Толстой Л. Н. - Вел. кн. Николаю Михайловичу, 25 апреля (1 мая) 1902 г.

254. Вел. кн. Николаю Михайловичу.

1902 г. Апреля 25 — мая 1. Гаспра.

Гаспра, 25 апреля 1902 г.

Дорогой Ник[олай] Мих[айлович],

На днях получил Ваше длинное и интересное письмо. Оно мне было очень приятно, но некоторые суждения вызвали во мне желание высказаться о том, в чем я несогласен с Вами и что для меня особенно дорого.

Во-первых, Вы, называя меня большим идеалистом на основании того проекта, который я предлагаю, в сущности делаете то самое, что должны сделать все советчики государя, ознакомившись с моею мыслью, т. е. признать меня дурачком, не понимающим того, о чем он говорит. Отношение ко мне большинства людей, даже хорошо расположенных, напоминает мне одно место из одного из романов Диккенса, кажется «Hard Times»,1 где выводится на сцену умный и серьезный человек, механик, сделавший замечательное открытие, но который именно потому, что он очень замечательный изобретатель, считается своим добродушным, веселым другом за человека, который ничего не понимает в жизни и за которым, как за ребенком, надо ухаживать, чтобы он не наделал величайших глупостей, и слова которого, если он говорит о чем-нибудь вне своей специальности, принимаются этим добродушным другом с снисходительной улыбкой к наивности человека, ничего не знающего в жизни, кроме своих изобретений.2 Комизм этого положения состоит в том, что добродушный друг не сделал того простого рассуждения, что если механик сделал важные изобретения, то он, очевидно, умен. Если же он умен, то так же очевидно, что он не станет говорить и в особенности утверждать то, чего он не знает и чего он не обдумал.

Я чувствую всю неловкость и нескромность этого сравнения, но не могу воздержаться от него, так оно верно показывает всю неправильность отношения общества вообще к суждениям людей, отличающихся чем-нибудь от всех других. Отношение это тем более распространено, что оно увольняет людей от вникания в смысл того, что говорят эти люди. «Он поэт, он механик, он идеалист», и потому нечего и разбирать смысл того, что он говорит. От этого-то и существует то странное мнение и даже обычай определять на места, требующие наибольших дарований и ума, всяких Ивановых, Петровых, Зенгеров,3 Плеве4 и т. п., имеющих только то достоинство, что они ничем не отличаются от других людей. Это во-первых. Во-вторых же, то, что мне кажется, — о чем я очень жалею, — что Вы не читали и не знаете сущность проекта Джорджа. Крестьянское сословие не только не будет противиться осуществлению этого проекта, но примет его как осуществление желания многих поколений своего сословия.

Сущность проекта ведь в том, что земельная рента, т. е. излишек ценности земли в сравнении с землей самой низкой доходности и зависящий не от труда человека, а от природы или местонахождения земли, употребляется на подати, т. е. на общие нужды, т. е. общий доход употребляется на общее дело. По этому проекту выходит только то, что если Вы владеете в Боржоме,5 а я в Тульской губернии известным количеством земли, то земли этой никто у меня не отымает, а я только обязан платить за нее ренту, которая всегда ниже доходности. Не знаю как в Боржоме, но в Крапивенском уезде Тульской губернии рента земли будет рублей 5, наемная же плата теперь рублей 10, и потому владелец 1000 десятин, обязанный платить в казну 5000 рублей, если он не будет в состоянии этого сделать, что, вероятно, произойдет для 9/10 помещиков, откажется от этой земли, и крестьяне, платящие по 10 рублей за наем, очевидно, с радостью расхватают ее по 5 рублей и будут держать ее из поколенья в поколенья, так что большая масса крестьянства ни в каком случае не может не сочувствовать этому проекту и будет всегда на стороне его.

Вот в грубых чертах сущность проекта Генри Джорджа. Это во-вторых. В-третьих же, то, что мера эта не проведена ни в Европе, ни в Америке, не только не доказывает, что она не может быть проведена в России, но, напротив, указывает на то, что именно в России, благодаря самодержавию, она только и может быть проведена. В Европе и Америке землевладельцы, составляющие большую часть правительства, никогда в своих интересах не допустят освобождения земли от права собственности, но и там уже видно движение в этом направлении, а в Австралии и Новой Зеландии уже есть осуществление этой меры. Кроме этого, мера эта особенно важна в наше время для всё еще земледельческой России, несмотря на то, что Витте,6 Ковалевский,7 Менделеев8

Это в-третьих. В-четвертых же, Вы пишете, что «для осуществления этой грандиозной идеи нужен был бы царь-богатырь, вроде Петра Великого и другие сотрудники, чем те, которыми может располагать Николай II». Я же думаю, что для осуществления этой идеи не нужно никакого особенного богатырства, тем менее такого распутного и пьяного, как богатырство Петра Великого, а нужно только разумное и честное исполнение своей царской обязанности, в этом случае более всего выгодной для самого царя, т. е. для самодержавия, и мне кажется, что Николай II с своим, как все говорят, добрым сердцем, вполне мог бы осуществить ее, если бы только понял всю ее важность для себя и, главное, для всего народа.

и что вся эта компания вроде Победоносцевых, Ванновских, Чертковых9 должна быть устранена от всякого участия в этом деле. Сотрудниками же, способными, честными, рвущимися к настоящему делу, которое они могут полюбить, полна Россия. Это в-четвертых.

То же, что Вы говорите о необходимости реформ во всех областях управления, о зловредности чиновничества, о всеобщей страсти к наживе, о всяких «панамах»10— всё это само собой уничтожится из среды правительства, как только будут выкинуты из него люди беспринципные, ищущие только своего возвышения и выгоды, и будут призваны к великому делу люди, которые будут любить его. Так что я не только не согласен с Вами, что возможность спасти самодержавие состоит в разных заплатах, как ответственность министров (перед кем?), переформирование и оживление высших учреждений государственного совета, министерств и тому подобное но, напротив, думаю, что эта иллюзия возможности исправить дело нашиванием новых заплат на старое рубище есть самая губительная из иллюзий, поддерживающая тот невозможный порядок вещей, среди которого мы живем теперь. Всякое такое переформирование без внесения высшей идеи, во имя которой люди могут с одушевлением и самоотверженно работать, будет только bonnet blanc et blanc bonnet.11 Вообще осуществление моей, кажущейся Вам столь неосуществимой, идеи без всякого сравнения возможнее, чем то, что делается теперь — поддержание отжившего самодержавия без всякой высшей идеи, а только самодержавия для самодержавия.

Говоря о проведении такой меры посредством насилия власти, я говорю не с своей точки зренья, при которой я считаю всякое, хотя бы и кажущееся нам благодетельным, насилие противным тому христианскому учению, которое я исповедую, но с точки зренья людей, во что бы то ни стало хотящих отстоять отжившее и губительное как для самодержца, так и для народа самодержавие и дать ему наилучшее оправдание.12

Простите, что так длинно пишу Вам о предметах, в которых едва ли мы можем быть согласны, но Ваше письмо, затрагивая самые дорогие и долго занимавшие меня вопросы, вызвало во мне необходимость высказаться. Прощайте, желаю Вам всего лучшего и еще раз благодарю Вас за исполнение моей просьбы. Не пишу Вам своей рукой, потому что на днях у меня сделалась rechute не воспаления, а, как говорят врачи, малярии, и я опять очень слаб.

Любящий Вас Лев Толстой.

Примечания

Подлинник написан и датирован рукой H. Н. Ге, подпись и заключающая письмо дата собственноручные. Впервые опубликовано в книге: Л. Н. Толстой, «Великий грех. О земельной собственности», Berlin, Heinrich Caspari Verlagsbuchhandlung, s. а. В ГМТ хранится черновик, мало отличающийся от законченного текста (написан в несколько приемов).

1 [«Тяжелые времена»,]

2 Толстой ошибся: «кузнец и механик» Даниель Дойс, «известный всем, как человек с изобретательным умом», выведен Диккенсом не в «Тяжелых временах», а в «Крошке Доррит». Друг Дойса — мистер Мигльс.

3 —1919), филолог, министр народного просвещения после ухода П. С. Ванновского. Пытался провести реформу высшей школы.

4 Вячеслав Константинович Плеве (1846—1904), министр внутренних дел после убийства Д. С. Сипягина, крайний реакционер.

5 Имение Николая Михайловича было в Боржоме.

6 Сергей Юльевич Витте (1849—1915), министр финансов, проводивший политику в интересах крупной буржуазии.

7 Максим Максимович Ковалевский (1851—1916), социолог, профессор права.

8 —1907), химик. Был горячим поборником развития в России отечественной промышленности.

9 Михаил Иванович Чертков. См. прим. 12 к письму № 204.

10 Имеется в виду Панамский канал, который различные капиталистические компании строили в течение 34 лет (1880—1914). Невероятное мошенничество, подкуп, растраты связаны с историей этого канала.

11 [всё одно и то же.] Французская поговорка: «C’est bonnet blanc et blanc bonnet». Буквально: «Это колпак белый и белый колпак».

12

Раздел сайта: