53. Т. А. Ергольской.
1851 г. Декабря 28 — 1852 г. Января 3. Тифлис.
28 Décembre.
Tiffliss.
ère Tante!
Il faut avouer, que j’ai une veine de malheur dans tout ce que j’entreprends. — Malheur n’est pas le mot; puisque Dieu merci, je n’en ai pas encore éprouvé; mais c’est un guignon étonnant, qui me poursuit toujours et partout. — Je n’ai qu’à me rappeler les désappointements, que j’ai éprouvés dans le хозяйство, mes examens commencés et que je n’ai pas pu terminer, la mauvaise chance, continuelle, que j’ai eu quand j’ai joué et une quantité d’autres plans, qui ont tou[t]s manqué. — J’avoue, que dans la plupart de ces revers dont je me plains je puis m’accuser moi- même autant que la fortune; mais il n’en est pas moins vrai, qu’il existe un petit démon, qui s’occupe continuellement à me faire des vexations, et faire échouer toutes mes entreprises. — Votre excellente lettre (à laquelle j’ai repondu le même jour)1 a en effet été suivie de près de l’argent que j’attendais d’André. — Après avoir payé mes petites dettes, pris une подорожная, quatre jours après, j’étais prêt à partir; mais comme le même jour (le 19 Décembre) devait arriver la poste de Кизляръ, je me suis dit qu’il valait mieux attendre une lettre de Nicolas qui devait m’arriver avec cette poste. — En effet le 19 je reçus une longue epître de Nicolas,2 dans laquelle entre autres choses, il m’écrit «съ этой же почтой Алексеевъ3 (батар. командиръ) посылаетъ тебе твои бумаги: Метр. Свид. Свид. о происх. и аттестатъ». J’ai donc tout de suite envoyé à la poste, pour savoir, si ces papiers y étaient, mais il n’y avait rien. — Je suis allé le même jour à la chancellerie du Général Brimer4 pour demander si les papiers dont me parle N[icol]as seront suffisants, on m’a répondu, que si I’Указъ объ отставкњ,5 n’y est pas, je ne pourrai pas être reçu; mais que probablement il devait y être. Connaissant la négligence de N[icol]as en affaires et croyant qu’il avait oublié de me parler de ce papier, je me suis décidé à attendre la poste suivante, qui devait arriver dans deux jours. D’autant plus, que pendant mon séjour j’avais arrangé tous les autres papiers, j’avais fait mon examen, le certificat du docteur et autres formalités étaient remplies, de sorte que si je recevais tous les papiers exigés, je pouvais être reçu le même jour. — Vous pouvez vous figurer avec quelle impatience j’attendais la poste; mais quoique nous nous erintons Ванюшка6 et moi depuis 8 jours à y aller tous les jours, quatre postes sont arrivées, et les papiers promis la même poste, que la lettre, n’arrivent pas. Cependant je ne pouvais pas partir sans savoir si I’Указъ y est ou non; puisque dans le cas qu’il n’y est pas, j’avais l’espoir à l’aide de la protection de Bariatinsky7 ou de Brimer, [d’Jarranger cette affaire sans ce papier; mais je ne pouvais pas m’adresser à eux, sans savoir, si le papier est envoyé ou non et sans avoir reçu les autres. — A présent je n’ai plus même cet espoir; puisque l’un — Bariatinsky est parti et l’autre, Brimer, est tombé malade et ne reçoit personne. Comme j’avais juste ce qu’il me fallait d’argent pour partir, après avoir fait quelques dépenses indispensables pendant ces 8 jours, je ne puis plus partir; avant de recevoir de l’argent que Nicolas m’a promis d’envoyer. — Vous ne sauriez croire, chère tante, combien tout cela m’est désagréable, d’autant, plus, que dans tou[t]s les cas, j’ai pris la résolution d’entrer au service militaire, résolution dans laquelle votre lettre m’a décidé à persister.
Je ne vous parle pas encore de différents petits désagréments, qui sont venus se joindre à celui la, pour ne pas donner à cette lettre une teinte trop sombre.
Voilà un manque de délicatesse et de l’égoisme de ma part — de vous écrire tout cela. — En confiant mes petits malheurs à une personne dont je me sais tendrement aimé je sens diminuer mon chagrin; mais je ne pense pas à l’inquiétude que cela vous causera. — Pardonnez moi ce manque de délicatesse et ne vous inquiétez pas trop de moi. — Je m’en tirerai autant bien que possible. — Demain arrive encore une poste, je suis décidé à l’attendre. S’il me m’arrive rien, je tâcherai de trouver de l’argent et partir; si je n’en trouve pas, je tâcherai d’attendre patiemment. — Adieu, chère tante, je baise vos mains.
Ma santé est bonne; mais mon humeur est chagrine. — Voilà deux mois, que je suis séparé de N[icol]as; et il me parait qu’il y a déjà deux ans; tant j’ai envie de le revoir. Adressez vos lettres à Кизляръ.
’a pas été reçue à la poste aujourd’hui — il était trop tard. Tant mieux; puisque je puis vous donner la nouvelle, de l’arrivée de mes papiers; mais le papier principal n’y est pas. — Il est déjà tard, je ne sortirai donc pas aujourd’hui — утро вечера мудренее; mais demain je compte faire tout ce qu’il est possible, pour pouvoir être reçu et partir; je vous informerai dans cette même lettre du succès de mes démarches.
Hier, le 29, le tems a été si mauvais, que je n’ai pu faire toutes les courses, que je m’étais proposées. Celles que j’ai faites ont été sans succès. Aujourd’hui, on m’a formellement refusé; mais je ne perds pas courage et je vais tout de suite chez Brimer, duquel enfin malgré sa maladie, j’ai obtenu une audience.
30. Le Général Brimer est très malade et ne m’a pas reçu. De chez lui, désespérant de voir jamais cette affaire terminée et fâché contre tout le monde je suis allé chez le prince Bagration8 et je lui ai conté ma peine. — Comme c’est un très brave homme il a voulu m’aider et m’a engagé d’aller avec lui chez le Gen. Wolff9 chef de l’état major et par conséquent aussi le chef de Brimer. — Celui-là après que je lui ai exposé mon affaire m’a tout de suite promis, que tout serait fait dans quelques jours. — Me voilà donc de nouveau obligé à attendre, mais pour cette fois, au moins ce ne sera pas pour rien. —
31. Ce matin je suis allé à l’état major. — On m’a dit que probablemsnt le General Wolff s’était trompé puisque cette affaire ne le concerne pas. — De nouveau j’ai désesperé et de nouveau je suis allé chez Wolff pour lui demander l’explication de ce mésentendu. — Il m’a dit, qu’il ne s’était pas trompé et que je n’avais qu’à présenter ma supplique;10 mais comme la chancellerie a été fermée, je n’ai pas eu le temps de la présenter aujourd’ hui et comme demain c’est le jour de I’аn et qu’on ne s’occupe pas d’affaires, voilà de nouveau l’affaire en suspens et, ce qui plus, est incertaine. Je n’ai jamais cru avoir assez de patience pour pouvoir supporter tous ces désagréments. Depuis 5 mois, malgré toutes mes démarches non seulement je n’ai rien obtenu; mais je ne sais rien de positif. — Le petit démon, chargé de me chicaner ne cesse de s’amuser à mes dépens. — Patience et longueur de tems... voila en quoi j’espère. — J’aime mieux retarder l’envoi de cette lettre jusqu’à vendredi; mais au moins pouvoir vous dire, quelque chose de positif au sujet de mon affaire. — Demain c’est le jour de l’an et je vous en félicite; quoique malheureusement je ne puisse le faire de vive voix comme I’anéee dernière. — Ce fut un moment bien agréable pour moi, quand je vins la nuit du nouvel an et le jour de la naissance de Nicolas,11 vous surprendre;
2 Janvier. Encore deux jours passés dans l’incertitude, l’attente et l’ennui. Je ne puis m’occuper de rien; ni penser à autre chose qu’à mon affaire. Mes affaires financières sont aussi dans un malheureux état. Ayez la bonté de dire à André qu’il m’envoie, le plus tôt possible 80 r. arg. ici à Tiffliss. Si je parviens à partir sans cet argent, j’ai donné mon adresse à la poste et on me l’enverra. — Pour cette fois il ne peut pas dire, que je lui demande de l’argent d’une manière finprévue. — Эти 80 p. пусть онъ мне пришлетъ, изъ числа техъ 200 р. которые я ему приказывалъ выслать на имя Николиньки. —
’hui j’ai reçu l’ordre de partir pour rejoindre ma batterie et je ne suis plus колеж-регистр.; mais ферверкеръ 4-го класса. 12 Vous ne sauriez [croire] combien cela me fait plaisir. — Combien de gens dans la même position que moi, auraient envisagé pour le [plus] grand des malheurs, ce que je regarde comme la chose au monde la plus agréable. — Ce n’est pas par enfantillage que je trouve tant de plaisir à endosser l’uniforme de soldat; mais je suis content parceque enfin je réussis dans une chose à laquelle je travaillais et que je desirais depuis bien longtems, parceque rien ne me retient plus à Tiffliss où je m’ennuie à mourir, parceque je sais que cela vous fera plaisir et aussi parceque je suis content de n’être plus libre. — Il vous paraîtra peut- être étrange, que je désire ne pas être libre. — Il y a trop longtems que je suis libre en tout; et il me paraît, que cet excès de liberté est la cause principale de mes fautes et que c’est même un mal. — Rien de trop. — Voilà une maxime que je voudrais bien suivre en tout. — Je vous écris rien ne me retient à Tiffliss. — Ce n’est pas vrai: l’impossibilité de partir m’y retient. Je n’ai, littéralement, pas le sou. — Ne vous alarmez pas, j’espère trouver assez d’argent pour vivre et peut-être même pour partir. — Dans tous les cas je compte beaucoup, sur les 80-r., que je demande à André. — Je viens de relire toute cette lettre et je la trouve très-stupide, mais elle est longue, et c’est pour cela que je me décide à vous l’envoyer. — Comme c’est un grand plaisir d’avoir une personne à laquelle on peut écrire tout ce qui vous passe par la tête, sans fausse honte, sans arrière pensées, comme je le fais pour vous. —
éfauts pour que je tâche de cacher ceux de ma lettre et vous avez trop d’affection pour moi et vous êtes trop bonne, pour ne pas me les pardonner. Adieu, chère et bonne tante, je vous baise mille fois les mains et vous félicite encore une fois sur le nouvel an en vous désirant pas le bonheur (le bonheur cela ne veut rien dire), mais je désire que cette année ne vous apporte point de nouveaux chagrins, mais [qu’]au contraire qu’elle vous apporte de plus douces consolations que celles que vous avez éprouvées, et surtout une bonne santé et que rien ne vienne vous troubler et vous agiter. — Dieu sait, si cette année j’aurai le bonheur de vous voir? Le service et les finances peuvent m’en empêcher. C’est une affaire qui se décidera vers le mois de Juillet; mais dans tous le cas j’y tâcherai, — Vous dites toujours «что не надо загадывать» et vous avez raison. Зачемъ загадывать, когда все 20 разъ можетъ перемениться и къ лучшему и къ худшему.
28 декабря.
Тифлис.
Дорогая тетенька!
— Не то, чтобы несчастие; благодаря богу я его еще не испытал, но меня преследует удивительная неудача всюду и всегда. — Стоит припомнить разочарования мои в *хозяйстве*, начатые экзамены, которых я не мог зaкончить, постоянное несчастие в игре и все неудавшиеся планы. — Положим, что в большинстве этих неудач я должен винить не одну судьбу, а и себя, но тем не менее существует какой-то бесенок, который непрерывно досаждает мне и разрушает всё, что я предпринимаю. — Вслед за вашим чудесным письмом (на которое я в тот же день ответил)1 я получил ожидаемые мною деньги от Андрея. — Расплатившись с мелкими долгами, взяв *подорожную*, четыре дня спустя я был готов к отъезду, но так как в этот день (19 декабря) приходит почта из Кизляра, то я решил лучше подождать письма от Николеньки, которое должно было притти с этой почтой. — И точно, 19-го я получил от него2 длинное послание, в котором он пишет, между прочим, что «*съ этой же почтой Алексеевъ3 (батар. командиръ) посылаетъ тебе твои бумаги: метр. свид. о происх. и аттестатъ»*. Я тотчас же послал на почту, чтобы узнать, прибыли ли бумаги, но ничего не оказалось. — В тот же день я пошел узнать в канцелярии генерала Бримера, 4 достаточно ли тех бумаг, о которых мне пишет Николенька; ответили, что без *указа объ отставке5* я не смогу быть принятым, но что вероятно он находится при бумагах. Зная беспечность Николеньки в делах, я подумал, что он забыл упомянуть об указе, и решил дождаться следующей почты, которая должна была притти через два дня. Тем более, что за это время я выправил все остальные бумаги, выдержал экзамен, получил свидетельство врача, и прочие формальности были тоже исполнены, таким образом, ежели бы пришли все требуемые бумаги, я мог быть принят в тот же день на службу. — Вы можете себе представить, с каким нетерпением я ждал почты. Но хотя мы с *Ванюшкой*6 измучились, бегая в течение 8 дней ежедневно на почту — прибыли четыре почты, а бумаг, обещанных одновременно с письмом, всё нет. Между тем, я уехать не мог, не зная, выслан ли *Указъ*; в противном случае я надеялся с протекцией Барятинского7 или Бримера уладить дело и без этой бумаги, но я не мог обращаться к ним, не зная, послана ли бумага или нет, да и не получив остальных бумаг. — Теперь и эта надежда рушится; Барятинский уехал, Бример заболел и никого не принимает. Денег мне хватало только на отъезд; за 8 дней пришлось тратиться на необходимое, и теперь уехать я не могу до получения денег, которые обещал мне выслать Николенька. — Вы не можете себе представить, дорогая тетенька, до чего мне это неприятно, тем более, что я решил поступить на военную службу, и ваше письмо поддерживает меня в этом намерении. —
Не упоминаю еще о разных мелких неприятностях, случившихся за это время, чтобы письмо не вышло чересчур мрачным. —
Неделикатно и эгоистично с моей стороны писать вам всё это. Поверяя свои маленькие невзгоды человеку, искренно меня любящему, я облегчаю свою печаль, но я не считаюсь с тем, что вас я волную. Простите меня за такой недостаток деликатности и не волнуйтесь очень за меня. — Как нибудь да выберусь. — Завтра опять почтовый день, и я решил его ждать. Ежели ничего не получу, попытаюсь раздобыть денег и уехать; ежели не раздобуду, постараюсь терпеливо ждать еще. — Прощайте, дорогая тетенька, целую ваши ручки.
— Расстался я с Николенькой всего два месяца, а мне кажется, что уже два года, так мне хочется его видеть. Письма адресуйте в *Кизляръ*.
— было поздно. Тем лучше; могу вас уведомить, что бумаги прибыли, а главной нет. — Уже поздно, и я сегодня никуда не пойду — *утро вечера мудренее*; завтра же сделаю всё, что возможно, чтобы меня приняли на службу, и уеду; в этом же письме сообщу вам о результатах моих хлопот.
то, что он болен, мне обещан прием.
30. Генерал Бример очень болен и меня не принял. От него, не предвидя конца этому делу и злясь на всех, я отправился к князю Багратиону,8 которому и изложил свое горе. — Так как он хороший человек, он захотел мне помочь и предложил ехать с ним к ген. Вольфу,9 начальнику главного штаба и поэтому начальнику и Бримера. — Последний, когда я передал ему свое дело, тотчас пообещал мне, что всё будет улажено через несколько дней. Приходится, стало быть, опять выжидать, но, по крайней мере, не по пустому. —
31. Утром пошел я в главный штаб. Там мне сказали, что генерал Вольф вероятно ошибся, так как это дело его не касается. — Вновь я отчаивался и вновь отправился к Вольфу, прося его разъяснить это недоразумение. — Он сказал мне, что он вовсе не ошибся, и чтобы я подавал сейчас же свое прошение. 10 Однако канцелярия была закрыта, и сегодня я это не успел исполнить, завтра, по случаю нового года, присутствия нет, дело вновь висит в воздухе, и успех далеко не обеспечен. Никогда не думал, что у меня хватит терпения перенести все эти неприятности. В продолжение 5 месяцев после всех моих хлопот не только я ничего не достиг, но даже положительного ответа не могу добиться.
— Лучше мне задержать это письмо до пятницы и сообщить вам что-нибудь вернее насчет моего дела. — Завтра новый год, поздравляю вас, но к сожалению только письменно, а не на словах, как в прошлом году. Как было хорошо, когда в ночь на новый год и в день рождения Николеньки11 я приехал к вам сюрпризом.
2 января. Еще два дня неизвестности, ожидания и скуки. Ничем не могу заниматься, ни о чем думать, кроме как о своем деле. Денежные мои дела в плохом положении. Будьте добры сказать Андрею, чтобы он как можно скорее выслал мне 80 р. сер. сюда в Тифлис. Ежели мне удастся выехать без этих денег, то по оставленному на почте адресу мне деньги перешлют. — На этот раз он не сможет сказать, что деньги я выписываю неожиданно. *Эти 80 р. пусть онъ мне пришлетъ, изъ числа техъ 200 р., которые я ему приказывалъ выслать на имя Николеньки*. —
— Сколько людей в моем положении сочли бы это большим несчастием, а для меня это приятнейшая вещь на свете. — Мне весело надеть солдатский мундир вовсе не из ребячества, а потому, что я счастлив, что наконец добился того, о чем старался и чего желал давно, что больше ничто меня не задерживает в Тифлисе, где я смертельно скучаю, что я знаю, что и вы будете этим довольны и еще, что я рад не быть больше свободным. — Вам покажется странным мое желание не быть свободным. — Дело в том, что слишком давно я всячески свободен, и мне кажется, что излишек свободы — причина большинства моих погрешностей и что она даже зло. — Без чрезмерностей. — Вот принцип, которому я желал бы следовать во всем. — Я сказал, что ничто меня не задерживает в Тифлисе. — Это неправда: задерживает меня невозможность выехать. Я буквально без копейки. — Не пугайтесь, я надеюсь раздобыть денег на прожитье и может быть даже на отъезд. — Но очень рассчитываю на 80 р., которые должен выслать Андрей. — Перечел это письмо и нахожу его глупейшим, но потому, что оно длинное, решаюсь его послать. — Какое огромное удовольствие, когда есть кому писать всё, что взбредет в голову, без ложного стыда, без задней мысли, как я вам пишу. —
Вы так хорошо знаете все мои недостатки, что мне не к чему скрывать их в своем письме, вы так любите меня и так добры, что вы мне их простите. Прощайте, дорогая и добрая тетенька, тысячу раз целую ваши руки, еще раз поздравляю вас с новым годом, желая вам не счастья (слово счастье ничего не значит), а желаю, чтобы наступивший год принес вам не новые горести, а, напротив, такие утешения, которых вы еще не испытывали.
— Бог знает, буду ли я иметь счастье вас видеть в этом году. Мне может помешать служба и денежные дела. Это выяснится приблизительно к июлю. Во всяком случае я буду стараться. — Вы всегда говорите, *«что не надо загадывать»* и вы правы. *3ачемъ загадывать, когда все 20 разъ можетъ перемениться и къ лучшему и къ худшему*.
Примечания
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Год определяется содержанием: прошение на высочайшее имя об определении Толстого на службу в 20 полевую артиллерийскую бригаду помечено 31 декабря 1851 г.
«длинным письмом». Приводим это письмо:
«Я хотел тебе писать длинное письмо, но завтра идет почта, а сегодня до сих пор мне было всё некогда, а теперь 11-й час, и мне хочется спать. Впрочем, может быть я завтра еще припишу тебе несколько слов. Джиранов тебе кланяется, он стоит у нас в Старогладковской и живет со мной на твоей квартире, которой архитектурой он очень недоволен. А еще Лев Николаевич говорил мне, что он архитектор. Посылаю тебе письмо Валериана, на которое я еще не отвечал, письмо от Андрея и 50 руб. денег. Я из твоих денег оставил себе 50; ежели ты не приедешь к празднику, лучше сказать к 20 числу, то это будет значить, что тебе не с чем выехать, и тогда я пришлю тебе еще; к тому времени я должен получить от Петров. Бумаги твои: Метрическое свидетельство, свидетельство от университета и свидетельство о происхождении Алексеев получил и посылает с этой почтой на твое имя, через управление начальника артиллерии, следовательно, ежели ты не переменил намерения, то ты успеешь определиться и приехать прямо к походу. Мы выступаем 5 генваря, а еще раньше, т. е. на 26 отправлюсь в Грозную. Балта был у меня и очень подружился с косым Алёшкой; со слов его он еще прибавил к песне новый куплет: Андрюшка плут, Танька бигёт и Анютка бигёт. Я что-то много хотел тебе писать, но теперь как-то ничего нейдет в голову. Пиши мне поскорее, что ты делаешь и что намерен делать. Это главное. Не переменил ли ты своих намерений. Нет ли новых. Письмо мое начинает принимать стенографическое свойство, и я останавливаюсь. Прощай, мой друг. Еще вопрос: каково твое здоровье?» (Письмо не опубликовано; подлинник в АТБ.)
3 Никита Петрович Алексеев. О нем см. прим. 4 к п. № 45.
4 Эдуард Владимирович Бриммер. О нем см. прим. 2 к п. № 49.
6 Иван Васильевич Суворов. О нем см. прим. 5 к п. № 50.
7 Кн. Александр Иванович Барятинский. О нем см. прим. к п. №77.
8 О Багратионе см. прим. 4 к п. № 49.
—1881), ген. -майор, обер-квартир- мейстер отдельного Кавказского Корпуса и помощник начальника главного штаба при кн. М. С. Воронцове.
12 3 января 1852 г. Толстой сдал экзамен на юнкера при штабе Кавказской гренадерской артиллерийской бригады в урочище Мухровань Тифлисского уезда.