ИЗ ПИСЬМА Л. Н. ТОЛСТОМУ
8/20 декабря 1856 г. Париж.
Милый Толстой, вчера мой добрый гений провел меня мимо почты, и я вздумал зайти, справиться, нет ли мне писем poste restante — хотя, по моему расчету, все мои друзья уже давно должны знать мой парижский адрес — и нашел Ваше письмо, где Вы мне говорите о моем «Фаусте». — Вы легко поймете, как мне было весело его читать. Ваше сочувствие меня искренно и глубоко обрадовало. Да и кроме того, ото всего письма веяло чем-то кротким и ясным, какой-то дружелюбной тишиной. — Мне остается протянуть Вам руку через «овраг», который уже давно превратился в едва заметную щель, да и о ней упоминать не будем — она этого не стоит.
— от слова завянуть могут, пока не созреют, — а созреют — так их, пожалуй, и молотом не раздробишь. Дай бог, чтобы все устроилось благополучно и правильно, — а Вам это может принести ту душевную оседлость, в которой Вы нуждаетесь — или нуждались, когда я Вас знал. Вы, я вижу, теперь очень сошлись с Дружининым — и находитесь под его влиянием. Дело хорошее — только, смотрите, не объешьтесь и его. — Когда я был Ваших лет, на меня действовали только энтузиастические натуры; но Вы другой человек, чем я, — да, может быть, и время теперь настало другое.