№ 213
[1889 г. Октября 25. Москва]
Вот и прошел мой первый суетливый день в Москве, как-то вы его провели в Ясной, надеюсь здорово и хорошо. Ехать в вагоне было так невыносимо жарко, что спать было невозможно, я вскакивала беспрестанно и выходила на тормаз. Утром приехала; застала Лёву еще в постели. У него насморк, но он вообще всё такой же, бодрый и беспокоющийся об экзаменах в далеком будущем.
Поехали в 10 часов по делам и к Софье Алексеевне Философовой. Она страшно кашляет и задыхается, сегодня Николай Алексеевич ездил к Захарьину и, если найдут нужным, она поедет за границу. Бедная — совсем говорить и дышать не может, правда плоха.
Свербеева с Катей, Верочка, Ольга, дядя Костя, еда и винт. Посидела там, вернулась к Дьякову за рукописью, дочла конец, и вот мы с Лёвой дома, и он уже лег спать, а я вам пишу. Мне очень жаль было вчера уезжать из дому, и как хорошо мы на Козловку ехали! Кто-то сегодня свёз мое письмо, которое жду завтра вечером. Де́ла я сделала сегодня мало, совсем не могла, не спавши, голова дурна, чему способствует еще оттепель и московский дурной запах.
Как-то мои все малыши поживают? Уроки старших, Ваничкины прогулки и Сашины заботы о нем?
Крейцерова соната произвела большое впечатление на всех. Варя и муж её хвалили. Маша Колокольцова негодовала на что-то, Дьяков отдувался и молчал, только сказал: «перестрадал всё да и все мы...» Лиза ничего не сказала особенного. В субботу посылаем её в Петербург.
Прощайте, мои милые, будьте все здоровы, веселы и исправны. Я себе не позволяю о вас тревожиться. Кланяюсь всем и целую тебя, Лёвочка, девочек и детей.
С. Т.
25-го в ночь.
Предшествующее письмо от 19 октября не печатаем.
Крейцерову сонату. — В «Истории писания и печатания Крейцеровой сонаты» Н. К. Гудзий пишет: «к 28 октября [1889 г.] редакция, легшая в основу литографированных изданий, была переписана и стала достоянием слушателей, а вскоре и читателей» (Толстой. Полное собрание сочинений, т. 27, 1933, стр. 584).
Катя — Екатерина Федоровна Свербеева.
— 28 октября. Тотчас по получении рукописи «Крейцеровой сонаты» в Петербурге было организовано её чтение на квартире Кузминских. Читал повесть А. Ф. Кони. Толстой записал в своем дневнике под 2 ноября: «Получил письмо от Тани — сестры о чтении «Крейцеровой сонаты». Производит впечатление. Хорошо, и мне радостно».