31. А. А. Шкарвану.
1910 г. Января 10—11. Я. П.
Так это в общем вопросе знания о происхождении мира, то же самое и во всех знаниях и по частным вопросам.
Возьму хотя бы самое простое знание о том, отчего бывает день и ночь, и о том, что происходит на небе. Неученый, большей частью рабочий человек, который видит почти всегда восход и заход солнца, говорит и думает, что день и ночь бывает оттого, что, как он это ясно видит, солнце выходит с одной стороны из-за леса или из-за поля, а ночь бывает, когда оно с другой стороны заходит. Знает и то, что с весны оно встает раньше и в одном месте, а зимой позднее и в другом месте. Знает и то, что ночью на небе бывают звезды, и звезды, так же как солнце, всходят и заходят. Ученый же, так называемый «образованный» человек, хотя сам и редко видит восход солнца и не наблюдал перемену места восхода, захода, говорит и думает, что день и ночь бывают оттого, что вертится земля около своей воображаемой оси, а зима и лето оттого, что вся земля вертится по воображаемой орбите вокруг солнца, говорит и думает кроме того еще и то, что солнце не одно, а таких несколько десятков тысяч и что многие из них, так же как земля, вертятся вокруг другого солнца. Всё это он не то что знает, а принимает на веру.
Как ни остроумна Коперникова система и как ни забавны могут быть для праздных людей их, с помощью сотни миллионов стоящих обсерваторий и телескопов, исследования туманных пятен и каналов на Марсе и т. п., нельзя не признать каждому добросовестному и серьезному человеку того, что знание мужика о том, что происходит на небе, суть действительные, но самостоятельные знания, знания же ученого суть и сомнительные, и несамостоятельные, и очень гадательные, и ни на что, кроме как на препровождение времени богатых людей, не нужные знания.
То же самое и во всех других опытных науках — не говоря уже о юриспруденции, политической экономии и других. И какое при этом несокрушимое самодовольство ученых, образованных. А думаю, что без ошибки можно сказать, что истинные достоинства людей всегда обратно пропорциональны тому мнению, которое имеют люди о своих достоинствах, и что нет более верного признака ничтожества приписываемого себе людьми достоинства, как то высокое мнение, которое о нем имеют люди. А едва ли есть в наше время более самоуверенные и самодовольные люди, чем люди нашего времени, считающие себя учеными, образованными. Люди нашего времени гордятся открытием ни на что ненужного радия, свет которого истощится только через 3 миллиона лет (это старательно вычислено) точно так же, как цари и их подданные гордятся царским величием.
Да, одна эта ужасающая самоуверенность нашей науки есть вернейший признак ее ничтожества.
Да, еще непременно укажите Шмиту на 9 янв[аря] Кр[уга] Чт[ения]. Все мысли этого дня я бы желал поставить эпиграфом моего возражения ему.
Надоел я вам, милый Шкарван, с своими добавлениями, но посылаю их условно. Даю вам carte blanche1 послать их Шмиту или бросить в корзину.
Примечания
Толстой, «О науке», изд. «Единение», М. 1917, стр. 40—42 (без последнего абзаца). Основанием датировки служат записи в Дневнике Толстого (см. т. 58, стр. 6) и в ЯЗ, а также копия и ответное письмо Шкарвана. Фотокопия датирована 11 января. В своем ответном письме Шкарван благодарил Толстого за добавление от 11 января. Повидимому, черновик был написан 10 января, а подписан и отправлен 11 января.
1 [полную свободу]