ПИСЬМО Т. Л. ТОЛСТОЙ К Н. С. ЛЕСКОВУ
1894 г. Июня 28. Я. П.
Вот за это спасибо, уважаемый Николай Семенович, что написали и прислали фотографию. Она очень хороша и живо напомнила вас.
Выпишу вам из письма Н, Н. Ге младшего о смерти его отца: «Вы спрашиваете, Т. Л., как умер отец. Он приехал из Нежина от Петруши1 вечером в 12-м часу. Он постучал в окно. Я вышел его встретить с лампочкой и увидел, что он идет от телеги, на кот[орой] приехал, и несет в руках что-то в рогоже. Он был бледен, но шел бодро, я поставил лампу и пошел взять его мешок и отдать деньги извозчику. Он прошел коридором в свою комнату, а я шел сзади с вещами и лампой. Он вошел и сел, как всегда, бывало, садился, к своему столу, на котором без него накопились письма, я хотел зажечь его лампу, но он остановил меня, сказал, что не надо, что ему дурно. Я обошел стол и помог ему лечь; он стал стонать и задыхаться, я позвал Зою2, прося принести воды, я ему дал воды и растворил окно, он ничего не говорил, только смотрел и мучился, стонал. Стали тереть ему руки, ноги, я ему налил воды на голову; когда отворили окно, лоб стал как будто теплее, а руки все были холодны, ноги были теплы сначала, а потом и они похолодели. Я побежал на конюшню и послал верхового за доктором; пока я бегал, он крикнул несколько раз; когда я вернулся, он уже не кричал, а стонал и метался и задыхался. Он ничего не сказал до самого конца. Потом он затих и сейчас же умер. До того как я бегал, я надеялся; когда я вернулся, я уже понял, что он умрет. Я жалею, что я бегал: может, он хотел сказать что-то криком, может, я понял бы.
«Я послал вам картины в Ясную3, потому что лучше пусть они у вас будут теперь. Петруша уедет через месяц в Петербург, а ко мне уже раз приезжал чиновник от губернатора — Скворцов, и хотя я думаю, что ничего не будет, но все лучше, чтобы картины были в сохранности.
«Теперь мы фиксируем рисунки к евангелию, и когда они будут фиксированы, я вам пришлю их. На-днях вам вышлю подрамники и рамы к картинам. Напишите, получили ли вы картины. Их послал отцовский арендатор и перевел зачем-то плату на вас. Вы меня зовете к себе. Теперь такая безурядица во всем, что бросить невозможно. Вот и сейчас, дети дерутся и кричат, и надо разводить их.
«Прощайте, всем вашим кланяйтесь от меня.
«Льву Николаевичу я пишу в этом же письме.
«Прощайте.
Н. Ге».
Вот вам подробности о его последних минутах; о его последних днях писал нам Петр Ник. Ге, и хоть они очень трогательны и характерны, особенно важного в них ничего не было. Похоронили его по-православному рядом с его женой.
Отец вам велит очень кланяться. Он здоров и бодр. Дал себе на время вакацию от умственной работы и работает пилой и косой. Сегодня, кажется, первый жаркий летний день, и мы идем убирать накошенную отцом траву.
Брат Лев все хворает, и, что хуже всего, это то, что ведет жизнь, совершенно противную самым первобытным гигиеническим правилам, — мало двигается, мало находится на воздухе и много думает о своем недуге.
Вы не пишете о своем здоровьи — как вы? Надеюсь, за лето поправитесь.
До свиданья. Искренно желаю вам всего хорошего.
Т. Толстая.
28 Июня 94.
Примечания
Т. Л. Толстая отвечает на письмо Лескова от 6 июня 1894 г., в котором Лесков просил сообщить: «где и при каких условиях умер друг наш Николай Николаевич Ге, и где и как схоронили его тело?» Кроме того, просил написать, как здоровье Льва Львовича и Льва Николаевича и вообще обо всем, «касающемся Льва Николаевича». Присылал на «посмотр» свою фотографию.
1 Петр Николаевич Ге (см. стр. 172).
2 — племянница художника Н. Н. Ге, дочь его брата Григория Николаевича, по мужу Рубан-Шуровская.
3 они были возвращены владельцу и проданы им за границей.