1891 г. Января 20.
20 генв. 91. СПб. Фршт., 50, 4.
Очень благодарен Вам, Лев Николаевич, за Ваши письма. Они не писаны с тем, чтобы меня поддерживать и ободрять, а производят то и другое. Вы не ошибаетесь - жить тут очень тяжело и что день, то становится еще тяжелее. "Зверство" и "дикость" растут и смелеют, а люди с незлыми сердцами совершенно бездеятельны до ничтожества. И при этом еще какой-то шеренговый марш в царство теней, - отходят все люди лучших умов и понятий. Вчера умер Елисеев, а сегодня лежит при смерти Шелгунов... Точно магик хочет дать представление и убирает то, что к этому представлению негодно; а годное сохраняется... "Родину" я Вам послал для "хари", которая там была намалевана с подлейшими причитаниями. С Сувориным я говорил по Вашему поручению без всякого над собой насилия. Мы лично "Не сердитесь, голубчик?" - "Не сержусь, голубчик". Так "голубчиками" и разлетимся. Он очень способный и не злой человек, но "мужик денежный", и сам топит в себе проблески разумения о смысле жизни. Вас он очень любит; но ведь он же не может согласиться с Вами и оставаться самим собою. Искренность, при которой человек не идет к лучшему, но сознает его достоинство и уважает лучшее, а себя порицает и "живет, не оставаясь на своей стороне", - кажется им глупостью. Надо спорить и "рвать лытки Толстому". Женщины чаще сознают правду и говорят: "Я так не делаю и не могу, но это - дурно, - надо бы так, как Толстой говорит". Я считаю это за хороший шаг. "Кто не против нас, тот уже за нас"... В "Новом времени" много военных инженеров, и они иногда "обладают" над господином "вертограда словесного". А он думает, что они это "износят из сфер". Так и идет шат во все стороны. При том Чертков пишет одному из этих "южиков" удивительные письма об одной из заповедей, и те его состояния не понимают, и к нему не снисходят, а только суесловят и стараются придать всему характер какого-то уродства. Я говорил об этом Черткову и Ге тоже; но он нас обоих за что-то взял в немилость, а Ваня Горбунов здесь и собирается на днях ехать и заедет к Вам. Смотрите - здоров ли Чертков? Или лучше сказать: не больнее ли он, чем это кажется? Его поступки в дороге со мною и с Ге, а потом здесь с другими и переписка теперешняя о "суррогате" заставляют быть к нему крайне внимательным. Он производит впечатление подстреленной птицы, которой не знаешь, чем помочь. "Поша" пишет письма бодрые, и Ругин тоже. При Анну Константиновну говорят, будто ей лучше, но ни воли, ни инициативы никаких нет. "Посредник" в великом запущении, и для чего это низведено в такое состояние, - об этом нельзя перестать жалеть. 20 No No "Петербургской газеты" вышлю Вам завтра (сегодня воскресенье, - контора закрыта). "Дурачок" я знаю, что плох. Повесть мою вчера взял у меня Владимир Соловьев, который непременно хочет меня "сосватать с "Вестником Европы", и того же будто желает и Стасюлевич. Я, с своей стороны, ничего против этого не имею, и отдаюсь Соловьеву. Повесть эта, однако, по-моему, едва ли "История и будущность теократии", т. 1-й, печатанный в Загребе со множеством ужасных, а в иных случаях довольно остроумных опечаток. У него всего только 4 экземпляра, но он, вероятно, снабдит Вас экземпляром. Я еще только разрезал и понюхал листы книги, но она меня уже страшно заинтересовала. Какая масса знаний в этом человеке! Очень любопытная книга. А кстати, - он едет на сих днях в Москву. Он же не читал Вашей "Критики догматического богословия" Макария, и я не мог ее дать ему, так как ее все читают. Притом гектографированный экземпляр из рук вон плох. Не снабдите ли Вы Соловьева лучшим экземпляром, а у него, быть может, возьмете его загребскую книгу. Поехать к Вам очень хочу, да все помеха: брат приедет 25 да пробудет здесь дней 8-10... Очень это суетливо! Получили ли мою заметочку, под заглавием "Обуянная соль?" В литературных кружках ее прочли со вниманием, и инженеры "Нового времени" притишились. Хотел бы знать: не осуждаете ли за то, что отвечал? Много у меня досад и мало здоровья, а тут еще нанесло иметь дело с плутоватым купцом. Все "искушение".
"хари" - в журнале был воспроизведен портрет Победоносцева. См. письмо 14 и примеч. к нему. В "Новом времени"... - Имеются в виду фельетонисты "Нового вымени" В. К. Петерсен (А-та) и А. Н. Маслов (Бежецкий), получившие военное образование и выступавшие против Лескова (см. письмо 15 и примеч. к нему). При том Чертков пишет... - Письма неизвестны. Здоров ли Чертков? - Лесков был знаком с Чертковым с 1885 года, переписывался. Сотрудничество Лескова с "Посредником" сблизило их. Начиная с 1889 г. их отношения ухудшились. 21 января 1891 г. Лесков писал: "Я не имею к Вам никакой неприязни, но возможность прежнего задушевного общения у меня отнята и это не самое худшее, что могло выйти при моем и Вашем характере"; а из-за насторожившей его "противоестественной склонности к подозрительности" (Лесков. Т. 11, с. 479) заподозрил у Черткова "болезнь", отклонение от нормы. Попытки их примирения дважды предприняла А. К. Черткова, но Лесков их отклонил. Он ей писал: "... с Влад. Григ. можем без всяких уговоров действовать заодно, но беседовать нам трудно" (Лесков. Т. 11, с. 512). В 1894 г. писатель стал более снисходителен к своему оппоненту, что и высказал Чертковой: "Никакой неприязни к Вл. Гр. я не питаю, а, напротив, люблю его и находил бы удовольствие с ним видеться и беседовать" (Лесков, Т. 11, с. 576). "Посредник" в великом запущении... - Лесков обвинял "Посредник" в том, что он "уклонился от своего первоначального пути" и стал преследовать коммерческие цели. В письме от 9 июля 1889 г. он заявил Бирюкову: "Дело, поставленное в такое неясное и двусмысленное положение, не внушает мне более ни сочувствия, ни доверия прямоте и ясности целей, преследуемых его сокрывшимися и стушевавшимися рукопожатиями, и я считаю себя вынужденным от него отстать и более не буду давать моего согласия на издание моих сочинений бесплатно" (Лесков. Т. 11, с. 432). "Дурачок" я знаю, что плох. - См. письмо 13 и примеч. к нему. Повесть... взял Вл. Соловьев. - Участие Соловьева подтверждается его письмом к А. Н. Пыпину, в котором он писал, что добыл для "Вестника Европы" новый рассказ Лескова и посвятил нынешнюю ночь его чтению в ущерб рецензиям (Вл. Соловьев, Письма. П., 1923, с. 173). Книга В. Соловьева "История и будущность теократии (Исследование всемирно-исторического пути к истинной жизни)", т. I, Загреб, 1887, имеется в библиотеке Толстого (ЯПб.). Трактат Толстого "Критика догматического богословия", Женева, 1891. Запрещен цензурой. Полемическая заметка Лескова "Обуянная соль" (1891, No 12, 13 января), направленная против критиков его рассказа "Под Рождество обидели" (см. письмо 15 и примеч. к нему). Здесь он писал: "Я чувствую себя призванным разъяснить, что идеал, которого я держался, вполне разумен и благороден, что простить обидчика гораздо выше, чем казнить его, и что в рождественском рассказе, - с тех пор, как эта литературная форма вошла в употребление, - всегда было принято представлять сюжет, смягчающий сердце, и трактовать этот сюжет в духе Евангелия, а не в духе политической экономии или Устава о предупреждении и пресечении преступлений".