Страхов Н. Н. - Толстому Л. Н., 20 июня 1884 г.

Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому

20 июня 1884 г. Санкт-Петербург.

Прощайте, бесценный Лев Николаевич. Еду в Германию для того, чтобы немножко полечиться, послушать много (если удастся) музыки Вагнера1 и поболтаться по разным городам среди красивых мест и всякого благоустройства европейской жизни. Когда в хлопотах перед отъездом я бросил читать, я вдруг почувствовал, что голова у меня свежее и что у меня много времени. Однообразие моей жизни сделалось, наконец, мне мучительно, и я думаю, что поездка очень освежит меня. Если дело пойдет хорошо, то я останусь за границей месяца четыре, а не то вернусь и через два. Планы мои не удались; я не успел написать до отъезда ни Прогулки в Константинополь и на Афон, ни письма Опять о спиритизме. Цели у меня высокие, дорогой Лев Николаевич. В Прогулке я хотел разговориться о монашеской жизни, а в Спиритизме я все пытаюсь поймать границу человеческого познания. Но я так устал, что меня эти важные вопросы не довольно подымают и возбуждают. Здоровье мое, в сущности, очень не дурно, хотя я все продолжаю худеть.

Читали ли вы последнюю книжку Вл. Соловьева, Религиозные основы жизни2? Она занимала меня в последнее время. Это почти полная параллель Вашему истолкованию Евангелия и книге В чем моя вера. Его понимание Христа и Церкви есть лучшее изо всего, что мне случалось читать у чистых церковников. Он мне открыл самую внутреннюю сторону Церкви, и хотя я не признаю этой постановки дела, но начал понимать, в чем состоит великая привлекательность этого учения и какими силами создалось то историческое явление, которое называется церковью. С величайшею жадностью услышал бы я Ваше мнение об этом предмете. Прочтите книжку Соловьева — право, она того стоит. Много мест слабых, даже очень слабых; например, толкование молитвы Господней и то не вполне состоятельно. Но есть страницы бесподобные, ясно и глубоко определяющие стремление душ, выразившееся в религиозной истории. Так как эта история строилась не отвлеченно, а самою жизнью человечества, то мы теперь потеряли ее смысл, и напр[имер], такой человек, как К. Н. Леонтьев3, живший и на Афоне и в других монастырях и очень ревностный к учению церкви, не понимает самых существенных вещей этого дела. Кстати: прощаясь со своим председателем А. И. Георгиевским, я с удивлением услышал, что он теперь погрузился в изучение Христианства. Он полагает, что для того, чтобы иметь свое мнение в этих вопросах (как, например, Вы имеете), нужно обладать величайшею ученостью, читать Отцов церкви, все исследования текстов Писания и т. д. Я уже послал ему из П[убличной] Библиотеки несколько книг по этому предмету, которых он просил. Но, увы! всякий берет из книг только то, что есть в нем самом, может только развивать существующие задатки, а не приобрести новые. Вполне новое дается только жизнью, да и то есть только развитие собственной души человека.

Посылаю Вам при этом две книги: одну в подарок, другую на время. Meadows4 5, как видно, нелегко получить, — впрочем, я сомневаюсь в Ваших книгопродавцах. Поблагодарите от меня Александра Михайловича6 за письмо, — я как раз получил его сегодня. Скажите, что из книг, им оставленных, ни одна не пригодилась для Публичной библиотеки, а рукопись годится и оценена в 5 рублей. Жалею об Саше7, но очень радуюсь, что вести вообще такие хорошие. Душевно желаю, чтобы великое таинство8, которое теперь совершается в Ясной Поляне, совершилось благополучно. Конечно, мне очень хотелось бы побывать и в Ясной. Но ласковые приглашения только трогают меня и почти всегда напоминают, что я их не стою. Как будто было прежде во мне что-то, по чему можно было желать моего присутствия, но это что-то теперь пропало. Сердечный мой поклон всем и помнящим и непомнящим меня (непомнящих ведь у Вас много). Простите, не будьте строги ко мне и отзовитесь, если напишу Вам из-за границы.

Н. Страхов

1884. 20 июня. Спб.

Примечания

1 В эту поездку Страхов посетил Байрейт с его знаменитым Вагнеровским театром, где слушал трижды «Парсифаля» (1882); в Мюнхене два раза прослушал «Кольцо Нибелунга» (1854—1874); а в Лейпциге — «Летучего голландца» (1841).

2 

3 Леонтьев Константин Николаевич (1831—1891) — писатель, публицист, богослов и мыслитель. Личное знакомство Толстого и Леонтьева состоялось в Москве, в начале 1880-х гг.

4 В Библиотеке Толстого в Ясной Поляне хранится книга Томаса Медоуза (Thomas Taylor Meadows): «The Chinese and their rebellions, viewed in connection with their national philosophy, ethics, legislation, and administration: To which is added, an essay on civilization in its present state in the East and West» (Лондон — Бомбей, 1856), 656 с.

5 В 1891 г. Толстой составил список книг, произведших на него особенное впечатление в разные периоды жизни, определяя меру впечатления тремя степенями: огромное, очень большое и большое. Среди одиннадцати книг и авторов, которыми зачитывался Толстой с 50 до 63 лет, отмечен и Лао-цзы — оценкой «огромное» (ПСС, Т. 66, С. 68). См. также: Ким Рехо. Лев Толстой и Лао-Цзы. (Теория «неделания» и образ Кутузова) — сборник «Мир филологии», посвященный Л. Д. Громовой-Опульской (М-ва, Издательство «Наследие», 2000), С. 260—270 (далее: «Мир филологии»).

6 А. М. Кузминский.

7 

8 18 июня 1884 г. у С. А. Толстой родилась дочь Александра (ум. 1979 в США).

Раздел сайта: