Лев Толстой: Калинина Н. А.: Материалы казанского периода жизни Л. Н. Толстого в отделе рукописей ГМТ

Материалы казанского периода жизни Л. Н. Толстого

в отделе рукописей ГМТ.

С Казанью семья Толстых была связана задолго до рождения Льва Николаевича. Еще его прадед Андрей Иванович Толстой служил в 1754 - 1759 гг. секунд-майором в Казанском гарнизоне и в 1761 -1764 гг. воеводою в Свияжске. С 17 мая 1815 г. по 5 февраля 1820 г. губернатором Казани был дед писателя - Илья Андреевич Толстой (20 июля 1757 г. - 21 марта 1820 г.).

В отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого хранится несколько документов, связанных с казанским периодом жизни деда Толстого.

Наибольший интерес представляют: Указ Александра I Правительствующему Сенату от 17 мая 1815 г. о назначении И. А. Толстого Казанским губернатором "с переименованием в статские советники". (Выпись из дел 8 департамента Правительствующего Сената).

У Ильи Андреевича Толстого с первого же года его губернаторства в Казани начались нелады с местным дворянством. По просьбе бывшего вице-губернатора Казани (который сам надеялся стать губернатором Казани) Д. В. Тенишева - Г. Н. Киселев, губернский предводитель дворянства летом 1819 г. обратился к Аракчеевву с донесением о том, что в Казанской губернии происходят "великие злоупотребления". Аракчеев передал донесение Киселева Комитету министров. После чего в Казань была назначена ревизия сенаторов С. С. Кушникова и И. Л. Санти. Итоги ревизии были рассмотрены Комитетом Министров 10 января 1820 г.

В ОР ГМТ хранится "Выписка N 42 из журнала Комитета министров от 10 января 1820 г.", в которой изложены итоги ревизии. Причинами злоупотреблений и поборов со стороны земской полиции и других чиновников были названы "пороки самого губернского правительства" и "недостаток знания в должности правителя губернии", т. е. И. А. Толстого. Комитет министров принял решение об устранении И. А. Толстого от должности губернатора. 25 февраля в Казани был получен Указ Александра I Сенату от 5 февраля 1820 г. об устранении графа И. А. Толстого от занимаемой должности.

И. А. Толстой не пережил обрушившегося на него удара. Еще до получения указа об отставке, 23 февраля, он по болезни сдал должность председателю Уголовной Палаты.

21 марта 1820 г. И. А. Толстой умер, не успев представить никаких объяснений по поводу выдвинутых против него обвинений. Похоронен он в Кизичевском монастыре в Казани.

В семье Толстых относительно административной честности Ильи Андреевича составилось определенное мнение. "Дед, - писал Л. Н. Толстой в "Воспоминаниях, - как мне рассказывали, не брал взяток, кроме как с откупщика, что было тогда общепринятым обычаем, и сердился, когда их предлагали ему, но бабушка, как мне рассказывали, тайно от мужа брала приношения" (т. 34, с. 359).

После смерти И. А. Толстого его сын, Николай Ильич (отец Льва Николаевича) "остался с наследством, которое не стоило всех долгов, и со старой, привыкшей к роскоши матерью, сестрой и кузиной на руках" (т. 34, с. 355).

Чтобы обеспечить семью: мать, сестру (А. И. Остен-Сакен) и кузину (Т. А. Ергольскую), Н. И. Толстой 15 декабря 1821 г. поступил на службу "Смотрительским помощником" в Московское военно-сиротское отделение при Московском комендантском управлении.

Представляют интерес для указанной темы: "Дело по прошению отставного подполковника графа Н. И. Толстого об определении его смотрительским помощником Московского военно-сиротского отделения" (подлинник) - оно включает в себя документы за период с 13 декабря 1821 по 4 января 1822. В прошении приведены данные о службе Н. И. Толстого с 1800 по 1820 гг.

Льву Николаевичу было 9 лет, когда 21 июня 1837 г. скоропостижно умер отец. (Старшему брату, Николаю в день смерти отца исполнилось 14 лет, Сергею было 11 лет, Дмитрию - 10, Машеньке - 7 лет).

Опекуншей сирот стала сестра отца Александра Ильинична Толстая, в замужестве Остен-Сакен (30 ноября 1795 - 30 августа 1841). До самой смерти Александра Ильинична вместе с Т. А. Ергольской занималась воспитанием малолетних Толстых.

12 сентября 1841 г. Николай Николаевич Толстой и Т. А. Ергольская обратились к В. И. Юшкову с просьбой об опеке. Письмо хранится в ОР ГМТ.

Одной святой женщиной стало меньше на земле и одним ангелом больше на небе. У меня нет слов, для выражения нашего горя. Да! Дядюшка, она умерла, наша тетенька Алина; она счастлива и спокойна, но мы достойны жалости. Мы должны оплакивать ее вечно:

Я не пишу тетеньке, я боюсь слишком испугать ее; придется вам сообщить ей о нашем несчастье. Мы просим все нашу тетеньку: я, мои братья, моя сестра - не покидать нас в нашем горе, взять на себя опекунство. Вы должны себе представить, дядюшка, весь ужас нашего положения. Ради бога! Дядюшка! Не отказывайте нам, мы просим вас ради бога и покойной, вы и тетенька единственная наша опора на земле. Кончаю мое письмо; мне слишком тяжело касаться подробностей нашего несчастья. Я присутствовал при кончине моей тетеньки, она умерла, как и жила, как христианка - как святая! Прощайте дядюшка.

Ваш весьма почтительный племянник, граф Н. Н. Толстой.

"Бог отнимает у нас все, что нам дорого; какое ужасное несчастье! Я представляю себе горе, которое вы испытаете г-н Юшков, узнав о кончине нашего ангела - Александры; печаль Полины будет еще сильнее. Так как она теряет то, что у нее было самое дорогое на свете. Да поддержит ее Господь в этом ужасном несчастье: Сжальтесь над нашими бедными детьми, не отказывайте им в их просьбе; ведь вы их ближайшие родственники, Бога ради, не противьтесь тому, чтобы Полина приняла на себя опекунство; они не осмеливаются просить вас также взять это на себя, зная ваше слабое здоровье, но для них было бы большим счастьем, если бы вы на это согласились. Я не пишу на этот раз Полине, так как боюсь усилить ее горе вместо того, чтобы его смягчить. Бог пошлет вам силы поддержать ее.

Обращаясь к В. И. Юшкову, Т. А. Ергольская меньше всего ожидала, что ей придется разлучиться с ее любимыми питомцами.

"Я ожидала получения письма от вас, господин Юшков, и ответ мой был заранее готов, чтобы сказать вам, что это жестоко. Это варварство желать разлучить меня с теми детьми, которым я расточала самые нежные заботы в течение почти двенадцати лет и которые были мне доверены их отцом в момент смерти его жены. Я не обманула его доверия, я оправдала его ожидания. Я выполняла по отношению к ним священные обязанности нежнейшей из матерей. Моя роль окончена. - Теперь вы желаете, чтобы эти дети уехали в Казань, вы берете их, говорите вы, под ваше покровительство, но прежде чем забрать их отсюда, попытались ли вы узнать в каком состоянии находятся их дела; согласны ли вы помочь им довести их до конца?..

Недостаточно, по-моему, думать только о том, чтобы дать им образование; нужно подумать еще и о том, чтобы сберечь для них состояние, оставленное им их отцом. Говорят, что богатство не делает счастья, но я не такого мнения, я считаю, во всяком случае, что оно много ему способствует. Согласитесь, что вы с сожалением покидаете Казань, разлучаетесь с вашими старинными знакомыми, что вам трудно расстаться с привычками, покинуть этот город, где вы родились, а вы не думаете о том, что мне еще труднее расстаться с этими детьми, которые мне дороги гораздо больше, чем можно выразить и которых я люблю до обожания, которым я жертвовала своим здоровьем, своей жизнью, этой полной страданий жизнью, которую я старалась сохранить до сих пор только для них: - Наконец, моя участь решена, дети переходят к вам, я же отправлюсь к своей сестре, стараясь при помощи ее дружбы справиться со своим огорчением; эта разлука будет для меня очень чувствительной, я не скрываю этого от вас, мое здоровье, быть может, пострадает от этого, но вы очень мало о нем заботитесь, и вы правы, вы не хотите ничего изменить в вашем положении, ни я в моем; достаточно вам знать, что Вы лишаете меня последнего счастья, которое было у меня на земле, я привязана к Машеньке, как к своему собственному ребенку, она помогала мне переносить жизнь с меньшей горечью, потому что я чувствовала, что я ей необходима. Теперь вы отнимаете у меня мое единственное утешение, все для меня кончено. Очень благодарна вам за ваши любезные предложения, но я ими не воспользуюсь никогда. Дети скоро уйдут от меня, и это переворачивает мне душу. Но, быть может, это послужит их счастью, и эта мысль смягчает горечь моей скорби, так как где бы они ни были, я сохраню по отношению к ним ту же нежность. Воспоминание о дружбе и безграничном доверии, которое питал ко мне их отец, никогда не изгладится из моего сердца; его память для меня священна, и его дети всегда будут постоянным предметом моего самого живого интереса. Итак, прощайте, преданная вам Т. Ергольская".

Осенью 1841 г. братья и сестра Толстые переехали в Казань к новой опекунше Пелагее Ильиничне Юшковой (14 апреля 1797 - 22 декабря 1875).

Сохранились письма Сергея, Дмитрия и Льва Толстых к Т. А. Ергольской, написанные после пожара в Казани 24 августа 1842, во время которого сгорело 28 общественных зданий и 1300 жилых домов. Толстые во время пожара были в имении Юшковых - Паново.

Всего несколько дней, как мои братья оправились от своей болезни; я с Николаем избежали, слава богу, этой проклятой лихорадки; дай бог, чтобы вы тоже были вполне здоровы, дорогая тетенька; это наше единодушное желание! Вот мы и приехали в Казань! Боже, какой разгром! Сердце истекает кровью, видя дома такие прекрасные несколько недель назад, а теперь все поврежденные. Но скоро все будет восстановлено, я думаю; со всех сторон поступают деньги для реставрации домов, необходимый лес дается бесплатно. Мы ожидаем с нетерпением зимы, потому что такая грязь, что собаки на двор не выгонишь. Прощайте, дорогая тетенька; целую ваши ручки и желаю, чтобы вы были здоровы. Ваш племянник Сергей Толстой.

ночь; горело 1500 домов. Все главные улицы разрушены. Приехав из Панова, мы не узнали Казани; тротуары, сделанные из дерева, были совершенно испорчены огнем. Однако Университет избежал этого разрушения; обсерватория горела, но приборы были спасены так же, как и наш дом, который избежал огня, так сказать, каким то чудом: монастыря устроил нечто вроде крестного хода вокруг монастыря и прилегающих домов, ветер сейчас же прекратился, и весь квартал остался целым. Теперь мы возобновили наши занятья, которые мы выполняем очень усидчиво, потому что мы с Сережей приготовляемся к нашему экзамену в мае месяце. Прощайте, добрая Тетенька, будьте всегда уверены в моей любви к вам.

Ваш покорный и послушный племянник Дмитрий Толстой: "

Вот мы и снова в Казани, которая в весьма жалком виде. Что касается зданий, огнем уничтожено все, что было красивого. Наша улица, которая не из лучших, уцелела; однако ж, дом наш был в опасности, так как все вокруг нас стало жертвой огня. В то время мы были в Панове, откуда был виден ночью огонь, а днем дым.

Сережа и Митенька поступают будущей весной в университет и теперь много работают.

Лихорадка не захотела со мной расстаться окончательно и еще два раза меня посетила. Надеюсь, однако, что теперь она испугается пилюлей и прочих лекарств, которых я наглотался:

Прощайте, дорогая тетинька, прошу вас верить уважению и любви вашего покорного племянника Л. Толстого".

В 1844 г. Николай Николаевич окончил Казанский университет (осенью 1844 г. он перевелся туда на философский факультет с математического факультета Московского университета) и поступил на военную службу.

В 1845 г. П. И. Юшкова писала Н. Н. Толстому из Казани, сообщая новости о его братьях Сергее и Дмитрии, в 1843 г. поступивших на тот же ф-т Казанского университета, о сестре учившейся в только что открывшемся в Казани Родионовском институте благородных девиц и о Льве (с 1844 г. - студент восточного отделения философского факультета).

пишет тебе правду: ее занятья идут очень хорошо, и я аплодирую себе беспрестанно за решенье, которое я приняла, устроить ее брать уроки в Институте. Сейчас мы находимся в хлопотах по поводу концерта, устраиваемого в Институте в пользу одной ученицы, которую родители хотят взять из института, не имея возможности платить за нее. У нас также был любительский спектакль для нашей богадельни; Сережа играл в нем; хотя роль ему не подходила, но он удачно с ней справился. Бедный мальчик был сильно болен, ты понимаешь, как я волновалась, но теперь, слава Богу, он вполне здоров; так как пост положил конец всем развлечениям, я надеюсь, что твои братья не замедлят тебе написать. Лень это ваша общая семейная болезнь, поэтому ты не должен чересчур сердиться на них. На этот раз я тоже оказываюсь лентяйкой. Пишу всего эти несколько строк, так как у меня головная боль: . П. Ю.".

"Я собиралась уже давно писать тебе, дорогой Николенька, но то лень, то недостаток времени мешали мне это сделать. Я, как ты уже знаешь, беру мои уроки в институте и тебе я могу откровенно признаться, что мои занятия идут хорошо: я очень редко получаю 3, почти всегда 4, 5 и 5 ?, словом я стала настоящая институтка. Я беру уроки музыки у г-на Ленгнера, с которым произошел смешной случай:

Прощай, мой добрый Николенька, целую тебя нежно. Твоя сестра и друг М. Толстая".

Всего сохранилось 11 писем П. И. Юшковой к племяннику, Н. Н. Толстому, из Казани. По этим письмам, по событиям и жизненным деталям, упоминаемым в них, можно судить о той семейной атмосфере, что окружала юного Льва Толстого в Казани.

Большой интерес представляют письма П. И. Юшковой, адресованные опекуну А. С. Воейкову и управляющему Ясной Поляной П. Е. Воробьеву и особенно ее письма к Т. А. Ергольской. Последние помогают уточнить многие факты в биографии Толстого.

"Материалах к биографии Л. Н. Толстого" высказал предположение, что Лев Толстой, по-видимому, готовился к поступлению в университет самостоятельно в виду нелегкого материального положения семьи. П. И. Юшкова в письме от 17 марта 1844 г. к Т. А. Ергольской опровергает эту гипотезу: "Лев имеет учителей".

"29 января 1844 г. Наши дети чувствуют себя хорошо, старшие закончили подготовку к экзаменам. Лев работает с усердием, готовясь к своему поступлению в университет".

"10 июня 1844 г. Мои молодые люди хорошо закончили свои экзамены, и теперь все они у своего дядюшки в деревне (у В. И. Юшкова в Панове - Н. К.) Лев будет зачислен студентом только в августе, так как, будучи занят подготовкой восточных языков, с которыми был совершенно до тех пор не знаком, он не имел времени подготовить статистику и историю, что ему разрешено перенести до экзаменов в университете. Это совершенно все равно. Он наденет свой студенческий мундир в августе - вот и вся разница".

"Материалы о пребывании Л. Н. Толстого в Казанском университете" Сюда включены как подлинные документы, так и копии.

1. Объявление об испытаниях для желающих поступить в студенты Университета при начале 1844 - 1845 академического года и условиях приема.

2. Дело N 62. О принятии ученика графа Льва Толстого в число слушателей Казанского университета. 16 июня 1844 г. - 17 марта 1852 г. Подлинник. Прошение Л. Н. Толстого от 29 мая 1844 г. на имя ректора Казанского университета Н. И. Лобачевского о принятии его в число студентов, входящее в это дело, опубликовано в Юб. Изд. Т. 59, с. 3.

3. Дело N 109 канцелярии правления Казанского университета о принятии в университет студента Льва Николаевича графа Толстого. 22 сентября 1844 - 14 августа 1847 г. Подлинник. 6 док.

Прошение Л. Н. Толстого на имя ректора Казанского университета Симонова И. М. об исключении его из числа студентов университета. 12 апреля 1847 г. (т. 59, с. 15)

Дело N 109 было получено из исторического архива Архивного отдела НКВД ТАССР.

4. Дело N 65 по канцелярии ректора Казанского университета о перемещении своекоштных студентов Восточной словесности графа Льва Толстого и Общей словесности Николая Федорчукова. 25 августа 1845 - 10 октября 1845 г. Подлинник. Прошение Л. Н. Толстого на имя проректора Казанского университета К. К. Фойгта о перемене факультета Восточной Словесности на юридический факультет. От 25 августа 1845 г. (Опубликовано: т. 59, с. 9)

В декабре 2001 г. Государственный музей Л. Н. Толстого отмечает свое 90-летие. Начало музею положила выставка в Историческом музее, организованная в 1911 г. Толстовским обществом в Москве. В числе присланных на выставку экспонатов были дела ї 62, 65, присланные Казанским университетом. В сопроводительном письме к ним ректор университета Дормидонтов писал:

"Относительно упоминаемой в письме вашем парты с вырезкой на ней имени и фамилии графа Л. Н. Толстого считаю долгом сообщить, что парта эта была неподвижная, прикрепленная к полу и к другим партам. Во время переделки Строительной Комиссией всего корпуса, где помещалась аудитория с названной партой, вся внутренняя часть корпуса была сломана, а в том числе и все неподвижные парты были сломаны вместе с полом и потолком и приведены в полную негодность. Отыскать ее в обломках уже не было возможности. Дела были отправлены в Москву на выставку во временное пользование, поэтому 24 октября 1916 г. Дормидонтов напомнил Михаилу Александровичу Стаховичу, члену правления Толстовского Общества в Москве о необходимости вернуть дела, т. к. "проф. К В. Харламповичу представилась для его научных занятий надобность в указанных делах".

О пребывании Л. Н. Толстого в Казани с 8 по 15 мая 1851 г., где он остановился с братом Николенькой по дороге на Кавказ, идет речь в письме (без начала) к М. Н. Толстой от 26 мая 1851 из Астрахани "Г-жа Загоскина устраивала каждый день катания в лодке. То в Зилантьево, то в Швейцарию и т. д., где я имел часто случай встречать Зинаиду: так опьянен Зинаидой".

8 июня 1851 г. он записал в дневнике: "Я ни слова не сказал ей о любви, но я так уверен, что она знает мои чувства: Все порывы души чисты, возвышены в своем начале: Мои отношения с Зинаидой остались на ступени чистого стремления двух душ друг к другу" (т. 46, с. 79)

Кстати, свою первую дневниковую запись Толстой сделал в Казани 17 марта 1847 г. Все дневники Л. Н. Толстого хранятся в ОР ГМТ.

Вновь Толстой побывал в Казани в сентябре 1876 г. 5 сентября 1876 г. он писал жене: "Пишу тебе, милый друг, из Казани, сегодня 5-го, в 11 часов вечера. И не с парохода, а из самого города Казани, куда мы приехали ночевать, так как от беспорядицы Самолетского парохода, на который мы к несчастию попали и который сел на мель и сломался, мы потеряли целые сутки: Казань возбуждает во мне своими воспоминаниями неприятную грусть". (т. 83, с. 227, 228)

Л. Н. Толстого (совместно с П. А. Сергеенко). Письма хранятся в ОР ГМТ.

Сохранилось 16 писем Елизаветы Владимировны Молоствовой, рожд. Бер (1873 - 193?), этнографа, автора книг и статей по истории русского сектантства.

В траурные дни ноября 1910 г., когда Россия прощалась с Толстым, свой голос к всеобщей скорби присоединило и Казанское студенчество.

Вот одна из них: "Не имел совершенно слов для выражения тяжести и глубины горя, постигшего всю Россию студенческий юридический кружок при Казанском университете лишь просит и его причислить ко всем скорбящим о смерти Льва Николаевича Толстого".