121. А. Е. и Л. А. Берсам.
1865 г. Июня 30. Никольское-Вяземское.
Пишу вам из Никольского, где мы живем 3-й день. Не могу без замирания сердца думать о вас, не зная вашего взгляда на это дело — всё, что вы думаете и говорите. Дело вполне кончено. И как ни тяжело Тане и всем нам, я в глубине души не могу не чувствовать тайной радости, что меньшее несчастье спасло нас от большего. — Я, приехавши в Никольское, тотчас же поехал в Покровское, чтобы видеться с братом. Я виделся с ним, я думаю, последний раз. Он теперь уехал в Тулу. Наше же намеренье состоит в том, чтобы пробыть здесь месяца полтора в новых для Тани местах, в близости ей приятных людей — Дьяковых,1 Машеньки с детьми. Теперь самое для вас интересное — о ней. —
— кротка и грустна. Первые два дня она нас пугала, но теперь я, по крайней мере, спокоен за ее здоровье. Я твердо надеюсь, что она успокоится, и всё пройдет, и пройдет этот раз хорошо и совсем. У нее столько еще впереди с ее прелестной натурой и сердцем. Для большего еще укрепления ее здоровья мы придумали с Соней заставить ее пить кумыс со мною вместе. Она не отказывается, хотя надобности никакой нет, но она любит этот напиток. — Дальнейшие планы наши следующие. В августе мы приедем в Ясную, пробудем с месяц. В сентябре приедем в Москву, пробудем с месяц, которым я воспользуюсь для печатания 2-й части моего романа,2 и поедем на зиму за границу — в Рим или Неаполь.3 Разумеется, с Таней, ежели вы ее поручите опять нам и не упрекнете нас за то, что мы плохо уберегли ее. Я боюсь и предчувствую, что вы упрекнете меня в душе. Пожалуйста, выскажите мне всё. Но, право, виновата во всем судьба. Так богу угодно было, и не могу не думать, что то, что мы теперь называем несчастием, может быть, очень скоро мы назовем большим счастьем. — Прощайте, пишите поскорее. — Не знаю, припишет ли вам Соня. О том, что я вам писал, она думает так же, как и я, только с оттенком озлобления, очень справедливого, против брата, но я старше ее, и он мой брат. Я виню его и не желал бы быть в его положении с таким поступком в душе. Tout comprendre c’est tout pardonner.4 Он виноват в легкомыслии обещать, не развязав прежде прежних отношений, но после этого он страдал не меньше ее, даже больше. Он мне повторял еще последний раз, что я только прошу времени; но мы знаем, и Таня с оскорблением почувствовала, что он не в силах разорвать прежней связи.
Он виноват в этом и неизвиним, но это было дело Тани. Как бы я желал не писать вам, а видеть перед собою ваши милые лица. Тогда бы вы меня поняли, а теперь я путаюсь, как виноватый. Прощайте.
Впервые опубликовано Т. А. Кузминской в ее воспоминаниях «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне», III, стр. 61—62. Датируется на основании слов: «Пишу из Никольского, где мы живем 3-й день» (см. прим. к письму № 117).
1
2 Вторую часть романа «1805 год» Толстой сдал в печать в январе 1866 г.
3
4