№ 353
4 мая 1897 г. [Москва]
Получила сегодня твое письмо и встревожилась твоим нездоровьем головы и бессоницей. Если будет недомоганье, то померяй температуру; у Лёвы есть градусник максимальный, но его надо долго держать. Сегодня были в Сокольниках 26 человек, гуляли, пили чай, ели апельсины, — всё как всегда, рвали нераспустившиеся ландыши. Весна уходит — и её жаль. Ты хорошо описал свои впечатления. Без тебя и Тани тут стало скучно. Сегодня уехала Лиза сестра с дочерью. Получил Миша письмо от Андрюши, он благополучен. Обедали с Машенькой и Мишей поздно; вечером корректуры, был Маклаков, теперь час ночи, все легли; скучно, что Илья лакей пьян совершенно, и без двух Иванов — плохо. У меня глаза болят опять; пускаю капли, но работаю слишком много. Маша привезет и книги, и деньги, которые для Лёвиного хозяйства нужны, и розовый фай. Целую всех.
С. Т.
— от 3 мая, в котором Толстой писал: «Очень я себя чувствовал вялым и слабым в день отъезда и дорогой. Но необыкновенная красота весны нынешнего года в деревне разбудит мертвого».
«жаркий ветер ночью колышет молодой лист на деревьях, и лунный свет и тени, соловьи пониже, повыше, подальше, поближе, сразу и синкопами, и вдали лягушки, и тишина, и душистый жаркий воздух — и все это вдруг, не во время, очень странно и хорошо. Утром опять игра света и теней от больших, густо одевшихся берез прешпекта по высокой уже, темнозеленой траве, и незабудки, и глухая крапивка, и все — главное маханье берез прешпекта такое же, как было, когда я, 60 лет тому назад, в первый раз заметил и полюбил красоту эту. Очень хорошо и не грустно, потому что ничего позади этого не воображаю, а хорошо, как должно быть хорошо в душе, и бывает хоть изредка» (ПЖ, стр. 521—522; датировано неверно).
Илья— И. В. Сидорков.
— двое других слуг, из которых один — И. П. Арбузов.