ИЗ ПИСЬМА А. П. ЧЕХОВУ
Октябрь 1900 г. Н. Новгород.
Был в Ясной Поляне6. Увез оттуда огромную кучу впечатлений, в коих и по сей день разобраться не могу. Господи! Какая сволочь окружает Льва Николаевича! Я провел там целый день с утра до вечера и все присматривался к этим пошлым, лживым людям. Один из них — директор банка7 что он пьяница, обжора и бывает у Омона. Мы вместе с ним поехали ночью на станцию, дорогой он с наслаждением запалил папиросу и начал препошло посмеиваться над вегетарианцами. С ним была дочь его — девушка, лет 17, красивая и, должно быть, очень чистая. На станции, в ожидании поезда, повинуясь неотвязному убеждению моему в его лживости, я заговорил об Омоне и — поймал вора! Да, он бывает в кабаках и даже спасал девицу из Омона, даже дал ей, якобы, 900 крон ради спасения ее. Врет мерзавец! Не для спасения дал! Как скверно, фальшиво он рассказывал об этом! И все при дочери, при девушке. Другой был тут, какой-то полуидиот из купцов, тоже жалкий и мерзкий. Как они держатся! Лакей Льва — лучше их, у лакеев больше чувства собственного достоинства. А эти люди — прирожденные рабы, они ползают на брюхе, умиляются, готовы целовать ноги, лизать пятки графа. И — все это фальшиво, не нужно им. Зачем они тут? Все равно как скорпионы и сколопендры, они выползают на солнце, но те, хотя и гадкие, сидят смирно, а эти извиваются, шумят. Гадкое впечатление.
Очень понравилась мне графиня. Раньше она мне не нравилась, но теперь я вижу в ней человека сильного, искреннего, вижу в ней — мать, верного стража интересов детей своих. Она много рассказывала мне о своей жизни, — не легкая жизнь, надо говорить правду! Нравится мне и то, что она говорит: «Я не выношу толстовцев, они омерзительны мне своей фальшью и лживостью». Говоря так, она не боится, что толстовцы, сидящие тут же, услышат ее слова, и это увеличивает вес и ценность ее слов.
Не понравился мне Лев Львович. Глупый он и надутый. Маленькая кометочка, не имеющая своего пути и еще более ничтожная в свете того солнца, около которого беспутно копошится. Статьи Льва Николаевича «Рабство нашего времени», «В чем корень зла»8 и «Не убий» — произвели на меня впечатление наивных сочинений гимназиста. Так все это плохо, так не нужно, однообразно и тяжело и так не идет к нему. Но когда он, Лев Николаевич, начал говорить о Мамине9 — это было чорт знает как хорошо, ярко, верно, сильно! И когда он начал передавать содержание «Отца Сергия» — это было удивительно сильно, и я слушал рассказ ошеломленный и красотой изложения, и простотой, и идеей. И смотрел на старика как на водопад, как на стихийную творческую силищу. Изумительно велик этот человек, и поражает он живучестью своего духа, так поражает, что думаешь — подобный ему — невозможен. Но — и жесток он! В одном месте рассказа, где он, с холодной яростью бога, повалил в грязь своего Сергия, предварительно измучив его — я чуть не заревел от жалости. Лев Толстой людей не любит, нет. Он судит их только, и судит жестоко, очень уж страшно. Не нравится мне его суждение о боге. Какой это бог? Это частица графа «тот бог, без которого жить людям нельзя». Говорит он, Лев Николаевич, про себя — я анархист. Отчасти, да. Но разрушая одни правила, он строит другие, столь же суровые для людей, столь же тяжелые — это не анархизм, а губернаторство какое-то. Но все сие покрывает «Отец Сергий».
Говорилось о вас отечески нежным тоном. Хорошо он о вас говорит. Поругал меня за «Мужика»10 — тоже хорошо.
Примечания
6 Горький был в Ясной Поляне 8 октября 1900 г.
7
8 Статьи под таким названием у Толстого нет, вероятно речь идет о статье «Неужели это так надо?» (1900).
9
10 Эта повесть Горького осталась не оконченной.