[1908]
Нынче новый 1908 годъ, 1 Января. Ясн. Пол.
Дописываю изъ книжечки. Все также занять Кр[угомъ] Чт[енiя] и, кажется, подвигаюсь. Андр[ей] и Сер[ежа] съ женами. Я борюсь съ своими чувствами къ...
Дописываю изъ книжечки, какъ разъ кончившейся къ новому году.
1) Если человекъ думаетъ въ часъ смерти, что ему нечего делать, онъ не знаетъ жизни. Ему надо делать все тоже, что онъ дела[лъ] во всю свою жизнь: освобождать свою душу.
2) Можно себя прiучить помнить шуточны[е] стихи или помнить изреченiя мудрыхъ и святыхъ людей,[306] то, что называютъ[307] молитвам[и].
[308]3ачемъ я пишу это? Затемъ, что это мне нужно, а можетъ быть это нужно и другимъ.
3) При всякомъ жизнепониманiи приходишь къ чему-то такому, про что знаешь, что оно есть, но что не можешь выразить словами. Только это есть вера.
4) Человекъ — все и ничто, а онъ думаетъ, что онъ — что-то. Въ этомъ вся ошибка — грехъ. Отъ этого суеверiе личности.
5) Можетъ быть свободенъ человекъ, терпящiй насилiя, но никакъ не совершающiй ихъ.
6) Матерьялисты определяютъ понятiя понятiями более неопределенны[ми], чемъ то, что они определяютъ. Наприме[ръ]: «Критерiй истинности есть[309] возможность целесообразной деятельности».
7) Определяя матерiю, мiръ, движенi[е] и ихъ соотношенiя, они даютъ гораздо более непонятныхъ утвержденi[й], чемъ понятiя: душа, духъ, Богъ.
8) Къ Kp[угу] Чт[енiя]. Исключительныхъ привязанностей не можетъ не быть, но грехъ въ томъ, чтобы нетолько оправдывать ихъ, но возводить въ достоинство.[310]
— не смерть, a освобожденiе отъ тела; такъ [ясна] стала неистребимость того, что есть истинный «я», что оно, это «я», только одно действительно существуетъ, а если существуешь, то и не можетъ уничтожиться, какъ то, что, какъ тело, не имеетъ действительнаго существованiя. И такъ стало твердо, радостно! Такъ ясна стала бренность, иллюзорность тела, к[отор]ое только кажется.
Неужели это новое душевное состоянiе — шагъ впередъ къ освобожденiю? Дума[ю], что да, п[отому] ч[то] сейчасъ позвалъ Ивана и что-то особенно радостное, близкое почувствовалъ въ общенiи съ нимъ. Дай Богъ, дай Богъ. Какъ будто почувствова[лъ] освобожденiе того, что одно есть: ЛЮБВИ. Ахъ, кабы такъ осталось до смерти и такъ бы передалось людямъ братьямъ!
10) Грехъ это — то отклоненiе отъ жизн[и] духа, кот[орое] неизбежно совершается въ жизни человеческо[й] и уменьшать и исправлять к[отор]ое составляетъ задачу, смыслъ и радость жизни человеческ[ой].[311]
11) То, что жизнь только въ усил[iи] нравственномъ, видно изъ того, что во сне не можешь сделать нравств[еннаго] усилiя и совершаешь самые ужасные поступки.
12) Жизнь людей безъ нравственного усилiя — не жизнь, а сонъ.
13) У меня выбита рука, я слежу за ея выздоровленiемъ. Но вотъ она справилась, и мне чего-то недостаетъ. Не за чемъ следить. A ведь вся жизнь[312] есть такое слеженiе за[313] ростомъ: то мускуло[въ], то богатства, то славы. Настоящая же жизнь есть ростъ нравственный, и радость жизни есть слеженiе за этимъ ростомъ. Какое же ребяческое, недомысленное представленiе — рай, где люди совершенны и потому[314] не растутъ, стало быть не живутъ.
14) Люди много разъ придумыва[ли] жизнь лучше той, какая есть, но, кроме глупаго рая, ничего не могли выдумать.
15) Казалось бы, какъ легко по своему эгоизму понять эгоизмъ другихъ. Но мы никогда хорошенько не понимаемъ этого, а если и понимаемъ, то не помнимъ.
16) Государст[венное] устройство не[315] изменится до техъ поръ, пока люди не будутъ готовы лучше умереть, чемъ участвовать въ насилiи уплатой податей, солдатчиной, признанiемъ законности власти.
17) Христiанство частично проявляется то какъ требованi[е] свободы, то равенство, то общины, то справедливост[ь] и мн. др. Все это — частн[ыя] проявленiя: христiанство осуществляетъ все, чего только могутъ желать люд[и].
18) Любить Бога значить любить совершенство.
19) — Какъ вамъ нравятся стихотворенiя NN?[316]
— Что же, кормится.
13 Янв. 1908. Я. П.
Не писалъ 12 дней. Кончилъ на черно Кр[угъ] Чт[енiя] и написалъ отделы. Живу не дурно, только 3-го дня заблудился въ Засек[е] и очень усталъ, и нынч[е] болитъ сердце. Дурно спалъ. И написалъ письма — все очистилъ. Жду Ч[ерткова] после завтра. Записываю изъ книжеч[ки]. Второй день думаю о драме. Едва ли достанетъ интереса, чтобы написать. Запи[с]ы[ваю]:
1) Если cмыслъ жизни въ совершенствованiи, то ясно, что онъ не мож[етъ] быть въ усовершенствованiи души (она божественна и потому совершенна), а только въ уничтоженiи того, что мешаетъ проявленiю — греховъ.
просыпаешься.
3) Только суеверiя: 1) церковное, 2) государственное, 3) науки и искусства даютъ возможность праздно съ спокойной совестью жить.
4) Все почти техническiя усовершенствован[iя] удовлетворяютъ либо эгоистич[ескимъ] стремленiямъ къ личному наслажденiю, либо семейной, сословной, народной, государственной гордости (войны).
5) Сновиденiя совершенное подобiе жизни. Разница только въ томъ, что въ сновиденiяхъ нетъ участiя воли, усилiя[317] души, и въ томъ, что сновиденiя не такъ последовательны (какъ говорить Паскаль), главное, не все сразу видятъ одно и тоже. Подобны же темъ, что какъ все то, что я познаю во сне, дано мне моей способностью воспрiятiя впечатленiй, такъ и все наяву дано мне тою же способностью.
6) Просительная молитва, если бы и б[ылъ] Богъ личны[й], безсмысленна п[отому], ч[то] все, ч[то] намъ нужно, дано намъ.
7) Жизнь есть освобожденiе духа. Жизнь — зло, когда сознательно[318] живешь противно тому, что совершается въ жизни, и жизнь — благо, когда сознательно стремишься къ ея цели, теченiю, закону.
8) Въ газете: «мне говорятъ: [319] будь целомудренъ, а я говорю: если это не вредитъ моему здоровь[ю]». Какой ужасъ: во 1-хъ, нарушенiе целомудрiя гораздо больше угрожаетъ здоровью, чемъ соблюдете его, а во 2-хъ, главное, здоровье и нравственный законъ — два несоизмеримы[я] условiя жизни.[320] Нарушать нравственный законъ для здоровья — все равно, какъ разламывать домъ, въ к[отор]омъ живешь, чтобы топить имъ.
9) Для успешности усилiя надо поступить такъ, какъ будто ты уже имеешь те чувства, к[отор]ыя желалъ бы иметь.
10) До техъ поръ не заимствуй отъ другихъ ответы на вопросы, пока вопросы не возникли въ тебе самомъ.
11) Смерть не есть освобожденiе, а прекращен[iе] процесса освобожденiя.
12) Умирая, надо делать наибольшее усилiе для освобожденiя души проявленiемъ любви: это — самое удобное время для освобожден[iя] души посредствомъ любви.
13) Неследованiе христ[iанскому] закону непротивленiя есть источникъ всехъ бедствiй людей христ[iанскаго] мiра. Происходитъ это отъ того, что христiанство безъ закона непротивлен[iя] не есть религiя, а самое грубое подобiе религiи (а безъ религiи не могутъ и никогда не жили люди). Подобiе это религiи съ икон[ами], причастiям[и], крещенiями, духовенствомъ — самое грубое и, кроме это[го], еще внутренн[о] разрушаемое темъ евангелiемъ, к[отор]ое оно признаетъ.
14) Люди все стоятъ передъ великой тяжестью, к[отор]ую имъ нужно поднять. У каждаго въ рукахъ уже введенный подъ эту тяжесть рычагъ. И вотъ, вместо того, чтобы налечь на рычагъ и, насколько есть силъ, содействовать подъему тяжести, люди бросаютъ рычагъ, вскакиваютъ на тяжесть, своимъ весомъ увеличивая ее, и, стоя на ней, цепляются за нее руками, стараясь поднять ее.
15) Есть преданiе, ч[то] Апостолъ Іоаннъ въ глубокой старости говорилъ только четыре слова: «дети, любите другъ друга». Думали, что онъ впалъ въ детство, а насколько важнее, несравнимо важнее только эти четыре слова всего, что теперь говорятъ, пишутъ и печатаютъ люди.
16) Гаданiе и просительная молитва одно и тоже.
17) Нетъ ничего хуже оглядыванiя на свое приближенiе къ совершенству. Попробуй итти и думать о томъ, сколько осталось. Сейчасъ покажется трудно. Тоже и съ движенiемъ къ совершенству.
18) Говорятъ: какъ же быть съ убiйцами, грабителями? Вся трудность ответа отъ того, что предполагаются какiе-то особенные люди, обязанные и имеющi[е] право противодействовать преступленiямъ. Какъ быть съ морозомъ, съ бурями? Никакъ: делать свое дело, а не думать, что имеешь средства остановить морозы, бури. Делай свое дело. Исправляй своего преступник[а] — себя.
19) Какое странное и верное слово: что мужъ и жена (если они живутъ духовно) не двое, а одно существо.
20) Все, представляющееся безконечнымъ, все иллюзорно. Действительно существуетъ только то, къ чему не можетъ быть применимо понятiе больша[го] и меньшаго.
21) Неследованiе закону непротивленiя пагубно темъ, что уничтожаетъ ту одну религiю, к[отор]ую исповедуютъ люди христiанска[го] мiра.
Чертковъ здесь и пропасть народа, все прiятнаго. Впрочемъ, я въ такомъ духе, слава Богу, что мне все прiятны. Абрикосовы, Гусевъ, Плюсн[инъ]. Вчера прiехалъ Поша. С[офья] А[ндреевна] въ Москве. Былъ вчера А[ндрей]. Жалкiй, жалкiй, по своей непрошибаемой самоуверенности. Пишу и не жалею. Мож[етъ] б[ыть], если прочтетъ посл[е] моей смерти, хоть немножко пробьетъ эти латы самодовольства. Началъ писать статью. Объ упадке, безверiи и непротивленiи. Не очень дурно, но слабо. Самъ я вообще слабъ. Должно быть, близко смерть. И приближаюсь къ ней, какъ приближаюсь на езде къ цели путешествiя. Сравненiе не верно, п[отому] ч[то] по мере приближенiя улучшается езда. Кончилъ отделы. Записать:
1) Основа жизни — сознанiе своего существован[iя] не того, какимъ я себя застаю, а того, что я есмь, что только одно это я действитель[но] есть. Все остальное кажется. Только такое же я въ другихъ существахъ[321] сознается мною существующимъ тогда, когда я освобождаю свое я отъ того, что заслоняетъ его, — и я сознаю, черезъ любовь, другихъ людей собою.
2) Хороша старость еще темъ, что знаешь, что наверное не доживешь до последствiй своихъ делъ (впрочемъ, это и для всехъ при сознанiи смерти). Такъ что для оценки люд[ской][322] и всемъ, но уже особенно старику, не стоитъ ничего делать.
3) Всякое разсужденiе о происхожденiи чего нибудь во времени — нелепо. Прежде — то, еще прежде — то, еще прежде — туманныя пятна. Ну, а прежде туманныхъ пятенъ?...
Кроме того, если были туманныя пятн[а], то для кого они были? Тоже и съ Богомъ творцомъ. А потому понятны разсужденiя архiерея о томъ, чемъ упражнялся Богъ до сотворенiя мiра?
4) Признавать уч[енiе] Хр[иста] и допускать насил[iе] — въ роде того, что признавать возможность доброй жизни при распространенiи пьянства.
5) Главное заблужденiе людей наук[и] въ томъ, что они думаютъ, что существуетъ мiръ, а не я, не сознанiе челове[ка].
6) Люди, считающiе себя религiозным[и] — нерелигiозны, ученым[и] — неучены, добры[ми] — не добры, утонченным[и] — неутонченны.
7) Нельзя достаточно радоваться осужденiю, обвиненiю, клевете, к[отор]ую не можешь опровергнуть. — Ничто такъ не возвращаетъ къ истинной жизни для своей души, для Бога, къ жизни въ любви.
8) Гораздо более возмутительная несправедливость была бы въ томъ, если бы, какъ думаютъ ученые люди, человекъ могъ бы не знать смысла жизни и своего руководства въ ней безъ требующаго досуга[323] изученiя сложныхъ и трудны[хъ] наукъ, чемъ то, что у однаго мил[i]оны, а у другого нетъ сапогъ.
9) Признавая жизнь въ себе, изучаешь и улучшаешь доступнаго и известнаг[о] себе себя; признавая же жизнь въ мiре, изучаешь и улучшаешь недоступную и неизвестную тебе жизнь мiра.
10) Религiозная и научная деятельность несовместимы. При занятiи одн[ой] изъ двухъ пренебрегаешь другой.
11) Простота — необходимое условiе и призн[акъ] истины.
З1 Янв. 1908. Я. П.
Началъ исправлять стары[й] Кр[угъ] Чт[енiя]. — надо переместить, дополнить, но главное сделано. Саша долго въ Москве. Стараюсь не бояться за нее. Со всеми очень хорошо. Вчера былъ Стах[овичъ] Мих[аилъ]. Я хорошо поговорилъ съ нимъ. Но не могу говорить о задушевномъ безъ слезъ. Нынче поправлялъ[324] Детское излож[енiе] Еванг[елiя] по желанiю милой Мар[ьи] Александровн[ы]. Написалъ за это время два длинныхъ письм[а]: одно Столыпину, другое вероятно Поляку — Задаго. Оба, кажется, не дурны, по крайне[й] мере писалъ отъ сердца. Надо выписать кое что изъ записныхъ книж[ечекъ], а теперь запишу две вещи, думанныя нынче ночью:
1) То, что я начинаю испытывать, — какъ Христосъ говоритъ: — иногда будете видеть, а иногда не будете видеть меня, — испытывать какую-то странную радостную свободу отъ своего тела, чувствую только свою жизнь, свое духовное существо, — какое-то равнодушiе ко всему временном[у] и спокойное, твердое[325] сознанiе истинности своего существованiя. Впрочемъ, сказать этого ясно нельзя, по крайней мере теперь не умею.
2) Тоже самое, но только съ другой сторон[ы]: что тела своего иногда не чувствую; а чувствую жизнь и свою и другихъ существъ.
Все не то, не то. — Записать:
1) Источникъ[326] того,[327] что мы называемъ сознанiемъ, есть противоречiе требованiй нашего духа съ требованiями тела —: сознанiе нашего несовершенства. У совершеннаго существа не можетъ быть сознанiя.
2) Если бы было одно тело безъ требованiй духа, не было бы сознанiя тела, не было бы его, а если бы былъ одинъ духъ, то точно также не было бы сознанiя его, не было бы духа.
3) Иногда возникаеть глупый вопросъ: зачемъ все это? А между темъ, если бы я зналъ, зачемъ все это, всего этого не было бы. (Не то.) Вопросъ этотъ похожъ на то, что человекъ делаетъ и спрашиваетъ, зачемъ онъ делаетъ. Я живу, такъ нечего спрашивать: зачемъ? Если бы не зналъ, зачемъ, то не жилъ бы. А живешь, такъ знаешь.
4) Мы — какъ животныя, хотимъ делать добро темъ, кто его делаетъ намъ, и зл[о] темъ, кто намъ делаетъ зло. Какъ разумн[ыя] существа, мы должны бы делать обратное. Добро нужнее всего тому, кто делаетъ намъ зло, кто золъ. Добро особенно нужно темъ, кто делаютъ не намъ, а кому бы то ни было зло.
5) Какъ бы хорошо и какъ нужно для жизни не забывать, что званiе[328] человека настолько выше всехъ возможныхъ человеческихъ званiй, что нельзя не относиться одинаково къ Царице и проститутке и т. п.
6) Всегда обещаютъ и ждутъ за добрыя дела награду въ будущемъ, въ вечности. Она — награда — и есть въ вечности, въ настоящемъ, въ вневременномъ моменте.
7)[329]Я узналъ благо и ученiе жизни на исходе своей и потому самъ уже не могу воспользоваться этимъ знанiемъ. И потому нужн[о], я обязанъ передать то, что знаю, людямъ. Въ первый разъ живо почувствовалъ это обязательство.
8)[330] Пошелъ было къ С[оне], чтобы сказать недобр[ое] объ А[ндрее], и на дороге опомнился: зачемъ? И, вернувшись, почувствовалъ новую радость. Я не знаю еще хорошенько радости общенiя tête à tête[331] съ Богомъ, съ однимъ Богомъ безъ людей. А какая это радость!
9) Если жизнь въ совершенствованiи, то человекъ не можетъ быть хорошъ никогда. И потому смиренiе — необходимейшее условiе жизни.
10) Только когда истинно любишь Бога, т. е. всехъ, и знаешь то благо, какое даетъ такая любовь, только тогда можно не злиться на людей, на дурныхъ людей, а можно, жалея ихъ, истинно любить ихъ.
11) Любовь только тогда даетъ радость, когда она полная, божеская, т. е. любишь всехъ, т. е. любишь Бога, и когда не ждешь за нее никакой награды ни отъ Бога, ни отъ людей, когда никто не знаетъ про нее. Какъ только есть хоть одинъ человекъ, к[отор]аго не любишь, или есть забота о томъ, чтобы тебя похвалили, чтобъ тебе полезна была твоя любовь, такъ нетъ блага отъ любви. (Юродство.)
12) Если знаешь то благо, какое даетъ любовь, то не можешь злиться, осуждать человека, лишеннаго любви, не можешь не жалеть его. Только тогда ясно, просто и не можетъ быть иначе, какъ то, чтобы не жалеть Николая, Столы[пина], Бюлова, Рокфелера больше, чемъ нища[го], больнаго.
13) Любить враговъ, делать добро делающимъ намъ зло не есть подвигь, а только естественное влеченiе человека, понявшаг[о] сущность любви. Делать добро любящимъ, любить любящихъ не есть любовь и не даетъ свойственное любви особенное, единственн[ое] и величайшее благо. Благо это даетъ толь[ко] любовь къ людямъ, делающимъ намъ, вообще делающимъ зло.
14) Яcно, живо понялъ бедственность люде[й] богатства и власти, какъ они понемногу введен[ы] въ эту ужасную жизнь. Нищiй бродяга мног[о] свободне[е] и несравненно мене[е] несчастливъ.
[332]Въ другой книжечке за это врем[я] записано почти тоже.
главное, въ мысляхъ.
16) Все усилiя должны быть направлен[ы] на то, какъ бы не нарушилась въ тебе любовь.
17) Пока духъ въ теле, рядомъ являются самыя высокiя и самыя пустыя мысли. Хорошо еще, когда пустяки, а не гадости, не зло.
18) Читалъ Schaw. Онъ поразителенъ своей пошлостью. У него нетолько нетъ ни единой своей мысли, поднимающейся надъ пошлостью городской[333] толпы, но онъ не понимаетъ ни одной великой мысли прошлыхъ мыслителей. Вся его особенность въ томъ, что онъ[334] самыя избитыя пошлости умеетъ высказывать самымъ изысканно извращеннымъ, новымъ способомъ, какъ будто онъ говорить что-то свое, новое. Главная черта его это — ужасающая самоувереннос[ть], равняющаяся только его полному философскому невежеству.
19) Сознанiе своей духовности люди высказываютъ самым[и] странным[и] и неожиданными прiемами: Сознан[iе] это выражается прежде всего понятiемъ Бoгa, потомъ безсмертiемъ души посл[е] смерти, потомъ воскресенiемъ, воскрешенiемъ, потомъ даже признанiемъ вечно[й] матерiи. Во всехъ этихъ прiемахъ следствiе берется за причину. Человекъ сознаетъ въ себе безвременн[ое], безпространственное существо и приписываетъ эти свойства вне себя Богу; или тоже изъ этого сознанiя выводить безсмертную жизнь за гробомъ, или воскресенiе, или вечность матерiи.
20) Я нынче все больше и больш[е] [начинаю] забывать. Нынче много спалъ и, проснувшись, почувствовалъ совершенно новое освобожденi[е] отъ личности: такъ удивительно[335] хорошо! Только бы совсемъ освободиться. Пробужденiе отъ сна, сновиденiя, это — образецъ такого освобожденiя.
9 Февр. 1908. Я. П.
За это время занятъ б[ылъ] переработкой Нов[аго] Кр[уга] Чт[енiя]. Исправленiе стараго кончилъ, хотя придется еще поработать. Былъ Буткевичъ съ юнош[ей] учителемъ, и хорошiя письма. Душевное состоянiе все лучше и лучше. Духовная жизнь, внутренняя, духовная работа все больше и больше заменяетъ телесную жизнь, и все лучше и лучше на душе. То, что кажется парадоксомъ: что старость, приближенiе къ смерти и сама смерть — хорошо — благо, несомненная истина. Испытываю это. Письмо отъ Гр. Петрова, просится прiехать. Постараюсь видеть тольк[о] брата, сына божiя. Здоровье недурно.
1) Христiанство никакъ, какъ думаютъ некоторые, не въ томъ, чтобы не повиноваться правительству, а въ томъ, чтобы повиноваться Богу.
2) Чемъ бы люди не пытались избавиться отъ насилiя, однимъ только наверное нельзя избавиться отъ него: насилiемъ.
3) Записано: одно изъ двухъ: продолжать, <но забыть нельзя. (Что-то б[ыло] серьезное, но забылъ и теперь не понимаю).>[336] (Кажется, вспомнилъ. Все это — заметки для задуманнаго воззванiя.) Одно изъ двухъ — это то, чтобы, сделавъ духовное усилiе, перестать повиноваться правительства[мъ], признавъ необходимость повиновенiя Богу, или продолжать жить, какъ живемъ. Но если избрать последнее, то нельзя забыть того, что разъ выяснилось, того, ч[то] мы неизбежно[337] идемъ къ погибели и телесной и духовной.
4) Спрашивалъ себя: зачемъ я пишу это? Нетъ ли тутъ личнаго желанiя чего либо для себя? И[338] уверенно могу ответить, что нетъ, что если пишу, то только п[отому], ч[то] не могу молчать, считалъ бы дурнымъ деломъ молчать, какъ считалъ бы дурнымъ не[339] постараться остановить детей, летящихъ подъ гору въ пропасть или подъ поездъ.
5) (Тоже къ воззванiю). Можно бы было относиться равнодушно къ тому, что я говорю, если бы я говорилъ что нибудь мною придуманное, такое, что можетъ быть и можетъ не быть, но ведь та погибель, о к[отор]ой я говорю, не можетъ не быть, неизбежно будетъ. — Можно бы б[ыло] задумываться, сделать ли или не сделать то, что я говорю, если бы для этого нужно б[ыло] что нибудь опасное, трудное, стыдное, унизительное, несогласное съ человеч[еской] природой; а тутъ напротивъ, то, къ чему я призываю, и безопасно, и легко, и благородно, и согласно и съ сознанiемъ своего достоинства и съ природой человека.
6) Говорятъ: если мы будемъ такъ глупы, ч[то] не будемъ противиться злу, не будемъ готовиться къ отпору, то придутъ Японцы, Китайц[ы], вообще нехристiане и пленятъ и перебьютъ насъ. Но ведь тотъ законъ любви ко всемъ, во имя к[отор]аго мы не будемъ бороться и вооружаться, не есть наша личная фантазiя, а есть высшiй законъ жизни, заложенный въ душ[ахъ] всехъ людей. — Законъ этотъ известе[нъ] и Китайцамъ, и Японцамъ, и также, какъ и у насъ, только извращенъ. Стоитъ людямъ увидать возможность следованiя въ жизн[и] этому закону, и люди, будь они Японц[ы], Китайцы, дикiе негры, они усвоятъ этотъ законъ. А не усвоятъ этотъ о законъ и поработятъ и побьютъ насъ, то это будетъ всетаки безъ сравненiя лучше того, чемъ если бы мы побили ихъ.
7) (Не понимаю, зачемъ записалъ следующiй труизмъ). Добрая жизнь народовъ возможна тольк[о] въ той мере, въ к[отор]ой живутъ доброй жизнью люди, ихъ составляющiе. Революцiи же вызываютъ въ людяхъ, кроме прежнихъ недостатковъ, еще самую противную, несовместимую съ доброй жизнью троицу[340] пороковъ: гордости, зависти, злобы. Улучшенiе положенiя народа возможно, напротивъ, только при невмешательстве народа въ дела власти.
8) Хорошо помнить при общенiи съ людьми, что надо относиться къ нимъ, какъ къ сынамъ Бога, безразлично, царь онъ или нищiй. Хорошо помнить при этомъ и о своей и его смерти.
9) Говорятъ о безсмертiи души, о будущей жизни, что нужно знать про это для настоящей жизни. Какой вздоръ! Тебе дана возможность все увеличивающагося и увеличивающагося блага здесь сейчасъ; чего же тебе еще надо? Только тотъ, кто не умеетъ и не хочетъ находить это благо, можетъ толковать о будущей эта жизнь, это все равно, что говорить о томъ, какую, форму приметъ кусокъ льда, когда онъ растаетъ, или[341] перейдя въ воду и составныя части его превратятся въ паръ.
Кроме того, какая мне и зачемъ жизнь въ будущемъ, когда вся моя жизнь духовная — только въ настоящемъ. Жизнь моя въ томъ, чтò я люблю, а я люблю людей и Бога. И то и другое не уничтожается съ моей смертью. Смерть есть только прекращенiе отделенности моего сознанiя.
10) Нашелъ, кажется, незамеченное прежд[е] въ Паскале место:
«Истинная добродетель въ томъ, чтобы ненавидеть себя (п[отому] ч[то] мы действительн[о] ненавистн[ы] своими похотями) и искать такое существо, к[отор]ое бы стоило любви и к[отор]ое мы бы могли любить. Но такъ [какъ] мы не можемъ любить то, ч[то] вне насъ, то надо любить такое существо, к[отор]ое было [бы] въ насъ, но не было нами. И такое существо есть только одно: Всемiрное существо. «Царствiе божiе внутрь насъ» (Луки XVII, 21). Всемiрное благо въ насъ, но оно не мы».
11) Память — связь съ прошедшимъ; любовь — связь съ настоящимъ. Уменьшается связь съ прошедши[мъ] — память, увеличивается связь съ настоящимъ. Нельзя владеть обеими: чемъ больше первая, темъ меньше вторая. И наоборотъ. Полное уничтоженiе памяти и полное соединенiе съ[342] [настоящимъ] любовью — смерть.
12) Я сейчасъ все больше и больше теряю память и сознаю то, что прiобретаю. И такъ хорошо!
13) Богъ не есть любовь. Мы называемъ Его любовью только п[отому], ч[то][343] Онъ проявляется въ людяхъ любовью.
14) Спрашиваю себя: можетъ ли сознанiе того, ч[то] истинное, всегда доступное, всегда растущее благо, такое, при обладан[iи] к[отор]ымъ ничего больше не нужно, можетъ ли такое сознанiе сделаться общимъ, передаваться воспитанiемъ? И отвечаю: да.
15) Мiръ представляется мне такимъ устройствомъ, при к[отор]омъ существа (въ томъ числе и человекъ) одарены[344] самодеятельностью,[345] дающей имъ сознанiе блага, въ точно определенныхъ пределахъ, въ области к[отор]ыхъ они свободны, но изъ к[отор]ыхъ вытти не могутъ. Такъ что существа имеютъ благо свободы, не могущей нарушить теченiе жизни целаго и его законовъ. Одинъ изъ такихъ законовъ можетъ быть сознанъ человекомъ. Законъ этотъ есть любовь.
16) Свобода воли есть возможность не по внешн[ей], чужой, а по своей воле жить и действовать согласно или несогласно съ закономъ Всего. Но несогласiе это ограничено известным[и] непреступаемым[и] пределами. Такъ что человекъ можетъ[346] свободно действовать согласно съ закономъ любви и получить все увеличивающееся и верное, вполне удовлетворяющее его, имъ самимъ прiобретенное благо, но не можетъ нарушить общаго закона жизни, такъ какъ, и отступая отъ закона и противодействуя ему, онъ исполняетъ его.
17) Записалъ о томъ, ч[то] нужно составить новую, соответствующую моему духовному состоянiю молитву и выучить ее также, какъ я знаю теперешнюю.
18) Думалъ ночью какъ будто заново о смысле жизни, И опять все тоже, ч[то] долженъ и можешь делать то, чего требуетъ отъ тебя твое духовное сознанiе. И не то что долженъ передъ кемъ нибудь, a неизбежно поощряемъ къ этому темъ, что одна только эта деятельность даетъ истинное благо. Если же спрашивать, зачемъ? То ein Narr kann mehr fragen als Tausend Weisen antworten.[347] Зачемъ — не мое дело, и мне не нужно и не дано знать. Нетъ и органовъ для того, чтобы понять это.
19) Наша жизнь и наше призванiе въ ней подобно вотъ чему: Что-то хорошее, нужное для людей делается какою-то непонятной для нихъ силой. Представимъ себе, что строится что-то. Люди не могутъ понять, чтó и зачемъ, но знаютъ, что имъ надо въ известномъ направленiи носить, возить матерьялъ: камни, песокъ, известь, лесъ, железо. И если люди делаю[тъ] это — имъ легко и хорошо. Они и делаютъ это: некоторые, зная, что строится что-то, другiе — не зная даже и этого. Есть между людьми ленивые, к[отор]ые просто не делаютъ то, ч[то] нужно, и имъ бываетъ худо. Есть и усердные, но самоуверенны[е], к[отор]ые думаютъ, что знаютъ, зачемъ идетъ работа, и или ввозятъ матерьялъ не туда, куда велено, или сами начинаютъ строить не то, ч[то] нужно.
20) Вчера, читая мистич[ескiя] книги и находя въ нихъ хорошее, но неясное, съ непрiятнымъ чувствомъ подумалъ о томъ, ч[то] тоже може[тъ] показаться и въ моихъ писанiяхъ. Какъ въелось тщеславiе! Что мне за дело о томъ, какъ будутъ смотреть. Делай, что должно, а о мненiи другихъ...
21) Жизнь наша проявляется двояко: 1) какъ освобожденiе духа въ себе, совершенствованiе личности, и 2) какъ освобожденiе духа во Всемъ, совершенствованiе мiра.
22) Собака удивляется на фонографъ, а не удивляется на голосъ человека, на проявлен[iя] жизни въ немъ, въ слоне, въ лошади, въ мухе, знаетъ, что есть другiя существа, также, какъ и она сама, отделенны[я] отъ другихъ.
Муха же и вошь знаютъ это про муху и вошь, но не знаютъ этого про человека. А человекъ не знаетъ этого про земной шаръ. А земной шаръ не знаетъ этого про... и т. д.
23) Удивляешься на решительность сужденiй глупыхъ, недумающихъ людей. A разве это можетъ быть иначе? Тотъ, кто думаетъ, знаетъ, какъ сложно всякое умственное утвержденiе и часто какъ сомнительно.
25)[348]Грехъ телоугожденiя произвелъ грехъ праздности, сладострастiя; грехъ гордости — грехи неравенства, тщеславiя, любостяжанiя. Все эти грех[и] вмест[е] — недоброжелательства.
26) Есть только два возможныя последовательныя, но неразумныя мiросозерцан[iя]: 1) Тело есть — духъ кажется; 2) Духъ есть — тело кажется.
8 Февр.[349]
[1)] Тело — проявленiе духа. Движенiе и тело суть необходимыя условiя сознанiя. Безъ тела и движенiя не могло бы быть сознанiя. Безъ сознанiя не было бы ни тела, ни движенiя, пространства и времени тоже.
[2)] Сознанiе есть условiе отделенности, неполноты, ограниченности. То, что ограничено въ человеке, — само въ себе, неограниченное, не нуждается въ сознанiи.
[3)] Хорошо начинать день молитвой о томъ, чтобы провести день или ту часть его, которая дана мне, исполняя волю Бога: свое назначенiе, и кончать день передъ сномъ молитвой воспоминанiя и покаянiя о томъ, въ чемъ отступилъ отъ должнаго.
11 Февр.
Никакъ нельзя внушить, передать другому религiозное мiровоззренiе. У каждаго свое. Если бы не было у каждаго свое, каждый особенный, не зачемъ бы было каждому жить. Можно только дать матерьялы для образованiя своего мiросозерцанiя, а брать изъ нихъ, что ему нужно, будетъ брать онъ самъ.
13 Февр.
[1)] Божеская любовь, т. е. любовь къ Богу, узнается только по любви къ врагамъ. Ихъ-то нужнее всего любить для того, чтобы были те благiя последствiя, которыя даетъ любовь.
[2)] Если разсуждать въ форме пространства и времени о жизни, то можно представить себе то, что наши сознанiя произошли отъ сознанiй частицъ, составляющихъ тело сознающаго, и что также изъ нашихъ сознанiй отдельныхъ существъ составится сознанiе одного высшаго отдельнаго существа, которое будетъ относиться къ намъ, какъ мы къ частицамъ своего тела. Существа эти кажутся намъ огромными, но ведь пределовъ нетъ ни величине, ни числу (звезды).
Изъ всей этой чепухи верно и важно одно: то, что тотъ мiръ, который мы знаемъ, который мы воображаемъ — да, воображаемъ нашими духовными способностями — не только не есть весь мiръ, какъ онъ есть, а есть одинъ изъ безконечно малыхъ и безчисленныхъ мiровъ, какiе есть и какiе могутъ быть безконечно разнообразно представляемы. Выводъ только тотъ, что весь телесный мiръ есть только произведенiе нашей духовной сущности и что истинное доступное намъ знанiе — только духовное.
[3)] Все утро думалъ и думаю о томъ, почему мiръ представляется намъ «im werden»?[350] Почему меня не было и не будетъ, a мiръ все тотъ же будетъ и такъ же изменяться? Ответъ только одинъ: не знаю.
<19 февр.>[351]
Хочу же я сказать всемъ и темъ и этимъ и всемъ людямъ вотъ что: хочу сказать, что нельзя такъ жить, что надо «одуматься», какъ говорилъ еще Іоаннъ. Надо одуматься, понять, что нельзя жить безъ веры и, понявъ это: не выдумывать новыя веры или научныя новыя ученiя, которыя, не объясняя смысла жизни, только описываютъ внешнюю сторону ея и потому не могутъ дать никакого руководства въ ней, ничего этого не нужно, а нужно только откинуть отъ той веры, въ которой мы живемъ, то, что скрываетъ сущность настоящей, то, что скрываетъ отъ насъ истинную. Откинуть ложь и жить по той истине, которая открыта намъ и принять которую мы принуждены ужаснымъ, горькимъ опытомъ.
истины, свойственной нашему времени, могутъ избавить насъ отъ зла, а избавить насъ только признанiе всей религiозной истины, во всей ея целости, той истины, которая отъ века открыта всякому сердцу человеческому и ясно, просто, убедительно открыта намъ во всехъ истинныхъ ученiяхъ жизни и особенно ясно и близко въ ученiи Христа. Только пойми мы это и прими эту истину — истину о томъ, что жизнь наша только въ большемъ и большемъ проявленiи любви, — любви, несовместимой съ насилiемъ, пойми мы, что въ этомъ увеличенiи любви въ себе и во всемъ человечестве — и отдельное благо каждаго, и благо всехъ людей, — только пойми мы это и въ своей жизни и въ общенiи съ людьми и, главное, въ воспитанiи следующихъ поколенiй поставь эту истину въ основу всего. Только пойми всякiй человекъ, что онъ не только не имеетъ никакого права, но и возможности устраивать жизнь другихъ людей, что дело его, каждаго, устраивать, блюсти свою жизнь, возвышая въ себе духъ сына Божiя, увеличивая главное его свойство[352] любовь, — и не скажу что все ужасы нашей жизни заменятся темъ благомъ, котораго желаетъ всякое сердце человеческое, п[отому] ч[то], пока живъ человекъ и человечество, всегда будетъ идеалъ, къ которому они будутъ стремиться, а уничтожится то кричащее, мучительное несоответствiе требованiй нашей души и существующей злой, все ухудшающейся, зверской жизни.
Вотъ это, только это хотелъ я, прежде чемъ умереть, сказать своимъ братьямъ.
Кто бы ты ни былъ: царь, нищiй, подумай объ этомъ, пожалей себя, пожалей свою душу...
[353]Ведь какъ бы ты ни былъ затуманенъ, одуренъ своимъ царствомъ, властью, богатствомъ, какъ бы ни былъ измученъ, озлобленъ своей нуждой и обид[ами], ты такой же, какъ и мы все, обладатель или, скорее, проявитель того же духа Божiя, который живетъ во мне, и надеюсь, думаю, даже уверенъ, что говоритъ черезъ меня, говоритъ тебе: зачемъ, для чего ты мучаешь себя и всехъ, съ кемъ имеешь общенiе въ этомъ мiре? Только пойми, кто ты и какъ, съ одной стороны, ничтожно то, что ты признаешь своей телесной жизнью и ошибочно называешь собою, и какъ необъятно велико то, что ты сознаешь[354] истинно собою — твое духовное существо, — только пойми это и кто бы ты ни былъ, не изменяя своего внешняго положенiя, а оставаясь царемъ, дворникомъ, приказчикомъ, профессоромъ, земледельцемъ, начни каждый часъ своей жизни жить не для внешнихъ целей, а для исполненiя того истиннаго[355] назначенiя твоей жизни, которое ты не можешь не[356] сознавать: начни жить, полагая цель и благо твоей жизни въ томъ, чтобы съ каждымъ часомъ, днемъ все больше и больше освобождать духъ свой отъ обмановъ плоти, все больше и больше совершенствоваться въ любви, что въ сущности одно и тоже. Только начни делать это — и съ перваго часа, дня ты почувствуешь, какое новое, неиспытанное и чудное благо все больше и больше будетъ вливаться въ твою душу и — что больше всего поразитъ тебя — какъ те самыя внешнiя условiя, которыми ты такъ былъ озабоченъ и которыя всетаки такъ далеки были отъ твоихъ желанiй, какъ эти условiя сами собой (оставляя тебя въ твоемъ внешнемъ положенiи или выводя изъ него) сложатся для тебя такъ хорошо, какъ ты только можешь желать.
Милый братъ, ради Бога, ради своей души, ради своей жизни, не решай впередъ, что все то, что я пишу здесь, неверно, несогласно съ темъ высшимъ знанiемъ, которымъ тебе кажется, что ты обладаешь. Ради всего дорогого для тебя умоляю тебя для тебя же самого: прочти внимательно то, что написано здесь, постараясь понять то, что написано (какъ всегда и должно относиться къ мыслямъ и словамъ другого человека) такъ, какъ понималъ тотъ, кто писалъ ихъ.
И если ты несчастливъ — а я знаю, что ты несчастливъ — подумай о томъ, что то, что предлагается тебе здесь, выдумано не мною, а есть плодъ духовныхъ усилiй всехъ высшихъ, лучшихъ умовъ и сердецъ человечества, и что это не разсужденiя и слова только, а самое практическое, верное средство избавиться тебе отъ твоего несчастiя и дать тебе величайшее благо. Подумай объ этомъ и испытай.[357]
20 Февр.
Постоянно получаю письма съ сомненiями и опроверженiями непротивленiя. Какъ это знаменательно! Никто не сомневается въ заповеди не убiй, не укради, не лги и др. А между темъ все те необыкновенные случаи, которые придумываются для непротивленiя, приложимы и ко всемъ другимъ запрещенiямъ и указанiямъ. Отчего это? Оттого, что заповедь непротивленiя есть заповедь всехъ заповедей, — такая заповедь, непризнанiе которой разрешаетъ неисполненiе всехъ другихъ. Прежде я говорилъ, что я прожилъ 80 летъ и никогда не видалъ техъ случаевъ, о которыхъ пишутъ, а въ эти 80 летъ не прожилъ ни одного дня, часа, не видавъ страшнаго зла отъ неисполненiя этой заповеди.
22 Февр.
Наука изучаетъ свое откровенiе, своихъ апостоловъ, отцовъ: Дарвина, Маркса....
23 Февр.
[1)] Анночке: пойми, что ты не самка, a человекъ. А главное, помни, что твое дело — совершенствованiе твоей души, а не бракъ. И потому, если не удался бракъ или ошиблась, оступилась, не только не отчаивайся, но знай, что въ этомъ исправленiи ошибки — твоя жизнь и твое благо. Если и станешь самкой, то стань человеческой, — не скажу выше, а человечнее животнаго.
[2)] Целомудрiе. Родъ прекратится. Ну такъ поедемъ въ бардель.
24 Февр.
[1)] Если жалуешься на страданiя — и телесныя и душевныя — то жалуешься на жизнь: страданiя — это тренiе жизни, безъ котораго не было бы жизни, не было бы того, въ чемъ сущность жизни: освобожденiя души отъ тела, отъ ошибокъ тела, отъ страданiй, связанныхъ съ теломъ. Малыя страданiя — медленное движенiе освобожденiя; болыпiя страданiя, какъ телесныя, такъ и душевныя — более быстрое освобожденiе. А мы жалуемся на страданiя. Пойми это — и будешь видеть благо въ страданiяхъ, и не будетъ страданiя, какъ нетъ его для работника.
[2)] Что я помню изъ прошедшаго? Все то, что содействовало освобожденiю: и событiя, и люди. Остальное все забыто. Какого же еще доказательства, что жизнь въ освобожденiй?
[3)] Истинный законъ Бога — то, что соединяетъ людей; ложный законъ Бога — то, что разъединяетъ.
10 Марта 1908.
Ровно месяцъ не писалъ. Занятъ б[ылъ][358] за письменнымъ столомъ статьей. Не идетъ, а не хочется оставить. Работа же внутренняя, слава Богу, идетъ непереставая и все лучше и лучше. Хочу написать то, что делается во мне и какъ делается; то, чего я никому не разсказывалъ и чего никто не знаетъ. Много писемъ, посетителей. Особенно важныхъ не было. Затея[ли] юбилей, и это мне вдвойне тяжело: и п[отому], ч[то] глупо и непрiятна лесть, и п[отому], ч[то] я по старой привычке соскальзываю на нахожденiе въ этомъ не удовольствiя, но интереса. И это мне противно. Былъ Ч[ертковъ]. Мне особенн[о] хорошо съ нимъ было. Съ неделю тому назадъ я заболелъ. Со мной сделался обморокъ. И мне б[ыло] очень хорошо. Но окружающiе делаютъ изъ этого fuss.[359] Читалъ вчера чудную статью Индуса въ переводе Наживина. Мои мысли, неясно выраженныя.
Живу я вотъ какъ: Встаю, голова свежа, и[360] приходятъ хорошiя мысли, и, сидя на горшке, записываю ихъ. Одеваюсь[,] съ усилiемъ и удовольствiемъ выношу нечистоты. Иду гулять. Гуляя, жду почту, к[отор]ая мне не нужна, но по старой привычке. Часто задаю себе загадку: сколько будетъ шаговъ до какого нибудь места, и считаю, разделяя каждую единицу на 4, 6, 8 предыханi[й]: разъ, и а, и а, и а; и два, и а, и а, и а.... Иногда по старой привычке хочется загадать, что если будетъ столько шаговъ, сколько предполагаю, то... все будетъ хорошо. Но сейчасъ же спрашиваю себя: что хорошо? и знаю, что и такъ все оч[ень] хорошо, и нечего загадывать. Потомъ, встречаясь съ людьми, вспоминаю, а большей частью забываю то, что хотелъ помнить, что онъ и я одно. Особенно трудно бываетъ помнить при разговоре. Потомъ лаетъ собака Белка, мешаетъ думать, и я сержусь и упрекаю себя за то, что сержусь. Упрекаю себя за то, что сержусь на палку, на к[отор]ую спотыкаюсь.[361] Да, забылъ сказать, что умываясь, одеваясь, вспоминаю бедноту деревни и больно на свою роскошь одеждъ, а привычк[а] чистоты.[362] Возвращаясь съ прогулки, берусь за письма. Просительныя письма раздражаютъ. Вспоминаю, что братья,[363] сестры, но всегда поздно. Похвалы тяжелы. Радостно только выражаемое единенiе. Читаю газету[364] Русь. Ужасаюсь на казни, и, къ стыду,[365] глаза отъискиваютъ Т. и Л. H., а когда найду: скорее, непрiятно. Пью кофе. Всегда не воздержусь — лишнее, и сажусь за пись[ма].[366]
21 Марта 1908. Яс. Пол.
Все время, не все время, а дней 5 нездоровилось, но на душе продолжа[ло] быть оч[ень] хорошо. Последнiй день, вчера б[ыло] очень слабо. Нынче спалъ до[368] 9 часовъ и, несмотря на нездоровье, писалъ статью очень хорошо. Все, что б[ыло] неясно, уяснилось, и гуляя думалъ, и кажет[ся] все ясно, и допишу. За последнее время работалъ надъ новымъ изданiемъ Кр[уга] Чт[енiя] (Гусевъ такъ хорошо, любовно помогаетъ) и еще надъ любимымъ милой Мар[ьей] Алек[сандровной] Детскимъ евангелiемъ, какъ мы его называемъ. И работа и та и другая были очень прiятныя, особенно надъ Евангел[iемъ]. Съ детьми сталъ заниматься по утрамъ, но часто пропускаю.
За это время непрiятныя заботы объ юбилее, не мои — мои только о томъ, какъ бы прекратить его. Сейчасъ получилъ по этому случаю ругательное письмо. Хочу исполнить желанiе пишущаго — послать въ газету и при этомъ случае ясно и определенн[о] высказаться. Вот и все. Саша выписываетъ изъ книжечекъ. Выпишу кое что и я.
1) Въ знанiи важно не количество знанiй, даже не точность ихъ (п[отому] ч[то] совершенно точныхъ знанiй нетъ и никогда не будетъ), а разумная связность ихъ: то, чтобы оне со всехъ сторонъ освещали[369] мiръ. Въ роде того, ч[то] бываетъ въ постройкахъ. Постройка можетъ быть великолепна или бедна: зимнiй дворецъ и шалашъ, но и то и другое — разумныя построй[ки] только[370] тогда, когда они защищаю[тъ] со все[хъ] сторонъ отъ непогоды и даютъ возможность жить въ нихъ и зимой и летомъ; но самыя великолепныя 3 стены безъ 4-й или 4 безъ крыш[и] или безъ оконъ и печи много хуже бедной хаты, въ к[отор]ой можно укрыться и не задыхаться и не мерзну[ть]. Тоже и въ научныхъ знанiяхъ, теперешн[ихъ] знанiяхъ ученыхъ въ сравненiи съ знанi[ями] безграмотнаго крестьянина земледельца. Эта истина должна быть основой воспитанiя и образованiя. Расширять знанiя надо равномерн[о].
21 Февраля 08.[371]
Въ знанiи важно не количество знанiй, даже не точность ихъ, (п[отому] ч[то] точныхъ совершенно знанiй нетъ и никогда не будетъ), а разумная связность ихъ, то, чтобы они со всехъ сторонъ освещали мiръ. Въ роде того, что бываетъ въ постройкахъ. Постройка можетъ быть великолепна — зимнiй дворецъ и шалашъ, и то и другое разумныя постройки, если защищаютъ со всехъ сторонъ отъ непогоды и даютъ возможность жить въ нихъ. Но самыя великолепныя три стены безъ четвертой или безъ крыши — не постройка и вне сравненiя съ шалашемъ. — То же и въ научныхъ теперешнихъ знанiяхъ въ сравненiи съ знанiями безграмотнаго крестьянина. Эта истина должна быть основой воспитанiя и образованiя. Расширять знанiя надо равномерно.[372]
1) Трудность объясненiя жизни не въ томъ, чтобы объяснить происхожденiе духовнаго, а въ томъ, чтобы объяснить одинаковость представленiя телеснаго.
2) Весь мiръ для меня, для человека, зрительный: я вижу все, я ощупываю, прислушиваюсь, нюхаю только, когда не верю глазамъ. Для собаки весь мiръ пахнетъ, и, поверяя запахъ, она смотритъ. Когда собака лаетъ на видный предметъ, не успевъ обнюхать, то это то же, что со мной, когда я глазами ищу, что такъ воняетъ.
3) Нельзя совсемъ отрицать славу людскую. Желать быть одобреннымъ Христомъ — не дурно.
23 Марта.
Если бы было известно, что смерть ухудшаетъ наше положенiе, жизнь въ виду неизбежной смерти была бы ужасна. Если же бы мы наверно знали, что смерть улучшаетъ наше положенiе, мы пренебрегали бы жизнью.[373]
———————————————————————————————————
Прежде, чемъ былъ Авраамъ, я есмь — можетъ, долженъ сказать каждый человекъ. Все сознаемъ свою жизнь безъ начала ея. А если ей не было начала, то не будетъ и конца.
———————————————————————————————————
Живо почувствовалъ грехъ и соблазнъ писательства; почувствовалъ его на другихъ и перенесъ основательно на себя.
———————————————————————————————————
Нужно два: любовь и правда. Первое я зналъ. Надо работать надъ вторымъ. Нетъ, три: воздержанiе, правда и любовь.
———————————————————————————————————
[374]сознательно добро — соединенiе съ Богомъ.
въ необходимости противленiя злу насилiемъ.
———————————————————————————————————
Законъ жизни прекрасно изображается пальцами въ перчатке: отдели ихъ, воображая увеличить тепло каждаго пальца — и всемъ холодно, и чемъ лучше отделены, темъ холоднее; откинулъ перегородки, соединилъ — всемъ хорошо.
———————————————————————————————————
Видишь, какъ мальчикъ, идя по деревне, нарочно дразнитъ собакъ: собаки окружили его и лаютъ и бросаются, а онъ отмахивается палкой. Говоришь ему: зачемъ ты дразнишь собакъ? Онъ говоритъ: я не дразню, я отбиваюсь.[375]
———————————————————————————————————
Только тогда делаешь дело Божье, когда не знаешь, что его делаешь.[376]
———————————————————————————————————
Хорошо знать, что все, что ты делаешь, ты делаешь только для Бога, и что ничто не можетъ помешать мне делать то, что я делаю.
1) Вся жизнь есть освобожденiе — сознательное и безсознательное — отъ похотей плоти, отъ плотской жизни. Смерть есть это полное освобожденiе. Какъ же бояться, не желать ее. Трудно не желать.
Бояться, не желать ее можно только тогда, когда не понимаешь, не сознаешь свое духовное «я», то «я» которое одинаково нетелесно въ старомъ человеке, въ ребенке, даже грудномъ, даже въ животномъ.[377]
2) «Вся жизнь — матерiальные процессы, развитiе и соотношенiе существъ».
Хорошо, но что же такое отдельность существъ, сознанiе каждымъ существомъ своей отдельности? Ведь если есть только матерiя, то матерiя эта должна быть вся единою, нераздельною. Что же такое значитъ то, что некоторыя соединенiя матерiи сознаютъ себя отделенными отъ всехъ другихъ?
Образуется или не образуется эта отделенность и сознанiе отделенности, что это такое?
А это-то удивительное явленiе пропускается, признается существующимъ безъ объясненiя.
А все дело въ немъ, и никакiя объясненiя ничего не даютъ, если это не объяснено.[378]
24 Марта 1908. Я. П.
1) Нельзя не думать о засыпанiи и пробужденiи, какъ о подобiи смерти и рожденiя. Какъ при засыпанiи теряется связь бывшаго сознанiя бденiя съ новымъ сознанiемъ въ сновиденiи, также должно быть и при смерти. И какъ при пробужденiи является новое сознанiе, такъ должно быть и при рожденiи. (Что-то тутъ есть, но не могу разобраться.)
25 Марта 1908. Я. П.
1) Главное подобiе въ отношенiи ко времени: въ томъ, что какъ во сне, такъ и наяву времени нетъ, но мы только воображаемъ, не можемъ не воображать его. Я вспоминаю длинный, связный сонъ, который кончается выстреломъ, и я просыпаюсь. Звукъ выстрела это былъ стукъ ветромъ прихлопнутаго окна. Время въ воспоминанiи о сновиденiи мне нужно, необходимо было для того, чтобы въ бдящемъ состоянiи расположить все впечатленiя сна. Тоже и въ воспоминанiяхъ о событiяхъ бденiя: вся моя жизнь въ настоящемъ, но я не могу въ воспоминанiи о ней, скорее въ сознанiи ея — не располагать ее во времени. Я — ребенокъ, и мужъ, и старикъ — все одно, все настоящее. Я только не могу сознавать этого вне времени.
моего блага, не было бы моей возможности жить по своей, моей воле — она же воля Бога. Богъ живетъ во мне. (Je m’entends.)[379]
Какъ, просыпаясь отъ стука захлопнувшагося окна, я знаю, что сновиденiе было иллюзiя, такъ я при смерти узнаю это обо всехъ, кажущихся мне столь реальными событiяхъ мiра.
2) Въ первый разъ понялъ на Сер[еже], могъ бы и на его матери, что бываютъ люди, всегда или до времени лишенные религiознаго метафизическаго интереса и пониманiя, а ты сердишься на нихъ за ихъ непониманiе. А какъ поймешь, что это его свойство души, и станетъ легко.
27 Марта 1908 г. Я. П.
1) Жизнь моя есть проявленiе Бога. Чемъ более я проявляю Бога, темъ я испытываю большее благо (свободу, сознанiе добра). Благо не есть цель, а только признакъ исполненiя назначенiя.
10 Апр. 1908. Я. П.
Были сыновья. Со всем[и] очень хорошо. Все пишу статью. Подвигаюсь. Хотелъ записать:
1) Богъ высвобождается изъ всехъ самыхъ разнообразныхъ препятствiй. И это высвобождение во всехъ видахъ, всегда, дл[я] всехъ благо.
12 Апр. 1908. Я. П.
Здоровье — желудокъ очень плохъ. Не сплю, и дурное расположенiе духа, съ к[оторымъ] борюсь более или менее успешно. Сейчасъ хочу записать.
1) Если бы мужчины знали всехъ женщинъ, какъ мужья знаютъ своихъ женъ, они никогда [бы] не спорили съ ними и не дорожили бы ихъ мненiе[мъ].
2) Хорошiй работникъ не бросаетъ работу, если и знаетъ, что не увидитъ ее въ деле и не получить награды. Тоже съ работой жизн[и] до самой последней минуты смерти.
19 Апр. 1908. Я. П.
Здоровье лучше. Статья подвигается, но слаба. Записать есть много. Сейчасъ запишу след[ующее], очень хорошее:
1) Верный признакъ того, что вся моя деятельность пустая, то, что на меня нетолько нетъ гоненiй, но меня восхваляютъ. Хорошо для смиренiя.
Чувствую большую тяжесть отъ глупо[й] благотворительности внешней въ соединенiи съ безумной роскошью жизни своей.
Былъ Семеновъ. Онъ еще не готовъ самъ для себя. Много хорошаго въ общенiи съ людьми. Не хочу называть... —
28 Апр. 1908 Я. П.
кончилъ статью. — Нынче, лежа въ постели, утромъ пережилъ давно не переживавшееся чувство сомненiя во всемъ. Въ конце концовъ остается всетаки одно: добро, любовь — то благо, к[отор]ое никто отнять не можетъ. Вчера получилъ укорительное по пунктамъ письмо отъ юноши марксиста, и, къ стыду своему, мне б[ыло] тяжело. Все еще далеко отъ жизни только для души (Бога), и все еще тревожитъ слава людская. Да, какъ вчера говоритъ Паскаль, есть только одно истинное благо, то, к[оторое] никто ни отнять, ни дать не можетъ. Только бы уметь его прiобретать и жить для него!
6 Мая 1908. Я. П.
Все занятъ статьей. Дня четыре посвятилъ для воспоминанiй о солдате для Поши. Не очень дурно, но задорн[о]. Нынче не письма, а разговоръ о праве на мои сочиненi[я] после смерти. Трудно перенесъ. Записать много есть въ книжечк[ахъ], а теперь хочется записать:
1) то, что въ первый разъ сейчасъ, гуляя, ясно вполне понялъ благодетельнос[ть] осужденiй, укоровъ, стыда людскаго. Понялъ, какъ это загоняетъ въ себя, — разумеется, если есть въ себе то, куда уйти. Прямо хорошо, желательно.
2) Умереть значить уйти туда, откуда пришелъ. Что тамъ? Должно быть, хорошо, по темъ чудеснымъ существамъ детямъ, к[оторыя] приходятъ оттуда.
12 Мая Я. П.
Со мной случилось нынче что-то новое, необыкновенное, не знаю, хорошее или дурное, должно быть хорошее, п[отому] ч[то] все, что было, есть и будетъ, все только хорошо: Случилось то, что я проснулся съ небольшой головной болью и какъ-то странно забывъ все: кот[орый] часъ? Что я пишу? Куда итти? — Но, удивительная вещь! рядомъ съ этимъ особенная чуткость къ добру: увидалъ мальчика, спяща[го] на земле — жалко; бабы работаютъ — мн[е] особенно стыдно. Прохожiе — мне не досадно, а жалко. Такъ что совсемъ не къ худшему, а къ лучшему.
[380]Прочелъ местами свою работу З[аконъ] Н[асилiя] и З[аконъ] Л[юбви], и мне понравилось, и я кончилъ ее. Вчера мне б[ыло] особенно мучительно тяже[ло] отъ известiя о 20 повешенныхъ крестьяна[хъ]. Я началъ диктовать въ фоногр[афъ], но не могъ продолжать. Господи, Начало жизни, Ты, неведомый, непостижимый, но сущiй, глупо говорить: благодарю тебя, но иначе не могу выразить мою умиленную радость существованiя. Больш[е] не могу.
Запелъ соловей подъ окномъ, до слезъ радостно. Сейчасъ только, вспомнилъ, что я нынче, гуляя передъ чаемъ, забылъ молиться. Все забылъ. Удивительно! Сейчасъ читаю свое письмо Анато[лiю] Федоровичу и не могу вспомнить, кто это.
14 Мая 1908. Я. П.
Молюсь такъ: благодар[ю] тебя, Господи, за то, что открылъ мне то, что можно жить Тобою. И не хочу и не могу жить другой жизнью.
Вчера, 13-го, написалъ обращенiе, обличенiе — не знаю, что — о казняхъ, и еще о Молочникове. Кажется, то, что нужно. Былъ Муравьевъ, много разсказывалъ мучительнаго. Вчера были сыновья Анд[рей] и Мих[аилъ], жалкiе и очень далекiе. С[аша] прiехала. Ходилъ пешкомъ, хорошо думалъ. Какъ удивительно проста разгадка жизни: Жизнь личности — Льва,[381] Петра, Иван[а] — нелепое заблужденiе. Живетъ во мне Богъ, а я — Его органъ. «Богъ живетъ во всехъ, но не все знаютъ это». Да, удивительно хорошо на душе.
27 Марта 1908 г.[382]
1) Какъ бы помнить то, что главное и даже единственное въ жизни — освобожденiе отъ тьмы (зла), скрывающаго Бога, а никакъ не счастье мое, успехъ мой, одобренiе людьми моихъ делъ.
2) Какъ хорошо, что я понялъ нынче — vaut mieux tard que jamais,[383] что люди — С[е]р[ежа] и С[оня] и имъ имя легiонъ — несогласны со мной не п[отому], ч[то] они (какъ мне казалось прежде) опровергаютъ или думаютъ, что опровергаютъ мои доводы, а оттого, что все это не интересуетъ ихъ, они не знаютъ, не могутъ узнать всего того, что касается вопросовъ религiи.
3) Проявляя божественность своей души, мы никакъ не можемъ знать, какое проявленiе ея: доброе слово обидевшему глупому человеку или полная философская система будетъ иметь какiя последствiя.
4) Такъ что для насилуемыхъ, для огромнаго числа рабочаго народа противленiе злу, подчиненiе себя насилiю и участiе въ немъ есть грубое суеверiе в роде постовъ, поклоненiй и всякаго рода самоистязанiй.[384]
5) (къ статье) Но что же делать? Вопросъ этотъ только для людей не религiозныхъ. Религiозные знаютъ, что делать: установлять въ себе Царство Божiе и не думать о другихъ. Бедствiе нерелигiозныхъ людей: они учатъ другихъ.
31 Марта 08 г.
1) Я прежде думалъ, что разумъ (разуменiе) есть главное свойство души человеческой. Это была ошибка, и я смутно чувствовалъ это. Разумъ есть только орудiе освобожденiя, проявленiя сущности души — любви. (Очень важно).
строй жизни, а будутъ въ томъ, что уничтожится то безумiе и зло, въ которомъ живутъ теперь люди христiанскаго мiра. Это будетъ, я вернее смерти знаю, что это наверно, неизбежно будетъ (къ статье).
1 Апреля.
1) То, что составляетъ истинное, существенное движенiе жизни: освобожденiе Бога любви — никогда не сознается и не можетъ сознаваться, какъ сонъ. Не можешь знать, когда заснулъ. Можешь желать заснуть и, вспоминая, знать, что ты спалъ, но не можешь сознавать осуществленiя своего желанiя, какъ его сознаешь при плотскихъ желанiяхъ.
То же и съ «просвещенiемъ» въ смысле освобожденiя отъ тьмы, скрывающей Бога любовь, — въ совершенствованiи.
2) Не могу же я сознавать въ себе истинное движенiе жизни цотому, что совершается оно не мною, a темъ Всемъ, что живетъ во всемъ.
2 Апреля.
Низшая ступень — жизнь для похотей тела, чтобы угодить телу, вторая ступень — для одобренiя людского, чтобы угодить людямъ, третья — для награды отъ Бога, чтобы угодить Богу вне себя, четвертая, выше которой я не знаю, жизнь ни для чего, а только чтобы угодить Богу въ себе.
3 Апреля.
1) (къ статье) Никемъ не мучимы, сами себя мучаете. И не телесно только, а духовно губите. И водка, и уничтоженiе общины, и суеверiе, и безбожiе, и революцiя.
2) Да, какъ не знаешь, когда и какъ заснулъ, такъ не знаешь, когда и какъ родился. И какъ во сне, такъ и въ жизни начинаешь все больше и больше верить въ то, что представляется мне, отделенному отъ Всего. И также, какъ во сне, все меньше и меньше веришь и подъ конецъ просыпаешься, т. е. теряешь ту личность, которой жилъ во сне, и входишь въ то состоянiе, въ которомъ былъ до сна, и не въ то состоянiе, а въ состоянiе высшее — состарелся, поумнелъ, подобрелъ.
4 Апреля.
Женщина делаетъ большое дело: рожаетъ детей, но не рожаетъ мыслей, это делаетъ мужчина. Женщина всегда только следуетъ тому, что внесено мущиной и что уже распространено, и дальше распространяетъ. Такъ и мужчина только воспитываетъ детей, а не рожаетъ.[385]
6 Апреля.
1) Ведь жизнь каждаго изъ насъ не въ томъ или иномъ устройстве, а въ благе не личномъ, а въ благе общемъ. Общее же благо прiобретается не устройствомъ съ спорами, злобой, насилiемъ, а только любовью. Главное же то, что это возможно, это въ моей власти, это свойственно моей природе, а то — устройство — и не въ моей власти и противно моей природе.
2) (къ статье) Но этого никогда не будетъ.
игрушки, потомъ учился, потомъ женился, потомъ работалъ, воспитывалъ детей, потомъ старелъ, умнелъ, оставлялъ прежнее и т. д.
7 Апреля.
1) Вера любви, какъ высшаго закона жизни, не исключаетъ никакихъ радостей жизни. Можно играть, плясать, все не противное любви делать ЛЮБЯ.[386]
8 Апреля.
1) Революцiя и особенно подавленiе ея изобличило отсутствiе веры въ христiанство.
2) Ученiе жизни написать.
3) Высшiй нравственный законъ только тогда законъ и что нибудь, когда никакой законъ не можетъ быть признанъ выше — обязательнее его.
9 Апреля.
1) Знаю въ себе тотъ же X — силу жизни, которую знаю во всемъ и особенно ясно въ наиболее себе подобныхъ существахъ. Силу жизни эту называю Богъ. Могу, не сознавая эту силу, жить ею, могу сознавать и жить ею. Разница между этими двумя жизнями въ томъ, что при первой живу одной ограниченной, окруженной враждебными существами жизнью; при второй живу, кроме своей ограниченной, еще и жизнью всехъ однородныхъ, близкихъ существъ, все больше и больше сознавая и ихъ любовью.
2) (къ статье) Но вамъ-то, рабочему народу, нетъ никакой выгоды. Отчего же вы? А оттого, что у васъ нетъ веры. Отъ этого вы мучаете себя. Отъ этого вы слушаетесь. Вы освободитесь и освободите другихъ только тогда, когда будете поступать не для выгоды, не по зависти, не по злобе, а ради Бога, по совести, ради добра, какъ поступали те люди, о которыхъ я пишу.
12 Апреля.
1) Если работникъ и не увидитъ ни конца своей работы, ни приложенiя ея, знаетъ, что не получитъ награды за ея исполненiе, ни наказанiя за неисполненiе, онъ, если онъ хорошiй работникъ, всетаки будетъ делать ее. Моя работа — это моя жизнь, и она всегда цельная съ последней отделкой — смертью. Делай ее хорошо.
2) Придите ко мне, говорить Христосъ, и я думаю, что всемъ и удачникамъ, и особенно неудачникамъ хорошо последовать его совету.
3) Религiя есть знанiе воли Божiей: общаго направленiя пути.
14 Апреля.
Спасенiе въ усвоенiи религiи. Выдумать нельзя. Можно принять только ту, которая уже открылась и зоветъ къ себе.
17 Апреля.
Помоги мне, Господи, уничтожить себя такъ, чтобы ты могъ жить во мне, проходить черезъ меня — чтобъ я могъ быть только твоимъ проявленiемъ.[387]
19 Апреля.
Помоги мне, Отецъ, духовно очистить себя такъ, чтобы Ты могъ жить во мне, чтобы я жилъ Тобою.
Записано какъ-то въ начале года: „все утро думалъ о томъ, почему мiръ представляется намъ «Im Werden»“.[388] Есть теперь что-то похожее на ответъ. Вотъ что: Жизнь есть ростъ сознанiя. Въ этомъ и жизнь и благо ея. Ростъ не можетъ совершаться въ этомъ мiре иначе, какъ въ пространстве и времени. Я говорю: въ этомъ мiре потому, что жизнь, следовательно, сознанiе можетъ и растетъ безконечно, приближаясь къ Богу (Нирвана) и въ этомъ приближенiи можетъ проходить мiры, т. e. состоянiя, въ которыхъ ограниченiе, а потому и ростъ происходятъ въ иныхъ условiяхъ, чемъ пространство и время. Неясно, но есть что-то.
21 Апреля.
1) Я хочу жить Богомъ, а не своимъ телеснымъ я, Львомъ Т[олстымъ]. Что это значитъ? То, что я хочу сознанiе Льва Т[олстого] заменить сознанiемъ всего человечества, даже всего живого. И это сознанiе я называю Богомъ. Но это сознанiе не есть Все, не есть весь Богъ, а только одно изъ проявленiй Его, доступныхъ мне. (Хорошо).
2) Пространство, время, тело и форма происходятъ отъ моего безсилiя познавать все, какъ оно есть. Я могу познавать только движущееся и разделенное. Какъ я не могу познать шара иначе, какъ когда онъ вертясь обращается ко мне всеми сторонами, такъ и не могу познать людей, животныхъ и растенiя и все иначе, какъ движущимся и разделеннымъ. Первое, т. е. движенiе, даетъ время и пространство, второе — разделенiе — даетъ тело и форму. (Что-то есть, но неясно.)[389]
22 Апреля.
3) «Но что же будетъ?» Вопросъ только отъ того, что мы привыкли къ суеверiю о томъ, что мы устраиваемъ жизнь. Разве стараясь делать, устраивать жизнь по своему, мы сколько нибудь достигаемъ этого? Жизнь устраивается при всехъ нашихъ усилiяхъ не такъ, какъ мы хотимъ и воображаемъ.[390]
4) Но что будетъ со мною, если я одинъ буду не противиться среди борющихся, среди злыхъ? Опять тоже суеверiе. То было объ устройстве жизни другихъ, это объ устройстве своей жизни. Какая будетъ и общая, и наша внешняя жизнь, никогда не можетъ быть известно намъ. Уже одна ежечасная возможность смерти делаетъ это знанiе невозможным. Устраивая и не устраивая свою внешнюю жизнь, я знаю, что она будетъ не такою, какою я хочу. Одно только по отношенiю моей жизни въ моей власти: это ея внутреннее измененiе — все большее и большее приближенiе къ нравственному совершенств[ованiю], и это одно нужное мне и главное измененiе моей жизни всегда въ моей власти.
Каково же заблужденiе людей, употребляющихъ все силы на то измененiе жизни, которое вне ихъ власти, на устройство жизни другихъ людей, и для этого мнимаго устройства ея лишающихъ себя того устройства жизни, которое всегда въ ихъ власти и которое одно можетъ влiять на жизнь другихъ людей? То, что со мной будетъ, въ смысле внешнихъ событiй хорошее или дурное, я не знаю и не могу знать; то же, что жить нравственно всегда хорошо и для меня и для всехъ людей, я наверное знаю. И зная это, я буду жертвовать вернымъ неверному?
Такъ что кажущiйся такимъ труднымъ для ответа вопросъ о томъ, не ошибочно ли бы было среди всехъ живущихъ насилiемъ злыхъ быть одному или немногимъ непротивящимися добрыми, подобенъ вопросу о томъ, какъ быть трезвому среди пьяныхъ, не лучше ли напиться вместе со всеми.
23 Апреля.
Есть сознанiе себя, своей духовной сущности, и сознанiе своихъ пределовъ, которое въ начале жизни сознается какъ «я». Это второе сознанiе пределовъ заслоняетъ, скрываетъ первое сознанiе духовности: кажется, что сознанiе своихъ пределовъ и есть сознанiе себя. Вся жизнь есть все большее и большее сознанiе своей духовной сущности, освобожденiе отъ обмана признанiя собою своихъ пределовъ. Смерть для того, кто вполне сознаетъ свою духовную сущность, есть освобожденiе отъ стеснявшихъ ее пределовъ.[391]
26 Апреля.
1) Ничто такъ не утверждаетъ въ неуничтожаемости, безвременности своей сущности, ничто такъ не способствуетъ, спокойному принятiю смерти, какъ мысль о томъ, что умирая я не вступаю въ новое положенiе, а только возвращаюсь въ то безвременное, безпространственное, безтелесное, безформенное состоянiе, въ которомъ былъ и изъ котораго пришелъ въ эту жизнь. (Хорошо).
Нельзя даже сказать: «въ которомъ былъ», а въ то состоянiе, которое мне также свойственно, какъ и то, въ которомъ я нахожусь теперь.
2) Таничка еще свежа отъ Начала всего — любви и любитъ всехъ. Мика уже любитъ только себя, я прiучаюсь опять, какъ Таничка, любить всехъ.
3) Der langen Rede kurzer Sinn.[392] Причина всехъ бедствiй — суеверiе возможности устройства общества насилiемъ. Причина суеверiя — отсталость веры, деятельность, не имеющая уже разумнаго основанiя. Причина отсталости веры — непониманiе той, которая свойственна возрасту человечества и открыта ему. И потому избавленiе отъ бедствiй — пониманiе соответственной возрасту человечества веры, веры въ высшiй законъ любви.
30 Апреля.
Соцiалисты делаютъ, кроме всехъ другихъ ошибокъ, две главныя, разрушающiя все ихъ доводы.
— въ предположенiи о томъ, что все сосредоточенное въ однихъ местахъ машинное производство останется тоже при экономической свободе рабочихъ. Тогда какъ потребность по крайней мере 9/10 всехъ предметовъ — защиты государства, изготовляемыхъ теперь ружей, пушекъ, крепостей, предметовъ роскоши, железныхъ дорогъ и т. п. должна уничтожиться; такъ что и машинное, всегда тяжелое для людей производство, возникшее только при несвободе, произведшей капитализмъ, не только не будетъ расти, но уничтожится, и люди будутъ жить не кучами мучительно городской жизнью, а просторно, естественно и радостно на земле, и имъ не нужно будетъ капитала. Прогрессъ же техническiй будетъ въ томъ, что будутъ придуманы облегченiя производства безъ необходимости каторжной жизни. Вчера былъ убежденный рабочiй соцiалистъ. Я спросилъ, что онъ делалъ на заводе. — Трубки для папиросныхъ гильзъ.
Вторая въ томъ, что при соцiалистическомъ устройстве необходимы распорядители. Откуда возьмутъ такихъ людей, которые безъ злоупотребленiй устроятъ посредствомъ насилiя соцiалистическiй справедливый строй?
2 Мая.
1) Разве не ясно, какой полный невежда этотъ професоръ Геккель. Каковы же его ученики? Возражать не стоитъ: возраженiе въ Евангелiи, но они не знаютъ его, безнадежно не знаютъ, решивъ, что они выше его.
А если люди такъ невежественны, что могутъ по закону убивать, то что же законъ? И все рушится.[393]
2) Нельзя спрашивать: переменить ли жизнь? Переменить надо жизнь только тогда, когда нельзя не переменять. И тогда нечего спрашивать. А для того, чтобы притти въ такое положенiе, надо внутренне, духовно измениться.[394]
9 Мая.
Сознанiе и познанiе.
Сознанiе — это изученiе своего духовнаго существа, познанiе — это изученiе всего внешняго. Одно всегда въ ущербъ другому. Чемъ больше одного, темъ меньше другаго.
Память и усилiя мысли въ той же зависимости: чемъ больше однаго, темъ меньше другаго. Какъ одно ограниченное вместилище. И отъ того, что вместилище для обоихъ одно, почти всегда смешиваютъ оба и принимаютъ одно за другое, тогда какъ напротивъ — чемъ больше памяти, темъ меньше усилiя мысли, и наоборотъ. Про памятливаго человека говорятъ — умный, про самобытно мыслящаго, мало помнящаго говорятъ — глупый.
10 Мая.
Сознанiе есть изученiе духовной сущности, познанiе — изученiе телеснаго, вещественнаго. Сознанiе есть знанiе идеала совершенства и своего отношенiя къ нему. Изъ него вытекаетъ нравственное совершенствованiе. Познанiе есть знанiе вещественнаго мiра, всегда недоступное по условiямъ времени и пространства — безконечности ихъ, и потому изъ него ничего не вытекаетъ.
11 Мая.
«Старый брешетъ» огорчило меня, но благополучно преодолелъ, захотелось сделать ему добро. Надо бы написать. А какъ явенъ самообманъ общины. Разговоры о любви, а желать оскорбить или не заметить, что оскорбляешь, — нипочемъ.
13 Мая.
1) Утеряна главная сущность ученiя Христа: сыновность Богу. — 2) данное участiе въ жизни Божеской.
14 Мая.
Благодарю тебя, Господи, за то, что открылъ то, что можно жить Тобою. Только такъ и хочу жить.
Къ заявленiю.
Къ обращенiю. Вспомните, что вы сыны Бога, а не палачи.[396]
15 Мая.
Къ Не убий. И все это делается для насъ, для мирныхъ жителей. Хотимъ мы или не хотимъ этого, насъ делаютъ участниками этихъ ужасовъ.
И все это делается среди техъ людей и теми людьми, которые говорятъ, что поклоняются и считаютъ Богомъ того, кто сказалъ. Вамъ сказано,..... Все братья... Любить всехъ, прощать всемъ не семь, а семьдесятъ разъ семь, кто сказалъ про казнь, что пусть тотъ, кто безъ греха, броситъ первый камень. Въ этомъ страшное дело, это самое ужасное, запрещенное дело делается наиболее почитаемыми людьми и съ участiемъ учителей этой веры.
Делается тамъ, где въ народе считается долгомъ помочь несчастненькимъ.
Вижу, какъ съ улыбкой презренiя прочтутъ это европейцы. То ли дело у насъ, скажутъ Англичане и другiе. У насъ все это такъ устроено, что одно удовольствiе. Все по машине. Ничего не видно, и только флагъ.
16 Мая.
И это христiане!
———————————————————————————————————
1) Сознанiе есть сличенiе, сравненiе своего «я» телеснаго, своей личности съ «я» божественнымъ, духовнымъ, всеобщимъ, которое во мне же. Поэтому сознанiе — основа всякой нравственности. —
Есть люди лишенные или почти лишенные этого свойства — сознанiя. У этихъ людей часто рядомъ съ огромнымъ знанiемъ, утонченностью нетъ нравственныхъ требованiй: мои сыновья, и имъ имя легiонъ — все ученые.
Помню, какъ я въ детстве почти удивился проявленiю въ себе этого свойства, которое еще не умело находить для себя матерьялъ. Помню, меня удивляло то, что я могъ, сознавая себя, сознавать сознающаго себя, и опять спрашивая, сознавалъ, что я сознаю себя сознающимъ сознающаго себя. И потомъ: сознаю себя, сознающаго себя, сознающаго себя и т. д. до безконечности.
Да, сознанiе есть признанiе въ себе Бога и сужденiе Бога во мне о своей личности и о всемъ открывающемся мне съ точки зренiя личности.
1 Ср. «Не могу молчать», гл. IV.
Нетъ, знаю.
Мiръ представляется мне im Werden,[398] совершающимся потому, что я не въ силахъ обнять его весь, какъ онъ есть вне времени, такъ, какъ я обнимаю вполне существо умершаго (любимаго): онъ для меня уже не совершается, а есть, какъ есть, весь. То же, что мiръ будетъ безъ меня изменяться, есть ни на чемъ не основанное предположенiе. Мiръ будетъ представляться другимъ существамъ (т. е. мне кажется, что будетъ представляться другимъ существамъ) опять[399]
20 Мая 1908. Я. П.
Возбужденно-радостное состоянiе прошло, но не скажу, ч[то] дурно. Хорошо то, ч[то] нетолько нетъ противленiя смерти, но хочется. Здесь Стах[овичъ]. Со[ня] въ Москве и Петерб[урге], съ С[ашей] очень радостно. Все поправлялъ о казняхъ. Кажется, не дурно, и кажется, ч[то] нужно.
Были Добролюбовцы два изъ Самары — не совсемъ хорошее впечатленiе. Въ нихъ отсутствуетъ драгоценное для меня свойство простоты. Ихъ добрая жизнь деланная, и я чувствую, что пахнетъ и клеемъ и лакомъ. Сознанiе нужно, необходимо, но я думаю, что оно нужно только для поверки себя, а не для подделки себя. Не умею ясно оказать, а знаю.
Думалъ нынче 1) то, что моя жизнь хорош[а] темъ, что я несу всю тяжесть богатой ненавидимой мной жизни: видъ трудящихся для меня, просьбы помощи, осужденi[е], зависть, ненависть, — и не пользуюсь ея выгодами, хоть темъ, чтобы любить то, что для меня делается, чтобъ помочь просящимъ, и др.
2) Забылъ.
21 Мая 1908. Я. П.
Давно не чувствовалъ себя такъ[400] нездорово, какъ вчера. Слабость и мрачность. Но, слава Б[огу], не дурно. Были 120 детей железно-дорож[наго] училища. Очень милы. Писалъ немного «Казни», съ отвращенiемъ читалъ Фигнеръ. Нынч[е] утромъ б[ылъ] старикъ нищiй 82 летъ. Зашелъ посл[е] 18 летъ, кроткiй, спокойный, и потомъ два студента. Одинъ — литерат[оръ], другой — революцiон[еръ]. Револ[юцiонеръ] прямо поставилъ вопросъ: если бы я могъ при повешенiи 20 сделаться палачемъ и, повесивъ одного, спасти 19, следовало ли бы повесить этого одного? Очевидно, вопросъ этотъ важенъ ему, и мое мненiе объ этомъ тревожитъ его. Приводилъ еще другiе подобные же примеры. Когда я сказалъ ему, ч[то] надо делать свое, не делать дурнаго, онъ сказалъ: а не будетъ ли того, что этотъ не делающiй дурнаго будетъ, не смотря на страданiя вокругъ него, ходить, высоко подня[въ] голову: «какой, молъ, я хорошiй!» Я сказалъ ему, что у насъ каждаго слишкомъ мног[о] греховъ всякихъ, чтобы, не делая греха компром[и]са,[401] чувствовать себя безгрешны[мъ]. Да, это служенiе народ[у],[402] деланiе добр[а] другимъ есть страшное зло; надо написать объ этомъ особенно. И все зло правитель[ства], и все зло революц[iонеровъ], и все зло воспитанiя, экономич[еское] — все на этомъ.
29 Мая 1908. Я. П.
То, что записано о нездоровье, съ 21 мая продолжается до сихъ поръ. Никогда не чувствовалъ себя до такой степени слабымъ. И нетъ худа безъ добра: въ такiя времена, чувствуя свою близость къ смерти, только радуюсь этой близости. Посетителей и писемъ такъ много, что нельзя успеть всего записать. Начинаю чувствовать распространенiе своей известности, к[оторое], какъ всегда, возбуждаетъ и добрыя и соответственно добрымъ — злыя чувства. Вчера б[ылъ] очень тяжел[ый] К. Зато дня три, какъ прiехал[и] очень прiятные Стамо съ сыномъ. Радуюсь очень прiезду Ч[ерткова], он[ъ] въ Петерб[урге].[403] С[аша] была у Тани, нынче прiехала. Боюсь за нее. Были еще Ст[аховичи]. С[оня] б[ыла] въ Петерб[урге], прiехала. За это время кончилъ О смертн[ыхъ] Казн[яхъ] и писалъ письмо крестьянину о земле, и во время писанiя убедился, что при существованiи государств[еннаго] насилiя нетъ средствъ, к[оторыя] могли бы улучшить чье либо положенiе. Объ это[мъ] вчера б[ылъ] хорошiй разговоръ съ Ник[олаевымъ] и Стамо. Забылъ записать о прiезде за это время милыхъ Николаевыхъ и посещенiи Сони невестки съ Унковской. Были еще фотографы: Прок[удинъ] Гор[скiй] и Кулаковъ, и Америк[анецъ] съ женой, и еще чета милыхъ........ Записать надо многое. Прежде, чемъ записывать изъ книжечк[и], запишу то, что сейчасъ думалъ:
1) Мы хотимъ устроить счастливую, справедливую жизнь людей, но съ техъ поръ, какъ мы знаемъ жизнь людей и знаемъ, что они всегда стремились къ этому, мы знаемъ, что они никогда не достигали этого. Всегда за достигнутой ступенью блага тотчасъ же открывалась другая, следующая, столь же настоятельно необходимая, какою казалась и та, к[отор]ая только что достигнут[а]; и такъ продолжалось до теперешня[го] времени, начиная съ людоедства и до нацiонализацiи земли. И потому естественно нетолько предположить, но быть увереннымъ, что такъ и будетъ всегда.
Такъ и будетъ, такъ и должно быть. Положенiе человека, идущаго впередъ къ благу, к[отор]ое все[404] отодвигается отъ него, подобно [тому], что, какъ говорили мне, делаютъ съ упрямым[и] лошадьми. Къ оглоблямъ впереди ихъ утверждаютъ кусокъ хлеба съ солью такъ, что лошадь чуетъ его, но не можетъ достать. И она тянется и движется, желая достать хлебъ, но это самое движенiе отодвигаетъ хлебъ, и такъ до безконечности. Тоже и съ людьми: благо никогда не достигается, п[отому] ч[то] при достиженiи однаго блага сейчасъ же представляется новое. А благо — совершенство безконечн[ое], какъ Богъ.
Какой же изъ этого выводъ?
А только тотъ, что человекъ можетъ и долженъ знать, что[405] благо его жизни не въ достиженiи[406] стоящей передъ нимъ цели, а въ движенiи для цели высшей, недоступной ему.
2) Для того, чтобы понять[407] законы жизни, нужно не объяснять происхожденiе духовнаг[о], т. е. сознанiя. Это одно, ч[то] такъ ясно и несомненно и не временно, что не требуетъ объясненiя своего происхожденiя, а напротивъ, на немъ одномъ можетъ основаться всякое, какое бы то ни было знанiе. Для того, чтобы понять законы жизни, нужно объяснить причины, по к[оторымъ] сознанiе во всехъ людяхъ одинаково воспринимаетъ явленiя матерьяльнаго мiра (пределовъ отдельнаго сознанiя): одинаково видитъ, слыпштъ, ощущаетъ. (?)
3) Если бы мы наверно знали, что смерть ухудшаетъ наше положенiе, жизнь въ виду смерти была бы ужасна. Если же бы мы наверно знали, что смерть улучшаетъ наше положенiе, мы пренебрегали бы жизнью. Такъ что ничего нельзя желать лучшаго того, что есть.
«Прежде, чемъ былъ Авраамъ, я есмь», — можетъ и долженъ сказать каждый человекъ. Мы все сознаемъ свою жизнь безъ начала ея. А если ей не было начал[а], то не можетъ быть и конца.
5) Живо почувствовалъ соблазнъ и грехъ писательства на другихъ и перенесъ на себя.
6) Нужно не переставая помнить три требованiя добра: воздержанiе, правду и любовь.
3 Іюня Я. П. 1908.
Третьяго дня получилъ письмо съ упреками за мое богатство и лицемерiе и угнетенiе крестьянъ, и, къ стыду моему, мне больно. Нынче целы[й] день грустно и стыдно. Сейчасъ ездилъ верхомъ, и такъ желательно, радостно показалось уйти нищимъ, благодаря и любя всехъ. Да, слабъ я. Не могу постоянно жить духовнымъ «я». А какъ не живешь имъ, то все задеваетъ. Одно хорошо, что недоволенъ собой, и стыдно, только бы этимъ не гордиться.
Кончилъ «Не могу[408] Молч[ать]» и отослалъ Ч[ерткову]. Кончи[лъ] почти и[409] ту, большую. Былъ припадокъ. Хорошо, что приближенiе къ смерти не печалитъ, скорее не то что радуетъ, а желательно. Думается хорошо, сильно. Хочется и нов[ый] Кр[угъ] Чт[енiя] и художеств[енное] — революцiю.
10 Іюня.
Несколько дней б[ылъ] слабъ, а нынче хорошо выспался и писалъ о Молочник[ове] и приговоре. Кажется, не дурно. Началъ письмо къ Индусу, да запнулся. Ч[ертковъ] прекрасно поправилъ. Кажется, кончено. Отдалъ переписывать большую статью. Здесь два Сережи, Гр[афиня] Зубова. Есть хорошiя письм[а] и люди хорошiе: Картушинъ. Записать:
1) Нынче утромъ обхожу садъ и, какъ всегда, вспоминаю о матери, о «маменьке», к[отор]ую я совсемъ не помню, но которая] осталась для меня святымъ идеаломъ. Никогда дурнаго о ней не слышалъ. И идя по березовой аллее, подходя къ ореховой, увиделъ следокъ по грязи женской ноги, подумалъ о ней, объ ея теле. И представленiе объ ея теле не входило въ меня. Телесное вс[е] оскверняло бы ее. Какое хорошее къ ней чувство! Какъ бы я хотелъ такое же чувство иметь ко всемъ: и къ женщинамъ и къ мущинамъ. И можно. Хорошо бы,[410] имея дело съ людьми, думать такъ о нихъ, чувствовать такъ къ нимъ. Можно. Попытаюсь.
12 Іюня.
Здоровье хорошо. Но слабъ и теломъ и мозгомъ — сонливость. Начинаю привыкать къ признанiю главнымъ — однимъ деломъ жизни — любовь. Главное — въ мысляхъ. Нельзя достаточно настаивать на томъ, ч[то] кто хочетъ жить истинной жизнью, долженъ прежде всего делать это усилiе къ истинной жизни въ своихъ мысляхъ, когда одинъ самъ съ собой. Удивительн[о], какъ мало знаютъ это. Какъ подума[лъ] о комъ нибудь съ недоброжелательствомъ, остановись, ищи въ немъ доброе, пусть онъ будетъ для тебя какъ самое дорого[е] для тебя существо, для меня моя мать. Можно. Думалъ нынче, после того, какъ холодно обошелся съ женщиной просительницей, думалъ, что:
Одно дело только можно делать во всехъ возможныхъ телесныхъ условiяхъ, это: быть любовнымъ. Это можно и съ больной печенью и умирая.
13 Іюня.
Два дня почти ничего не писалъ. Пропасть народа у насъ. Не могу безъ слезъ говорить о моей матери. Молоствовъ выписывалъ изъ ея дневниковъ. Вчера страшны[й] ливень. Думалъ кое что, записалъ въ книжечкахъ. Здесь надо записать:
Говорятъ: есть три времени: прошедш[ее], настоящее, будущее. Какая грубая и вредная ошибка. Есть два вида времени: прошедшее и будущее; настоящее же вне времени.[411] И жизнь[412] истинная, свободная[413] вне времени, т. е. въ настоящемъ. Какъ это важно знать. Можно жить только настоящимъ, т. е. свободно. — Сейчасъ не могу такъ записать, какъ думалось. Знаю только, ч[то] это оч[ень], очень важно. Велъ и веду себя въ смысле истинн[ой] жизни, т. е. любви въ настояще[мъ], довольно хорошо.
17 Іюня 1908. Я. П.
Написалъ за это врем[я] статейку о приговоре Молочнико[ва] и занялся опять большой статьей. — Вчера писалъ, и нынче оч[ень] хорош[о] — такъ кажется — написалъ о непротивленiи и вообще исправилъ.
— узк[iй] соцiалистъ. Было столкновенiе за столомъ. Оч[ень] жаль. Не могу вызвать добраго чувства, и тяжело это. Вчера б[ылъ] у М[арьи] Александровны] и съ милымъ Николаевымъ исправля[лъ] коректуры. Сейчасъ засталъ Соню въ гневе за порубленный лесъ. И зачемъ, зачемъ она мучаетъ себя? Такъ жалко ее, а помочь нельзя.
[414]Все сильнее и сильнее стыжусь своего положенiя и всего безумiя мiра. Неужели это мой обманъ чувст[в]а и мысл[и], что продолжаться это не можетъ? — Нетъ, не можетъ.
18 Іюня 1908. Я. П.
1) Плохо, когда нравственное[415] добро[416] ставится целью[417] для доcтиженiя какихъ бы то ни было внешнихъ[418] условiй, положенiй. Отъ этого главныя бедствiя людей: ложь религiозна[я],[419] ложь государственная, революцiонная....[420]
19 Іюня 08.
Половину ночи не могъ спать — отъ головной боли. Боль эта быстро усиливается. Не она ли приведетъ къ концу. Что же,[421] это хорошо. Стараюсь, когда слабъ, какъ нынче, также хорошо, спокойно, даже радостно думать о смерти, какъ думаю, когда силенъ и бодръ. Вчера Булыгинъ разсказыва[лъ] странную и трогательн[ую] исторiю съ сыномъ. Кончилъ Герцена. Сейчасъ вдругъ кольнуло голову такъ, что сморщился. О насил[iи] написанное плохо.
21, 22 Іюня 1908. Я. П.
Ч[ертковъ] тутъ. Очень радостно. Здоровье уходитъ. Слава Богу, нетъ ни малейшаго противленiя. Только, грешенъ, хочется кончить задуманное. А потомъ вспомнишь, какъ это все ничтожно, игрушечно въ сравненiи съ готовящейся переменой. Сейчасъ засталъ себя не на мысли, а на сознанiи[422] о томъ, ч[то] дневникъ этотъ читаютъ, и пиша имею въ виду читающихъ. Забуду, освобожусь. — Записать надо:
1) Вчера особенно живо понялъ, какъ легко сказать: жить для Бога, т. е. делать, желать только то, что должно[423] Его орудiю, а не Л[ьву] Н[иколаевичу], и какъ трудно и велико жить такъ. Пытаюсь. И изъ 10 разъ въ сношенiяхъ съ людьми и даже съ собой 9 разъ забываю. Хорошо, что après coup[424] вспоминаю и жалею. Да и какъ не быть труднымъ — это такое огромное благо. Благо и приближаться къ нему. И, кажется, хоть плохо, приближаюсь. Да, помоги мне жить Тобою.
2) <Будущее, сознанiе будущаго, деятельно[с]ть для будущаго разумна только въ самыхъ> Не ясно — а казалось хорош[о].
Теперь утро. Спалъ плохо и умственн[о][425] слабъ, но духовно хорошо.
23 Іюня 1908. Я. П.
Немного лучше, даже много, кажется. Мало спалъ, но на душе особенно любовно радостно. Если бы такъ всегда до смерти было! Сейчасъ просители, И[лья] В[асильевичъ], Ваня, старуха Дем[е]нская — все, ч[то] раздражало иногда, только умиляетъ. A слепой съ девочкой? — захотелось сойтись, обласкать.
Записалъ: себялюбiе, т. е. любить себя больше всего, — и величайшее заблужден[iе] и высшее совершенство. Заблужденiе, когда любишь больш[е] всег[о] свою личность, и высшее совершенст[во], когда любишь больше всего то духовное начало, к[отор]ое живетъ и проявляется во мне.
24 Іюн. 1908. Я. П.
Очень сильная боль головы[426] мучала ночью, и я дурно, очень дурно перенесъ, — стоналъ, разбудилъ Ю[лию] И[вановну] и Душана. Главное, не могъ найти[427] блага въ жизни съ страданiемъ. Говорилъ себе: Это случай учиться терпеть, и то, что это приближаетъ къ освобожденiю, и то, что[428] есть благо во всемъ. И не могъ преодолеть тяжесть страданiя.
Не думалъ о томъ, что это — то тренiе, к[отор]ое движетъ къ благой цели освобожден[iя]. А это главное. Сейчасъ болитъ, хотя не такъ, какъ ночью. Постараюсь не ослабеть. Можно. Началъ писать къ альбому Орлова, мож[ет]ъ быть, будетъ хорошо.
Вчера не писалъ. Провелъ ночь очень хорошо и пожалелъ, ч[то] не болею, не б[ыло] случая поправить вчерашнюю слабость. Ничего не писалъ. Попытался Орлова, и не пошло. Былъ Америк[анецъ] кореспондентъ. Хорошо поговорилъ съ нимъ. Разговоръ съ Кузминскимъ — непроницаемый мракъ. Я все-таки сказалъ.
Ночь провелъ дурно. Была боль. Я держался хорошо, безъ ропота. Но и боль была слабая. Последнее время испытываю очень радостное сознанiе: какъ только въ чемъ либо сомненье: сказать — не сказать, пойти — не пойти, большей частью для похоти или славы людской, или пожалеешь о чемъ, — скажешь себе: a тебе что за дело?[429] жизнь только для Бога въ себе и вне себя, и сейчасъ уничтожается сомненiе, и спокойно, хорошо, радостно. — Записываю утромъ, только что всталъ. —
[430]Сейчасъ думалъ:
Плохо, что камень крепокъ, когда хочешь рубить его, а если нуженъ камень, чтобъ точить на немъ, — тогда чемъ онъ жестче и крепче, темъ лучше. Такъ и съ темъ, что мы называемъ горестями.
Очень хорошо б[ыло] на душе, и теперь хорош[о], а только болитъ очень голова.[431]«А тебе что за дело?» Писалъ порядочно объ Орлове. Почувствовалъ нынче въ первый разъ возможность, какъ говоритъ Вивикананда, чтобы все вместо «я» сделалось «ты», — почувствовалъ возможность самоотреченi[я] не во имя чего нибудь, а во имя здраваго смысла. Трудно отвыкать отъ табаку, пьянице отъ вина, a труднее и вместе съ темъ нужнее всего отъучиться отъ этого ужаснаго пьянства собою, своимъ «я». А я начинаю — теперь, передъ смертью — чувствовать возможность такого отреченiя. Не велика заслуга.
30 Іюня 1908. Я. П.
Третьяго дня б[ылъ] слепой, бранившiй меня. Вчера я ходилъ къ нему къ Николаеву и сказалъ, ч[то] я люблю его 1) за то, что онъ ищетъ Божьей истины, 2) за то, ч[то] онъ — тотъ ненавидящiй, обижающ[iй], к[отораго] должно любить, и 3) за темъ, ч[то] я, можетъ, могу быть нуженъ ему, и простил[ся] съ нимъ, пожавъ его руку. Онъ передъ отъездомъ хотелъ видеть меня. Я обрадовался. Онъ сказалъ: я нечаянно пожалъ руку, я не могу жать руку подлецу, мерзавцу, фарисею, лицемеру.... С[офья] А[ндреевна] велела ехать, но я успелъ сказать, и искренно, что я люблю его. О, если бы такъ со всеми!
[432]Вчера были теософки. Записать хочу:
[433]1) то, что любить истинно и можно и должно только ненавидящихъ, и то, ч[то]
2) Большая часть нерелигiозныхъ людей пользуются нравственными требованi[ями] только для оправданiя своихъ[434] себялюбивыхъ целей.
На душе хорошо, но хочется умереть, уйти отъ всего этого чуждого....
2 Іюля 1908. Я. П.
Вчера тяжелый разговоръ. Все я плохъ. Одно хорошо, ч[то] знаю и чувствую это. Благодетельность[435] телесныхъ страданiй еще не умею понимать и чувствовать, а знаю, что она есть. Зато благодетельность оскорбленiй, укоровъ, клеветъ, даже злобы и знаю и даже чувствую. Нынче поправилъ Морозова и немножко статью. Передаю ее вполне Ч[ерткову]. Какъ я радъ, ч[то] ни малейшаго желанiя успеха и похвалы. Здоровье хорошо. Но мрачность. Надо держать себя въ рукахъ.
4 Іюля 1908. Я. П.
Вчера какъ будто кончилъ статью. Пора. Душевное, состоянiе лучше, хотя телесное хуже. Читалъ статью Вивикананда о Боге превосходную. Надо перевести. Самъ дума[лъ] объ этомъ же:
[436]1) Его критика «Воли» Шопенгауера совершенно права. Одно неверно: то, что онъ начинаетъ съ (объективнаго) разсужденiй о мiре (Univers). Разсуждать объ этомъ не дано намъ. И все такiя разсужденi[я], какъ ни кажутся важными, пустословiе. Исходъ всего и законное разсужденiе всегда можетъ и должно начинаться тольк[о] съ личности, съ себя. Разсуждать о внеш[н]емъ, о мiре, не сказавъ о себе, о томъ, кто видитъ мiръ, все равно, что начать разсказъ такъ: «пот[ому] ч[то] когда онъ на меня замахнулся» и т. д., т. е. разсказывать, не упомянувъ о томъ, кто, где и кому говоритъ.
Основа всякому разсужденiю о мiре, о Боге одна: сознанiе человекомъ[437] своего единства[438] съ началомъ всего, своей божественност[и] и вместе съ темъ сознанiе своей отделенности, своей ничтожности. «Я царь, я Богъ, я рабъ, я червь». Зачемъ? Отчего я такой, я не знаю, не могу, не хочу и не нуждаюсь знать, но знаю, и в[с]якi[й] знаетъ, что я[439] — и Все и ничто. Въ соединенi[и] этихъ двухъ есть то, что мы называе[мъ] и сознаемъ жизнью. Я — все, я единъ и я отделенъ. Отъ того, что я отделенъ, отъ этого я телесенъ и я въ движенiи, a телесность можетъ быть только при пространстве, a движенiе — только при времени. Какъ единое же существо, я безтелесенъ, неподвиженъ, вне пространства и времени. Благо мое въ сознанiи этого един[ства] въ отделенномъ. (Думаю, что верно.)
— умственныхъ способностей — памяти, сообразительности, способности внима[нiя], сосредоточенности (главное, отъ этой способности сосредоточенности вниманiя), и второе — его[440] живости сознанiя[441] идеала совершенства. Первы[е] всегда довольны, вторые всегда недовольн[ы] собой. (Не вышло.)[442] Нетъ, вышло.
Первый типъ занятъ весь соображенiям[и] о телесномъ, второй — о духовномъ. Первый смотритъ на духовное, какъ на[443] орудiе работы надъ телеснымъ, второй — на телесное, какъ на орудiе для работы надъ духовнымъ.
[444]3) Продолженi[е] того, что въ книжечке. Понятно, если бы после органовъ слух[а], зренiя, мозга явился бы органъ, посредствомъ к[отор]аго человекъ познавалъ бы жиз[нь] на звездахъ, могъ бы перелетать, и чтобы ни придумать, все это може[тъ] развиваться; но откуда сознанiе, — сознан[iе] того, что все эти органы мои, что все это — я и все остальное — не я?
4) Не наказывать, не противиться злу насилiемъ, не иметь богатствъ, все это кажется намъ каким[и]-то великим[и] подвигами, требованiями неисполнимыми, a ведь это только самыя простыя указанiя того, что люди должны перестать делать, чтобы не вредить себе. Также казалось подвигомъ не ругаться, не пьянствовать, не есть мяса. А теперь мы понимаемъ, что это просто практическ[iй] советъ — не делать себе вреда. Тоже и съ наказанiе[мъ], съ насилiемъ, съ богатствомъ.
9 Іюля 1908. Я. П.
Пережилъ очень тяжелыя чувства. Слава Богу, что пережилъ. Безчисленное количество народа, и все это было бы радостно, если бы все не отравлялось сознанiе[мъ] безумiя, греха, гадости роскоши, прислуги и бедности и сверхсильнаг[о] напряженi[я] труда кругомъ. Не переставая мучительно страдаю отъ этого, и одинъ. Не могу не желать смерти. Хотя хочу, какъ могу, использовать то, что осталось. — Пока довольно.
Кажется, 11 Іюля 1908. Я. П.
Н[е] М[огу] М[олчатъ]. Очень прiятно. Нынче чувствую себя очень хорошо. Прiезжала Т[аня]. Менее близк[а], чемъ думалъ. Все пропасть народа. Нынче Бутурл[инъ], Беркенгеймъ, М[ихаилъ] С[ергеевичъ]. Думалъ очень, очень хорошо
1) Вчера еще о томъ, что чувствую возможность жизни, вполне руководимой одной любовью. Начинаю понимать возможность того, чтобы, сходясь съ людьми, не переставая помнить о томъ, что нужно другому, а не мне: помнить, что интересъ жизни долженъ быть не «я», а «ты», или ОНЪ. Возможно, возможно.
допускалъ бы равенство квадрата гипотенузы сумме квадр[атовъ] катетовъ или еще подобн[ые] математ[ическiе] выводы и между темъ говорилъ бы, что признанiе прямой линiи кратчайшимъ разстоянiемъ между двумя точкам[и] всетаки парадоксально и преувеличенно. Подобны[446] п[отому], ч[то] какъ вся геометрiя[447] не можетъ существовать безъ положенiя о томъ, ч[то] прямая есть и т. д......., такъ и никакая нравственность не можетъ существовать безъ положенiя о любви, включающей въ себя непротивленiе. А всякое нравственное ученiе основано на любви.
20 Іюля 1908.
Записано 11 І[юля]: «Письма сочувств[iя] о статье». Теперь письма ругательныя, и довольно много. И грустно. Здесь Верочка и Мар[iя] Ал[ександровна]. Очень хорошо съ об[еими] С. (читающiй да разумеетъ). Нога болитъ все хуже и хуже. Все чувствую близость смерти. Записать много есть.
1) Я — это сознанiе Бога.
2) Еду верхомъ въ глуши и вижу въ чаще какiя-то созревшiя ягоды. И подумалъ. Никто не увидитъ этихъ ягодъ, никому оне не нужны, и имъ никто не нуженъ, а они неукоснительно, во всю делаютъ [не] свое дело, а то, какое имъ предназначено, исполняя волю Того «Я», к[оторое] въ виде отдельнаго существ[а] живетъ въ этомъ растенiи. Также и человекъ, отличаясь отъ растенiя темъ (кажущимся) преимуществомъ, что можетъ сознавать въ своемъ отдельномъ существ[е] это всемiрное «Я».
— Л. H., я — писатель, я — нищiй, я — царь, это — большое заблужденiе. Отъ нег[о] все страданiя людей. Есть только Одинъ и безчисленныя проявленiя Его, одно изъ к[оторыхъ]— то, к[отор]ое я сознаю собой. И благо намъ, если мы не признаемъ Его проявленiе въ себе за отдельное свое «я», а всегда чувствуемъ въ себе то «Я» и живемъ Имъ. И мы испытывае[мь] самыя разнообразныя и неизбежныя горести и страданiя, если живемъ въ заблужден[iи], ч[то] Я есть наше я.
Жизнь — въ исполненiи во[ли] «Я», или, иначе, жизнь — въ стремленiи къ прекращенiю разъединенiя, въ слiянiи со Всемъ. А это-то[448] приближенiе къ слiянiю есть лучшее благо нашей жизни — любовь.
Нынче 5 Авг. 1908. Я. П.
Все лежу. Ноге лучше. На душе хорошо, даже очень хорошо. Работаю Кругъ Чт[енiя] новый, дошелъ до 26-го. Еще много работы. Умилялся на Ч[ерткова] и другихъ друзей работу надъ сводомъ. И думаю, и сомневаюсь, ч[то] это стоитъ того. Но мне прiятно — прiятно это сплоченi[е] моего духовнаго я. Ругат[ельныя] письма за Н[е] М[огу] М[олчать] усиливаются. Читаю Дик[кенса] Our mutual Friend, очень плохо. Вивекананда тоже мало удовлетворяетъ. «Дюже уменъ». Была два раза музыка Сибора и Гол[ь]д[енвейзера]. Въ последнiй разъ много думалъ во время игры, а именно: определялъ всякую вещь известнымъ чувствомъ, настроенiемъ, перенося ее въ область словеснаго искусства, и оказалось, что было: то умиленiе, то веселость, то страсть, то тревога, то любовь нежность, то любовь духовная, то торжественность, то грусть и мн. др., но одного не был[о] — не было ничего недобраго: злобы, осужденiя, насмешки и т. п. Какъ бы такъ художественно писать? Думалъ:
1) Особенно, точно по новому, ту старую истину, что безумно жить, забывая о смерти, что сознанiе присущности смерти, возможности ежеминутнаго наступленiя ея есть самое нужное условiе жизни, что безъ этого сознанiя жизнь не можетъ не быть безсмыслицей съ постоянной возможностью отчаянiя при воспоминанiи о смерти. Казалось бы, такъ неизбежно понять, что мы въ жизни — высланные на работу[449] работники, которыхъ всякую минуту, мы не знаемъ когда, можетъ снять хозяинъ и вернуть туда, откуда онъ выслалъ ихъ, — «Туда» и «Откуда», к[отор]ыхъ мы одинаково не знаемъ. Казалось бы, иначе нельз[я] людямъ понимать свою жизнь. А они понимаютъ ее, какъ что-то имъ принадл[е]жащее, въ к[отор]ой они могутъ достигать своихъ целей. Какже имъ при такомъ взгляде не отчаиваться при мысл[и] о смерти?
о чемъ можно и должно разсужда[ть], это то, какъ лучше прожить. А лучше прожить можно, очевидно,[450] только тогда, когда[451] будешь делать ту работу, какая задана.[452] Узнаешь, что делаешь ту работу, какая задана, п[о тому], ч[то] она самая легкая, и нетолько легкая, но и радостная. Съ техъ поръ, какъ мы знаемъ жизнь людей, мудрейшiе изъ нихъ иска[ли] определенiе этой работы и указывал[и] ее — все истинныя религiи и ученiя нравственности указывали это, и все одно и тоже: единенiе со всеми и содействiе единенi[ю] со всеми — любовью. О томъ же, что за хорошее исполненiе работы будетъ награда после смерти отъ хозяина, можн[о] гадать и верить. Но эти гаданiя темъ меньше нужны, чемъ больше и лучш[е] исполняетъ человекъ работу хозяина. Исполненiе это даетъ благо, благо въ настоящемъ, исключающее всякiй интересъ къ будущему.
11 Августа 1908. Ясная Поляна.
Тяжело, больно. Последнiе дни неперестающiй жаръ, и плохо, съ трудомъ переношу. Должно быть умираю. Да, тяжело жить въ техъ нелепыхъ, роскошныхъ условiяхъ, въ которыхъ мне привелось прожить жизнь, и еще тяжелее умирать въ этихъ условiяхъ: суеты, медицины, мнимаго облегченiя, исцеленiя, тогда какъ ни того, ни другого не можетъ быть, да и не нужно, а можетъ быть только ухудшенiе душевнаго состоянiя. Отношенiе къ смерти никакъ ни страхъ, но напряженное любопытство. Объ этомъ впрочемъ, после, если успею.
Хотя и пустяшное, но хочется сказать кое что, что бы мне хотелось, чтобы было сделано после моей смерти. Во-первыхъ, хорошо бы, если бы наследники отдали все мои писанiя въ общее пользованiе; если уже не это, то непременно все народное, какъ-то: «Азбуки», «Книги для чтенiя». Второе, хотя это и изъ пустяковъ пустяки, то, чтобы никакихъ не совершали обрядовъ при закопанiи въ землю моего тела. Деревянный гробъ, и кто хочетъ снесетъ или свезетъ въ Заказъ противъ оврага, на место зеленой палочки. По крайней мере, есть поводъ выбрать то или другое место.
Вотъ и все. По старой привычке, отъ которой всетаки не освободился, думается, что еще сделалъ бы то бы да это, странно — преимущественно одинъ художественный замыселъ. Разумеется, это пустяки, я бы и не въ силахъ былъ его исполнить хорошо.
«все въ табе и все сейчасъ», какъ говорилъ Сютаевъ, и все вне времени. Такъ что же можетъ случиться съ темъ, что во мне и что вне времени, кроме блага.[453]
21 Августа.
Не писалъ съ 12 числа. Здоровье все также, ноге лучше, общее состоянiе хуже, т. е. ближе къ смерти. Нынче ночью испыталъ безъ всякой внешней причины особенно сильное и мало сказать: прiятное, а серьезное, радостное чувство совершеннаго отпаденiя не страха даже, a несогласiя со смертью. Очень радуюсь этому, потому что это чувство, я знаю, не случайное, проходящее, а оно можетъ, не будучи испытываемо безпрестанно, оставаться въ глубине души, и это очень хорошо. Чувство это подобно тому, что бы испыталъ человекъ, узнавъ неожиданно для себя, что тамъ, где онъ считалъ себя вдали отъ дома, онъ подле него, и что то, что онъ считалъ чемъ-то страннымъ и чуждымъ, есть самый домъ его.
Все занимаюсь съ Н[иколаемъ] Н[иколаевичемъ] Кругомъ Чтенiя. Не скажу, чтобы очень доволенъ, но и не недоволенъ. Чувствую приближенiе 28-го по увеличенiю писемъ. Буду радъ, когда это кончится, хотя радъ тоже тому, что совершенно равнодушенъ къ тому или къ другому отношенiю людей ко мне, хотя и все более и более неравнодушенъ къ моему отношенiю къ нимъ.
Написалъ письмо М. и не раскаиваюсь.[454]
Мне лучше, но все еще лежу. Работалъ надъ Кругомъ и что дальше, то больше и больше вижу недостатковъ и исправляю. Дошелъ до 8 числа. Шумятъ по случаю юбилея, и я радъ, что чувствую себя спокойнымъ совсемъ. Недоброе письмо и не заслуженно недоброе письмо гораздо больше тревожитъ меня, чемъ все, ч[то] делается ради юбилея. На душе хорошо, думаю, что подвигаюсь. Радъ работе надъ Кругомъ. Помогаетъ уясненiю многаго. А какая радость — друзья, и какiе! Усталъ, ничего больше писать не хочется.
[17 Августа 1908. Я. П.][455]
(Художественное). 1) Ребенокъ въ богатой буржуазной семье атеистической научно-либеральной предается церковности. Онъ черезъ 15 летъ революцiонеръ анархистъ.
2) Кроткiй, искреннiй сынъ священника, хорошо учится и въ школе и въ семинарiи, его женятъ и посвящаютъ. Дочь его соседа прихожанина даетъ матушке, тщеславной интеллигентке, книгу. Онъ читаетъ Толстого, и пробуждаются вопросы.
съ товарищами, ужасается, передумываетъ все и отрицаетъ науку и истину одну и спасенiе видитъ въ вере въ Бога.
4) Одинъ изъ товарищей началъ торговать, нажилъ милiонъ и либеральничая живетъ трудами рабочихъ.
5) Сынъ аристократической семьи ведетъ къ сводне, потомъ филантропiя, потомъ отреченiе отъ всего.
6) Сынъ разорившагося полуаристократа, тщеславный, делаетъ карьеру женитьбой, сынъ сдержанный делаетъ карьеру — вешаетъ. Онъ льстилъ первому, теперь важничаетъ.
7) Такой же, сынъ буржуа, аристократическiй писатель, живетъ журналистикой, чувствуетъ гадость и не можетъ.
1) Въ теле каждаго человека живетъ духъ Божiй. Не былого бы въ теле людей единаго для всехъ духа Божьяго, не было бы жизни. Не было бы телъ людскихъ, разделяющихъ людей, также не было бы жизни.
2) Любовь человека соединяетъ его съ людьми и Богомъ, даетъ ему высшее благо. Этой любви не было бы, если бы не было тела, и потому тело необходимо для блага людей.[456]
3) Жизнь это освобожденiе души отъ тела, и когда освобожденiе въ любви, жизнь — благо.
4) Освобожденiе отъ жизни любовью — благо. Мешаютъ этому благу ошибки — грехи.
не можемъ понимать нашу жизнь безъ этого разделенiя, такъ какъ знаемъ, что вся наша жизнь есть неперестающее уничтоженiе тела и уясненiе духа. При смерти совершается полное уничтоженiе тела и уясненiе духа и исчезновенiе его.
20 Августа.
1) Вредно угождать телу и потому, что оно никогда не довольно, а хочетъ все большаго и большаго, и потому, что чемъ больше служишь телу, темъ больше ослабляешь душу.
2) Страдать можно только теломъ. Духъ не знаетъ страданiй. Чемъ слабее духовная жизнь, темъ сильнее страданiя. Какая же ошибка жить для тела, а не для души.[457]
22 Августа.
2) Царь и рабочiй.
3) Неужели изъ-за сладкаго куска.
4) Ужасно то, что мы отвыкли отъ любви и еще хуже, привыкли къ нелюбви.[458]
5) «Хочу исполнить законъ Твой...»
7) Виделъ отвратительный по безнравственности сонъ, и больше чемъ когда нибудь убедился, что нравственность не можетъ иметь матерiальнаго начала. Она-то главный признакъ духовной природы.
23 Августа.
Верю, что то, что живитъ весь мiръ, то невидимое, неосязаемое, но одно истинно существующее есть во мне и живетъ въ самомъ себе. Хочу соединиться съ нимъ во всехъ проявленiяхъ его и знаю, что соединенiе это дается любовью. Любовь же даетъ высшее благо. Мешаютъ этому благу грехи тела, грехи ума, грехи веры. Грехи тела: объеденiе, леность, половая похоть, недоброжелательство къ людямъ и живымъ существамъ. Грехи ума, соблазны: гордость, тщеславiе, неравенство, богатство, желанiе возмездiя. Грехи веры, суеверiя: суеверiе возможности для блага ихъ устроенiя людей насилiемъ, суеверiе различiя государствъ и народовъ, суеверiе ложнаго закона Бога, суеверiе ложной науки.
Помоги мне,[459] Богъ въ себе и Богъ во мне, своимъ усилiемъ и мысли и дела освобождаться отъ этихъ греховъ. Помоги мне презирать свое телесное я, забывать его, помоги мне воздерживаться и въ деле и слове отъ всякаго поступка, не руководимаго любовью и удаляющаго отъ освобожденiя. Помоги мне сознать свою жизнь въ освобожденiи себя отъ греховъ тела любовью. Помню, хочу всегда помнить, что жизнь моя, истинная жизнь — въ освобожденiи отъ греховъ тела только въ настоящемъ, что жизнь эта въ моей власти, что проявленiе ея любовью даетъ мне неизменное благо, ненарушимое ни страданiями, ни смертью. Помоги мне, Богъ въ себе и во мне, помнить то, что то, что мы называемъ жизнью, есть ничто иное, какъ только постепенное освобожденiе души отъ тела, что не было бы этого тела и постепеннаго освобожденiя отъ него, не было бы и того, что мы называемъ жизнью, и того блага, которое даетъ намъ это постепенное освобожденiе. Помоги, помоги, помоги мне не оступаясь итти по пути этого освобожденiя, памятуя то, что въ немъ одномъ благо и жизнь.
1) Все живое имеетъ сознанiе. Въ сознанiи себя отдельнымъ существомъ и жизнь, и всякое живое существо сознаетъ себя подчиненнымъ общимъ и своимъ законамъ: камень — и тяготенiя, и непроницаемости; растенiе — и тяготенiя, и роста, и воспроизведенiя; животное — и тяготенiя, и роста, и воспроизведенiя, и общенiя съ себе подобными; человекъ — и тяготенiя, и роста, и воспроизведенiя, и общенiя, и разумнаго нравственнаго поведенiя.
26 Августа.
Грехи, соблазны и суеверiя всегда были, есть и будутъ. Жизнь и благо ея въ освобожденiи отъ нихъ.
28 Августа.
2) Поесть, когда голоденъ, выпить воды, когда хочется пить, большое удовольствiе телу. Но отказаться отъ еды, питья, отъ всего, чего хочетъ тело, уже не удовольствiе, а радость души. Знаетъ это только тотъ, кто испыталъ это.
1 Сентября.
Не оставляй меня и помоги мне, Господи, исполнять волю Твою, всегда быть Тобою, въ любви ко всему живому. Не оставляй меня и помоги мне.
2 Сентября.
—————————————————————————————————
1) Правдивость въ мелочахъ; 2) правдивость въ томъ, чтобы не скрывать; 3) прiучать себя высказывать именно то, что хочется скрыть.
2 Сентября.
Верю, что есть только Ты, и что Ты во мне и во всемъ живомъ. Чувствую себя отделеннымъ отъ Тебя, но жизнь моя въ Тебе и потому стремлюсь любовью соединиться съ Тобой и со всемъ живымъ, темъ, что отъ Тебя. Хочу этого соединенiя и потому борюсь съ темъ, что отделяетъ меня отъ Тебя: съ похотью тела, съ ленью, сладострастiемъ и, главное, съ недобротою. Борюсь съ соблазнами гордости, тщеславiя, корысти, возмездiя; борюсь съ суеверiями властолюбiя, государства, богословiя, науки. Борюсь усилiемъ дела и мысли, самоотреченiемъ, смиренiемъ, правдивостью и воздержанiемъ въ деле и слове. Знаю, что жизнь только въ любви въ настоящемъ, и что для духовной жизни нетъ страданiй, нетъ смерти, есть только то, чего желаетъ душа, только благо. Благодарю Тебя.
Поправляюсь. На душе, скучно повторять, все лучше и лучше.
Хочется писать художественное, и намечается, но боюсь, буду не въ силахъ.
1) Я все забылъ и забываю, такъ что прошедшее изчезаетъ для меня. Также, еще больше изчезаетъ будущее. Какъ это хорошо! Вся сила жизни — а сила эта страшно умножилась — переносится въ настоящее. Я сознаю это. Какъ это радостно!
14 Сент.
— много прiятнаго для низшей души, но трудное сделалъ для высшей души. Но жаловаться на себя не очень могу. Все понемногу выкорабкиваюсь. Нынче взялъ тетрадь именно для того, чтобы записать то, ч[то] утромъ и ночью въ первый разъ почувствовалъ, именно почувствовалъ, что центръ тяжести моей жизни перенесся уже изъ плотско[й] въ духовную жизнь: почувствовалъ свое равнодушiе полное ко всему телесному и неперестающiй интересъ къ своему духовному росту, т. е. сво[ей] духовной жизни.
1) Придумалъ остроумное и бойкое словечк[о] противъ человека, напечатавшаго мие непрiятное, и хотелъ записать. Потомъ вспомнилъ, что это нехорошо, и решилъ не писать. И стало очень хорошо на душе. Если сомневаешься въ томъ, даетъ ли духовная жизнь, удовлетворенiе ея требованiй такое же благо, какъ удовлетворенiе телесныхъ желанiй, или вообще даетъ ли благо? если сомневаешься, то постарайся сделать такое доброе, хоть немного самоотверженн[ое] дело, и устроить такъ, чтобы никто никогда не узналъ. Сделай это и[461] увидишь, что удовлетворенi[е] духовн[ыхъ] требованiй не менее радостно, чемъ телесныхъ.
Охъ, слава людская! какъ она путаетъ насъ! Какъ важно освобождаться отъ нея. Да, градацiи: 1) для себя, 2) для людей, 3) для себя — Бога. Отъ перваго до второг[о] — малое разстоянiе, отъ втора[го] до третья[го] — огромное.
Нынче былъ прiезжiй тяжелый юноша. Оставилъ тяжелое впечатленiе. Сейча[съ] придутъ тульскiе революцiонеры.
28 Сент. 1908. Я. П.
— желудка — дурно. Въ душе хорошо. Идетъ работа. Только теперь настоящая работа, только теперь, въ 80 летъ, начинает[ся] жизнь. И это не шутка, если понимать, что жизнь меряется не временемъ. Все Кругъ работаю. Не совсемъ хорошо. Но можетъ быть на пользу. Кое что художеств[енное] и важное напрашивается. Много писемъ, и хорошихъ. Какъ хорошо, что не увидишь последствiй! Тутъ-то и жизнь: приготовливать последствiя добры[я] — по крайней мере съ желанiе[мъ] добраго, — кот[орыхъ] не увидишь.
Нынче ночью думалъ две; одну записалъ, другую забылъ.
1) Хочешь соединиться съ людьми — не соединишься; живешь только для себя, для души, не думая о соединенiи, — и соединишься съ Китайце[мъ], Индусомъ, съ человекомъ 25 столетiя.
2) «Зачемъ любить непрiятныхъ людей?» Зачемъ принимать лекарство?
Затемъ любить непрiятныхъ, что эт[о] прiятно, ч[то] въ этомъ благо.
ête-à-tête?[462] Two is company...
4) Молитва короткая: «Хочу жить здесь Тобою».
5) Въ жизни нашей одна цель: благо, и цель эта достигается. Но для того, чтобы она могла быть достигнута, нужно б[ыло], чтобы жизнь наша была въ пространстве и времени. Для того, чтобы для человека б[ыло] благо, оно должно быть не постоянное, а достигаемое.
26 Окт. 1908. Я. П.
Почти месяцъ не писалъ. Все занятъ Кр[угомъ] Чт[енiя]. Хочу назвать: «Ученiе жизни». И на душе оч[ень] хорошо, все ближе к смерти, встречаемой, какъ все представляющееся въ будущемъ, какъ благо. Началъ худож[ественное]. Но едва ли нетолько напишу, но едва ли буду продолжать. Началъ тоже письмо Сербке. Все хочется короче и ясне[е] выразить ошибку жизни христ[iанскихъ] народовъ. — Получилъ вчера книгу отъ Китайца. Заставляетъ думать. Много думается. Записать хочу пустяки.
теперь же почти не интересуетъ. Т. е. интересуетъ, пока я ищу, нетъ ли справедливаго упрека, но потомъ оставляю. Ведь только подумать о томъ, какъ въ моей семье никакiе доводы, никакая близость, даже любовь не могутъ заставить людей перестать утверждать, что 2×2=5 ; какже хотеть переубедить чужи[хъ], далекихъ людей? Какъ вчерашн[яго] соцiалиста или озлобленнаго христiанина крестьянина. Да, великое слово Франциск[а] Асиз[скаго]: когда будетъ радость совершенна[я]. Да, много изъ моихъ последователей берутъ изъ христiанства тольк[о] его отрицающую зло сторону. Истинное христiанство не сердится на нехристiанскiе поступки людей, а старается только самому не поступать не христiански — сердиться.
2) Какое удивительное сумашествiе: убивать людей для ихъ блага!
3) Какъ я прекрасно забылъ все прошедшее и освободился отъ мысл[и] о будущемъ. Да, начинаю въ этой жизни выходить изъ нея, изъ главна[го] условiя ея: времени.
Буду почаще писать, если буду живъ. Несколько дней оч[ень] нездоровится. Изжога и слабость и зябкость. Слава Богу, не мешаетъ жить.
28 Окт. 1908. Я. П.
этой жиз[ни], т. е. этого проявленiя жизни. И такъ хорошо!
1) Да, когда я родился, я умеръ къ той жизни, потерялъ сознанiе той жизни. Не могу себе представить, не могу мыслить иначе какъ въ условiяхъ времени, что я родился, потерялъ созна[нiе] (употребляю глаголы въ прошедшемъ, все въ прошедшемъ, следовательно, во времени). Но я въ этой жизн[и] не могу мыслить вне времени, но это не показываетъ того, что та жизнь была во времени, также, какъ и то, что жизнь после смерти (к[отор]ую я не могу мыслить вне времени) будетъ во времени.
[463]Да, вчера было очень хорошо. Также и нынче. Нынче съ особенной ясностью и силой чувствую истинную, вневременную жизнь.
2) Какая ни съ чемъ несравнимая, удивительная радость — и я испытыва[ю] ее — [464] всехъ, все, чувствовать въ себе эту любовь или, вернее, чувствовать себя этой любовью. Какъ уничтожается все, что мы по извращенности своей считаемъ зломъ, какъ все, все — становятся близк[и], свои... Да не надо писать, тольк[о] испортишь чувство.
Да, великая радость. И тотъ, кто испыталъ ее, не сравнитъ ее ни съ какой другой, не захочетъ никакой другой и не пожалеетъ ничего, сделаетъ все, что можетъ, чтобы получить ее. А для того, чтобы получить ее, нужно одно небольшое, но трудное въ нашемъ извращенно[мъ] мiре, — одно: отучить себя отъ ненависти, презренiя, неуважен[iя], равнодушiя ко всякому человеку. А это можно. Я сделалъ въ этомъ отношенiи такъ мало, а уже какъ будто впередъ получилъ незаслуженную награду.
Съ особенной силой чувствую сейчасъ — или, скорее, чувствовалъ сейчасъ на гуляньи эту великую радость — любви ко всемъ.
Ахъ, какъ бы удержать ее или хоть изредка испытывать ее. И довольно.
Вчера мало спалъ и съ утра усердно писалъ о Серб[ахъ]. Кажется, плохо. Потомъ слабо оч[ень] себя чувствовалъ. Записать:
1) «Жажда знанiя», «помогите» — въ письмахъ. И это больше ничего, какъ самая грубая корысть и тщеславiе — залезть повыше на шею своего же брата.
2) Мало того, чтобы «», сказать себе, что хочу жить по-христiански. Этому надо[465] много и съ усилiемъ учиться — учиться жить по-христiан[с]к[и], хотя бы учиться тому, чтобы встречать всякаго человека (нынче два несчастные оборванцы изъ Тулы, вчера Ан[дрея] жена) съ любовью и уваженiемъ. A отношенiе къ имуществу, къ пище, къ увеселенiямъ, къ речи. Да, въ 80 летъ только начинаю не то, что учиться, а понимать, что надо учиться. Начинаю и учиться.
3) Забылъ, и жалко. Одно вспомнилъ: То, ч[то] какъ только чувствуешь, что что нибудь непрiятно, что чего нибудь боишься, хочешь скрыть. Ищи въ себе: въ чемъ ты тутъ отступалъ отъ любви, ищи и найдешь.
Вчера просмотрелъ, поправилъ Сербское. Кажется, выйдетъ сносно. Нынче еще поправлялъ. Письмо отъ Индуса. Надо отвечать почти тоже. Кр[угомъ] Чт[енiя] чуть чуть занялся. Очень важное:
1) Вчера и нынче думаю, и стало совершенно ясно, что одно изъ главныхъ, если не главное, сознанiе, изъ к[отор]аго вытекаютъ высшiя нравственныя состоянiя, это — сознанiе своей духовности, божественности, вследствiе к[отор]ой въ той мере, въ к[отор]ой сознаешь ее, нельзя ни хитрить, ни скрывать, ни бояться, ни — главное — нельзя не любить кого бы то ни было. — Какъ практическо[е] правило, я применяю его къ себе такъ: какъ только чего нибудь страшно, на что нибудь досадуешь, чего нибудь хочется, кого нибудь не любишь, главное, чего нибудь боишься, вспомни, кто ты, пойми, что ты — свободное всемогущее существо, и все проходитъ. Становится ясно, что если чего боишься, желаешь и не можешь, то препятствiе въ тебе. И какъ только поймешь это — сейчасъ свобода и всемогущество. Всякое неудовлетворение это — только сошествiе съ истиннаго пути: бьешься о стены, прешь туда, куда не надо. Опомнишь[ся], станешь на путь, и опять со всем[и], со Всемъ, съ Богомъ. — Хорошо.
Пропустилъ день. Нынче 2 Н. 1908. Я. П.
Вчера занимался — статьей Сербск[ой]. Кончаю. Не плохо и не хорош[о], средне. Вчера б[ыло] на душе или, скоре[е], тоскливо, п[отому] ч[то] не поддавался. Нынче утро, и хочется записать вотъ что:
1) Гуляю, сижу на лавочке и смотрю на кусты и деревья, и мне кажется, ч[то] на дереве большiе два какъ бы ярко оранжевые платка; а это на вблизи стоящемь кусте два листка. Я отношу ихъ къ отдаленнымъ деревьямъ, и это два большiе платка, и ярко[466] оранжевые они отъ того, что я отношу цветъ этотъ къ удаленному предмету. И подумалъ: Весь мiръ, какой мы знаемъ, ведь только произведенiе нашихъ внешн[ихъ] чувствъ: зренiя и осязанiя... и наш[ихъ] соображенiй.[467] Какъ же верить въ реальность, единую реальность[468] мiра, какимъ мы его представляемъ себе? Какой онъ для блохъ? Какой для Сирiуса, для неизвестнаго мне существа, одареннаг[о] неизвестными мне чувствами? И пространство и время — это все мною построено. То, что я называю безконечно малыми существами, нисколько не меньше меня. И то, что я называю моментомъ, нисколько не меньше того, что я называю вечностью. Одно, одно есть, то, что сознаетъ, а никакъ не то, что оно познаетъ и какъ.
2) О чувстве меры въ искусстве: то, ч[то] отсутствiе меры[469] выставляетъ на видъ производителя искусства, и отъ того уничтожает[ся] иллюзiя того, что я н[е] воспринима[ю], а творю.
Здоровье не дурно. Если не изжога. Нынче чувствую себя съ утра уныло. Стыдно. Все стыдно. Я люблю это. Началъ заниматься Кр[угомъ] Чт[енiя], но сделалъ мало. Сиделъ, раскладывалъ пасьянсъ и не то что думалъ, а ждалъ прохожденiя черезъ себя — не могу иначе выразить — Бога. И чтожъ? Кажется, дождался. Не знаю, съумею ли выразить то, чего дождался, но для себя, для души было огромной радостной важности.
Отвлекся чтенiемъ дневника и записыванiемъ мысли въ Кр[угъ] Чт[енiя] и забылъ не самую мысль, но потерялъ ту силу, съ к[оторой] понялъ ее. Всетаки пишу:
Да, вотъ что: Все пути человеку заказаны, кроме одного — совершенствованiя, увеличенiя духовной силы, освобожденiя отъ тела, приближенiя къ Богу. Дело это, единственно разумное дело жизни, совершается только[470] въ моменте настоящаго. — то главное, что я живо понялъ нынче). Будущаго — представленiя того, что будетъ, не должно быть для разумно живущаго человека. Есть только настоящее, въ к[отор]омъ я могу совершать свойственное мне дело жизни. Тоже, что выйдетъ изъ этого, мне не дано знать; не дано знать, что выйдетъ для мiра (а люди думаютъ, что они могутъ знать это, и этимъ руководствуются. Въ этомъ главная причина злой жизни людей), не дано знать и то, что выйдетъ для моей души. Такъ что делаться лучше, жить доброй жизнью ни для чего — по нашему взгляду — не нужно. И какъ это хорошо. Только тогда истинная радость добра, когда ничего за это не получается.
Пришла было мысль, что добр[ой] жизнью приготавл[и]вается душа для другой, лучшей жизни за гробо[мъ]. Но это не то. Ничего не будетъ. Все есть.
—————————————————————————————————
Записалъ, но совсемъ не то. Нетъ 1/10000 той силы и радости, когда мне открылось.
2) Все больше и больше сознаю, позн[аю] невозможность жизни во имя будуща[го]. Нельзя устраивать государства, нельзя свою семью, нельзя СЕБЯ. и что одно даетъ тебе истинное счастье: становиться лучше и лучше, любовнее и любовнее.
15 Ноября 1908. Я. П.
Вчера до 12 ч. игралъ въ карты. Совестно, гадко. Но подумалъ: люди скажутъ: «хорошъ учитель, играетъ въ винтъ[473]3[474] часа сряду». И понастояще[му] подумалъ: это-то и нужн[о]. Въ этомъ-то настоящее, нужно[е] для доброй жизни смиренiе. А то Генералъ долженъ держаться, какъ Генер[алъ], посланникъ — какъ посланникъ, а учитель — какъ учитель. Неправда. Человекъ долженъ держаться какъ человекъ. А человеку свойственн[о] прежде всего смиренiе, желать быть униженнымъ. Это не значитъ, что надо играть въ карты, есл[и] можешь делать другое, нужное людямъ, но значитъ, что не надо бояться сужденiй людей, а, напротивъ, хорошо уметь переносить ихъ sans sourciller.[475]
2) Хорошо молился нынче. Какъ хорошо: не моя воля да будетъ, но Твоя; и не то, ч[то] я хочу, а то, ч[то] Ты хочешь; и не такъ, какъ я хочу, а какъ Ты. Какъ хорошо, когда ясно, глубок[о] понимаешь. Все тутъ. И то, что все внешнее не по моей, а по Тво[ей] [воле], т. е. все хорошо, какъ должно быть, а внутреннее же мое, во мне, я хочу, чтобъ было по Его воле, т. е. было бы неперестающая любовь.
— въ мысляхъ.
4) Вчера разозлился на лошадь. Какъ скверно!
28 Н. Я. П.
Никакъ не думалъ, ч[то] такъ давно не писалъ. Дня три только, какъ немного проснулся, а то спалъ, и не было хорошей душевной жизни. Все пишу письмо Индусу. Все повторенiя. Здоровье тела плохо, на душе и въ сонномъ состоянiи хорошо, а въ бдящемъ всегда умиленiе и радость.
Вчера прiехалъ Миша съ женой и юношей Вяз[емскимъ]. Я позвалъ ихъ и читалъ имъ Кр[угъ] Чт[енiя] и говорилъ. И радъ этому. Эта чета М[иши] съ женой мила мне становится все больше и больше. Сейча[съ] записалъ въ Инд[усское] письмо. Не знаю, ч[то] буду писать, окончивъ. Едвали худож[ественное]. Было поползновенiе и прошло.
Телесно[476] — хотелъ сказать: нехорошо, но это неправда — слабость, но это хорошо. Вчера подвинулся въ П[исьме] И[ндусу] и целый вечеръ читалъ Сандерл[енда], чтобы ответить на письмо. Ночью виделъ во сне, что я отчасти пишу, сочиняю,[477] отчасти переживаю драму Христа. Я — и Христосъ и воинъ. Помню, какъ надевалъ мечъ. Очень ярко. С[оня] уехала въ Москву. Одну художественную мысль, очень мне понравившуюся, забылъ и не могъ вспомнить. Надо записывать. Затемъ надо, что хочу попробовать, могу ли худож[ественное] писать. Если не могу, то не огорчусь. Попробовать надо на небольшомъ. Изъ зап[исной] книж[ки]:
1) Только признай себя виноватымъ, и все запутанное ясно. А виноваты[мъ] признать себя передъ Богомъ, передъ лучши[мъ] собой всегда легко. А они пускай дума[ютъ], ч[то] я виноватъ передъ ними. Да я навер[ное] — только поищи — виноватъ и передъ ними.
3) Записано такъ: Смерть есть прекращен[iе] силы жизни въ пространстве и времени. Да это такъ, — прекращенiе проявлен[iя] только въ простр[анстве] и времени.
4) Движенiе тела въ простр[анстве] и времен[и] есть неизбежное условiе этой жизни. А это самое движенiе тела въ простр[анстве] и врем[ени] есть нелепость: противоречiе и разуму и сознанiю. Единственный разумный и согласный съ сознанiемъ смыслъ жизни есть освобожденiе духа отъ этихъ условiй. Жизнь есть постепенное — смерть полное освобожденiе.
5) Высшее религiозное состоянiе есть духовный эгоизмъ. Все — для себя, истиннаго себя — Бога въ себе.
6) Воровство? Воровство возможно тольк[о] при нехристiанской жизни. Воровать можно только у воровъ. А какое же возможно воровство при отдаче кафтана, когда просятъ рубаху?
— порабоще[нiе] большинства меньшинству и напряженный, направленный на увеличен[iе] удобствъ жизни трудъ.
8) Нужнейшая наука — религоведенiя. Сравненiе всехъ религiй показало бы, въ чемъ общая всемъ религiозная истин[а], и что — случайные наросты.
Хотелъ записать еще то, что думалъ о своей потере памяти, и о томъ, что говорилъ милому Поше (онъ вчера уехалъ) о томъ, что я — клеточка, необходимая клеточка безконечнаго (какъ глупо) организма, да надо итти къ кофею и за работу.
3 Дек. 1908. Я. П.
Оч[ень] хорошее душевное состоянiе. Много спалъ. Началъ съ того, ч[то] увидалъ въ себе всю свою мерзость, преобладан[iе] славы людской надъ настоящими требованiями жизни. Увидалъ это (ч[то] и давно чуялъ) и при тяжеломъ чувстве отъ письма какой-то женщины, упрекающей меня за письмо, и по тому, съ какимъ интересомъ, читая газеты, искалъ глазами слово «Толстой». Какъ еще я далекъ отъ чуть-чуть порядочнаго, какъ плохъ. Сейчасъ пишу это и спрашиваю себя: и это пишу я не для техъ, кто буд[етъ] читать этотъ дневникъ? Пожалуй, отчасти. Да, работать надо надъ собой — теперь, въ 80 летъ, делать то самое, что я делалъ съ особенной энергiей, когда мне б[ыло] 14, 15 летъ: совершенствоваться; только съ той разницей, что тогда идеалы совершенств[а] были другiе: и мускулы и вообще то, ч[то] нужно для успеха среди людей. Ахъ, если бы прiучиться всю, всю энергiю класть на служенiе Богу, на приближенiе къ Нему. A приближенiе къ Нему невозможно безъ служенiя людямъ. А если бы я жилъ въ пустыне и умиралъ, никому неизвестный, я всетаки знаю, ч[то] мое совершенствованiе, приближенiе къ Нему — нужно. Помоги, помоги мне жить Тобою. Пишу это, и слезы выступаютъ. Хорошо.
1) Усилiе, направленное на преобладанiе свое[го] духовнаго «я» надъ телеснымъ и полутелеснымъ — на совершенствованiе, приближен[iе] къ Богу, очищенiе себя, — благотворное во многихъ и многихъ отношенiяхъ, особенн[о] благотворно въ томъ, что освобождаетъ отъ — все еще владеющей мной — заботы о славе людской. Только усилiе всей жизни, направленное на приближенiе къ Богу только для себя, только это одно освобождаетъ отъ этого ужаснаго соблазна.
Да, продержать во рту сладкой кусокъ пищи такъ, чтобы узнать вкусъ его, и выплюнуть, и никому не разсказывать про это.
2) Я потерялъ память. И — удивительное дело — ни разу не пожалелъ объ этомъ. Могу пожалеть о томъ, ч[то] теряю волосы, и жалею, но не о памяти; такъ очевидно потеря эта была последствiемъ прiобретеннаго, не совмещающаго[ся] съ памятью. Какъ выбрасываютъ выжимки, когда взято масло, такъ и съ памятью. Она только матерьялъ, изъ к[отораго] должно сложиться пониманiе смысла жизни...
3) Богъ нуженъ мне также, какъ и я Ему. Не то что нуженъ Ему я, Л. H., а то, что есмь Его проявленi[е], одинъ изъ (для меня)[478] безконечно малыхъ органовъ Его безконечнаго (для меня, п[отому] ч[то] я не могу ничего понимать вне времени; вневременное же представляется мне безконечнымъ) организма. Какъ всякая самая крошечная клеточка моего организма необходима мне, пока она составляетъ часть моего тела, но не именн[о] эта ’entends.[479]
4 Дек. 1908. Я. П.
Вчера б[ылъ] деятеленъ: писалъ дневникъ, написалъ объ Эртеле и поправилъ предисловiе къ нов[ому] Кр[угу] Чт[енiя]. Тяжелый разговоръ съ С[оней]. — Мне и во время разговора б[ыло] жалко ее, a после[480] умилительно. Записалъ оч[ень] важное:
1) При мысли о предстоящихъ поступкахъ и, если можешь, при совершенiи самыхъ поступковъ, спрашивай себя: для чего ты делаешь то, что делаешь: для себя ли, для Бога, для своей совести, или для людей, для ихъ одобренiя. Спрашивай себя: будешь ли делать тоже, что делаешь, если бы ты нетолько зналъ, что никто никогда не узнаетъ про это, но что это доброе для оцен[ки] твоей совести дело останется для людей поводомъ осужденiя тебя.
Надо прiучать себя къ этому. Это — единственно важное дело въ жизни и для 14-летн[яго] мальчика и для меня, 80-летн[яго] старика.
2) На свете нетъ ничего великаго, есть правильное и неправильное тольк[о]. А все одинаково безконечно велико или безконечно мало.
Нынче, 6 Дек. 1908. Я. П.
Записано длинно разсужденiе о веществе и движенiи, пространств[е] и времени. Впишу после. Вчера былъ немного слабъ, но на душе все лучше и лучше. Ясно вижу, чувствую радостную возможн[ость] перенести весь интересъ и смыслъ жизни, все желанiя на то, ч[то] всегда въ моей власт[и], ч[то] всегда даетъ благо: на — не скажу — духовно[е] совершенствованiе, а на все больше[е] и больше[е] приближенiе къ исполненiю не своей, a всемiрной воли. Теперь только, на 9-мъ десятке, начинаю прiучать себя и прiучаю. Помоги Богъ всякую минуту, во всякомъ деле, при всякой мысли вспоминать: то ли делаю, ч[то] хочу для исполнен[iя] Его воли, а не своей? не для людей, а для себя, духовного себя? И вспоминаю. И надеюсь, что дойду до того, ч[то] не нужно будетъ и вспоминать. Помоги Богъ.
Все копаюсь надъ П[исьмомъ] къ И[ндусу]. Кажется, дребедень и повторенiе. Надо кончить и оторваться. Художественно[е] хочется, но не начинаю, п[отому] ч[то] нетъ тако[го], ч[то] бы приспичило, такого, ч[то] не могу не писать, такъ же какъ жениться только тогда, когда не могу не жениться.
1)[481] То, что мы называемъ жизнью, есть та частица или, скорее, то проявленi[е] жизни, к[оторо]е мы сознаемъ въ теле.
2) Какъ я особенно счастливъ. Если меня и ненавидятъ, не зная меня, многiе, какъ много людей не по заслугамъ любятъ меня. Люди, к[оторые] по своимъ quasi[482] религiозны[мъ] взглядамъ, к[оторые] я разрушаю, должны бы был[и] ненавидеть, любятъ меня за те пустяки — «Войн[а] и М[иръ]» и т. п., которые имъ кажутся очень важными.
«Г[олосе] М[осквы]», и очень мне прiятно.
Нынче, вечеръ 14 Д. 1908. Я. П.
Целые 6 дней не писалъ. Кончилъ письмо Индусу, слабо, повторенiя. Написалъ кое какiя письма. С[оня] въ Москве. Последнiе дней 4 или 5 слабъ теломъ. Душевно былъ не оч[ень] дуренъ, но нынче вешанье, мучан[ье] людей вызвало негодованiе, недоброе, злое чувство къ вешателямъ. Дума[ю] о худож[ественномъ], и какъ будто нараждается. Записалъ очень важное о Боге — любви, впишу после. Еще хорошо думалъ о томъ, что:
1) дети приходятъ прямо отъ Бога.... — не помню, какъ записано. А еще:
2) О потере памяти. Потеря памяти о себе, о личности. Ведь это — великое благо. Личность кончается, начина[й] жить всемъ...
Оч[ень] слабо себя чувствую. Давно не б[ыло] такъ. Нынче вернулась С[оня]. Я целое утро ничего не писалъ и тольк[о] делалъ пасьянсы. Хочу записать не записанное изъ книжечки.
1) Истинная, блаженная жизнь это — сознательное, всей жизнью исполненiе воли Бога.
2) Основа представленiя человека о веществе, движенiи, пространстве и времени — въ отделенности человека отъ мiра, отъ Всего. — Для того, чтобы сознавать себя отделеннымъ, человекъ долженъ представить себе вещество[483] движущееся;[484] вещество п[отому], ч[то] отделеннымъ или соединеннымъ[485] должно быть что нибудь. Вотъ это что нибудь и есть вещество; движущееся пространстве.[489] Движенiе же, перемена места въ пространств[е][490] включаетъ въ себя представленiе о томъ, что вещество было въ одномъ месте и стало въ другомъ; т. е. понятiе времени.
Тоже, что ни вещество, ни движенiе, ни пространство, ни время не имеютъ никакого реальнаго значенiя, а суть только необходимости нашего сознанiя отделенности, доказывается темъ, что все эти понятiя не могутъ представляться иначе, какъ безконечными, т. е. не имеющими сами по себе никако[го] реальнаг[о] смысла. Реально, действительно тольк[о] отделенность человека отъ Всего; веществ[о] же, движенiе, пространство и время[491] суть только необходимыя условiя мысли при сознанiи человекомъ своей[492] отделенности.
3) Все[493] хорошее не достается даромъ: смерть достигается страданiями. Они же и облегчаютъ ее для техъ, кто не видятъ ея блага.
4) Есть только два рода людей: религiозны[е], живущiе для исполненiя Общей воли, и нерелигiозные, живущiе для себя. Это два более различныя существа, чемъ волкъ и заяцъ.
5) Наука по отношенiю къ закону любви (непротивленiя) поступаетъ также, какъ поступала религiя: не отрицаетъ прямо закона любви, но ставитъ выше его законы, уничтожающiе его. Въ религiи это было — повиновенiе власти отъ Бога; въ наук[е] это — повиновенiе законамъ исторически[мъ], экономическимъ, естественнымъ.
6) Посланiя Іоанна отрицаютъ всякое представленiе о Боге, кроме любви, кроме того начала любви, к[отор]ое каждый человекъ сознаетъ въ себе. Просить не о чемъ и некого. Можно только жить или не жить любовью.
— не хочешь будешь служить любви, если почувствовалъ недостаточность жизни для себя и потребность общенiя съ высшимъ, со Всемъ, мiромъ.
Вотъ эта-то вера нужна; нужна п[отому], ч[то] она возможна только на деле. И прочна эта вера п[отому], ч[то] все лишнее отброшено, а держится на томъ, что знаетъ всякiй человекъ и разумомъ и сердцемъ.
Молитва при такой вере не такая, въ к[отор]ой къ кому-то обращаешься, просишь кого-то: помоги, помилуй, а тольк[о] такая: «знаю, что Ты — любовь. Хочу жить Тобою». (Нехорошо.)
7) Любовь это — сознанiе своей истинно[й] жизни, единой во Всемъ. Дети, приходя ОТТУДА, еще ясно чувствую[тъ] эту жизнь и ея единственно[е] вполн[е] доступное намъ проявленiе въ любви. Сознанi[е] своей личной жизни есть самообманъ. Старость понемногу освобождаетъ отъ него. Совсемъ освобождаетъ смерть.
18 Дек. 1908. Я. П.
начало. Духовно слабъ. Вчера вечеромъ получилъ письмо недоброе о томъ, что наживаюсь сочиненiями, и б[ылъ] такъ слабъ, что огорчился и отвечалъ (бросилъ письмо).
[494]Нынче перебиралъ переписанное въ дневнике, но писать ничего не могу. Сейчасъ проводилъ Репина. С[оня] н[е]здорова. Выпишу, что есть, изъ записн[ой] книжки.
1) Воспоминанiе о прошедшемъ и загадыванiе о будущемъ составляютъ то, что мы называемъ и сознаемъ личностью. Перестань человекъ вспоминать и загадывать, и для него уничтожится время и съ нимъ вместе личность, и останется только любовь, обращенная на все окружающее его въ мiре, на все разнообразное отделенное отъ него и другъ отъ друга. И человекъ почувствуетъ, сознаетъ себя неподвижнымъ среди движущагося вокругъ него мiра (его личность составляетъ часть этого движущагося мiра. Человекъ почувствуетъ, что мiръ движется передъ нимъ, какъ земл[я] передъ солнце[мъ], а онъ стоитъ, и только, какъ солнце землю, соединяясь съ светомъ Бога, освещаетъ этотъ движущiйся передъ нимъ, вокругъ него мiръ. Только освободись человекъ отъ воспоминанiй въ прошедшемъ и загадыванiй въ будущемъ, освободись отъ времени, и онъ освободится отъ обмана о томъ, что движется онъ, не мiръ вокругъ него; движется затемъ, чтобы онъ могъ понимать его.
Тоже самое, иначе записанное:
Личность есть только воспоминанiе о прошедшемъ и желанiя въ будущемъ. Какъ только нетъ ни того ни другого, нетъ времени — жизнь въ безвременномъ моменте настоящаго — нетъ личности, а есть только основа жизни — любовь, Богъ. Такъ это было бы, если бы человекъ могъ вполне отрешиться отъ воспоминанiй и желанiй; въ жизни же возможно только приближенiе: чемъ меньше воспоминанiй и желанiй, т. е. чемъ больш[е] уничтожена, ослаблена личность, темъ больше проявляется въ жизни любовь — Богъ, темъ больше живешь вне времени и сознаешь, что движешься не ты, a мiръ для того, чтобы ты могъ познавать его.
— не хочешь, надо намъ сами[мъ] делаться варварами въ томъ хорошемъ, что было въ варварахъ.
3) Большая ошибка думать, что все изобретенiя, увеличивающiя власть людей надъ природой въ земледелiи, въ добыванiи и химическомъ соединенiи веществъ, и возможность большаг[о] воздействiя людей другъ на друга, какъ пути и средства сообщенiя, печать, телеграфъ, телефонъ, фонографъ, есть благо. И власть надъ природой, и увеличенiе возможности воздействiя людей другъ на друга будутъ благомъ только тогда, когда деятельность людей будетъ руководима любовью, желанiемъ блага другимъ, и будутъ зломъ, когда она будетъ руководима эгоизмомъ, желанiемъ блага только себе. Выкопанные металл[ы] могутъ пойти на удобства жизн[и] люде[й] или на пушки, последствiе увеличенiя плодородности земли можетъ дать обезпеченное питанiе людямъ и можетъ быть причиной усиленнаго распростра[н]енiя и потребленiя опiум[а], водки, пути сообщенiя и сред[с]тв[а] сообщенiя мыслей могутъ разносить добрыя и злыя влiянiя. И потому въ безнравственномъ обществе, каково наше мнимо христiанское, все изобретенiя, увеличивающiя власть человека надъ природою и средства общенiя, нетолько не благо, но несомненное и очевидное зло.
4) Вчера почувствовалъ большую пользу изъ подавленнаго состоянiя духа, при к[отор]омъ не трогаютъ вопросы религiозные и хочется не любить, а осуждать и ненавидеть. Хорошо заставить себя въ такихъ состоянiяхъ сознавать ихъ, бороться съ ними, главное же, хорошо темъ, ч[то] зная себя такимъ, понимаешь невменяемость другихъ людей, когда они такiе, и уже можешь не сердиться на нихъ, a жалеть ихъ.
27 Дек. 1908. Я. П.
Много дней пропустилъ. Было много посетителей и хорошихъ писемъ. Занимался все время статьей о статье С[толыпи]на, и кажется, напрасно. Художест[венная] работа въ голове ясна, но нетъ охоты писать. Нездоровилось. Написалъ нескольк[о] писемъ: 1) священнику, 2) о свящ[енномъ] писанi[и], 3) о пространстве и времени.
1) Молитва. Хочу жить сейчасъ въ Тебе, Тобою, чтобы совершалась не моя воля, но Твоя,[495] не то, что я хочу, а то, чего Ты хочешь, и не такъ, какъ я хочу, а такъ, какъ Ты хочешь.
къ нему, ка[к]ъ къ самому священному предмету, как[ой] только есть въ мiре.[496]
3) Хорошо, слушая разсказъ о дурныхъ делахъ людей, читая книги неумныя, дурныя, помнить, что делали или писали это люди, т. е.[497] существа,[498] проявляющiя въ себе или могущiя проявлять въ себе Бога. Это можно. Можно прiучить себя къ этому. А если прiучишь, какое счастье! Мне часто совестно бываетъ говорить людямъ о томъ, какъ надо жить и въ чемъ они ошибаются. Въ этомъ моя большая ошибка. Въ мои года я долженъ делать это. Въ этомъ моя прямая обязанность.
Вчера на прогулке встретилъ мен[я] юноша со слезами, но говорилъ такъ несвязно, непонятно о томъ, что ему нужно, ч[то] съ недобрымъ чувствомъ и даже словам[и] ушелъ отъ него. И слава Богу, тотчасъ же сталъ мучаться, искалъ его. На счастье онъ не уход[илъ], и я прекрасно погов[ор]илъ съ нимъ.
[499]Прiехали петерб[ургскiе] студенты съ адресомъ. Трудно. А надо помни[ть] вечное, одно дело: сейчасной люб[ви].
28 Дек. 1908. Я. П.
«Погибшiе», но не пошло. А есть, есть что сказать. На душе хорошо. Все учусь по немногу не мыслить нелюбовнаго. Въ этомъ все дело. Мож[но] привыкнуть. Помоги Богъ, к[оторый] въ «табе». Были студенты. Тяжело было. Забывалъ, что надо съ богобоязненность[ю] обращаться. А всетаки подвигаюсь. Да беда, что l’esprit de l’escalier.[501] Но подвигаюсь, подвигаюсь.
Сегодня 29 Дек. 1908. Я. П.
Очень хорош[о] себя чувствую. Въ первый разъ, хотя и плохо, но охотно писалъ — не зна[ю], какъ назвать? Можетъ быть: Нетъ виноватыхъ. Могу себе представить, вижу возможность, и съ удовольствiемъ. Утромъ, ночью думалъ такъ ясно, какъ несчастны богатые: несчастны п[отому], ч[то] одно истинное благо въ жизни — любовь и отъ себя къ себе, богатый же всегда лишенъ этого. Чемъ больше онъ раздаетъ, темъ больше отъ него требуютъ, меньше его любятъ, и онъ [не] можетъ любить техъ, кот[орые] видятъ въ немъ только кошель. И это до техъ поръ, пока онъ все раздастъ. Только тогда является возможность любовнаго общен[iя] со всеми. А любовь полная тольк[о] тогда, когда со всеми.
Ездилъ далеко верхомъ съ М[арьей] Н[иколаевной], Сер[ежей] мал[енькимъ] и его учит[елемъ]. Иду обедать.
30 Дек. Я. П. 1908.
Прiехалъ Н[иколай] Н[иколаевичъ]. Получилъ трогательное письмо отъ Петровой, сидяще[й] въ тюрьме. Отвечалъ ей. Нынче проситель крестьянинъ о разделе, потомъ Студентъ съ удивительнымъ вопросомъ о требован[iи] курсистки, чтобы онъ взялъ ее въ жены. Потомъ Андрей съ денежным[и] делами, потомъ сумашедшiй, пото[мъ] письмо отъ Студ[ента] съ требованiемъ того, чтобы жизнь была зломъ. Вчера б[ыло] очень хорошо на душе, радостно, любовно, нынче хуже, но, слава Богу, все же радостно и благодарно. Началъ было писать «Не виноватыхъ», но не пошло. — Готовятъ маскарадъ. Мне жалко.
1) Жизнь есть сознанiе отделенности. Для сознанiя отделенности необходимо представле[нiе][502] себя веществомъ,[503] и непременно движущимся. Недвижущееся вещество не могло бы быть отделено, а сливалось бы со Всемъ. Движущимся же можетъ[504] сознавать себя только вещество,[505] занимающее часть пространства. Безъ вещества, занимающаго часть пространства, немыслимо движенiе, а безъ движенiя немыслимо отделенiе.[506] Сознанiе же себя движущимся можетъ быть только при сознанiи непрестаннаго перехода настоящаго въ будущее и бывшаго настоящимъ въ прошедшее, т. е. пр[и] сознанi[и] времени. И потому сознанiе отделенности возможно только при сознанiи себя движущимся во времени веществомъ въ пространстве. (Все неясно.)
————