Толстая С. А. - Толстому Л. Н., 11 апреля 1882 г.

№ 74

[1882 г. Апреля 11. Москва.]

10 апреля. 1882. Воскресенье вечер.

Только что получила твои два письма ра́зом, милый Лёвочка, и совсем ожила опять духом. Всё стало легче, и веселей и ясней. Я беспокоилась и телеграфировала тебе, а теперь раскаиваюсь, как бы тебя не встревожить. Ты очень соблазнительно пишешь о деревне и зеленой травке и вальдшнепах, но всё это недосягаемо, и мне не весело будет без тебя воспользоваться всем этим. Только бледная Маша и малышки жалки в городе.

Я точно сделала что-то очень дурное, что отправила Carrie в больницу. Но сама она такая всегда, и на этот раз, непонятная: едет и очень довольна, улыбается, всё устроивает. Но она, бедная, очень страдала всю ночь: я до 3-х часов ночи давала ей порошки; в 5 ее проведала, а в 8 проводила в карете с Дуняшей и Сергеем в больницу Екатерининскую, конечно с полного её не только согласия, но даже с охотой с её стороны. Не чувствуя себя в силах за ней ходить, я ее отправила. Девушки отказывались с ней ночевать: страшно, говорят, да и спать всю ночь не дает от стонов. Поместили её хорошо; в палате её, рядом с ней, барышня 17 лет, говорит по-английски, и доктор говорит. Проболеет она дней 12-ть, а потом можно будет её взять; если завтра мое горло будет легче, я проведаю её.

Боюсь, что ты так чувствителен на мои письма, я их так дурно пишу. Сейчас получила ответ на мою телеграмму, и осталась недовольна тем, что нет ответа ни на то, здоров ли ты, ни на то, когда приедешь? Я, впрочем, очень спокойно переношу твое отсутствие; только бы письма получать более регулярно, чем сегодня. Твои письма очень хороши, и мне жаль, что ты не во всю пишешь, боясь других.

Андрюша спит со мной, а Маша с Таней; из контор выписала швейцарок, непременно возьму. Были нынче Кити Мансурова с братом. Серёжа готовится к экзаменам. Илья поехал обедать к Боянус, а потом с ним в любительский театр. Алёша страшно кашлял ночью. Приехала сейчас Варенька с мужем.

Я глупа и нервы расстроены от бессонной ночи и тревоги с Carrie. Чирков денег за Carrie не взял за визит; он ужасно настаивал на больнице. Я рада, что тебе, повидимому, хорошо, и что ты работаешь. Продолжай и о нас не беспокойся. Завтра высплюсь и отдохну, и опять на воздух выйду и опомнюсь.

Иногда очень жаль, что мы не в Ясной, а иногда думаю: всё это хорошо в хорошую погоду, а каково теперь: холод, дождь, всё равно сиди дома; да никого не видишь, тогда тут, пожалуй, лучше. Но устала я, так что-то устала от жизни, что всё равно. Думаю, вот скоро ночь, как хорошо будет лечь. Жаль, что не знаю, когда ты приедешь; всё бы так считала: вот день еще прошел, а там еще, хоть 10 дней, но лучше почему-то знать.

Соня.

Примечания

В датировке Толстой есть ошибка: воскресенье падало на 11 апреля, а не 10. Исправляем на 11. Настоящему письму предшествовало два других, от 9 до 10 (суббота); их мы не печатаем.

Получила твои два письма разом — от 9 и 10 апреля (ПЖ, стр. 162—165; датировано неверно).

. Толстой писал 10 апреля: «мы пошли в Заказ. Вальдшнепов было пропасть. Дождичек шел теплый. Я два раза промахнулся, а Урусов, кажется, убил двух. Обоих не нашли. Завтра он пойдет искать [...]. Нынче день теплый, с дождичком. Трава так и лезет. Зеленя стали такой яркой, зеленой краски, какой не найдешь у Аванцо» (ПЖ, стр. 164).

отправила Carrie в больницу. Англичанка Carrie захворала острым воспалением легких; об этом Толстая писала в письме от 10 апреля.

С Дуняшей

Сергеем — С. П. Арбузов.

ответ на мою телеграмму. Есть телеграмма Толстого от 12 апреля «Приеду вторник курьерским». — Возможно, что Толстая писала свое письмо два дня. В подлиннике: на твою телеграмму, считаем это опиской Толстой и печатаем: мою.

— Екатерина Борисовна, дочь Б. П. Мансурова, у нее было два брата — Павел и Мануил.

Чирков — Василий Васильевич Чирков, врач Вдовьего дома, ассистент Захарьина.

«Нынче еду из Ясенков [...] и навстречу едет тройка хороших мужицких лошадей маленькой рысью, сидят на передке два молодых парня и везут что то странное — мне показалось — цветы, в горшках и все в цвету, розовое, белое. Поровнялся ближе, — ящик черный и весь укладен венками живых свежих цветов. — Что везете? — Господина. — Какого? — Мертвого господина. — Кто он? — Глазков. Везут в именье. Так странно» (ПЖ, стр. 162). В следующем письме Толстой сообщил Софье Андреевне: «Урусов много интересного рассказывал и, между прочим, про смерть Глазкова. Ты верно слышала от Леонида [Оболенского]. Это ужасно!» (стр. 165) — Иван Иванович Глазков (р. 1823); умер 6 апреля 1882 г., похоронен в селе Покровском-Ушакове Крапивенского уезда Тульской губернии.

Раздел сайта: