240. Т. Л. Сухотиной.
1909 г. Мая 20. Я. П.
Милая Танечка,
Сейчас приехал Душан.1 Я еще не видал его, но через Илью Ва[сильевича]2 знаю, ч[то] пока хорошо, как в сущности и всегда со всеми нами, пока. Пока и с старухой и с ребенком. Кажется, ч[то] это дурно. А это хорошо, даже оч[ень] хорошо, только надо уметь пользоваться этим хорошеством и тебе надо уметь, и ты можешь уметь. Помогай бог. В этом больше чем дело этой жизни, ты понимаешь меня. Болезнь Танички, к[оторую] жалко саму по себе, жалко и за вас обоих, болезнь эта вызвала во мне много разных мыслей. По словам Ил[ьи] Ва[сильевича], Душану «оч[ень] понравилось имение».
У нас всё хорошо. Я думаю, нечего писать тебе о том, чтобы ты извещала ежедневно. Ты понимаешь, как это необходимо мама и мне желательно. Сейчас пишу в саду, где записываю приходящие мысли. Вместо того чтобы писать в книжке,3 напишу то, ч[то] хотел записать, тебе в письмо, тем более, что это касается женщин. А именно. Женщины кокетничают преимущественно телом, мужчины преимущественно умом. Женщина, кокетничающая (запутался в щ) умом, смешна, а мужчина — кокетничающий телом.
Прощай, душечка, целую тебя, Мишу и last but not least4 Таничку.
Твой, мало что отец, друг
Л. Т.
20 мая.
1 Душан Петрович Маковицкий (1866—1921), яснополянский врач, словак, живший в доме Толстых с декабря 1904 г. по день ухода Толстого. В середине мая Д. П. Маковицкий ездил к T. Л. Сухотиной в Кочеты, Новосильского уезда Тульской губ., у которой в то время болела дифтеритом дочь Танечка.
2 Илья Васильевич Сидорков (1858—1940), слуга у Толстых.
3
4 [последнюю, но не менее важную]