10. Н. Н. Гусев — Л. Н. Толстому
14 ноября 1907 г. Крапивна*.
14 нб 07
Крапивна
Дорогой Лев Николаевич,
Простите, что не писал. Главная причина та, что не уверен, что мои письма доходят.
Со времени моего последнего письма к вам (написано было мною неделю назад) я продолжал думать в том же направлении, как и раньше, и истина, выяснившаяся мне, становилась для меня все несомненнее и несомненнее, и теперь мне даже кажется странным, как я мог этого не видеть раньше.
Люди нерелигиозные поставлены в необходимость думать, что не только их свобода, но и самая жизнь их находится во власти других людей. Они могут серьезно думать, и даже не могут иначе думать, что, если они попали в положение заключенного, то бумажка за подписью начальника может дать им свободу. Для христианина же это бессмыслица. Жизнь его никому не подвластна, кроме Бога; пленение его тела никак не может лишить свободы его божественную сущность, и избавление тела из плена никак не может освободить душу. Я не мог бы, разумеется, не радоваться освобождению и возвращению к прежним условиям жизни, с которыми у меня связано столько хорошего; но столько же хорошего связывается у меня и с тем, чтобы без всякой помехи и разъяснения вдумываться в глубокие мысли величайших умов мира, познавать самого себя, видеть Бога, который во мне, и черта, который во мне же, прислушиваться к близким и отдаленным звукам внешней жизни, видеть через окно кусочек неба, разделенный железными прутьями решетки на отделения, любоваться необъятным небесным сводом во время прогулки на дворе (сегодня был необыкновенно хорош), и многое другое.
Оторванный от всяких забот, не имея никаких неприятностей ни с кем, не волнуясь никакими гнетущими мыслями, здесь испытываешь иногда какое-то удивительное спокойствие, похожее на ту тишину, какая здесь иногда воцаряется. Раньше я этого никогда не чувствовал, потому что всегда бывал занят.
«... Память о том, что в человеке живет Бог, сильнее всего удерживает человека от зла и помогает делать доброе.» (14 февраля)1. Живет, то есть, не временно только появляется, но всегда пребывает. Эта же мысль служит, кроме того, самым действительным лекарством в периоды упадка духа. В это время нужно напоминать себе, что состояние слабости и несвободы, в котором находишься, есть временное, случайное, не свойственное тебе как сыну Божию, оно пройдет, и вновь почувствуешь себя сильным и свободным.
Вот те крылья, которые поднимают меня, по выражению Хомякова, выше крыши темницы.
Третьего дня мне объявлено постановление тульского губернатора о продлении моего ареста до одного месяца со дня задержания, то есть до 28 ноября. Это значит, что к тому времени дело мое может быть решено.
<ану> Петр<овичу>, которого тоже прошу не хлопотать и не беспокоиться.
Ваш Н. Гусев
Примечания
* > 77. С. 251). Больше Н. Н. Гусеву в тюрьму Толстой не писал.
1 Л. Н. Толстой. «Круг чтения». «Посредник». Москва, 1906 г. Т. 1. С. 121. Это изречение без подписи, заключающее день 14 февраля, в Юбилейном издании дано несколько в ином изложении (ПСС. Т. 41. С. 105).