№ 81
17 [сентября]. Пятница. 1882 г. [Я. П.]
Наконец отправляю к тебе Илью, милый друг Лёвочка. Мы с ним расстаемся дружелюбно и он обещает в Москве вести себя прилично. Сегодня, для моих именин, у меня неприятность, а именно пришло, что всегда меня очень волнует. Да и нервы что-то так расстроены, что ни за что взяться не могу. Оттого ли, что по старой привычке, когда в именины или рожденье одиноко, то особенно грустно, или от физических причин, но сегодня так что-то, в первый раз после вашего отъезда, скучно, скучно.
Приехала вдова священника, просидела почти весь день, разбирала вещи Ильи, укладывала, немножко пошила, а теперь дети с гармонией подняли такой шум, что я заперла кругом все двери и села в свою комнату писать. Сегодня получила письмо от тебя и от тёти Тани.
Она детей простудила, кашляют, потом пишет, что ехать из Москвы до Петербурга было очень дурно. В Петербурге же всё она нашла очень хорошо и исправно. Саша ей всё приготовил и устроил и она очень довольна.
Хотя меня очень интересует всё, что ты подробно пишешь о постройке, но я вижу, что несмотря на твои усиленные старанья, мечта моя поехать раньше — не исполнится. И еще сколько хлопот впереди — ужас! Не ослабей и вперед, милый Лёвочка, и помогай мне и после, а то одной и скучно, и страшно, и трудно устроиваться. А вместе и легче и как много веселей! А я не буду зла, я так желаю не быть, — что надеюсь достичь этого. Лёлино объяденье меня неприятно смутило. Мог бы поберечься, чтоб тебе не доставлять лишнего расстройства. Вот с Ильей грозит та же опасность, я постараюсь ему внушить. Если приедешь в понедельник, то телеграфируй во всяком случае. Во-первых, мне это будет весело, а потом лошадь выслать надо. По письму твоему вижу, что ты очень уединенно живешь. Что ты в винт не поиграешь или не сходишь к знакомым? Сегодня и я просидела весь день дома, нездоровится. А девочки с малышами катались в катках и верхом. Маша ездит верхом и очень довольна и горда. Потом опять садилась Carrie и Таня. Кому хорошо в деревне — это малышам. Целый день на воздухе: уж зато у них вид такой цветущий. Таня благодарит Серёжу за присланные вещи, всё аккуратно и хорошо.
Лёвочка, ты мне не пишешь, что у тебя на душе и о чем ты думаешь, и что тебе хорошо и что дурно, что скучно и что радостно? Только о практических вещах мне пишешь; или ты думаешь, что я уж совсем одеревенела? Ведь не одни же паркеты и клозеты меня интересуют. Хотела я тебе из Сенеки выписать целое место, в котором ты мог бы поучиться, как относиться к тому, что противно душе, как тебе, например, город; да длинно, времени не хватит, надо еще посмотреть, как уложили Илье вещи. Бог даст скоро увидимся, тогда покажу.
Сегодня вы хотели вещи перевозить. Господи, как это скучно и долго! Очень, очень мне жаль, что на твою долю досталась эта возня, да делать-то нечего. Прощай, милый друг, целую тебя, Лёлю, Серёжу.
Соня.
Примечания
а именно пришло — имеются в виду менструации.
вдова священника — Мария Дмитриевна Карницкая, вдова В. И. Карницкого (1831—1881).
письмо от тебя — от 15 сентября.
от тёти Тани. Письмо это неизвестно.
. Толстой писал 15 сентября: «Лёля вчера напугал меня. Он 3-го дня наелся винограду[...]; теперь ему совсем хорошо, а утром пропустил гимназию. О нем ты не заботься. Я забочусь так, что чувствую, что балую» (ПЖ, стр. 177).
Дяде Косте... он устроился
Следующее письмо, от 18 сентября, не печатаем.