Романов Н. М. - Толстому Л. Н., 11 мая 1902 г.

11 мая 1902 г., Тифлис

Милейший Лев Николаевич!

Весьма жалею, что вы опять чувствуете слабость вследствие приступа малярии, но надеюсь, что с летними днями вернутся и силы ваши. Письмо, которое вы так любезно мне написали, затрагивая столько важных, существенных и интересных вопросов, я перечитал несколько раз, но, к сожалению, не могу согласиться с вами во многом. Первая тому причина — мое незнакомство с книгой Henry George’а, проект которого я действительно не читал и имею лишь смутное понятие. Будьте так милы мне прислать русский или французский перевод этой книги, потому по-английски хотя я и читаю, но многие слова мне недостают для бойкого чтения. Вторая причина — моя некомпетентность по земельным вопросам, так что на этой почве все мои аргументации будут слабы, особенно в беседе с вами, который много и неутомимо работает над этими вопросами. За вами и опыт, и знание дела, а за мной лишь противные тому свойства.

«реагирую», когда несу какую-нибудь ответственность. Между тем вы хорошо знаете, как я далек от дел и как держу себя в отдалении от правящих петербургских сфер. А потому польза или вред, который я мог бы принести в делах общественных, пока отпадает, и я могу только академически рассуждать на бумаге, и то благодаря вашей снисходительности желать со мной говорить в переписке. Конечно, я глубоко тронут такому ко мне отношению, после того, что вы меня видели несколько часов прошлой осенью и что я вселил вам некоторое к себе доверие; но переписка по таким сложным вопросам куда затруднительнее, чем живой обмен мысли в разговорах. А, к сожалению, я, право, не знаю, скоро ли мне снова представится случай вас увидеть и побеседовать всласть. Я убежден, что некоторые мои недоумения или сомнения по многим возбужденным вами вопросам тогда быстро бы отпали, а на бумаге многое выходит так, да не так. Тем не менее сердце не камень, и я не могу удержаться, чтобы не ответить на кое-что из вашего письма. 1) Если самодержавие вы признаете такой формой правления, которая могла бы заняться проведением в жизнь проекта поземельной реформы (типа Джорджа), то неужели в своей настоящей оболочке? Вы же сами говорите, что нынешние сотрудники невозможны, и один неподходящее другого. Вывод из этого простой. Надо их заменить. Откуда? Неужели Николай II может разом обновить весь правительственный персонал? Вы считаете, что формы высших учреждений устарели, но не желаете делать «заплаток» на «старом рубище». Тогда я становлюсь втупик, потому как же новые элементы будут работать с «отжившими» формами? 2) Ну, положим, что вы сумеете найти новых людей, способных работать и знающих Россию (прибавляю я). Вы думаете, что ими «полна Россия»? Вряд ли. Этот пункт я ставлю под большое сомнение. Но, тем не менее, вот вы нашли людей, и неужели вы допускаете возможность, что все эти 10, 20 новых сотрудников могут быть солидарными и все проникнуты идеей пользы применения поземельной реформы? Я даже скажу следующее. Вдруг, Николай II признал бы пользу вашего проекта и пожелал бы привести оный в исполнение. Вот первый и самый существенный камень преткновения очутился бы в подборе сотрудников, и на деле вышла бы басня щука, лебедь и рак. 3) Потому я вам и писал, что мне представляется исполнителем такой грандиозной реформы (если она не утопия) — царь-богатырь, вроде Петра Великого, т. е. царь энергичный, самостоятельный, упорный в своих затеях и умеющий выбирать людей. А с одной добротой и благостью намерений нельзя совершить и сотую долю того, что вы желали бы. Этому я твердо верю, потому эти качества для монарха суть основные для поддержания самодержавия. 4) На деле, т. е. на практике, надо считаться с тем, что есть. Нельзя требовать от него неисполнимого, а необходимо ему помочь, и это есть святая обязанность каждого русского, любящего свою родину и его. Вот я и набрел на мысли о переформировании высших учреждений. Необходимо установить ответственность министров. Вы спрашиваете, перед кем? Да просто перед общественным мнением. Отчего бы не печатать в «Правит[ельственном] Вестнике» подробных отчетов заседаний Госуд[арственного] совета и его департаментов!? Всякий бы министр или член Госуд[арственного] совета не раз задумался бы, что сказать, если знал, что все его слова сделаются общим достоянием. Болтовни [бы] было меньше, а дела больше. Вот уже начало нравственной ответственности — одна перед царем, другая перед публикой.

и дискредитирует власть где только хочет и может. Тогда бы и многое, что теперь царю неизвестно, стало бы выходить наружу, у него открылись бы очи и он легче мог бы подобрать себе добросовестных деятелей и исполнителей его воли.

А тогда бы, т. е. при полном обновлении всех высших госуд[арственных] учреждений, новые люди сами бы явились и может быть и ваш проект мог бы осуществиться. Ведь даже за истекшее XIX столетие были люди, которые хотели влить живую струю. Неужели вы не признаете пользы, принесенной такими личностями, как Сперанский, И. С. Мордвинов, гр. Канкрин, В. А. Милютин, сам имп[ератор] Александр II? А покойный государь Александр III, как русский человек, положил основу всему русскому и старался стать на твердые начала добра во внутр[енней] политике, а во внешней придал такое положение России за 10-летнее царствование, как она дотоле не имела. Следовательно, и личность самодержца играет выдающуюся роль в нашей жизни на Руси. Но опять повторяю — с одной добротой далеко не уйдешь. Вот я и увлекся за пределы должного приличия и выдержки! Боюсь, что ни на иоту вас не убедил, но повторяю, что пишу, как разумею. Во всяком случае, в одном мы с вами согласны. Что так, как теперь, дела не могут итти дальше и что все это кончится печально, если еще продолжится по теперешнему курсу. Средства лечения — вот где рознь наша. И то для меня утешительно, что я могу откровенно и по душе с вами говорить и что вы имеете терпение слушать меня. Еще раз прошу вас, берегите себя, не насилуйте себя, когда вам станет лучше, а я думаю, что воздух Крыма и лето будут иметь на вас хорошее влияние. Крепко жму вашу руку.

Раздел сайта: