№ 132
10 марта 1885 г. [Москва]
Сегодня наконец получила от тебя открытое письмо. Ты бодр, и кажется твоя поездка будет хорошая. Сегодня такое весеннее, бодрящее солнце, что все вышли гулять. Madame и Таня в первый раз; дай бог, чтоб им пошло в пользу. Дети здоровы кроме Миши. У него сегодня опять очень неожиданно и досадно — жар с утра, 38 и 3. Боюсь, не сделался бы тиф; но он очень весел, рисует, болтает, смеется и даже немного ест. Во всяком случае ты этим не смущайся, если и тиф, то раньше двух недель опасно не бывает, к тому времени ты вернешься, а может быть и так обойдется. Сегодня 4-й день он нездоров, и желудок расстроен, и кашель небольшой, совсем как у Миши Кузминского.
Лёля играл сейчас с Кашевской на фортепиано и, кажется, очень усердно, он стал лучше. Илья провел вчера вечер и пол ночи где-то. Говорит у Боянус. Он всё так же неприятно распущен. Алкид нынче вычистил себе и Лёле сапоги, мне Madame по секрету сказала, и решил, что это очень весело. Сережа повел Таню под руку гулять, каков? Маша тоже с ними пошла; кажется к Олсуфьевым.
«а мы над вами посмеялись с дядей Серёжей и Леонидом, как вы дела делаете». Каковы? все сами запутанные, легкомысленно ездящие к цыганам и делающие долги — смеются надо мной! Я внушила Серёже всю несообразность их речей, и он, кажется, понял.
Вчера осталась вечером одна на верху, взяла сравнивать перевод мой и курсистки; местами мой лучше, местами ее. Например, о Сфинксовой загадке, помнишь, ты мне объяснял, так это совсем пропущено, и еще затруднительные места — пропущены. Ах, жаль, времени нет, а ужасно весело и интересно переводить. Когда своего ума мало, так хочется вращаться в какой-нибудь симпатичной умственной сфере, хотя и чужого ума.
Весь день пишу понемножку, всё прерывают. Приезжал еще Неплюев, очень жалел, что не мог спросить у тебя разъяснения «О непротивлении злу». Он в Петербурге провел вечер с Чертковым и тот его сбил с толку. О своей агрикультурной школе он получил разрешение и субсидию, чему очень рад.
Потом приехали обедать Кисленский и Боянус. Таня вернулась немного усталая, но кажется её дело идет на поправку.
Миша меня немножко беспокоит, всё жар и желудок расстроен, точно у Миши Кузминского, и кашель маленький; я весь день сижу с ним и сегодня не выхожу никуда; у меня известные дела, и потому мрачность и не совсем по себе. Теперь вы с князем летите к югу, если выехали 9-го, как хотели. То-то хорошо в Крыму. Одно страшно: все эти чудные виды, прелестная, красивая природа — всё это должно так больно, так сильно взволновать, что потом трудно будет войти в свою старую, обычную, будничную колею жизни, из которой уже выходить нельзя с моими, например, обязанностями семейными, деловыми и хозяйственными. — Дети просят читать им вслух, опять прерываю письмо, и теперь возьмусь, чтоб кончить. Сегодня вечером собирается у нас родня, и кажется певец этот, Лопатин, придет.
им весело, и то слава богу. Вот мне — и на то времени нет.
Наши все собираются в винт играть; это и пение — вот в чем вечер пройдет. Ты, верно, будешь в Крыму много ходить. Не заблудись где-нибудь, не заболей, нас не разлюби и пока прощай, милый Лёвочка. Поклонись от меня князю; я о нем вместе с тобой еще больше теперь думаю. Целую тебя. Просила детей тебе написать, но никто не написал.
Соня.
Примечания
— из Орла от 7 марта; в нем Толстой писал «Я еду свежо. Буду писать часто. Скучно, что меня все знают и надо говорить» (ПЖ, стр. 258).
перевод мой. Что переводила С. А. Толстая, — установить не удалось.
Сфинксова загадка — загадка, которую предлагал по сказаниям греческой мифологии сфинкс — чудовище с львиным телом и человеческой головой; сфинкс убивал тех, кто не мог разрешить загадки.
Неплюев — Николай Николаевич Неплюев (1851—1908), писатель и общественный деятель. Организовал в своем имении Черниговской губернии ряд школ и приютов, объединив их с 1899 г. в Крестовоздвиженское трудовое братство, представлявшее производственно-потребительскую артель; с 1901 г. Неплюев передал братству все свои имения. Целью братства было «заботиться о христианском воспитании детей и православном религиозно-нравственном усовершенствовании взрослых членов через учреждение трудовой общины». Писания Неплюева вошли в пять томов его «Полного собрания сочинений», Спб. 1901—1908.
Толстой писал в ответ 16—17 марта из Крыма: «Письма твои произвели тяжелое впечатление: Серёжа принимает очень бурный склад жуира тихого и самодовольного (не говори ему). Илья вовсе грубеет, но не установился, Миша болен, и ты тяготишься своей жизнью и не видишь исхода. Это грустно» (ПЖ, стр. 264—265).