ[410] того, что надо записать на 15 Сент[ября].

11) Въ старости отмираютъ способности, внешнiя чувства, к[отор]ыми общаешься съ мiромъ: зренiе, слухъ, вкусъ, но за то нарождаются новыя не внешнiя, a внутреннiя чувства[411] для общенiя съ духовнымъ мiромъ, — и вознагражденiе съ огромны[мъ] излишкомъ. Я испытываю это. И радую[сь], благодарю и радуюсь.

существенномъ всю нашу будущую жизнь.[412]

13) Странное дело: я пришелъ къ тому убежденiю или, скорее, вернулся, что всякое объективн[ое] изученiе есть суета, обманъ, даже преступленiе, попытка познать непостижимое. Только свой субъективн[ый] мiръ открытъ человеку, и только изученiе его плодотворно. Изученiе внешняго мiра есть изученiе данныхъ своихъ чувствъ (sens).[413] И потому и изученiе внешняго мiра — естествен[ныя] науки — плодотворно только тогда, когда матерьялъ его[414] — впечатленiя. Какъ только изучается невидимое, неосязаемое — начинает[ся] ложное знан[iе].[415]

14) Будь правдивъ, смирененъ и добръ, и будешь свободенъ, спокоенъ и радостенъ.[416]

15) Богъ это законъ, требующiй правды, смиренiя и доброты. И исполненiе даетъ свободу, спокойствiе и жизнь.

22 Сент. 1904. Я. П.

Светъ во тьме, но нетъ охоты продолжать. Кое что делалъ для Календаря. Надо выписать бiографiи. Читалъ Канта. Его Богъ и безсмертiе, т. е. будущая жизнь,[417] удивительны по своей недоказанности. Впрочемъ, онъ самъ говоритъ, что не снимаетъ съ одной чаши весовъ своего желанiя доказать безсмертiе. Основная же мысль о вневременной воле, вещи самой въ себе, совершенно верна и известна всемъ религiямъ (браминской), только проще, яснее выраженная. Остается одна, но за то громадная заслуга: условность времени. Это велико. Чувствуешь, какъ бы ты быль далеко назади, если бы, благодаря Канту, не понималъ этого.

Записать надо:

1) Страхъ смерти или, скорее, какое-то недоуменiе передъ смертью происходить отъ того, что мы приписываемъ реальность времени (и пространству), приписываемъ реальность иллюзiи, форме. Приписываемъ же реальность времени п[отому], ч[то] не сознаемъ въ себе вневременнаго. Спрашиваемъ себя: что будетъ после смерти? Но ведь это — противоречiе: что будетъ, т. е. что произойдетъ во времени, когда уничтожится жизнь во времени. Одно несомненно: не будетъ жизни во времени. Тоже, что жизнь во времени кончается со смертью, не доказываетъ того, что кончается всякая жизнь. Для того, чтобы это б[ыло], нужно, чтобы б[ыло] доказано, что жизнь есть только во времени. А это нетолько не доказано, а у насъ есть сознанiе противнаго.[419]

жизнь, т. е. движенiе, т. е. стремленiе къ расширенiю, просветленiю. Если бы не б[ыло] отделенiя частей, не б[ыло] бы движенiя, не б[ыло] бы жизни. Богъ, говоря общепринятымъ язык[омъ], былъ бы неподвижный, одинъ; теперь же Онъ живетъ съ нами, нами — всеми существами мiра.....

3) Безъ ограниченiя пространства и времени не б[ыло] бы насъ, не было бы[420] блага нашей жизни, состоящей въ расширенiи, просветленiи. Такъ что не жаловаться надо на наше ограниченiе, а радоваться, благодари[ть] за него.

4) Смерть есть прекращенiе временнаго существованiя. Если временное существованiе не вся жизнь, а только форма жизни, то смерть или[421] соединяетъ со Всемъ или вводитъ въ новую форму.[422]5) Мы не можемъ себе представить жизнь после смерти и не можемъ вспомнить жизнь до рожденiя п[отому], ч[то] не можемъ представлять вне времени и можемъ вспоминать только во времени. Если же мы[423] действительно есмы, то есмы вне времени.[424]

6) Сны, сновиденiя, это образцы жизни вневременной и внепространственной. Мы видимъ людей умершихъ и старыхъ молодыми, и находим[ся] и въ Москве и въ Казани, и лица, съ к[оторыми] говоримъ, и А. и Б., и одно не мешаетъ другому.[425]

7) Религiя — это понятная всемъ философiя; философiя — это доказываемая и потому запутанная и приведенная въ систему религiя.[426]

[8 октября] 7 Окт. 1904. Я. П.

Больше двухъ недель не писалъ. Очень занять Кругомъ Чтенiя. Подвигается,[427] еще много работы. Кое что и, казалось, важное, записалъ. Здоровье въ общемъ хорошо; но упорная боль въ правой кишке. М[ожетъ] б[ыть], пустяки, а мо[жетъ] быть — важное, къ смерти. Думаю безъ противленiя. Здесь Горб[уновъ] и Абр[икосовъ]. Теперь 1-й часъ ночи. Не стану записывать. А то дурно запишу, а, кажется, много важнаго. —

22 Окт. 1904. Я. П.

Сто летъ не писалъ. Все время занять Кругомь Чтенiя. Много работалъ и много сделалъ. Но чемъ дальше, темъ [больше] видишь, что могло бы быть лучше. Не знаю, где остановлюсь. Прiятно сознавать, что въ этомъ деле во мне есть только увлеченiе самой работой. Помогали Ив[анъ] Ив[ановичъ], новый другъ, «очень славный», Федор[овъ], и милый Абрикосовъ. Записать надо пропасть и, кажется, не дурно. Сейчасъ, нынче б[ыло] особенно важное:

1) Опять, что со мной такъ часто бывало, приходитъ мысль, кажущаяся странной, парадоксомъ; но приходитъ съ другой стороны, другой, третiй разъ, начинаешь думать о предмета[хъ] и мысляхъ, связанныхъ съ нею, и вдругъ приходишь къ убежденiю, что это нетолько не парадоксъ, не случайная мысль, а самая основная, важная, к[оторая] открываетъ новую важную сторону жизни. Такъ это было со мной съ мыслью о призванiи человека совершенствоваться. Я осторожно, робко относился къ этой мысли,[428] п[отому] ч[то] однимъ она кажется труизмомъ,[429] а друтимъ чемъ-то непрiятнымъ, глупо смешны[мъ], противъ чего они[430] озлобленно возстаютъ. И вотъ я пришелъ къ убежденiю, что это мысль, разрешающая все сомненiя, что въ этомъ ясный и единственно доступный намъ смыслъ жизни. Зачемъ нужно (Началу жизни, Богу, или просто: зачемъ нужно) то, чтобы мы совершенствовались, я не знаю и не могу знать. Могу только догадываться, что это нужно для того, чтобы было осуществлено наибольшее благо ка[къ] отдельныхъ личностей, такъ и совокупностей ихъ, т[акъ] к[акъ] ничто такъ не содействуетъ благу и техъ и другихъ, какъ стремленiе къ соверш[енствованiю]. Но если я не знаю, зачемъ, я несомненно знаю, что въ этомъ законъ и цель нашей жизни. Знаю я это по тремъ самымъ убедительнымъ доводамъ: [431] п[отому] ч[то][432] во 1-хъ,[433] вся наша жизнь есть стремленiе къ благу, т. е. къ улучшенiю своего положенiя. Совершенствованiе же есть самое несомненное улучшенiе своего положенiя. И стремленiе къ соверш[енствованiю] не есть предписанiе разума, а есть свойство, прирожденное человеку. Всякiй человекъ всегда[434] сознательно или безсознательно стремится къ этому. Это первое. Bo-2-хъ, это одна единственная деятельность изъ всехъ человеческихъ деятельностей, к[отор]ая не можетъ быть остановлена и к[оторая] въ стесненiя[хъ], страданiяхъ, болезня[хъ], самой смерти можетъ совершаться также свободно, какъ и[435] всегда. Это второе. Третье доказательство того, что это есть назначенiе человека, то, что для человека, сознательно поставившаго себе эту деятельность целью, изчезаетъ все то, что мы называемъ зломъ, или, скорее, претворяется въ добро. Гоненiя, оскорбленiя, нужда, телесныя страданiя, болезни свои и близкихъ людей, смерти друзей и своя, все это[436] такой человекъ[437] принимаетъ какъ то, что нетолько должно быть, но что[438] нужно ему для его совершенствованiя.[439]

Притча о талантахъ говорить это самое. Жизнь есть увеличенiе своей души, и благо не въ томъ, какая душа, а въ томъ, насколько человекъ увеличилъ, расширилъ, усовершенствовалъ ее. Зачемъ это? Никто не знаетъ и не можетъ знать. Но что это есть, это мы все,[440] если не знаемъ, то смутно чувствуемъ и можемъ знать.

2) Буриданъ въ доказательство несвободы воли приводилъ воображаемый примеръ осла, к[оторый][441] умеръ бы съ голода между двумя привязанными передъ нимъ на равномъ разстоянiи вязанками сена,[442] п[отому] ч[то] у него не было бы мотива начать одну или другую. Въ такомъ положенiи былъ бы человекъ,[443] когда потребности[444] и страсти его молчатъ.[445] Разсужденiе о томъ, какой поступокъ доставитъ ему больше выгоды, никогда бы не могло руководить человекомъ, п[отому] ч[то] соображенiй о последствiяхъ поступка мож[етъ] б[ыть] безчисленное количество самыхъ разныхъ и противуположныхъ. Когда человекъ не руководимъ желанiемъ удовлетвор[енiя] потребности или страсти, мотивомъ его поступка не мож[етъ] б[ыть] разсужденiе, к[оторое] всегда можетъ противоречить само себе. Выходъ изъ этого положенiя нерешительн[ости][446] даетъ только чувство справедливости.

его) и те, к[оторые] ищутъ его. Противодействуютъ этому общенiю только те, дела к[оторыхъ] совершаются во мраке.

4) Жизнь въ смысле внутренняго сознанiя жизни каждымъ отдельнымъ человеко[мъ] и свобода въ смысле возможности, для человека избирать и совершать поступки по своей воле[447] суть понятiя почти однозначущiя: жизнь совершается только въ настоящемъ; настоящее же вне времени.[448] Свобода же есть[449] возможность совершенiя поступковъ вне условi[й] времени.

5) Смерть есть прекращенiе того сознанiя жизни, к[оторое] я испытываю теперь. Сознанiе прекращается, это я вижу на умирающихъ; но что делается съ темъ, что сознавало? Этого я не знаю и не могу знать.

6) Жизнь наша представляется намъ расширенiемъ, увеличенiемъ сознанiя. Но ведь это представляется намъ тольк[о] п[отому], ч[то] мы живемъ во времени. Вне времени, для существа, к[оторое] вне времен[и], нетъ и не можетъ б[ыть] увеличения, расширен[iя], движенiя.....

7)[450] Если даже мiрскiя радости и бедствiя, к[оторыя] могутъ постигнуть человека, одинаковы для добродетельнаго, самоотверженнаго и порочнаго, себялюбива[го] человека (хотя это не такъ, и для добродет[ельнаго] всегда вероятней больше радостей и меньше бедствiй), то[451] всетаки добродетельный человекъ всегда будетъ въ барышахъ, такъ какъ будетъ испытывать то особенное внутреннее благо, к[оторое] даетъ добрая жизнь, благо, к[отораго] лишенъ человекъ порочный.

только по отношенiю деятельности, направленной на другихъ. Наилучшая, святая жизнь человека была бы такая, въ к[оторой] онъ всю свою мiрскую деятельность, объусловленную прошедшимъ и будущимъ, направлялъ бы на служенiе людямъ; свою же духовную деятельность направлялъ бы только[453] на служенiе Богу, своей душе въ настоящемъ. (Дурно выразилъ, но правда и хорошо.)

9) Награды и наказанiя за гробомъ въ вечности и въ несуществующемъ месте — въ аду это только грубое выраженiе того, что награды и наказанiя совершаются вне времени, т. е. въ нашемъ вневременномъ сознанiи, и вне пространства, т. е. въ нашемъ духовномъ существе.

10) «Любовь, также требованiя любви есть сознанiе любви». Такъ у меня записано въ ночной книжечке. Не могу возстановить значенiя. Значенiе такое: то, что намъ хорошо, когда мы любимъ и когда насъ любятъ, значитъ то, что сущность нашей жизни — любовь.[454]

11) Надо помириться съ тайной, окружающей насъ, признать непроницаемость ея и знать, где остановиться въ постановке вопросовъ и въ ответахъ на нихъ.

12) Одинаково ошибочно не отвечать на вопросы метафизическiе, какъ и отвечать на все.

14) Мы не любимъ людей не п[отому], ч[то] они злы, а мы считаемъ ихъ злыми п[отому], ч[то] не любимъ ихъ.

15) Пространство есть способность представлять себе тела и прежде всего свое собственное тело какъ нечто матерьяльное,[455] тогда какъ оно есть только пределъ, отделяющiй меня отъ всего остальнаго. (Нехорошо.)

16) Въ человеке есть[456] твердое сознанiе того, что онъ всегда былъ — и даже не всегда былъ (время), а что никогда не было того, чтобы его не было. Вотъ это-то сознанiе, сознанiе сознанiя, я думаю, есть то, что не можетъ изчезнуть.

17) По мере продленiя жизни и въ особенности доброй жизни[457] ослабеваетъ значенiе времени и[458] интересъ вопроса: о томъ, что будетъ? Чемъ старше, темъ быстрее идетъ время, т. е. становится меньше, и темъ неинтереснее вопросъ, что будетъ после приближающейся смерти. Меньше смыслъ, значенiе: «будетъ» и больше то, что «есть».

сливаются. Тоже съ местами и временами. Въ смерти все[460] сольется въ одно. Что будетъ это одно?

19) Франц[узская] большая революцiя провозгласила несомненныя истины, но все они стали ложью, когда стали вводиться насилiемъ.

20) Если ты веришь въ безсмертiе, то не думай о времени. Безсмертiе во времени значитъ вечная, безконечная жизнь — а это безсмыслица.

21) Какое бы то ни было безсмертiе, оно не въ[461] вечности, не во времени.

22) Спрашиваютъ, зачемъ умираютъ дети, молодые, к[оторые] мало жили. Почемъ вы знаете, что они мало жили? Ведь это ваша грубая мерка временемъ, а жизнь меряется не временемъ. Все равно, что сказать: зачемъ это изреченiе, эта поэма, эта картина, это музык[альное] произведенiе такiя[462] коротенькiя, за что ихъ оборвали и не растянули до величины самыхъ большихъ речей, картинъ, пьесъ? Какъ къ значенiю (величине) произведенiй[463] мудрости, поэзiи не приложима мерка длины, такъ и къ жизни. Почему вы знаете, какой внутреннiй ростъ совершила эта душа въ свой короткiй срокъ и какое воздействiе она име[ла] на другихъ.

23) Мы не можемъ понимать жизнь иначе, какъ движенiе во времени, какъ движенiе къ благу. А жизнь для Бога есть просто жизнь — жизнь благо.

24) Богъ есть иксъ (x); но хотя значенiе икса и не известно намъ, безъ икса нельзя нетолько решать, но и составить никакого уравнения.[464] А жизнь есть решенiе уравненiя.

25) Сколько есть людей, всемъ недовольныхъ, все осуждающихъ, кот[орымъ] хочется сказать: подумайте, неужели вы только затемъ живете, чтобы понять нелепость жизни, осудить ее, посердиться и умереть. Не можетъ этого быть. Подумайте. Не сердиться вамъ надо, не осуждать, а трудиться, чтобы исправить то дурное, к[оторое] вы видите.

————————————————————————————————————

5 Нояб. 1904. Я. П.

Не писалъ съ 22 Окт[ября]. Все занятъ Кругомъ Чтенiя. Въ достоинстве сомневаюсь. Скорее склоняюсь думать, что плохо. Немного писалъ КаменьЗаконъ Божiй. Хочу[465] начать такъ:

Людямъ дурно жить отъ того, что они нетолько не сознаютъ свое истинное положенiе въ мiре, но представляютъ себе это положенiе совсемъ не темъ, что оно есть. Люди думаютъ, что они живутъ телесно въ этомъ мiре, а между темъ они не живутъ въ немъ, а только проходятъ черезъ него. Живутъ люди духовно вне времени и пространства; жизнь же въ этомъ мiре есть только исполненiе известнаго назначенiя. Сравнить заблужденiе человека, думающа[го], что вся его жизнь — жизнь здесь, можно съ темъ, что если бы человекъ

5 Ноября началъ это. А нынче П. и жалею, что недописалъ. А надо, и могу. Все занятъ Кругомъ Чтенiя и боюсь, что даромъ трачу остатныя силы. Есть другiя, более важныя вещи. Но Богъ лучше меня знаетъ, что нужнее. Душевное состоянiе очень хорошо. Все чуждее становится эта жизнь и все тверже пониманiе ея, и все меньше, незаметнее овражекъ, отделяющiй отъ того, что за смертью. Записать надо:

1) Если только помнить то состояние не жизни, изъ кот[ораго] я вышелъ и къ которо[му] иду, то какъ не ценить всехъ техъ благъ, к[оторыми] полна эта жизнь. Человекъ утопающiй, всегда утопающiй, не знающiй другаго состоянiя, вынырнулъ на мгновенiе въ последнiй разъ и недоволенъ темъ состоянiемъ, к[оторое] онъ испытывалъ. Помни всегда все то, что нетолько угрожаетъ, но свойственно тебе: разрушенiе, страданiя, смерти близкихъ, своя смерть, и ты будешь ценить всякiй часъ[466] свободный отъ всего этого, и радость жизни будетъ самое естественное твое чувство.

————————————————————————————————————

2) Когда мы жалеемъ, сострадаемъ, мы жалеемъ не п[отому], ч[то] страдающему сделали больно, а п[отому], ч[то] тотъ, кто делаетъ больно другому, нарушаетъ то единенiе, кот[орое] должно быть между людьми. Когда злодей мучаетъ другаго, мы только по недоразуменiю говоримъ и намъ кажется, что мы жалеемъ страдающаго: мы жалеемъ[467] — жалеемъ въ форме возмущенiя — обидчика.

Когда сумашедшiй рвется и бьетъ — и больно — сторожей, мы не жалеемъ сторожей, но сумашедшаго. Въ этомъ случае намъ ясно, кто[468] настоящiй страдалецъ, кто делаетъ и потому терпитъ зло. Когда страдаетъ за правду мученикъ, мы не жалеемъ его, намъ ясно, что не зло, а добро постигло мученика, и только по недоразуменiю негодуемъ на мучителей, хотя они должны бы были вызывать нашу жалость.

Сущность дела въ томъ, что человекъ только самъ себе можетъ сделать зло, но не можетъ сделать его другому.[469] Происходитъ это отъ того, что человекъ въ жизни застрахованъ, на всегда обезпеченъ отъ внешняго зла: обезпеченъ темъ, что благо человека,[470] составляющее въ этой жизни соединенiе изъ блага телеснаго и блага духовнаго, всегда и во всехъ людяхъ количественно одно и тоже,[471] не можетъ ни увеличиваться, ни уменьшаться соответственно мiровоззренiю человека (о томъ, что я разумею подъ словами: соответственно мiровоззрен[iю] человека, я скажу после).

Отношенiе добра духовнаго и матерьяльнаго можно сравнить съ весами.[472] Мiровоззренiе человека, более высокое или низкое, можно сравнить съ той точкой опоры, на кот[орой] серединой своей лежитъ коромысло весовъ. На одномъ плече коромысла духовное, а на другомъ — матерьяльное благо. Чемъ больше человекъ[473] лишается матерьяльныхъ благъ: обезпеченья,[474] власти, славы, силы, здоровья, друзей,[475] чемъ ниже спускается плечо матерьяльныхъ благъ, темъ[476] ровно на тотъ же самый уголъ, на к[оторый] спустили, подни[мается] плечо духовныхъ благъ: преданности воле Бога, благорасположенiя къ людямъ, смиренiя, покорности, терпенiя, серьезности мысли, безстрашiя смерти.[477] Степени мировоззренiя[478] определяютъ более высокую или низкую точку опоры коромысла.[479] Большая или меньшая чуткость челове[ка] определяется длиною плечъ коромысла, но где бы оно ни было утверждено и какова бы ни была его длина, законъ возмездiя духовными благами за потерю матерьяльныхъ остается[480] неизменнымъ. И потому человекъ не можетъ испытывать абсолютнаго зла: онъ можетъ подвергнуться злу матерьяльному, но благо духовн[ое] всегда въ равной мере вознагражда[етъ] зa потерю. И одинъ человекъ также не може[тъ] быть ни счастливее ни несчастнее другого, какъ на ровной плоскости озера не може[тъ] изъ воды составиться ни бугра ни ямы. А потому и одинъ человекъ не можетъ сделать зла другому; и когда намъ кажется, что человекъ делаетъ зло другому, мы ошибаемся: мы видимъ, что совершается зло, но относимъ зло не къ тому, кого оно постигаетъ. Зло можетъ сделать человекъ только самъ себе, а не другому. И такое зло[481] делаетъ себе человекъ или люди, когда они хотятъ сделать зло другимъ. —

коромысла. Желающiй делать зло другому, зло матерьяльное (т[акъ] к[акъ] другаго никто сделать не можетъ), для того, чтобы достигнуть своей цели, долженъ спустить плечо коромысла матерьяльн[ыхъ] благъ того человека, к[отор]ому онъ хочетъ сделать зло. Для этого онъ долженъ спустить свою точку опоры. Такъ что, спустивъ матерьяльн[ое] плечо коромысла того человека, к[отор]ому онъ хочетъ сделать зло, онъ поднимаетъ его духовную силу и не вредитъ ему, себе же вредитъ, спускаясь на низшую степень мiросозерцанiя.[482]

И потому жалеемъ мы безсознательно не техъ, кому[483] хотятъ делать зло, a техъ, к[оторые] хотятъ этого.

————

Въ сущности, все верующiе въ добраго Бога не могутъ не верить въ то, что въ мiре нетъ зла, и, главное, что ни одинъ человекъ не можетъ сделать зла другому. Я не могъ бы ни верить въ Бога, ни жить въ такомъ мiре, где Неронъ, Екатерина, глупый Никол[ай] могутъ делать несчастiя людей. Этого не можетъ быть. А если есть, то нетъ[484] ни разума, ни Бога. —

————

и что намъ только кажется, п[отому] ч[то] мы не знаемъ того, что происходитъ въ душахъ этихъ людей; не знаемъ того, что б[ыло] прежде несчастiй въ ихъ душахъ, не можемъ себе представить того мрака, въ к[оторомъ] жила эта душа. Что бы ни говорилъ человекъ, пораженный несчастiемъ, всякое матерьяльное зло заставляетъ человека спокойнее, доверчивее, разумнее отнестись къ неизбежной смерти.

————

3) Третьяго дня ночью испыталъ сиротливое чувство, сознавъ себя удаленнымъ отъ Бога, съ прерваннымъ съ Нимъ общенiе[мъ]. Ему не нужно. А я не могу безъ Него. Какъ ни глупо, неосновательно, младенческо мое отношенiе къ Нему, а оно нужно мне. Нужно на известной глубине или высоте сознанiя.

Говорятъ: можно обойтись безъ Бога. Разумеется, можно тому, кто не доросъ до потребности общенiя съ Нимъ. Я обходился большую половину жизни. И теперь не нуждаюсь въ Немъ, когда живу животной жизнью. Всякiй изъ насъ несомненно знаетъ, когда онъ физически наиболее здоровъ. Также знаетъ всякiй думающiй человекъ, когда онъ наиболее здоровъ духовно. Вотъ въ эти-то[485] минуты духовнаго здоровья нельзя обходиться безъ Бога.

22 Н. 1904. Я. П. Е[сли] б[уду] ж[ивъ].

Въ нерешительности и слабости, что писать. Нынче началъ Камень. Но плохо. Надо писать три вещи. Это самое необходимое: 1) Камень, 2) о госудаств[енной] форме и 3) Исповеданiе веры. Если будетъ время и силы по вечерамъ, то воспоминанiя безъ порядка, а какъ придется. Очень сталъ живо вспоминать. Не знаю, удастся ли живо выразить. Записать:

1) (старое). Какъ ни странно это можетъ казаться, несомненно то, что только въ томъ, что называлось ересями, проявлялось и двигалось, т. е. уяснялось, становилось доступно христiанство. Ереси могли быть нехристiанскiя, ошибочныя, но несомненно то, что[486] ученiя, признававшiяся государственной, организованной религiей: католичество, православiе, лютеран[ство], не б[ыли] христiанствомъ.

выражаюсь.)

3) Вижу сонъ, что мне проснуться въ 5 часовъ, и просыпаюсь, гляжу на часы и вижу, что 5 часовъ. Все это во сне. Но потомъ действительно просыпаюсь и вижу, что ровно 5 часовъ. Это значитъ то, что когда я проснулся и увидалъ, что 5 часовъ, я вообразилъ, что виделъ сонъ о томъ, что проснулся ровно въ 5. Для сновиденiй нетъ времени, п[отому] ч[то] нетъ видимы[хъ] движенiй другихъ существъ, к[оторыя] составляютъ время. (Все неясно.)

1 Дек. 1904. Я. П.

Кончилъ пристально заниматься Кругомъ Ч[тенiя]. Началъ Кто я?

1) Существуюшiй строй до такой степени въ основахъ своихъ противоречитъ сознанiю общества, что онъ не можетъ быть исправленъ, если оставить его основы, также, какъ нельзя исправить стены дома, въ которомъ садится фундаментъ. Нужно весь, съ самаго низа, перестроить. Нельзя исправить существ[ующiй] строй съ безумнымъ богатствомъ и излишествомъ однихъ и бедностью и лишенiями массъ, съ правомъ земельной собственности, наложенiя государственныхъ податей, территорьяльными захватами государствъ, патрiотизмомъ, милитаризмомъ, заведомо ложной религiей, усиленно поддерживаемой. Нельзя всего это[го] исправить конституцiями, всеобщей подачей голосовъ, пенсiей рабочимъ, отделенiемъ государства отъ церкви и тому подобными пальятивами.

2) Люди.... (Не могу толково писать.)

Ars longa, vita brevis.[488] (Иногда жалко. Такъ многое хочется сказать.)

7 Дек. 1904. Я. П.

11 Дек. 1904. Я. П.

Здоровье хуже. Боли въ животе, и не работается. Остановился въ изложенiи веры, два дня переводилъ Паскаля. Очень хорошъ. Спинозу прочелъ и выбралъ. Спиноза Еврей — любовь къ Богу основа всего. Нетъ искреннос[ти] и молодо, или, скорее, молодо и отъ того искусственно и[489] не вполне искренно, [не] какъ Паскаль, пишущiй кровью сердца.

Le dernier acte est toujours sanglant, quelque belle que soit la comédie[490] en tout le reste. On jette enfin de la terre sur la tête. Et en voilà pour jamais.

Мое сознанiе краткости жизни и приближенiя къ смер[ти] начинаетъ оcлабевать. Жаль. Но надеюсь, что наслоенiе произошло. Записать надо:

какъ содействуетъ и что препятствуетъ этому развитiю. Для того, чтобы не ошибаться и действительно наверное содействовать этому всеобщему совершенствованiю, человекъ можетъ делать только одно: самъ совершенствовать[ся], стараться быть совершеннымъ, какъ Отецъ Небесный.

2) Пришло въ голову (не помню, писалъ ли это прежде), что все то, что мы называемъ жизнью, есть процессъ пробужденiя, т. е. перехода изъ одного сознанiя въ другое. Многое говоритъ за это. Наши теперешнiя сновиденiя это образцы жизни безъ времени и пространства.[491] Теперешняя же жизнь съ временемъ и пространствомъ есть исключительное состоянiе. Время и пространство это условiя сна. Они тускнеютъ при пробужденiи. То, что я теперь чувствую, приближаясь къ смерти, очень похоже на пробужденiе. Сновиденiя становятся все разумнее и яснее, и вотъ вотъ откроется настоящее[492] состоянiе бденiя (или другаго, высшаго сна).

3) Гулялъ съ Илюшкомъ и после его нехорошихъ разсказовъ попытался передать ему религiозное, съ сознанiемъ приближенiя къ смерти, пониманiе жизни. Онъ не принялъ, и я усумнился, не есть ли это плодотворное сознанiе близости смерти и движенiя къ ней свойство только старости? Вопросъ. —

4) Церковь, чтобы придать себе несвойственную ей силу, признала за собой внешнюю непогрешимость. И это-то признанiе и губитъ ее теперь. Будучи непогрешима, она не можетъ каяться и потому несетъ на себе все свои грехи (казни, обманы, ложь) и, чтобы скрыть ихъ,[493] влезаетъ въ еще большiе грехи и лжи и путается въ нихъ.

5) Въ нравственномъ мiре[494] очень обыкновенны недоразуменiя, по кот[орымъ] причины принимаются за следствiя и следствiя за причины: самое обыкновенное видеть, какъ люди думаютъ искренно, что они недовольны мiромъ, когда они только недовольны собой; или жалеютъ жертвы жестокостей людскихъ, когда въ сущности достойны жалости и жалки мучители, а не жертвы; или люди думаютъ, что они боятся за будущее, а они только боятся, недовольны прошедшимъ. И еще много есть такихъ обмановъ.

съ государствен[нымъ] насилiемъ церкви.

7) Врачебная наука и практика составляетъ также, какъ пьянство, милитаризмъ, роскошь и угнетенiе рабочи[хъ], одно изъ величайшихъ бедствiй нашего времени и однаго со всеми другими бедствiями происхожденiя: именно, отсутствiя религiи, т. е. признан[iя] своего положенiя въ мiре. Основа разумнаго (религiознаго) пониманiя жизни есть memento mori,[495] память о смерти, — нестолько память, сколько пониманiе краткости и убегаемости жизни. Врачебная же наука должна смотреть только на жизнь, отъискивая средства продлить ее. И этотъ взглядъ усвоивается толпой. Кончается же темъ, что продлить жизнь медицина не достигаетъ, а достигаетъ только того, что портитъ жизнь, лишая ее разумнаго пониманiя; не говорю уже о нравственныхъ ужасахъ страха заразъ и нелепыхъ теорiй заразительныхъ бактерiй.

8) Разницы между людьми въ телесномъ отношенiи очень мало, почти нетъ; въ духовномъ огромная, неизмеримая.

9) Величiе земныхъ благъ, к[оторыми] пользуется человекъ, соразмерно темъ злодеянiямъ, к[оторыя] онъ совершилъ и совершаетъ. Неронъ, Екатерина, Орловы, Наполеонъ, Рокфелеры и т. п.

10) Всякое страданiе преодолено духовной силой, п[отому] ч[то] страданiе имеетъ пределъ, духовная же сила безпредельна.

11) Меня часто поражаетъ та увереннос[ть], съ к[оторой] люди, желающiе считаться христiанами, отрицаютъ законъ непротивленiя злу насилiемъ, тогда какъ безъ этого закона все христiанство разсыпается, какъ машинка, изъ к[оторой] вынута пружина, державшая все вместе. Законъ непротивленiя есть только примененiе къ жизни закона: не убiй. Если только допустить право защиты силой отъ насилiя, то нельзя уже запретить убiйство. «Онъ хотелъ убить меня или другаго». «Онъ собирал[ся] убить меня или другаго, надо остановить е[го],[496] и нетъ другаго средства кроме[497] насилiя». Стоитъ допустить это, и убiйство разрешено. Все заповеди Христа суть только приложенiе къ жизни заповеди не убiй; 1) Не гневайся, 2) не прелюб[одействуй], 3) не клянись, 4) не противься, 5) люби враговъ....

Все это виделъ во сне. —

Сталъ опять не въ обычное время, а среди дня, ночи молиться, призывать Бога, просить Его. И мне это хорошо очень. Знаю, что я верчусь съ землею, а не сводъ небесн[ый] съ звездами, а всетаки записываю движенiя звездъ. Знаю, что Онъ не личность, да я личность, и какъ въ астрономiи, такъ и тутъ знаю, что не ошибусь. И делаю открытiя. .

12 Дек. Я. П. 1904. Е. б. ж.

[12 декабря 1904. Я. П.]

завтра.

13 Дек. 1904. Я. П. Е. б. ж.

Живъ, но пропустилъ много дней. Нынче 22 Дек. 1904. Я. П.

«Единое на Потребу» и началъ не дурно, но не было охоты продолжать. Еще написалъ несколько писемъ. Боюсь, огорчилъ Мол[оствову]. Работалъ надъ «Кругомъ Чтенiя», вписалъ Спинозу. — Записать надо многое, главное, то радостное, твердое, ясное, почти всегда любовное состоянiе, въ к[оторомъ] нахожусь. Вотъ ужъ именно: откуда мне сiе? За что, при моей гадкой жизни, такъ много счастiя?

1) Богъ отвечаетъ только тому, кто говорить съ нимъ наедине. Нельзя разсказать другому своего отношен[iя] къ Богу. Какъ только тайна нарушена, прекращается отношенiе.

2) Есть люди, к[оторые] пользуются религiей для честолюбiя, корысти, властолюбiя, но есть и такiе, к[оторые] пользуют[ся] ею для забавы, для игры. Эти ужасны.

3) То значенiе, к[оторое] въ наше время приписывается молодежи и женщинамъ, происходитъ отъ того, ч[то] старые мущины не знаютъ, что хорошо, ч[то] дурно. Молодежь и женщины, по своей горячности и легкомыслiю, думаютъ, что знаютъ. Старики и рады верить имъ.

4) Есть только два способа совместной согласной жизни людей: повиновенiе одному или несколькимъ распорядителямъ подъ страхомъ насилiя или свободное соглашенiе людей, не исключающее и распорядителей, когда это нужно, но безъ права насилiя.

6) Казалось ясно, когда думалъ на прогулке; боюсь, что не выйдетъ также ясно въ записи:

<Если бы я не б[ылъ] ограниченъ пределомъ пространства, то не было бы вещества, и я былъ бы все, и не было бы жизни.> Такъ и есть. Не выходитъ.

<Я есмъ движенiе — расширенiе — ростъ. Если бы не было пределовъ моего я, не было бы вещества, — а не было бы вещества, не было бы движенiя. Я былъ бы все, и некуда бы было двигаться. Точно также, если бы не было пределовъ моего движенiя,[499] некуда было бы двигаться. И точно также, не было бы пределовъ вещества, я былъ бы все, и движенья не было бы>. Ничего не вышло, а было что-то.

6) Жизнь, я сознаю, есть прохожденiе[500] духовной неограниченной (божественной) сущности черезъ ограниченное пределами вещество.

7) Если бы вещество, черезъ кот[орое] проходитъ божественная сущность, было неограничено пределами, божественная сущность была бы во всемъ, и не было бы вещества, и не было бы движенiя, была бы нирвана; если бы черезъ вещество не проходила божественная сущность, то не было бы ни вещества, ни движенiя. —

————

Это похоже на дело.

————————————————————————————————————

гипнозу. Въ разумномъ убежденiи нетъ гипноза: всегда трезвость, простота.

9) Старость — свобода, разумность, ясность, любовь.

10) Съ необыкновенной ясностью понялъ, всей душой почувствовалъ ничтожество, бедственность, неразумность телесной жизни и несомненность той духовной жизни, к[отор]ая открывается въ ней, несомненность своей причастности Богу.

11) Ахъ, если бы удалось ясно[501] передать людямъ то, что я такъ ясно понимаю, чувствую, показать, что только это — единое на потребу и для частной, личной, и для общественной жизни.

12) Либералы, революцiонеры тратятъ задаромъ драгоценный духовный матерьялъ. Они подобны людямъ, к[оторые], подойдя къ реке, вместо того, что[бы] строить мостъ, бить сваи изъ приготовленнаго матерьяла, валятъ все это въ реку въ надежде замостить, a река все относитъ.

— это паденiе съ высоты съ увеличивающейся быстротой. Надо знать это, чтобы разумно жить, не удивляться, что падаешь, не хвататься руками за то, мимо чего летишь: испортишь руки.

14) Преступленiя, совершаемыя государствомъ, безъ сравненiя хуже, жесто[че] всехъ техъ, к[оторые] совершаютъ частные люди. Главное же то, что те знаютъ, что они преступники, а эти гордятся, величаются своими преступленiями.

15) Государство есть произведенiе только насилiя завоеванiй. Все теорiи договора и пр. — оправданiя après coup.[502] Ужасно читать всю сложную ложь государствен[наго] права.

Нынче 31 Дек. 1904. Я. П.

даже больно. Пытался писать: «Единое на Потребу», только напуталъ, ничего не вышло. Пытался продолжать воспоминанiя. Тоже плохо. За эти дни выш[ло] мое письмо къ Ник[олаю] II. Черт[ковъ] напечата[лъ] по переданному мною согласiю черезъ Душана. Мне б[ыло] непрiятно. Если бы противъ меня были приняты меры какiя бы ни были, чемъ жесточе, темъ лучше, это б[ыло] бы мне прiятно, но мне кажется, что я поступилъ неделикатн[о] по отношенiю Ник[олая] II и Нико[лая] Мих[айловича]. Мне б[ыло] особенно непрiятно п[отому], ч[то] я все эти дни въ грустномъ (не недобромъ и не недовольномъ, но грустномъ) настроенiи отъ состоянiя тела. Какъ всегда, вспомнилъ все, что надо въ этихъ случаяхъ: 1) что б[ыло] и забылъ (это ничтожно), 2) что бываетъ настоящее горе (тоже не действуетъ), 3) что это призывъ къ[503] усилiю, къ тому, чтобы поступить какъ можно лучше, 4) что если это сделаетъ, что обо мне люди будутъ дурно думать, то это-то и хорошо. —

Записать надо:

1) Процессъ уничтоженiя пределовъ тела: [504] вещества и движенiя радостный — долженъ быть радостный.[505] Жизнь есть смерть. Если любишь жизнь, люби смерть. Если любишь плотскую любовь, люби детей. Какъ плотская любовь ведетъ къ детямъ, такъ жизнь ведетъ къ смерти. Смерть есть плодъ жизни. Какже не любить ее, бояться ея? Какъ много зла людямъ сделала ложная церковная вера, по ученiю к[отор]ой назначенiе, цель жизни — смерть — и деятельность, употребленiе силъ жизни — трудъ — представляются зломъ, наказанiемъ за грехъ! Трудъ, грехъ, смерть признаны зломъ. А трудъ есть[506] нетолько лучшее, но единственное употребленiе жизни, грехъ есть сознан[iе] своей ошибки, смерть — достиженiе цели. И все это признано зломъ.

2) У меня написано: Жизнь есть прохожденiе духовной неограниченной (божественной) сущности черезъ ограниченное пределами вещество. Точнее выразить надо такъ: Жизнь есть сознанiе[507] духовной сущности въ пределахъ. Пределы эти представляются веществомъ и движенiемъ, и поэтому жизнь представляется[508] прохожденiемъ духовнаго сознанiя черезъ вещество.

3) Какъ легко избавиться отъ споровъ! Споры всегда только отъ того, что хочешь быть правъ, не хочешь признать своей ошибки передъ людьми. А какъ легко сказать: впрочемъ, можетъ быть я ошибаюсь (цапли). И нетолько сказать, но и подумать. Решаются вопросы не въ спорахъ, а въ разследован[iи] съ самимъ собою, когда самъ себе возражаешь всеми силами. Если въ споре хорошо возражаютъ, не спорь, а съ благодарностью прими къ сведенiю возражен[iе] и обдумай его одинъ, самъ съ собою. Такъ легко: а можетъ, я ошибаюсь.

и отъ патрiотизма. Все эти эгоизмы живутъ во мне, но во мне есть сознанiе божественнаго закона, и это сознанiе держитъ въ узде эти эгоизмы,[509] такъ что я могу не служить имъ. И по немногу эгоизмы эти атрофируются.

5) Совесть есть воздействiе сознанiя вечнаго, божественнаго начала на сознанiе временное, телесное. Пока не проснулось это сознанiе, нетъ совести. Напрасно обращаться къ ней.

6) Записано такъ: [510] Деятельность духовнаго, вечнаго начала въ пределахъ (наша жизнь) проявляется движенiемъ, разрушающимъ[511] отделенное вещество. Движенiя сердца, желудка, легкихъ, мускуловъ, все есть разрушенiе отделеннаго существа. Разрушенiе это начинается съ рожденiя и кончается смертью. Жизнь есть процессъ этого разрушенiя.

Черезъ два часа новый 1905 годъ.

1 Янв. 1905. Я. П. Е. б. живъ.

—