307. Т. Л. Толстой.
1892 г. Июня 27. Я. П.
Как ты поживаешь, голубушка Таня? Мне тебя очень жалко и страшно, что ты разнеможешься. Утешаюсь тем, что, во 1-х, всегда бывает навыворот: ты ждала, что тебе будет очень скучно, а будет очень хорошо, и, во 2-х, что ты совершаешь доброе дело. Дай бог только, чтобы всё было удачно: никто бы не огорчился.
1Сейчас отвечал письма — написал Crowford’y и Hapgood. Сережа у нас, и, к сожалению, сейчас с этим письмом едет. Я очень радуюсь тому, что не только не осталось у меня того странного прежнего чувства неловкости и холодности, а напротив, смотрю на его затылок, и он мне мил. Тетя Таня2 мне говорила, что я стал очень равнодушен к людям. Если это так, то только к тем, к к[оторым] я всегда б[ыл] равнодушен, а к тем, кого я любил, как к вам, н[а]п[пример], дочерям, я стал обратное, а к Сереже, Илье чувствую увеличение любви. Прости, что хвастаюсь.
Мы с Машей и Верой мечтаем ехать на лошадях. Мои занятия 8-й главы идут всё попрежнему с тем же упорством и, если я не заблуждаюсь самым грубым образом, то с успехом. Хотелось бы очень приехать без 8-й главы и в этот приезд отдаться всему делу. Дела будет много. Помогай подготовлением.
Привет дорогим хозяевам и милому сотруднику,3 и сотрудникам, и сотрудницам.
Целую тебя.
Л. Т.
Сызрано-Вяземская жел. дорога. Станция Клекотки. Графине Татьяне Львовне Толстой.
Примечания
Впервые опубликовано в журнале «Современные записки», Париж 1928, XXXVI, стр. 199—200. Датируется на основании почтовых штемпелей.
Написано в Бегичевку, где Татьяна Львовна Толстая пробыла с 24 июня по 1 июля.
1
2
3 К. А. Высотскому.