Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому
12 марта 1887 г. Санкт-Петербург.
Мой перевод, мой собственный! Эта Ваша похвала, бесценный Лев Николаевич, обрадовала меня особенно сильно. Как Вы тонко все понимаете! Не даром же я так трудился над этим переводом, стараясь передать не только прозрачное течение мысли, но и самый тон речи. Очень утешили и ободрили меня Ваши похвалы. Как самолюбивый автор, я, разумеется, страдаю от равнодушия и невнимания. Мои книжки, однако, имеют успех, который должен меня веселить. В четыре месяца какие-то 400 человек купили Основные понятия1! Это для меня такой же успех, как для Вас 40.000! Но отзывы, которые случается слышать, большею частью, совершенно тупы. Вчера пришло письмо от Фета, в котором восторги и восхищения от Вечных истин и ни единого слова о том, почему и что ему нравится. Зато в заключение такое известие, которого до сих пор не могу переварить. Жалуюсь Вам и прошу Вашего внимания. Фет пишет:
«Часто посещавшие нас в Москве В. Соловьев и Грот, по инициативе первого, вскипели негодованием от Вашей книги, как вода кузнеца от раскаленного железа, и собираются соборне писать Вам дружеские нарекания. Все, что я пишу Вам, я испросил на это разрешение Соловьева. Соловьев прямо говорит, что это лживая, лукавая книга, прикрывающаяся девизом — philosophari — Deum amare2 — и проповедывающая чистейший материализм. Если она преднамеренно в этом смысле лукава, то тем сильнее хочется мне обнять Вас, как умницу, умеющего защитить свое чадо».
мне лгать на старости лет? Что за гнусность!
Не знаю теперь, что делать. Первое мое желание было — разорвать всякие отношение с ними, — так мне было обидно. Но потом я принялся думать, отчего же все это вышло? Не понимаю. Грот — мальчик, не имеющий никакой состоятельности в мыслях. Но Соловьев? Как же он не понял книги? И если он не понял, кто же ее поймет? Неужели он уже до конца во власти фанатизма, который у него иногда проглядывал?
Такого огорчения и недоумения я еще не испытывал в жизни. Не верят! Знали меня так долго и говорили, и уверяли в дружбе, — и не верят моим словам! И обнимают за это!
Простите меня, — я наполнил все письмо собственною своею особою. Следовало бы написать и о Вашей драме; впечатление от нее еще растет, бродит, развертывается — и в публике, и в театральном мире и — у меня. Со временем все станет яснее.
Не забывайте
Вашего неизменного
Н. Страхова.
1887. 12 марта. Спб.
1 «Об основных понятиях психологии и физиологии» (СПб., 1886).
2 Эпиграф к книге Страхова «О вечных истинах» — «Philosophari nihil est quam Deum amare» — «Философствование ничто иное как любовь к Богу» (лат.).