№ 424
20 июня 1909 г. [Я. П.]
Спасибо за письмо, милый Лёвочка, я рада, что тебе лучше. Погода стала сноснее, и это всегда на здоровье влияет хорошо. Ты просишь чаще писать: но о чем? У нас так тихо, однообразно идет жизнь, что и писать не о чем. В Кочетах гораздо оживленнее и люднее, и вообще движения жизни больше.
Эти дни я принялась энергично за разные хозяйственные дела: проверяла книги и счёты приказчика, чинила дороги и мосты, отводила еще иначе воду из-под флигеля, рубила вокруг усадьбы и привела Сашу с Лёвой по этому поводу в оживленное состояние, результатом которого было исчезновение целого сиреневого куста перед окнами Саши. Она жалуется на сырость и радуется, что стало светлей.
«Жизнь». Много времени провожу с Лёвой; вечерами сидели вдвоем и много беседовали. Мне его почему-то очень жаль; в ожидании возвращения твоего он лепит Сашу, но что-то не нравится мне. Вчера он заговорил об отъезде; так как пароход из Риги только по субботам, то ему надо уезжать в четверг. Сдав свою квартиру в Петербурге жизнь его на эти два года остается не определенна; в Россию он уже в этот срок не вернется, и ему, повидимому, больше всего жаль расстаться с нами. Стараюсь его бодрить и приласкать, но он грустен. Помню, когда во время операции я была близка к смерти, мне всё в жизни показалось ничтожно, нелепо, и выступило одно, несомненное и ясное — это помогать людям жить, облегчать им тяжесть жизни; и не словами, а делом, личным участием. А это мы меньше всего умеем делать, а хочу стараться.
Прощай, не забывай нас. Твоя Соня.
Двух Таничек поцелуй, они мне многое дали своей лаской и любовью.
Поклон остальным.
Андрюша зачем-то уехал в Петербург.
Из Ясной Поляны в Кочеты, имение Сухотиных.
письмо. Толстой писал 17 июня: «Вот и пишу тебе, милая Соня, чтоб ты не беспокоилась. Вчерашнюю ночь от 16 на 17 очень болела голова, но нынче, 17-го, лучше и лучше, и гулял, и ел, и главное работал хорошо [...]. Пишите мне чаще» (не опубликовано).
Телятинки; ничего о тамошних жителях не знаю
об отъезде [Лёвы]. Л. Л. Толстой в то время увлекался скульптурой; в связи с этим он уехал на год во Францию, где работал в Париже под руководством Родэна и Верде.
— Татьяны Львовны и ее дочери Татьяны Михайловны Сухотиной.