Н. Н. Страхов — Л. Н. Толстому
21 февраля 1895 г. Санкт-Петербург.
Как хорошо, бесценный Лев Николаевич, как удивительно и бесподобно! Я прочитал третью корректуру с наслаждением и даже иногда со слезами на глазах. Типография, соблюдая договор, прислала мне сверстку. Кажется, все теперь исправно до последнего слова и последней запятой. Я надеюсь, что своими знаками препинания я превзойду Ваших московских корректоров. Одно только место мне неясно: на стр. 23 сказано: не в лощине, где оставался снег. Может быть, осыпался?1 Ну, беда самая маленькая. Василий Андреич теперь у меня так и мечется перед глазами, и даже стал заслонять Никиту. Теперь весь рассказ имеет совершенную стройность: простите мне замечания, которые я сделал, не вчитавшись. Какое уменье понимать душу, и какое доброе понимание души! Никита и Вас[илий] Андр[еич] это как бы два слоя русского народа: один слой деятельный, а другой пассивный. Деятельный кажется очень противным, но он спасает пассивный и сам погибает. Никита все вынесет и никому зла не сделает; но Василий Андреевич — ах, как он хорош! Сломленная энергия... Нет, возрожденная энергия!
Но будет. Простите мне все эти суждения, может быть очень еще далекие от Вашей мысли.
По газетам я вижу, что в Москве будет сделано издание Вашей повести, да не одно2. Видите, как хлопотно Ваше решение уйти с обыкновенного пути3. Кто владеет чем-нибудь, тот имеет обязанность распоряжаться владеемым. Ну, простите мне это замечание.
Очень радуюсь, что Философские очерки показались Вам занимательными. Я невольно сравнил их с тем, как пишут в Вопросах философии4 и, по самолюбию автора, подумал, что я гораздо лучше пишу. Не порадовало меня, что Вы не обратили внимания на сказанное в предисловии о Шопенгауэре. Я думал — заслужу Вашу похвалу. Кажется, лучшая статья — Главная черта мышления.
Здесь все больны. Сейчас принесли известие, что с Вышнеградским что-то вроде удара.
Да! Вы верно заметили, что стр. 143 Очерков неясна. Думаю, однако, что яснее, чем у Бернара. Эту мысль о несуществовании материи как субстрата, как субстанции, следовало бы развить полно и отчетливо — я часто об этом думал, и может быть еще успею. Но Вы всегда найдете важное и больное место!
Простите меня! Дай Бог и Вам и всем Вашим здоровья! Не сердится ли на меня Софья Андреевна за мешкотность и за неисполнение ее поручения? А я недавно узнал от рассыльного, что Гуревич уехала на месяц за границу. Как же с нею было бы вести переговоры? А теперь ведь не нужно?
Теперь я почти здоров, могу всюду поехать и готов исполнить всякое поручение с величайшим удовольствием.
Ваш неизменно преданный и любящий
Н. Страхов
1895 21 февр. Спб.
Кл. Бернар часто говорил: «Материя обнаруживает (manifeste) явления, которых она не производит». Т. е. которых она не есть причина, источник.
Примечания
1 Для издания в «Посреднике» Толстой еще раз просматривал рассказ и внес 184 исправления. В Главе V читается: «Место, на котором остановился Никита, было не в лощине, где бы снег, сметаемый с бугров и оставаясь, мог совсем засыпать их, но оно все-таки отчасти было защищено краем оврага от ветра» (ПСС, Т. 29, С. 28).
2
3 «и могущие вновь появиться».
4 Журнал «Вопросы философии и психологии».