159. Т. А. Кузминской.
1875 г. Марта 29? Я. П.
Как досадно, милый друг Таня, что нельзя писать без письма, без бумаги и чернил, а то бы вы от меня получали каждый день длинные письма, особенно нынешнюю зиму. Так часто я вспоминаю о вас и так хочется видеть вас и в хорошие [и] в дурные минуты. — Я ужасно занят нынешний год, но, кроме горя и теперь другого — какого-то сомнительного состояния здоровья Сони, очень бы был доволен своей зимой. Я получил твое длинное письмо, Таня, в самое тяжелое время болезни Николиньки, но оценил. Не то бы было с Анной Карениной, если бы я имел твой талант описывать. Запятые я бы уже нанял кого-нибудь ставить. А Саша позволяет себе подтрунивать. Если бы ему судебн[ые] след[ователи] составляли такие следствия и пр[очие] обвинительные акты, он бы был доволен. Нет, без шуток, ты не поверишь, как я читаю, как большую радость, твои именно описательные письма. — Я радуюсь, что вы сошлись с Оголиной.1 Я не могу себе представить, какая она. Она мне представляется, как сестра Маша немного. — Как, Саша, смотришь ты на Танин отказ от двора?2 На чьей ты был стороне? Судя по молчанию о твоем здоровье, предполагаю и радуюсь, что оно хорошо. Соня не писала вам, я одно время делал планы ехать жить в Тифлис и устроить себе занятия школами в Грузии. Не могу себе представить хорошенько ваших отношений в Тифлисе. Если бы Таня посвятила бы одно письмо описанию ваших светских отношений, я бы всё понял.
Так не думайте, чего вы, верно, и не думаете, что если я не пишу, то не люблю вас. Я вас очень люблю и совсем не эгоист, как вы меня, я знаю, ругаете.
Примечания
Год определяется упоминанием «о тяжелом времени болезни Николиньки», месяц и число — сопоставлением с письмом С. А. Толстой к Т. А. Кузминской от 29 марта 1875 г., написанным также в ответ на письмо, полученное во время болезни сына.
1 — жена знакомого Толстого, Александра Степановича Оголина (1821—1911), служившего в Тифлисе председателем судебной палаты. См. т. 46, прим. 312, и т. 59, стр. 102.
2