№ 43
[1876 г. Сентября 7. Я. П.]
Милый Лёвочка, постоянно радуюсь теплой, чудесной погоде, которая для вас всех, моих милых путешественников, так кстати. Тане с детьми было бы тоже холодно и сыро, если б не такое время чудное.
Ужасно грустно было наше расставание в пятницу. Таня очень плакала, у меня тоже пробивались каждую минуту слёзы, но я их всё задушивала в себе, чтоб не расстроить других.
Анни и Лёля тоже очень плакали и даже рыдали, a little1 Маша смотрела на них с недоумением. В карете поехала англичанка, кормилица, все дети и моя Таня. А Таня-сестра и я поехали в тележке, и Стёпа на приступке правил Шариком и Гнедым. Дорогой мы вспоминали всю летнюю жизнь и беспрестанно останавливались от душивших нас слёз. И мне странно было, что такие же деревья, такая же природа, то же летнее солнце — и всё мрачное, грустное без тебя и без Тани. Назад мы уже ехали с Стёпой и Таней в карете, и мне вдруг показалось, что что-то кончено и я жить в таком горе не могу, а, главное, тебя не было, а то бы всё было легче.
были уже в одиннадцатом часу вечера и сели за наш одинокий чайный стол, и ничего в горло не шло. За Софеш я распорядилась, чтобы выехал тарантас Ермилина, как ты говорил, и она благополучно приехала в первом часу. Сначала я ей не очень обрадовалась, но теперь мне с ней приятно, и я по вечерам не скучаю с ней и Стёпой.
В воскресенье Стёпа и Сёрежа отправились с борзыми на охоту и очень были счастливы. Крылатка им поймала отличного русака, Стёпа его прирезал и с торжеством его принесли ко мне. M. Rey всякий день ходит с ружьем и Снобом, и вчера было за столом десять штук его дичи, из которых, кажется, два дупеля и два бекаса. А вчера же он убил двух вальдшнепов, и очень горд и весел. Мы с ним в хороших отношениях. Вместе устроили ordre du jour, делая уступки друг другу, как нам удобнее, и, по моему, отлично расписали занятия детей. Вчера уже учились очень охотно и довольно хорошо, но мальчики подрались на гулянье, и им поставили по два за поведенье. Баллы я тоже начала ставить; всё на зимнем положенье, но при чудесной летней погоде. Сегодня посылала за священником, чтоб приехал учить детей вечером. Мы ходим всякий день гулять далеко с Софеш и Таней; сегодня я не пошла, нездоровится от того нездоровья, которое доказывает, что я не беременна. Понял?
Софеш, бедная, очень грустна и несчастлива, всё плачет и мне рассказывает свое горе и свое предшествующее горю — счастье, и первые два дня на меня, и без того грустную, она навела такую тоску, что я не знала, куда деваться. Теперь она спокойнее, и я веселее; впрочем, дела так много, что скучать время нет. Я в каком-то лихорадочном беспокойстве, чтоб всё успеть и всё сделать и не опоздать к такому-то и такому-то уроку.
Несносно, что Сергей всё пьянствует, ничего не делает; няня и Дуняша всё уходят на деревню его удерживать, и я его не велю пускать, а то боюсь пьяных. Кабинет не убран, у мальчиков хаос страшный, такая досада! Стёпа к тому же с утра уехал с борзыми на охоту, и я уже решила, что если будет шум от Сергея, то пошлю за Алексеем и старостой.
Никто к нам не приезжал кроме Александра Григорьевича, который был очень недоволен детьми и Тане поставил двойку. Серёжа, твой брат, с большими затруднениями прислал собаку одну, а другая у них пропала. Он, было, не дал, говоря, что какой-то работник наш намерен собаку тиранить и скручивать верёвками, и уже на отъезде догнал нашего работника какой-то Серёжин человек, который сам уже и привёл собаку. Вчера, шестого числа, уехал Егор, Шентяков и лошади, и Поражай с Пироговской собакой. Агафья Михайловна очень оплакивала Поражая. Сегодня утром уехала и Трифовна, очень грустная и жалкая. Мы с Стёпой с ней очень нежно прощались. Вот, думала, нечего тебе будет писать, и столько нашлось, что сказать. Сегодня оттого и села тебе писать, что бодра и весела, и делаю все дела свои охотно и учу детей с интересом и удовольствием, а когда мне скучно, мне перед тобой совестно и я боюсь тебя. Но до чего тихо дни идут, — это просто удивительно. Только пятый день, как ты уехал, стало быть едва вы доехали до хутора, а еще до двух недель страшно далеко, и надо всё себя поддерживать и не позволять себе скучать и тревожиться. Так нам было хорошо и весело, зачем надо было именно и теперь расставаться. Но ведь опять будет так же, только бы ничего не случилось.
как я ушла расстроенная в свою спальню, то есть, тоже особенное, этот раз горе, вследствие твоего отъезда, беспрестанно возвращается, когда долго о тебе думаю, а не думать — не могу.
Целую тебя, милый; кланяйся Николиньке и люби меня.
Соня.
7 сентября. Вторник.
Анни. Анна Филипс, англичанка-гувернантка, жившая у Толстых
little Маша. Маленькой Машей, в противоположность большой (big), звалась Маша Толстая, которая была на два года моложе Маши Кузминской.
Стёпа на приступке правил Шариком«Пожалуйста, не езди на Шарике».
M. Rey. Jules Rey (Жюль Рей) (р. 1848 г.?), швейцарец, из Фрейбургского кантона, гувернёр старших сыновей Толстых. Жил в Ясной Поляне с 4 июня 1875 г. по январь 1878 г. — С. А. Толстая писала о нем сестре 27 июня 1875 г.: «Он молодой человек, здоровый, в очках, веселый, хороший гимнаст, отлично знает латинский и греческий языки, также немецкий, а французский — его природный язык. До сих пор все им довольны, и Илюшу он прибрал к рукам» (не опубликовано; хранится в АК).
посылала за священником, чтоб приехал учить детей. Законоучителем всех детей Толстых был Василий Иванович Карницкий.
. В 1877 г. С. Р. Войткевич вышла замуж за Д. А. Дьякова.
Сергей всё пьянствует. С. П. Арбузов.
пошлю за Алексеем— А. С. Орехов.
старостой. В. Е. Зябрев.
Александра Григорьевича — А. Г. Мичурин, учитель музыки.
— Павел Федорович, шорник, ямщик, живал временами у Толстых. О нем см. Илья Толстой «Мои воспоминания», М., 1933, стр. 154.
1 [маленькая]