Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 10 сентября 1893 г.

№ 293

10 сентября, вечер, 1893 г. [Москва]

Сейчас получила от вас письма, и сейчас же отвечаю и тебе, Лёвочка, и Тане, и вообще всем, хотя мало что можно рассказать об одном, прожитом в Москве, дне.

Встали все рано, Павел Петрович не ночевал дома, и задержался у какого-то товарища, споря о толстовских идеях. Я ему советовала беречь свою душу, не тратя ее в бесполезных прениях. Странный он человек: ребячливый и неотесанный, но с хорошей натурой.

Как меня поразила твоя записочка к Андрюше, милый Лёвочка! Только что, ну, несколько минут перед этим, он мне отвечал грубым тоном и между нами произошло столкновение. Кажется, записка и это совпадение произвели на него некоторое впечатление. Утром ездила везде неудачно, не заставая никого, не находя ничего, что нужно. Учителя скрипки искала, спросила Гржимали, он только указал на одного из молодых профессоров, которого очень хвалил, а именно Соколовского, у которого я и была сегодня же вечером. Но цена меня ужаснула: 5 рублей за час, и это он уступил, а обыкновенно он берет 10 руб. Не знаю, на что решиться.

Дальнейшие мои поездки сопровождались такими болями в кишках, что я решила раньше ехать домой и дела отложить. С трех часов сидела дома, обедала с детьми; после обеда приехал директор типографии, а артельщик исчез, деньги запер и явился ко мне уже поздно, мертвецки пьяный. В первый раз я его видела в таком виде, и когда он протрезвится, то я ему сделаю строгий выговор и погрожу тем, что разочту. Мне всё время завидно всем вам, что вы в деревне, а я здесь, и никогда мне не было так безотрадно, как этот раз. Ни к чему не могу приложить души, ни к воспитанью мальчиков, ни к изданию, ни к делам, — всё кажется не для чего. Но это, вероятно, пройдет. Андрюша вообще ужасно неприятен и со мной, и с Павлом Петровичем, и с Мишей, и с собакой, которая очень здесь несносна; лезет всюду с недоумением, скучает, голодает, гадит. Я очень жалею, что взяла её.

Как хорошо, что тепло; вчера Дунаев говорил, что в Нижнем он читал у своего знакомого доктора медицинский журнал и был поражен описанием нервно-желудочного катарра, до чего это картина Лёвиного нездоровья. А лечение главное — укрепляющее нервы. Вот и хорошо, что Лёва может теперь брать ванны; хоть бы бог дал подольше тепла!

добра: 8 ведер молока дают коровы в сутки. И Ивану Александровичу скажите. — Извините за такое поручение.

Сейчас снесем письма и зайдем к Елене Павловне с мальчиками. Прощайте, целую всех. Я не в духе оттого, что живот мой что-то расстроен и воздух грозовой, завтра напишу получше.

С. Т.

Примечания

С. А. Толстая пометила: «Письма из Москвы, где я была с учащимися сыновьями, в Ясную Поляну, где оставалась с Львом Николаевичем остальная семья».

получила от вас письма — письмо Толстого от 9 сентября (ПЖ, стр. 451) и письмо Т. Л. Толстой от 8 сентября.

Павел Петрович — П. П. Кандидов (р. около 1868 г.), окончил московский университет, был репетитором у Толстых; позднее — чиновник особых поручений, с 1910 г. акмолинский вице-губернатор, в 1916 г. — вятский вице-губернатор.

твоя записочка к Андрюше. Толстой писал 9 сентября: «ходя за грибами, думал об Андрюше, об его отношениях с тобой и о том, как тебе тяжело, главное, от принятого им недоброго тона, когда ты обращаешься к нему».

— Иван Войтехович Гржимали (1844—1915), чех, скрипач, заслуженный профессор Московской консерватории.

— Николай Николаевич Соколовский (ум. 1919).

Раздел сайта: