122. М. Л. Оболенской.
1904 г. Мая 7? Я. П.
Не перестаю думать о тебе, милая, близкая моему сердцу Маша. И очень жаль тебя. По тому, как мне тяжело — я всё время надеялся — понимаю, как тебе в тысячу раз тяжелее. Нельзя не надеяться, чувствуя в себе жизнь другого существа.
Очень тяжелое тебе, милый друг, испытание, но все-таки не несчастье, а испытание. Как бы я желал, чтобы ты помнила это. Только это может облегчить твое горе, и не п[отому], ч[то] это такое полезное лекарство, а п[отому], ч[то] это правда.
Вот это мне хотелось сказать тебе, милая Машенька. Те мучительные боли, кот[орые] ты переносишь и еще будешь переносить, тоже, вероятно, и даже явно нужны, чтобы отвлечь тебя от того горя. Ведь это только глупые и безбожные люди говорят: зачем страдания? не хочу страдать. Ведь они есть, — страдания — от них не уйдешь. Так что же другого делать, как с сознанием того, что они от высшей воли, от той, от кот[орой] всё хорошее и моя жизнь, и что поэтому буду терпеливо и с верою в то, что они имеют смыс[л] и благой смысл, переносить их.
Всё это старо, но оттого, что старо, не перестает быть правдой. Как бы хотелось быть с тобой. Прощай, голубушка.
Коля,1 очень мне вас жаль.
Реши ты, передать ли это письмо Маше, или нет.
Л. Т.
Примечания
«Современных записках» (Париж) 1926, XXVII, № ХСІІІ, стр. 279—280.
1 H. Л. Оболенский.