166. Н. И. Тимковскому.
1899 г. Сентября 3. Я. П.
Дорогой Николай Иванов[ичъ],
1
Дружески жму вамъ руку.
Л. Толстой.
Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф утерян семьей адресата. Публикуется впервые.
—1922) — писатель, автор многих повестей и рассказов. Познакомился с Толстым в 1880-х годах. Первая встреча произошла в Хамовническом доме, беседа касалась поэмы Тимковского «Вопросы жизни», которую Толстой, заинтересовавшись, читал всю ночь. «Меня приятно поразил, — пишет Тимковский, — тот простой, почти товарищеский и чрезвычайно серьезный тон, каким не часто разговаривают прославленные писатели с начинающими. — «Если для вас важно знать, стоит ли вам заниматься литературной деятельностью, то вот мое мнение: да, стоит... Только всё-таки прозой лучше...». Потом он перешел к другим темам, рассказал об издательстве «Посредник», о мерах к упорядочению лубочной литературы, убеждал меня поработать в этом направлении» («Мои первые свидания с Л. Н. Толстым»). Тимковский написал несколько статей и воспоминаний, переизданных отдельной книгой, под заглавием: «Душа Л. H. Толстого», книгоиздательство писателей в Москве, М. 1913.
Ответ на письмо Тимковского от 1 сентября 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич. Простите, что утруждаю Вас просьбой, но дело, о котором я хочу просить Вас, очень близко моему сердцу. Оно касается Малова, который убил Рощина-Инсарова. Малов — мой хороший знакомый, вполне честный и порядочный человек, на редкость добрый. Как и почему произошло убийство, рассказывать не стану, скажу только, что Малов здесь не менее, чем Рощин, стал жертвой колеса, которое вертело и ломало его целые годы. Судебная экспертиза признала его невменяемым в момент убийства и освободила от суда. Министр юстиции, не удовлетворившись этим, требует пересмотра. Малову предстоит вторая экспертиза: она или подтвердит результаты первой или потребует, чтобы Малова отдали на испытание в лечебницу для душевно больных, т. е. попросту в сумасшедший дом, где держат испытываемых очень долго (года по два, как говорят), во всяком случае столько времени, сколько надо, чтобы здравомыслящий человек сошел с ума. Вот этой-то перспективы не без оснований боится Малов, его мать и сестра. Они просят меня сделать что-нибудь для предотвращения этой отвратительной операции и пишут мне, что председателем судебной палаты по этому делу назначен Кузминский, женатый на Вашей сестре [sic!]. Нельзя ли воздействовать на Кузминского? Нельзя ли что-нибудь сделать для спасения Малова от духовной смерти? Лично я и все общие мне с Маловым друзья и знакомые знают его за здорового умственно человека и все в то же время считают очень вероятным, что в сумасшедшем доме Малов потеряет это умственное здоровье. Зимой, за несколько дней до экспертизы, я был в Киеве и виделся с Маловым в тюрьме в течение недели ежедневно: это человек с ясным и здоровым умом (конечно, с расстроенными нервами), и ему менее всего место в психиатрической лечебнице. Если можете что-нибудь сделать, не откажите. Будьте добры, ответьте мне, чтобы я мог в свою очередь ответить Малову и его родным; они все измучились».
—1909), художник, декоратор петербургских императорских театров, 8 января 1899 г. убил из ревности артиста Николая Петровича Рощина-Инсарова (р. 186. г.). Малов в течение одиннадцати лет был женат на артистке Пасхаловой, служившей последнее время в Киеве, вместе с Рощиным-Инсаровым. Познакомился с ним Малов в 1897 г. Пробудившаяся в Малове ревность не была заметной окружающим, но доходившие до него слухи возбуждали это чувство.— Малов приехал к жене в Киев 28 декабря 1898 г. Утром 8 января он пришел к Рощину-Инсарову. «Артист еще не вставал. Малов вошел прямо в галошах и требовал, чтобы он впустил его в спальню. Артист вышел к нему в гостиную. Здесь они беседовали, резкого разговора не было. Присутствовала еще девочка Евфросинья Васильева. Затем артист пошел умываться за перегородку, и девочка удостоверяет, что перед умыванием сказал: «подожди, я оденусь и сейчас поеду с тобой». Малов спросил: «Сколько платишь за квартиру?» — «Шестьдесят рублей». Девочка зачем-то вышла. Раздался выстрел. Выбежал Малов и крикнул: «Я разбил вазу». Швейцар услышал из квартиры женские крики, увидел Малова с револьвером, крикнул остановиться. Но Малов не послушал его, а только ответил: «я отомстил за жену». Выскочил на улицу, сел на дрожки и поехал. Швейцар на других дрожках погнался за ним. Вместе с городовым они задержали его. Когда городовой сел с ним, он передал ему револьвер. — «На тебе это — я убил человека». Отвезли в Старокиевский участок» («Тульские губернские ведомости» 1899, № 10 от 14 января). Малов выстрелил в голову, смерть наступила моментально. Малов был очень взволнован, пил много воды и всё спрашивал: «Чтò с ним? Он жив?». Первый вопрос следователя — Вы убили Рощина-Инсарова? — ошеломил Малова: «Как, разве я его убил?!!». Будучи чрезвычайно изнурен и взволнован, он просил следователя отложить допрос до следующего дня. По дороге из участка в тюрьму Малов говорил: «Жаль Рощина, жаль жены и детей. Я хотел защитить свою честь и впал еще в большее бесчестье». Он просил заключить его в отдельную камеру и просил разрешения курить (см. «Киевское слово» 1899, № 3952 от 10 января). Состоявшаяся в середине мая судебная экспертиза признала Малова не ответственным за совершенное преступление. В середине августа киевская судебная палата постановила подвергнуть его вторичному освидетельствованию.
1