101. Н. А. Некрасову.
1857 г. Декабря 18. Москва.
Очень, очень благодарен вам, Некрасов, за искренность вашего письма. — Я вам писал, что я доволен был этой вещью; читал ее переделанной одному старику Аксакову, который остался ею очень доволен;1 но теперь я верю вам; хотя и не согласен; тем более, что ее у меня нет, и что вы серьезного против ничего не говорите. Печатать ее теперь нельзя, потому что, как я писал вам, надо в ней исправить и изменить многое. 30 числа я еще просил вас прислать мне ее назад. Напрасно вы не прислали. Что это не повесть описательная, а исключительная, которая по своему смыслу вся должна стоять на психологических и лирических местах и потому не должна и не может нравиться большинству, в этом нет сомнения; но в какой степени исполнена задача, это другой вопрос. Я знаю, что исполнил ее сколько мог (исключая матерьяльной отделки слога). Эта вещь стоила мне год почти исключительного труда, но, как вижу, для других будет казаться не то — и потому лучше ее предать забвению, за что и благодарю вас очень и очень. — Пришлите мне только пожалуйста рукопись или коректуры, чтобы, пока свежо еще, исправить что нужно и спрятать всё подальше. — Тургенев пишет, что прислал вам повесть. Пожалуйста напишите, что такое и в каком будет номере.2 3 — Ежели увидите Майкова, спросите у него пожалуйста, получил ли он стихи от С. Т. Аксакова. Он удивляется, что не получает ответа. —
Прощайте, кланяйтесь Панаеву и всем знакомым.
Ваш Гр. Л. Толстой.
18 Декабря.
1857.
Впервые опубликовано в АК, стр. 193—194.
«Милый, душевно любимый мною Лев Николаевич, повесть вашу набрали, я ее прочел и по долгу совести прямо скажу вам, что она нехороша и что печатать ее не должно. Главная вина вашей неудачи в неудачном выборе сюжета, который не говоря о том, что весьма избит, труден почти до невозможности и неблагодарен. В то время, как грязная сторона вашего героя так и лезет в глаза, каким образом осязательно до убедительности выказать гениальную сторону? а коль скоро этого нет, то и повести нет. Всё, что на втором плане, очень впрочем хорошо, то есть Делесов, важный старик и пр., но всё главное вышло как-то дико и ненужно. Как вы там себе ни смотрите на вашего героя с его любовью и хорошо устроенным внутренним миром — нужен доктор, а искусству с ним делать нечего. Вот впечатление, которое произведет повесть на публику, ограниченные резонеры пойдут далее, они будут говорить, что вы пьяницу, лентяя и негодяя тянете в идеал человека и найдут себе много сочувствователей... да, это такая вещь, которая дает много оружия на автора умным и еще более глупым.
Если вы со мной не согласны и вздумаете отдать дело на суд публики, то я повесть напечатаю. Эх! пишите повести попроще. Я вспомнил начало вашего казачьего романа, вспомнил двух гусаров — и подивился, чего вы еще ищете — у вас под рукою и в вашей власти ваш настоящий род, род, который никогда не прискучит, потому что передает жизнь, а не ее исключения, к знанию жизни у вас есть уже психологическая зоркость, есть поэзия в таланте — что же еще надо, чтоб писать хорошие — простые, спокойные и ясные повести.
Покуда в ожидании вашего ответа я вашу повесть спрятал и объявил, что вы раздумали ее печатать. Будьте здоровы и напишите мне поскорее. Весь ваш Н. Некрасов.
— главную роль играло желание сделать приятное мне и Современнику, и очень это ценю. Но недаром вы колебались, да и Анненков на этот раз прав, если только эту повесть вы ему читали» (альманах «Круг», кн. шестая, М. 1927, стр. 215—216).
«прислал такую вещь, что пришлось ему ее возвратить» (А. Пыпин, «Н. А. Некрасов», стр. 191). Получив это письмо, Тургенев писал Толстому из Рима 17/29 января 1858 г.: «Мне странно, однако, почему Некрасов забраковал «Музыканта», — что в нем ему не понравилось, сам ли музыкант, возящееся ли с собой лицо? — Боткин заметил, что в лице самого музыканта недостает той привлекательной прелести, которая неразлучна с художественной силой в человеке; может быть, он прав; и для того, чтобы читатель почувствовал часть очарованья, производимого музыкантом своими звуками, нужно было автору не ограничиться одним высказыванием этого очарования» (ТТП, стр. 43—45).
1 Толстой читал свою повесть С. Т. Аксакову 23 ноября 1857 г. и об этом записал в Дневнике: «Кажется понравилось старику» (т. 47, стр. 164).
2 «Ася», отправленная в «Современник» 12 декабря, появилась в первой книжке журнала за 1858 г. См. отзыв о ней Толстого в п. № 103.
3 См. письмо из Рима от 25 ноября/7 декабря 1857 г. (ТТП, стр. 39— 41).