ИЗ ПИСЬМА А. П. ЧЕХОВУ
21—22 января 1900 г. Н. Новгород.
Ну, вот и был я у Льва Николаевича4— выше ростом, шире костью. А он оказался маленьким старичком и почему-то напомнил мне рассказы о гениальном чудаке — Суворове. А когда он начал говорить — я слушал и изумлялся. Все, что он говорил, было удивительно просто, глубоко и хотя иногда совершенно не верно, — по-моему, — но ужасно хорошо. Главное же — просто очень. В конце, он все-таки — целый оркестр, но в нем не все трубы играют согласно. И это тоже очень хорошо, ибо — это очень человечно, то есть свойственно человеку. В сущности — ужасно глупо называть человека гением. Совершенно непонятно, что такое гений? Гораздо проще и яснее говорить — Лев Толстой — это и кратко и совершенно оригинально, то есть решительно ни на что не похоже и притом — как-то сильно, особенно сильно. Видеть Льва Николаевича — очень важно и полезно, хотя я отнюдь не считаю его чудом природы. Смотришь на него и ужасно приятно чувствовать себя тоже человеком, сознавать, что человек может быть Львом Толстым. Вы понимаете? — за человека вообще приятно. Он очень хорошо отнесся ко мне, но это, разумеется, не суть важно. Не важно и то, что он говорит о моих рассказах, а важно как-то все это, все вместе: все сказанное, его манера говорить, сидеть, смотреть на вас. Очень это слитно и могуче красиво. Я все не верил, что он атеист, хотя и чувствовал это, а теперь, когда я слышал, как он говорит о Христе, и видел его глаза, — слишком умные для верующего, — знаю, что он именно атеист и глубокий. Ведь это так?
«Дяди Вани».
4 После посещения Горького Толстой писал ему 19 января 1900 г.: «Я очень был рад узнать вас и рад, что полюбил вас... Мне ваши писания понравились, а вас я нашел лучше вашего писания».