Апостолов Н. Н.: "Лиловый" цвет в творчестве Толстого

„Лиловый“ цвет в творчестве Толстого.

Творчество Л. Н. Толстого, отлитое в монументальные словесные формы и богато насыщенное эпическим и лирическим содержанием, хранит в себе необъятные залежи до сих пор неузнанных своеобразных литературных особенностей и излюбленностей. Рвущаяся вперед мысль и речь Толстого, давая простор бесстрашной творческой воле автора, по которой начинали жить самые мельчайшие черточки в его произведениях, охватывала поставленную тему со всех сторон, и потому все слова, произнесенные Толстым, дышат общим счастьем художественной полноты и яркости.

Из этой общей картины творчества Толстого хочется в настоящей заметке извлечь одну маленькую деталь, одну из тех своеобразных излюбленностей, каких так много у Толстого и какая принадлежит к области эпитетологии Толстого. Чрезвычайно любопытным примером эпитета, преследовавшего Толстого в течение всей его жизни, был „лиловый“. Этот навязчивый цвет пленяюще действовал на него, и почти в каждом своем произведении Толстой окрашивал им самые разнообразные предметы, начиная от людей и кончая полевыми цветами.

Во время отъезда Николеньки в Москву (в „Детстве“) — во всем воздухе была какая-то пыльная мгла, горизонт был серо-лилового цвета“ (гл. 14). Во время хлебной уборки (там же) плыли „бело-лиловые облака“ (гл. 7). Во время грозы („Отрочество“, гл. 2) надвигавшаяся большая туча была „темно-лиловая.“... Листья выдавались на „лиловом“ фоне (там же).

Бабушка (в „Юности“, гл. 4) носила необыкновенный „лиловый“ бант... Во время поездки в Кунцево („Юность“, гл. 21) Николенька видел залегшую над березняком „тяжелую лиловую тучу“...

Поверхность реки, на которую так любил смотреть Николенька („Юность“, гл. 32), бывала часто „лиловатой“...

„Разлапистый репейник с неестественно лиловыми колючими цветками грубо растет выше малины“ (там же, гл. 32).

„Дым, поднимаясь чаще и чаще, расходился быстро по линии и сбился, наконец, в одно лиловатое, свивающееся и развивающееся облако“ („Сев. в авг.“, гл. 24).

„Кудрявые кусты сирени кое-где как будто были посыпаны сверху чем-то белым и лиловым“ („Сем. сч.“, ч. 1, гл. 2).

Во время венчания Катя стояла „в чепце с лиловыми лентами“ (там же, гл. 5).

В „Войне и Мире“:

Старик Болконский „лежал высоко на спине с своими маленькими костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками руками на одеяле“ (т. III, ч. 2, гл. 8).

„Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги“ (IV, 3, 13).

Собаченка, с которой не расстается Платон Каратаев, — „лиловая“ (и это Толстой повторяет несколько раз).

Перед сражением у Красного небо было „черно-“.

Перед Островной на восходе гнались ветром „сине-лиловые“ тучи.

Перед Тарутином стояла ночь „с черно-лиловатыми тучами“.

Графиня Безухова носила „темно-лиловое платье“.

Кн. Андрей во время своей поездки в Рязанские имения видел, как по дороге из-под листьев вылезала трава и цветы, и цветы эти были „лиловые“ (т. II, 3, 1).

„в своем богатом атласном салопе и ярко-лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег“ (III, 3, 34).

„Молодая, в первый раз ожеребившаяся, вороная Мушка беспрестанно гоготала и, подняв хвост, фыркала на своего лиловенького “ („Холстомер“, гл. 3).

В „Анне Карениной“:

Во время бала Анна „была не в лиловом“ (ч. 1, гл. 22).

„Кити видела каждый день Анну, была влюблена в нее и представляла ее непременно в лиловом“ (там же, гл. 22).

„Что это Мари в лиловом“, говорила Корсунская (ч. 5, гл. 5).

По приезде из Москвы Кити „в том темно-лиловом платье, которое она носила в первые дни замужества и нынче опять надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване“... и т. д. (ч. 5, гл. 15).

Священник, напутствовавший Светлогуба перед казнью, был одет в „рясу“ („Божеское и человеческое“, гл. 7).

„За старушкой был еще труп мужчины в чем-то лиловом. Цвет этот напомнил что-то Нехлюдову“ („Воскр.“ ч. 3, гл. 27).

„Анне Карениной“, с действительными обстоятельствами жизни) в первые годы после замужества (впрочем, и позже) носить лиловые платья, особенно нравившиеся Л. Н-чу.

В письме к жене в декабре 1864 г. Толстой вспомнил, как он делал предложение С. А. и как она тогда была одета: „... я ужинал перед столом на том самом месте, на котором ты меня ждала, когда я сделал тебе предложение, и так живо я это вспомнил. Я так живо вспомнил и твое испуганное лицо, и твое платье лиловое“... (Письма Л. Н. Толстого к жене, 1913 г., стр. 41).

Эти приведенные данныя (которые можно было бы значительно расширить) заставляют нас признать, что „“ был у Л. Толстого одним из любимейших эпитетов1).

Ник. Апостолов.