Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому1
18 апреля 1892 г. Санкт-Петербург.
Наконец я получил, бесценный Лев Николаевич, четыре экземпляра первого тома Вашего Соединения и перевода четырех Евангелий2. Простите, что я так долго с этим путался. Но теперь дело уже совершенно налажено и можно будет выписывать еще, но с одним условием: каждый раз указывать, для кого выписывается. На первый раз экземпляры назначены: 1 — для Вас, 2 — для А. Н. Майкова, 3 — для Н. П. Семенова, 4 — для меня. Майков, думаю уступит свой экземпляр, так что могу прислать Вам два; но Н. П. Семенов ни за что не уступит по жадности ко всему запрещенному, которая так сильна у благонамереннейших чиновников (виноват — сановников). Разговор с Феоктистовым3 был интересен; он ни за что не верил, чтобы Вы могли понимать подлинник Евангелия. Знать по-гречески ему казалось ужасно мудрено. Оно и правда: ведь не знают же ничего ни гимназисты, кончившие курс, ни их учителя. Так у нас процветает классицизм и таковы понятия о трудности древних языков, подтверждаемые ежедневным опытом. Впрочем, Феоктистов — человек образованный: каждое лето, когда он уезжает в деревню, он на свободе перечитывает до сих пор романы Вальтер Скотта — это он мне сам рассказывал.
Теперь прошу Вас, разрешите мне два вопроса. 1. Куда послать Вам книгу? 2. Нужно ли Вам два экземпляра, или довольно одного? Майкова теперь здесь нет, но я и без его спроса возьму на себя послать Вам его экземпляр.
Мне так много хотелось бы написать Вам, что не знаю, на чем остановиться. Все время я с умилением думал о Ваших теперешних трудах, сердился на низкие выходки Моск[овских] Вед[омостей]4 и других подобных изданий, на цензуру, на затруднения, в которые Вы попали благодаря переводчикам и всем, желающим пользоваться Вами и т. д. Думаю, что не стоит сообщать Вам мои размышления по этим поводам. Но в конце марта обнаружилось что-то удивительное — против вас поднялась такая злоба, такое непобедимое раздражение, что ясно было: Вы задели людей за живое сильнее всяких революционеров и вольнодумцев; дело, очевидно, не в Ваших мнениях, а в Вашей личности. В первый раз я увидел, что истина и теперь может быть гонима с такой же силою, как в давние времена, и хотел Вам написать: блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить...
Всего безобразнее то, что статей Ваших в Неделе5 и в Помощи6, глубоко поучительных статей, — почти никто не читал не считал нужным читать. Их поняли и оценили, конечно, только очень и очень немногие. Эта бессмыслица нестерпимо раздражает меня. Мы совсем не учимся, совсем не умнеем. А болтовня в печати и на словах все растет и растет.
пять статей, да издал вновь свою книгу Мир как целое. (Одной из статей считаю предисловие к этому изданию). Статьи имели успех и сам я ими почти доволен. Но — новое огорчение — Моск[овские] Вед[омости] и вкривь и вкось стали ссылаться на меня; грустно подумать, кому и для чего служишь опорою! Не теперь только я испытываю это отвратительное положение, и готов благодарить Соловьева, что он выставляет меня материалистом.
Христос воскресе! Владимир Соловьев. До сих пор я ничем не отвечал ему; но мне невольно пришло в голову: если он раскрывает объятия, то не значит ли это, что он приготовил против меня какую-нибудь злую выходку? Конечно, вероятным я этого не считаю: он слишком непоследователен и в мыслях, и в действиях. Да я и готов помириться, только веры уже у меня не будет.
А ведь я сдержал слово, данное Вам — прекратил полемику, и все яснее чувствую, как Вы правы.
Все время я был здоров, и это тоже постоянно подстрекало меня не быть праздным. Но на днях расклеился, да, кажется, уже проходит. Боже мой! Никогда я не думал, что придется так долго-долго жить!
строк. Между прочим, я распорядился, чтобы Вам прислали Parerga und Paralipomena Шопенгауэра. Это очень любопытная и блестящая книга — не даром с нее началась слава Шопенгауэра.
Во всяком случае, дай Бог Вам здоровья и всяких сил и всякого успеха!
Ваш всею душою
1892 18 апр. Спб.
Примечания
1 Публикуется впервые.
2 Работа Толстого «Соединение и перевод четырех Евангелий» была известна только в рукописных списках и впервые издана в 1891 г. в Женеве М. П. Элпидиным.
3 —1898) — начальник Главного Управления по делам печати.
4 14/26 января 1892 г. в лондонской газете «Daily Telegraph» под заглавием «Почему голодают русские крестьяне?» появилась статья Толстого «О голоде» в переводе Э. Диллона. 22 января газета «Московские ведомости», придерживавшаяся курса консервативной оппозиции правительству, напечатала в редакционной статье (редактор — Сергей Александрович Петровский, р. 1846) выдержки из статьи в обратном переводе с английского с комментарием: «Письма гр. Толстого... являются открытою пропагандой к ниспровержению всего существующего во всем мире социального и экономического строя. Пропаганда графа есть пропаганда самого крайнего, самого разнузданного социализма, перед которым бледнеет даже наша подпольная пропаганда» (Гусев. Летопись. Т. II, С. 64). См. также статью В. Н. Абросимовой: «... Рассказать жизнь, как она была...» в журнале «Вопросы литературы» (М-ва, 1989, № 11), С. 124—172.
5 «О голоде», предназначенная для журнала «Вопросы философии и психологии», не была пропущена цензурой. Под названием «Помощь голодающим» статья появилась в январе 1892 г. в первом номере журнала «Книжки «Недели», редактор которого П. А. Гайдебуров (см. прим. 2 к Письму 368) был вынужден сократить и смягчить некоторые места статьи.
6 Статья Толстого «О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая» была написана в ноябре 1891 г. и появилась 10 декабря 1891 г. в сборнике «Помощь голодающим», изданном газетой «Русские ведомости», а через несколько дней выпущена редакцией газеты в виде отдельной брошюры.