№ 235
21 ноября. 1891 г. [Москва]
Мне ужасно совестно, милый друг Лёвочка, что я так дурно на вас действую. Ты пишешь, что во всех моих письмах горькая нота. Я думала, что мое письмо к Ивану Ивановичу очень холодно и поскорей написала ему другое, а письма к вам я не помню. Очень я не ровна, и я, право, воспитываю себя, и всё лучше и лучше живу и привыкаю к своему положению. Но что-то во мне надломилось, и этот надлом подчас заставляет меня метаться, тосковать и мучить себя и других. Многому этому виною и голод народный, и положение всех нас в этом году. Тут грозят со всех сторон такими ужасами, что спать спокойно нельзя. Завтра я покупаю на десять тысяч золота, чтоб было с чем пережить то смутное время, которое предсказывают. Сейчас был Дунаев, он болен и взволнован хуже меня.
Ты пишешь, что вы хотите все приехать ради меня. Пожалуйста, не ездите ради меня. Взад и вперед ездить очень утомительно, особенно всем; теперь же девочки кашляют, им немыслимо ехать. Кроме того поступают пожертвования, некоторые вещи не получены, некоторые столовые едва возникли. Вам, вероятно, совсем теперь не следует уезжать. Подождите еще, из-за меня одной бросать стольких, пожалуй, что не хорошо.
в игры, очень были веселы, и Саша и Ваничка были в восторге. Оба они нынче утром гуляли и немного прокатились в санках; три градуса мороза и снежок шел. Андрюша с Borel’ем были на Патриарших прудах, на коньках катались, а Миша ходил и ездил со мной; с большой болью, но я его наказала за две единицы и на коньки не пустила. Он тут, дома, с Гротами катался и легко он веселится. Лёвы всё дома нет и всё он ворчит на ту же тему объеданья и баловства, но я всё-таки рада, что он тут. Не знаю еще, когда он едет.
Об отправке гороха и чечевицы я могу сказать следующее: квитанция послана в Чернаву из Москвы 13-го ноября. Почтовая расписка у меня, конечно, цела. Справлюсь завтра на почте. Самый же горох, чечевица и мука посланы в Клекотки. Туда же посланы и вещи, и материя, но это только вчера утром. Во всяком случае вам ехать сейчас не надо, распределите хоть то, что послано. Пусть девочки подождут выезжать вообще с кашлем, столько воспалений в легких! Вот если б такой человек, как Матвей Николаевич, вас мог заменить, — можно бы спокойно уехать, а то на кого вы всё оставите? Сегодня получила из Берлина газету «Welt», и в ней с большим уважением и сочувствием перепечатано мое письмо и следует воззвание к немцам с указанием моего адреса о пожертвованиях с их стороны. Сегодня из Мюнхена получила 50 рублей и из Женевы 13 рублей и пишет: «vous demandez avec une grace si touchante». 1 И чем я так угодила в этом простом письме, — не понимаю! А отзывы о нем удивительно симпатичные.
Как вспомню, что вы вдруг будете все тут — и для меня — меня ужас берет. И вдруг ты еще захвораешь, и Маша не будет знать, куда приткнуться, и Таня молчаливо мне будет упрекать.
Не надо, не надо, не ездите; ваше дело стоит моей временной скуки, и не ставьте меня в то положение, что я буду сама себя съедать упрёками за то, что оторвала вас от здоровой жизни и хорошего дела. Целую вас всех.
С. Т.
Примечания
. Толстой писал 19 ноября: «Получили 3-го дня твои два письма нам и одно Ивану Ивановичу. Во всех трех мне слышна была горькая нота, и мне это было очень больно. Но дело в том, что тебе больнее, и я тотчас же хотел ехать к тебе. Но девочки советовали ехать всем вместе. И после совещаний решили подождать еще известий, но во всяком случае ехать к тебе всем, не откладывая, поручив здесь продолжение дела, кому можно» (ПЖ, стр. 372—373).
дети Грота. Вероятно старшие дети Н. Я. Грота: Евгения (1878—1918; по мужу Волошкевич), Алексей (р. 1880), Мария (р. 1883; по первому мужу Павлова, по второму — Белоусова) и Наталья (р. 1884 по мужу Богданович).
Наташа Оболенская — Наталья Леонидовна Оболенская (р. 1881), дочь Е. В. Оболенской. С 1905 г. замужем за Хрисанфом Николаевичем Абрикосовым.
Матвей Николаевич— М. Н. Чистяков (1854—1920), управляющий имениями ряда лиц. Сотрудник по работам на голоде 1891—1893 гг. Письма к нему Толстого и С. А. Толстой напечатаны в «Воронежском историко-археологическом вестнике», 1921, вып. 2.
1 [вы просите так трогательно.]