№ 87
4 июня. Суббота. 1883 г. [Я. П.]
Судя по письмам твоим, милый Лёвочка, мне кажется, что ты более беспокоишься о нас теперь, чем в былые времена, и потому я решила писать тебе почаще. У нас всё то же всё так же коклюшно, и подчас очень страшно закатывается Алёша, но всё так же весел и, повидимому, в промежутки здоров; всё так же кашляют не коклюшем Андрюша и Миша, и все остальные здоровы. Погода испортилась, сегодня стало пасмурно и дождь перепадает и северный ветер; жаль, что малыши принуждены сидеть дома, и жаль, что завтрашний Троицын день испорчен для больших детей. Сегодня Илья дома, а утром был на охоте; он совсем ничем не занимается, читает «Войну и Мир» и то, представь себе, прочел нечаянно 2-ю часть прежде первой и до конца почти не спохватился. Таня погрузилась эти два дня в швейную ручную машинку, которую я ей выписала из Москвы. Может быть её это приохотит к работе. Лёля и Альсид сейчас едут верхом в Ясенки или Колпну. Купаться всем запретили сегодня и потому все стремятся куда-нибудь. Я пишу, а Таня сейчас прибежала и зовет Машу в Чепыж за грибами. Сегодня Carrie уехала с m-lle Герке в Тулу, и я смотрю и забавляю малышей; тем более это трудно, что им гулять нельзя.
не может откладывать; я, было, хотела, чтоб она до твоего приезда осталась. Но ты этим не стесняйся, непременно пей кумыс не меньше 4 и даже лучше 5 и 6 недель. Еслиб ты знал, как я смотрю на это — т. е. смотрю, что это крайне необходимо для тебя, что это важно не для одного тебя, но для всех нас, для семьи твоей, для работы и для духа твоего. Только ты не скучай, не тревожься и не хворай. Без тебя я почему-то и благоразумнее, и лучше, и даже кротче, чем при тебе. Верно оттого, что твоего хорошего и доброго хватает на всю семью; или, как Урусов выразился в прошлое воскресенье, что: «вы все в его лучах живете и не цените это!» Ну, а без тебя лучей нет и приходится самой хоть слабым светом светить.
Меня прервали — малышам пришлось строить из палочек мост, а то они перессорились, и в это время Таня пришла из Чепыжа мокрая премокрая от травы; а Альсид и Лёля лошадей не добились и поехали в таратайке удить рыбу. Погода разгулялась и солнце выглянуло. Я пущу детей немного погулять. Таня играет на фортепиано, а соловей в саду так и заливается.
Ты, верно, теперь сидишь и пытаешься заниматься, и совсем напрасно ты это делаешь, совсем бы надо мозгу отдыхать, и особенно при кумысе, который физически делает мозг тяжелее и ленивее; усилие возбудить ленивый мозг еще вреднее, чем дать работу уже возбужденному и налаженному на деятельность могу. Понял? Право, это справедливо. А теперь кончаю, и бумага вся, и писать не о чём. Целую тебя и Серёжу. Как-то вы живете, может быть сегодня письмо будет.
Соня.
Судя по письмам твоим. Толстой писал 29 мая: «Что все вы? Что ты? Желаю тебе быть столь же спокойною, как я. Когда на меня первые дни находила тоска, я не верил ей, приписывал это ненормальному состоянию здоровья, и точно это так. Теперь знаю, что вас, с которыми я связан, много и что все случиться может, — но то же и при мне. Главное, страшно и неприятно думать, что я еще не знаю, спокоен, а там уже случилось» (ПЖ, стр. 193).
Колпна — село в 7 верстах от Ясной Поляны.
— Ольга Ивановна Герке, учительница детей Кузминских
Саша — А. М. Кузминский.
моя Madame — м-м Сейрон.
— кн. Леонид Дмитриевич.