302. Н. Н. Ге (сыну).
1885 г. Февраля 4. Я. П.
Милый другъ Николай Николаевичъ, я въ деревне и пробылъ тутъ одинъ неделю, завтра возвращаюсь въ Москву. Я не вызвалъ васъ во-первыхъ, потому что былъ полонъ мыслями, касающимися продолженiя моей статьи, а во-вторыхъ, потому что былъ огорченъ. Семейные мои огорчились темъ, что я писалъ въ статье о своей жизни и потому о нихъ2 именно, про посланничество. Вотъ это чтò: Я пишу вамъ въ сыромъ виде, какъ оно мне чувствуется теперь и уверенъ, что вы поймете меня, пот[ому] что мы сходимся центрами. Одна сторона ученiя Христа, связанная со всемъ остальнымъ и даже основная, была совсемъ затемнена, даже скрыта отъ насъ обоготворенiемъ его, именно, его ученiе о посланничестве. Вспомните, сколько разъ съ разныхъ сторонъ онъ говоритъ о томъ, что онъ творитъ волю Пославшаго его, — что онъ самъ — ничего, то, что онъ посланникъ и сливаетъ свою жизнь съ Темъ, Кто послалъ, что вся жизнь его, весь смыслъ ея есть исполненiе послан[н]ичества. Только признанiе его особеннымъ существомъ, а не человекомъ, какъ мы, могло скрыть отъ насъ эту основу его ученiя. Я теперь пришелъ къ ней и понялъ ее боками, т. е. своей жизнью. Безконечныя сомненiя, неясности въ жизни при исполненiи ученiя Христа всегда мучали меня. Я разрешалъ ихъ, какъ умелъ, но всегда чувствовалъ неясность, нетвердость свою.
— въ томъ, что мы не признали въ жизни тотъ смыслъ единственный, который она имеетъ и который указалъ Христосъ: служенiе истине (той высшей, которую ты понялъ) и вселенiе ея нетолько въ людей, но во весь мiръ. Жизнь на то только дана тебе съ твоимъ разумомъ, чтобы ты вносилъ этотъ разумъ въ мiръ, и потому вся жизнь есть ничто иное, какъ эта разумная деятельность, проявляющаяся во вне. Христосъ себя понималъ, какъ посланника и этому училъ насъ. Каждый изъ насъ сила, сознающая себя, — сознающая свою общую цель и потому радостно стремящаяся къ этой цели, — летящiй камень, который знаетъ, куда онъ летитъ, и радуется тому, что онъ летитъ, и знаетъ, что самъ онъ ничто — камень, а все его значенiе въ этомъ полете.
Стоитъ только усвоить себе это воззренiе на жизнь (а именно, силу ученiя Христа), чтобы исчезли всякiя страхи и сомненiя. Дело мое главное, — не только то, чтобы исполнять 5 заповедей, не то, чтобы не иметь собственности, не грешить — это все не дела, а это условiя, при которыхъ я могу быть уверенъ, что я исполняю свое призванiе и формы моего воздействiя на другихъ, a дело мое — жить, внося разумное начало въ мiръ всеми средствами, какiя даны мне. Я могу падать, грешить, ошибаться — дело моей жизни не изменится отъ этого, и счастье, и спокойствiе моей жизни также. Только при этомъ взгляде уничтожаются праздныя сожаленiя и желанiя, и страхъ смерти и вся жизнь переносится въ одно настоящее. Если жизнь моя вся въ томъ, чтобы светить темъ светомъ, какой есть во мне, то есть жизнь моя въ свете, то смерть моя нетолько не страшна, но радостна, потому что каждый изъ насъ своей личностью затемняетъ тотъ светъ, который носитъ. И умереть физически часто содействуетъ тому свету, въ которомъ сосредоточена жизнь. Практическое приложенiе то, что каждый изъ насъ долженъ все интересы своей жизни вложить въ пронесенiе черезъ жизнь истины и въ вселенiи ее въ другихъ, и тогда для него не будетъ сомненiй и страданiй, и не будетъ праздности. Каждый всегда съ людьми и потому всегда можетъ исполнять свое дело жизни. Пишите мне подробнее о себе.
Л. Т.
Примечания
Николай Николаевич Ге (р. 30 сентября 1857 г.) — старший сын художника Н. Н. Ге. Учился в Московском университете на юридическом факультете, но курса не кончил. В 1884 г., с желанием опроститься, вышел из университета, поселился на хуторе своего отца в Черниговской губернии (ст. Плиски) и стал работать на земле. Завел собственное крестьянское хозяйство, которое своими силами поддерживал в течение почти десяти лет. Женился на местной крестьянке Агафье Игнатьевне Слюсаревой (1856—1903), не венчаясь. В 1884 году познакомился с Толстым, с которым скоро сдружился, чему способствовала во многом общность их взглядов и верований. В 1885—1887 гг. жил у Толстых, помогая Софье Андреевне по изданию и распространению собрания сочинений Льва Николаевича. В 1891—1892 гг. работал с Толстым, закупая продовольствие для голодающих. Однако в 1894—1895 гг. резко изменил свои убеждения, признав ошибкой весь этот десятилетний период своей жизни и деятельности. Позднее, поселившись в Швейцарии, принял французское подданство.
1 «Так что же нам делать?»
2 —XXIV ст. «Так что же нам делать?» Толстой, как контраст голодной нищенской жизни городской и деревенской бедноты выставляет сибаритскую жизнь богатых людей, так называемых «господ», и, в частности, свою жизнь и своей семьи. Это обстоятельство вызвало большое неудовольствие со стороны его семейных и, в особенности, его жены. По этому поводу Софья Андреевна замечает: «Было у нас со Львом Николаевичем тяжелое столкновение за то, что в этой статье он грубо и зло обличал своих сыновей и семью в той жизни, которую она вела. Конечно, с его точки зрения, да и просто с точки зрения справедливости, жизнь наша была не христианская, да и не особенно хороша, но не дело отца семейства обличать своих. Кое-что из этой статьи Лев Николаевич выкинул и, когда в январе уехал в Тулу к князю Урусову, а оттуда в Ясную поляну, он писал мне в письме своем, что раскаивается в том, что сделал мне больно» (С. А. Толстая, «Моя жизнь», стр. 272—273. БЛ).