38. И. Е. Конкину.
1901 г. Февраля 24. Москва.
24 февр. 1901. Москва.
Иван Евсеевич.
Лев Николаевич просил меня написать вам, что он высылает вам фунт с четвертью хины, лечебник, скотолечебник и другие книги, а также разновес и аптечные весы для развески хины.
Мне так нездоровится, что просил моего помощника написать вам. Теперь же чувствую себя настолько бодрым, что хочется написать вам несколько слов, любезные братья и сестры.
Пожалуйста, пишите мне почаще и извещайте о вашей жизни. До сих пор ничего еще нет об освобождении вас в Канаду, но я не теряю надежду и пользуюсь всяким случаем, чтобы напоминать правительству о вашем положении. Недавно было письмо из Канады, что 9 жен и две матери желают приехать к вам в Якутскую область. Я воспользовался этим случаем и писал властям, что не лучше ли было бы вас отпустить.1 До сих пор не получил ответа, но все-таки надеюсь. Если ничего не будет и сестры будут настаивать на переезде, постараемся их переправить летом. О П[етре] В[асильевиче] ничего не знаю уже давно. Посылал ему письма — недавно послал одно, но ответа не получал.2 Про канадских слышно, что живут хорошо, отказались от помощи, кот[орую] им давали квакеры, и вернули Коншину деньги, кот[орые] он давал им.3
Не скучайте, любезные братья и сестры, что жизнь ваша проходит в тяжелых условиях, а постарайтесь наилучшим образом жить в этих условиях, и скорбь ваша в радость обратится. Довелось мне видеть возвращенных из Сибири декабристов4 и знал я их товарищей и сверстников, кот[орые] изменили им и остались в России и пользовались всякими почестями и богатством.5 Декабристы, прожившие на каторге и в изгнании духовной жизнью, вернулись после 30 лет бодрые, умные, радостные, а оставшиеся в России и проведшие жизнь в службе, обедах, картах были жалкие развалины, ни на что никому не нужные, кот[орым] нечем хорошим было и помянуть свою жизнь. Казалось, как несчастны были приговоренные и сосланные и как счастливы спасшиеся, а прошло 30 лет, и ясно стало, что счастье было не в Сибири и не в Петербурге, а в духе людей, и что каторга и ссылка, неволя было счастье, а генеральство и богатство и свобода были великие бедствия. Так-то и вы, милые братья: не живите кое-как до тех пор, пока выпустят, а живите во всю свою духовную силу, любя друг друга, любя врагов, во всем с радостью покоряясь воле бога, и в Якутск[ой] области жизнь будет рай, и поминать ее будете с радостью. Простите.
Брат ваш Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 4, лл. 29—31. Начало письма написано рукой H. Н. Ге (сына), дата проставлена Толстым.
Ответ на письмо духобора Ивана Евсеевича Конкина (ум. в 1920-х гг.) от 1 октября 1900 г., в котором он описывал жизнь духоборов, сосланных в Якутскую область, и просил прислать лечебник и хины, так как каждый год весной людей мучит лихорадка, а никакой медицинской помощи не оказывается.
1 См. письмо к Николаю II от 6 декабря 1900 г., т. 72.
2 См. письмо № 11.
3
4
5 Из декабристов Толстой лично знал Павла Ивановича Колошина, Сергея Григорьевича Волконского, Матвея Ивановича Муравьева-Апостола, Петра Николаевича Свистунова, Алексея Петровича Беляева и др. С Беляевым и Свистуновым был в переписке. См. т. 62 (письма) и т. 17 («Декабристы»).