145. М. О. Меньшикову.
1895 г. Августа 26—29. Я. П.
Дорогой Михаил Осипович,
Никифоров прислал мне свою статью с вашей надписью. Я ее внимательно прочел и, с разрешения его, кое-что изменил и хотел писать вам, прося поместить ее, когда Ив[ан] Мих[айлович] Трегубов сообщил мне ваше письмо к нему по этому же поводу. И это письмо еще более убедило меня в том, чтобы просить вас напечатать статью Никифорова с тем, чтобы разъяснить те недоразумения, кот[орые] вызваны вашей статьей. Письмо ваше к Трегубову уяснило для меня вполне, в чем главное недоразумение.1
Вы пишете, что непротивление злу Никиты, доходящее даже до добродушного служения злу, выше непротивления тех людей, кот[орые], как вы говорите, не противясь злу насилием, враждебно относятся к тем, кот[орых] они считают злыми, раздражаются на них.
Тут есть большая, опасная и очень распространенная ошибка. Есть любовь не только к людям, но ко всем существам, непосредственная, неразумная, доброжелательство, одинаковое к злым и добрым, п[отому] ч[то] оно не различает злых от добрых, ласковость добрых ручных животных, и почти таков Никита, и таковы были когда-то все мы, таковы все дети. И это есть низшая степень любви. И есть другая, высшая степень любви, тоже одинаковая к злым и добрым, но не п[отому] ч[то] она не различает злых и добрых, а п[отому] ч[то] она победила уже недоброжелательство к злым, стала выше его и дошла до сознательной разумной любви. Это есть высшая степень любви, святость, до которой, как мы знаем по Евангелию, не дошел и Христос в то время, когда он обличал фарисеев, и дошел только тогда, когда с креста жалел тех, кот[орые] не знали, что творили. Это два полюса любви, и от первой до второй бесконечное количество ступеней, и все мы, вышедшие из детства люди, стоим на одной из них. Крупные подразделения этих ступеней такие: 1) безразличное отношение к злым и добрым (Никита), 2) различение злых и добрых и употребление насилия против злых (возмездие, закон Моисея), 3) различение злых и добрых и сознательное непротивление насилием против злых и все-таки недоброжелательство к ним — это та ступень, на которую теперь только начинают подниматься люди, на деле исповедующие закон Христа, и 4) различение злых и добрых, непротивление злым и еще большее, чем к добрым, доброжелательство и любовь к ним (это высшая, божеская святость). Между этими главными ступенями есть много промежуточных. Движение же по этим ступеням, восхождение от низших к высшим, есть движение человеческой жизни, каждого отдельного человека и всего человечества, и единственный смысл как отдельной, так и общей жизни. Говорить же, что тот, кто не достиг высшей ступени, а находится на одной из промежуточных, стоит ниже того, кто стоит на самой низшей и не начинал еще восхождение, только п[отому], ч[то] мы знаем и можем представить себе высшую ступень, — есть большая ошибка. Я понимаю, что Никиты могут прельщать своей стихийной христианственностью, но про них можно только сказать, что они то дерево, из кот[орого] легко делаются хорошие святые, но нельзя говорить, что человек, работающий над единственно свойственной человеку работой, старающийся не противиться злу насилием, несущий всю тяжесть этого, но не в силах еще вырвать из сердца раздражение на злых, стоит ниже того, к[оторый] еще не начинал этой работы. Письмо это я пишу вам, как другу и брату, а не для печати, и потому вы очень обрадуете меня искренним, обдуманным перед богом ответом.
Примечания
— местом в копировальной книге между письмами к Кони и Никифорову, датированными 26 и 29 августа 1895 г.
—1919) — в то время сотрудник либеральной газеты «Неделя» и журнала «Книжки Недели», впоследствии реакционный публицист, активный сотрудник «Нового времени». Автор ряда пасквилей на Толстого. См. т. 56, стр. 509—511 и т. 58, стр. 362—363. В начале августа 1895 г. Меньшиков гостил несколько дней в Ясной Поляне.
1 «Хозяин и работник» Меньшиков написал статью «Сбились с дороги» («Книжки Недели» 1895, 5, стр. 172—207), в которой возвеличивал как идеал «стихийную мудрость» и кротость Никиты. На статью Меньшикова Л. П. Никифоров написал возражение, которое переслал Толстому. См. письмо № 147.