№ 180
[1887 г.] 6 января 11 ч. утра. [Москва]
Послала сегодня письма, свои и чужие, заказным в Подсолнечное, милый Лёвочка и Таня; я все ждала Сизовых и потому не отсылала ничего и сама не писала длинных писем. В заказном пакете пишу подробно о нас, а это письмецо верно получите раньше. У нас все здоровы и веселы. Мое чтение вчера удалось вполне. Было очень весело и приятно потому, что произвело на всех огромное впечатление, особенно на Льва Поливанова; он просто весь дрожал и говорил: «это так ново, так оригинально; поразительно, что всякое лицо говорит своим ». Это верно замечено. Сегодня читаю дома с Верой Шидловской корректуры до двух часов; потом везу их всех на коньки, потом обедаю у Шидловских и вечер дома. Илья, Лёва и Алкид тоже слушали, и второй вечер Илья дома. Мы все дружны и здоровы. Дух дома продолжает и без вас быть счастливый и веселый, хотя, конечно, вы все мне ужасно не достаете. От Серёжи ничего нет. Письма в заказном пакете, который я послала — от Репина о драме; от Черткова о цензуре еще неопределенно; от Фейнермана о жизни его и жены и еще что-то неинтересное.
Печатный вариант оставила у себя. Переписанный мною послала. Прощайте, целую вас. Напишите, когда поедете к Всеволожским и куда писать тогда. Посылаю письмо Василия Ивановича.
С. Т.
Примечания
Подсолнечное — ближайшая к имению Олсуфьевых станция Николаевской жел. дор.
. Письмо это неизвестно.
корректуры — седьмого издания сочинений Толстого.
Письма[...] . Репин писал Толстому: «Вчера читалась Ваша новая драма у В. Г. Черткова. Это такая потрясающая правда, такая беспощадная сила воспроизведения жизни и, наконец, после всего этого вертепа семейной грязи и разврата она оставляет глубоконравственное трагическое настроение. Это неизгладимый урок жизни[...]. Только одно место неприятно поразило меня[...]. Вы, конечно, об этом больше думали и больше знаете; но эта отвратительная сцена и драка Никиты с работником за веревку просто кажется невозможной» (хранится в АТ; не напечатано).
от Черткова. В. Г. Чертков писал 2 января 1887 г.: «Шувалов неохотно взялся говорить (о драме) с Толстым, и навряд ли он поможет[...]. Оказывается, что Татищев представил драму только в цензуру для разрешения на театре. Феоктистов сам взялся цензуровать и сделал такие помарки, при которых первоначальная редакция 4-го действия совсем кастрирована, но вариант и все остальное не испорчено» (хранится в АТ).
от Фейнермана
. Михаил Владимирович Всеволожский и София Владимировна (1859—1923; по мужу — Татаринова) дружили с Т. Л. Толстой. В имение их отца Таложня Торжковского уезда Тверской губернии собиралась ехать Татьяна Львовна. Толстой писал 7 января: «К Всеволожским мне ехать не хочется, а хочется домой. Но и Тане я не хочу прекословить».