Лев Толстой: Толстой Л. Н. - Фету А. А., 10 (20) мая 1866 г.

Очень мне стыдно, любезный друг, Афанасий Афанасьич, что так долго не писал вам и, главное, не отвечал на последнее ваше, такое славное письмо. Особенно язычок мне понравился!¹ Это так верно; и я так это понимаю. —

За стихи Соня, краснея от удовольствия, благодарит вас.² Главное оттого я и не пишу, что не умею писать просто; а непросто — неприятно. Чем ближе люди между собою (а вы по душе мне один из самых близких), тем неприятнее писать, тем чувствительней несоответственность тона письма — тону действительных отношений. Вы меня уж поняли, но для своего удовольствия не могу воздержаться от примера.

Борисов по его письмам есть огромного роста 7-ми пудовый весельчак, сангвиник, ставящий последнюю копейку ребром.³

Настоящие мои письма к вам это мой роман,⁴ которого я очень много написал. Как какой-то француз сказал: une composition est une lettre, qu’on ecrit à tous, ses amis inconnus.⁵ Напишите, пожалуйста, свое мнение — откровенно. Я очень дорожу вашим мнением, но, как вам говорил, я столько положил труда, времени и того безумного авторского усилия (к[отор]ое вы знаете), так люблю свое писание, особенно будущее — 1812 год, к[отор]ым теперь занят,⁶ что не боюсь осуждения даже тех, кем дорожу, а рад осуждению. Н[а]п[ример], мнение Тургенева о том, что нельзя на 10 страницах описывать, как NN положила руку, мне очень помогло,⁷ и я надеюсь избежать этого греха в будущем. — Пожалуйста, скажите поправдивее, т. е. порезче. Что вы говорите о 4-м апреле?⁸ Для меня это был coup de grâce.⁹ Последнее уважение или робость внутреннего суда над толпой исчезла. Ведь это всенародно, с важностью, при звоне колоколов вся Россия, к[отор]ая слышна, делает глупости с какой-то радостью и гордостью, и ведь какие глупости! Глупости, к[отор]ыми я стыдил бы 3-х летне[го] Сережу. Осип Иван[ович] Комисаров член разных обществ,¹⁰ молебствие о том, что в царя стреляли, студенты у Иверской¹¹ — сапоги в смятку, желуди говели.

А Катков-то ваш погиб.¹² И погиб, знаете чем? Тем, что он осердился: Il n’y a pas de bonne cause qui ne soit perdux dès qu’on se fâche.¹³ A это особенно правда в литературе, даже в газетной, не говоря уж о нашей. Пушкин¹⁴ умел сердиться особенно. А сердиться в романе или в длинной статье, как вы иногда покушались, не годится. —

Как вы приняли нынешнюю весну? Прелестную, какой я не помню. Верно, написали весну.¹⁵ Пришлите.

Как началась весна, так я тысячу раз в различных ее фазах читал ваши старые к неизвестным друзьям о весне письма. И «кругами обвело»,¹⁶ «верба пушистая»,¹⁷ и «незримые усилия»¹⁸ несколько¹⁹ раз прочлись мне, к[отор]ый не помнит стихов. —

Вы читаете Аристофана. Я это очень понимаю и читаю хоть и свежее, но в том же роде — Дон-Кихота, Гёте и последнее время всего Victor Hugo. Знаете что, о V. H[ugo] никто не говорит, и все его забыли, именно оттого, что он всегда и у всех останется, не так, как Байроны и Вальтерскоты. Читали ли вы в его полных сочинениях его критические статьи? Всё, что у нас об искусстве лет 10 тому назад, да и теперь, пожалуй, пересуживается à tort et à travers,²⁰ 30 лет тому назад высказано им, да так, что нельзя слова прибавить и слова выкинуть.²¹

Знаете, что я в нынешнее пребывание в Москве начал учиться скульптуре. Художником я не буду, но занятие это уже дало мне много приятного и поучительного.²² —

Роман свой я надеюсь кончить к 1867 году и напечатать весь отдельно с картинками, к[оторы]е у меня уж заказаны, частью нарисованы Башиловым (я очень доволен ими) и под заглавием: «Всё хорошо, что хорошо кончается».²³

Скажите, пожалуйста, свое мнение о заглавии и о картинках.

— ради бога — приезжайте к нам с Марией Петровной, к[отор]ой оба с Соней дружески жмем руку, приезжайте к нам погостить в период от июля начала до сентября. Ведь вы, верно, будете во Мценске в это время. Ведь это 100 верст. Пожалуйста.

Отрывки опубликованы в «Новом мире», 1925, 6, стр. 17; в ТТ, 3, стр. 148; в Г, II, стр. 28 и 34. Датируется на основании слов: «А Катков-то ваш погиб» (см. прим. 12) и «Верно, написали весну» (см. прим. 15).

² «С. А. Толстой. Когда так нежно расточала...» («Полное собрание стихотворений А. А. Фета», т. II, Спб., 1910, стр. 243).

³ Иван Петрович Борисов был человек болезненный, с виду суровый и замкнутый.

⁵ [сочинение — это письмо, обращенное ко всем нашим неизвестным друзьям.]

⁶ Четвертый (по позднейшему распределению третий) том романа «Война и мир».

⁷ «1805 годе» в письмах к П. В. Анненкову, И. П. Борисову от 16 (28) марта 1865 г. и Фету от 25 марта (6 апреля) 1866 г.

Но впоследствии Тургенев очень высоко оценил «Войну и мир» и называл ее «поистине великим романом». 12 апреля 1868 г. он писал Фету: «Я только что кончил 4-й том «Войны и мира». Есть вещи невыносимые и есть вещи удивительные; и удивительные эти вещи, которые, в сущности, преобладают, так великолепно хороши, что ничего лучшего у нас никогда не было написано никем; да вряд ли было написано что-нибудь столь хорошее. 4-й и 1-й том слабее 2-го и особенно 3-го; и 3-й том почти весь chef d’oeuvre» [шедевр]. См. сб. «Л. Н. Толстой в русской критике», изд. 2-е, дополненное, М. 1952, стр. 591—595.

⁸ 4 апреля 1866 г. было произведено неудавшееся покушение Д. В. Каракозова (1840—1866) на Александра II.

¹⁰ Осип Иванович Комиссаров (1838—1892) — костромской крестьянин, картузник по профессии, присутствовал при покушении Каракозова, находясь случайно вблизи царя. Испуганный выстрелом, он вскрикнул и сделал невольное движение рукой, что дало повод гр. Э. И. Тотлебену, видевшему это, создать легенду о том, будто Комиссаров толкнул руку покушавшегося и этим предотвратил убийство. Комиссарова провозгласили героем, возвели в потомственные дворяне, а ученые общества наперерыв избирали его в почетные члены, учреждали стипендии его имени и т. д.

¹² 7 мая «Московские ведомости», получив третье предостережение, были приостановлены на два месяца. Поводом послужили резкие статьи Каткова, считавшего несомненным участие польской интриги в деле покушения на Александра II и недовольного деятельностью следственной комиссии, не подтвердившей этого. В своих статьях он прозрачно намекал на пристрастие и недостаточную бдительность петербургской администрации, сочувствующей, по его мнению, либералам и нигилистам.

¹³ [Нет такого правого дела, которое не было бы проиграно, когда начинаешь сердиться.]

¹⁵ «Русского вестника» за 1866 г. на стр. 794 напечатано стихотворение Фета «Весна», с датой «20 мая».

¹⁸ «Кругами обвело» — из стихотворения А. А. Фета:

«Опять незримые усилья,
Опять невидимые крылья
Приносят северу тепло.

Уж солнце черными кругами
В лесу деревья обвело...»

См. А. А. Фет, Полное собрание стихотворений, изд. «Советский писатель», М. 1937 («Библиотека поэта», под ред. М. Горького), стр. 50.

¹⁹ Несколько написано между строк над зачеркнутым:

²¹ —1885) — французский писатель, всегда высоко ценившийся Толстым. Толстой читал: Hugo, Oeuvres complètes. Tome II. Litterature et philosophie mêlées, Bruxelles 1837, p. 547—678.

²² Занятия Толстого скульптурой скоро прекратились.

²³ Это единственное известное упоминание заглавия «Всё хорошо, что хорошо кончается». Впервые роман назван «Войной и миром» в письме свояченицы Толстого Е. А. Берс к нему от 9 марта 1867 г., Толстым роман назван так впервые в письме № 204.